Текст книги "While I'm Still Here (ЛП)"

Автор книги: killerxshark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 50 страниц)

Он повернулся ко мне, лежа на траве на боку и подперев голову рукой:

– Поэтому мы и уезжаем отсюда, – произнес он, улыбаясь мне. – В городе можно осуществить любую свою мечту.

– Но у меня нет никакой мечты, – грустно ответил я. – Я не знаю, что значит жить. Я существую, но не живу.

– Когда ты думаешь об этом, все сводится к одному и тому же. Тебе постоянно твердят о том, что жизнь полна возможностей, но, блин, в реальности ничего подобного не происходит. Как много людей с разрушенными и несбывшимися мечтами, которых затягивает рутина бесперспективной работы. Но разве у них был другой выбор?

С минуту я сидел молча, пытаясь осознать все, что он мне сейчас сказал. И все это было правдой. Большая часть его мыслей были такими же, как те, из-за которых я часами переживал, плакал и изнурял себя, так как мне казалось, что я один на земле думаю так же. А Джерард подытожил все в одном предложении. Он такой замечательный. С тех пор как мы встретились, я больше не чувствую себя потерянным, несмотря та то, что рядом всего лишь один человек. Его дружба значила для меня все, потому что у меня больше ничего не было. Я был связан с ним.

Он дополнял меня, и я был совершенно в этом уверен.

Мне всегда хотелось иметь удивительную историю, дабы рассказать ее, и когда-нибудь я бы встретил человека, которому смог бы поведать ее. Правда, я никогда не задумывался, о чем бы она была, но это обязательно было бы что-нибудь значимое. Думаю, что единственной причиной, почему мне хотелось иметь такую историю, была в том, что я так отчаянно нуждался в обретении хоть какого-то смысла в жизни и не менее отчаянно я нуждался в человеке, который смог бы выслушать ее.

Но мы здесь, мой лучший друг и я, сидим на вершине холма над покоящимся внизу городом, и, смотря вниз, понимаю, что мы были словно выше других людей, между нами была настоящая связь и мы должны были это осознать. Возможно, мы так же погрязнем в дерьмовой, бесполезной, рутинной работе, но, в конце концов, мы всегда знали, что будем обмануты. Каждый из нас был в клетке со стеклянными стенами.

Интересно, был ли Джерард тем самым человеком, с которым я так желал встретиться и кому хотел поведать свою историю. Может быть, мы бы написали ее вместе.

Прохладный весенний ветер опьянял нас запахом влажной травы. Клянусь Богом, от одного взгляда на него, мое сердце было готово пробить дыру в грудной клетке. Или же лопнуть, словно его сжали в стальные тески – сказать точнее я не мог.

Я нашел его все еще опирающимся на руку и наблюдающим за мной. Когда наши глаза встретились, я внезапно почувствовал комок в горле. Джерард был таким красивым, он был тем самым человеком, которого я так ждал. Мне хотелось лечь рядом и прижаться к нему. Я хотел, чтобы он поцеловал мои волосы, запустив в них свои изящные пальцы. Изящные пальцы, пропитанные запахом сигарет. Я так сильно об этом мечтал. Мне просто хотелось, чтобы мы вот так лежали вдвоем на траве и думали только о том, как крепче прижаться друг к другу.

Почему все так хорошо? Как получилось, что моя жизнь полностью изменилась.

Мне было интересно, каково это, носить такой свитер как на нем? Наверно, он теплый, такой толстый и мягкий. Длинные рукава скрывали его руки так, что были видны только кончики его пальцев. Этого было вполне достаточно, чтобы ласково поглаживать меня. Его блестящие волосы выглядывали из-под капюшона.

Он выглядел таким расслабленным, просто расположившись здесь, оставив маленькое местечко для меня рядом с собой. Я подумал, а был ли еще кто-нибудь, кто когда-то так же лежал рядом с ним, свернувшись калачиком, и были ли они такими милыми и счастливыми вместе, есть ли человек, который прожил мою мечту? Готов поспорить, что да. У него, наверное, была куча парней. Может быть даже и девчонок, хотя он и не очень-то любит их. Он был потрясающим, веселым, и умным, ну кто не влюбится в него?

Я страдал. Я чувствовал, как мои глаза горят, наполняясь слезами. Он был самим совершенством, в то время как я был с изъяном, и я чувствовал, что если он позволит мне обнять его, я испорчу его красоту, словно те запрещенные химические вещества, к которым он пристрастился. И мне больше не к чему было стремиться, как просто лежать рядом и прижиматься к нему. И я бы закрыл глаза и вдыхал его запах. Он был сильным и мужественным, но в то же время и таким женственным, он был идеальным. Мне хотелось ощущать его дыхание на моем затылке, в то время как он утешает меня. Мне хотелось раствориться в его объятиях, стать его заложником.

– Фрэнки, – прошептал он. – Почему ты так смотришь на меня?

Я закусил губу, чтобы она не дрожала, но безуспешно. Я не мог оторвать от него своих глаз, они были полны слез, и я знал, что если отведу взгляд, то они скатятся по моим щекам.

Джерард… я просто хочу, чтобы ты меня любил…

И я зарыдал.

Он быстро сел, изучая меня глазами полными беспокойства.

– Эй, что случилось? – его руки легли на мои подрагивающие в такт рыданиям плечи.

Я хочу, чтобы ты любил меня, хочу, чтобы ты обнимал меня. И мне очень хочется обнять тебя в ответ.

Его руки успокаивающе поглаживали меня, и я повернулся к нему. Схватив в кулаки его большой черный свитер, я тихонько плакал, уткнувшись в его грудь и беспомощно глядя вдаль.

Наконец моя мечта сбылась. Он обнимал меня, но всего лишь от жалости, а вовсе не от любви.

– Не плачь, – шептал он, его тепло защищало меня от всего остального мира. – Что случилось?

Я ничего не ответил. На самом деле я не мог, так как мой рот был полон слюней и соплей, и в любом случае это не имело бы никакого смысла. Я тихонько поскуливал и дрожал. Кроме того, я бы пускал слюни на него. Моя хватка на его рубашке ослабла, словно сила в пальцах моих дрожащих рук медленно растворялась в воздухе вокруг нас.

– Фрэнки, давай, сядь. Поговори со мной, – Джерард удерживал меня, пока я окончательно не отпустил его, и даже после этого его рука осталась покоиться на моем предплечье, хотя я уже сидел сам по себе.

Я молча размышлял о том, что думают о нас и о нашей близости люди, любой проходящий мимо человек и видящий двух взволнованных подростков. Было бы интересно узнать, что за мысли промелькнут в его голове.

Это было унизительно. Я был на улице и плакал. Незаметный, жирный, рыдающий лузер, сидящий в парке. Хуже было только то, что Джерард мог видеть мое пухлое, разбитое лицо прямо перед собой. Когда все закончится, мне будет абсолютно плевать на всех тех, кто проходил мимо и, должно быть, видел меня таким. Важным был лишь один вопрос: как мне смотреть в глаза Джерарду, после того, что он сейчас увидел и услышал?

Униженный, я вытер влажную от слез кожу рукавами своего свитера и пару раз прерывисто вздохнул. Покуда последняя соленая капля катилась по моим губам, я чувствовал, какими они стали пухлыми, горячими и влажными. Я спрятал лицо в ладонях на пару минут, все знают, как они безобразны, когда плачут. Такому как я – не стоит лишний раз и говорить – совершенно не нужно дополнительно уродовать свое лицо.

– Фрэнки, милый, покажи мне свое лицо. Не прячься, все хорошо, – мягко сказал он, все еще слегка поглаживая мою руку.

Я шмыгнул носом и снова вытер лицо, надеясь освежить его, затем медленно убрал руки. Строго нахмурившись, я уставился вниз на растущую траву. Ненавидел плакать перед людьми. Это было хорошо только в том случае, если я находился в своей комнате один, потому что тогда чувствовал себя довольно хорошо, чтобы выплакаться. Когда никто не наблюдает за твоим каждым движением, ты чувствуешь себя нормально, и это облегчает все твои разочарования и печали.

Моим тайным, запретным удовольствием было любование своими губами в зеркале, так как они слегка припухали и выглядели потрясающе. Я сидел и позировал, наблюдая, как они двигаются, смыкаются и размыкаются, пока кровь не отливала от них, возвращая тем самым им прежние форму и размер. Я всегда был очарован тем, как мои губы выглядели, но не знаю почему. Может потому, что они заставляли меня чувствовать себя сексуальным. Мне бы хотелось поцеловать кого-нибудь с такими же губами.

Джерард сидел передо мной, однако, я знал, он скорее осуждал меня и думал. Какое же я ничтожество, какой урод.

– Прости, – сказал я, не поднимая глаз. Все было не так уж и плохо, он согласился прийти на ужин, но после я начал думать о себе и мне стало грустно. Сам того не желая, я был таким эгоистичным. Мне хотелось, хоть на секунду, чтобы я смог жить моментом, позабыв обо всех своих невзгодах. – Мне так жаль.

– За что извини, малыш?

Он продолжает называть меня малышом.

– Прости за мои слезы. Я такой неудачник… послушай, если хочешь, мы можем пойти домой, – предложил я, моля Бога, чтобы этот кошмар закончился как можно скорее. Набираю очки, выставив себя полным идиотом перед таким замечательным человеком – очнись, блять, сейчас же!

– Нет-нет. Не хочу оставлять тебя. Мне хочется знать, почему тебе грустно.

О, Господи, если бы ты только знал.

– Я просто подумал кое о чем…

Он притянул меня к себе и уложил рядом с собой, обнимая при этом своей левой рукой: «А теперь скажи мне, что не так. Серьезно. Я хочу знать, потому что ты всегда ведешь себя так, как будто бы наступает конец света, и блять, друг… если мы будем захвачены, я просто обязан это знать».

Я хмыкнул и слегка толкнул его: «Ты тормоз».

– Так ответь, почему ты снова всех игнорируешь?

Я простонал, желая как можно скорее покончить с этой темой.

– Я просто хочу настоящих друзей. Помнишь, я рассказывал тебе, как они пытались заставить меня пить и заниматься прочей фигней? Так вот… я просто хочу друга, который любил бы меня таким, какой я есть.

– Ты мне нравишься таким, какой ты есть, – он понизил голос, ставший таким тихим с хрипотцой, и прижался щекой к моим волосам. – Они больше ничего не значат. Если они пытались изменить тебя, переделать в кого-то другого, то оно того не стоит.

Мое сердце внезапно ожило, глухо и жестко отдаваясь пульсом в моих венах. Я мог чувствовать его дыхание, касающееся моего затылка. Казалось, слова, что он произнес, были только для меня и больше ни для кого. Только я их слышал. Играющие внизу на площадке маленькие дети не могли слышать его голос. Кто-то прогуливающийся перед нами не смог бы расшифровать магию слов, что он шептал мне на ухо. Я был единственным человеком, которому он это говорил, причем таким откровенным образом.

– Знаю. У них появилась своя жизнь, полная развлечений и веселья. Они забыли о моем существовании, им стало плевать на меня, потому что я не такой как они.

– Не думай об этом. Они неудачники. Помнишь, как я говорил тебе, что нуждаюсь в ком-то, с кем мог бы поговорить?

– Да.

– Хорошо, – продолжал он все тем же низким голосом. – Думаю, ты должен осознать тот факт, что ты нужен, Фрэнки. Ты особенный. Но также я знаю, что и тебе тоже нужен кто-то.

– Да, – согласился я, пытаясь понять, к чему он клонит.

– Позволь мне быть твоим лучшим другом, – шептал он, обнимая меня за талию.

– Ты мой лучший друг. Ты мой единственный друг.

– Расскажи мне все, – шептал он.– Я хочу помочь тебе.

– Что «всё» тебе рассказать? – что я должен был сказать? Мои глаза кричали, что он еще должен был знать? Я неудачник и точка.

– О себе. Если мы лучшие друзья, то ты можешь рассказать мне абсолютно обо всем и можешь доверять мне. Я тоже хотел бы тебе многое рассказать.

Интересно, он почувствовал мои складочки жира? На самом деле он мог. Они были здесь, на талии, как раз там, где находились его руки. Неужели он не находил это отвратительным? Почему он не уберет руки?

– Тогда скажи мне кое-что, – сказал я, устраиваясь поудобнее в его объятиях. – Почему на самом деле у тебя нет друзей?

– Я уже говорил тебе об этом.

– Да, но…

– Что но?

Мне хотелось знать правду с тех пор, как мы встретились. Я никогда не видел его в компании за обедом, но все же…

– Я все равно не понимаю! Ты такой… такой привлекательный, что просто в голове не укладывается, как у тебя не может быть друзей. Бессмыслица какая-то.

– Могу сказать то же самое и о тебе, – сказал он, приподняв бровь. – Я пытался, но это сложно, так как боюсь всех парней, за исключением геев. И ты единственный гей, с которым я бы хотел дружить, потому что ты такой же ненормальный, как и я. Ах и, ну и девчонки тоже. Они всегда вертятся вокруг меня, так как я гей – а каждая девушка по определенным причинам хочет иметь друга гея. Они хотят, чтобы я ходил с ними по магазинам и показывал, как правильно накладывать макияж. Нахрен все это.

Я засмеялся. Он был забавным и это поднимало мой боевой дух. «Да. Без шуток».

– Ведь так? Или поправь меня, если нет. Я сталкивался с этим и раньше. В любом случае, в школе люди только разрушают тебя. Они поступают в университеты, колледжи, и ты вряд ли захочешь с ними даже поговорить, после того как со школой будет покончено, поэтому… к черту!

На секунду он замолчал, но после продолжил: « Но ты… думаю, с тобой бы мне хотелось поддерживать отношения.

– Даже после того, как ты уедешь? – нахмурился я.

– Да.

Это заставило меня улыбнуться, потому что, черт возьми, писать ему письма не такая уж и плохая идея, если я не могу быть с ним рядом. – Я чувствую себя лучше.

– Ну и хорошо. Ты мне очень нравишься, Фрэнки. Тебе присуща индивидуальность, правда. В тебе есть индивидуальность. И стержень. Мне нравятся хорошие, занимательные беседы.

Единственные мысли, будоражащие мою так называемую индивидуальность – насколько гротескна моя внешность и бесконечно одиночество. Но тем не менее, он верил, что во мне есть стержень.

– Ох, спасибо, – пробормотал я.

– Да не за что.

– Но насколько мы странные?

– Мы просто разные. Я не знаю… Мы в своем роде оба застенчивые и одинокие.

– Ты не робкий, Джерард. Нет, ты с ума сошел!

Он улыбнулся мне: «Нет. Я все еще застенчивый, когда речь заходит об определенных вещах.

– Например? – осмелился спросить я. Мне было любопытно, но я не был до конца уверен, хочу ли на самом деле знать это. Мне было страшно. Не знаю почему, но было.

Он закатил глаза, словно вспоминая какую-то неловкую ситуацию: «Эм… хорошо… например, когда мне нравится кто-то, но я не знаю, как пригласить его на свидание.

– Ясно, – ответил я, чувствуя, как румянец заливает мои щеки, а желудок закручивается в петлю. Я знал, он говорил не обо мне, но все равно чувствовал себя неловко, так как предполагал, что он скажет что-то в этом духе. Простой разговор с ним о таких вещах толкает меня к пропасти. «Так с чем же ты хочешь мне помочь?»

– Ох, Фрэнки, – драматично вздохнув, он продолжил. – Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Иногда ты бываешь действительно веселым и забавным, но иногда я смотрю на тебя и понимаю, что-то не так… Трудно сказать, что именно, но здесь явно есть проблема.

– Понятия не имею. Полагаю, мне просто одиноко. Вот и всё.

– Но Фрэнки, даже когда я рядом с тобой, ты все равно кажешься каким-то отстраненным..

– Извини! – я едва дышал, не совсем понимая до конца, что действовал грубо по отношению нему. Это было последнее, чего я вообще хотел.

– Ты не должен извиняться за это. Что-то не так? Пожалуйста, скажи мне.

– Ничего, все в порядке. Я уже говорил тебе. Мне сейчас гораздо лучше.

Я ненавидел говорить о себе, хотя обычно всё этим и заканчивалось. Я плохо себя чувствовал и хотел отвлечься, поговорив о чем-нибудь другом. Мне не хотелось заострять на себе внимание, хотелось найти новую тему для обсуждений и на этот раз забыть о себе.

– Почему ты плакал?

– Не хочу говорить об этом, – пробормотал я. Я не позволю ему узнать, о чем думаю на самом деле. Окей. Ведь я беспрестанно мечтаю о тебе и начинаю ревновать, если ты меня не обнимаешь. Все это заставляет меня плакать. Знаю, со стороны я выгляжу жалким, не так ли?

– Нет, можешь. Просто скажи мне.

– Нет, Джерард, я не скажу! Мне стыдно… – я замолчал, стараясь спрятать свое лицо.

– Все хорошо. Я не буду тебя осуждать.

Будет. Боже, тебе будет не все равно. Ты настолько прекрасен, что это доводит меня до слез.

Я скажу ему правду… только, возможно, опущу некие детали.

– Хорошо. Я… я просто немного расстроился, потому что… ты такой хороший друг и так скоро собираешься переехать … и это печально. Вот и всё.

Уф, надеюсь, этого объяснения для него будет достаточно.

– Но… все нормально. Я есть у тебя сейчас. Пойдем домой?

Я резко выдохнул, почти до боли, и кивнул.

По дороге домой, я шел, понурив голову, крепко обнимая себя, так и не проронив ни слова. Мне нужно было отдышаться и немного успокоиться. Он проводил меня до конца моей улицы, и я взглянул на него прежде, чем направился к входной двери. Я не смог улыбнуться.

Но все хорошо – я есть у тебя сейчас.

Да, сейчас он со мной. Но в конце концов, Джерард все же уедет, отчего моя ситуация никоим образом не улучшится. Я не мог раскрыть свои истинные чувства к нему, потому что так боялся отказа. Я боялся отношений. Я боялся, что слишком сильно обнажу перед ним свою душу.

Кроме того, если он уезжает, то есть ли смысл в этом? На самом деле я не знаю, как провести с ним оставшееся время. Казалось, все, о чем мы только и говорим, так это о моих проблемах. Мне же хотелось чего-то большего, чего-то более существенного, чего, по его мнению, у меня предостаточно, но я был совершенно уверен в том, что он заблуждается… или же лжет.

Мои слезы катились градом по щекам. Я упал, но был так измучен, что не смог заставить себя подняться обратно.

_______________________________________

В следующей главе:

– Ох, черт, это ты! – задыхаясь выдал я, округляя глаза и немедленно сожалея о только что произнесенных словах. Блять. Он пришел на полтора часа раньше.

– Я явился! – нараспев воскликнул он, разводя и махая руками на манер кинозвезды. – Прости, что я так рано. Мне просто нужно было свалить из дома.

– Оу, да все нормально. Проходи, садись, – я убрал книгу на полку и скрестил ноги; мое сердце бешено стучало где-то в районе ребер.

Солнцезащитные очки красовались на его макушке, а он сам был одет в яркую красную футболку и чрезвычайно обтягивающие черные штаны, которые я никогда на нем не видел. На широкие плечи была небрежно накинута прекрасная рубашка, ее цвет сильно выделялся на фоне его кожи и волос. А штаны, они… отличались. Они тоже были черными, но все же не такие, как те его другие. Штаны, которые он носил каждый день, были мешковатыми и расширялись к низу.

Однако эта новая пара плотно обтягивала каждый сантиметр – от бедер до щиколоток, из-за чего его ноги казались такими стройными и ровными, и это смотрелось чертовски потрясающе. Когда он сел справа от меня, я не мог отвести взгляд от его ног, пока он не повернул ко мне голову и не откинул в сторону свою школьную сумку, смотря на меня.

– Что ты принес? – с любопытством спросил я.

– Секс-игрушки.

– Ты серьезно?

– Нет, – он встряхнул головой, смахивая с лица волосы. – Итак, чем ты занимался весь день?

========== Глава 6 ==========

Это было ужасно сложно – изо всех сил сохранять спокойствие в школе, находясь рядом с ним, но теперь, когда он пообещал прийти, что, черт возьми, мне оставалось делать? Я не мог поверить, что мама так со мной поступила.

Однако кое в чем я на самом деле чувствовал себя лучше. Он был таким внимательным и нежным со мной, когда я плакал перед ним, и теперь я знал, что могу ему доверять. Я понял это – мы собираемся стать очень хорошими друзьями, если уже не стали ими.

Вчера вечером я не переставал ворочаться и постоянно смотрел на часы, после того как забрался в постель в 2:30 ночи. Я попытался найти вещи, в которые мог переодеться, и это заняло больше времени, чем должно было, потому что я вел себя крайне осторожно и тихо, чтобы не разбудить маму. Я чувствовал себя настоящим параноиком, боясь, что она услышит меня, в то время как на улице была уже поздняя ночь и стояла мертвецкая тишина. В тот момент, как я оказался в кровати, я все еще продолжал нервничать, не найдя ни одной причины успокоиться, и не переставал думать о том, что произойдет, когда он придет на ужин.

Когда я проснулся утром после ничтожных трех часов сна, мой живот неприятно скрутило, стоило мне посмотреть на часы. Джерард должен был прийти ко мне домой в 4:30, так что у меня оставалось восемь часов. Как, блять, я мог подготовиться всего за восемь часов? Мне нужно было как минимум восемь недель интенсивной подготовки, чтобы обучиться всему этому дерьму!

Я съел легкий завтрак, пока мама хлопотала по дому. В 10:30 я принял душ и почистил зубы, а теперь снова стоял перед своим шкафом, обозленный и расстроенный. В одиннадцать часов вся моя одежда лежала на кровати. Вплоть до 12:30 я пробовал каждую возможную комбинацию рубашек и джинсов, которую только мог придумать, но в итоге понял, что у меня не было ни одной хорошей вещи, чтобы ее надеть.

Это был еще один раз, когда я сжал свою промежность через пижамные штаны, чтобы удостовериться, что все было на месте. В моменты, подобные этим, я задавался вопросом, не был ли я девчонкой (ведя себя таким образом), но нащупав свои яйца, я облегченно улыбнулся.

Я решил заняться подбором наряда чуть позже. В настоящее время я должен был придумать способ добраться до маминого утюжка так, чтобы она этого не заметила. Блять, мне действительно нужно было спланировать это заранее. Я должен был выкрасть его, когда вышел из душа, а потом наверно высушить волосы феном и выпрямить их… но она бы это услышала…

Вот дерьмо.

– Милый, подойди на минутку, – услышал я ее голос, непонятно откуда взявшийся.

С опаской я пошел вниз, реально пугаясь, что она прочитала мои мысли и сейчас скажет, что Джерарду больше нельзя прийти к нам, потому что я был пойман на краже вещей. Возможно, в какой-то степени, это сняло бы некоторый груз с моих плеч.

– Что ты хочешь сегодня на ужин? – спросила она, неловко мне улыбаясь.

– О, эм… я…

– Как насчет пасты?

– Эм, да, конечно. Хотя я не знаю, нравится ли она Джерарду.

– Фрэнк, всем нравится паста. Но мне нужно купить сыр и помидоры для соуса, хорошо? Я скоро вернусь. Может быть, куплю еще что-нибудь вкусненькое на десерт, ты не против?

– Хорошо. Спасибо, мам, – усмехнулся я.

Она подмигнула мне и направилась к двери, держа в руках кошелек.

Подождите минутку…

Она знала. Черт возьми. Она все знала.

Я мысленно дал себе пинок, потому что это был отличный шанс вернуться наверх и воспользоваться всеми необходимыми штуками.

К двум часам мои волосы были уложены, и я сидел на краю кровати, чувствуя себя чертовым неудачником. Я до сих пор не знал, что надеть, что говорить или чем заняться вечером, после того как мы поужинаем. Я понятия не имел, как развлекать гостя.

Спустя еще какое-то время терзаний я остановился на темно-синей футболке и черных джинсах. Несмотря на то, что у нас дома было достаточно тепло, я надел единственную черную толстовку с капюшоном, которая у меня была, чтобы хоть как-то соответствовать его стилю. Я посмотрелся в зеркало и задрал низ толстовки, оценивая футболку, которая была немного мне мала. Я мысленно послал этот факт к черту, потому что у меня не было никакой другой нормальной одежды, и я предположил, что темно-синий цвет смотрелся классно, и в тоже время это не выглядело так, что я еле вмещался в эту футболку.

Теперь все, что я должен был делать – это ждать. Чтобы убить время, я расположился на полу, прислонившись спиной к кровати, и начал читать книгу. У меня оставались один час и сорок пять минут до его прихода. После того как я прочел половину главы, в мою дверь постучалась мама. Я посмотрел на часы. Было три часа. Что, черт возьми, она от меня сейчас хотела? Я выключил свой проигрыватель и отозвался.

– Входи, мам.

Дверь открылась, и мои глаза находились на одном уровне с ее ногами, но моя мама никогда не носила такие штаны и…

– Ох, черт, это ты! – задыхаясь выдал я, округляя глаза и немедленно сожалея о только что произнесенных словах. Блять. Он пришел на полтора часа раньше.

– Я явился! – нараспев воскликнул он, разводя и махая руками на манер кинозвезды. – Прости, что я так рано. Мне просто нужно было свалить из дома.

– Оу, да все нормально. Проходи, садись, – я убрал книгу на полку и скрестил ноги; мое сердце бешено стучало где-то в районе ребер.

Солнцезащитные очки красовались на его макушке, а он сам был одет в яркую красную футболку и чрезвычайно обтягивающие черные штаны, которые я никогда на нем не видел. На широкие плечи была небрежно накинута прекрасная рубашка, ее цвет сильно выделялся на фоне его кожи и волос. А штаны, они… отличались. Они тоже были черными, но все же не такие, как те его другие. Штаны, которые он носил каждый день, были мешковатыми и расширялись к низу.

Однако эта новая пара плотно обтягивала каждый сантиметр – от бедер до щиколоток, из-за чего его ноги казались такими стройными и ровными, и это смотрелось чертовски потрясающе. Когда он сел справа от меня, я не мог отвести взгляд от его ног, пока он не повернул ко мне голову и не откинул в сторону свою школьную сумку, смотря на меня.

– Что ты принес? – с любопытством спросил я.

– Секс-игрушки.

– Ты серьезно?

– Нет, – он встряхнул головой, смахивая с лица волосы. – Итак, чем ты занимался весь день?

– Эм… ну, я выпрямил волосы…

– Я бы никогда не догадался. Что еще?

– Ммм… слушал музыку… и все такое. Немного почитал свою книгу. Мама купила десерт к ужину, – пробубнил я, словно уменьшаясь с каждой секундой. Я пробегал весь день, приводя себя в порядок, и теперь ты мог бы подумать, что я сексуальный, даже если это невозможно.

– Да? И что у нас будет?

– Она купила пирог.

– Ох! Я люблю пироги, – излучая энтузиазм, ответил он.

Я медленно кивнул, приподнимая брови.

– Это хорошо.

Что за фигня. Господи, почему он такой горячий? Он так чертовки хорошо выглядел в этих штанах. Украдкой я бросил еще один взгляд на его ноги, чтобы разглядеть их получше. Под аккуратной черной тканью я видел заметную выпуклость, на которую я так отчаянно не хотел смотреть. Он резко откинулся назад, растягиваясь на полу и упираясь на согнутые локти. Я поднял взгляд на его лицо, и – черт, черт, черт, – он смотрел прямо на меня.

– Угадай, что я вчера изучал на английском? – спросил он меня.

– Не знаю, что?

О, слава небесам, он ничего не сказал о том, что я так пялился на него…

– Ну, мы проходим блок о Шекспире, и я заметил маленький интересный факт во время одной из сцен Гамлета.

– И что это?

– В некоторых клятвах они заменяли слово «Бог» на слово «Петух»*, – с хитрым взглядом ответил он, лукаво приподнимая одну бровь.

Я отвел глаза, смущаясь из-за его заявления. Или же из-за того, что он все же поймал меня за тем, как я только что пожирал глазами его формы.

– Тебе нравятся мои новые штаны? – спросил он ровным голосом.

– Да, они классные, – ответил я, стараясь звучать как можно менее заинтересованно. Я так неудобно себя сейчас чувствовал… а он явно меня провоцировал, и все потому что я слишком долго смотрел на него… и теперь он использует это в своих интересах, специально привлекая мое внимание.

– Я купил их сегодня утром. Они такие приятные. Правда, очень приятные. Вот, потрогай.

Я действительно не хотел касаться его штанов. Хотя, ладно, хотел, но… конкретно в данный момент мне было достаточно просто на них смотреть. К моему удивлению, он взял мою левую руку и прижал ее к своему бедру, медленно водя ею вверх-вниз, чтобы я мог почувствовать реально очень мягкую ткань. Я не сказал бы точно, из чего они были сделаны. На ощупь ткань была плотной, из-за чего, возможно, и придавала его ногам этот худеющий эффект. Ну, или, может быть, у него действительно были стройные ноги, – я ведь не знал, потому что обычно он носил те свои широкие штаны. Они совсем не придавали ему форму, делая из него обычного нормального подростка, которого меньше всего заботило, какие штаны на нем надеты.

Сейчас же я мог разобрать каждую деталь его ног, начиная с талии и заканчивая ступнями. Особенно все выпуклости, которые притягивали мое внимание. Стояла убийственная тишина, пока я скользил взглядом по мышцам его бедер, спускаясь к коленям. Я видел его подтянутые икры и тощие лодыжки, скрытые за серыми носками. В итоге я решил, что эти штаны заставляли выглядеть его ноги… крепкими.

Я убрал руку, покраснев, а он только улыбнулся. Усмехнулся, если быть точным.

Что он, черт возьми, задумал?

Затем он поднялся, заставляя меня сделать то же самое. Я встал перед ним, не шевелясь. Я ждал, что мы выйдем из моей комнаты, так как мы даже не говорили ни о чем путном. Я предполагал, что он хотел отвести меня к своей машине, чтобы мы могли немного покататься перед ужином.

Но вместо этого он снова взял меня за руку и провел ею по своей заднице.

Его зад казался прекрасным и компактным, засунутый в эти джинсы или чертовы велюровые штаны, это уже не имело никакого значения. Господи Иисусе, я так его сейчас ненавидел. Я был ужасно смущен, но в то же время мне нравилось все происходящее, и я мог желать лишь того, чтобы он схватил меня также.

Затем он оттолкнул меня, игриво делая выговор.

– Ах, Фрэнки, ты плохой мальчик. Твоя мама дома.

– Ну, извини. Трудно сопротивляться тому, к чему ты меня сам принуждаешь! – огрызнулся я в ответ, сгорая от гребаного смущения. Я неподвижно стоял на одном месте, ожидая от него каких-нибудь движений. Я не знал, что делать.

Он лишь посмеялся надо мной, прямо мне в лицо, и сказал:

– Я знаю, что тебе это нравится, – он хлопнул себя по заднице, а потом плюхнулся на мою кровать, тестируя матрас на мягкость и проверяя, как глубоко его лицо может зарыться в одну из моих двух подушек.

– Твоя подушка пахнет тобой, – прокричал он, уткнувшись в нее, но я все равно мог четко его расслышать.

– Ну, может, потому что это моя чертова подушка?

Он обернулся и посмотрел на меня.

– Не надо мне тут умничать, мальчик, – хихикнул он и забегал взглядом по моей комнате, как счастливая гребаная девочка, рассматривая мое имущество.

– Итак, я вижу, ты сегодня разоделся довольно разноцветно, – заключил я, когда мы вместе сели на кровать.

– Ага… я не хотел, чтобы твоя мама меня возненавидела, потому что многим взрослым не нравится, когда я облачаюсь во все черное. Это очень приятно, что она пригласила меня на ужин, поэтому я не хотел отнестись к ней неуважительно.

– Это очень мило с твоей стороны. Обычно тебе наплевать на такие вещи.

– Ну, когда это касается дорогих для меня людей, мне не наплевать.

Наступило секундное замешательство, пока я отвернулся, скрывая смущение.

– Ты читаешь Клайва Баркера, – заявил он, смотря на книгу, которую я читал до того, как он пришел. Я был впечатлен тем, что он это заметил.

– Да… мне нравится его стиль. Все так странно и мрачно. Он удивительный писатель. Ты читал его книги?