Текст книги "While I'm Still Here (ЛП)"

Автор книги: killerxshark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 50 страниц)

Я вижу его.

Я сижу здесь и ем свой бутерброд с арахисовым маслом и джемом, и наблюдаю за ним: за парнем с грязными светлыми волосами, который каждый день обедает со своими друзьями за одним и тем же столом. Мои друзья. Мои бывшие друзья. Я чувствую себя неловко, поедая обед в одиночестве и задаваясь одним и тем же вопросом: какого черта я изолировал себя ото всех здесь присутствующих. Был ли я слишком хорош для них?

Нет.

Более того, я думал, что они слишком хороши для меня. Нет, нет, это я слишком хорош для них. Как только закончу школу, найду других лучших друзей, встречу людей таких же как я. Людей, которые так случайно и естественно встретятся на моем пути и с которыми у меня будет связь. Не потому что мне требуется кто-то, с кем можно ходить в школу. К черту.

Я вижу, как они сидят и поглощают свою еду из микроволновки и думаю: «Боже, это отвратительно».

Я поворачиваю голову и молча наблюдаю за каждой маленькой группкой в кафе. Странные дети, которые носят дурацкие бейсбольные кепки и зауженные к низу а-ля «стяни с меня» джинсы. Королевы красоты из старших классов, которые ничего не едят на обед, кроме воды и, вероятно, обсуждающие, кто с кем спит. Потом этот странный парень, сидящий за столиком под часами каждый день, в длинном черном пальто, которое он никогда не снимает. Здесь душно, почти нечем дышать, и я удивляюсь, как он, черт возьми, вообще может выносить эту жару. На этой «сцене» нет спортсменов. Это потому что они никогда не обедают в кафетерии. Они возят своих девушек на обед в Макдональдс. Каждый день. Бьюсь об заклад, их тела гниют изнутри.

Но мой сканирующий взгляд вернулся обратно к мальчику с грязными светлыми волосами и к остальным ребятам, сидящим рядом с ним. И я помню, как мы проводили все время вместе, ездили на велосипедах или совершали всякие безрассудные глупости в парке, например, спихивали столы для пикника в пруд. Или пытались сколотить группу, что довольно смешно, потому что никто из нас не мог петь или играть на каком-либо инструменте.

Все те пропущенные телефонные звонки, на которые я не отвечал, отрезали мне путь к возвращению. Каждый раз, когда они приходили и стучались в мою дверь, я не выходил гулять с ними. Или же когда они встречали меня в городе и предлагали заняться чем-нибудь, я отвечал: «Мне надо домой, сегодня вечером я занят». В конце концов, они просто потеряли всякую надежду и перестали со мной разговаривать вообще.

Я наблюдаю за ними, за людьми, выросшими вместе, и которые, вероятно, продолжат поддерживать контакт друг с другом после. Я вырос немного ревнивым, если сейчас наблюдаю, как они общаются между собой, и проклинаю себя за то, что таким образом навсегда отрезал себя от своих друзей. Иногда они делали вещи, которые действительно выводили меня из себя, но каждый получает по заслугам. И теперь у меня не было никакого шанса вернуться к ним и подружиться с ними вновь. Хотите знать реальную причину, почему я это сделал?

Я был слишком застенчивым, и не думаю, что представлял достаточный интерес для тех, кто так или иначе хотел общаться со мной. Я чертов трус.

***

Наконец, я могу «выйти в уборную», не вызывая подозрений. На самом деле я просто планирую бродить по пустым коридорам этой дерьмовой дыры под названием школа, пока урок не закончится, и я не смогу вернуться и забрать свои вещи. Не знаю, сколько клеток мозга у этого тупого учителя, но их количество должно быть действительно небольшим, если он еще не просек, что в действительности я не хожу в долбанную уборную. Не то чтобы это было важно для меня, но все же. Я не должен находиться в классе. Думаю, сегодня я мог бы действительно остаться в туалете. Я убирал волосы с лица, пока рисовал, и уверен, что краска осталась на них.

Я поднял руку.

– Можно ли мне выйти в туалет?

– Да, мистер Айеро. Но сегодня не на весь урок, пожалуйста, – монотонно пробубнил учитель.

Признаюсь, я был шокирован. Он даже сказал что-то сегодня. В любом случае как будто бы я его слушаю.

Сунув руки в карманы, я отправился вдоль по коридору к туалету, надеясь, что меня никто не увидит, ибо был уверен, что белые пятна оставались повсюду.

Я толкнул дверь и прямиком направился к зеркалу. До сих пор смеюсь над тем фактом, что в мужском туалете есть зеркало. Я выглядел так, будто большая птица нагадила мне на голову. И был несказанно рад тому, что находился в туалете один.

Я засунул голову под кран и сжал кусочек мыла в руке. Яростно пытаясь отмыть свои каштановые волосы, я услышал, как открылась дверь, и кто-то вошел, бросив сумку на пол. Немедленно прекратив все свои действия, я встал, сделав вид, что мою руки. Я взглянул на своего незваного гостя, который смотрел на меня, явно забавляясь сложившейся ситуацией.

– Какого хуя уставился?

Я сплюнул. Может быть, я был немного резок, но так я лишь прикрываю свою неуверенность. Веду себя как самодовольный ублюдок, которому плевать абсолютно на все. Еще я слишком хорош для всех (и именно поэтому у меня и нет друзей), но на самом деле я очень застенчив, и это отвратительно, и да, я ненавижу, когда люди смотрят на меня.

– Извини, просто… Ты сейчас мыл голову?

Мой тон чуть смягчился.

– Да, я хожу в художественный класс, мы рисовали и, как видишь, я испачкал волосы.

Я чувствовал себя неудачником. Незнакомец, вошедший в школьный туалет, пока ты там моешь голову от краски… это, мягко говоря, не очень хорошо для самооценки. И вовсе не объясняет, почему ты как маньяк уставился на него, в то время как объясняешь все это себе.

Затем он стал приближаться ко мне. Кто этот парень? Почему он все еще здесь?

– У тебя осталось пятно этой фигни, вот здесь.

– Блять.

– Тебе нравится много ругаться, не так ли? Давай, я помогу тебе. Поверь мне, это случается со мной все время.

Поверь мне? Что это было, долбанный Алладин?

– Ээ хорошо… так ты художник, да?

Он был милым, по крайней мере, я мог завести с ним разговор.

Затем парень встал рядом со мной, и я почувствовал себя еще большим идиотом, просто стоя здесь неловко расставив руки. Я посмотрел на него с опаской и почувствовал, как вспыхивает румянец на моем лице.

– Наклонись.

Хм, ЧТО? Ох, под струю. Блять, Айеро, держи себя в руках.

Я сунул голову под воду, неподвижно вытянув шею и встав так, чтобы моя задница не была у его лица. Я чувствовал, он стоит рядом со мной. Его грудь была напротив моего плеча. Он даже имел наглость положить свою руку на мою спину без особой на то надобности, и я захотел развернуться и врезать прям в его проклятое лицо. Я мог бы и догадаться, что он был одним из этих прилипчивых долбанных эмокидов.

Он склонился надо мной, чтобы достать мыло. Окей, теперь он был почти полностью на мне. Мой пульс немного участился.

Я распрямился, оттолкнув его назад.

– Извини, мне нужно было просто как-то размять спину. Ммм, спасибо, но думаю, дальше я смогу… мм сделать это сам.

Я был настолько потрясен всей этой ситуацией, что даже не смог нормально сформулировать предложение.

– Шампунь. Не используй это дерьмовое мыло, оно только навредит твоим волосам.

Думаю, он не слышал, что я сказал.

– У меня нет шампуня,– фыркнул я немного раздраженно.

– У меня есть, – он улыбнулся в ответ. Эта его ухмылка стала выводить меня из себя.

– Пожалуйста, прекрати улыбаться.

Я повернулся, чтобы продолжить мыть голову, при этом пытаясь принять удобную позу. Я стоял здесь, полностью скрюченный все это время, и в моей голове пульсировала только одна единственная мысль: пожалуйста, уйди.

Затем я ощутил другую пару рук, легкими движениями массирующих мне голову, и аромат яблок в воздухе, все это заставило мои глаза широко распахнуться. Что, впрочем, оказалось плохой идеей, так как шампунь сразу же защипал глаза. Какого хрена… что за игру ведет этот парень?

– Ничего страшного, я могу сделать это сам…

Его движения немного ускорились, и кончиками пальцев он массировал кожу моей головы. Это было так… расслабляющее. Его действия возымели эффект, и я закрыл глаза.

– Ты всегда носишь шампунь в сумке? – спросил я. Ну правда, кто, черт возьми, носит с собой шампунь?

– Только сегодня, я собираюсь на ночевку к бабушке.

– У нее нет шампуня? – я не смог сдержать смеха.

– Есть, но мне нравится мой шампунь. Он для окрашенных волос и пахнет приятно.

– Ааа, – мне действительно нечего было на это ответить. – Да, это так.

И я замолчал, позволяя ему мыть мою голову. Это была одна из самых дурацких ситуаций за всю мою жизнь. Честно, ну кто позволит незнакомому пареньку мыть свои волосы в школьном туалете?

Он непрерывно массировал, нежно втирал и слегка царапал кожу головы в некоторых местах, вероятно, только для ощущений, и черт, это было так хорошо.

– Это Herbal Essences?

– Да, а что?

– Ну не знаю, мне как бы нравится.

– Да?

– Да, – тихо промолвил я.

– Ммм, это хорошо.

Его голос внезапно превратился в шепот, и его пальцы легко пробежались по шее к затылку, заставляя меня вздрогнуть. Я не хотел этого, но так вышло.

– Тсс, – он проворковал, запустив руку под мои джинсы, а затем ошеломил меня, резко развернув к себе лицом.

– Тебе это тоже нравится? – промурлыкал он мне на ухо, в то время пока одной рукой держал мой член, а другой пытался расстегнуть все застежки и молнию на штанах. Я увидел, как мои джинсы медленно соскользнули вниз до лодыжек, и он сжал руку вокруг моего члена, медленно начиная двигать ею вверх и вниз. Я взглянул на него, и мои глаза безвольно закрылись от нахлынувшего на меня удовольствия.

– О, боже, оо, блять да…

Его рука, такая теплая вокруг меня, начала ускорять темп, когда я начал толкать бедрами вперед, при этом едва умудряясь дышать. Каждая нервная клеточка в моем теле испытывала наслаждение. Казалось, в любую секунду я могу растаять, залив собой грязный пол. Машинально вытянув руки вперед, я нащупал его плечи, вновь обретая, казалось, потерянное равновесие. Незнакомец еще крепче сжал мой член, до такой степени, что было почти больно, но я чувствовал себя так чертовски хорошо, так как никто и никогда раньше не делал ничего подобного со мной, кроме как моей правой руки, и поэтому я наслаждался моментом.

Я снова едва приоткрыл глаза, и увидел, что он смотрит на меня. Он еще больше приблизился ко мне, опустив свою свободную руку вниз, чтобы ласкать мои яйца.

Внезапно его форма стала терять очертания, и слабые контуры мебели моей комнаты стали проявляться все четче и четче, и я со смущением понял, что это моя липкая мокрая рука была в штанах пижамы. И я определенно лежал на спине в своей постели.

– Что за херня, – простонал я, охрипшим голосом.

Мое лицо горело от смущения, когда я сбрасывал боксеры в корзину для грязного белья и переодевался в новую пару. Я посмотрел на часы и понял, что встать стоит лучше сейчас, потому что, хотя еще и было где-то 20 минут до того как прозвенит будильник, я все равно не смогу уснуть. Только не после такого сна. Хотя было бы неплохо, если бы я смог представить все это опять. Я надел джинсы и натянул камуфляжную футболку, готовясь к утомительному дню впереди. Долбанное все.

Я не знал его во сне, но как только пришел в школу, уже точно знал, кто это был. Вчера во время урока по рисованию к нам пришел парень из параллельного класса. Студенты хаотично сидели, разбросанные по всей аудитории, но он сел прямо рядом со мной. Наконец-то, одно из свободных мест рядом со мной было занято. Он одарил меня милой улыбкой, перед тем как занять свое место, но после, будто бы забыл о моем существовании вообще.

Все это время я просто сидел и делал вид, что заканчиваю декорации для моего проекта, но на самом деле я поглядывал на него каждые пять секунд, желая, чтобы он посмотрел на меня. Кажется, я никогда раньше не видел его так близко, и мне было интересно, как мне удалось пропустить такого парня как он, потому что он был чертовски горяч. Но выглядел как будто не от мира сего. Я был почти уверен, что это он сидел под часами во время обеда каждый день. Я не узнал бы его, не будь у парня темных до плеч волос и длинного пальто.

Я весь день пытался снова найти его в коридоре, но потерпел неудачу. Я в любом случае не сказал бы ему ничего, просто издалека бы разглядывал и восхищался, как настоящий преследователь, которым, по сути, и являюсь.

========== Глава 1 ==========

Стоя на автобусной остановке, я действительно радовался тому, что надел свитер, так как было довольно прохладно. Это отстойно, что я вышел из дома раньше, так как мне пришлось дольше торчать на улице в ожидании автобуса. Я уже не могу дождаться того момента, когда смогу покинуть это место: маленькое и мертвое, со всей этой фигней, что здесь происходит, я не могу выносить этого больше. Думаю, этот город и есть та самая причина, по которой я все время чувствую себя подавленным, когда нет ничего волнующего, кажется, что нет никакого смысла ни в чем вообще.

Наконец автобус остановился, позволяя мне забраться в него, и я представил, что это был мой билет в один конец.

Но потом я увидел все эти знакомые лица людей, которые так любят этот городок и которые выросли здесь, и мне пришлось забыть о своей мечте, вспомнив, что я направляюсь в школу. Однако хорошо, что остался всего лишь один месяц или около того до выпускного вечера. День, когда ты весь такой наряженный, обнимаешь людей, на которых тебе в принципе было плевать все это время, и ты знаешь, что эти чувства взаимны. Это все только на показуху, пока ты не получишь заветный аттестат и тебя не осенит, что именно сейчас ты встаешь на свой истинный путь в реальный мир.

Я уеду отсюда следующей осенью. У меня не было ни малейшего представления о том, что мне хочется сделать со своей жизнью, но я твердо знал, что уберусь отсюда так скоро, как только у меня появится шанс.

Весна. 7 апреля, если быть точным. Время года, когда вы начинаете чувствовать себя немного лучше и в то же время хуже. Солнце светит немного дольше, до самого вечера, но ты знаешь, что утро все равно встретит тебя хмурым грозовым небом и проливным дождем.

Вы вновь просыпаетесь от своей зимней спячки и пытаетесь стать новым человеком, но все ваши потаенные чувства, о которых вы может быть даже и не догадывались, иногда проявляются к человеку, к которому вы меньше всего ожидали этого. Благодаря новоприобретенному солнечному теплу и любви, весна приносит с собой надежду и отчаяние одновременно. Большинство представляют весну прекрасным временем года: медленно тающий снег обнажает под собой красивые цветы и счастье людей вокруг. С другой же стороны, я боюсь этого времени года. Для меня снег, тая, не обнажает цветы или сухие тротуары, не пророчит вечерних прогулок с любимыми, и, блять, я уверен, точно не открывает мне надежду и счастье.

Я не знаю, но почему-то в это время года я действительно теряю надежду и чувствую, что мне некуда идти. Может быть потому, что я все еще пытаюсь найти свою цель, так как считаю, что жизнь бессмысленна. Я имею в виду, вы живете, затем умираете, и все, что вы делаете в течение всей вашей жизни, так это кормите экономику, работая и потребляя, а затем просто гниете в земле.

И не знаю, может, это погода или что еще, но я всегда проявляю свои чувства к кому-то, с кем меньше всего хотел бы отношений. Затем я становлюсь еще более подавленным, потому что не могу обладать этим человеком. Каждый проклятый год, по какой-то глупой причине, случайный гребаный парень просто появлялся из ниоткуда, и я влюблялся в него. Скорее всего, это просто долбанный «сезон спаривания», ибо это случается каждый раз. Прошлый год был самым худшим за все время.

Тот парень был в моем классе по английскому. Я сидел позади него в третьем ряду слева, в задней части аудитории. Я никогда не думал о нем, до тех пор, пока однажды утром, он не вошел в кабинет, и перед тем как он сел на свое место, мы не встретились друг с другом взглядом – этот странный, затянувшийся взгляд – все о чем я мог думать тогда, это то, что он хотел меня.

Его волосы всегда пахли так вкусно, они были черными, и он всегда выпрямлял их. Ни у кого не было таких прекрасных волос, которые смогли бы меня заставить думать: «О боже, он должно быть гей».

Но одним утром я шел на занятия и увидел его на улице обнимающего какую-то гребаную девчонку.

Тот учебный год закончился моими летними школьными курсами, чтобы отработать все полученные долги по тому предмету, потому что я потратил весь свой проклятый год, мечтая о том, что он мой и вдыхая аромат его блестящих черных волос. Я был убит горем. Не могу в это поверить, у него была чертова подружка. Приходя домой каждый вечер, я запирался в своей комнате и обычно плакал до тех пор, пока не засну, или от безысходности до крови расцарапывал кожу. Именно тогда я решил, что больше никогда ни в кого не влюблюсь, потому что все, что это дало мне, так это только чувство опустошения, депрессии и обязательство ходить в школу до июля. Проклятье.

И в это время года я забил на школу, потому что она почти закончилась. Меня это просто больше не волнует.

Затем приходит лето.

Это так приятно – не ложиться спать до 2 или 3 часов ночи, смотреть фильмы ужасов и не вставать утром в школу. Иногда я сплю до обеда и затем просто бездельничаю, валяясь на диване и смотря телевизор, или же пишу что-то от заката до рассвета, а после этот цикл повторяется снова и снова.

Мне не перед кем отвечать, и нет особой работы, чтобы сделать ее – кроме обязанностей, конечно. Все свободное время я предоставлен сам себе и действительно не часто покидаю дом, чтобы случайно не столкнуться с кем-нибудь из школы. Сомневаюсь, что они сами захотели бы со мной поговорить, но мне просто никого не хотелось видеть. Я действительно не против того, чтобы иногда быть одному, потому что так могу делать все что хочу, но когда я вижу других людей, это словно постоянное напоминание того, что я одинок. Кто-то может подумать или даже сказать, что я прожигаю свою жизнь впустую, и да, это так, но я ничего не могу с этим поделать.

Уверен, мир перевернется с ног на голову, как только я сдвинусь с места и уеду, далеко-далеко.

Вскоре приходит пора осени, которой я боюсь больше всего на свете из-за школы. После 2 месяцев мирного уединения и тепла, я должен вернуться в эту жалкую дыру и иметь дела с этими проклятыми людишками, которых я так ненавижу. Они адски раздражают меня, и все до единого друг на друга похожи за очень редким исключением. Мне даже нравится посещать некоторые уроки; это просто долбанные люди, которых я не могу терпеть.

Единственное, что мне нравится в этом времени года – это Хэллоуин, который приходится на мой день рождения. Я люблю его не только из-за моего дня рождения. Думаю, Хэллоуин великолепен еще и потому, что это единственный день в году, когда можно нарядиться как угодно, выглядеть жутко и ужасно настолько, насколько возможно, и при этом никто не скажет, что это дерьмово, потому что в этот день вам позволено выглядеть так, как хочется. В любой другой день я никогда не решаюсь сделать что-то необычное, потому что люди всегда пялятся на меня.

После нескольких месяцев переживаний ночи становятся невыносимо холодными, а воздух – сухим, и все живое прячется или умирает. Я ненавижу зиму. Дохера всего нужно делать, а на улицу выходить совсем не хочется, потому что еще нафиг отморозишь задницу. Но довольно скоро зима перейдет в весну, и мы снова здесь, 365 дней спустя, в том же самом месте, с теми же самыми чувствами, все еще мечтаем о чем-то большем.

Я сижу здесь, зная, что должен согнать весь свой зимний жирок, но я слишком ленив для всего этого, и лучше я буду сидеть в своей комнате, купаясь в лучах жалости к самому себе, и мешками поглощать M&Ms. Потом я встану, чтобы включить стерео систему и поймаю свое отражение в зеркале, почувствовав себя виноватым за все съеденное мною до этого. Но я оправдываю себя, говоря: «Люди могут принять меня таким, какой я есть».

Если бы только.

Это все тот же проклятый цикл, и я знаю его слишком хорошо. Не могу сдерживаться. Я начинаю плакать и не могу остановиться до тех пор, пока не выплачу все слезы. Я эмоционально разрушен, но это становится еще хуже именно в это время года, весной, когда я чувствую себя беспомощным, безнадежным и одиноким. Интересно, что моя мама подумала бы обо мне, и что бы она сделала, узнав, что ее 17летний сын рыдает до тех пор, пока не заснет.

Иногда я задаюсь вопросом, почему я так жалок и почему, блять, просто не могу быть счастливым. Иногда мне даже смешно от всей абсурдности и стереотипности ситуации. Время от времени я заглядываю в свои штаны, чтобы убедиться, что у меня все еще есть яйца, ибо веду себя, как долбанная девчонка. Иногда мне кажется это нормальным, но чаще всего я действительно хочу умереть.

Во время обеденного перерыва мне так скучно, на мой взгляд, еще хуже, чем во время занятий. Я сразу вспоминаю насколько одинок, видя вокруг улыбающихся друг другу людей. Я все еще продолжаю тешить себя мыслью, что не нуждаюсь в них, и заполняю свое свободное время, медленно поедая обед и слушая музыку.

Здесь есть несколько детей, подобных мне, но я никогда не говорю с ними. Один из них тот паренек, который посещал мое занятие по изобразительному искусству. Тот, о ком я мечтаю. Он всегда сидит за столиком у стены. Прямо под часами. Каждый день я вижу его именно здесь, будто он ест уже целую вечность. Он сидит здесь, слушая музыку весь час обеда, как и я.

Есть и другие дети по ту сторону комнаты, которые тоже одиноки, но все равно проводят время друг с другом. Они такие странные. Некоторые из них ездят на моем автобусе каждое утро, и они вечно спорят о всяких глупостях, например, почему Гриффины лучше Симпсонов, или что религия это обман, и о прочей всякой хрени, что безумно раздражает меня.

Нет ничего хуже, чем ходить в кафетерий в одиночестве. Ты заходишь один, ищешь место, потом также одиноко поглощаешь еду, и это так унизительно: тебе не на что смотреть и не с кем говорить. Поэтому ты должен притворяться, что чем-то занят, чтобы люди не пялились на тебя. Хотя уверен, я словно хожу с долбанным баннером, который гласит, что я совершенно одинокий, скучный и апатичный.

Я тупо смотрел в окно, сидя в наушниках, когда почувствовал, как что-то кольнуло мне в голову.

Мой пульс немного увеличился, когда я случайно почесал кожу головы, стараясь не привлекать особого внимания еще кого-нибудь. Поэтому я просто представил, что что-то есть в моих волосах. Я провел по ним рукой и, ничего не обнаружив там, сделал глоток своего холодного чая, и снова уставился в окно, опустив подбородок на свои сложенные на столе руки.

Я вздохнул и позволил музыке заполнить всё вокруг меня. Но я не смог проигнорировать дерганье стола, когда кто-то тяжелый приземлился рядом со мной. Я подумал, кто-то захотел присесть и пообщаться с людьми напротив меня, поэтому не обратил на соседа особого внимания, пока с меня не сняли мои наушники.

Я немедленно сел и уставился на ублюдка рядом со мной. Мое сердце забилось быстрее. Почувствовав знакомое ощущение приливающей к лицу краски, я выключил плеер и взял в руки свое застенчивое лицо, обрамленное спутанными черными волосами.

Вот дерьмо, блин, дерьмо, дерьмо, дерьмо, это парень со вчерашнего арт класса.

Я чертовски удивился, как он нашел меня здесь и почему сел рядом со мной. Я чувствовал себя таким идиотом, просто уставившись на него, позволив своей челюсти отвиснуть чуть ли не до пола и пытаясь свести вспыхнувший румянец со своих щек, при этом все еще думая, что живу мечтой. Мое сердце забилось еще быстрее, когда он сел рядом со мной и начал выжидающе смотреть на меня. Я проклинал себя за то, что такой робкий, и знал, что мое лицо сейчас красное как свекла, и черт, черт, черт, это было нехорошо.

– Хм, привет? – нервно и неясно пробормотал я.

– Хей.

Я все еще пялился, не зная, что сказать или сделать.

– Почему ты вытащил мои наушники? – робко спросил я, складывая их в портфель дрожащими пальцами.

– Потому что я говорил, и ты не слышал меня? – он сказал это так, будто бы это была самая очевидная вещь на земле.

Какого черта он вообще разговаривает со мной?

– Охуеть, между прочим, это была хорошая песня.

– Охуеть, между прочим, я разговаривал!

Он уставился на меня, словно видя насквозь. Я взглянул на место под часами, чтобы удостовериться, действительно ли это тот парень, всегда сидящий под ними, и, конечно, оно было пустым, означающим, что это определенно был он.

Я отвернулся от него, но он по-прежнему смотрел на меня, только теперь он все же больше смотрел, чем пялился.

– На ч-ччто ты смотришь? – Черт, не заикаться!

– Ээ… на тебя. Что ты слушаешь?

Он наклонил голову вбок, заставляя свет из окна озарить его глаза. Они были ярко-зелеными, смотрящими прямо в мои, и я хотел знать, блять, какое ему до этого дело, он мог бы раньше свалить отсюда, а я смог бы успокоившись продолжить смотреть в окно.

Я посмотрел вниз. “Rise Against”. Вот дерьмо он говорит со мной. Заметка на будущее: постоянно терять наушники. Он говорил со мной.

– Что ты говорил до этого, когда я не слышал тебя?

Наши взгляды встретились на секунду, заставляя мое тело напрячься, и мне пришлось отвернуться прежде, чем мои щеки вспыхнули еще раз. Слишком поздно. Это был один из тех взглядов, когда вы смотрите на кого-то и думаете, что чувствуете друг друга… но потом опять, я ничего не знаю и, вероятно, жестоко ошибаюсь. Я не из тех, кто хорошо разбирается в людях, но длительный зрительный контакт лишает меня мужества.

– О, я только сказал привет, раз пять, может быть. И потом эти люди вокруг так уставились на меня, словно насмехаясь над тем, что ты не отвечал, наверно, они подумали, что я брежу, – прошептал он. На его лице отражалась боль, но я мог поклясться, он шутил.

Мне было любопытно узнать, почему он заговорил со мной. Я действительно не хочу его, потому что становлюсь слишком взволнованным и не могу нормально говорить, и если бы он узнал меня более или менее хорошо, то, в конечном итоге, отвернулся бы от меня ввиду всех моих «проблем». Я не могу изменить себя. Мне просто хочется, чтобы кто-нибудь понял это, и был моим другом, не взирая ни на что. Возможно, будь у меня друг, я бы чувствовал себя немного лучше. Я бы знал, что кто-то рядом заботится обо мне и мне есть с кем поговорить. Я просто слишком нервный все время. Это моя проблема. Всегда беспокоюсь по мелочам.

– Ээ… как дела? – кротко спросил я, понятия не имея, что ему еще сказать.

– Как ты говоришь, тебя зовут? Я знаю, ты был вчера на занятиях в арт классе, но я не запомнил, если ты говорил.

– Эм, я Фрэнк, – ответил я, мой голос становился все тише и тише.

– О, я Джерард.

– Привет, – пропищал я, ощущая себя ростом не выше трех дюймов.

Его локоть покоился на столе, и он рассматривал меня, подмечая все мои недостатки, и, вероятно, он потеряет ко мне всякий интерес уже через секунду. Именно поэтому я и решил не разговаривать с людьми. Знаю, что бы я ни сделал, люди подумают, «что, блять, не так с этим ребенком, давайте уйдем отсюда» – и больше никогда не захотят со мной разговаривать. Думаю, я что-то среднее между тревогой и еще фиг знает чем.

Он заставлял меня чувствовать себя ужасно нервным, и я старался не ерзать руками. Просто сидеть прямо и смотреть на него, говорить с ним. Но это невозможно, когда тебе кто-то нравится, и когда этот кто-то смотрит на тебя таким образом, как он смотрит на меня сейчас.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Да, а что? – Что за херня? Он читает мои мысли?

– Ты, кажется… я не знаю, о чем ты думаешь, Фрэнк?

Я почувствовал, что внутри меня все сжимается. Я был зажат и не мог сфокусироваться, и подсознательно снова уставился на его руки. Они были сложены перед ним, но его локоть все еще был на столе. Во рту все пересохло, и я наблюдал, как он убрал волосы за ухо, обнажая четко очерченную линию челюсти. Он кашлянул и улыбнулся мне, его сверкающие глаза смотрели прямо в мои: пустые и тусклые. Они немного контрастировали с цветом его лица.

– Фрэнк?

– О! Извини… Я просто… ничего, – я пытался нормально дышать, мое лицо снова залилось краской.

Я был слишком польщен тем фактом, что он еще помнит мое имя, и ему не надоело его повторять, и что он вообще со мной заговорил. Незнакомец подошел поговорить со мной.

– Хорошо… так, я пришел кое о чем с тобой поговорить.

Я почувствовал себя так, будто бы был серьезно болен. Мой желудок чуть ли не выворачивало наизнанку, а моя глотка сжалась в спазме.

– О, да?

Он медленно кивнул, глянув в сторону, а потом снова на меня. Он немного пугал меня. Мои руки не переставали дрожать, и мне отчаянно надо было выпить что-нибудь, но я знал, что если возьму в руки мой ледяной чай, он заметит, что они дрожат. Я засунул их между коленок, пытаясь унять дрожь.

– Заметил, ты любишь Pixies*. Я вчера видел надпись на твоем рюкзаке. Я вовсе не пытаюсь за тобой следить или что-нибудь еще, но ты единственный человек, которого я знаю, и кто любит их. И при этом я даже не знаю тебя. Разве это не смешно?

– Да, я люблю их. Больше людей должно слушать хорошую музыку.

Черт, он заметил меня? Он заметил мой чертов рюкзак тоже?

– Да. Поэтому мне было интересно… потому что у них тур после воссоединения, мои родители не отпускают меня одного… и я хочу попросить тебя, не можешь ли ты составить мне компанию?…

Он полностью повернулся ко мне лицом, отделяя меня от остального мира своим черным пальто и широкими плечами. Как укрытие. Его ноги были по обе стороны от скамьи, и его колени упирались в мои. Я чувствовал себя загнанным в угол, еще немного, и я не смог бы сдвинуться с места, я бы задохнулся.

Джерард, ты слишком близко.

– Ах…

– Ты единственный, кого я знаю, кто в теме, и при этом я все равно не знаком с тобой. Разве это не смешно? – снова спросил он.

Концерт Pixies. С ним. Он наверно шутит? Он видел, что написано на моей сумке? Он даже не повернулся в мою сторону за весь урок!

– Ты серьезно? – я нахмурился. Где эти люди с микрофонами и камерами, что внезапно выпрыгнут из ниоткуда и скажут, что это розыгрыш.

– Да…

– Конечно, я пойду. К-когда?

Он взвизгнул и наклонился вперед, обнимая меня своими руками. Я отскочил, напуганный его внезапным порывом, все еще держа свои руки между колен. Он отстранился, увидев мое разгоряченное лицо, и усмехнулся мне с каким-то застенчивым выражением. Я просто смотрел на него в полном неверии. Честно, как это, блять, произошло? Я снова сплю? Я вообще проснулся утром или как?

– Будет круто, – сказал он, обнажая свои небольшие острые зубки. – Это будет четвертого июня.

– Разве билеты еще не распроданы?

– Нет! То есть да, но я купил их, как только они поступили в продажу, на всякий случай, если найду с кем пойти.