Текст книги "While I'm Still Here (ЛП)"

Автор книги: killerxshark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 50 страниц)

– Джерард, ты должен поехать домой. Ты не можешь жить в машине. И я не хочу, чтобы ты оставался тут. Я хочу, чтобы ты вернулся домой, хорошо? Я не имею в виду прямо сейчас, нет, и это не значит, что я пытаюсь избавиться от твоей компании. Я просто считаю, что ты должен поговорить с мамой обо всём, что с тобой происходит, рассказать ей… я не знаю. Если не желаешь разговаривать с ней, то тогда вернись домой хотя бы для того, чтобы собрать оставшиеся вещи, ладно? Я поеду с тобой. Я буду рядом каждый этот чёртов день, если ты захочешь. Я защищу тебя от него. Но ты должен поехать домой. Ты совершил опрометчивый поступок, потому что ты расстроен, ты это знаешь. Ты должен вернуться, хорошо? Ты не можешь двигаться по выбранному пути. Это станет лишним доказательством того, что ты позволил ему победить.

– Но… уж лучше жить в машине и бросить вещи, чем вернуться туда. Они оба ненавидят меня, поэтому нет никакого смысла продолжать мозолить им глаза.

– Но ты будешь нуждаться в еде и душе, и… послушай, – смягчая голос, снова начал я, надеясь его переубедить. – Я без труда разрешу тебе остаться здесь, ты знаешь, но доверься мне. Ты должен вернуться домой, понимаешь? Ты не можешь позволить ему победить. Ты сильный, ты не дашь ему победить, слышишь? Всего несколько ночей, Джерард… только подумай о том, каким свободным ты станешь уже на следующей неделе. Во вторник всё закончится. Ты наконец станешь свободным. Разве это звучит не круто?

Полностью поражённый такой воодушевляющей речью, он лишь кивнул и обернул руки вокруг моей спины, как будто я был последней опорой в его жизни. Я улыбнулся ему в грудь, потому что я знал, что это действительно было так.

– Пообещай, что будешь рядом… – тихо произнёс он.

– Конечно, я обещаю.

– Спасибо. Большое спасибо. Прости ещё раз. Я чувствую себя таким идиотом, но спасибо тебе. Чёрт, ты мой лучший друг.

– А ты мой. Послушай, между нами снова всё по-прежнему, договорились? Я тоже извиняюсь за свой срыв в тот день. Просто я… у меня есть проблемы с… ну, ты знаешь. Ты ни в чём не виноват. Я понимаю, ты хотел мне помочь, и из-за этого я чувствую себя ещё хуже. Мне очень жаль, ладно? Ты мой друг. Я не должен был так себя вести, – сгорая со стыда, я опустил голову, глядя в пол. – Как насчёт того, чтобы перекусить печеньем и поднять себе настроение?

– Ты поднимаешь мне настроение. Спасибо тебе за всё… – прошептал он, мягко выпуская меня из объятий.

Я наклонился к тарелке, стоящей на полу, взял печенье и закинул себе в рот, после чего подхватил ещё одно и протянул его Джерарду. Он не отказался.

– Фрэнк, я могу задать тебе вопрос?

– Да.

Он выжидал в течение долгих шестидесяти секунд, тем самым сгущая вокруг себя воздух и заставляя меня нервничать.

– Ты считаешь, я слабый?

– В каком смысле «слабый»?

– В прямом смысле. Ну, типа я не могу постоять за себя, я грёбаный слабак и бесхребетный неудачник.

Я поджал губы, не понимая сути его вопроса.

– Джерард, конечно же, я не считаю тебя слабым, серьёзно. Наоборот, ты очень даже сильный, ты хорошо держишь себя в руках, ты уравновешен, несмотря на то дерьмо, с которым ты сталкиваешься, – мои слова произвели на него эффект, и он заметно приободрился, внимательно уставившись на меня. – И ты действительно слишком молод для этого, но всё же ты самостоятельно справляешься со своими проблемами.

– У меня не хватает сил справляться с ними самостоятельно. Как раз об этом я и говорю. Я слабый.

– Почему у тебя не хватает сил?

– Потому что у меня должен быть кто-то. Я не могу быть один, я не могу чувствовать себя одиноким. Вот поэтому я и слабак – я должен зависеть от человека, который будет обо мне заботиться… в одиночку мне не хватает сил.

Я мог сказать, что его напускная храбрость разрушилась буквально за секунду, за тот жалкий момент, когда его глаза слишком резко опустились, снова избегая прямого зрительного контакта. Он стал слабым недавно. Он так долго и так яро защищал меня, что я только сейчас понял, что он действительно был слабым. Возможно, он уже израсходовал все свои силы на меня, а теперь остался совершенно беспомощным и разбитым, чтобы защищать ещё и себя. Это пугало.

– Эм… арахисовое масло, да. Нет ничего лучше домашнего печенья с арахисовым маслом, – пробормотал он, отламывая маленький кусок.

– Я думаю, что… – тихо начал я, – возможно, ты чувствуешь себя слабым из-за последних событий. Происходит нечто, чем ты не способен управлять и… – пожалуйста, скажи, что я не прав насчёт этого, пожалуйста, скажи мне, что Гэри больше не трогал тебя, – …и таким образом, может быть, ты ощущаешь себя слабым, потому что ты не… эм, возможно, не в силах доказать себе что-то, что хотел доказать раньше. И именно поэтому ты чувствуешь бессилие.

– Что доказать?

– Я не знаю. Ты когда-нибудь пытался себе что-нибудь доказать?

Что я, блять, несу?

Джерард нахмурился, начиная увлеченно пожевывать нижнюю губу, что говорило о его неуверенности.

– Да. Я хочу доказать себе, что могу спасти тебя, – тяжёлое дыхание вырвалось из его груди, когда он снова потянулся к тарелке и продолжил громко хрустеть печеньем, с несчастным видом уставившись в пол.

– Знаешь, ты не обязан был готовить мне печенье. Спасибо.

– Я должен был сделать что-нибудь особенного для своего другана, – усмехнулся он, целиком запихивая в рот печенье.

Я не смог сдержать смеха, наблюдая за тем, как он безуспешно пытался его пережевать, не обращая внимания на сыпавшиеся крошки.

Ты мне нужен, Бэтмен.

– Ты сейчас так брутально выглядишь, Джерард.

– Я ничего не могу поделать! О боже, оно такое изумительное!

Он смеялся сквозь сжатые губы, крошек становилось ещё больше, а я внутренне ликовал и улыбался, как идиот, наслаждаясь картиной перед собой. Я расслабился и просто смотрел на его сморщенное лицо, раскрасневшийся нос и широченную улыбку. Прикрыв рот рукой и энергичнее заработав челюстью, он, наконец, смог проглотить печенье.

– Ещё одну штучку, Джерард? – предложил я, размахивая в воздухе печенькой.

Задорно усмехнувшись, он закусил губу, и, не долго думая, всё-таки принял угощение, на этот раз обращаясь с ним аккуратнее.

– Ты не слабый, Джерард. Не слабый. Ты преодолеваешь свои проблемы, но при этом всегда следишь за тем, чтобы быть рядом со мной. Я не совсем уверен, почему ты это делаешь, но… ты сильный за нас обоих, – я чувствовал покалывание под кожей от захватившего меня адреналина, внезапно открывающего мне глаза на такую простую истину, посылающего по телу горящий жар, который вселял в меня уверенность. – И теперь я тоже собираюсь стать сильным. Ради нас. Мы партнёры, а значит должны держаться вместе, верно?

Он искренне улыбнулся мне.

Я смог заставить его улыбнуться. После всего дерьма, через которое мы прошли за недавнее время, я смог заставить его улыбнуться.

– Да, Фрэнки.

– Ты обещаешь?

– Я обещаю.

– Обними меня.

– Что ты сказал?

– Я сказал: «Обними меня», – повторил я, уже раскрывая руки для объятия.

– О, а мне совершенно точно послышалось: «Трахни меня».

– Конечно, что ещё могло тебе послышаться.

Мы одновременно улыбнулись и утянули друг друга в неторопливое тёплое объятие. Было так здорово снова разделять подобные моменты с ним.

Так или иначе, прошло не больше десяти минут, а мы со своим зверским аппетитом умяли почти всё печенье. Пережёвывая последние крохи, мы поднялись на ноги, чтобы переместиться на кровать, когда Джерард вдруг уставился на меня немного безумным взглядом и резко схватил за руку.

– Фрэнки, святое дерьмо… я хочу работать с дельфинами.

– Оу, – улыбнулся я, ценя его попытку развеять обстановку; хотя, возможно, его настроение и правда улучшилось. – И почему же, Джерард?

Тогда он отпустил меня и начал с энтузиазмом размахивать руками в воздухе, выглядя при этом невероятно живым и счастливым.

– Потому что! Чувак, грёбаные дельфины. Это было бы так круто. Я могу плавать весь день в грёбаном озере с дельфинами.

Я не сводил с него взгляда.

– О, заткнись.

– Нет-нет-нет! Просто подумай об этом! О боже, о боже, представь… я в спасательном жилете плаваю с дельфинами целыми днями. А еще я могу с ними общаться. Вот: ЕЕЕКЕЕКЕЕКЕЕКЕЕ!

Теперь я смотрел на него с тревогой, и слегка нахмурившись.

– Что, блять, ты добавил в печенье?

– Иди к черту.

– Но как ты узнаешь, что им говорить?

– Я мог бы изучить их язык…

Он впился в меня взглядом, опасно прищурив глаза.

Я развернулся и смог сделать два шага прежде, чем сложиться пополам и начать смеяться до слёз. Я продолжал представлять его в огромной массе воды, окружённого дельфинами, как он зовёт их этими смешными и нелепыми звуками, они подплывают к нему, не боясь его яркого гидрокостюма. В какой-то момент мне показалось, что меня вот-вот стошнит всем этим печеньем, которое я только что съел, от того, как трясло мой живот.

Джерард молчал приблизительно минуту, а потом с вызовом в голосе произнёс:

– Почему ты смеёшься надо мной?

Он выглядел так, как будто ему причинили боль.

На короткий миг мне стало не по себе, хотя я не сомневался, что его не могла задеть моя реакция, и он понимал, что я просто дурачился.

– Чувак. Дельфины? Это ужасно весело, да. Зная тебя, ты наверняка будешь весь день плавать голышом, смущая, ослепляя и царапая бедных животных.

– Иди в задницу, у меня отличное тело. Оно прекрасное, гладкое и упругое. И я имею в виду везде. Ты, как никто другой, должен это знать, идиот.

– Твои ноги не гладкие, а очень даже волосатые. Я уверен, ты испортишь существование всей океанской живности своим гладким упругим телом, Джерард.

– Ну, конечно, я думаю, они начнут комплексовать, увидев меня нагишом.

– Пффф.

Я уже не смеялся, надеясь, что мои покрасневшие щёки Джерард спишет на недавний приступ и не уловит сути. Мне нравилось его тело.

Его ноги…

Нахуй акул, нахуй дельфинов и нахуй морских коньков. Они могут все дружно отправиться к чёртовой матери, потому что тут им ловить нечего. Джерард был моим.

– Эй, Фрэнки, я тут подумал кое о чём.

– Что такое?

– Эм… в общем, я… мне нужно будет съездить в магазин, чтобы закупиться продуктами для новой квартиры, и я подумал, что эм… может быть, ты захочешь составить мне компанию.

Что ж, у нас снова всё хорошо.

– А ты не можешь купить всё это в Нью-Йорке, когда уже переедешь? Я не уверен, что с санитарной точки зрения это нормально – так долго хранить еду в неохлаждённом виде…

– Чёрт, нет, я просто собирался набрать разных не скоропортящихся продуктов, такие как спагетти, быстрорастворимые супы, хлопья и всё в таком роде. И я бы хотел сделать это с тобой, потому что… ну, ладно, я подумал, что мы ведь будем жить вместе и поэтому мы могли бы сходить за покупками вместе… впервые, так что вот. Да, – он глубоко вздохнул, и, не поднимая на меня взгляда, уставился на свои руки, лежащие на коленях. – Я просто хотел притвориться, что ты едешь со мной.

– Ох, – я был ошеломлен таким вниманием к своей персоне. – Да, конечно, я согласен. Будет весело.

О, да, это будет ужасно весело – болтаться с тобой по магазину и покупать продукты, что в лишний раз напомнит мне, что я никуда не еду и остаюсь здесь, ты, придурок.

– Ладно. Я думаю, поедем завтра, потому что я хочу всё успеть до вторника. Фрэнк, у нас остаётся такое ничтожное количество времени, не считая сегодняшнего дня. Мне так жаль, что я всё испортил тогда, в твоей комнате… я должен был держать рот на замке. Теперь я понимаю это. Мне действительно очень жаль, хорошо? Я понимаю, что не имел право читать тебе лекции, но то, как ты уничтожаешь себя своими же руками, разбивает мне сердце. Это больно и несправедливо, и ужасно неправильно. Но мы больше не будем об этом говорить, ладно?

– Джерард, не переживай, – я наклонился вперёд и быстро обнял его. – Прости. Ты мне кое о чём напомнил, у меня есть твоя… – подлетев к стулу, я схватил худи и вернулся обратно, – …твоя толстовка. Она хранилась у меня ещё с тех пор, как я вроде бы потерял свою, эм, вот. Держи. И извини.

Неловко собрав края худи у горловины, я надел её на голову Джерарда и помог ему дальше, когда он просунул руки в рукава.

– Теперь я пахну тобой, Фрэнки, – он обнял себя и откинулся на спину. – Почему ты вообще разговариваешь со мной? Я грёбаный педик, который носит огромное самодельное пальто, у меня дурацкие волосы и уродливые зубы. Так почему? Потому что когда-то я сам заговорил с тобой и теперь ты думаешь, что обязан со мной общаться? Ты испытываешь ко мне жалость?

– Я общаюсь с тобой, потому что ты мне нравишься. И у тебя не уродливые зубы. Они странные, немного необычные, а в целом я считаю, что ужасно милые.

– Я люблю, когда ты говоришь мне всё это, – прошептал он.

Я улыбнулся, глядя на него.

– Хочешь укусить меня?

– Ты ведь не красишь губы, так? – не отрывая глаз от моего лица, вдруг выдал Джерард, словно не слушая меня.

– Эм… нет.

– Они просто… они всегда такие красные и смотрятся так потрясающе, когда ты их надуваешь и… невероятно мягкие. Знаешь, иногда я задаюсь вопросом, настоящий ли ты.

– Правда?

– Ты такой идеальный, такой красивый. У тебя большие и яркие глаза. Мне жаль, что я не могу быть похожим на тебя.

Я лишь покачал головой и сначала поцеловал его в щеку, а затем в местечко под правым глазом, где уже давно находилось маленькое красное пятно от лопнувшего кровеносного сосуда.

– Ты так же красив. И я настолько же настоящий, насколько и ты.

Бедный, бедный мальчик… как же я люблю тебя. Я хочу обнять тебя и больше никогда не отпускать, оберегая ото всех вокруг.

Его губ коснулась мягкая улыбка, а потом он закрыл глаза.

– Ты не против, если я немного посплю? У меня так ужасно раскалывается голова, я хочу уснуть и хотя бы на время избавиться от этой невыносимой боли.

– О, да, конечно. Подожди секунду, я принесу тайленол.

Я почти рванул в ванную, чтобы взять нужные таблетки, но, вернувшись в комнату, я увидел, что он уже спал, откинув голову набок, выглядя таким трогательным и беззащитным. Закусив губу, я отложил тайленол на тумбу, чтобы достать из-под Джерарда одеяло и укрыть его. Он облизал губы и что-то тихо пробормотал, но так и не проснулся.

Он казался счастливым.

Управившись с одеялом, я присел на край кровати, возле его спящего тела, зажал руки между коленями и опустил голову.

Как я мог пропустить это?

______________________________

В следующей главе:

Местный гипермаркет был огромных размеров, а теперь, когда я приехал в него без матери, он казался мне ещё больше. Мы взяли тележку и двинулись в долгое путешествие между бесконечными витринами и полками. Джерард шёл около меня, постоянно спрашивая о том, какие хлопья я предпочитаю, с какими овощными добавками ем супы или какие соусы для пасты я люблю особенно сильно.

Он снова поднял эту дерьмовую тему об итальянских корнях. Я уже хотел послать к чёрту и его самого, и его стереотипное мышление, когда он вдруг замолчал и замер на месте, шагнув ко мне практически вплотную.

Сначала я подумал, что он решил утянуть меня в быстрое объятие, что выглядело бы крайне нелепо посреди продуктового магазина, но тогда я почувствовал руку Джерарда на своем животе – он не обнимал, а как будто придерживал, уверенно прижав ладонь к рубашке. Я резко повернулся, чтобы одарить его нахмуренным взглядом и сказать, чтобы он не лапал меня на людях, но моментально всё моё внимание переключилось на парня, идущего к нам навстречу.

Ох, блять, нет.

– Привет, Фрэнк, как дела?

Комментарий к Глава 21.2

А я снова напомиаю о своем паблике http://vk.com/public_irni_mak

========== Глава 22.1 ==========

– Это кошачьи зубы, сукин ты сын! Ты пытался продать мне четыреста фунтов кошачьих зубов?*

Я схватился за живот, попутно стараясь расслабить мышцы, потому что его сдавило так, что я едва ли мог дышать. Мы ехали в гипермаркет, и Джерард не переставал цитировать Картмана, поэтому моё лицо наверняка было синего цвета. У него получалось просто идеально, точь-в-точь как в оригинале, и я уже чувствовал, как в моих лёгких заканчивается воздух, а по лицу стекают слёзы, исчезая на пересохших губах. Я отчаянно нуждался в кислороде, начиная задыхаться до неприятной сухости в горле.

– Джерард, заткнись, – кое-как прохрипел я, утопая в новой порции смеха.

– Но мааааам, – продолжил он писклявым голосом, – он нужен мне завтра! Но мааааам… в проекте написано, что нужен ковёр! Но мааааам, я тут играю в дикого-дикого Веста, мне с лягушонком Кольтом осталась еще одна сексуальная сцена с Сальмой Хайек… Я должен собрать их все, мама! Должен добраться до магазина игрушек. Мааааам, я должен быть первым, иначе люди не будут считать меня крутым!

Я внимательно следил за его лицом и свободной жестикулирующей рукой, но слёзы, застилающие глаза, ухудшали картинку.

– В последний раз, когда Баттерс здесь ночевал, я захотел сделать его фотографию и подарить его маме, но когда я фотографировал Баттерса, ему стало так жарко, что он стащил с себя пижамные штаны, а я споткнулся и упал, и приземлился ртом прямо на его пенис… а потом я вспомнил один анекдот, улыбнулся в камеру и показал большие пальцы…

– О, это горячо.

– Ага. Я надеюсь, что у нас произойдет нечто подобное, когда я принесу камеру к тебе домой.

Я стукнул его кулаком в плечо, но он проигнорировал меня. Вот дерьмо, лучше бы я ничего не делал.

– Джерард, не говори такие вещи, – мягко попросил я, поглаживая его руку, куда только что ударил, чтобы стереть ту боль, которую я принес ему или о которой, возможно, напомнил.

– Я дежурный по коридору… и ты будешь уважать мой авторитет! Эм, мам… ты не могла бы сходить и записать меня на Паралимпийские игры, чтобы я мог обыграть всех инвалидов и получить тысячу долларов?

Я любил его машину. Практически каждый день мы наматывали круги по нашему району, либо же отправлялись в парк – машина давала нам абсолютную свободу. Сегодня мы ехали в супермаркет, чтобы сделать покупки для его квартиры. Мы просто собирались набрать кучу долгохранящихся продуктов, потому что, по словам Джерарда, он хотел притвориться, что я переезжаю вместе с ним и мы разделяем первый совместный поход по магазинам.

– Мне нравится твой смех, – спокойно сказал он.

Собирающиеся тёмные тучи и резкий холодный ветер, будоражащий верхушки деревьев во всём Черри-Хилл, предвещали скорый ливень. Воздух моментально преобразился: он стал свежим и тяжёлым и словно пригибал вас к земле, стоило вам только оказаться снаружи. Ветви клёнов и дубов сначала лихорадочно шумели и танцевали на ветру, чтобы потом с облегчением сбросить охапки листьев. Я поднял стекло прежде, чем первые капли смогли бы проникнуть в салон и намочить обивку сидения.

Наконец мы припарковались на стоянке супермаркета и направились внутрь под аккомпанемент мелкого моросящего дождя.

Джерард был одет в бордовую рубашку, свободно накинутую на плечи поверх чёрной футболки, а также в эти мрачные чёртовы джинсы, которые были ужасно, невыносимо узкими.

Он выглядел просто неотразимо, и я ненавидел его за естественный шарм и природную привлекательность. Независимо от одежды, он блистал каждый грёбаный день, потому что всё на нём смотрелось гармонично, благодаря шикарному телу с правильными пропорциями. Его волосы находились в постоянном сексуальном беспорядке, как будто он только что вышел из душа и не успел высушить их до конца. Единственные цвета, в которые он одевался – это белый, бордовый и чёрный, но даже такое скудное однообразие оттенков подходило ему идеально.

Казалось, он с самого рождения был до совершенства красивым, и меня бесило, что он мог жить так спокойно, ни на секунду не задумываясь о своём внешнем виде.

Он всегда держался непринуждённо, испытывал комфорт, не обращая внимания на обстановку вокруг себя. В какой-то степени я уже даже начинал ревновать, потому что ему было достаточно просто расслабиться, чтобы чувствовать себя уверенным на сто процентов. Я сходил с ума, когда он лишь небрежно проводил рукой по волосам, пропуская сквозь них пальцы, и уже в следующее мгновение на его голове красовалась идеальная укладка.

На его лице практически постоянно мелькала эта игривая ухмылка, особенно когда с ним разговаривали девушки. Иногда в маленьких магазинчиках, куда мы заскакивали за мороженым, молодые кассирши флиртовали с ним так открыто и беззастенчиво, что я непроизвольно сердился и завидовал, поскольку Джерард буквально расцветал в такие моменты. Поэтому мне оставалось развлекать себя мыслями о том, что бы сказали его многочисленные поклонницы, узнав, каким лузером он был в школе. Чёртовым изгоем, одиноким фриком.

Я ненавидел его ещё больше, когда он надевал солнцезащитные очки, потому что тогда я не мог угадать, куда были устремлены его глаза и касалась ли их мимолетная улыбка. Тогда я становился ещё большим собственником, что вызывало новые подозрения. Иногда я начинал сомневаться в его гомосексуальности, так как он никогда не посылал к чёрту этих куриц, постоянно к нему клеящихся. Вместо этого он сиял, как солнце, и выглядел таким счастливым и самодовольным, что я невольно приходил в полное отчаяние.

Порой мне не хотелось болтаться с Джерардом, потому что я смотрелся нелепо рядом с ним.

Казалось, он всегда знал, как правильно сидеть, как смотреть, что сказать и что сделать, поэтому я чувствовал себя последним идиотом, так как сам я постоянно путался в словах, краснел от одного его взгляда или вовсе плакал перед ним. Мне было жаль, что я не умел держаться на людях и не имел такой же идеальной внешности, как у него. Он будто был рожден, чтобы пылать этой аурой уверенности и источать сексуальное влечение.

Я на самом деле поделил свой шкаф на секции.

Несколько полок специально отводилось под «одежду для Джерарда». Туда входила пара чёрных брюк, которые я всегда надевал, когда мы куда-то выходили. Также у меня имелись запасные синие джинсы – как мне казалось, в них я выглядел достаточно хорошо. Кроме того было еще несколько футболок: красная, тёмно-синяя и две чёрных. Таким образом, я подстроил свой гардероб специально под Джерарда, чтобы соответствовать цветовой гамме его одежды и тем самым, как я надеялся, стать к нему хотя бы чуть-чуть ближе.

Я знал, что обычно пары стараются копировать стиль друг друга, не в точности до последней детали, а ненавязчиво, словно у них это вышло случайно. Они дополняют друг друга и вместе выглядят гармонично. Про нас с Джерардом нельзя было сказать ничего подобного. Его тело было абсолютно пропорциональным, чего нельзя сказать о моём. Плотное широкое туловище и короткие ноги – вот, чем был я. Это в очередной раз доказывало правоту одной глупой теории, возникшей ещё в детстве: мои родители создали меня, выбрав случайные части тела и черты лица из подвернувшегося под руку каталога.

Местный гипермаркет был огромных размеров, а теперь, когда я приехал в него без матери, он казался мне ещё больше. Мы взяли тележку и двинулись в долгое путешествие между бесконечными витринами и полками. Джерард шёл около меня, постоянно спрашивая о том, какие хлопья я предпочитаю, с какими овощными добавками ем супы или какие соусы для пасты я люблю особенно сильно.

Он снова поднял эту дерьмовую тему об итальянских корнях. Я уже хотел послать к чёрту и его самого, и его стереотипное мышление, когда он вдруг замолчал и замер на месте, шагнув ко мне практически вплотную.

Сначала я подумал, что он решил утянуть меня в быстрое объятие, что выглядело бы крайне нелепо посреди продуктового магазина, но тогда я почувствовал руку Джерарда на своем животе – он не обнимал, а как будто придерживал, уверенно прижав ладонь к рубашке. Я резко повернулся, чтобы одарить его нахмуренным взглядом и сказать, чтобы он не лапал меня на людях, но моментально всё моё внимание переключилось на парня, идущего к нам навстречу.

Ох, блять, нет.

– Привет, Фрэнк, как дела?

– Оу, привет, Ривер. Я в порядке. А ты как?

– Неплохо.

Его взгляд упал на руку Джерарда, собственническим жестом касавшейся меня, и его улыбка тут же исчезла. На какой-то короткий момент я подумал, что понял намерения Джерарда; он стремился заставить Ривера… ревновать? Но это было ужасно глупо, потому что сейчас мы с Ривером не были даже друзьями. Тогда, быть может, он стремился защитить меня? Но… для чего ему выставлять напоказ наши отношения и делать вид, что мы вместе? Ривер был там в тот день, когда Мэтт пытался избить Джерарда.

– Чем, парни, занимаетесь? – спросил он, всё ещё мельком поглядывая в сторону моего живота.

Я отошёл от Джерарда, становясь напротив Ривера.

– Мы закупаемся для нашей квартиры, – ответил я с лёгкой улыбкой на губах. Мне было трудно дышать. В тот самый миг, как появился Ривер, моё горло внезапно сдавило, и с каждой секундой становилось сложнее говорить.

– Оу, как мило. Ну, то есть, круто. Потрясающе. Вы живёте вместе?

Джерард перебил меня, прежде чем я успел открыть рот.

– Пока нет, но скоро будем. Мы переезжаем в Нью-Йорк.

– Реально, Нью-Йорк? Ничего себе, это серьёзно. Ну, я вас поздравляю? Эм… ребят, послушайте, с того дня, когда… в общем, я отстойно себя чувствовал всё это время. И я бы хотел извиниться за то, что тогда произошло. Хотя ты круто врезал Мэтту, кстати, – сказал он, поворачиваясь к Джерарду.

– Разве вы не друзья? – спросил он.

– По сути, больше нет… я не знаю. Мэтт и Колин… это не мой тип людей, понимаете? Особенно Колин. Он конченый придурок.

Они, кажется, напрочь забыли, что я стоял рядом, ведя свою беседу и полностью исключая из неё меня. Но в то же время было довольно забавно наблюдать, как мой бывший друг общается с моим нынешним другом.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты похож на Билли Коргана? Он мой герой. Я люблю его.

Ривер рассмеялся.

– О, спасибо. Думаю, я слышу это впервые.

– А, ну в общем, да, ты похож на него, – ответил Джерард, возвращая улыбку.

Эй, что за херня? Не улыбайся ему! Вы оба, по идее, не можете нравиться друг другу и так мило ладить. Вы оба, вообще-то, должны бороться за моё внимание, потому что эй, вы тут благодаря мне, на секундочку.

– Ладно. Мне нужно идти, но мы ещё увидимся. До встречи, парни.

Как только он ушёл, Джерард повернулся ко мне с шокированным выражением лица.

– Это было странно. Он вроде хороший парень.

– Ага, – не споря, пробормотал я, возвращаясь к полкам и их содержимому.

Мы закончили, практически до краёв наполнив тележку овсяными, кукурузными хлопьями, банками томатов, овощей, быстрорастворимыми супами, соусами для пасты, крекерами и консервированными бобами. В моей голове вдруг мелькнула мысль, что не так уж мне и хотелось жить самостоятельно. Оказалось, очень удобно иметь под боком маму в качестве повара, знающую огромное количество рецептов и придумывающую собственные идеи для готовки, которые она словно брала из воздуха и никогда не просчитывалась.

Стоя в очереди на кассе и взглянув на груду наших – его – продуктов, я внезапно ощутил приступ жалости к Джерарду и его будущей жизни. Я надеялся, что он не будет сидеть исключительно на полуфабрикатах. Выбор покупок испытывал недостаток в разнообразии, что подтолкнуло меня к некоторым вопросам. Например, мог ли он вести хозяйство самостоятельно? Я предполагал, что ему пришлось этому научиться, поскольку как-то раз он проговорился, что иногда вынужден готовить обеды и ужины для всей семьи. К тому же я знал, что, как только он заселится в квартиру, он обязательно докупит необходимые вещи. Да, он приобретёт всё, что необходимо. Он будет в порядке. И я тоже, когда начну жить с ним.

Джерард вдруг толкнул меня и кивнул в висящее над кассой табло.

“За покупки на сумму менее 5 долларов будет взиматься плата** в размере 35 центов.

Благодарим за внимание”.

О, понятно. Там написано Фи. Он улыбался как идиот, на что я только закатил глаза и пихнул его в плечо.

Наконец мы выложили продукты на ленту конвейера и продвинулись вперёд.

– Я так взволнован, Фрэнки… – пробормотал Джерард, когда наступила наша очередь.

– Я тоже.

Я протянул ему тридцать долларов, чтобы он расплатился за покупки. Мне пришлось залезть в свой маленький тайник, где хранились сбережения ещё с Рождества. Я устал, что он постоянно платил за меня. Пришло время, когда это сделаю я. В попытке избежать зрительного контакта, я не поднимал глаз, пока он не вздохнул драматично и не одарил меня неодобрительным взглядом, слегка толкая в плечо, чтобы привлечь моё внимание. Возьми деньги, придурок. Я люблю тебя.

Мне не нравились взгляды, которыми Джерард одаривал кассиршу. Это была неприлично молодая стерва, лет двадцати, не больше, с ярко-рыжими волосами, доходящими ей до подбородка. Даже самый невнимательный мог бы сказать, что её патлы были окрашены, напоминая со стороны цветной мелок. Лицо украшал ужасный пирсинг, и создавалось впечатление, что она случайно упала в ящик с инструментами. Я находил её внешность просто отвратительной. Она была похожа на цветной мелок, упавший в ящик с инструментами.

На лице Джерарда застыло мечтательное выражение.

Мне захотелось разбить парочку витрин или от души кому-нибудь врезать. Ёбаный кусок дерьма. Но ведь Джерарду даже не нравились девчонки? Или же нравились? Нет. Он сказал мне, что он гей. Я знал, что он был геем. Хренов ублюдок. Он соврал.

Он объяснял, что ему приносит удовольствие водить девушек за нос, заставляя их думать, что он заинтересован, когда на самом деле он лишь играл. О да, очень, блять, похоже на правду. Не было ничего фальшивого в том, как осветилось его лицо, когда их взгляды пересеклись. Я был так невыносимо рассержен на него, что меня трясло от злости. Он притащил меня сюда для того, чтобы купить продукты для нашей будущей квартиры и притвориться, что я еду вместе с ним.

Грёбаный сукин сын. Я уже не сомневался, что он взял меня с собой для того, чтобы заставить ревновать, чтобы ткнуть лицом в грязь, чтобы в лишний раз напомнить мне, что я навсегда застрял в этом жалком городишке. Если бы я действительно захотел закатить сцену, то я бы в ту же самую секунду рванул из магазина и побрёл бы домой пешком, что, возможно, заняло бы часа два времени, но меня это абсолютно не волновало. Единственная причина, по которой я ещё стоял тут, состояла в том, что я на самом деле не горел желанием вести себя как истеричка и мечтал хоть раз сдержаться.

Я впился убийственным взглядом в них обоих. Джерард улыбался, глядя на пирсинг девушки перед собой, пока она не обратила на него всё своё внимание. Как будто он решил меня наказать за то, что я дал ему тридцать баксов.

– Привет. Как дела? – спросила девушка.

Бьюсь об заклад, она тоже курит. О да, Джерарду это определенно нравится. Вот только он уже занят. Грёбаный придурок. Чёртов идиот. Он мой. Он привёл меня сюда…