Текст книги "Чертоги Казад-Дума (СИ)"

Автор книги: Каэрия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 57 страниц)

Однако дружить с балрогом и давать ему приказы – совершенно разные вещи. В первую очередь народ валараукар являлся народом духов, стихий, природной силы. Властвующий над ними Мелькор являлся полноправным предводителем огненных воинов. Ниар, в свое время часто ведущая балрогов в битву, обладала той волей, какой обладал Моргот. Анаэль, однажды поинтересовавшаяся у сестры сложностями общения с демонами, услышала от Ниар весьма интересную, но при этом не лишенную смысла гипотезу.

«Чтобы подчинить себе балрога, нужно сражаться с ним, – Красная Колдунья, начищая доспехи, загадочно улыбалась, поучая младшую Миас. – Твое общение с любым валарауко в конечном итоге сводится лишь к одной простой истине – к поединку стремлений. Как любая стихия, балрог требует порабощения себя. Отдавая приказ, вверься сердцу балрога и попрощайся со своей жизнью. Если ты окажешься способна всей своей сущностью погрузиться в душу демона, он отплатит тебе доверием. Стань частью его, растворись в нем без остатка. И ты окажешься его хозяином».

– Патао, проснись, – вспомнив уроки наследницы ангбандского трона, Анаэль остановилась напротив шумно дышащего балрога. – Очнись ото сна, дух.

Валарауко потянулся, но не поднялся. Перевернувшись на другой бок, развернул голову к волшебнице. Огромную морду чудовища покрывал извилистый узор тонких огненных линий. Рога, обрамляющие лицо демона черной короной, зловеще поблескивали в красном свечении. Сильные лапы, угольно черные, мускулистые, Патао сложил пред собой. Просыпаться он явно не желал. Сглотнув, Анаэль решила сменить тактику. В ход пошел старый язык Амана. Язык Первой Песни.

– Поднимись, Валарауко, дети Владыки взывают к тебе, – голос волшебницы наполнился звоном. Прокатившись по заброшенному чертогу, отразился от высоких потолков. – Я Анаэль, целитель Дор Даэделота, покровитель Ангбандской Крепости. Вспомни меня, добрый друг.

Последние слова сделали свое дело. Балрог потянулся. Приоткрыв глаза, недобро зарычал, поднимаясь на ноги. Пышущий от чудовища жар волной тепла окатил волшебницу, чуть не сбив с ног. Земля затряслась под весом демона, застонала, надрывно запела. Оглушительный гомон плавящегося камня и дробящихся скал заполнил уши Анаэль. Полностью выпрямившись, Патао склонился над волшебницей.

– Что делаешь тут, чародейка? Зачем тревожишь мой покой? – глас валарауко прогремел в ушах как рык Ородруина. Пламя Удуна, спящее в демоне, заполыхало в его чреве.

– Силы вражеские пробуждаются на западе, угрожая нашим планам, Патао, – Анаэль кричала что есть мочи, вкладывая в каждое слово всю доступную ей ярость. – Как дети твоего хозяина, претендующие на трон Дор Даэделота, как полноправные наследники широт Белерианда, мы взываем к последнему из валараукар. Ты был другом нам в Ангбанде, ты поддерживал нас в победе и поражении. Встань на нашу сторону и теперь, а мы приведем тебя домой.

– Где же Владыка? – взревел демон. – Его нет рядом с тобой? Как смеешь?!

– Мы его наместники в Эннорате! – не унималась Анаэль. В последнее время переживавшая за сестру с братом все больше, отступать от задуманного волшебница не хотела. Сумрак сгущался на юге, мир изменялся под гнетом западных ветров. Балрога нужно было разбудить давно. И мешкать больше смысла не было. – Преклони свое колено предо мной и поклянись в верности, как когда-то клялся моему отцу! Мы набираем армию для битвы за Белерианд, Патао, и ты встанешь в ее авангарде, как хотел бы того Мелькор! Ты подчинишься мне сейчас и позже подчинишься Ниар, Красной Колдунье, повелительнице огня. Так встань же на колени, демон!

Терпеть непокорность не следовало. Поступая так, как должно поступать любому хозяину, бессмертная пальцем указала в пол. Демон, громко зарычав, вначале ощерился. Завопив Анаэль прямо в лицо, несколько секунд испепелял ее своим пламенным взглядом. Поняв же, что страха Миас не испытывает, азартно ухмыльнулся.

– А я помню тебя, дева с солнечной кровью, – валарауко опустился на одно колено. Огонь, стелящийся за ним тенью, окружил Анаэль со всех сторон. – Ты самая младшая из пелорийской тройки. Всегда заботливая и добрая… Что ж. Говори, чего желаешь, чародейка. Обсудим.

♦♦♦♦♦

Обсудим. Подумаем. И примем меры. Так обычно решались дела в Ангбанде. По крайней мере, так старался решать проблемы Моргот. Смог, задумчиво глядя вдаль, вспоминал.

Когда случалось нечто страшное, нечто выходящее за рамки нормального, на помощь приходил именно этот мятежный Вала. Вряд ли кто-то соглашался с ним во взгляде на мир, но почти все в Ангбанде смотрели на Мелькора как на гарант спокойствия и постоянства. Дети его, любимцы варгов и оных демонов, верой и правдой служили стране. Стоило на горизонте замаячить врагу, Миас оказывались в нужном месте и в нужное время.

Последний бой Мелькора оказался решающим не только для Владыки. Падение одного укрепления за другим, гонения с родных земель, бесконечные убийства, издевательства, жестокость и насилие – вот что свалилось на головы верноподданных Моргота. Мало кто помнил, но Войны Гнева можно было избежать. И, что самое главное, существовала возможность ее выиграть. Как полагал Смог, Мелькор сдал свои позиции только с одной предельно ясной целью – спасти своих детей. Такую цену заплатил Великий Властелин за жизнь пелорийской тройки. Мелькор видел в Миас спасение не только для своего народа. Но и для всего Белерианда.

Поэтому, заслышав зов Ниар, Смог безоговорочно принялся исполнять ее приказы. Дракон помнил своего прежнего хозяина смутно, но и оставшихся воспоминаний хватало для немого подчинения Красной Колдунье. Последняя, так не похожая на отца внешне, теперь действовала в точности, как когда-то действовал Мелькор. Единожды ставший единовластным правителем в Средиземье, дерзкий Вала поставил под сомнение власть Амана. Вероятно, Ниар была способна и на большее.

Смог знал, что хозяйка путешествует с гномами из Одинокой Горы. Он знал, что чувствует Ниар и понимал, почему поступает так, а не иначе. Но дракон ведал и о другом. Так ему было известно, что творилось на юге, на западе, и на востоке. Смог слышал и видел, как растет и крепнет армия Мордора. Порой до него доходили слухи о пробуждении сил, гораздо более древних, чем он сам. Дети же Мелькора не обладали армией. За их спинами не громоздились каменные стены крепких цитаделей. Ничего не защищало наследников Дор Даэделота от недругов.

И дракон решил, что пелорийской тройке может понадобиться помощь. Поэтому, сидя на вершине Эребора, змей разминал крылья перед долгим и сложным полетом в белые пустыни. Эребор оставался неприступным даже без защиты извне: отвесные стены горы внушали опаску храбрецам, а запечатанные пламенем врата отгораживали сокровища от алчущих взглядов. Король Эльфов в сторону гномьего королевства даже не глядел – лесные стражи занимались своими делами, разыскивая пропавших сестер. Люди из Озерного Города вообще не подозревали о происходящих у них под носом военных хитростях. Поэтому без боязни Смог решил нарушить предписание Ниар.

Растянувшись на скале, вскинув крылья, змей взметнулся к небесам под покровительством ночи. Одетый в золотую чешую, сверкающий и быстрый, он растворился в облаках, устремив свой полет к давно покинутой родине всякой темноты.

Дракон летел на Север.

♦♦♦♦♦

Дракон летел на Север. Видимо торопящийся, он едва различимой искоркой огня впорхнул в снежные тучи и исчез из виду быстрее, чем Талрис сумел сфокусировать на нем взгляд. Качнув головой, маг прикусил нижнюю губу.

– Плохо дело, да? – стоящий рядом Беорн щурился, внимательно оглядывая нового знакомого. Оборотень, к удивлению самого Талриса, действительно оказался добродушным великаном с пушистыми бакенбардами и чудесными пчелиными угодьями.

– Он летит к землям, которые раньше назывались Фородвайт, – Миас обернулся к медведю. Последний, опершись о длинный топор, ухмыльнулся. – Сейчас ту часть суши называют Форохел. Когда-то давно именно там отец пробуждал драконов. Скованные льдом, пламенные изнутри, они рождались в суровом крае и умирали там, если оказывались слишком слабыми. Смог летит к родному дому, видимо, желая отыскать собратьев.

– Я считал, что он последний в своем роде, – Беорн пожал плечами. – Что-то вроде реликта. Видимо, я ошибался.

– Мне не известно, сколько живых урулоки осталось нынче, – признался Талрис, понятия не имея, что скрывал север от взглядов чужаков. – Но Смог вряд ли бы стал просто так нарушать приказ Красной Колдуньи. Он обеспокоен так же, как и все мы.

– Только меня к «вам» не приписывай, ладно? – оборотень улыбнулся. В его добрых теплых глазах засверкали холодные огоньки. – Послушай, Талрис. Я рад встретить детей Моргота в своем доме, напоить медом и накормить хлебом. Мне нравишься ты и твои сестры. Я проникся уважением к вашему роду и, готов признать, переживаю за вас. Но вы боретесь не за те ценности, которые кажутся мне истинными. То, что ты просишь, невыполнимо.

– Ниар рассказывала о Вас, как о великом и смелом воине, – Талрис не кривил душой. За те немногие и недолгие встречи с Красной Колдуньей чародей многое услышал о загадочном медведе-перевертыше. – Она с трудом переживала ваши споры, с трудом примирялась с чуждым ей мировоззрением. Однако никогда не говорила плохо о Беорне Медоделе. Сейчас Ниар нужна поддержка, как никогда раньше.

– Вот уж в чем твоя сестра не нуждается, так это в помощи и советах, – уверенно прочеканил медведь. Замахнувшись топором, вонзил его в мягкую поверхность липового ствола, что валялся подле. – За то недолгое время, что Ниар жила рядом со мной, я понял сразу несколько вещей. Во-первых, я признал собственное непонимание того, кем вы были, ребята. Во-вторых, я с удивлением признал, что половина историй, в которые я когда-то слепо верил, является выдуманным бредом. И, конечно, я убедился в мудрости твоей сестры. Она не похожа на глупого самодура, который станет чудить только из-за собственной прихоти.

– Мне кажется, что она балансирует над пропастью, – никогда ранее не обсуждавший семейных дел с незнакомцами, Талрис ощущал себя беззащитным и голым. Стараясь говорить прямо, маг то и дело отводил взгляд в сторону Одинокой Горы. – Сейчас, как кажется мне, она находится по ту сторону Мглистых Гор. Окруженная гномами, вдали от нас, она ранена, искалечена, раздавлена. И путь ее лежит дальше, к Ривенделлу, где царствует Владыка Элронд, сын Эарендила, убившего Анкалагона. Имладрис не лучшее место для наследницы Железной Короны. Так близко к врагам Ниар подбираться еще не приходилось.

– Ну и чем же я могу ей помочь? Мы находимся посреди Рованиона, – скептицизма в голосе оборотня поубавилось. Теперь не менее встревоженный, Беорн нахмурился. – К тому же, я не лучшая кандидатура в учителя для принцессы ангбандской. В случае чего, ей лучше поможешь ты.

Талрис покачал головой. Медведь все еще не понимал сути происходящего. Раздраженно притопнув ногой, маг опустил взгляд. Понимая собственное бессилие, Миас неистовствовал, расстраивался и погружался в отчаяние. Поджав губы, Талрис негромко рассмеялся. Моргнув, развернулся на каблуках и рукой указал на юг. Вдали, едва заметным огоньком на горизонте маячил Ородруин.

– Там – Мордор. Скрытый от солнца пепельными облаками, он темен, холоден и жесток. То – страна моего старого друга, учителя, заклятого врага. Саурон царствует, набирая армию против нас, – сменив позу, Миас кивнул на запад. – Не так далеко отсюда находится Лориэн. Там господствует величественная Алатариэль, дочь Финарфина. Вскоре она узнает о наших планах и постарается нам помешать. Леди Галадриэль, как одна из рода Финвэ, обладает властью над душами Миас. Чуть восточнее от твоего дома находится Лихолесье. Покрытый чернотой бор до поры до времени будет сковывать чарами бравых Майар, посланников Валинора в Эннорат. Но магия не вечна, как ничто в этой вселенной. Истари восстанут против нас и призовут в Средиземье своих хозяев и защитников.

– Рассуди сам, Талрис, – предложил Беорн с грустью в голосе. – Если поступлю, как предлагаешь ты, стану отступником, ничем не отличающимся от вас. Если не сделаю ничего, смогу предотвратить гибель невинных.

– В чем лично мы провинились перед миром? – Талрис начинал терять терпение. Вновь и вновь он натыкался на глухую стену непонимания со стороны детей Илуватара. Упрямые, глупые, они поверялись только тому, что видели. Привыкшие следовать за чужой правдой, а не за своим сердцем, они делили мир на белое и черное, в то время как он переливался всеми цветами радуги. – Тем, что пытались освободиться от навязанной нам воли? Или, быть может, тем, что защищались тогда, когда нас пытались убить? Мы жили вдали от всего мира, в снегах, во льдах, в одиночестве. Мы никому не мешали и не желали власти. Мы воевали, мы убивали и поступали нечестно. Но разве с нами не поступали точно так же?

Беорн молчал, довольно улыбаясь. Растерянный, Талрис в удивлении приподнял брови. Оборотень, махнув рукой, лишь тяжело вздохнул.

– Да, вы точно родственники с Ниар. Я даже знаю, что дальше ты попытаешься мне объяснить. Но давай опустим пустую болтовню… Скоро зима, а у меня много дел. Поэтому, если хочешь от меня чего-то добиться, поторопись. Время не ждет.

====== Глава 10.2: Кинн-лаи ======

♦♦♦♦♦

Время не ждет. Оно вечно спешит куда-то по своим делам, подгоняя незадачливых путников на тропе жизни к краю обозримой вселенной. Так видел суть бытия Траин и, подгоняя волка, мыслями постоянно возвращался к Саурону. Властелин Колец предстал пред ним в образе совершенно неожиданном.

Гном повстречался с Майроном на подступах к Мордору. Дорога вымотала подгорного жителя и, оказавшись в Анориене, Траин окончательно уверовал в бесполезность попыток пробиться к Эмин Арнену. Почти постоянно голодный, без денег, без сопровождающего, отчаянный потомок Дурина из последних сил продвигался вперед. Многое в путешествии решала ненастная погода: чем ближе к Эфель Дуату оказывался гном, тем сильнее и свирепее становился ветер. Уже готовый сдаться и вернуться в Морию, Траин на заброшенной тропе встретил одинокого странника, держащего путь к Минас Итилю.

Эреборец не сразу признал в незнакомце Саурона. Была ночь, на удивление тихая и теплая. Плотные снежные облака скрывали небеса, рассеивая яркий лунный свет. Тонкая извилистая дорога убегала вперед, теряя очертания в непроглядном мраке. Он шел рядом с варгом, нетвердым шагом отмеряя милю за милей. Когда ноющие ноги перестали слушаться хозяина, Траин все же решил сойти с тропы и устроиться на ночлег где-нибудь на пустыре в поле. Подав знак варгу, гном свернул налево и неспешно поплелся к виднеющемуся вдали скальному массиву. Плотно сваленные друг на друга камни могли послужить отличным пристанищем на ночь. Усталый, но довольный собой, он вытащил из кармана кресало и кремень, в мыслях уже разжигая маленький костерок.

Лишь подойдя к намеченному месту отдыха, Траин заметил недвижимую фигуру подле камней. Высокая, темная, она едва различалась на фоне полей. Чуть не выронив из рук огниво, гном потянулся за мечом.

– Этим оружием мне не нанести вреда, – загадочное существо, скрытое тенью, развернулось к подгорному жителю. Задыхающийся от ужаса, эреборец попятился. Голос говорившего оказался глубоким, мелодичным, почти приятным. Зато глаза, угольками пылающие на призрачном лице, низвергали храбреца в трясину панического страха. – Я связан с этим миром не телом.

– Кто ты? Чего хочешь от меня? – чуть заплетающимся языком проговорил Траин, обхватывая широкой ладонью холодную рукоять клинка. Подарок Анаэль в который раз за весь путь внушал подгорному жителю уверенность.

– Я полагаю, ты шел на восток, разыскивая меня, гном. И, судя по тому, как ты держишься за Индо, с Миас ты состоишь в дружеских отношениях, – темная фигура выступила вперед. – Я известен тебе под именем Саурон, хотя дети Мелькора чаще звали меня Майрон. Можешь обращаться ко мне так, как тебе удобно.

Совершенно пораженный, гном широко распахнутыми глазами оглядывал высокий силуэт собеседника. Явно широкоплечий, некогда крепкий и сильный, мужчина в невесомой мантии из летучего шелка стоял недвижимый. Закутанный во тьму, сливающийся с ночным пейзажем, назвавшийся Сауроном не юлил и держался храбро. Последнее, впрочем, не слишком поражало.

– Ты, должно быть, растерян, – вновь зазвенел в тишине переливчатый бас. Темный опустил голову, прищурив пылающие огнем глаза. – Не стоит, гном. В твоем положении не престало поражаться присутствию подле древних владык мира. Ты носишь белый клинок целительницы Ангбанда, твой сын путешествует с Красной Колдуньей, а жизнь твою спас величайший чародей из мне известных. Разве может моя скромная натура затмить впечатление от общения с пелорийской тройкой?

– Направляясь в Мордор, я надеялся на кровопролитную аудиенцию с орками, а не на мирную беседу с Властелином Колец, – признался Траин, превозмогая страх. – Если бы ты хотел убить меня, давно поступил бы так.

– Верно, – тон Саурона изменился, из повелительного обратившись в доброжелательный. – Но мне незачем лишать тебя жизни, к тому же, теперь мне ведомо больше. Кто прислал тебя ко мне, эреборец?

– Азог, – Траин напрягся. Не расценивая ложь как достойное оружие, подгорный житель, однако, помнил, что Миас частенько лукавили в своих речах. Ожидать подобного стоило и сейчас. – Белый орк находится в Мории, вместе со своей армией, под командованием Анаэль. У него не было возможности как-либо связаться с тобой, и потому он отправил в Мордор меня.

– А у тебя, значит, такая возможность была, – с насмешкой на устах проворковал Саурон. – Если мы с тобой беседуем об одних и тех же людях, то следует признать, что ты пытаешься меня обмануть, смертный. Я был учителем Миас, я точно знаю, что они не допускают таких нелепых промахов. Быть может Анаэль и добра, но она не стала бы проявлять милосердие сейчас, когда на кон поставлен Белерианд. Значит, она послала тебя с заведомо злым умыслом.

– Бессмертная отпустила меня, сказав, что я не найду с твоей стороны поддержки, – Траин зарычал. Ему не нравились беседы подобного рода, когда каждое слово приходилось взвешивать с опаской и вдумчивостью. Привыкнуть к осмотрительности и предприимчивости Миас гном все еще не мог. – Но все же я здесь, на подступах к Мордору. Отступившись от опеки ангбандцев, отказавшись от их защиты.

– Чего же желает Азог в этот раз? – Саурон грубо прервал гнома. Отвернувшись, ссутулился. – Сложно поверить, что он сохранил мне преданность. А даже если и так, вряд ли будет толк… впрочем…

Он развернулся к Траину. Долго глядя на него своим холодящим душу взглядом, приподнял голову. Подгорного жителя обдало волной удушающего жара.

– Я хочу, чтобы ты вернулся в Казад-Дум, гном, – Темный Властелин заговорщицки подмигнул подгорному жителю. – Ни я, ни Гэндальф, ни уж тем паче Галадриэль не способны остановить Ниар в ее священном походе. Каждый из нас по своему уязвим, а Красная Колдунья умеет находить брешь в обороне противника. К счастью ли, но в этот раз она сама допустила крупный промах. И этим грех не воспользоваться. Полагаю, тебе известно, что к древнему гномьему царству чародейка ведет твоего сына, желая заполучить сокровище, хранимое родом Дурина с незапамятных времен. Передай Азогу мое послание слово в слово. Пусть подготовится…

За теми словами последовал короткий, но четкий сказ. Саурон говорил о воинстве Мордора и о своем кольце, полностью отрешившись от эмоций. Будто глядящий на мир сверху вниз, со стороны ни в чем не заинтересованного наблюдателя, колдун отдавал Траину понятные и сжатые указания. Гном же, слушая Темного Властелина, пытался для себя решить, кому и в чем следовало доверять.

Вся беседа длилась не больше четверти часа. Убедившись в том, что подгорный житель точно уяснил все нюансы задуманной стратегии, Владыка удалился восвояси, растворившись во тьме. Ни прощальных слов, ни напутствий не произнес Саурон. Явившийся в облике тени, он покинул Траина так же неожиданно, как появился подле.

Теперь, возвращаясь назад уже знакомым путем, подгорный житель задумчиво глядел вокруг себя, мыслями пребывая рядом с Анаэль. Эльфийка предрекала своему подопечному тяжести и испытания, которых и так было слишком много в жизни Короля-под-Горой. Она видела предательство и искушение, но не сказала, что сможет оградить от них друга. Не зная, чего ожидать в дальнейшем, Траин не торопился исполнять волю Саурона.

Получив свободу, смертный сын Аулэ теперь не знал, что с ней делать. Он был волен поступить так, как желает: покинуть земли Рованиона, отправиться к Эред Луин через Арнор, собрать армию гномов и вернуться на подмогу сыну, который добровольно путь свой направил в смертельный капкан. И вовсе не был обязан Траин исполнять поручения Азога, служа посыльным на побегушках у чернокровых.

Однако растущая тревога не отпускала храброго сердца. Гном, пересекая очередную речушку на своем пути, буквально физически ощущал, как жилы тянет истошное волнение. Не смея нарушить даденного обета, не помышляя о внезапном нападении, старый Король-под-Горой лишь вновь и вновь возвращался к мыслям о драгоценных камнях, которые так часто мелькали в рассказах Анаэль. Сильмариллы.

Лишь добравшись до восточных врат Мории, Траин, наконец, сумел избавиться от навязчивых размышлений. Так и не решившийся свернуть с дороги, чтобы свои планы воплотить в жизнь, гном замер напротив широко распахнутых створ Казад-Дума. Веками остававшиеся запечатанными, теперь они зияющей жерловиной черноты виднелись в серой и блеклой стене скал. Приглашая отчаявшихся путников войти, монолитные врата сверкали отполированной поверхностью на строгих узорах гномьей резьбы.

– Каналья, – ругнулся Траин, направляя варга в обход одиноко лежащего валуна. – Что она задумала теперь?

Не пришлось долго гадать. Выехав на едва виднеющуюся тропинку, когда-то широкую дорогу из гранитных пластин, гном увидел вдали то, что никогда и никому не пожелал бы увидеть. В проеме двухстворчатых врат стоял громадный демон, пышущий огнем. Замерший, подобно каменному изваянию, пламенный дух глядел вдаль, щуря угольки глаз. Ставший стражем Мории, балрог без устали обозревал владения своей новой хозяйки. Держа в руке длинный хлыст из языков огня, он щерил пасть и тяжело дышал, выдыхая из носа гигантские черные облака. Воистину, ожившее пламя Удуна.

– Проклятие Дурина, – онемев, Траин резко остановил варга. Волк, ощутивший страх хозяина, утробно зарычал. – Балрог…

♦♦♦♦♦

Балрог… Он напугал Траина. Дух, некогда низвергнутый Валар и отринутый Аманом, действительно производил сильное, ужасающее впечатление на существ, не привыкших к стихийным формам хроар. Анаэль ожидала такой реакции от гнома с присущим Миас азартом. Теперь, глядя на Короля-под-Горой, бессмертная широко улыбалась, наслаждаясь маленькой победой.

– Зачем ты разбудила его? – Траин, раскрасневшийся от злобы, рвал и метал. Рукой указав в сторону Патао, зашипел. – Он же чудовище, с которым не дано справиться никому. Неужели тебе дракона мало?

– Патао рыцарь моего отца, верный и преданный друг, соратник, – нараспев произнесла Миас, наслаждаясь глубиной и циничностью момента. Стоя на малахитовом помосте, она взирала на вернувшегося в цитадель гнома и улыбалась, представляя, как расскажет Траину новые правила поведения. – Ты не смеешь указывать нам, как поступать должно, а как – нет. Я дозволила тебе покинуть крепость, зная, куда и зачем ты направишься. И сейчас с моих уст не сорвется недозволительного вопроса. Твои дела остаются твоими, в них мы не станем лезть.

– Саурон говорил с твоей сестрой, Анаэль, – ссутулившись, Траин неловко шагнул вперед. Заметив, как балрог переступил с ноги на ногу, замер, не желая искушать судьбу. – Он не хочет войны и пытался договориться с Ниар о мире…

Бессмертная напряглась. Метнув взгляд в сторону, сжала руки в кулаки. Таких вестей эльфийка не ожидала. Майрон, так долго и упорно пытавшийся доказать всему Средиземью свою независимость от чужих указов, вряд ли бы стал столь резко менять свои принципы. А даже если бы и стал, много ли смогло изменить его побуждение к воссоединению? Нет. Да и не было никакой возможности заключить мирный договор с бывшим союзником – силы переменились, как время, как обстоятельства. У Саурона был шанс искупить вину перед детьми своего хозяина, но он решил поступить вопреки здравому смыслу. И Анаэль понимала, что теперь никто из них – из наследников Мелькора – не имел никакого права на жалость или великодушие.

– Уверена, Красная Колдунья отвергла все мольбы Майрона, гном, – бессмертная сложила руки перед собой в замок. – И поступила правильно. А наш друг, ныне царствующий в Мордоре, теперь пытается извлечь из крайне неприятной ситуации даже самую пустяковую выгоду. Я не стану мешать ему, так будет правильно. А значит, не стану мешать и тебе.

– Он хочет забрать у вас Гуртанг, – выпалил Траин, вновь отходя от Патао. Огромный балрог, заметив непокорность своего заключенного, истошно завопил, громко иссек воздух хлыстом. Кончик огненной нити резанул камень у самых ног подгорного жителя, выбив сноп искр из скалы.

– Было бы странно, если бы он этого не хотел, – приосанившись, Анаэль медленно прошла в сторону. – Ныне все будут желать завладеть говорящим мечом, такова воля рока. И не только от Майрона нам следует ждать сюрпризов, но и от иных врагов. Ты не удивил меня, Траин.

– Но у него есть приспешники, гораздо более властные, чем твой демон, – хмуря брови и пылая глазами, сын Аулэ громко расхохотался. – Хотя, что тебе до моих слов, ведь так? Всего лишь ветерок, не больше.

– Ты гость, Король-под-Горой, в доме своих предков, – Анаэль не стала обращать внимание на угрозы. Дел и так было много, а беспокоиться относительно Саурона бессмертная пока не желала. Майа оставался в тени, как призрак, и не представлял опасности, даже с армией Мордора за спиной. – Можешь располагаться, есть из наших запасов, пить из наших чаш. Никто не обидит тебя, Траин, никто не посмеет поднять руки.

– И какова цена за радушие, Анаэль? – гном не сомневался, что заплатить придется. За прошедшие годы он многому научился. И эльфийку радовала растущая мудрость Короля-под-Горой.

– Ты сам ее назначишь, друг мой, – эльфийка оправила платье, вспоминая наветы отца. – Плохое решение лучше очень плохого решения. Выбирать следует с осторожностью.

♦♦♦♦♦

Плохое решение лучше очень плохого решения. Выбирать следует с осторожностью. Больг это осознавал, а потому подходил к Ниар с опаской. Он нашел Красную Колдунью в компании гномов, прямо на подходах к эльфийским землям. Улучив время, орк покинул Мордор, заблаговременно убедившись в том, что хозяин не имеет желания общаться со своим нерадивым подчиненным. Саурон, скитавшийся по Средиземью почти целую луну, вернулся в Барад-Дур в крайне дурном настроении. Уединившись в своих палатах за огромными вратами, Владыка размышлял о чем-то своем, не интересуясь делами государственными. Больг же, решив, что наступил подходящий момент, поспешил навстречу с Миас.

Гномий дух, ставший посредником между орком и бессмертной, все путешествие оставался рядом с чернокровым. Бестелесный, не чувствующий усталости и сонливости, он провел Больга к Ниар по короткому, пусть и сложному пути. Немного строптивая и острая на язычок, гномка, однако, отнеслась к уруку с терпением и завидным добродушием. Подгоняющая чернокрового, Осаа то и дело ругалась на кзуздуле, миловидно качая головой всякий раз, когда Больг начинал отставать.

Так или иначе, но утомительное путешествие окончилось. Теперь, стоя напротив Ниар, орк колебался.

– Твое согласие необходимо, – повелевающий тон принцессы обезоруживал. Стоящая в тени, укутанная в огненную мантию магии, девушка едва улыбалась. Вновь ее глаза наполнял свет, вновь все ее естество пестрило красками зари. – Если будешь бояться, ничего не выйдет. Мои чары сильны, но они не сильнее чар Эру. Исправить волю Творца сложно, если владелец слова не хочет перепевать песнь.

– Будет больно? – искренне поинтересовался Больг, переминаясь с ноги на ногу. Не то, чтобы он действительно боялся. Просто услышав от Осаа суть сделанного Ниар предложения, с трудом воспринял его серьезно. Чародейка, впрочем, даже не думала шутить. Видимо ей было по силам задуманное.

– Не стану обманывать тебя, боль будет ужасающей, – лед зазвенел в словах колдуньи. Улыбка сошла с ее лица. – Суть волшебства будет лежать в первой песни, к которой я обращусь. Мироздание вещь тонкая, хрупкая, нежная. Любое вмешательство в реальность бытия, так или иначе, найдет отражение в настоящем. Ты начнешь меняться, очень быстро. Твои кости будут гореть огнем, кровь закипит, жилы и связки будут рваться. Сердце начнет стучать в груди точно бешеное. Поверь, я преуменьшаю весь кошмар того процесса, о котором говорю. Ты не захочешь жить.

– Но я стану бессмертным? – Больг сглотнул, теряя контроль над собой. Крупные капли пота скатывались со лба. – Точно, как эльфы? Не стану болеть, окажусь ловчее, сильнее, быстрее?

– Физическая составляющая не так важна, как духовная, – Красная Колдунья покосилась на гномку. Последняя, молча слушая, коротко кивнула. – Начнешь меняться ты. Твой разум, твои чувства, твое мировоззрение. Вместе с моим даром ты получишь утерянное наследие предков, о котором никогда не помышлял, о котором никогда не задумывался. Ты станешь смотреть на жизнь иначе, и прошлые твои деяния покажутся тебе смертельными ошибками. Ты готов к этому?

Больг закрыл глаза. Он понятия не имел, каким в действительности окажется предостережение Ниар. Одно он понимал: после – назад дороги уже не будет. Он окажется свободен от воли Саурона, но будет обязан Миас не только возможностью жить без страха перед смертью. Он окажется обязан ей своей судьбой. Согласие с дальнейшим перечеркивало прошлое, размалывая его в труху. Хотел ли Больг избавиться от навязчивых воспоминаний, постоянного голода и ненависти к окружающему миру? Вероятно, хотел, раз оказался рядом с принцессой Дор Даэделота.

– Делай свое дело, – произнес урук поспешно. Прокашлявшись, встал на колени перед Ниар, готовясь. – Постарайся закончить побыстрее.

– Хорошо, – ангбандка хищно улыбнулась, глядя на орка исподлобья. – Все начнется незаметно, и поначалу ты даже не поймешь, что меняешься. Но боль придет, не сомневайся. Будь к этому готов.

Он кивнул и смиренно опустил голову. Миас какое-то время просто молчала, потом бросила короткую фразу Осаа, после чего встала напротив урука. Гномка, в чем-то заверив наследницу Мелькора, торопливо удалилась, оставив Больга наедине с Ниар. Чернокровый такому повороту событий был не рад. Все еще ощущая трепетный ужас, он пытался побороть в себе желание сорваться с места и убежать, куда глаза глядят.