Текст книги "Чертоги Казад-Дума (СИ)"

Автор книги: Каэрия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 57 страниц)

Последние слова – откровенная и неприкрытая ложь. Беорн оскалил зубы. Ниар была не из тех существ, что могли без оглядки полагаться на удачу. Нет, девушка уже сейчас точно знала, как поступит Темный Властелин. И знала, чем следует ему ответить. Страх же девушки проистекал не из опаски проиграть, а лишь из какой-то странной боязни одержать победу. И вновь проявление человеческих эмоций, от которых ангбандка старательно пыталась избавиться.

– У вас тут, как я понял, были какие-то ландшафтные работы, – оборотень решил сменить тему. Говорить ночью о Сауроне Беорн не хотел. Пищи для ума и так хватало с лихвой. – Без приключений не обошлось?

Ниар улыбнулась, выпрямляясь. Глаза девушки посветлели, лицо окрасилось искренним восхищением. Беорна последний факт поставил в тупик. Да, принцесса говорила, что с гномами прямых дел никогда не имела и, по сути, общение с компанией Торина было для нее первым опытом близкого знакомства с подгорными жителями. Поэтому оборотень не без оснований предвосхищал какие-то эмоциональные изменения в своей подопечной. Откровенно говоря, медведь, возвращаясь домой, ожидал застать Ниар в угрюмом, горестном настроении. Но восхищение и радость? Что-то новенькое.

– Они веселые, как оказалось, – старшая Миас положила руки на бедра, встав в щегольскую позу. – Мы, правда, сломали тебе яблоню и разнесли в пух и прах парилку. Дерево, к сожалению, спасти не удалось, но эти маленькие добрые человечки каким-то образом сумели отстроить баню и почти тут же ее апробировали. Я к собственной радости нашла людские толки об умельцах-гномах не безосновательными: подгорный народец необычайно ловок и трудолюбив.

– Похоже, лучше мне не знать о произошедшем дома за время моего отсутствия, – Беорн ухмыльнулся, заставив Ниар расхохотаться. Девушку медвежья улыбка всегда веселила. Попытки изобразить на звериной морде подобие радости неизменно заканчивались лишь очередной демонстрацией длинных клыков.

– Ничего плохого и не происходило, поверь, – ангбандка подошла к другу и присела на землю рядом, спиной оперившись о широкий пушистый медвежий бок. – Если бы гномы эти не были настолько упрямы, вполне могли бы припеваючи жить в Эред Луине.

Досказав последнюю фразу, Ниар затихла, вновь мрачнея. Беорн, наблюдая за дочерью Мелькора, пытался найти слова для разговора. И, однако, не находил их. Хотелось отговорить владычицу Дор Даэделота от ее зловещих планов, убедить жить простой, скучной жизнью среди клеверных полей и зеленых лугов восточного края. Хотелось доказать ангбандке, что существование без войны, целей и вечных поисков правды тоже могло приносить счастье. Сердце оборотня от таких рассуждений сжалось в комочек и покрылось тоненькой корочкой льда.

– Ты убьешь их? – Беорн задал вопрос спустя минуту общего молчания. Ниар, пребывавшая в состоянии легкой задумчивости, вздрогнула.

– Когда они дойдут до Казад-Дума – да. А пока Торин и его компания находятся под моей опекой. Любое существо, что попытается причинить вред этим гномам, отведает ярости Ангбанда, – плавные речи, спокойные и лишенные жалости. Холодный голос, несущий в себе расчет тысячелетней выдержки. Беорн вдруг подумал, что дети Мелькора своего добьются. Вызволят папашу из Кумы, поднимут Белерианд из-под водной толщи и отстроят, в конце концов, Утумно. И Средиземье накроет мрак.

– Ты ведь сказала, что они тебе нравятся, – заметил оборотень как бы невзначай. – Приятная компания, смешной народец. Оно того стоит?

Ниар молчала, наверное, с четверть часа и Беорну даже успело показаться, что девушка спит. Но потом безмолвие ночных красот разорвал тихий шепоток старшей дочери Мелькора. Говорила чародейка негромко, но от этого становилось только страшнее.

– Дор-Даэделот – мой дом. Ангбанд – цитадель моего отца, а Тангородрим – моя твердыня. Я выросла среди холодных подгорных просторов Эред Энгрина и видела Врата Сириона своими собственными глазами. Я чувствовала теплый бриз, дующий с Белегаэра, гуляла невидимой тенью по Дориату. Я люблю ту землю всем своим сердцем и хочу вернуть ее отцу. Да, моя привязанность к Белерианду может показаться кому-то глупостью, но Беорн: там жили и умирали мои люди. Там когда-то была родина моего народа, пусть народ этот и является лишь тупым сборищем орков, гоблинов и троллей.

– Ты ни перед чем не остановишься? – ответ оборотень и так знал, но хотел услышать его от Ниар.

– Когда-то давно в Утумно отец выковал себе меч. Тонкий и черный, он был крепок, как коготь дракона, и смертоносен, как дыхание валараукаров. Украшенный полупрозрачными черными опалами, клинок этот был символом силы и неколебимости старой крепости. Омытый священной кровью Валар, каленый огнем Белерианда и пропитанный сладким ядом Гверлум, меч носил гордое имя «Хаздал-Мербат». Так на валарине мы означали понятие «победоносный». Оружие это не спасло Утумно, но после падения цитадели отец взял клинок с собой в Ангбанд. Меч хранился в зале реликвий, под толстым хрустальным куполом. Я увидела его впервые, когда мне исполнилось семь лет. Влюбилась в клинок с первого взгляда. Вожделея заполучить меч всем своим естеством, я обратилась к отцу, сказав: «Клинок этот по духу приходится мне и вместе с ним я смогу сражаться». Мелькор улыбнулся в ответ и согласился отдать мне свое старое оружие. Но перед тем, как коснуться рукой гарды меча, я должна была доказать, что достойна черной стали. Испытывая меня, отец запер твою покорную слугу в темной камере без окон и дверей вместе с двумя огромными орками. Условие было простым: проживи в камере три месяца и ты получишь меч. Представь себе, Беорн, маленькую семилетнюю девочку рядом с уруками, жестокими и прожорливыми. Ты не представляешь, какой страх я испытывала, смотря на подчиненных отца. А ведь еду и воду нам никто не приносил. Приходилось голодать. Орки ловили пробегающих мимо крыс и мышей, съедая их заживо. А я слабела, потому что есть сырое мясо не могла. Прошло полторы недели. Маленькая девочка превратилась в скелет, слизывающий влагу со стен. Обезумевшие от голода орки поглядывали в мою сторону с каким-то ужасным выражением в глазах. Я понимала, что рано или поздно они на меня накинутся. Но солдаты отца помнили о моем происхождении, а потому продолжали ждать. Еще через два дня орк, что был посильнее, убил своего друга. Зато наелся вдоволь. Именно тогда твоя покорная слуга поняла, что может обходиться без еды и воды гораздо дольше людей, эльфов и гномов. Шли дни, тело убитого орка превращалось в груду обглоданных костей. До меня медленно доходила мысль: я буду следующим блюдом к ужину живого урука. Умирать не хотелось, сдаться я не могла. Мой сокамерник все чаще бросал на меня косые взгляды. Когда орк все же напал, шел второй месяц заключения. Надо признать, я перепугалась, увидев перед собой перекошенное злобой и жаждой крови лицо урука. Почувствовав на шее крепкие холодные пальцы своего убийцы, я растерялась и несколько минут просто билась в смертельных объятиях орка. А потом под руку попался огромный камень. И схватка закончилась. Но мертвый урук – не беда. Отсутствие пищи и воды, вот что сводило с ума.

Ниар на секунду притихла. Беорн подсознательно догадывался, чем окончилась история, и слушать дальше не хотел. Тихо ненавидя Моргота, оборотень представил себе ребенка, запертого в камере, измазанного черной орчьей кровью, озлобленного, голодного, перепуганного.

– Кровь орков ужасно горькая, – голос Ниар зазвенел металлическими нотками. – По сравнению с их плотью крысы и мыши – деликатес. Но я хотела жить. В конце отец отдал мне меч, погладив по голове и поцеловав в лоб. Одержанной победе я рада не была. Зато поняла, что ради достижения цели пойду на все возможные риски. Так как ты считаешь, Беорн: что может меня остановить?

Вопрос глупый, а ответ очевидный. Ничего.

♦♦♦♦♦

Ничего. Все образуется. Эребор вновь станет гномам приютом, бездыханное тело Смога придадут огню, а дядя сядет на трон, став полноправным Королем-под-Горой. Кили хотелось бы верить именно в такое будущее. Дружелюбная обстановка дома Беорна располагала к хорошим мыслям, а промчавшийся «день отдыха» приятными воспоминаниями согревал душу. В целом, все было отлично и даже более чем. Улыбнувшись, молодой гном перевернулся на бок и прикрыл глаза.

Все уже давным-давно спали. Даже полуночник Бильбо тихонечко посапывал невдалеке. Бомбур не храпел, а Ори, к счастью, заснул быстро и теперь почивал на своем тюфячке как младенец. Успокоившиеся, насмеявшиеся, подгорные жители видели свои сладкие сны и отдыхали, растворяясь в густом тумане ночных видений. Кили, вновь вспомнив мать, сглотнул. Непреодолимое желание вернуться в Синие Горы померкло. Сердце юного гнома теперь наливалось уверенностью и растущей храбростью. Эребор…

Засыпая, Кили слышал отголоски бьющего о наковальню молота. Звон металла, такой родной и знакомый. Звонкая песнь железа и пляска огня.

Покой.

♦♦♦♦♦

Покой. Не удивительно, что Феанор не чувствовал его. Разве может обрести умиротворение душа, которую обманули? Вряд ли. А Моргот оказался не промах. Сильмариллы из рук не выпустил, врагов своих обвел вокруг пальца и теперь безмятежно почивал в Авакуме. Молодец Вала Мелькор, хитро сплел паутину лжи. Эльф недовольно поморщился.

Конечно, верить Майрону во всем тоже не стоило. Последний был падок на измышления так же, как и Мелькор. К тому же, судя по всему, Саурон теперь преследовал только какие-то свои личные интересы. Что положение самого Феанора несколько усугубляло. Впрочем, теперь бессмертный был повязан по рукам и ногам своим договором с Властелином Колец. Но, как и любые другие правила, постулаты принятого соглашения можно было обойти. Хмыкнув, знаменитый создатель Сильмарилл вышел из тени, шагая к высокому Белому Магу. Последний испуганно обернулся, выставляя вперед свой магический посох. Ох уж эти колдуны…

– Положи оружие свое, Курунир, – голос Феанора разнесся под высокими потолками Ортханка оглушительным громом. Саруман, отходя назад, пораженно оглядывал лицо собеседника. В широко распахнутых глазах Майа читался неприкрытый страх. Феанор ухмыльнулся, смело шагая к центру зала. Стоявший по правую руку от Белого Мага постамент гордо возносил к высотам крепости Палантир.

– Кто… что ты такое? – колдун держал посох наизготовку, готовый напасть. Саурон говорил о том, что Курунир – отчаянный охотник до славы, трусоватый порой, но умный. Феанор за неимением лучших источников информации, решился словам Майрона довериться. Поэтому, не обращая внимания на поджавшего хвост волшебника, эльф подошел ближе к своему творению. Палантир был накрыт широкой полосой шелковой ткани. Бессмертный кузнец протянул руку к видящему камню. Осторожно коснулся кончиками пальцев края струящейся занавеси. Перед глазами тут же вспыхнула яркая, стремительно растворяющаяся картинка: темнота, пепел, огненное сердце горы… Мордор. Значит, Саурон успел побывать там? Неужели?

Феанор широко улыбнулся. Радости нолдо никакой не испытывал. Сгущающаяся над Энноратом темнота пугала эльфа своей непроницаемой, густой сущностью. Саурон был достаточно сильным противником. Моргот – могущественным и опытным воином. А что до Миас, о которых кузнецу слышать пришлось впервые…

– Мое имя – Финвион, но я должен быть известен тебе как Феанор, некогда Верховный Король Нолдор, ученик Махтана, последователь Аулэ, создатель Палантиров и Сильмарилл, – эльф остановился, наблюдая за тем, как собеседник стремительно бледнеет. Саруман, ошеломленный и сбитый с толку, внимательно вслушивался в слова кузнеца. – Я пришел к тебе как посланник того, кого вы, Истари, некогда звали Майроном. Принесший тебе послание, вестник Мордора, дух Ородруина – я – Феанор, хочу с тобой поговорить, Курунир. И ты выслушаешь меня. По собственной воле, или же против нее…

====== Глава 3.1: Мен-и-Наугрим ======

В синих глазах гнома плясала ненависть. Азог, отвернувшись, злобно оскалился. Жаль, что к Королю-под-Горой нельзя было приблизиться. Странноватая эльфийка, как снег свалившаяся на голову орка, неусыпно охраняла подгорного жителя. Подойти к гостье никто не решался. Азог тоже не пылал желанием на практике испытывать терпение новой покровительницы. А все вопросы Владыка Мории мог задать и позже. Благо, время играло на руку. – Лучше убить его сейчас, пока он сам нам в спину не вонзил кинжал, – орк говорил на витиеватом северном диалекте черного наречия. Не стараясь быть вежливым или хотя бы отчасти учтивым, Азог стороной обошел эльфийку. Белокурая чародейка лишь качнула головой, оправляя складки платья. Спокойная, уверенная в себе, она сверху вниз глядела на подчиненных уруков своими глубокими глазами цвета голубого турмалина. Хрупкая улыбка не сходила с точеного лица. Поведение бессмертной сбивало с толку. – Тебе ведь нужен Торин? Если да, то с убийством этого несчастного лучше повременить, – проворковала девушка на еще более витиеватом архаичном диалекте языка Мордора. Азог, заслышав сладкий голосок новой знакомой, вздрогнул. Не похожа была чародейка на друга. Впрочем, на врага она тоже не тянула. Но силы девушки впечатляли. Как и ее рассказ о собственном происхождении. – С чего ты взяла, бессмертная, что гномья шваль кинется за этим ничтожеством? – Азог склонился к Траину, нависая над постаревшим Королем огромной черной тенью. От гнома пахло грязью, кровью и усталостью. Орк, сплюнув под ноги врага, утробно зарычал. Кипевший внутри гнев не давал спокойно глядеть на эреборца. В памяти Азога вспыхнули воспоминания о битве за Морию. Гнев рокотом вырывался изо рта. – Сбавь пыл, Азог, – на этот раз эльфийка, назвавшаяся именем Анаэль, орка прервала резко и холодно. Подойдя, бессмертная свысока оглядела нынешнего владыку Казад-Дума. – Траин враг твой, знаю, но даже врагов можно использовать на войне в качестве оружия. Торин, конечно, не бросится сломя голову вытаскивать отца из заточения, но и на месте сидеть долго не будет. К тому же, этот гном не единственный козырь в кармане. Умный воин знает о тактике, орк. А предоставленные мне уруки далеко не семи пядей во лбу. Как и ты сам, впрочем. Азогу захотелось броситься на эльфийку и разорвать ее тоненькую шейку. Сдерживая в себе ярость, бледный урук лишь попятился назад. Гнет высокого голоса новой госпожи заставлял чувствовать себя немощным. Не понимая, почему слушается чужих приказов, Азог смиренно кивнул. Его серый взгляд, пропитанный густым туманом сражений, коснулся светлого лица Анаэль. Девушка была красива, как горный цветок, пробивающийся сквозь плотный наст льда. Нежная и мягкая, за добротой бессмертная скрывала пламя властности и жестокости. Диковинное создание. Вообще, заключенное соглашение орка устраивало. Предложенный Анаэль союз казался выгодным: Азог предоставлял эльфийке свою армию и преданность, а взамен получал Торина, Эребор и огромный кусок земли в Белерианде. Поначалу все сладкие речи красавицы-чародейки казались орку лишь пустым, бессмысленным бредом. Бессмертная долго говорила об отце своем, Морготе, часто описывала Дор-Даэделот (Азог слышал о нем в старых сказках), Ангбанд и Тангородрим. Очень много времени Анаэль уделила легенде о Сильмариллах. Из всего услышанного сам бледный урук понял лишь одно – дети Мелькора (кем бы они ни были) вернулись в Средиземье и теперь жаждали отвоевать свое былое могущество. Когда же эльфийка замолчала, Азог спросил ее лишь об одном. Вопрос был прост, логичен и прям. Владыке Казад-Дума хотелось знать, почему обещаниям светловолосой бессмертной следовало верить. Ответ, даденный орку, был очень показателен. Эльфийка, рассмеявшись, хлопнула в ладоши. Сопровождавшая Азога дюжина смелых воинов и еще более смелая дюжина варгов пеплом разлетелась по воздуху. И все это – в считаные секунды. «Выбор у Вас, конечно, есть, – сказала тогда бессмертная, отряхивая одежду от оседающей на ткань сажи. – Но дважды подумайте, прежде чем решить, чью сторону занять в битве, что скоро охватит Эннорат». И Азог решил. Стоя в поле перед светлой эльфийкой, беззащитный и удивленный, орк с презрением нашел себя подчиненным чужой воле. Без возможности сопротивляться, он лишь преклонил колено перед новой хозяйкой, внемля каждой ее фразе. Безумная мощь магии, которой обладала девушка, впечатлила бледного урука, во многом определив силу его веры в сказку о пелорийской тройке. Древняя легенда былых времен, шепотками скользившая среди юных орков. Просто сказание, которое неожиданно оказалось реальностью. Откуда эльфийка достала Траина – еще и живым – орк понятия не имел. Попрощавшись с Анаэль в поле, Азог вернулся к своим людям, что прятались в темных пещерах восточных отрогов Мглистых Гор. Говорить своим воинам о заключенном союзе гундабадский завоеватель не торопился. Обмысливая предстоящий путь, он лишь вспоминал старое сказание о Воинах Мордора, звавшихся почему-то тройкой Гор Пелори. Старые уруки, которым не было дела до кровавых сражений, рассказывали молодым и яростным бойцам о некогда существовавших героях, что сражались на стороне Тьмы как во времена Саурона, так и во времена Моргота. Имена тех знаменитых храбрецов знал каждый юный орк и каждый юный тролль: Мирад’ок Черный Огонь, Боэкхар Звездный Плач и Зеимира Красное Солнце. Бытовало мнение, что воины эти были от рождения уруками, вышедшими из тьмы Севера, из-за Железных Гор. Владеющие стихийной магией, эти бравые солдаты Темных Властелинов могли принимать любой облик: то в виде огромных балрогов они сражались подле хозяев, то в виде драконов разрушали чуждые оркам людские и эльфийские города. Однако, кто мог знать, что воины эти были детьми Моргота? Азог качнул головой. Немыслимые вещи творились порою. Вначале маленький хоббит чуть ли не с руками выдрал Торина из зубов варгов, потом грандиозный побег подгорных жителей верхом на орлах, теперь вот какие-то завистливые толки о Сауроне и старые тени почти забытых легенд. – Ты сказала, бессмертная, что Торин постучит в дверь Казад-Дума сам и войдет в Морию добровольно, – бледный орк с горы Гундабад поднял взгляд к эльфийке. Анаэль, улыбаясь краешками губ, кивнула. Азога от этой улыбки бросало в холод. В глазах бессмертной ледяной глыбой высилось бесстрашие. – Но тут же говоришь ты мне, что за отцом своим упрямец-гном не пойдет. Тогда зачем, изволь объяснить, ты притащила сюда эту падаль? Траин, стоявший на коленях перед целой ватагой озлобленных орков, зарычал в ярости. Старый Король, надо признать, боевого запала не потерял. Кто его знает, что гному пришлось пережить за те годы, что пролетели после битвы при Азанулбизаре. Даже если что-то ужасное, наследник Трора духом, судя по всему, не пал. Вот же подгорные строптивцы, никогда не сдающиеся дети Аулэ. Азог поморщился, глядя на перекошенное злобой лицо Траина. Дубощит пошел нравом в папашу. А тот, видимо, в Трора. Без разницы. Вся семейка Дуринов порядком раздражала своей несговорчивостью.

– Затем, что одной причины для похода в Морию мало, – Анаэль, добродушно глянув на своего пленника, сложила тонкие руки на груди. – Отбить у тебя своего отца Торин попытается в любом случае: нам останется только дать ему понять, что Траин жив и здоров. Однако дабы ускорить события, мы Торину преподнесем еще несколько сюрпризов.

Эльфийка ухмыльнулась. Азог, все это время не сводивший взгляда с лица бессмертной, обомлел. В глазах чародейки полыхнул яркий красный огонек, плутоватый, шутовской и какой-то кровожадный. Точно искорка преисподней, он несколько мгновений горел в бездонной синеве эльфийских очей, а потом погас, так же неожиданно, как и появился. Прекрасный облик бессмертной девы окутал мрак, темный, непроглядный, злой. Как-будто сам Мордор обнимал девушку, накрывая ее тяжелым плащом дыма и огня.

– И поверь, Азог, – эльфийский голос перекрывал тихое шипение орков, грозными и яркими нотами ложась поверх окружавшего гундабадского завоевателя шума. – Торин Дубощит не рад будет, что когда-то родился самим собой. Мы мастера готовить подарки врагам. Нужно просто набраться терпения, друг мой. А там и наступит светлое утро новой эпохи… Нашей эпохи.

Эльфийка тихонечко захохотала. Азог, пригибаясь, опустил взгляд. Ненависть к потомкам Дурина была великой слабостью бледного орка. И, однако, даже смерть Торина не могла бы стать равной компенсацией тому страху, что испытывал урук сейчас. Сглотнув, Азог осторожно коснулся своей палицы.

Как-то неспокойно было на душе.

♦♦♦♦♦

Как-то неспокойно было на душе. Может быть потому, что пора было отправляться в путь. Кружки вместе с тарелками уже стояли в мойке, поклажа лежала на спинах миленьких пони Беорна, а серый конь, которого Ниар заботливо оседлала для Гэндальфа, нетерпеливо гарцевал вокруг своих меньших собратьев. Торин, нехотя доедая кусочек хлеба, с тоской оглядывал яблоневый сад. Стоявший по правую руку от Короля оборотень задумчиво вслушивался в незатейливую беседу Фили и Кили. Племянники стояли в стороне, рядом с Арго, прикидывая рост жеребца в холке. Подле них суетились другие гномы, знакомясь с новыми пони, улыбаясь друг другу и шутя. Вся мирная обстановка при этом была насквозь пропитана какой-то неприкрытой горечью. Покидать медвежий приют не хотелось никому.

– Если Вам вдруг понадобится какая помощь, милости просим, – густой бас Беорна раздался над ухом Торина, заставив вздрогнуть. Оборотень, опустив руки вдоль тела, посмотрел на мрачного Гэндальфа. Волшебник молча кивал своим маленьким подопечным. Золотые лучи рассвета при этом окрашивали бороду мага в приятные желтые тона зарождающегося дня. Серый Странник, однако, красоты вокруг словно бы не замечал.

– Запомним, милый друг, – без энтузиазма ответил чародей, подавая Бомбуру тюк с едой. Толстяк, лихо подхватив тяжелую ношу, быстро засеменил к своему пони. Торин, проводив рыжего пухлика взглядом, косо посмотрел на Бильбо. Хоббит стоял в сторонке от всех и тихонечко покуривал трубку, что подарила ему воспитанница хозяина пасеки.

«Из всех самых нелепых храбрецов девчонке приглянулся наинелепейший, – подумалось Королю-под-Горой. – Впрочем, надо полагать, что после вчерашнего дня все мы оказались в немилости юной барышни. И странно, в общем-то, что Беорн нас с ночи не выкинул из дома. Любой другой так бы и поступил. Притом поступил бы правильно».

И снова и снова мрачные мысли. Настроение, однако, было гадким. И не столько из-за приближающейся встречи со Смогом, сколько из-за понимания плачевности собственного положения: тишина сада и убаюкивающие трели утренних пташек жестоко подчеркивали темноту будущего, нависшего над путниками. Вновь захотелось развернуться и пойти к Синим Горам. Однако представив себе огорченные и разочарованные лица своих подчиненных, Торин отогнал наваждение прочь. В Эред Луин дороги назад не существовало.

Доев сухую корочку хлеба, Король-под-Горой уверенно подошел к своему пони. Большая часть спутников уже сидела на спинах крохотных лошадок, лишь дожидаясь менее расторопных компаньонов. Гэндальф, махнув Беорну рукой, ловко забрался на серую лошадь. Красивый конь отличался сухой поджарой статью: тонкие длинные ноги, такая же тонкая и длинная шея, аккуратная морда. Дорогой, должно быть, жеребец. И, однако, Торину он приходился не по вкусу. Возможно потому, что мышастый скакун Гэндальфа, стоявший подле Арго, казался просто карикатурной зарисовкой действительно красивой лошади. Фриз Ниар воплощал в себе мощь и изысканность. Бешеная смесь.

Хмыкнув, эреборец залез на черного пони. Маленькая лошадка была толстенькой и веселой: иногда потряхивая ушами, она то и дело норовила стащить из сумки Серого Странника припрятанные сахарные хлебцы. Торин, пресекая кражу вкусностей, отвел миниатюрного скакуна подальше от лошади Гэндальфа. Хотелось хоть утром избежать конфузных ситуаций.

Остановив пони рядом с пеньком поломанной яблони, Король-под-Горой глянул на широко распахнутые ворота калитки. Как красноречиво. С другой же стороны, захоти Беорн пинками выгнать гномов с пасеки, никто ему мешать бы не стал. Каждый получает то, что заслуживает. И хоть жизнь обычно трактует это правило по своему, воздать гадостями за гадости она всегда не против.

Рядом раздались звуки легких шагов. Оглянувшись, Торин увидел Ниар, направляющуюся прямиком к Бильбо. Хоббит, все еще стоявший подле собственной лошадки, удивленно покосился на девушку. Воспитанница оборотня несла в руках какую-то книгу. Тоненькие пальчики крепко обхватывали её со стороны корешка. Эреборец, наблюдая за лихой наездницей, вспомнил вечернее феерическое представление в кузнице. Как-то не верилось, что ладошки Ниар были способны обуздать огромный железный молот. И, однако, девица с поразительной ловкостью укрощала строптивый нрав раскаленной стали. Прищурившись, эреборец позволил себе слегка улыбнуться. В голове мелькнула веселая мысль – наверное, Ниар по жизни шла с молотом в руках, подчиняя себе строптивость рока, так же, как и строптивость огня в горне.

– Мистер Бэггинс! – девушка обратилась к хоббиту, стоя в двух шагах от него. Королю-под-Горой, наблюдавшего за всем происходящим со стороны, почему-то захотелось подъехать поближе. Укорив себя за излишнее любопытство, Торин терпеливо дожидался окончания светской беседы. – Я тут Вам подарок приготовила… Надеюсь, скрасит долгие часы путешествия к Эребору.

По гномьей толпе побежали смешки и подтрунивания. Бильбо, быстро моргая глазами, густо покраснел. Ниар, дожидавшаяся ответа, лишь смиренно и преданно смотрела на хоббита огромными, сверкающими глазами. Торина от этого зрелища покоробило. Полурослику наследник рода Дурина не завидовал, но и радости за «взломщика» не испытывал.

– Что Вы, право, – залепетал Бильбо, поглаживая пони. Ухмыльнувшись, Король-под-Горой решил так: хоббит свою лошадку обхаживал только для того, чтобы скрыть дрожь в руках. Полурослик волновался, как юная дева, впервые встретившаяся взглядом с приглянувшимся молодым человеком. – Вы и так подарили мне свою трубку, теперь вот дарите книгу… Не стоит.

– Вы читали ее и уронили мою закладку по неосторожности, – Ниар, рассмеявшись, сделала шаг вперед. Бильбо шарахнулся от девушки в сторону, точно от прокаженной. – Это Сильмариллион, сборник легенд Эннората и мифов, корнями уходящих в эпохи, предшествовавших появлению солнца на небе. Очень редкая и ценная книга. Она оказалась у меня по случайности. А то, что легко пришло, должно легко уйти. Возьмите. Вам понравится.

Бильбо мялся. Торин в какой-то момент понял, что хочет слезть с пони, взять морготову книгу и всучить ее стеснительному полурослику. Наваждение было сильным, но Король-под-Горой устоял перед соблазном.

– Ну, если настаиваете, – Бильбо робко подхватил толстый томик и прижал его к груди, как нечто до ужаса ценное и родное. – Ниар, Вы, наверное, уже успели прочитать все сказки, что собраны под кожаной обложкой. Посоветуйте, на что обратить читательское внимание… Вашему вкусу я, пожалуй, доверюсь без оглядки.

– «Квента Сильмариллион» – моя любимая часть, – девушка отступила на шаг назад, загадочно улыбаясь. Торин отчего-то вспомнил первую встречу с воспитанницей оборотня. Легкий галоп вороного коня, обворожительная девичья улыбка и брошенное незнакомцу яблоко. Сглотнув, гном упер взгляд в затылок своего пони. Хотелось вновь получить толику мимолетного внимания со стороны лихой наездницы. Король-под-Горой качнул головой, прогоняя дурные мысли прочь. Глупости какие-то.

– С нее и начну чтение, – Бильбо согласно кивнул и легко залез на пони. Ниар, коротко поклонившись полурослику, развернулась на месте и зашагала прочь. Торин смотрел девушке в спину, ожидая чего-то. Может быть, кроткого взгляда с ее стороны, а может и теплых слов прощания. Хотелось услышать хоть что-то.

– Эй, Ниар! – за спиной раздался задорный голос Кили. Молодой наследник рода Дурина обернулся, смотря на племянника. Последний широко улыбался. – А может, поедете с нами? В конце концов, половина моего золота принадлежит Вам. А это очень много, поверьте.

Торин нахмурился. В походе только девицы и не хватало. Конечно, компания юной дамы могла скрасить долгое и утомительное путешествие, но, тем не менее, в конце пути храбрецов ждал дракон. И хоть в реплике Кили было больше шутливого, нежели серьезного, Торин крайне неодобрительно отнесся к сделанному племянником предложению. К чему воздух сотрясать лишний раз? Однозначно, в отряде не было места людям, с войной незнакомым. Нахождение среди гномов хоббита и так ставило под сомнение благоразумие самого Короля-под-Горой. Но важность мистера Бэггинса хотя бы защищал Гэндальф, ратуя за участие полурослика в походе. Ниар же могла оказаться совершенно бесполезным спутником.

– Ох, милый Кили! – развернувшись, воспитанница Беорна всплеснула руками. – Не поймите меня не правильно, но жизнь я люблю больше золота. К тому же, пчелы успеют заскучать без моей заботы.

– Да ну пчел в Мордор! – племянник потянул поводья, заставляя пони ступать назад. Гномы, внимательно слушавшие диалог, улыбались друг другу и подмигивали. – Ну да ладно. В таком случае, придется вернуться сюда и привезти золото хозяйке! Против ведь не будете?

– Нет, против не будем, – в диалог вмешался Беорн, вышедший из-под навеса крыльца. Улыбаясь во все тридцать два зуба, оборотень махнул Кили рукой. – А то вдруг на пасеке еще останутся целые ульи?

Племянник тут же разрумянился, притихнув. Остальные гномы же добродушно захохотали. Торин, сдерживая эмоциональный нейтралитет, кивнул медведю и повел лошадку к изгороди. Соратники двинулись следом, подгоняя низкорослых скакунов. За спиной еще слышались возгласы прощаний и шутки, громкие «До встречи!» Беорна и жизнерадостные «Удачи!» Ниар. Король-под-Горой, вслушиваясь в голоса гостеприимных друзей, испытывал легкую тоску, постепенно перерастающую в грузное ожидание будущего. Уходить не хотелось. Но, как всего лишь день назад сказала Ниар, Эребор стоял не среди ульев. Он высился горной громадой восточнее, дожидаясь хозяев. Дожидаясь свой народ.

Выехав из сада Беорна, молодой наследник Дурина поблагодарил про себя оборотня за помощь. Говорить что-то новому товарищу Торин не желал: больше слов эреборец ценил действия. Надеясь, что когда-нибудь сможет отплатить медведю за проявленную доброту, гном повел своего пони по полю, держась от пчелиных домиков подальше. Компаньоны смеялись, взошедшее солнце начинало припекать, а проснувшиеся птицы весело щебетали, пролетая над клеверными просторами. Покой и умиротворение. За спиной остался последний приют и теперь впереди, сливаясь с горизонтом, маячил темный густой лес.