Текст книги "Чертоги Казад-Дума (СИ)"

Автор книги: Каэрия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 57 страниц)

♦♦♦♦♦

– Ну что ж… раз уж такой разговор… скажите мне, пожалуйста, что на Вас нашло?

Ниар поморщилась, следуя за Торином. Король-под-Горой неспешно шел куда-то, ведя за собой провинившуюся спутницу. Понятия не имея, куда направляется в компании синеглазого гнома, законная наследница короны Дор Даэделота покорно шагала за своим заступником. И хоть в защите Красная Колдунья не нуждалась, осознавать чью-то опеку ей было приятно. Отчего-то все друзья да знакомые Ниар считали, что покровительницей всех и вся обязана быть именно старшая дочь Мелькора, унаследовавшая по праву своего рождения не только земли в Белерианде, но и иные темные места в Арде. Стыдясь признаться даже себе, Ниар все же нашла силы сознаться в собственной радости при встрече с Королем-под-Горой. Молодой эреборец, появившийся как нельзя вовремя во время драки, пусть и не улыбался, но одним своим присутствием улучшал настроение.

– Так что же, ты подумаешь над моим предложением, хранительница магии Ангбанда? – призрак Осаа вновь был тут как тут. Ничего не пропускающий, вездесущий призрак чертовой гномки. Ниар нервно сглотнула, предвкушая длинный монолог подгорной жительницы. – Он ведь нравится тебе, верно? А если не нравится, подожди. Все изменится. Ведь твои игры основаны на чувствах, но не только на чувствах окружающих. Твои собственные эмоции могут тебя подвести, как это происходит сейчас. Хочешь сказать, я не права и ты совсем не рада появлению Торина? Или его защите? Или, может, тебя совсем не порадовала та ярость, с которой он смотрел на несчастную гномку?

Осаа шла подле легкой поступью. Ниар в какой-то момент ей даже позавидовала, ведь мертвые не ощущают усталости и боли. А в настоящий момент тело создательницы Лугбурза буквально разрывалось на кусочки от тех безумных побоев, что пришлось стерпеть. Обычно не стесняющаяся проявлять собственную силу, Ниар в этот раз пришлось со скрипом в душе намеренно уступать рыжей выскочке. Безумно хотелось раздавить глупую головку гномки голыми руками, но не стоило выдавать собственных сил. И ведь даже защитную магию применять нельзя было, как и целебную… Глотая подступающую к горлу тошноту, Ниар, шатаясь, брела вслед за Торином.

– Ну и как тебе, ощущать себя смертной, дитя? – Осаа спросила без злобы, но Красной Колдунье отчего-то захотелось призрака убить во второй раз. Злобно щуря глаза, Ниар сжала губы плотнее. Король-под-Горой не был способен увидеть рядом с собой мать, если последняя этого не хотела. А Осаа явно не желала общаться с сыном: ее цели были очевидны и до ужаса просты. – Ведь, как я понимаю, твоя физическая и духовная сила исходят из Амана, верно? В любом бою ты пользуешься ею как оружием, защищая себя и своих сестру с братом. И вот теперь тебе нельзя выдавать собственного происхождения, а значит, нельзя и магией пользоваться. Интересно, каково тебе? Чувствовать себя настолько живой?

«Я всегда была живой, – хотела бы произнести Ниар. Постоянно облизывая губы, девушка еле сдерживала в себе протяжные стоны. – И боль чувствую не впервые. Однако остаться совсем без защиты, быть полностью открытой любой опасности… Разве это смертные называют жизнью? И если да, то какой толк в такой беспомощности? Глупо».

– Вы не желаете объяснить мне ничего? – вновь глубокий голос Короля-под-Горой, успокаивающий, строгий и, тем не менее, доброжелательный. – Я обидел Вас, наверное, во время нашей последней беседы…

– А ты называла его жадным и гордым охотником до славы, – Осаа улыбнулась Ниар, широко и радостно. Видимо молчание Красной Колдуньи веселило призрака даже больше, чем собственная правота относительно чувств. – Ты заварила этот балаган с гномкой, а он собирается извиниться… Может, ответишь нечто правдоподобное? И давай без твоих привычных кудахтаний о том, какая ты гордая и как тебе хорошо. Дай ему шанс проявить доброту и ласку. В конце концов, на данный момент наши цели совпадают. Ты хочешь, чтобы он к тебе неровно дышал. Я хочу того же. Так что… дерзай, деточка.

«Ага, только вот вы еще желаете, чтобы я вдруг забыла о Белерианде и собственном наследии во имя того, кто не ценит даже собственной жизни, – Ниар остановилась, прижавшись ушибленным плечом к стене. Спину после удара стулом пронзала стрела холодной, яркой боли. Была бы секундочка свободного времени, и старшая дочь Мелькора обязательно бы исцелила саму себя. Но придется потерпеть. До утра. – Торин может и не жаден, и, не отрицаю, он не безумен, как мне казалось. Да вот только, как и я, он сражается за свой дом и семью. И, по себе знаю, вряд ли он забудет об Эреборе, даже во имя более реальной и теплой мечты…»

Ниар прикрыла глаза, вспоминая о Талрисе и Анаэль. Как они там поживали? Криво ухмыльнувшись, Красная Колдунья попыталась представить себе, чем сейчас занимались самые близкие ей люди. Талрис наверняка кружил подле Истари, силясь сбить Майар со следа пелорийской тройки. А Анаэль пыталась удержать на поводке Азога, мятежный дух которого много раз заставлял Ниар задумываться об убийстве бледного орка. Их работа была сопряжена с прямым риском. Конечно, силами как Талрис, так и Анаэль превосходили хранителей Арды, но всякое могло случиться. Не следовало забывать о Сауроне. Этом мелком и трусливом предателе.

Перед глазами Красной Колдуньи все на секунду потемнело. К губам подкрался крик, а в нос ударил резкий, тошнотворный запах разлагающихся тел. Тангородрим и тысячи гниющих трупов. Дагор Браголлах, эта ужасная, безумная битва за Ангбанд. Запах огня над Ард-Галеном, струящиеся лавовые слезы трехпикой горы. Сотни умерших, тлеющих, умирающих и кричащих эльфов и людей. И прель, пропитавшая плодородную когда-то почву ядом смерти. Почему-то историки не сохранили в своих рукописях тех ужасающих подробностей, которые вклинились в память Ниар: бумага не может отразить тех воплей, что исторгали из себя покалеченные умирающие в агонии; она не может передать того сладковатого запаха прожаренной плоти, что щекотал нос Ниар в ту ужасную битву; сухой папирус бессилен передать весь кровавый кошмар, что пришлось пережить Красной Колдунье.

– Ниар? Ниар, с Вами все в порядке? – приятный голос прошелестел совсем близко. Не понимая, что происходит, наследница Дор Даэделота открыла глаза. Тошнота не проходила, а боль в спине и боку только усиливалась. Ниар захотелось посмеяться над собой, над собственной беспомощностью, но сил на веселье совершенно не осталось. Драка с гномкой стоила потраченных усилий, без сомнений, ведь полученные увечья легко лечились. Однако чтобы от произошедшего конфликта была хоть какая-то польза, следовало перетерпеть боль и унижение. Все шло по плану.

– Я, кажется, навлекла на Вас немилость Даина Железностопа, – попытавшись улыбнуться, Красная Колдунья сглотнула. Слюна во рту была соленой. – Мне не хотелось этого, прошу меня простить.

Торин не ответил. Он хмуро смотрел в лицо своей собеседницы, оглядывая ранки на нем. Потом, протянув руку к Ниар, осторожно коснулся ладонью ее щеки. Девушка, перебарывая в себе инстинктивное желание отпрянуть, просто отвела взгляд в сторону, дозволяя эреборцу то, чего не дозволяла другим. Рука Короля-под-Горой оказалась холодной, как лед.

– Ну, глаза у него тоже синие, но не думай, что сердце снежное, – Осаа стояла за спиной сына, хитро поглядывая на Красную Колдунью. Ниар не сомневалась, что гномка ненавидит весь род Мелькора, и, при возможности, постарается избавиться от докучающих Миас навечно. Однако что поделать – добрый и нежный голос гномки благотворно действовал на разум в момент слабости. Ниар позволила себе расслабиться, интуитивно понимая, что в настоящий момент никакие опасности не угрожают жизни.

– Не стоит думать о Даине, – коротко произнес Торин, убирая прохладную ладонь с разгоряченного лица Миас. Ниар, немного сожалея об этом, принудила себя встать прямо. Расправить плечи, слегка взбодриться. Ведь, по сути, ей не должно выглядеть столь ущербно в глазах гномьего правителя. По ее жилам текла магия Амана, ее сила позволила бы ей расширить проход Калакирья до размеров Тангородрима. Разве могло такое существо даже по собственной воле позволить себе пасть так низко? Честь дороже всего. Тем более в глазах врага.

– Врага? – Осаа рассмеялась, заставив Ниар вздрогнуть. Неужели гномка могла читать мысли? Или же все действия, как и помыслы, старшей дочери Мелькора стали настолько предсказуемы, избиты? – Торин не враг тебе, Чародейка. Единственный злодей тут – ты.

– Вам нужно отдохнуть, – Торин, заметив дрожь спутницы, помрачнел. Отведя взгляд, качнул головой и, не спрашивая больше Ниар ни о чем, подхватил ее на руки, точно пушинку. Издав удивленный вскрик, Красная Колдунья даже не успела возразить эреборцу. Сильные руки гнома держали тоненькое тельце дочери Дор Даэделота надежно, крепко. Торин не смущался своего поведения и, даже не смотря в лицо Ниар, ловко и быстро зашагал вперед по лестнице. Не зная, как реагировать на столь открытое проявление доброты, Миас зарделась.

– Ну, что скажешь, Колдунья? – Осаа, безликой тенью шедшая подле сына, широко улыбалась, явно предвосхищая дальнейшее развитие событий. – Разве он заслуживает смерти, этот грубый и неотесанный Король-под-Горой? Разве должен он пасть от руки Азога, так, как велит того его судьба? Загляни ему в сердце, Ниар. Ты ведь можешь, ты не побоишься обжечься. Что для тебя наши жизни? Лишь песчинки в пустыне. Так почему бы тебе не разглядеть одну единственную и не защитить ее от гневного ветра рока? Он добр к тебе и милосерден. И мнение его не изменится, даже если он узнает правду.

Ниар скосила взгляд в сторону. Ей не хотелось больше слушать речей Королевы Эребора. Возможно, в ее сладких и заманчивых словах крылось белое зерно чистой, бескорыстной правды. Но, признавая этот факт, Ниар с неудовольствием находила себя в положении человека, заведомо приговорившего ни в чем неповинного к смерти. Красная Колдунья, в силу особенностей своего характера, зло творить не торопилась. Приказы отца нельзя нарушать, воин нельзя избежать, но причинять боль кому-то, в кого ты веришь… Кого ты знаешь и кого находишь достойным…

– Слишком даже для тебя, да? – Осаа не уставала подзадоривать Ниар. Широко улыбаясь, гномка подмигнула старшей Миас, как старой подружке. – Я думала, ты сама пишешь правила, деточка. Сложно не привязаться к тому, кого ты пытаешься привязать к себе. Тебе это было известно. И тебе известно, что ждет всех нас в конце пути. Выбор все еще за тобой. А пока позволь ему проявить к тебе внимание.

Ниар вздрогнула. Осаа, махнув ручкой, развернулась на месте и направилась вниз по лестнице, видимо не желая больше разводить пустых бесед. Радуясь исчезновению несносной собеседницы, дочь Дор Даэделота прикрыла глаза, наслаждаясь теплом, что исходило от гнома.

– Вам холодно? – Торин задал вопрос мягко, словно обращаясь к ребенку. Ниар, подняв к нему взгляд, слабо улыбнулась. Вглядываясь в лицо эреборца, старшая Миас пыталась понять, что же делало грубого сына Аулэ столь непохожим на подгорного жителя. Может быть его яркие, синие глаза. А может, тонкость черт лица. В любом случае, молодой Король сильно отличался от своих собратьев. И не только внешне.

– Вы слишком добры ко мне, – вслух высказала Ниар свою мысль, пытаясь понять, чего хочет и что собирается делать в дальнейшем. Гном, глухо хмыкнув, ступил в темный коридор в самом сердце гор и пошел к высокой двери, по обе стороны которой горели жаркие факелы. Просторный каменный холл вился вдаль, сплошь усыпанный грубыми статуями из железа и мрамора. – Вашему Величеству не нужно быть таким добрым к… к незнакомцам.

– Вы хотели бы, чтобы я относился к Вам иначе, хм? – вопросом на вопрос ответил Торин. Ниар услышала его улыбку и улыбнулась сама, боясь посмотреть в синие глаза Короля-под-Горой. Забыв на какое-то время о боли в спине, старшая Миас вслушалась в биение сердца гнома. Прижавшись ухом к его груди, с удивлением поняла, что Торин Дубощит волнуется. – Вы спасали жизни моим друзьям и помогали нам. Вы не незнакомка. Вы друг.

– Вы не знаете меня, – с дрожью в голосе произнесла Ниар. Перед глазами возник образ отца, в гневе убивающего невинных. Красные глаза того, кто некогда вверг в ужас всю Арду.

– Зато теперь я знаю, что Вы владеете кхуздулом получше, чем многие гномы, – и снова мягкость в голосе. Подойдя к заветной двери, Торин осторожно поставил Ниар на ноги. – И отлично ругаетесь на нем, ибо первое, что я услышал, зайдя в обеденный зал, стал Ваш голос, громко вещающий самые непотребные словечки из мне известных.

Ниар открыла было рот, чтобы найти верное оправдание, но Торин, рассмеявшись, просто махнул рукой.

– Не желаю слышать, откуда такие познания, – отворяя дверь, эреборец рукой пригласил спутницу пройти внутрь. – Однако их наличие меня приятно удивляет.

– Где мы? – старшая Миас улыбнулась. Помещение за дверью оказалось небольшим, скромным, и на удивление уютным. Крохотная дубовая кровать, низкий столик, стул, пара свечей и прочие предметы мебели, не слишком пестрые, местами обшарпанные, но аккуратные. Обитатель этого гнездышка был крайне непритязателен в своих нуждах.

– Это моя старая комната, – Торин прошел вглубь покоев, начав разжигать потушенные свечи. – Еще с детства. Мне довольно часто приходилось гостить у Даина…

Ниар улыбнулась, коснувшись рукой книжного шкафа. Заставленный древними сказаниями, он пестрил корешками фолиантов и манил к себе, как и любое другое хранилище книг. Хмыкнув, Миас вытащила наугад одну. Крохотный томик лег ей в руки приятной ношей. Тиснённая обложка лоснилась золотой вязью. Маленькая книжечка хранила в себе сказки минувших дней. Сказки времен Белерианда.

– Здесь тесновато и темно до жути, – Торин зажёг последнюю свечу и обернулся к Ниар. – И, как в любой другой гномьей комнате, пахнет сыростью и пылью. Но зато тут Вам не будут мешать, а в соседнем помещении сможете спокойно умыться…

Торин смолк, вновь задержав взгляд на лице Ниар. Сглотнув, девушка представила себе, как ужасно выглядит. Наверное, кровь на лице успела обратиться в черную корочку. Потупив взор, Ниар отерла рукой губы, морщась при этом. Хорошо, что все зубы остались целыми.

– Поспите, – эреборец кивнул на кровать, – вам станет намного легче. Завтра, конечно, вы вряд ли сможете бегать, и все тело будет до ужаса болеть. Если вдруг вам что-нибудь понадобится, Вы найдете меня у Фили и Кили. Это не слишком далеко – в этом же коридоре, пятая дверь справа.

– Спасибо, – Ниар сжала крохотный томик в руке. Где-то в нем должны были храниться те предания, что рассказывал некогда Мелькор своим детям. А еще, вероятно, в нем же хранились сказания о Дор Даэделоте. И тех ужасах, что крылись под мрачными сводами ангбадской крепости. – Спасибо, Ваше Величество.

– Прекратите ко мне так обращаться, – вежливо попросил Торин, уже стоя на пороге собственной комнаты. – Все называют меня по имени, Вы не должны быть исключением. Кстати, если захотите переодеться…

– Вы не ответили мне, почему так добры, – Ниар выпрямилась, понимая, что держит в руках книгу об истории собственной семьи. Если бы Король-под-Горой знал, кто сопровождал его на пути к Эребору, не стал бы медлить и снес бы древнему чудовищу голову с плеч. Ведь именно чудовищем Ниар представлялась всем жителям Арды: древним порождением темных пучин Белерианда, его мрачной и злой стороны. И клинок в руке Короля-под-Горой рассыпался бы на части, потому что кровь Миас несла в себе ту же магию, что и клинки из Гондолина. – Ваше Величество не хочет говорить чего-то? Неужели я настолько жалка?

Молодой наследник рода Дурина прищурился. Никаких эмоций не читалось на лице гнома, лишь спокойствие и сдержанность, к которым Ниар уже успела привыкнуть. В синих глазах плясали холодные искорки. Красная Колдунья нервно попятилась, желая провалиться сквозь землю. Лучше бы эреборец просто ушел восвояси – ледяной взгляд пронзал душу насквозь, вытаскивая на свет тайны и секреты, о которых бы лучше никому не знать.

– Отнюдь, в этом и проблема, – Торин качнул головой, будто бы о чем-то усердно размышляя. – Я понятия не имею, почему произошла драка, но хочу верить, что правда была на вашей стороне. К тому же, я видел, как вы дрались…

Ниар вновь встретилась взглядом с Королем-под-Горой. Из легких будто бы в одну секунду исчез весь воздух. Хотелось сделать глубокий вдох, но тело отчего-то решило не слушаться разума. Ноги налились свинцом, руки отяжелели, а язык будто присох к небу. Ниар попыталась сдвинуться с места – тщетно.

– Двалин был прав, говоря мне о том, что в Вас скрывается нечто большее, чем просто смертный человек, – глаза гнома вновь полыхнули режущими искрами льда. – Вы ведь поддавались своей противнице, умело поддавались, не желая, видимо, причинять ей вред. Может, кто-то не заметит Вашей боевой подготовки, однако мне повезло наблюдать за множеством воинов… Умелых бойцов смогу отличить от неумелых. Вы умелы, бесспорно, и, признаться, я вновь приятно удивлен.

– Вы уходите от ответа, – осмелилась перебить Короля Ниар. Как-то не ожидая от Торина такой проницательности, старшая Миас поспешила перевести тему разговора в другое русло. – Скажите мне, отчего так добры со мной?

– Я не прошу рассказать мне правду, Ниар, так и Вы не просите меня о ней, – голос Торина вновь наполнился мягкими нотками ласки. Красную Колдунью пробрал холодок. Что-то странное происходило вокруг. Понимая, что покусывает от волнения нижнюю губу, и так распухшую до ужасных размеров, Миас сглотнула. Не в силах отвести взгляда от Короля-под-Горой, ждала продолжения его речи. – Ложитесь спать и отдохните немного. А после мы обсудим путь, который позволит нам безопасно вернуть Вас к Беорну.

Торин нежданно-негаданно улыбнулся, полез в карман своего сюртука и вытащил из него красивое зеленое яблочко, круглое и блестящее. По комнате разлился кисловатый запах уходящего лета.

– Это не ваши наливные яблоки, – эреборец подбросил сочный фрукт в руке, после чего кинул его Красной Колдунье. Без проблем поймав маленький подарок, Ниар прижала его к губам. – Но это все, что удалось найти в Железных Холмах. Если найдутся красные, клянусь Аулэ, принесу Вам.

Ниар робко улыбнулась, провожая взглядом уходящего прочь гнома. Дождавшись, пока захлопнется дверь, понуро опустила плечи. Сердце, будто спятившая птица, билось о ребра, силясь вырваться из груди. Спина болела, ободранные коленки саднило чуть ли не хуже, чем сбитые костяшки пальцев. И в целом, состояние было ужасным. Старшей Миас захотелось вдруг забиться под теплое одеяло и представить себя маленькой. Такой, какой она была тысячи лет назад – наивной, непорочной, смешливой. Когда-то давно ведь и сама Ниар верила в добрые сказки…

К глазам отчего-то подступили слезы. Собираясь в уголках, они слетали по щекам к полу, расчерчивая солоноватые дорожки на красных от синяков щеках. Вновь вспомнился отец. Он ведь так заботился о своих детях… Вспомнились Талрис и Анаэль. Снова и снова – ответственность за семью, за будущее родины, за те ценности, что защищались в Ангбанде. Разве можно было усомниться в избранном пути? Нет, ни в коем случае. Стоило только вспомнить о том, где сейчас находился Мелькор. Чем рисковали брат с сестрой, подставляя свои шеи под плаху.

Ниар осела на пол. Душащая боль в груди не проходила, становясь все сильнее и сильнее. Вытянув перед собой руки, девушка с ненавистью оглядела ладони. Сколько же крови было на них…

– Ох, дитя… – Осаа вновь была рядом. Она прошла к Ниар и, немного погодя, села подле создательницы Лугбурза. – Не стоит. Поверь, не стоит корить себя за прошлое… Его не вернешь, не исправишь. Ты только изводишь себя, почем зря. Ведь в груди твоей бьется справедливое и доброе сердце. Ты и сама это знаешь…

От слов гномки становилось только хуже. Разве добрый человек в здравом уме пошлет на верную гибель тысячу-другую солдат? Вряд ли. Разве позволит он себе одним взмахом руки лишить жизни сотни живых существ? Разве станет драться за то, что приносит отчаяние и страх в существующую вселенную, и так не слишком светлую?

Рыдания разрывали Ниар глотку, а воспоминания терзали разум. Уже не зная, от чего устала больше – от постоянной войны или от собственного хладнокровия – Ниар просто сидела на полу и плакала, позволяя Осаа гладить себя по голове. В душе царил хаос. А в груди разгорался пожар.

♦♦♦♦♦

В душе царил хаос. А в груди разгорался пожар. Бильбо, выпучив глаза, пялился на эльфийку. Онемевший от удивления и ужаса, хоббит вслушивался в разговор Даина и Илийи. Не придавший значения началу их беседы, полурослик только сейчас понял, что речь шла о нем самом. Обрадовавшийся тому, что драка окончена и Ниар находится в безопасности, мистер Бэггинс дозволил себе на пару минут просто забыться в собственных мыслях. Пропустивший начало спора между Королем Железных Холмов и юной Квенди, наш смелый герой теперь очень жалел о собственной беспечности. Стоя за спиной Кили, Бильбо теперь старался не пропускать ни одного слова.

– Ну, так что, по рукам? – короткая и веселая реплика Нанивиэль. Задорный голос девчушки разбил тишину вокруг соловьиной трелью.

– Да, по рукам, – довольный Даин рассмеялся. – Если ваш хоббит сумеет одолеть одного из моих самых сильных воинов, я – Даин Железностоп – сбрею свою бороду. А если мой воин одолеет хоббита…

– То мы привезем вам столько эльфийского вина, сколько вы пожелаете, – подтвердила Арвен, хмыкая. – С другой же стороны, еще один спор…

Бильбо, почуяв неладное, юркнул за спину гному побольше. Все еще не понимая, что происходит, он пытался совладать с начинавшейся истерикой. А тем временем дева Ривенделла, плавно прошествовав мимо Даина, остановилась напротив Фили и Кили. Обратив свой взор к темноволосому племяннику Торина, приятно улыбнулась.

– Раз достопочтенный гном не верит в успех Бильбо, он тоже поплатится за свой скептицизм. Вы ведь сами решили сделать ставку, любезный?

– У меня бороды нет, – довольно проверещал Кили. – Да и я более чем уверен, что против самого сильного воина Железных Холмов Бильбо не сможет и минуты выстоять. Готов спорить на что угодно, как угодно и где угодно. Даже если вы дадите хоббиту самый лучший меч…

Мистер Бэггинс перестал слушать. Ему как-то стало все равно на условия спора, ведь он, наконец, понял, в чем заключалась его суть. Глотая ругань, маленький полурослик на негнущихся ногах вышел из своего укрытия. Понимая, что вот-вот упадет в обморок, Бильбо встал напротив Арвен. Последняя тут же смолкла, глядя на хоббита. Все присутствующие тоже обратили свои взоры к полурослику.

– Я… – Бильбо, запинаясь, гневно посмотрел на Кили. – Я… Мне кажется я снова что-то пропустил. С кем я буду драться и, простите… Что происходит!?

====== Глава 7.1: Бильбо Бэггинс ======

Да, мистер Бэггинс почти успел забыть о том, как должна выглядеть хоббичья норка. Казалось смелому полурослику, что домашние тепло и уют остались где-то далеко-далеко, в прошлой жизни, когда приключения виделись лишь выдуманными историями из книжек, а ужасные чудища Средиземья – красивыми картинками на вкусно пахнущих пергаментах. Сейчас, сидя в окружении гномов, в мрачном и холодном королевстве Даина Железностопа, Бильбо мечтал о горячем ромашковом чае со сдобными булочками в качестве десерта. Отстранённо поглядывая на свою тарелку, хоббит гадал, когда снова окажется в Шире.

Дни под сводами цитадели гномов Железных Холмов тянулись бесконечно долго. И, признаться честно, все они казались однообразными: подъем, завтрак, разговоры с эльфами, постоянные упрёки Торина, Двалин с неугасающим желанием вышколить в хоббите привычки заправского гномьего воина. Фили и Кили, вечно пристающие к мистеру Бэггинсу с грубыми, но забавными шуточками. Мрачные лица гномов Железных Холмов и постоянная промозглость. Грустно вздохнув, Бильбо отодвинул от себя похлёбку. Есть нынче полурослику не хотелось. – Что-то Вы слишком мрачны, мистер Бэггинс, – Нанивиэль, милая эльфийка под опекой леди Ривенделла, присела рядом с хоббитом, подставляя последнему под нос блюдо вкуснейших овсяных кексиков. – Не всё так плохо, как кажется. – Да, всё не так плохо, – согласился полурослик, вскинув взгляд к бессмертной деве. Илийя, ласково улыбаясь, принялась есть свою пищу. В три присеста опустошив чашку супа, по-мальчишески отёрла губы рукавом. Бильбо поморщился. Девице гномьи порядки явно приходились по душе. – Эсгарот сгорел, домой я не вернусь, день Дурина прошёл, Гэндальф пропадает невесть где, и, вдобавок ко всему, на днях мне придётся драться с гномом, защищая собственную честь. Действительно, ничего плохого не происходит. – Не отчаивайся, Бильбо, – сидящий рядом Бофур, тщательно прожёвывая хлеб, подмигнул своему соратнику. – Вряд ли Даин осмелится выставить против тебя какого-нибудь рослого гнома. Полагаю, он сжалится над тобой и, загодя понимая исход предстоящего боя, постарается выбрать на место твоего оппонента кого-нибудь тебе в ровню. – Тогда мистеру Бэггинсу придётся драться с ребёнком, – Кили, усевшийся напротив Нанивиэль, тоже начал жадно поглощать суп. – Только Бильбо, не держи на меня зла, ладно? Сам понимаешь, что вряд ли справишься. Хотя чем смогу, тем помогу. Обращайся. – Да, спасибо, ты меня утешил, – хоббит нахмурился, представляя, как снова до вечера будет надрывать спину с Двалином. Суровый друг Торина, заслышав новости о споре с Даином Железностопом, воспринял его как личное испытание смелости и силы. Видимо не представляя себе поражения одного из своих компаньонов, Двалин всей душой желал мистеру Бэггинсу победы. А Бильбо тем временем обдумывал план побега с Железных Холмов. – А я никак не могу избежать участия в этом ужасном событии? – Ты сердце нашей компании, – заметил Бофур, широко улыбаясь. В добродушных глазах гнома сверкали задор и ликование. Живот хоббита начало крутить: сложно понимать, что в твой триумф верят. Не хотелось никого подводить, но полурослик просто не видел себя в качестве бравого воина. – Ты одержишь победу над любым гномом Железных Холмов, Бильбо. Мы верим в это. – Жалко, что я сам не верю, – пробубнил мистер Бэггинс себе под нос. Облизав губы, обратил взор к столу напротив. Там, сидя по правую руку от Даина, обедал Торин. Ведущий себя степенно и величественно в окружении собратьев с севера, эреборец частенько поглядывал в сторону хоббита. Бильбо нервно сглотнул, вспомнив реакцию наследника рода Дурина на новость о заключённом недавно споре. Конечно, Торин не впадал в ярость и не кричал на своих соратников, однако коротко и ясно дал понять всем, что находит затею глупой и безрезультатной. Зато при первой же встрече с Даином поставил на победу Бильбо сорок золотых монет плюс свой меч. От последнего факта мистера Бэггинса начинало мутить в прямом смысле слова. – И зря, – Кили, отпив из чашки вина, кивнул куда-то в сторону. – Знаешь, Бильбо, ведь у тебя тут появились даже собственные поклонники. – Торин убьёт меня, – тихонечко прошептал полурослик, пропуская речи Кили мимо ушей. – Он из меня душу вытрясет. – Да нет, что ты, – Бофур тут же постарался заверить хоббита в обратном. – Я так не думаю. Он всё прекрасно понимает, Бильбо. А то, что он пообещал Даину в награду за твою неудачу Оркрист, значит, что он верит в тебя сильнее любого из нас. А это многого стоит. Хотел бы Бильбо возразить, но полагал, что в словах друга крылась толика истины. Врать самому себе мистер Бэггинс не хотел, а потому заранее представлял себе обескураженное и разочарованное лицо Торина в момент, когда Даин запросит часть своего выигрыша. Два дня отделяло хоббита от момента позора. Два долгих мучительных дня без надежды на избавление от предстоящих мук. – Ай, гляньте, Ниар, – Кили, чуть подавшись спиной назад, поднял вверх руку, приветствуя идущую навстречу компаньонам девушку. – Эй, иди сюда! У нас тут тебе местечко припасено! Бильбо, услышав имя лихой наездницы, чуть-чуть приободрился. Воспитанница Беорна после драки с наглой гномкой вела себя, как ни в чем не бывало: словно забыв об ушибах и синяках, милая девушка веселилась и плясала наравне с гномами каждый вечер. Улыбаясь, шутя и поддерживая всех путников, что шли к Эребору, маленькая девочка каким-то чудесным образом воодушевляла подгорных жителей. Бильбо был благодарен Ниар за её участие. И за доброту, которую лихая наездница не уставала проявлять в словах и действиях. – Дня доброго, – поравнявшись с Кили, воспитанница оборотня остановилась. Глянув на Кили, широко улыбнулась, будто зная, о чем шёл разговор за столом. Бильбо, вытянувшись в струнку, широко распахнутыми глазами смотрел в лицо девушки. – Не налегай на вино, Кили, а то погреба достопочтенного Даина Железностопа скоро опустеют. – Разве не эта прекрасная леди давеча перепила нашего многоуважаемого Глоина? – Кили, развернувшись, подмигнул Ниар. Бильбо, наблюдая за милой беседой, неожиданно для себя понял, что весь отряд Торина Дубощита незаметно для всех участников стал дружен и сплочён. Впервые осознавая, что будет скучать по всем гномам вместе взятым, мистер Бэггинс прикусил нижнюю губу. Вернуться в Шир хотелось. Но не хотелось расставаться с друзьями. – Казалось мне, что за распитие вина и пива Вы, сказочная хозяйка пчелиных угодий, не будете попрекать бедного подгорного жителя! – Ах, милый Кили, – Ниар с удовольствием подыгрывала молодому гному. Улыбнувшись, нагнулась и легонько чмокнула племянника Торина в лоб. Все вокруг засмеялись. – Я просто волнуюсь за Вас, принц Эребора. Не стоит такой бесподобной гномьей красоте пропадать в бездне веселящих нектаров… – О, как заговорили, – Бофур схватил с ближайшего подноса яблоко и кинул его девушке. Ниар, ласково потрепав Кили по голове, поймала фрукт. – Высокопарные речи давай-те оставим для эльфов… – Попрошу без фамильярности, друзья, – тут же встряла в разговор Нанивиэль. Подвинувшись в сторону, предложила сесть Ниар рядом с собой. – Пожалуй, Вы хотите есть, госпожа. Мы не будем докучать Вам своими глупыми беседами… Бофур поперхнулся. Бильбо, заметив, как раскраснелось лицо гнома, прыснул. Ничего удивительного в речах эльфийки не было. Но подгорные жители не церемонились, выбирая выражения для разговоров за столом. Хоббит давно привык к юмору эреборцев, и даже в какой-то мере перенял его, то тут, то там вставляя в колкости компаньонов собственные шпильки. Однако для благородных детей Эру такие манеры казались дикими. Впрочем, Ниар не обращала никакого внимания ни на показную тактичность, ни на прямые остроты. Кивнув Илийе, девушка просто пожала плечами. – Я уже успела отобедать, – хмыкнув, кареглазая чаровница прямо посмотрела на мистера Бэггинса. Полурослик, все ещё улыбаясь, поник. Последнюю неделю никто не обращался к выходцу из Шира без определённой надобности. – Надеюсь, Вы простите меня за бестактность и позволите отклонить Ваше предложение. – Ну и зачем же ты тут, Ниар? – Кили, явно успевший заскучать за пару минут светской беседы, возмущённо фыркнул. – Явно ведь не для того, чтобы посмотреть, как мы истребляем хлебные запасы Даина. Что надобно? – Я пришла к мистеру Бэггинсу, – без промедления ответила Ниар. Бильбо, решивший отпить воды из собственного бокала, понял, что настал его черед давиться. Закашлявшись, полурослик с паникой в глазах глянул на воспитанницу Беорна. – Бильбо, разрешишь мне украсть тебя на пару часов? – Он не может, – ответил за хоббита Бофур. – После обеда занимается с Двалином, сама понимаешь. Никому из нас не хочется видеть взломщика размазанным гномьим молотом по каменному полу. – Понимаю, – Ниар, отвернувшись, посмотрела в сторону королевского стола. – И разделяю общий настрой. Но так как я волей неволей стала причиной спора, то даже в большей степени несу ответственность за его удачное разрешение. Поэтому, если все же Бильбо позволит, я попытаюсь научить его паре приёмов, которые могут оказаться крайне полезными. Все за столом смолкли. Бофур, тихонечко кашлянув, отставил прочь свою еду. Кили замер, так и не донеся до рта наполовину опустошённый бокал вина. Илийя, сияя как солнышко, восхищённо смотрела на Ниар. Сам же Бильбо нашёл себя поднявшимся со скамьи, со сжатыми кулаками и отвисшей челюстью. – То есть уроки фехтования, я правильно все понял? – решил уточнить Бофур, хотя мистер Бэггинс полагал, что нужды в подобном не было. Кареглазая девица дала ясно понять, зачем явилась в обеденный зал. Глотая волнение, хоббит размышлял над сделанным предложением. Вновь и вновь удивляясь многообразию навыков Ниар, смелый ширец позволил себе хохотнуть. – Да, Вы правильно поняли меня, мистер гном, – воспитанница оборотня зарделась, чуть вскинув голову вверх. Личико юной представительницы рода людского светилось радостью и уверенностью. Карие глаза пылали. Бильбо, заворожённый красотой своей новой спутницы, тщетно пытался унять растущее в груди предвкушение интересного вечера. – Я не лучший мастер клинка, которого Вы можете сыскать к востоку от Рованиона, но могу заверить, не худший. К тому же, мне приходилось драться с гномами. Я сумею научить мистера Бэггинса тому, что знаю сама. Бофур, как заметил Бильбо, помрачнел. В словах Ниар проскользнула та правда о её прошлом, которую ещё путникам слышать не приходилось. Обычно весёлая и улыбчивая девчушка нежданно-негаданно предстала спутникам Торина в новом, не слишком-то добром свете. Даже не зная, как правильно реагировать, Бильбо шустро перескочил через скамью и широким шагом подошёл к Ниар. Пока не понимая, что творит, он лишь надеялся разговорить кареглазую знакомую и получше узнать её.