Текст книги "Чертоги Казад-Дума (СИ)"

Автор книги: Каэрия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 57 страниц)

– Мне лестно слышать столь добрые, откровенные речи, мистер гном, – развернувшись, Ниар улыбнулась. Прищурив глаза, сложила руки на груди. – Но, право, к чему Вы ведете? Ибо продолжив подобные говоры, Вы вконец введете меня в краску.

– Я не желал смутить тебя, дитя, – Балин чуть опустил плечи, понимая, что слишком оттягивать неприятную часть беседы не стоит. – Однако наше путешествие рано или поздно окончится и хорошо, если итог окажется не плачевным. Просто все мы по дружески и с глубоким уважением относимся друг к другу, а потому малейшие изменения в поведении кажутся нам столь неприкрытыми. Я отношусь к Торину почти как к родному сыну, хотя уверен, он видит во мне лишь дряхлого ворчуна. Последнее время… он, знаешь ли, изменился.

– Я не совсем понимаю, – призналась девушка, хмурясь. Бледное личико посерело. – Какое я имею к этому отношение? Скажите мне, если я делаю что-то во вред, и я тотчас постараюсь исправиться.

В сознание гнома отчего-то ворвалось воспоминание, казалось бы, вековой давности. На пути к Железным Холмам, когда с неба серой пылью падал пепел и путники, усталые и избитые, умирали от жажды и голода, помощь явилась именно со стороны Ниар. Маленькая и тихая девочка, улыбка которой веселила и вдохновляла, словно бы знала, куда идти за водой и где ставить силки, дабы поймать шустрого зайца. Балин прекрасно помнил, как лихая наездница стояла ночами с луком наготове, чтобы выпустить стройный снаряд прямиком в томную ночную даль. Разве смертные и необученные способны на такие подвиги? Разве человек, ни разу не знавший бедствий судьбы может знать, как следует действовать в моменты, когда рок свою благосклонность проявляет к врагам?

– Я говорю о Торине, деточка, – решив забыть на время о своем недоверии к Ниар, Балин попытался посмотреть на ситуацию глазами непредвзятого наблюдателя. Кивнув в сторону, гном незаметным движением указал на молодого Короля. – Вряд ли кто-то из нас настолько слеп, чтобы не заметить, что творится между вами двумя. На моей памяти Торин еще никогда не смотрел на дам с тем восхищением, с которым он глядит на тебя.

– Не понимаю, в чем моя вина. Разве есть что-то предосудительное в его взоре? – воспитанница Беорна пожала плечами. В ее голос проникло волнение, и Балин отчего-то решил, что оно наигранное. Глаза Ниар оставались холодными, их блеск не стал ярче, но казалось, даже померк.

– Ты слишком хорошо стреляешь для простушки с большой дороги, – гном даже не заметил, как начал говорить сухо и твердо. Пока не понимая, чего хочет добиться от собеседницы, Балин ощутил нестерпимый холод, проникающий в сердце ледяными иголками. – Не сомневайся, что я верю тебе ровно настолько, насколько верит тебе Торин. Но все случившееся слишком странно даже для такого старца, как я. Гэндальф, будь он тут, сам бы засыпал тебя вопросами, которые мы, в силу собственной вежливости, боимся произнести вслух. А я более чем уверен, что на эти вопросы ты бы отвечать не хотела.

– Поясни, – изменился и тон Ниар. Он наполнился остротой и сдерживаемым раздражением. Впервые замечая такие изменения в девушке, Балин едва сдержал в себе желание отступить прочь. Подняв взгляд, гном посмотрел лихой наезднице в глаза.

– Я уверен, что ты обманываешь нас, говоря о своем прошлом, – он старался не повышать голоса, но слова вибрировали в воздухе надтреснутой трелью. Лицо смертной спутницы, меняясь в свете пляшущего огня, обрело черты свирепые и хищные. – Меня не интересуют причины, которыми ты оправдываешь свой обман. Боюсь только, что проявленное к тебе доверие в один чудесный день обернется против всех нас. А потому, прошу – не давай ни ему, ни нам пустых надежд. Не знаю, кто ты или что, но надеюсь, твои помыслы чисты.

Такой подход сам Балин считал опрометчивым, но снедающая сердце тревога выжигала последние крохи хладнокровия в его душе. Терпеть более немые крики чутья, вопящего о скрывающейся рядом угрозе, седобородый мудрец не желал. Поэтому, забыв о благоразумии и осторожности, эреборец решил высказать все свои опаски вслух. Глянув на Ниар, Балин коротко кивнул и развернулся на каблуках. Поджав губы, постоял немного в раздумьях и неспешно двинулся к своим друзьям.

Маленький костерок из веток сухого тальника разгорался, становился ярче и разливал вокруг свой жар. Спросив разрешения, Балин сел рядом с Оином: тихо напевающий старую гномью песню, он любезно подвинулся, уступая место старшему. Мотыльки, последние посланники ушедшего лета, плясали над длинными языками огня, вторя его движениям. Завораживающее зрелище поглотило внимание Балина, прогнав прочь мысли о странном, несуразном разговоре со смертной дочерью Арды. Переживания, властвовавшие над обычно холодным рассудком старого гнома, растворились в тепле.

Прошло целых три часа прежде, чем эреборец вновь с головой окунулся в уже привычное смятение. Оно вернулось к нему во сне, темным и страшным кошмаром. Кровавые картинки ночного видения, загнав исступленный рассудок в мертвую темноту беспамятства и паники, сжали глотку Балина. Соскочив с расстеленного на земле плаща, старый гном, задыхаясь от застрявших в горле криков, быстро огляделся. Не сразу осознав, что уже бодрствует, Балин в беспамятстве глотал холодный горный воздух, пытаясь отдышаться. Наконец, успокоившись, он несколько секунд смотрел прямо перед собой. И лишь спустя мгновение, долгое и непривычно тягостное, он ощутил на себе чей-то тяжелый, режущий взгляд. Повернув голову к мирно потрескивающему костру, седовласый старец заметил сидящую у огня Ниар.

Она хитро улыбалась, вертя в руках тоненькую соломинку. Спокойное и умиротворенное лицо вновь показалось Балину чересчур резким в чертах. Карие глаза юной девочки неистово блестели и словно бы светились изнутри своим собственным диким, неподвластным ночному ужасу светом. Гному стало до дурноты жарко. Проступившая на лбу испарина капельками пота начала скатываться по вискам.

Никаких сомнений – за милым лицом скромной девицы скрывались тайны, в которые не стоило лезть никому из смертных. Привидевшийся во сне кошмар буйными вспышками промелькнул перед глазами. Сглотнув, подгорный житель молча улегся на место.

Наверное, зря он так переживал. Терпение – вот что могло остановить ужасающую боль в груди, пропастью разверзшуюся где-то в самом сердце. А время должно было позаботиться обо всем остальном…

♦♦♦♦♦

…Время должно было позаботиться обо всем остальном. Под остальным Арвен подразумевала косые взгляды гномов, их недоверие и постоянную язвительность. И действительно – не прошло и недели знакомства с веселым отрядом Торина, как все милые подгорные жители с удовольствием начинали беседы с бессмертными по собственному желанию. Теперь же, когда путников скрепляли вместе не только общие проблемы, но и общая тропа, что волнистой линией уходила далеко в горы, совсем забылись еще недавно казавшиеся крайне важными разногласия.

Поэтому, ступая среди новых друзей, леди Ундомиэль чувствовала себя в безопасности – атмосфера тепла и уюта, навеянная заботливым отношением эреборцев к новым спутникам, во многом объясняла то одухотворенное и приподнятое настроение, в котором пребывала сама Арвен и ее юная подопечная. Шагая вперед, эльфийка улыбалась и весело шутила с идущим рядом Бомбуром.

– А я вот считаю, что лучшим пирожным остается «Синий голубь». Бизе восхитительно, когда его взбивают умелые руки. Так и тает во рту. Что уж говорить о том вишневом сиропе, которым поливают это великолепие! Так и тает во рту! – размахивая руками, рыжий толстяк рассуждал о еде с восхищением и восторгом поэта. Арвен, сама увлеченная беседой о сдобных плюшках и сахарных пралине, думала о тех вкусностях, что готовили в Ривенделле. Пожалуй, по возвращении домой она самолично устроит своим спасителям маленький пир.

– Это Вы еще не пробовали «Ореховую сказку», – заметила Илийя, взбираясь на большой валун. Испортившаяся с утра погода докучала валившим с неба снегом. К вечеру, судя по низко нависшим сизым облакам, мелкая белая пыль, что падала на головы храбрецам, обещала перерасти в крупные бисерины, закрученные хороводом вьюги. Впервые за восемь проведенных в горах дней север проявлял строптивость. Холод, не ощутимый у подножия горной цепи, теперь палил щеки огненными прикосновениями рвущего душу ветра.

– Почему же, еще как пробовал, – заверил Нанивиэль Бомбур, помогая молодой бессмертной перелезть через каменную глыбу. – Смею заверить Вас, даже несколько сортов этого восхитительного лакомства. Один был весьма недурен. Но равняться с «Голубем» это пирожное не может.

– А что Вы скажете на счет «Игольного ушка»? – спросила Илийя, спрыгнув с камня. Бомбур, вперив руки в бока, расхохотался.

– О, понимаю, почему Ваш выбор пал именно на эту вкуснятину, – глаза гнома вспыхнули озорным огоньком. – Недаром такое интересное сочетание нежных взбитых сливок и острого огненного перца кажется многим столь притягательным. Остринка, оттененная ароматом черного шоколада, придает всему пирожному изыск и неведомую иным выпечкам крепость. На мой взгляд, эту еду можно смело подавать Королям и Королевам. Воистину, благородная смесь нежности и силы.

Арвен, хохотнув, потянулась. Остановившись, осмотрела ту каменистую тропку, по которой еще только предстояло пройти путешественникам. Ранее серый пейзаж теперь был окрашен в неистово белые оттенки. Лежавший в горах снег сверкал; изредка сквозь него к поверхности пробивались острые камни. В принципе, такая разительная смена пейзажа пошла всем только на пользу. Убогость бесцветного мира успела приесться.

Прищурив глаза, леди Ривенделла оглядела высящиеся вблизи острые пики. Отливающие торжественной голубизной, чистой и непорочной, они свысока глядели на пролетающее мимо время, забыв о том, что мир разрывается на куски от войн и смертей. Этим каменным исполинам, державшим дозор который век, не было дела до мимолетных судеб правителей Средиземья. Лишь небо видели они и небом восхищались, таким же вечным, как тот свет, что породил Арду. Великолепное зрелище гипнотизировало и одурманивало. Поэтому, если бы взгляд Арвен не упал на снежный перевал в пятидесяти ярдах впереди, эльфийка бы продолжила самозабвенно любоваться незыблемой красотой горного кряжа.

То существо, что выхватил взор ясноглазой из белоснежной дали, более всего походило на гигантского истукана. Серая кожа, обтягивающая крепкий, мускулистый торс, поблескивала от слизи. Язвы и рваные раны, темными пятнами покрывающие струпные телесные покровы ужасного созерцателя, сочились темной кровью. Маленькие глаза, посаженные глубоко в широких глазницах неровного черепа, сверкали яростью и злобой. Раздвоенный язык то и дело вырывался из широкой пасти. Арвен, обомлевшую от ужаса, на секунду охватил озноб. Пальцы рук начало покалывать от волнения.

– Орх, – слово на синдарине слетело с губ бессмертной почти неслышимым шёпотом. Сглотнув, Ундомиэль качнула головой, не отрывая взгляда от притаившегося в стороне лазутчика: темнокровый, явно наблюдая за дружным отрядом, даже не осознал собственного изобличения. Сжав руки в кулаки, Арвен покосилась на Бомбура. Потом, развернувшись, зашагала к Торину. Король-под-Горой шествовал в конце длинного ряда, которым двигалась группа. Обсуждая с Двалином какие-то стратегические загадки, молодой наследник рода Дурина улыбался, еще не ведая о притаившейся в стороне опасности.

– Милостивый Король, – Арвен в легком поклоне остановилась перед двумя гномами. Удивленные и немного растерянные, подгорные жители терпеливо выжидали. Моля всех богов ниспослать эреборцам воинскую мудрость, Ундомиэль как можно тише произнесла: – Орки, Ваше Величество. Они здесь. За холмом. Я увидела одного. Но их может быть больше. Намного больше.

♦♦♦♦♦

– Орки, Ваше величество. Они здесь. За холмом. Я увидела одного. Но их может быть больше. Намного больше.

Вот какую фразу сказала бессмертная дяде, прежде чем началась облава. Кили услышал ее мельком и даже не успел воспринять всерьез. Молодой гном раздумывал о тонкой остроте, которую можно было бы вклинить в тихую беседу Торина с Арвен, в момент, когда с двух сторон от путников появились отряды темнокровых бестий. Притаившиеся в пушистом снегу, они только дожидались подходящего момента для нападения. Их план после случившегося казался всем храбрецам, отчаявшимся на переход через Гундабад, очевидным и простым. Однако в те секунды, что предшествовали кровавой расправе, никто и не подозревал о прячущемся в белизне воинстве.

Прежде чем гномы сообразили, что происходит, воздух заполонили громогласные вопли орочьего племени. Серое с утра небо исполосовали тонкие ниточки падающих наравне со снегом стрел. Послышался девичий крик, донесшийся спереди, после громкая брань, сменившаяся почти тут же лязганьем оружия и призывами к битве. Мимо лица Кили пролетел большой снаряд – юноша не сразу понял, что это была пятифутовая пика – и врезался в лед с громким стоном. Глотая волнение, племянник Торина выхватил из колчана лук и стрелу, целясь в ближайшего врага. Пара точных движений и вот уже теплая черная жидкость растекается по узкой тропе.

Застигнутые врасплох, смельчаки не сразу поняли, что следует делать и какой тактики лучше придерживаться. Шедшие по узкому ущелью, ведущему к вершине горы, они оказались пойманными в искусно расставленную ловушку. Кое-как отбиваясь от нападок серокожих прислужников Азога, гномы Эребора в компании двух эльфов, одного хоббита и одного человека, кинулись вперед, к заветному пику второй от Гундабада горы. Спокойный день в одночасье окрасился темными тонами и пропах запахом мертвечины.

♦♦♦♦♦

Спокойный день в одночасье окрасился темными тонами и пропах запахом мертвечины. Все произошло так быстро, что Ниар даже не успела ничего предпринять – с крайним интересом слушавшая речи Осаа, шедшей подле, старшая Миас просмотрела орочий капкан. О чем очень пожалела в дальнейшем. В этот раз Красную Колдунью от неприятностей не спасли ни выработанная за веки осмотрительность, ни чутье убийцы. Пелена умиротворения, застлавшая глаза чародейки, спала лишь тогда, когда пролилась первая кровь. Красная кровь.

Ведущая отряд узким путем по тропе, не ведомой никому, кроме сестры с братом, Ниар была уверена в безопасности избранной дороги. Каково же было ее удивление, когда прямо перед ней грозной тучей навис рослый и уродливый орк с палицей в гигантской лапе! Потерявшая способность трезво оценивать ситуацию, Ниар пропустила первый сокрушительный удар. Мощное оружие, с замаха опрокинутое на хрупкое материальное тело, ударило шипами по ребрам. Волна нестерпимой боли белым факелом вспыхнула перед глазами. В воздух взвился фонтан алых капелек, саму колдунью ударом отбросило на три ярда в сторону, к ледяной стене. Ударившись о скользкую поверхность, старшая Миас рухнула наземь.

На какое-то ужасное мгновение чародейка потеряла сознание. Густой черный туман заволок рассудок, воздух словно бы вытек из легких и, не в силах встать на ноги, Ниар лицом уткнулась в ровную, холодящую поверхность ледяного наста. Мир закружился пред взором, в ушах звенел гул, сквозь который пробивались испуганные крики и яростные вопли. Гномы, уже взявшие оружие в руки, пытались отбиться от чернокрового племени.

– Ниар? – знакомый голос прозвучал прямо над ухом. Не имея ни сил, ни желания поднять голову к говорящему, Красная Колдунья узнала в тембре своего мнимого спасителя приятный баритон Бильбо. Хоббит подоспел к ней быстрее своих союзников. – Ниар! Валар всемогущие!

Он попытался приподнять ее тело, но сил не хватило. Старшей Миас захотелось улыбнуться – милый мистер Бэггинс даже сейчас умудрился проявить свою удивительную храбрость. Мутнеющий взгляд Ниар упал на кричащих за спиной хоббита орков. Как только полурослик пробился к ней? Затем глотку принцессы Белерианда сжала свинцовая лента удушья – видимо раздробленные кости повредили внутренние органы и теперь воздух в прямом смысле слова улетучивался из тела. Вновь теряя сознание, старшая дочь Вала Мелько краем глаза ухватила забавную картину – по белому снегу, столь чарующе прекрасному, разливалась широкая лужица бордовой жидкости.

– Ниар! – вновь упрямый голос, но на этот раз не Бильбо. Закатив глаза, чародейка попыталась шевельнуть пальцами рук. Не вышло. Моргнув, девушка увидела сидящий рядом с полуросликом призрак гномки. Испуганное лицо Осаа насмешило наследницу трона Дор Даэделота. Кажется, впервые в истории уже умерший смертный плакал о еще не погибшем бессмертном. – Ниар, магия!

«Магия, – устало повторила Ниар в уме. – Магия. Она предлагает мне излечить себя на глазах у хоббита. Вот так сюрприз, господа гномы. В нашем строю прибыло! А знали ли вы, что нас сопровождает не кто-то, но сама повелительница Тангородрима? Бессмысленно, но тут треклятая гномка права. У меня нет особого выбора. Либо погибнуть без магии, либо на пару минут стать тем, кем я, по сути, являюсь. А что на счет Бильбо… он ничего не скажет. Иначе ему придется показать всем нечто, что прячется в кармане его сюртучка».

Закрыв глаза, изнемогая от боли и потери крови, Ниар сосредоточилась на словах. Перестали быть важны гномы и орки, а вместе с ними и все Средиземье. Лишь одно имело значение в минуту слабости – песнь.

«Я тот огонь, что разгорается в земной тверди, над которым не властны Айнур, и который способен затмить солнце, – длинные слова Валья золотой цепью складывались в заклинание, приправленное древней и темной силой, что скрывалась в умирающем теле Ниар. – Я повелеваю силам природным вернуть мне утерянное, воздать заслуженное и отойти прочь».

Она вновь и вновь повторяла слова заклинания, ощущая, как крепкие руки хоббита пытаются усадить ее непослушное тело у холодной стены льда. Каждое слово, раздававшееся между висков мощью грома, наливалось огнем и пылало, подобно тому, как пылают звезды. Магия текла по искалеченному телу невидимой рекою, и исцеляло, возвращая силы и способность мыслить. Прошло не так много времени, прежде чем Ниар позволила себе широко открыть глаза и встретиться взглядом с хоббитом. Играя изумление и страх, чародейка кинула косой взгляд на Осаа. Гномка, отирая лицо, встала с колен. Быстро оглядев сражение, покачала головой.

– Их надо уводить отсюда. Быстрее.

Ее реплика звенела волнением, неприкрытым, искренним. Сердце Ниар сжалось от страха. Мысли, единой лавиной догадок, злобы и смятения потопили под собой старшую Миас.

Как орки узнали о тайной тропе? Кто ими руководит? Чего они хотят и откуда прознали о походе гномов к Гундабаду? Десятки вопросов, ответы на которые только начинали вырисовываться из воздуха. Громко закашляв, ангбандка попыталась встать. Тело, избавленное от переломов и ран, рвалось в бой.

– Хей, не стоит, – обратился к Ниар Бильбо, о котором Красная Колдунья уже успела забыть. Милый полурослик, как оказалось, даже сумел оттащить тщедушную тушку девушки подальше от сражения под защиту небольшого ледяного каскада. – Вы сильно ранены, я даже успел подумать, что Вы умираете… – Нет, простая царапина, – не глядя в лицо хоббиту, Ниар поднялась с колен. Разогнув спину, прищурила взгляд, мысленно уже пребывая под сводами горы Гундабад. Кровь кипела от гнетущей ненависти. – Мне ужасно повезло. И еще больше повезло, что Вы оказались тут. Не принеси Вы меня сюда, мистер Бэггинс, этот гигант растоптал бы меня. Так что Вы мне жизнь спасли. Спасибо. – Мда? – Бильбо оглядел окровавленную рубаху Ниар с растущим сомнением в глазах. Качнув головой, нахмурился. Потом, быстро моргнув, будто бы и думать забыл о том, что произошло. Видимо полурослик всецело верил своей знакомой. Старшую дочь Мелькора такое простодушие хоббита вполне устраивало. – Ну, я рад. Только знаете – нужна Ваша помощь. Нам следует выбираться из этого ущелья, да поскорее. Случайно не ведаете, где нужная дорога?

====== Глава 8.2: Рок горы Гундабад ======

♦♦♦♦♦

– Ну, я рад. Только знаете – нужна Ваша помощь. Нам следует выбираться из этого ущелья, да поскорее. Случайно не ведаете, где нужная дорога?

Не страх перед смертью вынудил Бильбо заговорить, но неожиданный внутренний трепет, восставший из глубин души после чудесного исцеления Ниар. Не поверивший бы в возможность подобного, не увидь все своими глазами, мистер Бэггинс еле удерживал в трясущихся руках Жало. Короткое лезвие полыхало синим пламенем, которое пробивалось сквозь растекающиеся по стали черные ручьи крови. За спиной раздавались иступленные крики раненой твари. Плотно сжав челюсти, Бильбо подал руку Ниар. Девушка, белее окружающего снега, твердым движением обхватила ладонь хоббита.

– Вверх на сто ярдов, по правому краю от тропы, – отряхивая теплую накидку, загадочная спутница резко кивнула в сторону. – Там будет развилка пути. Одна тропа идет в обход на северную сторону этой гряды, другая упирается в длинный ледяной мост между двумя пиками, пролегающий прямо над копями Гундабада. Нам необходимо пройти к мосту. Дальше дорога серпантином идет вниз в обход всем орочьим пещерам. Дойдем до моста – можем считать, что спустились к эттенмурским болотам.

Речитативом досказав последнюю фразу, девица вытащила припрятанный за поясом кинжал. Хмурясь, Бильбо признал в нем недавний подарок Торина. Гневно поблескивающее лезвие сверкнуло. Секунду Ниар потратила на осмотр своего неказистого оружия – резвый взгляд прошелся по любовно заточенному краю стальной пластины. Потом, чуть согнувшись, проводница лихо провернула кинжал в руке и схватилась за рукоять, как заправский разбойник. Бильбо вновь стало дурно.

– За мной, – вскользь брошенную Ниар фразу хоббит едва различил. Он все ещё вспоминал тот момент, когда гигантских размеров орк своей чудовищной палицей отбросил воспитанницу оборотня в сторону. Полученный юной девушкой удар неминуемо сулил смерть – находившийся подле кареглазой красавицы в сей злополучный момент, мистер Бэггинс собственными ушами услышал хруст ломающихся ребер. Сам-то полурослик успел пригнуться: нырнув в сугроб с головой, Бильбо избежал первой волны атаки. Грозный урук, выместивший ярость на Ниар, даже не обратил внимания на ускользнувшую добычу. Слепо шаря глазками впереди, он двинулся к гномам, дав полурослику возможность проскользнуть к пострадавшей. Что Бильбо и поспешил сделать.

Он увидел девушку распластавшейся на снегу. Растянувшаяся на ледяном пласту, она лежала без сознания в луже собственной крови. Неестественно вывернутые руки покрывали мелкие порезы. Грудь Ниар порывисто взлетала вверх и тут же опускалась. Воздух с леденящим душу свистом вырывался из её глотки. Не зная себя от сухой ярости, боли и неприкрытого горя, Бильбо срубил вставшему на пути орку голову и подскочил к лихой наезднице. Попытавшись приподнять обессиленное тело своей спутницы, хоббит понял, что сделать это не в силах. На пару секунд отойдя от Ниар, мистер Бэггинс прогнал прочь стервятников-орков; убедившись в том, что серокожие более не желают с ним связываться, вернулся к раненой девушке. Подхватив её под плечи, уволок к каскаду изо льда и снега, плотной стеной отгораживающему маленький закуток дороги от широкой тропы. Помедлив всего мгновение, Бильбо одним рывком усадил проводницу к стене. Чуть погодя, робея, рукой отодвинул разорванные лоскуты плотной девичьей рубашки.

Увиденное заставило хоббита забыть обо всем. Светлую кожу Ниар покрывали лишь синяки и неглубокие царапины – будто бы удара палицей никогда и не было. Моргая, мистер Бэггинс широко распахнутыми глазами пялился на совершенно здоровое тело лихой наездницы. Не веря, что случившаяся с Ниар беда только причудилась ему, Бильбо пытался найти объяснение тому, что открылось взору. И не находил его.

А потом Ниар пришла в себя и уверила хоббита, что каким-то чудом каменная булава не расшибла ей грудь, а лишь оцарапала её. Мистер Бэггинс готов был поверить в эту чушь, хотя бы потому, что его новая знакомая оказалась жива и невредима. Однако интуиция била тревогу и сотни вопросов, вспыхивающих в сознании, вертелись ураганом меж висков.

– Бильбо? Ты со мной?

Он посмотрел Ниар в глаза и увидел в них чистое сияние бойкого ума и непокорного характера. Именно такой он впервые увидел лихую наездницу, свободную и сильную. Девушка стояла рядом, окруженная снежным вихрем. Взбушевавший ветер колыхал отросшие пряди её волос, казавшихся в белоснежных ледяных угодьях огненно-рыжими. Тёмные брови, высоко вскинутые над глазами в выражении нетерпения и удивления, покрыли искрящиеся снежинки. Забыв о холоде, Ниар скинула с себя отороченный мехом плащ – окровавленный, он теперь покоился в сторонке. Шальная вьюга, нагнетая воздух и рассыпая на мир ворохи снежинок, быстро заметала добротную накидку о волчьей шкуре. Бильбо моргнул.

– Конечно, – кивнув, хоббит прыгающим шагом подошёл к спутнице. Бросил косой взгляд на её рубаху – бордовых пятен на ней было не так много, как ему показалось. Видимо Ниар действительно крупно свезло. – А как же иначе?

– Нам нужно пробиться наверх, – вглядываясь Бильбо в глаза, лихая наездница криво улыбалась. Полурослику тут же захотелось поежиться. – И об этом следует напомнить нашим добрым гномам. Балин знает дорогу, как знает её и Торин. Но, видимо в пылу битвы, оба они забыли, зачем и куда идут.

Высказав последнюю мысль, Ниар развернулась на месте и легким бегом направилась в самую гущу сражения. Вопреки тому, что оно длилось уже минут десять, орков меньше не становилось. Напротив. Окинув взором небольшое ледяное ущелье, Бильбо решил, что чернокровых прислужников Азога стало в разы больше. Выпрыгивающие из снега, вылезающие из неприметных лазов в ледяном теле горы, они нападали на путников с шипением на устах. Их тёмные клинки, пропитанные трупным ядом, со свистом проносились в воздухе и осыпались на несчастных искателей приключений смертельным градом. Сглотнув, мистер Бэггинс легко подпрыгнул на месте и быстрым бегом кинулся вслед за Ниар.

Битва вновь поглотила его без остатка, и скоро для храбреца в мире не осталось ничего, кроме бушующего океана смерти.

♦♦♦♦♦

Битва вновь поглотила его без остатка, и скоро для храбреца в мире не осталось ничего, кроме бушующего океана смерти. Крики, звон металла, знакомые запахи и знакомые ощущения – все это заполонило разум, рассеяв в себе ту эфемерную завесу спокойствия, что только начала крепнуть в сердце Торина. По правде сказать, он ожидал появления орков: в конце концов, нельзя надеяться на гостеприимство со стороны хозяина дома, чей сад ты ежегодно вырубаешь в большом количестве. Не ожидал эреборец только слаженности в орчьей ватаге – обычно из-за свирепости своей крайне неорганизованные, ныне ракхас действовали подобно любовно выверенному механизму. Нападающие степенно, организованно, волна за волной, они медленно оттесняли всю компанию ниже по тропе.

Признавать за собой и своими компаньонами поражение эреборец не собирался. Отрубив особо надоедливому орку рабочую руку, Торин, прикрыв лицо от брызнувшей в воздух крови, поднырнул под исполинского воина серокожей братии. Оказавшись у великана за спиной, Король-под-Горой, раскрошив какому-то несчастному череп, запрыгнул орку с палицей на спину. Крепко ухватившись за тёмные латы на спине своего оппонента, одним резким движением перерезал противнику горло. Высокий остолоп пошатнулся, взревел и ничком рухнул вниз, погребя под собой пару-тройку собратьев. Удовлетворенный результатом, Торин с беспокойством поглядел вверх. Покоя не давал услышанный женский крик, донесшийся спереди. Он не мог принадлежать Арвен: эльфийка, ловко приспособив для боя свой походной посох, дралась спина к спине с Двалином. А значит, под удар мечей и молотов попала либо Илийя, либо Ниар. Ни один вариант не мог успокоить Торина – со стоном рвущиеся струны самообладания обрушивали на гнома потоки страха.

Медленно пробиваясь вперёд, гномий Король пытался отыскать глазами причину своего беспокойства. Друзья держались молодцом. Они бились с орками свирепо, как обычно привыкли драться с любым возмутителем спокойствия и мира. Бифур и Бофур, страхуя друг друга, молотили врагов топорами. Оин и Глоин, забравшись на высокий каменный уступ, сбрасывали на безумствующих орков огромные глыбы льда. Остальные, не сдерживая больше праведного гнева, мчались вперёд с мечами. Под ногами разливались черные лужи, и, ступая на них, Торин едва удерживал равновесие. Поднявшаяся метель, вооруженная ветром невиданной силы, сбивала с ног и плевалась в лицо тысячами снежных иголочек. Дыхание перехватывало все чаще, открывать глаза становилось все сложнее. Казалось, вместе с орками на эреборских храбрецов ополчились и сами горы.

– Торин! – сквозь неутихающую какофонию боевой оды пробился знакомый голос Бильбо. Откинув от себя двух жаждущих наживы ракхас, Король-под-Горой обернулся. Взгляд упал на спускающегося с тропы хоббита. Рассекающий своим мечом орков, мистер Бэггинс спешил к предводителю компании. Его глаза, горящие безумным пламенем, сверкали подобно самоцветам. Подле низкорослого обитателя Шира гном заприметил до боли знакомую фигуру: ловко управляясь с кинжалом, воспитанница оборотня волчком кружила над чернокровыми, одним ударом маленького ножа обрушивая на них смертный молот. Руки Ниар по локоть запятнала темная жидкость. Оскалившись, маленькая девочка убивала без колебаний. И делала это красиво.

«С ней все в порядке, – испытывая облегчение, Торин нервно сглотнул. Вслед за мимолетной радостью пришла тягостная горечь. – Значит, Нанивиэль. Бедная кроха, она ведь так юна даже в сравнении с нами. Наверное, нам все же стоило пойти иным путем».

Рассуждения казались правильными, но оттого не менее глупыми. Торин прекрасно понимал, что существенной разницы между возможными маршрутами к Карнингулу, по сути, не было. Так или иначе, враги нашли бы своих ненавистных жертв. Избранный путь через Гундабад являлся лишь защитой от бесчинствующего над поймой Келдуин Смога. О результатах принятого решения пока говорить было рано.

Наконец, подобравшись к Бильбо и Ниар, Торин с легкостью запрыгнул на покатый валун. Хоббит, заорав что-то непотребное прямо в лицо приближающемуся орку, вынудил последнего вместе с друзьями ретироваться прочь. Оказавшись в относительной безопасности на твёрдой поверхности камня, расположенного отдаленно от тропы, Торин бросил беглый взгляд на Бильбо.

– Илийя? – он не хотел распространять вопрос. Переживая за подопечную леди Ундомиэль как за члена собственной семьи, Торин в уме уже обрисовал себе страшную картину: стройное тело бессмертной, покалеченное и изуродованное орками, предстало перед взором подобно видению. Гнома передёрнуло.