Текст книги "Лабиринт памяти (СИ)"

Автор книги: Jane Evans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 55 страниц)

Рон быстро кивнул в ответ и поспешил за Гарри.

– И если спустя десять минут ничего не найдете, возвращайтесь! – крикнула им вслед Джинни, но её голос утонул в громкой музыке, внезапно раздавшейся над пляжем.

Забравшись на барный стул, она закинула ногу на ногу.

– Присаживайся, дорогая. Чувствую, нам придется провести в ожидании немало времени.

Гермиона последовала её примеру и в очередной раз поразилась, как много волшебников пришло на вечернее шоу. Толпа немного разошлась – многие решили занять свои места за столиками – и теперь перед ней открывался прекрасный обзор на танцплощадку и сцену, на которой пока что в качестве разогрева выступала одна из местных групп.

Они с Джинни потягивали коктейли и какое-то время с интересом наблюдали за происходящим, когда внезапно та тихо воскликнула:

– О Боже, только не сюда…

Гермиона проследила за взглядом подруги, и её сердце ухнуло: увлеченно разговаривая, к ним приближались Драко и Блейз. Оба выглядели потрясающе, одетые одинаково небрежно, но, несомненно, дорого и со вкусом, и только сейчас Гермиона обратила внимание, что у них даже уши идентично проколоты. Насколько Малфой и Забини были разными внешне, настолько же и были похожи в своих манерах, походке и даже в мимике. Со стороны их можно было бы принять за братьев, не смотря на то, что Драко был холодным блондином с хоть и тронутой загаром, но всё же светлой кожей, а Блейз – жгучим смуглым брюнетом с яркими раскосыми глазами.

– Может, нам стоит уйти? – нервно сглотнула Гермиона, и именно в этот момент Забини скользнул по ней взглядом, но, видимо узнав её, задержался глазами на её лице и ухмыльнулся.

Онемев от внезапного волнения, она резко повернулась на стуле к Джинни лицом и нервно поставила свой бокал с коктейлем на стойку.

– Уже поздно, – мрачно изрекла подруга, и только сейчас Гермиона заметила, что она смотрит куда-то позади неё странным взглядом. От веселости Джинни не осталось и следа, тело вытянулось, как струна, и в глазах появилось что-то…

Внезапно Гермиона замерла: она не могла поверить в то, что слова Малфоя могут оказаться правдой, но что, если это всё-таки так? Что, если у Джинни действительно было общее прошлое с Блейзом?! Сейчас, глядя на неё, это уже не казалось абсолютным бредом. Потому что таким взглядом, как она смотрела на него, смотрят обычно на тех, кого когда-то любили, но с кем пришлось расстаться, не смотря на то, что чувства были ещё свежи.

Почувствовав, что ей стало дурно, Гермиона дрожащими руками вновь взяла коктейль и сделала большой глоток: она точно не сможет справиться со всем этим, если будет абсолютно трезва.

– Я бы не советовал тебе налегать на эти коктейли, Грейнджер, если не хочешь повторить тот вечер, – услышала она негромкий бархатный голос у себя над ухом, и её тело моментально покрылось мурашками.

Очень медленно она обернулась и столкнулась взглядом с Драко. Он едва заметно улыбался уголками губ, прищурив глаза, и Гермиона почувствовала, как запорхали бабочки в её животе.

– Добрый вечер, дамы! Я смотрю, вы уже начали развлекаться? – весело произнес Блейз, выходя из-за спины Драко с двумя невысокими бокалами, полными янтарной жидкостью. – Позвольте присоединиться к вашей скромной компании!

– Боюсь, это невозможно. Мы как раз собирались уходить, правда, Гермиона? – неожиданно нервно произнесла младшая Уизли, избегая взгляда Блейза.

Это было странно. Очень странно. Обычно всегда уверенная в себе Джинни, и тут такое нетипичное для неё поведение.

Гермионе всё это не нравилось.

– Да… – неуверенно протянула она, чуть нахмурившись и, поймав на себе взгляд Драко из разряда «я тебе говорил!», произнесла: – Хотя, вообще-то, нам нужно остаться здесь. Мы же пообещали никуда не уходить, помнишь?

Джинни округлила глаза и едва заметно стукнула её по ноге. Но Гермионе было просто необходимо разобраться во всем этом, а потому она сделала вид, что не заметила.

– О, так значит, вы ждете кавалеров? Боюсь, Блейз, нам придется поискать кого-нибудь посвободней. Вернее, подоступней, – подмигнул ему Драко.

– Ну, на этот счет я могу с тобой поспорить, учитывая далеко не целомудренную длину платья Уизли, если, конечно, этот клочок ткани можно так назвать, – весело отозвался Забини, демонстративно окинув Джинни оценивающим взглядом. – Хотя и Грейнджер недалеко от неё ушла. Уж прости, Гермиона, увидев тебя со спины, я подумал, что ты голая.

– Если бы ты увидел её в том красном купальнике, в котором она расхаживает по пляжу, то ты бы подумал, что сейчас она ещё одета, – подметил Драко, скосив на неё взгляд.

– В самом деле? Ах, мир точно сошел с ума! – театрально закатил глаза Блейз.

– Мда, Гриффиндор уже не тот, – протянул Малфой, и Гермиона покраснела, услышав двусмысленность в его словах.

– Я надеюсь, вы оба вдоволь поупражнялись в остроумии! А теперь, прошу, избавьте нас от своего общества, – холодно произнесла Джинни и отсалютировала бокалом в их сторону.

– Ну, ну, сладкая моя, не будь такой грубой, – примирительно произнес Блейз и, подойдя к ней, положил руку на спинку стула. – Мы же просто шутим, правда, Драко?

– Нет, – пожал плечами тот, отхлебнув из своего бокала, и, словно спохватившись, вытянул его перед собой. – Кстати, хотите? Могу принести.

– Спасибо за предложение, Малфой, но у нас уже есть коктейли, – вскинула бровь вверх Гермиона, стараясь выглядеть серьезной, хотя при взгляде на Драко ей почему-то хотелось улыбаться.

Идиотка.

– Ты имеешь в виду то, что у тебя в руке? – недоверчиво скривился он, указав на бокал.

– Да, если хочешь, можешь попробовать, – расслабленно предложила ему коктейль Гермиона, пытаясь выглядеть как можно более равнодушной.

Драко усмехнулся.

– О нет, Грейнджер, лучше оставь эту мочу гоблина кому-нибудь вроде Уизли.

– Эй! – возмущенно воскликнула Джинни.

– Прости, дорогая, он имел в виду твоего брата, который далеко не так мил, как ты, – склонившись к ней, весело пробормотал Забини.

– Ты, в самом деле, считаешь её милой?! – с наигранным удивлением спросил Драко.

– Да, а что? У неё классные ноги, – быстро сориентировался Блейз. – Хотя и всё остальное тоже очень даже…

– О, Святой Мерлин, заткнитесь оба! – закатила глаза Джинни и слезла со своего стула. – Не прошло и пяти минут общения с вами, а мне уже хочется наложить на себя смертельное заклятие.

– Аналогично. Только я, пожалуй, наложила бы его на них, – последовала её примеру Гермиона и, встав на ноги, неожиданно почти столкнулась с Малфоем. От ощущения его близости её тело вновь покрылось мурашками, и она поспешно сделала пару шагов назад, мысленно чертыхнувшись.

– Ого, какие у нас опасные собеседницы, а, Драко? – многозначительно на него посмотрев, толкнул его локтем Блейз.

– Не то слово, – серьезно откликнулся он низким голосом, и у Гермионы внутри всё затрепетало, когда она увидела, как он на неё смотрит. Зардевшись, она резко отвернулась от него. Было совершенно ясно, что Малфою нравится её внешний вид: в его взгляде читалось неприкрытое восхищение, смешанное с вожделением.

Внезапно всего в пяти метрах от них показалась знакомая шевелюра Рона, а затем и Гарри. Они радостно помахали Гермионе, но тут же, словно по команде, перестали улыбаться.

– О, а вот и наши старые добрые знакомые, – облокотившись о стойку бара, произнес Блейз, и от глаз Гермионы не ускользнуло, как недобро он глянул на Гарри. – Привет, Поттер, Уизли. Как поживаете?

– Забини, – мрачно откликнулся Рон. – Какого черта ты здесь делаешь?

– Болтаю с девочками, разве не видно? – вскинул он бровь и отхлебнул из своего бокала.

– Гермиона, Джинни, всё хорошо? – проигнорировав его слова, спросил Гарри, нахмурившись.

– Да, милый, всё хорошо, – произнесла Джинни и демонстративно обняла его, смотря прямо на Блейза, лицо которого скривилось, словно он съел что-то кислое. – Теперь мы можем идти?

–Да… Конечно, да, – задержав подозрительный взгляд на Забини, отозвался Гарри и отвернулся. – Мы заняли отличный столик. Вот увидишь, вам понравится.

С этими словами он сдержанно кивнул Драко и, взяв Джинни за руку, зашагал прочь. Рон последовал за ними, и Гермиона уже собиралась идти следом, как внезапно почувствовала, что кто-то схватил её за руку и притянул к себе. Изумленно охнув, она поняла, что это Драко, когда не по своей воле тесно прижалась к его телу.

– Если ты и сомневалась в том, что я сказал по поводу прошлого твоей подруги, то теперь, думаю, у тебя сомнений не осталось, – жарко прошипел он ей на ухо так, чтобы Блейз не слышал, а затем, чуть ослабив хватку, уже мягче добавил, посмотрев ей в глаза долгим, глубоким взглядом: – И кстати, ты великолепна в этом платье.

Он отпустил её, и Гермиона пораженно уставилась на него, после чего, удивленно моргнув, резко развернулась и быстро зашагала прочь, пытаясь догнать друзей. Щеки пылали, дыхание сбилось, и вновь это чувство внизу живота – оно сводило её с ума. Боже мой, что же с ней творится? Неужели это когда-нибудь прекратится?

Она не помнила, как дошла до столика: ворох мыслей просто мешал ей сконцентрироваться на чем-то ещё, кроме слов Малфоя. Гермиона села рядом с Джинни и пристально на неё посмотрела. Та, хоть и мастерски изображала беспечную веселость, всё же была чем-то огорчена, и, выбрав удобный момент, когда Гарри и Рон отлучились на поиски официанта, Гермиона напрямую сказала то, что крутилось у неё на языке последние пять минут:

– Я знаю про тебя и Блейза, Джинни.

Как только она это сказала, та пораженно замерла, широко раскрыв глаза от изумления и от ужаса одновременно. Какое-то время она молча смотрела Гермиону, словно не зная, как ей быть дальше, после чего тихо произнесла:

– Откуда ты знаешь?

Гермиона пораженно охнула. Внутри словно всё оборвалось: теперь не осталось и капли сомнения в том, что Малфой говорил правду.

______________________________________________________

Дорогие читатели! На данный момент в фанфике есть уже 20 глав, но на этом сайте я их буду выкладывать постепенно. Очень жду ваших отзывов о работе, поэтому прошу написать хотя бы пару срок о своих впечатлениях. Заранее огромное спасибо! :))

========== Глава 14 ==========

Soundtrack – Abel Korzeniowski «Letters»

Вокруг было слишком шумно, слишком многолюдно, да и вообще, всё было «слишком». Оглушающая музыка, пронзительный голос ведущего программы, неожиданно громкий, режущий слух, смех Рона и Гарри – всё это сводило с ума. Джинни подыгрывала им, когда нужно ловко вставляла подходящие фразы в разговоре, изредка улыбалась и даже умудрилась пару раз пошутить, пусть и не совсем удачно. Но Гермиона и этого не смогла. Она устала, слишком устала притворяться, что всё хорошо, устала играть роль счастливицы, довольной отдыхом и жизнью в целом, и сейчас просто искренне не понимала, как все эти люди могут веселиться, в особенности её друзья. Она смотрела в лица Гарри и Рона, видела беспечную веселость, праздность, расслабленность и ей было до горечи во рту ясно, что ни один из них не догадывается, каким плотным коконом лжи и тайн они оба окружены.

Врать стало до отвращения несложно: отдыхая на этом курорте, Гермиона мастерски научилась это делать, но это было одно из тех умений, которыми она не могла гордиться. Лучше всего ей удавалось скрывать от друзей свое настроение, держать эмоции под замком, вот и сейчас она сослалась на то, что коктейль был слишком крепким, а её организм – слишком слабым, и потому ей стало немного плохо. Выслушав пару шутливых замечаний по поводу того, что «женщины не умеют пить», Гермионе позволили быть «не в настроении» в этот вечер, чем она и пользовалась, пытаясь осмыслить все произошедшее за последние дни.

То, что её отношения с Малфоем вышли из-под контроля и были подобны бомбе замедленного действия, уже не было чем-то вопиющим: она понемногу свыклась с этим. Но то, что у Джинни был роман с Блейзом, с человеком, который хоть и не принял метку, но в свое время полностью разделял идеи Пожирателей Смерти, совершенно не укладывалось в голове. Насколько помнила Гермиона, Джинни всегда была без ума от Гарри, и даже в те периоды, когда она встречалась с кем-то другим, всё равно было ясно, что лишь он является для неё оплотом истинной любви.

Но, видимо, всё было не так просто, как казалось.

Гермиона исподтишка наблюдала за Джинни, но та настойчиво избегала её взгляда, предпочитая смотреть куда угодно, но только не на неё. Она была хорошей актрисой, и это было ясно не столько по тому, как ловко она сейчас разыгрывала спектакль перед Гарри и Роном, сколько по её способности скрывать такую огромную, ужасающую тайну все эти годы. Гермиона была уверена на сто процентов, что Гарри не знает, а Рон – тем более. Они бы не простили этого, вернее, простили бы когда-нибудь, наверное, но, всё же, не настолько легко, чтобы не рассказать о ситуации ей, Гермионе.

Поговорить с Джинни обо всем этом так и не удалось, потому что практически сразу же ребята вернулись за стол, но все эти два часа, в течение которых без перерыва шла шоу-программа, Гермиона сидела как на иголках, мечтая о том моменте, когда она все-таки останется с Джинни наедине. Пару раз она предприняла слабые попытки вызволить подругу «припудрить носик», но та ловко уворачивалась от её предложений, а вернее, попросту избегала уединения. Гермиона прекрасно её понимала: совсем недавно она точно так же не хотела рассказывать подруге о своих постыдных отношениях с Малфоем, но, всё же, её мозг разрывался от догадок по поводу того, как и при каких обстоятельствах угораздило Джинни связаться с Блейзом.

Неожиданно Рон громко захохотал, и Гермиона вздрогнула. С раздражением она перевела взгляд на сцену и увидела, как группа добровольцев, согласившихся участвовать в конкурсе, пытается станцевать танец маленьких фей, которые обычно разучивают волшебницы на уроках ритмики в пятилетнем возрасте. И если учесть, что все добровольцы – взрослые мужчины, очевидно, не обладающие особыми способностями к танцам, то, пожалуй, со стороны их неуклюжие попытки действительно выглядели забавными и смешными.

Но не для неё.

– Эй, Гермиона, ты что-то совсем скисла! Только посмотри на этих ребят, – словно прочитав её мысли, обратился к ней Рон с широкой улыбкой. – Что творят, с ума сойти…

Он покачал головой с веселым изумлением на лице.

– Я же уже говорила, что… – вздохнув, начала она, но её перебил Гарри.

– Да, мы уже слышали твою историю про «слишком крепкий коктейль». Но мне кажется, дело в другом, – проницательно посмотрел на неё Поттер и перевел взгляд на Джинни. – Вы обе не слишком-то настроены веселиться.

– Гарри, что за глупые предположения? – стараясь выглядеть как можно беспечнее, расслабленно произнесла Джинни и взяла бокал со стола. – Если мы не смеемся над сомнительными шутками, это ещё не значит, что…

– Меня не проведешь, – не дослушав её, уже серьезно произнес Гарри. – Скажите честно, эти ублюдки чем-то вас обидели?

Этот внезапный вопрос повис в воздухе. Рон, который до этого рассеянно слушал болтовню друзей, теперь полностью развернулся к ним лицом и, нахмурившись, пытался отыскать в лицах девушек подвох.

Впервые за долгое время Гермиона поймала взгляд Джинни. Какое-то время они оторопело смотрели друг на друга, словно решая, что сказать, после чего одновременно, слишком рьяно, чем того требовали обстоятельства, начали отнекиваться.

– Нет, что ты, дорогой! Конечно, не обошлось без обмена любезностями, но ты же знаешь Малфоя… – отмахнулась Джинни.

– А в остальном всё хорошо! Я же вам говорила, что мы с ним… Нашли общий язык, – быстро добавила Гермиона, но, увидев, как вытянулись лица у Гарри и Рона, а Джинни непроизвольно бросила на неё скептический взгляд, быстро добавила: – Насколько это, конечно, возможно в сложившихся обстоятельствах.

На какую-то пару секунд за столом повисло молчание. Гермиона прекрасно видела, что ребят не убедили их с Джинни бездарные попытки скрыть причину своего настроения, а потому она лихорадочно соображала, что ещё она может сказать, чтобы перевести разговор в безопасное русло.

– Кстати, мне тоже показалось, что что-то тут не так, – задумчиво протянул Рон, ястребиным взором окинув лица подруг. – Какие-то вы обе невеселые…

Гермиона едва сдержалась, чтобы не закатить глаза, в то время, как Джинни сдерживать это желание не стала.

– Ради Мерлина, Рон, тебе это «показалось» после того, как Гарри высказал свое – повторюсь – глупое предположение, – с легким раздражением в голосе произнесла Джинни и сделала глоток коктейля. – К тому же, вы сами знаете, Малфой в последнее время ведет себя как никогда мирно.

Гермиона уловила в последних словах Джинни едва заметную иронию, очевидно адресованную ей, но не подала виду.

– А что на счет Забини? – резко спросил Гарри, посмотрев прямо в глаза своей невесте. – Как он себя вел?

Затаив дыхание, Гермиона наблюдала, как внезапно Джинни замерла и всего на долю секунды, растерявшись, раскрыла глаза от изумления. К счастью, она быстро пришла в себя и вновь нацепила маску безразличия, хоть и отвела взгляд от Гарри, слегка покраснев.

– О, ну с этим никогда особых проблем не было, – пренебрежительно бросила она и неожиданно обратилась к Гермионе. – Ведь правда?

Гермиона на какое-то время опешила от столь абсурдного заявления, особенно если учесть, что она совсем недавно узнала, что, в общем-то, Забини был корнем одной из огромнейших проблем Джинни.

– Да, вы же сами знаете, Блейз всегда был самым сдержанным из всех слизеринцев, – спохватившись, наконец, быстро подтвердила она, подавив желание скептически выгнуть бровь в ответ на слова Джинни, и посмотрела по очереди в глаза Гарри и Рону. – И вообще, почему в такой отличный вечер мы должны говорить о каких-то двух…

Все трое явно ждали продолжения, но Гермиона лишь неопределенно повела рукой в воздухе и, выдохнув, опустила её, с досадой обнаружив, что просто не может найти подходящее слово, чтобы описать Драко и Блейза. С Забини у неё конфликтов никогда не возникало, а оттого и необходимости вступать с ним в перепалки, но с Малфоем все было наоборот. Раньше она бы нашла сотню определений, которыми могла бы его смело наградить, начиная от привычного и уже не такого эффектного «ублюдок», заканчивая чем-то посложнее, вроде «жалкий несносный отвратительный убогий пожиратель смерти». Но сейчас…

Конечно, нужно было хоть что-то выдавить из себя. Но язык просто не повернулся, и, кажется, Гарри с Роном это поняли, судя по тому, как синхронно помрачнели их лица.

К счастью, внезапно Гермиона уловила в толпе знакомое лицо Матео и активно замахала ему рукой. Он помахал в ответ и двинулся прямо к их столику.

– О Боже, только не это… – мрачно изрек Гарри, проследив за её взглядом.

– Если этот индюк снова попросит нас поучаствовать в каком-то дурацком конкурсе, я пас, – с неприязнью добавил Рон, покосившись на итальянца. Гермиона была уверена, что он по-прежнему считает, что Матео «положил на неё глаз».

– Ой, ладно вам! Только недавно упрекали нас в том, что мы недостаточно веселые, а теперь сами отказываетесь веселиться! – шлепнула Гарри по руке Джинни и озорно улыбнулась, после чего бросила на Гермиону быстрый взгляд, означающий что-то вроде «Слава Мерлину, пронесло».

Как раз в этот момент Матео подошел к столику. Весь его лик излучал жизнелюбие, и Гермиона невольно восхитилась способностью этого итальянца никогда не унывать.

– Добрый вечер, синьоры, синьориты! Я искренне надеюсь, что вам по-прежнему нравится отдых на нашем курорте, – бодро произнес он, окинув взглядом присутствующих, и виновато улыбнулся. – Но, к сожалению, вновь вынужден попросить помощи у вас, Гарри, Рон, если вы, конечно, согласитесь.

– Если это что-то, связанное с танцами, песнями, стихами, да и вообще, с какими-либо конкурсами, то, при всем уважении… – настороженно начал Гарри, но Матео остановил его жестом.

– Нет, синьор, помощь нужна в другом. Я слышал, вы оба хорошо летаете, а у нас как раз только что кое-кто из гостей неудачно пошутил и… В общем, нужно достать пару вещей с крыши дворца Магнолии, а я как назло не могу найти никого, кто бы смог справиться с этой задачей, – сбивчиво затараторил итальянец виновато разведя руками. – И акцио тут бессильно.

– А что, вы не умеете летать? – с едва скрываемым интересом спросил Рон. Гермиона заметила, как при упоминании о том, что он хорошо летает, на его лице появилась самодовольная ухмылка, которую, впрочем, он тут же подавил.

– Увы, я делаю это крайне плохо, – покачал головой итальянец, и теперь Рон уже откровенно усмехнулся и кинул быстрый взгляд на Гермиону. Очевидно, он был невероятно доволен тем, что в чем-то лучше Матео.

– Ну, раз такое дело, то, думаю, мы сможем помочь, правда, Гарри? – снисходительно произнес он и посмотрел на друга.

Гермиона видела, что в отличие от Рона, на Гарри не произвели слова Матео никакого впечатления, а оттого он неуверенно пожал плечами.

– Не знаю, Рон, а как же Джинни с Гермионой?

– О, дорогой, даже и не беспокойся! Мы будем сидеть тихо, как мышки, – неожиданно для Гермионы, заверила Гарри Джинни.

– Точно? И никуда не пойдете? – подозрительно перевел он взгляд с неё на Гермиону.

– Конечно, не пойдем! Мы дождемся вас. Кстати, Матео, как долго нам ждать возвращения Гарри и Рона? – небрежно бросила она, хотя внутри неё все замерло. Ей необходимо было знать, что у них с Джинни будет достаточно времени на разговор. Она надеялась, что времени будет достаточно.

– Bella, я обещаю, что через пятнадцать, максимум двадцать минут ваши друзья будут на месте в целости и сохранности. Не переживайте! – положил руку на сердце Матео в знак искренности своих слов.

Гермиона тепло ему улыбнулась, после чего перевела вопросительный взгляд на Рона.

– Чтож, – откашлялся тот, и, приосанившись, важно поднялся со стула. – Веди нас к метлам.

Это прозвучало несколько высокопарно, и Джинни прыснула. К счастью, Рон этого не заметил.

Гарри, в последний раз кинув предупреждающий взгляд в сторону подруг, неуверенно встал со своего места.

– Идите, идите! Мы будем ждать вас здесь, – ободряюще закивала Джинни, лишний раз подтвердив, что не против их кратковременного ухода, и ребята, наконец, скрылись в толпе.

Гермиона молча наблюдала, как мгновенно поменялось выражение лица её подруги. Казалось, она из последних сил прятала безумную усталость, а теперь дала себе волю и как-то сразу обмякла, со вздохом закрыв глаза. От былой улыбки не осталось и следа, голова склонилась к груди, а плечи заметно, сутуло опустились. Джинни какое-то время просто так и сидела, нахмурившись, не говоря ни слова. В свою очередь, Гермиона тоже не знала, что сказать. Она так долго ждала этого момента и вот, когда они остались наедине, теперь внезапно осознала, что ей просто страшно задавать вопросы, хотя, вернее будет сказать, ей страшно услышать ответы.

– Это началось в тот год, когда мы вернулась в Хогвартс, – не открывая глаз, неожиданно начала Джинни уставшим голосом. – Ты помнишь то жуткое время, когда мы все были подавлены войной, вернее тем, что она принесла. Я потеряла брата, потеряла друзей, и всерьез думала, что сойду с ума. Эта боль… В тот момент было очевидно, что её нельзя забыть, нельзя убить, можно разве что заглушить на какое-то время. Но я не могла и этого сделать, как и не мог Гарри, которому было больнее всех. В тот последний вечер перед началом учебного года, когда я раздумывала над тем, возвращаться в Хогвартс или нет, он сказал, что лучше будет, если я вернусь. И в глубине души я понимала, что он прав, потому что в тот момент я была просто не способна помочь ему, как и он не был способен помочь мне. Наши отношения оставались подчеркнуто дружескими, хотя о какой любви тогда могла идти речь? Только боль, только горечь утраты.

Она на какое-то время замолчала, ещё больше нахмурившись. Казалось, к ней вновь вернулись все мрачные воспоминания, которые со временем выцвели, хоть и оставили неизгладимый след в душе.

– И мы вернулись в Хогвартс, – наконец, открыла она глаза и задумчиво уставилась вдаль. – Я и ты, а из знакомых только Малфой и… Забини. Нам невольно приходилось общаться всем вместе, четверым единственным семикурсникам, когда мы восстанавливали залы Хогвартса, когда делали совместные задания, когда обедали за одним столом, потому что число вернувшихся в школу учеников было до того ничтожным, что разделение на факультеты стало бессмысленным.

Гермиона внимательно слушала слова Джинни, но внезапно осознала, что плохо помнит все то, о чем говорит подруга, хотя, честнее будет сказать, не помнит вообще.

– Стой, разве мы общались с ними, разве?.. – нахмурившись, медленно спросила она, силясь вспомнить хоть что-то, но память лишь подсовывала ей расплывчатые образы, которые никак не хотели вырисовываться в четкую картину. Гермиона понимала, что Джинни говорит правду, но видимо для неё весь учебный год тогда прошел в каком-то дурмане после пережитого стресса.

Подруга перевела на неё усталый взгляд.

– Да. Конечно, не сразу, прошло пару месяцев, прежде чем нам удалось действительно худо-бедно наладить контакт, – Джинни вздохнула и вновь отвела взгляд. – Я не удивлена, что ты не помнишь. Ты весь учебный год была сама не своя, полностью погрузилась в учебу, замкнулась в себе, и ещё, к тому же, то неудачное заклятие, которое по ошибке угодило в тебя на уроке Флитвика прямо перед выпускными экзаменами…

– Какое заклятие? – ещё сильнее нахмурилась Гермиона. Она узнавала все новые и новые факты о том времени последнего курса школы, и ей они не нравились.

– Парень с шестого курса, не помню его имени, неправильно произнес заклинание восстановления памяти, и оно срикошетило в тебя, оказав совершенно противоположный эффект. Помнишь, ты пару дней лежала в своей комнате и не ходила на занятия? Как раз в тот момент шел процесс восстановления памяти, хотя мадам Помфри предупредила, что ты будешь смутно помнить события последних шести месяцев.

Гермиона и впрямь что-то припоминала, но не могла с точностью сказать, что так оно и было. Прошло три года с момента окончания школы, и столько всего произошло за это время, что её воспоминания о последнем курсе учебы в Хогвартсе, казалось, полностью стерлись из памяти. Наконец, бросив попытки докопаться до истины, она молча кивнула, дав Джинни понять, что та может продолжать.

– Поначалу мы не ладили, цапались по мелочам, а потом как-то неожиданно разговорились, и я узнала, что во время войны мать Блейза скрывалась от Пожирателей. Однажды, они едва не убили её за то, что она, будучи чистокровной волшебницей с идеальной родословной, отказалась вступать в их ряды. Они пытали её круцио, хотели подчинить империо и силой заставить принять метку, но она сбежала. И была в бегах вплоть до того момента, как… – Джинни бросила на неё тяжелый взгляд, – Ты знаешь. А потом нам с Блейзом поручили совместную работу по зельям, и все произошло так стремительно, что я сама и не заметила, как мы стали общаться больше, перестали звать друг друга по фамилии и постепенно полностью рассказали друг другу все, что наболело. Неожиданно для себя, я поняла, что это общение, каким бы оно ни казалось неправильным, невозможным, абсурдным, постепенно возвращает меня к жизни. Блейз умел слушать, умел хранить тайны, но лучше всего ему удавалось отвлечь меня от жутких воспоминаний. И если боль не могла исчезнуть, то лишь общаясь с ним, я получала хотя бы временное обезболивание. С ним на какое-то время я забывала обо всем.

Джинни замолчала, горько улыбнувшись. Гермиона, затаив дыхание ждала, когда она продолжит.

– Однажды мы поругались с ним. Поспорили из-за того, что я утверждала – если бы не война, мы бы никогда не нашли общий язык, а он говорил, что просто не складывалось подходящих обстоятельств, чтобы мы узнали друг друга лучше. И в тот момент, когда я собиралась уйти, он неожиданно схватил меня за руку, развернул лицом к себе и… Поцеловал. – На секунду окунувшись в воспоминания, она замерла, но тут же перевела тяжелый взгляд на Гермиону. – Я прошу, пожалуйста, не осуждай меня. Никто не знает о том, что происходило между мной и Забини, и мне жаль, что я обременила тебя этой правдой.

– Значит, после того, как он… – находясь в состоянии глубокого потрясения, начала Гермиона, словно не услышав последние слова Джинни. – Вы начали встречаться?

Джинни мрачно усмехнулась.

– О нет, не думаю, что эти отношения можно было так назвать. Мы не гуляли с ним за ручку под луной, и он не водил меня в кафе по выходным. Мы не целовались при встрече и не говорили друг другу трогательных слов. Просто на тот момент… Нуждались друг в друге. – Она ненадолго замолчала, кусая губу. – Мы оба понимали, что все это не может долго продолжаться, что рано или поздно все равно придется это прекратить.

– Из-за Гарри? – тихо спросила Гермиона.

Джинни глубоко вздохнула.

– Из-за Гарри тоже.

На пару секунд повисло молчание.

– Ты его любила?

Услышав вопрос Гермионы, Джинни метнула в неё быстрый, полный боли взгляд, после чего вновь уставилась куда-то впереди себя со странным выражением лица. Немного помолчав, она горько произнесла:

– Мне было с ним хорошо, по-настоящему легко. Я не понимала, что люблю его, пока мы были вместе. Но лишь когда я уехала после окончания школы домой, когда вернулась к семье, к друзьям, к Гарри, то поняла, что… Да, я любила его, Гермиона.

Это признание ошеломило её, выбило почву из-под ног.

– Но как же… Гарри? – почти возмутилась Гермиона, почувствовав, что воздуха стало мучительно не хватать. – Только не говори, что ты не любишь его, что всё это время…

– Я люблю его, Гермиона, даже не думай сомневаться в этом! – твердо произнесла Джинни, чуть повысив голос, и посмотрела на неё таким взглядом, что та моментально замолчала. – Люблю. Но это совсем другое чувство. Любить Гарри проще, легче, потому что он родной, близкий, такой по-настоящему мой, понимаешь?

Гермиона, хоть и полностью понимала то, о чем говорит подруга, все же отрицательно закачала головой, и Джинни выпрямилась, облокотившись предплечьями о стол.

– А Блейз… С ним я никогда не чувствовала того, что сейчас чувствую с Гарри. В наших отношениях не было уверенности в завтрашнем дне, не было надежды на хоть какое-то совместное будущее, и мы даже не пытались загадывать дальше, чем на день вперед. Блейз всегда акцентировал внимание на том, что к жизни нужно относиться легче, как и к отношениям в частности. Я была уверена, что для него, как и для меня, всё то, что между нами происходило, было лишь временным утешением, способом отвлечься от болезненных воспоминаний, не более.