Текст книги "Лабиринт памяти (СИ)"
Автор книги: Jane Evans
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 55 страниц)
Поразительно, как часто жизнь заставляет нас менять свой взгляд на те или иные вещи.
К примеру, женщины.
После школы, когда я бесцельно путешествовал по разным городам и странам, мне казалось, что все женщины делятся на два типа: безликие серые существа и женщины-вспышки. Первые встречались постоянно, вторые довольно часто, и именно их общество я предпочитал. Они были привлекательны, нередко обладали легким нравом, но почти всегда отличались отсутствием мозгов. Как правило, мы знакомились, весело проводили время, в эту же ночь спали, а дальше… Интерес пропадал. Красивые снаружи и пустые внутри, они были подобны куклам, стоящим в витринах магазинов на Диагон-Аллее. Бывает, задерживаешь на такой взгляд, мысленно восхищаешься, но тут же забываешь. Не женщина, а кратковременная вспышка, которая ослепляет, а через секунду уже ничего не остается. Поэтому, как вид, такие женщины довольно быстро мне надоели.
Примерно через год моего скитания я понял, что куда более интересно иметь дело с женщинами, разгорающимися медленно, словно уголь. С виду холодные и неприступные, они бросали вызов мужчинам, и, подозреваю, те зачастую трусили, боясь не справиться с задачей. А мне было наплевать. Я знал, что у меня всегда есть два надежных козыря в рукаве – деньги и власть, которые могли усмирить даже самую несговорчивую особу. Как же было сладостно наблюдать, как постепенно, не сразу, но всё же они начинали сдаваться, не в силах устоять пред материальными благами, которые им сулил возможный союз со мной. И когда уголек в их душах окончательно разгорался, когда они дарили мне себя, на этом вся игра заканчивалась: я терял интерес. Ведь это была просто очередная достигнутая цель, не более.
И, наконец, последний тип женщин, о существовании которых я узнал, лишь встретив Элису – женщину-пламя. Она была завораживающая, непредсказуемая, яркая, интересная. Она умела не просто увлечь, она умела заставить думать о себе, гадать, что же в следующий раз принесет общение с ней. К тому же, Эл была, что называется, девушка «моего круга». Она обладала утонченными манерами, природной аристократичностью и изяществом, которое было видно невооруженным глазом. И да, она была чистокровной, что само по себе являлось уже неплохим бонусом. Поэтому, устав от бессмысленности коротких случайных связей и приняв во внимание все эти многочисленные плюсы, я осмелился попробовать построить с ней «серьезные отношения», которых избегал раньше.
Это не было ошибкой. Мне было хорошо с Эл, она подходила мне, а я – ей. Можно сказать, мы вытащили друг друга из дерьма, в котором, казалось, оба глубоко погрязли. Она помогла мне отвлечься от ужаса войны, а я ей – вылезти из долговой ямы, которая практически её разорила. Да, мне было хорошо с ней. До тех пор, пока на горизонте не появилась Грейнджер.
Драко перестал писать, почувствовав внезапно проснувшуюся в нем злобу. Он скрипнул зубами, в очередной раз мысленно проклиная тот день, когда согласился прибыть на этот гребаный курорт, испоганивший его размеренную жизнь абсолютно неуправляемыми, неконтролируемыми событиями, курорт, вселивший в него дикие желания, абсолютно противоречащие его естеству.
Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Драко все же продолжил изливать свои мысли на тонкие страницы дневника.
Гермиона Грейнджер, маглорожденная волшебница, а иными словами просто грязнокровка, ставшая моим школьным врагом наравне со своим золотым дружком Поттером ещё черт знает сколько лет назад. Я бы предпочел не встречаться с ней никогда в жизни, но волею судьбы она очутилась на том же курорте, в то же самое время, что и я. Хуже этого обстоятельства было лишь то, что от гребаной заучки, лохматого книжного червя и в целом скучной чопорной отличницы не осталось и следа. Грейнджер повзрослела, похорошела, изменилась, в конце концов, и одетая в нечто более открытое, чем в школьную бесформенную робу, оказалась куда сексуальнее, чем я мог представить. И потом, эти танцы, вынуждающие прикасаться к ней, чувствовать её тело, двигающиеся в такт музыки и порождающее самые порочные мысли, которые я не в силах выкинуть из головы, всё это начало медленно сводить меня с ума. Я не знал наверняка, в чем причина этого гребаного помешательства – в магии курорта, которая вынуждала делать абсолютно несвойственные для нас двоих вещи или же дело было в чем-то другом, в чем-то пострашнее магии.
Драко замер, внезапно осознав, что теперь он ни черта не понимает. Быстро сменяющимися кадрами перед ним пронеслись воспоминания о днях, проведенных на курорте, и он почувствовал тошноту от того, что понял – чувства к Грейнджер далеко не ограничивались простым вожделением, а вернее сказать, тупым желанием её трахнуть. Какая-то неведомая сила толкала его оберегать её, спасать, вытаскивать из передряг, в которые та попадала с определенной периодичностью, очевидно, позаимствовав эту способность у своего дружка Поттера. Ещё на самом первом занятии танцами, когда Грейнджер упала, Драко по непонятной причине почувствовал беспокойство, и прежде чем успел осознать, что делает, подал ей руку, чтобы помочь подняться. И ведь это было ещё до того, как он начал бесстыдно хотеть её. До того, как окончательно сошел с ума.
От этих мыслей Драко стало дурно и он, отбросив дневник в сторону, поднялся с кресла и плеснул себе в бокал щедрую дозу огневиски. Он не хотел сейчас заниматься самокопанием, как и не хотел пытаться сложить в единую картину абсолютно разные и нелогичные частицы пазла под названием «отношения с Гермионой Грейнджер». В глубине души он чувствовал, что если решит выяснить правду, если всерьез попытается это сделать, то последствия будут необратимыми, пугающими и абсолютно разрушающими. Бывает истина, которая не несет свет, а лишь погружает во тьму, с холодной жестокостью оставляя за собой лишь боль, отчаяние и бесконечное страдание, а потому лучше держаться от неё подальше, лучше оставаться в неведении.
Но, что если это невозможно? Что, если механизм уже запущен и это лишь вопрос времени, когда жестокая правда явно предстанет перед ним? Что, если уже слишком поздно для того, чтобы что-то изменить?
Впервые за долгое время Драко почувствовал страх.
*
На их общее занятие с Марией он пришел первым. Итальянка встретила его приветливой улыбкой и, бегло взглянув на часы, вопросительно на него посмотрела: уже прошло пять минут урока, а Грейнджер всё не было, хотя обычно она отличалась безукоризненной пунктуальностью. Драко равнодушно пожал плечами и сделал вид, что не заметил пристальный взгляд Марии, который, казалось, прожигал его насквозь.
Чтобы хоть как-то отвлечься, он принялся мерить зал шагами, пытаясь унять съедающее его изнутри беспокойство. И хотя это абсолютно противоречило характеру поступков Грейнджер, Драко всерьез опасался, что она и вовсе не придет, выставив его полнейшим идиотом. Казалось, эти минуты ожидания длились вечность, и когда он уже собирался плюнуть на все и убраться подальше из этого дурацкого танцевального зала, одновременно избавив себя от общества любопытно глазеющей на него итальянки, дверь внезапно отворилась и на пороге показалась Грейнджер.
Она робко пробормотала извинения и осторожно зашагала в его сторону, хмуро смотря себе под ноги. Драко ждал, что она поднимет на него взгляд, но, как оказалось, тщетно: остановившись в метре от него, Гермиона посмотрела прямо на Марию, подчеркнуто оставив его без внимания.
Вмиг почувствовав раздражение, Драко хотел съязвить, но предпочел промолчать и принять правила игры Грейнджер. Он не мог её винить в том, что теперь она даже смотреть на него не хочет, не то, чтобы о чем-то с ним говорить. И если учесть тот факт, что он ещё вчера решил окончательно покончить с их странными отношениями, то это обстоятельство шло ему только на руку.
– Итак, раз теперь все в сборе, можем начать, – хлопнула в ладони Мария, окинув их воодушевленным взглядом. – Для начала покажите мне, что вы отработали за эти несколько дней ваших самостоятельных тренировок, после чего мы перейдем к следующей части нашего занятия.
В зале повисла тишина. Драко краем глаза увидел, что Грейнджер, как и он, не сдвинулась с места. Она лишь ещё больше нахмурилась и снова уставилась в пол. Поразительно, обычно послушная девочка проявила открытое неповиновение преподавателю. Страшно подумать, чего ей это стоило. Словно в подтверждение его мыслей, Грейнджер тихо, но настойчиво произнесла:
– Мария.
Итальянка, которая на миг отвлеклась на поиски своей волшебной палочки, подняла на неё вопросительный взгляд.
– Мы не можем танцевать вместе.
Услышав её слова, Драко опешил. Что? Ему послышалось, или Грейнджер в самом деле сошла с ума?
– Почему вы так считаете, сеньорита? – скрестив руки на груди, медленно выпрямилась итальянка, вмиг приняв решительный вид.
Гермиона на какое-то время замешкалась.
– Потому что наши отношения абсолютно не позволяют совместно работать.
– Вот как? – недоверчиво изогнула бровь Мария.
– Да, именно так, – нервно сцепила пальцы Гермиона. – Я просто… Я не могу с ним танцевать.
Драко едва не открыл рот от изумления. Нет, Грейнджер определенно сошла с ума. Совершенно точно.
– Хм… Понимаю, – медленно покачав головой, проворковала итальянка и перевела на него ясный взгляд. – А что касается вас, синьор? Вы тоже… не можете танцевать с Гермионой?
Этот вопрос застиг его врасплох, и, судя по тому, как встрепенулась Грейнджер, испуганно на него посмотрев, Драко понял, что не одного его. С мрачным удовлетворением он твердо взглянул на неё, и когда их взгляды пересеклись, Гермиона резко отвела глаза в сторону и, казалось, слегка покраснела. Драко мрачно усмехнулся.
Итальянка ждала ответ, но он не спешил отвечать, не хотел, не собирался. Раз Грейнджер заварила всё это дерьмо, пусть сама и расхлебывает. Он же прекрасно понимал, что вне зависимости от того, скажет он что-то или нет, вне зависимости от слов Грейнджер, им придется вместе танцевать и дальше. Хотят они того или нет. А потому, какой смысл пытаться сейчас что-то доказать, впустую сотрясая воздух? Ведь выхода было всего два: либо ты принимаешь условия Магнолии, либо едешь домой и навсегда забываешь о существовании этого курорта. Третьего не дано. Не может быть, чтобы Грейнджер этого не понимала. Как ни крути, она была умной ведьмой, но всё же что-то толкнуло её на эту последнюю, слабую попытку без последствий отказаться от совместных с ним тренировок.
О, наверняка это полное отчаяние. Как знакомо.
– В общем так, послушайте меня оба, – без тени улыбки, начала итальянка со стальными нотками в голосе. – За годы преподавательской практики я встречала много различных пар. Одни танцоры ладили друг с другом, другие друг друга тихо ненавидели, и да, пожалуй, встречались и те, кому было действительно противопоказано совместно работать. Но поверьте, ваши отношения наоборот как раз таки позволяют танцевать вместе. Со стороны виднее, и сказать вам, что я вижу? Я вижу двух людей, которые пытаются бороться друг с другом, бороться с собой, но все равно не в силах противиться чувствам. И именно поэтому вы, двое, просто созданы для танца танго. Ведь ваши отношения – это танго воплоти. Страсть, граничащая с ненавистью, любовь, граничащая с болью… Вот что представляет из себя танго, вот что представляют из себя ваши отношения. И мне плевать, что вы оба не хотите это признавать. В конце концов, это ваше право, остаться или уйти. Но помните, что если вы уйдете, уже никогда не сможете вернуться. Так что решайте. У вас есть пять минут.
После этого она резко развернулась на каблуках и зашагала прочь из зала, оставив их двоих абсолютно оглушенными.
Казалось, Драко потерял дар речи. Слова итальянки были настолько отвратительно точными, до брезгливости честными, что он чувствовал, как правда, которую он итак знал, но которую не осмеливался озвучить вслух, медленно разъедает его изнутри. И то, что её озвучил кто-то другой, не он, и даже не Грейнджер, порождало ещё большую злость, смешанную с отвращением к самому себе. Драко повернулся к Гермионе и тяжело посмотрел на неё. Сейчас ему было плевать. Ему снова хотелось говорить, и он больше не собирался молчать.
– Теперь ты довольна? – прошипел он, наблюдая за ней.
Грейнджер по-прежнему не смотрела на него и выглядела напряженной до предела, так, что он понимал: любое его слово может стать последней каплей, и она взорвется.
Но она молчала, крепко сжав зубы. Пока что молчала.
– О чем ты вообще думала, Грейнджер? Надеялась, что эта сумасшедшая итальянка так просто позволит нам двоим уклониться от гребаной обязанности танцевать вместе?! Или тебе уже стало на все плевать, и ты захотела бросить своих драгоценных друзей, под удобным предлогом слиняв с курорта?!
Глаза Гермионы сверкнули, и она резко посмотрела на него. Её взгляд был полон безумной злости, и Драко понял, что она на грани.
– Я хотя бы попыталась, Малфой, и это, поверь, лучше, чем просто смириться с тем, что мне придется танцевать с тобой ещё четыре дня!
– О, так значит, это лучше, говоришь? – сделал шаг к ней навстречу Драко, опасно сощурив глаза: внутри него всё клокотало от негодования. – А то дерьмо, что она сказала, тебе понравилось слушать?!
Грейнджер широко распахнула глаза и открыла рот, чтобы что-то сказать, но, по всей видимости, просто не смогла найти слов, чтобы ответить. Она выглядела испуганной, сердитой, абсолютно отчаявшейся, и в этот миг была так безумно хороша собой, что Драко разозлился ещё больше. Он подошел к ней практически вплотную и выдавил сквозь зубы:
– Каково оно, Грейнджер, слышать правду, от которой тебя едва не выворачивает наизнанку, от которой хочется лезть на стену?
Она выдержала его взгляд, храбро вскинула подбородок и даже не сделала шаг назад, хотя Драко заметил, что её тело содрогает мелкая дрожь.
– Мне не впервой, Малфой.
Её взгляд ожесточился, и сейчас они смотрели друг на друга с былой ненавистью, с разницей лишь в том, что теперь Драко не знал, чего он больше хочет – уничтожить её или придавить к стене и жестко наброситься на её губы в поцелуе. Он понимал, что сейчас снова близок к тому, чтобы перешагнуть черту, и когда она, судорожно вздохнув, сделала шаг назад, он едва совладал с собой, чтобы вновь не притянуть её к себе.
– Я не позволю повториться тому, что было, – упрямо произнес Драко, глупо высказав первое, что пришло ему в голову.
Казалось, Грейнджер на миг растерялась, услышав его слова, и в её взгляде мелькнуло что-то…
– Я тоже, Малфой, так что можешь не волноваться на этот счет, – с презрением ответила она, напустив на себя безучастный вид, хотя Драко понимал, что внутри неё бушуют эмоции, но какие – разгадать так и не смог. Похоже, Грейнджер усвоила, благодаря длительному общению с ним, пару уроков из разряда «как скрыть свои чувства и поставить в тупик собеседника».
Как раз в этот момент дверь вновь открылась, и в зал вошли Мария со Стефано, которые о чем-то эмоционально разговаривали на итальянском.
Драко инстинктивно сделал шаг в сторону от Грейнджер, словно боясь быть застигнутым на месте преступления. Абсолютно дурацкий поступок с его стороны.
– Ну, что ж, предлагаю приступить сразу ко второй части урока, – как ни в чем ни бывало, начала Мария, остановившись напротив них. – Сегодня мы будем учить с вами верхние поддержки, которые вам необходимо освоить и отработать на индивидуальных занятиях. Стефано будет ассистировать мне.
Итальянец широко улыбнулся и пожал руку Драко.
– Рад вас видеть, – кивнул он Гермионе, а затем и ему.
Казалось, они не замечали того напряжения, которое царило между ним и Грейнджер, а может просто делали вид, что не замечают, но одно было совершенно точно: Мария прекрасно знала – не смотря ни на что, они оба не отступятся. И хотя она могла бы ради приличия поинтересоваться, какое решение они с Грейнджер приняли, но видимо, всё было предельно ясно и без слов.
Внезапно в зале заиграла музыка танго, и Мария, отложив палочку в сторону, бодро произнесла:
– Поддержки будем учить по отдельности, потому как каждая из них уникальна и требует определенного количества времени для освоения. Для начала мы вам покажем то, что вам необходимо будет выучить.
После этих слов итальянцы вышли в центр зала. Несколько тактов музыки они просто стояли и напряженно смотрели друг на друга, после чего Мария внезапно побежала навстречу Стефано, а дальше все произошло очень быстро: она оперлась руками о его плечи и оттолкнулась ногами от пола, в то время как он ладонями вытолкнул её бедра наверх. Грейнджер изумленно охнула, увидев, как Стефано кружит Марию на вытянутых руках у себя над головой, а та, вытянувшись словно струна, держит идеальный баланс. Через несколько секунд, итальянка, сгруппировавшись, внезапно изящно упала на руки к партнеру, и теперь он её уже кружил, прижав к себе. Когда Стефано, наконец, аккуратно поставил Марию на пол, Драко подумал, что, должно быть, эти итальянцы и вправду чокнутые, раз думают, что они с Грейнджер смогут это повторить. И дело было не в том, что он боялся её не поднять, а в том, что она сама вряд ли сможет ему довериться и войти в поддержку. Он скосил взгляд на Гермиону и увидел, что та побледнела, застыв с выражением ужаса на лице.
– Позвольте внести ясность, – скептически начал Драко, понемногу начиная раздражаться. – Вы всерьез полагаете, что мы с Грейнджер способны повторить эти чудеса акробатики?
Мария со Стефано переглянулись и одинаково улыбнулись, словно ожидали этого вопроса.
– Поверьте, синьор, вы ещё не на то способны. Вам лишь кажется, что это сложно, но на самом деле здесь не требуется сила. Здесь нужна техника, – деловито ответила итальянка с явным акцентом.
– Я говорю не за себя, а за Грейнджер, – мягко перебил её Драко, и вмиг почувствовал на себе возмущенный взгляд Гермионы. – Я немного занимался танцами и прекрасно знаю, что подобные вещи можно сделать лишь полностью доверившись партнеру. А она мне не доверяет, так что…
Драко усмехнулся и пожал плечами. Он был уверен, что если бы можно было убивать взглядом, он бы был уже мертв от зрительного натиска Грейнджер.
– Давайте попробуем, – неожиданно резко произнесла она. – Уверена, если Малфой настолько уверен в своих силах, ему не составит труда внушить мне доверие своим профессионализмом.
Драко лениво обернулся и криво усмехнулся ей, уловив в словах Грейнджер издевку. Она кипела от злобы и смотрела прямо на него, прищурив глаза. Вот она, истинная гриффиндорская сущность: принять вызов, не будучи уверенным в том, что тебе это по зубам. Вполне себе в духе Грейнджер, взять непосильную задачу и любыми способами попытаться её решить. И хотя – надо отдать ей должное – она часто добивалась своего, но, всё же, сейчас Драко был практически уверен, что на этот раз она не справится. Просто не сможет ему довериться.
Так и вышло.
Выслушав инструкции преподавателей, Грейнджер осмелилась попробовать войти в поддержку со Стефано, и у неё почти получилось, если бы она не растерялась в последний момент. Примерно на пятой попытке ей всё же удалось безукоризненно выполнить свою задачу и удержать равновесие, полностью доверившись партнеру, и Мария даже радостно захлопала, увидев, что её подробные объяснения Гермиона схватила практически на лету. В свою очередь, Драко так же легко удалось выполнить поддержку и с Марией, хоть и потребовалось время, чтобы он постиг все тонкости техники движения, благодаря Стефано. Как говорила итальянка, на деле всё оказалось гораздо проще. Будучи опытной партнершей, она полностью доверилась ему и потому легко вошла в поддержку так, что Драко абсолютно не почувствовал её веса. И если учесть, что Мария была примерно одной комплекции с Грейнджер, он не сомневался, что если Гермиона всё-таки сможет довериться ему так, как уже доверилась Стефано, то им не придется тратить лишнее время на отработку этого элемента.
Но она не смогла. Когда, спустя полчаса повторений практически доведенных до совершенства элементов в паре с учителями их попросили сделать выученную поддержку вместе, Драко почувствовал, как заволновалась Грейнджер, а оттого невольно занервничал сам. Они смотрели друг на друга какое-то время, и когда она все же побежала ему навстречу и, оттолкнувшись ногами, попыталась войти в поддержку, то внезапно вновь плюхнулась вниз. Они пытались сделать это снова и снова, но в решающий момент Грейнджер просто не могла пересилить себя, и потому, вместо того, чтобы войти в верхнюю планку, всё же возвращалась в прежнее безопасное положение. Стефано с Марией тщетно пытались уговорить её довериться ему, Драко, но она лишь всё больше мрачнела и замыкалась в себе. В какой-то момент, Малфой почувствовал, что ещё чуть-чуть и Грейнджер сорвется, заплачет или устроит истерику – что именно, сложно было сказать наверняка. И тогда он пообещал итальянцам, что он с Грейнджер непременно отработает эту поддержку на первом же индивидуальном занятии, и хотя Драко понимал, что формулировка его фразы ей не понравилась, Гермиона всё же была благодарна ему за это.
Занятие закончилось, и, прежде чем Малфой успел расшнуровать свои танцевальные туфли, Грейнджер выскользнула из зала, наспех попрощавшись с Марией и Стефано. За все занятие он перекинулся с ней всего лишь парой слов, причем единственной относительно нейтральной фразой было «завтра в восемь». В остальном же их общение складывалось из испепеляющих взглядов, немого раздражения и невысказанных обид, сквозивших в поведении обоих.
Когда Драко вышел на улицу и вдохнул свежий морской воздух, то внезапно почувствовал, как дико разболелась голова. Только сейчас он понял, насколько сильно устал, причем не физически, а морально. Общение с Грейнджер – если это можно так назвать – высосало из него все соки, все силы, просто абсолютно обескровило. Теперь её попытка отказаться от их общих танцевальных тренировок уже не казалась такой глупой. Кто знает, может будь они с ней чуть понастойчивее, итальянка бы сменила гнев на милость, хотя… Вряд ли.
На душе было паршиво, и Драко понял, что если сейчас не отвлечется, если останется наедине с собой, то просто сойдет с ума. Ему срочно было необходимо выпить и с кем-то поговорить. Не обсуждать свои гребаные проблемы, нет, просто расслабиться, выдумывая легкие и ни к чему не обязывающие темы для разговора. И как-то сами собой ноги привели его к бунгало Блейза. Он поднялся по ступенькам, отметив, что дверь наполовину открыта, и когда уже хотел поднять руку, чтобы постучать, внезапно услышал женский голос:
–…ты знал это?
– Конечно, я не знал, я бы сказал тебе!
– Черт, а что если…
– Послушай, если бы у него была привычка перечитывать свою писанину, он бы вряд ли вел себя так спокойно, как сейчас.
Драко напрягся. Блейз определенно разговаривал с кем-то, кого он знал. И тема для разговора была более, чем странная.
– Спокойно?! Ты хоть вообще в курсе, что происходит?! Блейз, всё зашло слишком далеко. Снова. Я… Я просто не знаю, что делать. Что, если они узнают? К чему это приведет?! – голос прозвучал почти истерично, и Драко оцепенел от внезапно пришедшего понимания: по ту сторону двери разговаривала девчонка Уизли. Какого черта? Он что-то не припоминает, чтобы у неё с Блейзом когда-либо были общие темы для разговора.
– Прекрати впадать в истерику, Джинни. Ещё ничего не произошло, от чего бы нам стоило беспокоиться.
«Джинни»? Драко послышалось или Забини назвал сестрицу Вислого «Джинни»?! Чертов Мерлин, с каких пор они так мило общаются?!
– Ах, ничего не произошло? Тогда слушай! – воскликнула Уизли и понизила голос так, что теперь Малфой не мог разобрать, что именно она говорит. И лишь по тому, как выругался Блейз, ему стало ясно, что Забини её слова не пришлись по душе.
На какое-то время за дверью воцарилось молчание. Драко не знал, как ему поступить: убраться подальше и позже спросить напрямую у Блейза, что за херню он услышал, или войти и выяснить, какого черта здесь происходит.
Внезапно Драко услышал шаги, приближающиеся к двери. Он отступил назад и уже приготовился столкнуться лицом к лицу с кем-то, как внезапно послышался негромкий голос Забини где-то из глубины комнаты:
– А ты… Как ты жила всё это время? Мы не виделись столько лет…
Шаги замерли. Очевидно, за дверью стояла Уизли.
– Спасибо, хорошо, – напряженно откликнулась она.
Повисло молчание.
– Почему ты не писала мне? – чуть ли не впервые в жизни Драко услышал серьезный голос Блейза без тени усмешки.
– А разве в этом был какой-то смысл? – так, что Малфой едва расслышал, тихо ответила Джинни.
– Был.
Снова молчание.
– Только не говори, что ты ждал моих писем.
– В это так сложно поверить? – Драко почти увидел горькую усмешку Блейза.
– В любом случае, это уже неважно. Ты же это знаешь. – Голос Уизли прозвучал печально.
– Знаю. А теперь и ты знаешь, что я ждал. Хотя не думаю, что для тебя это является открытием после того, как я прислал тебе те десять гребанных писем, и ни на одно из них не получил и строчки в ответ.
– Восемь, – быстро поправила его Джинни и осеклась.
Тишина.
– Ты даже помнишь, сколько писем я тебе прислал и до сих пор пытаешься изображать безучастность? – почти презрительно произнес Забини.
Вновь послышались шаги, но уже удаляющиеся от двери.
– К чему весь этот разговор, Блейз? Того, что было, не вернешь.
– Ты уверена?
Казалось, Уизли на миг замешкалась.
– Теперь да, – наконец, тихо ответила она, и Драко понял, что просто больше не в силах слушать все это. Он резко развернулся и почти бегом зашагал прочь. Голова просто разрывалась от услышанного. Кто бы мог подумать, Блейз и девка Уизли? Поразительно. Просто поразительно.
И чем дальше он отдалялся от бунгало, в котором услышал столько всего, что ему, в общем-то, не полагалось знать, тем больше понимал, что они с Блейзом похожи гораздо сильнее, чем он думал. И эта мысль как-то приободрила: хорошо осознавать, что ты не один в полном дерьме.
Настроение улучшилось.
*
«Послушай, всё будет хорошо. Это только танцы, не более! Помни об этом», – слова Джинни всё ещё звучали в её голове, когда она, набравшись смелости, вновь пришла на их первую самостоятельную тренировку на пляж. Пришла, после того, что произошло.
Гермиона судорожно сглотнула, когда её взгляд упал на то место, где всего два дня назад она едва не отдалась Малфою. От этого воспоминания захотелось взвыть.
– У тебя уже начинает входить в привычку опаздывать, Грейнджер. Где же твоя хваленая дисциплина?
Гермиона вздрогнула от неожиданности и обернулась: прямо за ней стоял Драко, скрестив руки на груди.
– Очевидно там же, где и твои манеры, Малфой. Мог бы поздороваться для начала, – едко произнесла она и принялась переобуваться.
– Ах, прости, я и забыл, что мы снова начали приветствовать друг друга. Если не ошибаюсь, ещё вчера ты не нуждалась в этом.
Гермиона скрипнула зубами и едва переборола желание высказать ему всё, что она о нем думает. Нервно застегнув босоножки, она как можно спокойнее произнесла, не глядя на него:
– Сегодня нам необходимо отработать поддержку, которая у нас не получается.
– Ты, наверное, хотела сказать, которая у тебя не получается, – поправил её Драко, и она смерила его убийственным взглядом.
Сейчас сложно было поверить в то, что всего пару дней назад они едва не сошли с ума от страсти на этом самом пляже. И, тем не менее, Гермиона злилась не только из-за того, что Малфой сейчас подтрунивал над ней, но в большей мере из-за того, что его поцелуи всё ещё горели на её губах, а тело помнило те прикосновения, которые полностью подчинили её в тот вечер. Невольно покраснев от так некстати воскресших воспоминаний и разозлившись из-за этого ещё больше, Гермиона нервно взошла на паркет.
– Послушай, Грейнджер, мы оба знаем, в чем твоя проблема, – услышала она расслабленный голос Малфоя у себя за спиной.
– И в чем же? – медленно обернувшись, вскинула бровь Гермиона, хотя внутри неё всё застыло от ужаса: неужели Малфой прочитал её мысли?
– Ты мне не доверяешь.
Что? Всего-то?! Гермиона почувствовала облегчение.
– Тебе сложно довериться, Малфой, – мрачно откликнулась она, отведя взгляд в сторону, но тут же поспешно добавила: – Хотя я постараюсь ради того, чтобы не выглядеть хуже всех на выступлении.
Драко закатил глаза.
– О, ну как же, «синдром отличницы», желание быть лучше всех… Понимаю.
– Только не говори, Малфой, что тебе самому хочется выглядеть посмешищем пред глазами сотен волшебников.
– Честно? Мне плевать, – пожал он плечами.
– А мне нет, так что давай уже поскорее покончим с этой чертовой поддержкой и пойдем заниматься своими делами, – раздраженно откликнулась Гермиона и сделала пару шагов назад.
Ей было невыносимо с ним общаться, но ещё невыносимей было просто смотреть на него. Казалось, когда они встречались взглядом, каждый раз пред ней вставали картины их общего, постыдного, недавнего прошлого. И Гермиона боялась, что Малфой увидит это в её глазах – смешанное со стыдом и отвращением к самой себе, но, всё же, ещё неостывшее желание.
Вздохнув, Драко лениво произнес:
– Ладно. Технику помнишь?
– Помню, – почувствовав беспокойство, буркнула она, не будучи уверенной в своем ответе.
– Тогда давай на счет три: один, два…
– Стой! – внезапно запаниковав, вскрикнула Гермиона.
Брови Драко поползли вверх.
– Я… Просто… – нервно заправила прядь за ухо она. – Мне нужно собраться с мыслями.
Малфой усмехнулся.
– Чтож, я жду.
Не прошло и пяти секунд, как он сказал:
– Всё, время вышло. На счет три…
– Ты просто невыносим! – возмутилась Гермиона.
– Один…
– А если я упаду?
– Не упадешь. Два…
– А вдруг ты меня уронишь?
– Весьма соблазнительно, но… Нет. Три! Давай, Грейнджер, беги!
Едва не задохнувшись от возмущения, Гермиона зло сощурилась, впервые за два дня уставившись на Малфоя без капли стеснения.
– Я тебе не какая-нибудь Паркинсон, чтобы делать то, что ты сказал по первому твоему зову! Мне надо сосредоточиться!
– Чтож, ладно, – вкинул руки Драко в жесте поражения и свободной походкой направился к краю паркета. – Позови меня, как «сосредоточишься». Я буду у себя в бунгало. Или в баре. Или… В общем, найдешь где-нибудь.
Гермиона едва не затопала ногами.
– Малфой, вернись сейчас же! – отчаянно крикнула она ему в спину, в то время, как он уже сошел с паркета и почти вошел в пальмовую рощу.
– Ага, как же! Я тебе не какой-нибудь Уизли, чтобы делать то, что ты сказала по первому зову! – передразнил её Драко, скрывшись в тени деревьев.
Чертыхнувшись, Гермиона подбежала к краю паркета и крикнула в пустоту.
– Хорошо, ладно, Малфой, я готова! Давай уже сделаем эту поддержку, пожалуйста!
