Текст книги "Лабиринт памяти (СИ)"

Автор книги: Jane Evans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 55 страниц)

Гермиона медленно оборачивается, не в силах поверить своим ушам. Что? Малфой действительно завёл с ней разговор? Она поражённо наблюдает, как тот ловко справляется с пуговицами, склонив голову, и не знает, что сказать. Драко поднимает на неё вопросительный взгляд и смотрит несколько секунд, прежде чем она, вспыхнув, наконец быстро выдаёт первое, что приходит в голову:

– С чего ты взял, что мне следовало принять большие меры, чем снятие очков с Пуффендуя? Насколько я помню, слизеринцы тоже не любители спать по ночам в своих кроватях.

Последняя фраза звучит двусмысленно,что заставляет её ещё больше покраснеть и смутиться: создаётся впечатление – Малфой вот-вот готов улыбнуться. Гермионе кажется, она плавится под его насмешливым взглядом, но она не отводит глаз, хотя, пожалуй, застёгивает мантию чересчур нервно.

– Слизеринцы, во всяком случае, обладают мозгами, чтобы не использовать Люмос и не попадаться старостам, – растягивая слова, говорит Драко, и от его низкого голоса кожа Гермионы покрывается приятными мурашками.

– Я думаю, – настойчиво отзывается она, скрестив руки на груди, – предупреждения и снятия баллов было достаточно, чтобы отбить у того мальчика желание ходить по тёмным коридорам ночью.

Драко вскидывает бровь и подходит к Гермионе.

– Спорим?– протягивает он руку, на которую она уставилась с недоверием.

– Что? – настороженно переспрашивает Гермиона.

– Спорим, что уже в ближайшие дни ты убедишься: я прав?

Гермиона колеблется несколько секунд, не зная, верить словам Драко или нет. Всё слишком, слишком странно.

– Послушай, Малфой, я не собираюсь… – нервно улыбнувшись, делает она шаг назад.

– Струсила, значит, – он снисходительно смотрит на неё, закинув мантию на плечо.

Гермиона так возмущена его словами и так задета, что в ней вмиг поднимается злость. Она не знает наверняка, провоцирует ли её Малфой, но поддаётся его словам так же, как и ласкам часом ранее.

– На что спорим?

Губы Драко растягиваются в довольной, хищной улыбке, когда он озвучивает своё условие, которое заставляет Гермиону вспыхнуть и мысленно проклинать момент, когда она согласилась ввязаться в спор с Малфоем.

Она проигрывает. Окончательно и бесповоротно проигрывает, когда уже в следующую ночь пуффендуйца ловит сама МакГонагалл. Мальчик, видимо, решил произвести впечатление на друзей и нарисовал на стене одного из коридоров не слишком приличную картинку волшебными красками, которые, краснея, смывал под дружный гогот других учеников и возмущённые речи профессоров днём на глазах у всей школы. Наблюдая за ним, Гермиона мечтает, чтобы вместе с рисунком, иллюстрирующим то, что она и так видела в последнее время довольно часто, исчезла и она сама: её берёт ужас оттого, что предстоит сделать уже завтра, выполняя свою часть уговора.

К счастью, в этот день всего две пары, да и то назначенные на вечер. Гермиона поплотнее запахивает мантию, стараясь натянуть её до самого горла, и это срабатывает на завтраке: кажется, никто ничего не замечает. На обед она не идёт вовсе, и лишь на уроке зельеварения понимает, что крупно влипла, услышав насмешливый голос Забини:

– Эй, Грейнджер, а ты, оказывается, перешла в нашу сборную? Или наконец признала, что зелёный куда сексуальнее красного?

К счастью, в классе всего несколько человек, но ей достаточно присутствия Малфоя, который не сводит с неё полуприщуренных глаз, а теперь и вовсе довольно ухмыляется, беззвучно смеясь и наблюдая, как лицо Гермионы приобретает особый оттенок: то ли упомянутый красный – от стыда, то ли зелёный – от злости.

– Гермиона, что это? – подходит к ней Джинни, разглядывая её шею.

– Я проиграла спор, – сквозь зубы выдавливает Гермиона, а затем добавляет: – Малфою.

В течение следующих трёх часов ей приходится это объяснить ещё десяти ученикам и двум преподавателям, которые лишь удивлённо качают головами и отпускают пару шутливых замечаний, заставляя Драко ещё более самодовольно ухмыляться и, как прежде, не сводить с неё пристального, необычного взгляда. К концу дня Гермиона уверена: она убьёт Малфоя, расквитавшись с ним так жестоко, как он и представить себе не может, за то, что заставил её целый день носить слизеринский галстук.

Она настроена претворить свои планы в жизнь после ужина, а потому сама наблюдает за Малфоем исподлобья, пока тот о чём-то говорит с Забини, смеётся и периодически встречает её взгляд со странной усмешкой. Но когда она выходит из Большого зала, выждав тридцать секунд после того, как за дверью скрывается Драко, и идёт по коридору в направлении его гостиной, то неожиданно чувствует, как кто-то закрывает её рот ладонью, а потом, схватив за талию, затаскивает в безлюдный класс.

– Какого чёрта… – начинает Гермиона, но ощущает, как чьи-то руки её резко разворачивают, после чего видит Драко, а секундой позже – чувствует его жадный поцелуй.

Их могут увидеть – они оба это понимают, но не хотят останавливаться. Гермиона в ужасе, что они всерьёз вот-вот займутся сексом в самое неподходящее для этого время, но не может противиться ласкам Драко и его тёмным, грязным словам, заставляющим её желать его ещё сильнее. И поэтому она сама нетерпеливо стаскивает с него одежду, помогает ему расстегнуть свою блузку, но в миг, когда её рука тянется к галстуку, Драко неожиданно говорит хриплым голосом:

– Оставь.

И она подчиняется.

В этот раз он груб, но в то же время нежен: он резко заводит ей руки за спину, но сжимает их так, что синяков наверняка не останется; он прикусывает её шею и немного втягивает губами кожу, но вовремя отпускает, даже не причиняя боль. И это настолько ново, необычно и поразительно, что Гермиона уже заведена до предела, когда Драко одним резким движением входит в неё сзади и почти рычит:

– Ты сейчас так похожа на шлюху, Грейнджер. Но ты только моя.

Он говорит последнее слово вместе со вторым мощным толчком, и она понимает, что, кажется, впервые в жизни испытывает настоящий оргазм.

***

С той ночи всё начинает неуловимо меняться. Гермиона старается сдерживать дурацкую улыбку каждый раз, когда видит Малфоя, в то время как он сам зачастую даже не трудится это делать. Она понимает, что что-то идёт не так, но предпочитает не задумываться об этом дольше, чем на пару секунд: не хочет ничего усложнять. Гермиона просто старается принять как данность тот факт, что теперь они даже перекидываются парой фраз во время учебного дня, а ночью, когда встречаются в темноте очередного пустого класса, и вовсе позволяют себе короткий разговор.

Гермиона не осознаёт, как, должно быть, всё выглядит со стороны до того момента, пока не ловит на себе пристальный взгляд Мишель во время одного из уроков. Малфой как раз передал ей записку с простым вопросом: «В двенадцать?», а Гермиона не смогла сдержать улыбки от предвкушения головокружительной ночи.

И Мишель это замечает.

Она подходит к Гермионе на перемене и просит на пару слов, и уже по одному её взгляду ясно: это будет не самый приятный разговор.

– Что у тебя с Драко, Гермиона? – хмуро спрашивает та, словно сканируя цепким взглядом её лицо.

– С чего ты решила, что между нами что-то есть? – стараясь скрыть испуг, произносит Гермиона, надеясь, что Мишель поверит её удивлённому взгляду и почти искреннему изумлению.

Но нет – та не верит. Однозначно, не верит. Она долго разглядывает Гермиону, а затем молча уходит, оставляя за собой шлейф недосказанности.

– Что у тебя с Мишель, Малфой? – той же ночью, застёгивая блузку, задаёт Гермиона почти такой же вопрос.

В отличие от неё самой Драко искренне удивлён. Проходит пара секунд, прежде чем он просто отвечает:

– Уже ничего.

Отвечает и смотрит на Гермиону таким взглядом, что ей почему-то становится неловко.

– Но вы… встречались же или…

Она совершенно теряется под прицелом его теперь уже насмешливых глаз.

– Послушай, Грейнджер, мы трахались пару раз, в твоём понимании это означает, что мы с ней «встречались»?

– И как давно вы уже не… – нервно продолжает Гермиона, не в силах договорить фразу и боясь быть осмеянной, но Малфой неожиданно жёстко произносит то, что заставляет её поражённо вскинуть голову.

– Уже больше двух месяцев я ни с кем не сплю, кроме тебя, Грейнджер. И давай оставим разговоры об этой дуре. Я не виноват, что она всё восприняла всерьёз, – шагает к ней Малфой, а затем тихо добавляет: – И, кстати, раз уж мы заговорили об… отношениях. Что у тебя с Уизли?

Гермиона настолько ошеломлена этим вопросом и вмиг затопившим её чувством вины, что просто не находит слов, наблюдая, как лицо Драко мрачнеет и он, нервно схватив свою мантию, выходит из класса.

– Уже ничего, – с опозданием шепотом отвечает Гермиона, слыша, как хлопает дверь.

***

В феврале объявляют о походе в Хогсмид, назначенном на конец месяца, и Гермионе кажется – ещё никогда школа не была столь оживлённой, как в этот день. Первую за весь год вылазку ждут абсолютно все ученики, а потому и она, и Джинни поддаются всеобщему ажиотажу и буквально считают дни до долгожданного события. В конце месяца, в оговорённый день, Гермиона вместе с Блейзом задерживаются, проверяя желающих посетить волшебную деревню по спискам, а потому идут туда позже всех. На улице стоит прекрасная погода, снег весело скрипит под ногами, а солнце слепит глаза, и Гермиона по пути несколько раз останавливается и со счастливой улыбкой подставляет лицо лучам, наслаждаясь уже почти мартовским теплом. Но когда она в очередной раз просит Джинни её подождать, чтобы вдохнуть полной грудью свежесть морозного дня, то слышит вскрик той, а потом чувствует, как ей в плечо что-то ударяется, заставляя пошатнуться от неожиданности. Открыв глаза, Гермиона с негодованием смотрит на Забини, который смеётся и что-то иронично говорит Малфою, в то время как тот, очевидно, еле сдерживается, чтобы не захохотать в открытую.

– Находишь это забавным, Забини? – слышит она громкий голос Джинни и видит, как та, сформировав снежок, кидает его в Блейза, попадая тому прямо в грудь.

– Эй, ты нарываешься, Уизли! – зачерпывая снег, откликается Забини, а уже в следующее мгновение Гермиона чувствует, что снаряд проходится ей по руке.

– Ой, – только и говорит Блейз, а потом на пару с Малфоем начинает хохотать, согнувшись пополам, и Гермиона ощущает такую злость, что уже буквально через секунду прицеливается в голову Малфоя, а через две – чувствует колоссальное удовлетворение от того, что попадает прямо в точку.

Улыбка моментально слетает с лица Драко, а хохот Забини лишь усиливается, и Гермиона, глядя на его ошеломлённое бледное лицо, сама просто не может сдержаться – и заливисто смеётся.

– Ну что, Грейнджер, ты сама напросилась… – делает наступает на неё Драко, зачерпнув снег, а она, взвизгнув, бежит прочь.

Гермиона не замечает, как начинается самая настоящая игра в снежки, уже порядком ею забытая, но осознаёт, что так много, как сейчас, она не смеялась уже несколько лет. В попытке увернуться от Драко она бежит всё дальше, прячась за стволы деревьев, и иногда ей у неё удачно получается кинуть в того снежок, при этом оставаясь в укрытии. Где-то вдалеке Гермиона видит рыжую макушку Джинни, а затем понимает, что они с Малфоем остались одни.

Спрятавшись за огромный камень, Гермиона еле сдерживается, чтобы не засмеяться, наблюдая, как Драко, быстро озираясь по сторонам, ищет, но не может её найти. Он выглядит настолько забавно, что с её губ невольно слетает смешок, а уже в следующий миг Малфой видит её и бежит прямо к ней. Громко взвизгнув, Гермиона срывается с места, но через пару секунд чувствует, как его руки обхватывают её поперёк талии, и они вместе валятся на снег.

Гермиона лежит на спине, придавленная телом Драко, и, хохоча, пытается вырваться, но тот перехватывает её руки и прижимает их к земле. Смех постепенно стихает, дыхание приходит в норму, и Гермиона замечает, что лицо Малфоя, тронутое морозным румянцем, находится слишком близко от её собственного.

Гермиона перестаёт улыбаться, когда она замечает ещё и пристальный взгляд Драко, от которого её тело покрывается мурашками, а в душе просыпаются какие-то новые, абсолютно чуждые ей эмоции. Кажется, их двоих обволакивает тишина, нарушаемая лишь шёпотом ветра и звуком их дыхания, пока они смотрят друг на друга так, будто видят впервые. А мгновением позже Гермиона чувствует, как Драко целует её.

И она понимает, что это их первый настоящий поцелуй, продиктованный не страстью, а чем-то таким, что сильно пугает, но заставляет сердце стучать чаще.

Губы Драко нежны, его движения неторопливы, и Гермиона мечтает, чтобы этот момент никогда не заканчивался. И она настолько ошеломлена, взбудоражена, воодушевлена произошедшим, что, когда он всё-таки отстраняется, она неожиданно спрашивает:

– Погуляешь со мной?

Внутри всё замирает в ожидании ответа, и она уже жалеет, что спросила об этом, но успокаивается, когда его взгляд смягчается, и Драко отвечает:

– Да.

Они даже не доходят до деревни, предпочитая бродить по лесным тропинкам, и поначалу молчат. Гермиона чувствует себя неловко и невольно смущается, шагая рядом с Драко, в то время как он выглядит невозмутимым. Она мысленно пытается ответить на вопрос – что происходит, но в то же время страшится ответа. Ей просто кажется, что каждый шаг, который она делает сейчас вместе с Драко, ведёт их к чему-то неизведанному и совершенно точно неподходящему для них двоих, но от этого не менее манящему.

Они выходят на небольшую лесную полянку, когда незаметно завязывается разговор, не прерывающийся несколько часов. Она с удивлением слушает Драко, осознавая, что взгляды на многие вещи у них совпадают, а ещё исподтишка любуется им: ещё никогда она не видела его столь живым и увлечённым беседой.

Гермиона смеётся над его шутками и пару раз хватается за его плечо и лишь по тому, как невольно напрягается Драко, вспоминает – они не друзья. В такие моменты она смущается и отводит глаза, чувствуя на себе пристальный взгляд серых глаз, а ещё задумывается: если они уже не враги, но ещё не друзья, то кто?

Сумерки сгущаются и появляются первые звёзды, когда Гермиона понимает, что уже все ученики наверняка вернулись в замок к ужину, а сама она жутко замёрзла. Она ёжится от холодного порыва ветра и произносит:

– Нам пора возвращаться.

– Замерзла? – интересуется Драко, глядя на неё тем же странным взглядом, который почему-то заставляет Гермиону смущаться ещё сильнее.

– Да, – искренне отвечает она, не сводя с него глаз.

– Пойдём ко мне, – просто предлагает Драко, и Гермиона поражённо смотрит на него.

Сначала она думает, что он шутит, но его взгляд убеждает её, что нет, а потому она, охваченная смесью каких-то безумных эмоций, неожиданно выдаёт:

– Нет, лучше ты… ко мне.

Брови Драко удивлённо ползут вверх, а она зачем-то добавляет:

– У меня отдельная комната, я же староста.

Он слегка улыбается, а потом говорит:

– Хорошо.

Эту ночь они впервые проводят в мягкой кровати и на этот раз отдаются друг другу, как никогда раньше. Гермиона не помнит, чтобы Драко прикасался к ней трепетнее, чем в этот раз, она не помнит, чтобы его руки были так нежны, а поцелуи так чувственны. И в какой-то момент она сама настолько переполнена эмоциями, названия которых не смеет озвучить вслух, что, заставив его лечь на спину, начинает спускаться робкими поцелуями ниже. Малфой смотрит на неё с восхищением и удивлением, смешанным с предвкушением, а когда она впервые в жизни прикасается к его плоти языком, то шумно, рвано вдыхает, вцепившись руками в простыни. Гермиона замирает, не зная, правильно ли она всё делает, но Драко обращает на неё взгляд, полный мольбы, а потому она уже смелее обхватывает его губами и скользит вниз. Видимо, у неё получается, потому что Малфой откликается на её ласки учащённым дыханием, низкими стонами, а иногда и вовсе грязными словами, срывающимися с губ. Он не сводит с неё тёмного взгляда, а Гермиона, заворожённая моментом, сама не может оторвать от него глаз, чувствуя какую-то странную власть над ним. И в миг, когда она ускоряет движения, ощущая вместе с тем новый прилив возбуждения, Драко неожиданно отстраняет её, но только для того, чтобы перевернуть на спину, подмяв под себя, и одним движением заполнить до конца.

Позже, когда они, уже выдохшиеся, уставшие и согревшиеся, лежат лицами друг к другу и просто безмолвно смотрят в глаза, Гермиона неожиданно осознаёт, что так хорошо, как сейчас, ей не было никогда.

И она не жалеет о том, что сегодня совершила столько безрассудных поступков, в том числе и рассказав про мантию-невидимку, благодаря которой Драко смог прийти в её комнату незамеченным.

Она жалеет лишь о том, что, несмотря ни на что, они всё ещё остаются Драко Малфоем и Гермионой Грейнджер – людьми, которые никогда не смогут быть вместе, а потому то, что они зашли так далеко, является огромной ошибкой.

Самой приятной ошибкой, которую Гермионе когда-либо приходилось совершать.

Она едва себя сдерживает, чтобы не совершить вторую, когда спустя час Драко одевается и молча уходит, унося с собой так и не сорвавшееся с её губ «Останься».

*

На следующий день Гермиона видит, что Драко задумчив и хмур. Она обеспокоенно наблюдает за ним, и поначалу он делает вид, что не замечает её взгляда, хотя за обедом всё же быстро на неё смотрит и отводит глаза. Гермиона не знает, в чём причина, но почти уверена, что он ощущает то же, что и она – неловкость. Вчера, следуя какому-то странному порыву, они вели себя совершенно иначе, позволив себе лишнее, и тогда происходящее не казалось чем-то странным. Но с наступлением утра пришло и понимание, как всё-таки неправильно и опрометчиво они поступили, позволив себе такие поступки, будто они… Встречаются?

Гермиону передёргивает от одного этого слова, всплывшего в голове.

Их должен связывать только секс, не более. Вот только то, чем они занимались прошлой ночью, вряд ли можно назвать таким сухим и безэмоциональным словом. Гермиона, кажется, знает, какое бы определение подошло, но боится об этом даже думать.

Она по-настоящему напугана.

– Кстати, Рон постоянно спрашивает про тебя, Гермиона. Он говорит, ты стала реже писать ему, – отвлекает её голос Джинни.

Гермиона отводит взгляд от Драко и, стараясь выкинуть из головы ненужные мысли, рассеянно интересуется:

– Спрашивает? О чём?

– Волнуется, что с тобой. Он думает, ты снова с головой погрузилась в учёбу, а ещё… – она на миг задумывается, словно припоминая что-то, – говорит что-то про обиду. Ты же на него не в обиде, правда?

Джинни вопросительно смотрит на неё, а Гермиона ощущает, как стыд затапливает всё её существо: она ведь на самом деле уже забыла, когда в последний раз писала Рону. Возможно, он действительно переживает, что она могла расстроиться из-за произошедшего в Норе.

– Нет, что ты! Просто… Эти обязанности, уроки… Не бери в голову, – отмахивается Гермиона и ловит на себе пристальный взгляд Джинни.

– С тобой всё в порядке? Ты какая-то странная в последнее время.

Гермиона чувствует: щёки предательски краснеют, и понимает, что просто не в состоянии смотреть в глаза подруге: сейчас она не может нагло врать.

– Да, всё хорошо! – поднимаясь с места, отвечает Гермиона неестественным голосом. – Ладно, мне нужно прийти в класс немного раньше: хотела кое-что уточнить у преподавателя. Увидимся там!

Гермиона не дожидается ответа Джинни, а быстро идёт к дверям, думая, что всё уже становится не просто неправильным, но ещё и опасным.

Как и следовало ожидать, она приходит в класс первая и едва успевает выложить на парту учебники, как слышит за спиной голос:

– Что происходит, Грейнджер?

Гермиона вздрагивает, но продолжает раскладывать книги, не оборачиваясь.

– Не понимаю, о чём ты.

– Врёшь.

Она на миг зажмуривается и замирает, пытаясь справиться с бьющимся в груди волнением, а в следующую секунду медленно оборачивается и смотрит прямо в напряжённое лицо Драко.

Гермиона не знает, что сказать – она чувствует себя абсолютно беспомощной.

– Что происходит с нами? – уже тише спрашивает Драко голосом, полным горчеи, и она догадывается, что он напуган не меньше.

– Нет никаких «нас», Малфой. Мы просто… трахаемся, – зло выплёвывает Гермиона, стараясь совладать с подступающими к глазам слезами.

Услышав её слова, Драко морщится, а затем делает несколько шагов к ней.

– Это ложь.

– Нет, это…

– Это ложь, твою мать! Как ты не понимаешь? – кричит Малфой, и в этот момент выглядит настолько раздавленным, что Гермиона осознаёт: он тоже чувствует… это.

– Мы справимся. Мы сможем забыть в любой момент, – убеждает его, а заодно и себя Гермиона, в то время как Драко уже подходит вплотную и обхватывает ладонями её лицо.

– Сможем ли, Грейнджер? – тихо озвучивает он тот вопрос, который разъедает её изнутри уже несколько дней, потому что ответ ещё никогда не был столь близок.

И она сама подаётся навстречу его губам, целуя так, словно уже никогда не сможет этого сделать вновь, а Драко с готовностью отвечает, неистово исследуя её рот.

И всё становится неважным. Гермиона не думает, что они находятся в классе, в который вот-вот может зайти кто угодно. Не думает, что вопреки своему заключению о неправильности происходящего, сама опять добровольно падает, на огромной скорости летит в ещё большую пропасть.

Она вспоминает об этом лишь вмиг, когда слышит громкий вскрик и грохот от упавшей сумки.

Гермиона резко отстраняется, оборачивается и замирает, чувствуя, как холод пробирает её до самых костей.

На пороге стоит Джинни.

*

Гермиона догоняет Джинни, когда та уже добежала практически до картины с Полной Дамой.

– Прошу тебя, остановись! – отчаянно кричит она, запыхавшись.

Услышав её слова, Джинни наконец останавливается и резко оборачивается.

– И давно это происходит, Гермиона? Вообще, какого чёрта это происходит?! – с искажённым от смеси самых разных эмоций лицом с жаром начинает Джинни.

Гермиона чувствует, что не может врать. Она так устала это делать. И ей нужно, необходимо сказать, даже разрушив тем самым свою поганую жизнь окончательно.

– Несколько месяцев, – обречённо произносит она. – То, что ты видела, – это происходит на протяжении нескольких месяцев.

– То, что я видела?! – с горькой усмешкой переспрашивает Джинни. – То есть в тот момент, когда мы сидели за общим столом в Норе и я тебя спрашивала про отношения с Роном, ты уже трахалась с Малфоем?!

Гермиона чувствует, будто отчаяние её бьёт по щёкам, а в носу щиплет.

– Нет… Тогда ещё нет, – предельно честно отвечает она, и Джинни поражённо вздыхает.

Какое-то время она смотрит на Гермиону, словно не веря своим ушам, а затем в её взгляде медленно мелькает понимание.

– Значит, всё началось ещё раньше, – тихо резюмирует она, качая головой.

Гермиона молчит и смахивает выступившие слёзы. Она чувствует себя голой, стоящей на площади пред глазами сотен волшебников, и ей безумно стыдно. Просто Джинни для неё и есть олицетворение той, другой стороны мира, полной утраты, страданий, ужаса. Гермиона смотрит в глаза Джинни, но видит взгляд Рона или Гарри, а может, Молли, если бы они узнали то, что сейчас узнала она.

И от этого ей хочется осесть на пол и кричать от безысходности, стонать от боли и стыда за то, что её угораздило… угораздило начать что-то чувствовать к человеку, являющемуся средоточием всего, что каждый из них люто ненавидит.

– Мы договорились забыть, – упавшим голосом произносит Гермиона, – в любой момент мы сможем забыть то, что между нами было. Всё будет, как прежде, я обещаю.

Что-то во взгляде Джинни меняется, и она неторопливо подходит к Гермионе.

– О чём ты думала, Гермиона? Как ты могла так поступить? Ты понимаешь, что если кто-то узнает, если Гарри, или, не дай Мерлин, Рон, узнают, то… – с горечью интересуется она негромким голосом.

– А что будет, если они узнают про твои отношения с Блейзом, Джинни? – чуть громче обычного откликается Гермиона, глядя прямо на неё.

Глаза Джинни ошеломлённо распахиваются, и она делает большой шаг назад.

– Откуда ты…

– Откуда я знаю? – зло вытирая слёзы, спрашивает Гермиона. – В отличие от нас с Драко вы не слишком-то скрываете свои отношения. Ты понимаешь, что это убьёт Гарри, если он узнает?

– Он ничего не узнает. Мы с Забини друзья, – словно перед собой оправдывается Джинни, и Гермиона с мрачным удовлетворением отмечает, что теперь очередь той краснеть.

– Друзья не спят вместе, Джинни, – качает головой Гермиона.

Некоторое время они просто смотрят друг на друга, и на языке вертится так много слов, но никто не решается сказать хоть что-то.

– Он возвращает меня к жизни. Вот и всё, – наконец признаётся Джинни, печально усмехнувшись. – Но я не собираюсь с ним строить будущее. Я люблю Гарри. Поэтому после окончания школы… Всё будет кончено. Мы оба это знаем.

Гермиона вглядывается в глаза Джинни и видит, что, кажется, та верит самой себе.

Вот только не верит Гермиона.

– Тогда ты не смеешь меня судить. Потому что то, что происходит между мной и Малфоем, останется в стенах этой школы, – она делает маленький шаг навстречу. – И я прошу тебя: когда мы всё забудем, постарайся и ты забыть то, что узнала. Это должно оставаться тайной всегда.

Джинни выглядит ошеломлённой.

– Неужели вы на самом деле договорились это сделать, Гермиона? – еле слышно спрашивает она.

От её вопроса внутри начинает что-то корчиться, биться в агонии.

– Да, – отвечает Гермиона и отводит взгляд. – И мы… сделаем это.

– Я надеюсь, – шепчет Джинни и уходит, скрываясь за портретом Полной Дамы.

А Гермионе чудится, будто кто-то бьёт её под колени, заставляя осесть на пол.

И она больше не сдерживает слёз, окружённая сжимающим её пониманием, что её слова уже совершенно точно не правда.

И Гермиона цепляется за последнюю надежду, что они всё ещё не ложь.

*

Март мучителен. Первые дни у Гермионы ощущение, будто они с Драко вернулись на самый начальный этап их отношений, когда она пытается вырваться из его объятий, а он делает всё, чтобы дать понять: она для него ничего не значит. Но эти попытки убежать от правды столь жалки, они настолько пропитаны фальшью, что однажды, в середине месяца, Гермиона говорит:

– Хватит.

И Драко соглашается. Ей кажется, он чувствует облегчение.

В тот вечер они снова идут гулять и долго стоят возле тёмного озера, скрывшись от глаз любопытных школьников. Гермиона вздрагивает, когда Драко, хоть и несмело, всё же обнимает её за плечи. Она не видит его лица, но уверена: он сомневается и готов в любой момент убрать руки. Поэтому Гермиона сама чуть подаётся назад, прижимаясь к его телу сильнее, и накрывает холодными пальцами его ладони.

Они стоят так довольно продолжительное время, молча наблюдая за водной гладью, и оба словно стараются не дышать, заворожённые моментом.

– Джинни знает обо всём, – неожиданно говорит Гермиона, наблюдая, как одинокий листок, сорвавшийся с дерева, дрейфует на поверхности воды, подгоняемый холодным ветром.

Драко молчит, но Гермиона чувствует, что он немного напрягается.

– Я рассказала ей о том, что мы забудем. Что мы сможем забыть, – дрожащим голосом продолжает она.

– Я не хочу забывать.

Слова Драко будто разрезают их неумело сотканный саван лжи, давая жизнь чему-то, что оба так старательно хотели похоронить где-то внутри себя.

Гермиона задерживает дыхание, закрывает глаза и чувствует, как эмоции заполняют её. Ей требуется несколько секунд, чтобы заставить себя хоть немного успокоиться, и она медленно поворачивается.

– Ты же понимаешь – это закончится. У нас в запасе всего несколько месяцев…

– У нас в запасе целая весна, Грейнджер, – прямо смотрит на неё Драко таким взглядом, что у Гермионы подкашиваются колени, а в душе что-то трепещет. – Только одна весна.

Она смотрит на него, но не может сказать и слова: его чувства, которые она сейчас видит в глазах, совершенно обезоруживают, и Гермиона, следуя внезапному порыву, крепко прижимается к его груди, вцепившись в мантию. Ей страшно, что Драко оттолкнёт её или, что хуже, не сделает ничего, но проходит несколько мгновений, и он мягко кладёт ладони ей на спину, слегка притягивая к себе.

Ветер кружит вокруг них, принося с собой свежий запах зарождающейся весны, деревья будто шепчутся о том, чему стали свидетелями, а плавно скрывающееся за горизонтом солнце ласково гладит их лица последними лучами, словно успокаивая.

– Когда это закончится, – спустя какое-то время начинает Драко, – я хочу помнить. Я не хочу…

Он замирает в нерешительности, но Гермиона заканчивает предложение за него:

– …забывать.

Кажется, он кивает, а у неё внутри всё кричит, желая вырваться наружу, и Гермиона не сдерживается.

– А знаешь, что? – порывисто отстраняется она и смело поднимает глаза на Драко.

– Что? – без тени усмешки спрашивает он, будто чувствуя, что может ненароком спугнуть её отчаянный, неправильный, но необходимый порыв.

– Я тоже, – наконец тихо произносит Гермиона. – Я хочу, чтобы это осталось со мной. Даже если это закончится.

Последние слова слетают с губ помимо её воли, и Гермиона понимает, что своим «если» даёт надежду тому, чего никак нельзя допустить. И Драко, ошеломлённый пониманием, несколько секунд смотрит на неё так, как никогда раньше, а затем накрывает её губы своими.

И Гермиона плачет, потому что это так прекрасно и откровенно.

Потому что в этом горьком, отчаянном, но таком нежном поцелуе выражено всё, что они не решаются сказать друг другу.

В эту ночь он снова приходит к ней, и они больше не «занимаются сексом», не «трахаются» и не «спят».

В перерывах между «этим» они вместе принимают душ и медленно ласкают тела друг друга, нежно растирая пену по коже, и в них в который раз пробуждается такое желание, которому оба не в силах противиться.

И уже с наступлением рассвета, когда Гермиона даже не просит, но Драко остаётся, ей в конце концов хватает смелости тихо признаться самой себе, проглотив ком в горле, что то, чем они занимаются, зовётся «любовью».

*

В апреле Гермиона уже честна с собой, хотя ей всё ещё не хватает сил быть честной с Драко до конца и быть честной с Джинни вообще, а та периодически кидает на неё многозначительные взгляды и с сожалением качает головой, поймав Гермиону на том, как та смотрит на Малфоя.

И она не знает, что делать. Она молчит о том, что они с Драко решили не применять заклятие, хотя не решили, что будет дальше, и от этого её съедает чувство вины. Гермиона смотрит на Джинни и вспоминает Рона, Гарри, всех тех, кто вряд ли ожидает от неё отношений с бывшим Пожирателем Смерти.

Кто никогда не сможет ей простить, если узнает, как непозволительно счастлива Гермиона бывает рядом с Драко.

И сейчас, когда их отношения уже настолько близки, что он иногда просто так её целует прямо посреди школьного коридора или шепчет что-то вроде: «На улице холодно – оденься теплее», она, помимо прочего, осознаёт, что с каждым днём мысль о расставании причиняет всё больше боли. И в глубине души Гермиона ищет выход, пытается найти равновесие, чтобы удержать вместе две важнейшие составляющие её жалкой жизни, пропитанной ложью, но пока не находит.

Назад к карточке книги "Лабиринт памяти (СИ)"