Текст книги "Лабиринт памяти (СИ)"

Автор книги: Jane Evans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 55 страниц)

До конца не осознавая, что делает, Гермиона потянулась руками к пуговицам на рубашке Драко и судорожно принялась расстегивать их. Первые две поддались без особого труда, но дальше… Её трясущиеся руки, судорожные попытки сосредоточиться на процессе, в то время, как рука Малфоя заскользила вниз по её телу туда, где ей больше всего хотелось его ощутить, сделали своё дело: она совершенно запуталась в этой чертовой ткани с дурацкими пуговицами, которые никак не хотели расстегиваться. И параллельно, эти его пальцы, которые всё ближе продвигались к центру её возбуждения, желания, стыда и безумной похоти… Нет, сейчас она просто не может думать ни о чем, кроме как…

Гермиона услышала свой горловой стон словно со стороны, когда пальцы Драко наконец поддели ткань её трусиков и погрузились в неё. Казалось, на какую-то секунду всё вокруг перестало существовать, кроме её горячей, влажной плоти и этого чувства наполненности, которое сводило её с ума.

– Такая мокрая, готовая для меня, черт, абсолютно бесстыжая… Гребаная сучка, Грейнджер, что ты творишь?..

Гермиона сейчас была просто не в состоянии осмыслить то, что ей говорил Малфой, потому как в этот миг, когда его пальцы начали медленно двигаться внутри неё, она чувствовала, что находиться на грани, что ещё чуть-чуть и она…

Что-то внутри неё запротестовало, закричало о том, что это неправильно, что им стоит остановиться, сейчас же, иначе совсем скоро, будет слишком поздно. И Гермиона заставила себя открыть глаза, с несмелой решимостью прекратить всё это, но, увидев полный безумия и бешеной страсти взгляд Драко, она моментально забыла обо всем. Неожиданно для самой себя, она резко рванула рубашку на его груди, так, что посыпались пуговицы, и жадно прикоснулась ладонями к его разгоряченному торсу. Почувствовав её прикосновения, его тело напряглось, ещё больше выделив рельеф крепких мышц. Смотря прямо ему в глаза, Гермиона скользнула рукой вниз, и когда она сжала его набухшую плоть сквозь ткань брюк, Драко издал отчаянный стон.

Что-то сверкнуло в его глазах, и он, вынув пальцы из её лона, с силой схватил её за запястья и прижал их к песку. Тяжело дыша, он склонился над ней так, что их лбы соприкоснулись.

– Не надо, Грейнджер, слышишь?– предупреждающе, сквозь зубы произнес он, придавив её своим телом.

– Почему? – чувствуя, как разочарованно заныло её тело, неестественным голосом еле выговорила Гермиона.

Драко молча смотрел на неё, всё так же тяжело дыша, и по нему было видно, что он изо всех сил сдерживается, чтобы вновь не наброситься на неё.

В этот миг, её тело била мелкая дрожь от сумасшедшего желания вновь ощутить его внутри себя, внизу живота ныло от неудовлетворенности, а она сама почувствовала, что если он сейчас не продолжит, если он остановится, она просто сойдет с ума.

– Мы же уже… У нас же было, Малфой… Пожалуйста… – отчаянно всхлипнула она, но стоило ей это сказать, как его взгляд словно остекленел. Очень медленно он разжал руки на её запястьях и мягко отстранился от неё. Создавалось впечатление, что вокруг стало холоднее сразу на несколько градусов.

Гермиона, поднявшись на локтях, непонимающе уставилась на него, в то время, как её посетило предчувствие чего-то такого, от чего стало сразу не по себе.

– Между нами… – низким голосом начал Драко и остановился на полуслове, словно то, что он говорит, причиняет ему невероятную боль.

Малфой горько усмехнулся и слегка покачал головой со взглядом, полным сожаления:

– Между нами ничего не было, Грейнджер.

Гермиона не сразу осознала сказанные им слова, и, воспользовавшись тем, что она пораженно молчит, Драко продолжил:

– Мы пришли ко мне, и я уступил тебе свою кровать. Ты попросила выйти из комнаты, чтобы раздеться, а когда я зашел во второй раз, ты уже спала. Всё.

Его слова… Они звучали неправильно.

Нет.

Она просто не могла в это поверить.

Малфой наверняка врет, чтобы остудить её пыл, чтобы остановить её, ведь не может быть, что все эти дни… Все те часы терзаний, мук, страданий… Неужели, всё зря?

– Ты врешь, – очень тихо произнесла Гермиона, чувствуя, как очень медленно в ней разгорается огонь злости.

– Нет.

Глаза Драко… В них больше не было и частицы тех эмоций, что бушевали в его взгляде всего несколько минут назад.

Теперь в них была лишь тьма.

– Почему ты не сказал мне? – уже гораздо громче спросила она и, оттолкнувшись ладонями от земли, резко села.

Только сейчас Гермиона обратила внимание, что её грудь по-прежнему обнажена. На секунду смешавшись от этого обстоятельства, она дернула ткань топа, чтобы прикрыть свое тело.

– Я хотел сказать, но ты не захотела меня слушать. Помнишь, как быстро ты ушла? – ровно произнес Драко с ноткой печали в голосе.

Гермиона ошарашено посмотрела на него.

– Почему, в таком случае, ты не остановил меня? Почему не сказал в любой другой момент?

Малфой скривил губы, словно съел что-то горькое.

– На твой первый вопрос отвечу честно – не знаю. Я планировал пошутить, но ты поверила, а потом и вовсе сбежала, так что… – Видимо Драко увидел её взгляд, из-за чего, глубоко вздохнув, продолжил. – Послушай, Грейнджер, я действительно хотел тебе сказать, но потом увидел тебя с Уизли, эти ваши страстные объятия и…понял, что тебе это не нужно. Ты и без этого великолепно себя чувствовала, раз решила вернуться к своему бывшему дружку.

Гермиона приоткрыла рот от изумления. Чертов Малфой, так вот что означало его странное поведение.

Всё ещё пребывая в странном состоянии от услышанного, она медленно поднялась на ноги. Отстраненно наблюдая, как Драко следует её примеру, Гермиона пыталась придумать, как бы полнее выразить всё то, что она чувствовала в этот момент, и вскоре слова сами собой вырвались из её рта.

– Знаешь, Малфой, что самое смешное во всей этой ситуации? Я всерьез поверила тебе. Я поверила твоим словам, и не потому, что они прозвучали убедительно, а потому, что в глубине души допускала мысль о том, что это может случиться. И после того, как я проснулась в твоей постели, как услышала от тебя всю эту гребаную историю, не прошло ни минуты, чтобы я не уничтожала себя за то, что сотворила. Дошло до того, что я приняла случившееся, понимаешь? Просто этот чертов курорт, странные стечения обстоятельств и то, что происходит между нами по непонятной мне гребаной причине, это меняет меня, заставляет делать то, на что я в принципе не способна, на что не была способна. – Она сделала паузу, пытаясь отдышаться. – И вот сейчас ты мне говоришь, что между нами ничего не было, после того, как я чуть не сошла с ума от ежесекундных попыток смириться с тем фактом, что переспала с тобой? После того, как поняла, что мне снились чертовы вещие сны, раз всё произошло на самом деле?! А Рон… Бедный Рон ждал меня у двери, когда я вернулась к себе в бунгало. Твое счастье, что мне удалось выкрутиться, и он поверил в то, что я была дома всю ночь. И знаешь… Он начал догадываться. Черт возьми, Малфой, все мои друзья уже начали догадываться, что между нами что-то происходит! Мне потребовалось собрать всю силу воли в кулак, чтобы уверенно лгать Рону, но всё равно я просто не смогла сдержать свои эмоции, особенно после того, что ты мне рассказал о прошедшей ночи, после того, как ты солгал мне…

Гермиона внезапно замолчала, почувствовав, как подступают слезы к её глазам.

– И вот ещё что, Малфой, в тот момент, когда ты увидел наши «страстные объятия», я едва успокоилась после того, как прорыдала на его плече целых двадцать минут. И знаешь из-за чего? – её голос почти сорвался, – Из-за того, что понимала: я никогда не смогу испытать с ним и частицы того, что чувствую рядом с тобой, Малфой. Из-за того, что даже не смотря на всю дикость – как я думала – произошедшей ситуации, я всё же где-то в глубине души сожалела, что не помню ничего из этого. Теперь понимаешь? Я хотела помнить то, чего на самом деле не было. Но сейчас… Это уже не важно. К черту всё!

Слезы уже текли по её лицу, и Гермиона, быстро смахнув их рукой, в последний раз посмотрела в глаза Драко. Он выглядел ошеломленным, полностью пораженным её откровенностью, но внезапно в его взгляде мелькнуло что-то, что заставило Гермиону сделать шаг назад.

– Грейнджер… – болезненно сморщившись, протянул он руку к ней, но она лишь закачала головой и отшатнулась.

– Не надо, Малфой, – только и смогла выдавить она, после чего резко развернулась и побежала прочь от этого проклятого пляжа, от этого проклятого курорта, подарившего ей наслаждение и так внезапно отнявшего его у неё.

Драко просто смотрел ей вслед, позволив уйти. Отношения с Грейнджер приняли неожиданный для него поворот и сейчас, после всего того, что было, после всех этих слов, откровений, болезненных признаний он осознал, что всё зашло слишком далеко. Он не знал, когда начал чувствовать по отношению к ней совершенно дикие для них двоих чувства, как и не знал, с какого момента это помешательство началось и у Грейнджер. Но понимал, что теперь всё было слишком запущено, чтобы противиться этому. Теперь всё было иначе.

Изменить что-либо в данной ситуации – крайне сложная задача. Но если учесть тот факт, что Грейнджер теперь наверняка возненавидела его с прежней силой, то можно ещё раз, в последний раз попробовать вернуть всё на круги своя.

Ведь так будет правильней.

Хотел ли он этого для себя? Хотел ли для неё? Ответ один, болезненный и до отвращения честный: нет.

Но, к сожалению, Драко вкусил горькую правду жизни ещё будучи подростком, и потому знал, что порой нужно отпускать свои желания, ради общего блага.

Порой нужно платить за собственные ошибки.

И именно поэтому, он просто смотрел ей вслед. И именно поэтому, сейчас позволил ей уйти.

______________________________________________________________________________________________________________

Дорогие читатели! У фанфика “Лабиринт памяти” есть официальная группа, поэтому я вас всех приглашаю к нам в гости https://vk.com/labyrinth_of_memory ! Так же, имеются несколько прекраснейших трейлеров вот по этим ссылочкам https://www.youtube.com/watch?v=bk4e3mOx_D0 https://www.youtube.com/watch?v=dXHsluqpWLM . Жду ваших отзывов и впечатлений! ;))

========== Глава 13 ==========

Soundtrack – Chris Isaak «Wicked Game»

Её привел в чувство настойчивый стук в дверь. Смахнув слезы, Гермиона подняла заплаканное лицо с подушки и прислушалась. Может, ей показалось? Но когда через секунду вновь послышался тот же звук, она поняла, что нет. Медленно поднявшись с кровати, она крадучись зашагала к двери, мысленно размышляя, открыть её или нет.

Гермиона мимоходом остановилась возле зеркала и посмотрела на своё отражение. Покрасневшее лицо, опухшие от слез глаза и такой несчастный взгляд, что ей захотелось вновь разрыдаться от увиденного.

Нет, кто бы там ни был, она просто не может позволить увидеть себя в таком виде. Вряд ли обойдется без вопросов, если по ту сторону двери её ждут Гарри, Рон или Джинни. И что она им скажет? Разве она сможет сказать им правду?

Судорожно вздохнув, Гермиона отвернулась от своего отражения, и как раз в этот момент стук повторился вновь. Кто бы там ни был, он явно очень хотел, чтобы она открыла дверь. А что если это… Малфой?

При воспоминании о нем сердце ухнуло вниз, и Гермиона почти себя возненавидела за то, что вместе со злобой, ненавистью, разочарованием, вместе со всеми этими жгучими, опаляющими чувствами, в её душе проснулась искорка надежды, что он всё-таки пошел вслед за ней. Нет, конечно, уповать на это глупо, бессмысленно… Унизительно, в конце концов! И вообще, она не хочет, просто не может его сейчас видеть. Не сегодня. А лучше, никогда. Она наговорила ему слишком много. Она позволила слишком много. И это непростительно, это неправильно, это…

Гермиона прервала свой мысленный словесный поток лишь тогда, когда осознала, что стоит возле двери и сжимает дверную ручку. Оставалось только повернуть её и… Черт, что она делает? Зачем?

– Гермиона, я знаю, что ты там, открой! – отрезвил её беспокойный голос, и она замерла.

Джинни.

Это была всего лишь Джинни.

Почувствовав неприятный комок в горле, Гермиона хрипло спросила, прижавшись щекой к двери:

– Ты одна?

В этот момент она должна была испытывать облегчение, но чувствовала лишь горькое разочарование, так предательски обрушившееся на неё.

Ведь это был не Драко, по ту сторону двери. И поэтому она едва смогла совладать с собой, чтобы вновь не заплакать. Удивительно, насколько низко она пала. Так сильно ненавидеть, злиться на человека, который её обманул, заставил себя чувствовать униженной, который предал все её надежды и полностью растоптал все остатки самоуважения, и вместе с тем, испытывать гребаное разочарование от того, что он не пошел вслед за ней, не попытался её вернуть.

Какая она всё-таки жалкая.

– Да, я одна, – наконец, послышался настороженный голос подруги. – Гермиона, милая, прошу тебя, открой! Пожалуйста…

А Гермиона лишь качала головой, чувствуя, как текут слезы по её лицу. Черт, она просто не может больше сдерживаться. Она не может больше держать это в себе. Оказалось, это слишком сложно для неё, скрывать ото всех, утаивать, пытаться делать вид, что всё нормально.

До конца не осознавая, что делает, Гермиона медленно открыла дверь, и когда увидела напряженное, обеспокоенное лицо Джинни, зарыдала воткрытую. Подруга моментально приняла её в свои объятия. Она ничего не спрашивала, просто пыталась её успокоить, нежно гладила по спине, и сейчас Гермиона как никогда была ей за это благодарна.

– Ох, Джинни, прости меня, прости… – сквозь слезы еле выговорила она. Да, это было единственным, что она могла сделать сейчас: просить прощения за то, что лгала всё это время, за то, что предала самых близких, за исключением родителей, людей на свете – своих друзей. Ведь это предательство – желать человека, которого они ненавидят с ранних лет, человека, который ненавидит их самих? Разве нет?

– Ничего, дорогая, всё образумится, всё будет хорошо, слышишь? – мягко проговорила Джинни в ответ, и неожиданно Гермиона поймала себя на мысли о том, что постепенно начинает успокаиваться, понемногу приходить в себя.

Она медленно отстранилась от подруги и сделала пару шагов назад, вновь входя в бунгало. Жестом пригласив за собой Джинни, Гермиона на ватных ногах добралась до софы и медленно села.

– Прости за то, что я здесь устроила. Не хотела, чтобы кто-то это видел, – подняла она на подругу усталый взгляд.

– Прекрати извиняться, Гермиона. Все мы периодически плачем, в этом нет ничего зазорного. Мы же, всё-таки, женщины, не забывай, – пройдя мимо неё, добродушно произнесла Джинни и зашагала в сторону небольшой кухни. – Подожди минутку.

Гермиона едва успела вытереть слезы и собраться с мыслями, как увидела перед собой подругу, застывшую в решительной позе с двумя хрустальными бокалами и бутылкой красного вина в руках.

– Я не принимаю никаких возражений, мисс Грейнджер, – твердо произнесла она с наигранно напыщенным видом, и Гермиона не смогла сдержать улыбку. Поразительно, как легко Джинни удавалось поднять ей настроение в таких ситуациях, когда, казалось бы, уже ничто не сможет его улучшить.

– А я и не возражаю.

Удовлетворенная её реакцией, Джинни ловко разлила темную жидкость по бокалам и вручила один Гермионе.

– Для начала давай просто выпьем, без всяких тостов, – изящно села она рядом с ней. – Для тонуса, так сказать.

– Хорошо, – просто согласилась Гермиона и залпом осушила свой бокал. Она не привыкла запивать горе алкоголем, но сегодня был особенный случай.

Последовав её примеру, Джинни расправилась со своей порцией вина и, со стуком поставив бокал на кофейный столик, посмотрела прямо на неё:

– А теперь рассказывай, что сделал этот ублюдок.

От её прежней веселости не осталось и следа, лицо ожесточилось и, Гермионе показалось, что сейчас подруга видит её насквозь.

На какие-то пару секунд она опешила, удивленная столь неожиданной сменой настроения Джинни, но вскоре как можно небрежнее произнесла:

– Что ты имеешь в виду?

Понятное дело, глупее вопроса не придумаешь, но Гермиона просто не была готова вот так вот сразу начать говорить о причинах своего недавнего поведения.

– Послушай, дорогая, хоть мы и женщины, которые с определенной периодичностью плачут по поводу и без, тебя же в подобном состоянии я вижу чуть ли не впервые в жизни. Должно было произойти что-то действительно серьезное, чтобы ты дала волю слезам, – мягко, но настойчиво произнесла Джинни, не сводя с неё взгляд.

Гермиона глубоко вздохнула и нахмурилась, почувствовав, как к ней вновь подкрадываются все те эмоции, которые она с таким трудом утихомирила совсем недавно.

– Джинни, это слишком сложно объяснить… Просто я и Малфой… Мы… Одним словом, у нас возник конфликт, – сбиваясь, нервно проговорила она, чувствуя, как холодеют от пота ладони.

Несколько секунд подруга молча буравила её взглядом, после чего хлопнула себя по коленке.

– Так и знала, что дело в этом белобрысом идиоте! Черт возьми, Гермиона, с самого начала было ясно, что это просто так не пройдет бесследно, ваше танцевание!

И едва Гермиона успела открыть рот, чтобы возразить, как Джинни резко поднялась с места:

– Я прикончу этого урода! Довести тебя до такого состояния… Он у меня за это поплатится!

– Стой, Джинни! – отчаянно крикнула Гермиона, схватив подругу за руку. – Он… Он ничего не сделал. Вернее… Мы оба виноваты, так что прошу тебя, сядь!

Джинни хмуро посмотрела на неё, тяжело дыша от негодования, но, в конце концов, сдалась и последовала просьбе Гермионы.

– Ладно. Но пообещай мне, что расскажешь всё, как есть, слышишь? – пригрозила она пальцем, недоверчиво склонив голову набок.

Гермиона шумно выдохнула. Она чувствовала себя так, словно её загнали в угол.

– Обещаю, – наконец, устало сказала она и тут же добавила: – Но для этого мне нужно выпить ещё бокал. Нет, лучше два.

– Как скажешь.

Распив на двоих практически всю бутылку прекрасного сухого вина менее, чем за двадцать минут, Гермиона, наконец, начала говорить.

– Во-первых, Джинни, хочу сразу сказать – Малфой не такое исчадие ада, как ты думаешь, – немного захмелев, смело начала она, но увидев, как округлились глаза подруги, быстро продолжила: – В смысле, да, он несносный засранец, самовлюбленный индюк, и я всё ещё ненавижу его, но в наших… разногласиях виноваты мы оба.

Реакция Джинни была прежней, и Гермиона закатила глаза:

– Я это говорю для того, чтобы ты не понеслась к нему в бунгало с криками «Авада Кедавра» после того, как я расскажу тебе всю историю. Пойми, мы виноваты оба. В том числе и в том, что произошло сегодня…

Гермиона понимала, что пытается заранее оправдать себя, оправдать Малфоя и всё то, что между ними произошло, в глазах Джинни, но судя по реакции подруги, попытки были не слишком убедительными. И это неудивительно, особенно если учесть тот факт, что она до сих пор кипела от злости по отношению к Драко.

Спустя час, подруги все так же сидели на софе, и хотя уже была откупорена и наполовину выпита вторая бутылка вина, Гермиона была трезва, как никогда. Алкоголь помог ей раскрепоститься и обнажить свою душу перед Джинни, но вместе с тем, как история об их непростых отношениях с Малфоем приближалась к развязке, казалось, мысли становились яснее, а говорить становилось труднее. Гермиона до сих пор в открытую не призналась Джинни в том, что целовалась с Малфоем, и уж тем более она и словом не обмолвилась о том, что чуть не отдалась ему всего пару часов назад. Да, она обещала, что будет говорить правду, но на деле это оказалось гораздо сложнее, чем она думала.

– Постой, я уже поняла, что между вами что-то происходит: это было ясно ещё с самого начала ваших тренировок, – перебив Гермиону, нахмурилась Джинни. – Но мне кажется, что помимо всех этих взглядов, прикосновений и слов, о которых ты мне рассказала, есть что-то ещё. Я права?

Гермиона молчала, чувствуя, как щеки заливает краска. Она смотрела в глаза подруге и просто не знала, что сказать, вернее, как сказать. И чем дольше длился этот зрительный контакт, тем больше эмоций отражалось на лице Джинни.

– Святой Мерлин… – с расширившимися от пришедшего понимания глазами, наконец, медленно произнесла она, слегка откинувшись назад. – Гермиона, неужели вы с Малфоем… Неужели ты с ним занималась…

– Нет! – гораздо громче, чем требовалось, воскликнула Гермиона, но в следующую секунду, постаралась взять себя в руки. – Нет, Джинни, в этом плане у нас ничего не было.

– А что тогда было? – едва дослушав, проницательно просмотрела на неё подруга.

Гермиона набрала побольше воздуха в легкие, чтобы ответить, но внезапно поняла, что просто не может вымолвить и слова. Она так и замерла, с полуоткрытым ртом и беспомощным, молящим взглядом, в котором, к тому же, наверняка читался страх. Но в этот момент, казалось, Джинни поняла все без слов. Она судорожно вздохнула и прикрыла веки.

– Ладно, чтобы там ни было, вам нужно это прекратить.

– Почему? – вопрос вылетел из уст Гермионы прежде, чем она смогла подумать, и она тут же пожалела об этом, увидев, как Джинни резко распахнула глаза и в ужасе уставилась на неё.

– Почему? Ты ещё спрашиваешь «почему»?! Гермиона, это же Малфой, пожиратель смерти, убийца, предатель, человек, в котором нет ничего святого! Да, вы проводили много времени вместе, зажимались в танце, и я допускаю, что между вами могло что-то вспыхнуть, но ты же должна понимать, что это ни к чему хорошему не приведет, что эти отношения – прямой путь в ад!

Джинни уже почти кричала, и Гермиона, ошарашенная её реакцией, вмиг почувствовала, как к ней подкрадывается злость.

– Ты думаешь, я не понимаю, думаешь, я не знаю, в каком дерьме я оказалась? Джинни, поверь мне, я каждый день пытаюсь с этим справиться, борюсь сама с собой, морально полностью уничтожаю себя за это! Я не говорила тебе, не говорила Гарри и Рону именно потому, что знала, какова будет ваша реакция! Но если в отношении них я была уверена на сто процентов, что они не поймут, не простят мне этой слабости, то я всё же надеялась, что хотя бы ты сможешь меня понять! Что ты поможешь мне!

Её голос прозвучал отчаянно, а последняя фраза повисла между ними. Джинни смотрела на неё, широко раскрыв глаза, в то время, как Гермиона едва справлялась с собой, чтобы не дать волю слезам.

Наконец, лицо подруги смягчилось, и она шумно выдохнула.

– Хорошо. Я… понимаю. Я знаю, каково тебе, – придвинулась она поближе и взяла руку Гермионы в свои ладони. – Прости, что накричала на тебя. Просто это так…

– Неправильно? – с горечью подсказала Гермиона, и Джинни кивнула.

– Да, неправильно.

Какое-то время они молчали: каждая думала о своем. За окном завывал ветер, печально шелестя листьями, на стекла начал накрапывать легкий дождик, а где-то в соседней комнате настойчиво тикали часы.

– Ты знаешь, мне его даже жаль, – очень тихо произнесла Гермиона.

Джинни подняла на неё усталый взгляд, но ничего не сказала, давая понять, что слушает.

– Слишком много людей судят его лишь по поверхностному облику, лишь по внешней оболочке. Все воспринимают его как «пожирателя смерти», и никто не задумывается, был ли это его собственный выбор, носить метку или нет, – продолжила Гермиона, смотря куда-то перед собой. – И я была такой же, не вникала в суть, судила поверхностно по тому, что выставлялось напоказ, что бросалось в глаза, но… Всё изменилось. Теперь я знаю о нём гораздо больше, чем раньше, и в какой-то степени больше, чем он сам. – На несколько секунд она замолчала, после чего перевела несмелый взгляд на подругу. – И то, что происходит между нами, Джинни, это что-то другое, чем просто внезапно возникшее влечение. Такое ощущение, что я начала понимать его, а он начал понимать меня, и, при этом, для нас обоих это что-то вопиющее, практически противоестественное и абсолютно губительное. Ведь, так или иначе, он все равно остается Драко Малфоем, со всеми своими пороками и темными пятнами в прошлом. Пусть он не настолько ужасен, как кажется, но все равно, его поступки порой полностью выбивают у меня почву из-под ног. Я никогда не знаю, чего от него ожидать, этот человек слишком сложный для меня. Именно поэтому я хочу всё прекратить. Кажется, я уже все прекратила.

Она замолчала, смотря прямо на Джинни, которая, казалось, полностью оцепенела от её слов. Невозможно было сказать, о чем она думает.

– Ох, Гермиона… Я и предположить не могла, как далеко всё зайдет, – наконец, вздохнула она, и в её глазах отразилась боль. – Но я знаю одно: тебе не стоит жалеть Малфоя. Он сам виноват в том, что отталкивает людей, показывая только самые темные стороны своей натуры.

– Нет, Джинни, ты не понимаешь, – мягко покачала головой Гермиона. – Он отталкивает людей, потому что теперь никому не доверяет. Единственный человек, которому он искренне верил и доверял, был отец, и именно он искалечил его детство, заставляя следовать тем идеям, которые, в конце концов, почти разрушили его жизнь.

– Откуда ты знаешь? – почти шепотом, произнесла Джинни, и Гермиона внезапно осознала, что понятия не имеет, откуда в ней взялась эта уверенность в своих словах. Было ощущение, что она просто знает.

Вместо ответа, Гермиона взяла свой бокал с вином и, слегка повертев его, нахмурилась:

– Малфой бесконечно одинок, Джинни. И я думаю в этом и есть причина того, что он ведет дневник.

Она сделала глоток и перевела взгляд на подругу. Та выглядела… Испуганной?

Гермиона нахмурилась.

– Что с тобой?

Казалось, только после её слов, Джинни вышла из временного оцепенения.

– Он ведет дневник? – очень медленно произнесла она дрожащим голосом.

– Да, по всей видимости… – начала Гермиона, но её тут же перебила Джинни.

– Давно?

– Что, прости?

– Давно он ведет дневник?

Джинни выглядела жутко взволнованной, хоть и пыталась это скрыть. Гермиона, озадаченная её реакцией, пыталась найти причину этого, но тщетно.

– Я не знаю… В чем дело? Почему ты так разволновалась? – подозрительно спросила она.

Джинни, услышав её слова, моментально отвела взгляд и разлила вино по бокалам, стараясь говорить как можно беспечнее:

– Просто это странно, дорогая. Никогда бы не подумала, что Малфой ведет дневник. Давай выпьем?

Гермиона ясно понимала, что Джинни пытается перевести тему разговора, и с каждой секундой у неё все яснее возникало чувство, что подруга что-то не договаривает.

– Ты уверена, что дело только в этом? – хмуро произнесла Гермиона. – Ты так странно отреагировала на мои слова…

В глазах Джинни снова мелькнула тень страха, но она тут же взяла себя в руки и натянуто улыбнулась.

– Какая, по-твоему, у меня должна быть реакция после всего того, что ты сказала мне? Я просто до сих пор перевариваю услышанную информацию, ведь если бы не вино, тебе бы пришлось откачивать меня нюхательными солями как мою двоюродную тетушку после известия о том, что мы с Гарри женимся.

И хотя её до сих пор не покидало чувство недоговоренности, Гермиона предпочла не развивать эту тему. В конце концов, она была благодарна Джинни за то, что та в свое время не стала задавать ей лишних вопросов, а потому сейчас считала своим долгом отплатить подруге той же монетой.

Прошло немало минут, в течение которых они пили вино, разговаривали на нейтральные темы и даже смеялись, прежде чем Джинни засобиралась домой. Уже стоя у двери, Гермиона, наконец, решила закончить тему, которую они так ловко избегали в последний час.

– Знаешь, мне было гораздо легче его просто ненавидеть, думая, что он сам себе выбрал кривую дорожку.

– Значит, ты его больше не ненавидишь?

Гермиона на миг задумалась, прежде чем ответить:

– Ненавижу, но вместе с тем вижу в нем обычного человека, такого, как я и ты. Ни хуже, ни лучше. Просто с другим прошлым.

Джинни пристально посмотрела на неё и горько улыбнулась.

– Гермиона, даже если он обычный человек, ты не для него, а он не для тебя. Ты понимаешь это?

– Да, – открывая входную дверь и чмокнув подругу на прощание, легко согласилась она.

В комнату порхнуло свежестью после только что прошедшего дождя. Джинни быстро выскочила за порог; пройдя пару метров, неловко помахала Гермионе и скрылась в темноте наступающей ночи, оставив за собой шлейф недосказанности.

Они обе понимали, что ответ Гермионы был почти правдой. Почти. Но всё ещё ложью.

*

После разговора с Грейнджер, Драко чувствовал себя абсолютно опустошенным. В голове всё ещё вертелись её слова, которые полностью шокировали его, но вместе с тем породили в его душе соблазн остановить её, послать всё к черту и пойти следом, и он бы так и сделал, если бы не тупое осознание того, что у их отношений нет будущего. Хотя то, что между ними происходит и отношениями-то назвать трудно: скорее, это непонятно откуда взявшееся гребаное влечение, желание обладать, чувствовать, прикасаться. Желание постыдное и темное, порочное и разъедающее, желание из разряда тех, которые лучше хоронить на дне своих самых запретных мыслей при первом же проявлении, но от которых так сложно отказаться.

И Драко понимал – отказаться от Грейнджер в этот раз будет гораздо сложнее, чем когда-либо ранее. Намного сложнее. Ведь он почти познал, каково это, заниматься с ней сексом, заставлять извиваться под своим телом и полностью её контролировать с помощью натиска своих умелых пальцев. И хотя он мог подчинить себе в постели любую женщину, что и не раз делал, но всё-таки с Грейнджер всё было иначе. Она сводила его с ума, заставляла буквально дрожать от возбуждения, и за этот их короткий эпизод на пляже Драко пару раз чуть не кончил прямо в штаны, просто слыша, как она стонет, просто видя, как она извивается под ним. Она определенно реагировала на его ласки острее, тоньше, чувственнее, чем любая другая женщина, с которой он спал. И это заводило, возбуждало, будоражило. Это убивало.

Драко не хотел никого видеть, и уж тем более, разговаривать с кем-то, но так уж вышло, что по пути в бунгало он встретил Блейза, и ему всё же пришлось перекинуться с ним парой слов. К счастью, Забини хорошо его знал и быстро понял, что Драко, мягко говоря, не настроен на общение, а потому оставил его в покое, не забыв, при этом буднично бросить напоследок: «Не позволяй этой сучке Грейнджер крутить тобой. Какая б там ни была между вами херня, постарайся выкинуть это из головы. Ты же Малфой, в конце концов».

Одного взгляда Драко было достаточно, чтобы Блейз заткнулся и отправился восвояси с твердой уверенностью в том, что его советам тут «рады» едва ли меньше, чем воскрешению Волдеморта. Чертов Забини, как всегда всё знает, как всегда в курсе всех событий. Конечно, легко ему говорить, когда у самого самое длительное увлечение продолжалось не больше недели. Драко был уверен, что Блейз даже по-настоящему никогда не желал никого, так, чтобы хотелось наплевать на все запреты и с годами усвоенные правила, лишь бы обладать кем-то, лишь бы просто чувствовать. Хотя, он не мог его винить в этом. Ведь когда-то и ему самому казалось полным бредом иметь отношения с кем-то больше одной ночи. Окунувшись в воспоминания, Драко открыл дневник и начал писать:

Назад к карточке книги "Лабиринт памяти (СИ)"