Текст книги "Лабиринт памяти (СИ)"

25.07.2002

Лондон зарядил дождями. Эл говорит – я опять впал в меланхолию, и «надо срочно что-то с этим делать». Её попытки вытащить меня из этого состояния всегда были забавными, хотя редко действенными до конца. Но надо отдать ей должное: этой безумной итальянке всё же удавалось меня отвлечь. Надеюсь, в этот раз она придумает что-то менее экзотичное, чем катание на разъярённых драконах. Теперь я понимаю, каково было Поттеру и прочим идиотам, соревновавшимся за хренов Кубок огня под носом у безумной огнедышащей твари.

Мы с Эл уже два месяца как в моём родном особняке. Мать от Эл без ума, чего и стоило ожидать. Даже перестала пить. Всё чаще намекает на свадьбу, детей и прочую розовую чушь, которая мне пока совсем ни к чему. Что думает Эл по этому поводу? Не знаю. Мне всегда в ней нравилось то, что она никогда не давила на меня, никогда не просила относиться к ней как-то по-особенному и не намекала на «серьёзность наших отношений», как это часто делала Паркинсон в период нашей глупой полудетской «любви». Милая Эл. И как только она меня терпит?

Мать поговаривает о возвращении Люциуса из Азкабана, говорит, ему почти удалось всё уладить. О, Мерлин, как часто я слышал эти поганые слова – «ему ПОЧТИ удалось всё уладить». Чёртов Люциус. Вечно он был готов «всё уладить», а в итоге нашу семью просто в очередной раз втаптывали в грязь.

– Драко, ты опять пишешь в свой дневник что-то из того, что мне никогда не будет суждено прочитать?

Драко вздрогнул от неожиданности и оторвал взгляд от пожелтевших страниц. В дверях стояла та самая Эл, Элиса Каррера, которая так стремительно изменила течение его жизни. Драко окинул её оценивающим взглядом и ухмыльнулся. За время их отношений длиною в год она заметно похорошела, вновь приобрела некогда утраченный лоск. Утончённая, с аккуратно уложенными короткими чёрными волосами, босая, в тёмно-синем платье, она выглядела великолепно. Перед Драко стояла уже совсем не та отчаянная девчонка, которую он встретил год назад в дешёвом итальянском пабе. От косой чёлки не осталось и следа, потёртая мантия давно была заменена на самые дорогие одежды из эксклюзивной ткани, которые могли купить далеко не все даже самые состоятельные волшебники. Однако, Малфой мог себе позволить очень многое, а уж на цацки для Эл он никогда не был скуп. И вот, в итоге, перед ним стояла роскошная женщина, которая совершенно точно знала, чего она стоит и чего заслуживает.

Драко отложил дневник, пробормотав защищающее заклятие, чтобы никто не мог его открыть, и поднялся с кресла. Элиса наблюдала за ним, слегка улыбаясь самыми уголками губ. Она в первую же ночь знакомства узнала, что Малфой имеет привычку записывать в дневник чуть ли не каждый момент своей жизни. Во всяком случае, ей так казалось. Драко никогда не говорил почему, зачем и что именно он записывает в этот старый дневник, но для него это было чертовски важно.

– Совершенно верно, дорогая, – медленно проговорил Драко, не спеша сокращая расстояние до Элисы. – К сожалению, ты никогда не сможешь прочитать и строчки из этого дневника, если только я сам этого, конечно, не захочу.

– Mio caro Draco**, мне достаточно «читать» тебя, – промурлыкала с итальянским акцентом Эл. Малфой ухмыльнулся и мягко притянул Элису к себе.

– Наверное, это чертовски сложно, – прошептал он ей на ухо, отчего по телу девушки побежали мурашки.

– Не представляешь, насколько, – выдохнула Элиса и утонула в страстном поцелуе с самым странным человеком в мире из всех, кого она когда-либо встречала, но к которому её влекло, как ни к кому другому.

*La mia bella magnolia (Ля миа белла магнолия) – (итал.) «Моя прекрасная магнолия»;

** Mio caro Draco – (итал.) Мой дорогой Драко;

========== Глава 3 ==========

Soundtrack – Eros Ramazzotti «Un Cuore Con Le Ali»

– У меня есть для тебя новость.

Драко был слишком расслаблен, чтобы слушать новости. Они лежали в огромной роскошной кровати, совершенно обнажённые, едва прикрытые простынями. В комнате было душно, но даже на то, чтобы открыть окно, не было сил. Драко постепенно погружался в дремоту. Но не тут-то было – Элиса требовательно толкнула его в спину:

– Драко, это важная новость.

С разочарованным стоном Драко повернулся к ней. Элиса уже сидела на кровати, обмотавшись простынёй наподобие греческой тоги. В руке у неё было… Письмо? Драко облокотился на матрас.

– Что это?

– А на что похоже? – нервно ответила Эл. – Оно от брата отца, Лоренцо. Драко, это какое-то сумасшествие.

Драко непонимающе уставился на неё. Эл рассказывала ему о своей семье: о матери, которую потеряла в детстве, об отце, который был чистокровным знатным волшебником в Италии, но умер загадочной смертью два года назад, оставив Эл разбираться с его долгами без какой-либо поддержки. Но про Лоренцо Драко слышал впервые.

Очевидно, увидев его замешательство, Элиса продолжила:

– Это мой дядя. Десять лет назад он уехал, не сказав никому, куда именно направляется. Мы думали, он погиб.

Она говорила нервно, отрывисто, словно каждое слово являлось пыткой для неё. Драко сел на кровати. От дремоты не осталось и следа.

– …регулярно писал, что всё в порядке, но откуда – неизвестно: совы возвращались с нашими письмами обратно, видимо, так и не добравшись до адресата.

Её голос совсем затих:

– Он не приехал даже на похороны отца.

Драко резко поднял голову. Он давно не видел Эл такой взволнованной и подавленной одновременно. Обычно Элиса в любой неприятности могла найти плюсы и при этом искренне отвлечься от проблемы, но полученное письмо от Лоренцо явно выбило Элису из колеи. Видимо, ситуация была очень серьёзной, и Драко, чёрт возьми, задевало, что Эл никогда не рассказывала ему об этой части своей семейной истории. О нём-то самом за время их знакомства она узнала всё, что, по мнению Драко, ей следовало знать, конечно: Малфои испокон веков славились своей немногословностью, говорили ровно столько, сколько нужно. Это умение не раз спасало жизнь Люциусу и всему его роду. Драко мрачно ухмыльнулся – всё равно от судьбы не убежишь: даже хвалёный талант отца выходить сухим из любого дерьма подвёл его. От мыслей о Люциусе Драко отвлёк шорох: Эл начала теребить письмо. Она нервно кусала губу, и в её глазах читалось смятение.

– Он пишет, что хочет видеть нас. В «La mia bella magnolia», – выдохнула Эл.

Драко от удивления приоткрыл рот. Такого поворота он не ожидал. Но вместе с тем картина происходящего моментально окрасилась в тёмные цвета в голове Драко, что отразилось на его лице. Элиса знала этот взгляд, эту кривую горькую усмешку, не предвещавшую ничего хорошего, поэтому заранее невольно съёжилась, ожидая слов Драко, как приговора.

– Неплохое место для встречи после долгой разлуки со своей разорённой племянницей, Эл, – пугающе беззаботно произнёс Драко и поднялся с кровати. Его взгляд притянула полупустая бутылка коллекционного огневиски особой выдержки: он любил пригубить стаканчик, когда был в особом настроении. Видимо, момент «особого настроения» настал. Эл невольно сглотнула.

– М-м-м… Кажется, я это уже проходил, – Драко небрежно плеснул огневиски в бокал и демонстративно уставился вдаль. – Дай-ка угадаю, Эл. Твой милый дядюшка как-то сидел в заброшенном пабе на краю света и допивал шестой по счёту стакан крепкого пойла, когда услышал от одного из пьянчуг, что его давно покинутая и разорённая племянница Элиса Каррера обзавелась богатым дружком. Да не кем-то, а самим Драко Малфоем, наследником огромного состояния. И что Лоренцо? Он ведь явно не дурак, если сумел так долго скрывать своё местонахождение, водя всех вас за нос. Он предугадал, что, очевидно, парнишка Малфой готов помочь в этой сложной ситуации не только любимой племяннице Лоренцо, но и, по доброте душевной, всей её семье. А так как из семьи в живых остался один только дядя, то логично предположить, что и ему достанется большой кусок от пирога! И вот тут Лоренцо подумал: а почему бы не сгонять в «Магнолию», пока есть возможность подоить Драко Малфоя? Ему-то небось пара-тройка тысяч галлеонов по карману не ударят, а Лоренцо, под видом счастливого воссоединения семейства, сможет попробовать эксклюзивные чешуйчатые канапе под тыквенным соусом, наслаждаясь массажем смазливой ведьмы с обложки «Волшебных шалостей»!

Драко отхлебнул из бокала и резко перевёл взгляд на Эл. Она выглядела так, словно хотела уничтожить его самым изощрённым способом, и он не мог винить её за это. Да и чего, в сущности, она хотела – неужели рассчитывала растрогать его и заставить поверить в чистые намерения своего внезапно объявившегося дядюшки?! Вряд ли. Эл знала Драко настоящим, таким, каким сделала его война: мрачным, замкнутым, циничным эгоистом. Малфой был жесток и одновременно до отвратительности прямолинеен. Эти качества в себе он, обобщая, называл одним простым словом: реализм.

Драко горько усмехнулся: казалось, у него сейчас задымится лицо от жгучего взгляда Элисы.

«О нет, не смотри так, детка: ты знаешь, я всегда говорю только то, что думаю», – подумал он, стараясь мысленно передать слова.

Драко ожидал, что Эл ударит его, закричит, затопает ногами, пошлёт проклятье, и даже был готов принять это, но вместо всех экзекуций она просто громко выдохнула и как-то обмякла.

Драко с удивлением посмотрел на неё. А он-то действительно думал, что раскусил Эл, думал, что сможет предугадать каждый её поступок, но не тут-то было. Мерлин, вот уж воистину вечер открытий.

Элиса обессилено села на кровать и уставилась в одну точку. Драко бесшумно отставил бокал и сделал шаг, но тут рука Эл резко взметнулась, преграждая ему путь.

В воздухе повисло напряжение.

– Ты думаешь, как всегда, прав? Да, Драко?

Эл вскинула голову и с вызовом посмотрела на Малфоя. Взгляд её был вымученным, но при этом сосредоточенным, словно она знала нечто такое, что способна была понять только она одна.

– Я лишь предполагаю, – мягко заметил Драко. – И в конце концов ты прекрасно помнишь ту историю с Паркинсон и её неожиданно «заболевшим» кузеном. Это всего лишь опыт, Эл, не более.

Драко понимал, что, может, и перегнул палку, но брать слова назад не хотел. И уж тем более ему было сейчас не до выяснений отношений. Откровенно говоря, он вообще не любил спорить и ссориться с женщинами. Это вызывало жуткую головную боль.

– Да ни черта ты не знаешь, Драко Малфой. Видимо, твой талант прорицателя умер в тебе в ту самую минуту, когда ты попытался воссоздать истинную картину произошедшего с Лоренцо, – устало сказала Эл с лёгким презрением.

Малфой лишь усмехнулся.

– Упаси Мерлин мне обладать таким талантом, Эл. Хотя я где-то слышал, что после второй бутылки хереса он вполне может проявиться даже у меня.

Драко почти заулыбался, вспомнив очкастую стрекозу Трелони, которая частенько выдавала приятные слуху смертельные предсказания Поттеру и его золотой шайке. Особенно, она была в ударе как раз таки тогда, когда вместе с её срывающейся пьяной речью по классу разносился стойкий запах хереса, выпитого, по всей видимости, Сивиллой накануне.

– Зря улыбаешься, Драко, – с мрачным торжеством сказала Элиса. – Ты оказался настолько неправ, что, возможно, это заставит тебя наконец немного переосмыслить своё отношение к людям. К несчастью для тебя, не все вокруг корыстные ублюдки, желающие нажиться за твой счёт.

Эл резко поднялась и начала нетерпеливо собирать свои вещи с пола, попутно натягивая их на себя. Драко наблюдал за ней с интересом. Он ждал истины с нетерпением, а поведение Эл его определённо забавляло. Должно быть, она думала, что задела его – уж слишком самодовольной Эл сейчас выглядела, но всё же было видно, что её терзают сомнения. В этот момент Элиса чем-то напомнила ему Грейнджер, когда та думала, что поставила его, Драко Малфоя, на место. Тупая грязнокровка. Если кто и мог поставить его на место, так это отец и Тёмный Лорд, и то с помощью запрещённых заклятий.

Наконец Элиса выпрямилась в полный рост, оправила платье и выдохнула:

– Он владеет «Магнолией» и все эти десять лет был там, на курорте. Вот почему совы возвращались обратно – до сих пор никто наверняка не знает, где она находится и как туда добраться. «Магнолии» нет ни на одной карте, но до меня доходили слухи, что это где-то неподалёку от Италии. И, тем не менее, всё держится в строжайшем секрете, хотя оно и немудрено: второго такого места в мире не найдёшь как бы ни пытался.

Малфой был впечатлён, хотя нет – он был ошарашен, но внешне наверняка выглядел невозмутимо всё с той же лёгкой ухмылкой на лице. Похвально – Эл достала козырь из колоды. Конечно же, он слышал о «Магнолии», и не раз – друзья его отца частенько наведывались на этот курорт. Но сам Люциус предпочитал отдыху работу, если так можно было назвать его отвратительные попытки отмыть деньги и заработать на всём, к чему бы он ни прикоснулся. Драко знал, что владелец «Магнолии» – богатейший маг волшебного мира, но кто он – для всех оставалось загадкой. Помнится, ходили слухи, что Люциус и был тем самым волшебником, на что тот лишь отмалчивался. Он всегда так реагировал на слухи, которые могли пойти на пользу его репутации.

– Но ты же говорила, что твоя семья разорилась и погрязла в долгах, а на деле оказывается, что твой дядюшка жив-здоров, попивает кокосовое молоко на берегу моря, да к тому же является одним из самых богатых волшебников мира?! – презрительно спросил Драко. – П-ф! Он бросил тебя и твою семью в самое сложное время, а теперь пишет письма и просит приехать к нему расслабиться?! Это слишком даже для меня, Эл!

Она какое-то время всматривалась в лицо Драко, словно искала в нем что-то важное для себя именно в эту минуту, но… Скорее всего, вместо этого увидела лишь своё отражение в холодных глазах. Эл с горечью отвернулась и подошла к окну. Драко стало немного совестно, ведь он прекрасно осознавал, что за всё время их знакомства она так ни разу и не увидела в его взгляде тепла. Да, Драко смеялся и улыбался Элисе, но он чувствовал, что где-то глубоко в нём по-прежнему царит пустота, которая когда-то прожгла его радужную оболочку и будто навсегда лишила взгляд возможности выражать эмоции. И он к этому привык, но Эл – до сих пор нет.

Драко наблюдал за неподвижным силуэтом Элисы, видел, как неспокойно она дышит, едва справляясь с эмоциями. Сейчас он не знал, чего стоит ожидать от неё, хотя в общем-то бы неплохо знаком с её своеобразным характером. Порой Элиса была чересчур эмоциональна, как истинная итальянка, но иногда даже Драко мог позавидовать её ледяной невозмутимости. Как, например, тогда, когда они сидели за столиком этого старого, полуразвалившегося паба, и она хладнокровно поведала ему историю о своей нелёгкой судьбе.

Элиса была родом из древней чистокровной династии. Их семья считалась одной из богатейших и знатных в Италии. Мать Эл была англичанкой по происхождению и аристократкой, отец – чистокровным итальянцем. Совсем не похожие по характерам, они всё-таки полюбили друг друга и поженились всего через пару месяцев после знакомства. Это был идеальный союз двух чистокровных семей, и всё сложилось бы прекрасно, если бы не скоропостижная смерть матери Эл. Оказалось, она с раннего детства страдала от редкой болезни, и в Италии болезнь начала прогрессировать. Самые лучшие врачи волшебного мира боролись за её жизнь, но так и не смогли помочь. После смерти матери Эл жизнь семьи Каррера пошла под откос. Отец словно сошёл с ума, ввязался в какую-то опасную авантюру, завязанную на крови и деньгах, что в конце концов привело к тому, что его подставили. Сначала Каррера разорились, а после этого отец таинственным образом исчез, словно испарился в никуда. Элиса, которая привыкла жить в роскоши и богатстве, была брошена на произвол судьбы, совершенно не подготовленная к такой жизни. Вскоре отца нашли мёртвым неподалеку от их поместья. На теле не было никаких повреждений, и экспертиза так и не смогла установить, как и почему он умер. На похоронах была лишь одна Эл, да пара верных друзей, которые верили отцу до последнего. Но человек, которого она так жаждала увидеть в тот момент, не появился. И этим человеком был Лоренцо.

Элиса шмыгнула носом. Драко подозревал, что сейчас они думают об одном и том же: о разрушенных надеждах, о крахе семьи и абсолютной потере уважения. Они оба это испытали, их судьбы были слишком похожи.

Драко подошёл к Элисе и легонько коснулся её плеча. Она порывисто вздохнула и повернулась к нему. В глазах стояли слёзы, но чувствовалась упрямая решимость.

– Я знаю, ты не сможешь этого понять, Драко! Но я уверена, что была причина. Всему была чёртова причина! И я не отступлю, пока не узнаю, что тогда произошло с Лоренцо, что случилось с моим отцом. Драко, я знаю, что должна туда поехать! Должна, понимаешь? Я чувствую, что только так смогу что-то прояснить! – Эл вытерла слёзы тыльной стороной руки. – Ты веришь мне, Драко? Доверяешь? Если да, то постарайся просто принять это!

Драко смотрел в её заплаканное лицо, не в силах вымолвить и слова. Он знал, что на этот раз спорить бессмысленно. Он поедет в Магнолию, раз это так для неё важно. Но чувство тревоги не покидало: Драко был уверен, что поездка не пройдёт так гладко, как того хотелось бы. Он чувствовал всей душой, что что-то произойдёт, что-то перевернёт привычный порядок вещей с ног на голову. Похожее чувство он испытал, когда встретил Эл, но в этот раз, по ощущениям, всё будет совсем иначе. Малфой поморщился, стараясь отогнать тревожные мысли.

А за окном царила ночь, и луна щедро размазывала её светом. Вот только этот свет был обманчив и не дарил и капли тепла. Драко мрачно усмехнулся: такой была и его собственная жизнь – яркой, но бессмысленной.

***

Они прибыли в Кобхэм ровно к семи утра, следуя указаниям в официальном письме с символикой «Магнолии». На месте уже ждал провожатый – смуглый паренёк лет девятнадцати, говорящий на прекрасном английском с лёгким акцентом. Одет он был безукоризненно: выглаженные белые брюки и рубашка, а поверх – лёгкая форменная мантия с вышитым цветком магнолии на груди. Весь его вид источал благородство и какую-то непоколебимую, почти осязаемую внутреннюю силу. Рон презрительно фыркнул и демонстративно отвернулся, когда Гермиона с Джинни невольно восхитились красотой итальянца, что, очевидно, отразилось на их лицах. Переглянувшись, подруги укоризненно покачали головами: другого от Рона ожидать не следовало.

На улице стояла нехарактерная для Лондона жара, и казалось, всё вокруг вот-вот расплавится, растопится, словно масло на сковороде. Парень, который представился как Матео, повёл их в сторону небольшого парка, мимо воскресного рынка и торговых рядов. Магглы совершенно не обращали на них внимания, что было достаточно странно, учитывая внешний вид провожатого. В руках у того была старинная трость с вырезанной на конце магнолией, и Гермиона догадалась, что это, скорее всего, портал.

Казалось, рынок никогда не закончится, и чем дальше Гермиона с друзьями шла, тем больше приходила к выводу, что такой духоты в Англии ещё не было никогда. Наконец они вышли к прекрасному безлюдному парку с небольшим прудом, куда сразу же и направились, но Матео остановил их и попросил приготовить документы. В то время как Гермиона с Джинни копались в своих маленьких с виду сумочках, итальянец накладывал чары на окружающую местность, объяснив это необходимыми мерами безопасности.

Вскоре документы были найдены, и Матео стал тщательно их проверять, бормоча себе под нос неведомые даже Гермионе заклинания. Всем стало немного не по себе, как только он начал с помощью этой сложной магии осматривать каждого из присутствующих. По телу бегали мурашки, несмотря на аномальную жару, и никто не мог сказать точно, что было тому причиной: ледяной пар, который обволакивал каждого белой дымкой из-за волшебства, или сильный, неземной голос Матео, полностью передающий мощную энергетику обладателя.

Прошло не меньше получаса, прежде чем друзьям наконец было велено встать кругом и коснуться пальцем трости. Матео пристально оглядел каждого, после чего улыбнулся и властно произнёс:

– Что ж, benvenuti nella «La Mia bella magnolia»!*

И в ту же секунду они оторвались от земли и в круговороте понеслись неизвестно куда. Вскоре ноги врезались в землю, и, не удержав равновесия, все дружно упали на мягкий, как пушистый ковёр, гравий. Один Матео приземлился с кошачьей грацией, словно проделывал такие путешествия через портал каждый день. Рон вскочил первым и, недобро взглянув на итальянца, подал руку Гермионе. Сухо поблагодарив, та поднялась, отряхнула колени и, наконец, посмотрела прямо перед собой.

Она даже не стала одёргивать Рона, когда тот смачно выругался. По правде сказать, она была не в силах вымолвить и слова: настолько её поразило увиденное.

– О Мерлин, это рай, не иначе! – восторженно выдохнула Джинни, и Гермиона с ней беззвучно согласилась.

Над ними возвышалось истинно шедевральный дворец архитектуры эпохи возрождения, увенчанный расписным сферическим куполом прямо по центру. Огромный отель, выполненный в едином стиле, поражал воображение красотой и роскошью. Нельзя было однозначно сказать, какая именно цветовая гамма была ему присуща: здесь были блики бирюзового, розового, золотого, кораллового, бордового и многих других оттенков. Возможно, причиной тому был солнечный свет, отражавшийся в разноцветных орнаментных стеклах окон с внушительными карнизами, поддерживаемыми пилястрами, а может и особая магия. Друзья жадно рассматривали каждую деталь этого удивительного строения. У входа во дворец расположились изящные витые колоны, рядом с которыми кружили создания неземной красоты, что было заметно даже с такого расстояния: одни из них играли прекрасную музыку на арфах, другие радостно приветствовали волшебников и что-то рассказывали им.

– Вейлы! – воскликнул Рон, всматриваясь в мерцающие силуэты красавиц. – Джинни, ты была права: мы попали в рай!

– Смотри не свихнись от такой красоты, братец: совсем не хочется навещать тебя в больнице Святого Мунго вместо незабываемого отдыха, – ехидно заметила Джинни.

Однако Рон её не слушал: он, как и все остальные, был оглушён окружавшим его великолепием, хотя, конечно, «великолепие» вейл казалось ему куда интереснее, чем замысловатость архитектуры дворца.

Прямо перед отелем трёхуровневым ниспадающим каскадом раскинулся величественный водопад, окружённый таким количеством зелени и цветов, что от их изобилия рябило в глазах. На каждом уровне возносились вверх струи фонтанов, выполненных в виде прекраснейших магнолий. Вода, под стать дворцу, переливалась всеми цветами радуги, попеременно преображаясь в самые различные фигуры, какие только могло представить человеческое воображение. Гермиона увидела танцующую пару, через несколько секунд огромный букет цветов, а следом фигуру льва, будто ступающего навстречу гостям. По обе стороны от водопада раскинулись широкие стеклянные лестницы, ведущие прямо к подножию прекраснейшего отеля.

Матео терпеливо ждал, пока гости придут в себя: похоже, он уже давно привык к тому, какое впечатление производит «Магнолия» на всех, кто видит её впервые. Гермиона слушала, что красота дворца парализовала, не давала дышать. Кое-кто даже падал в обморок от сильных эмоций, вызываемых созерцанием прекрасного места.

– Я надеюсь, вам нравится наша «Bella Magnolia»! – не без гордости сказал Матео. Видимо, он ещё ни разу не встречал волшебника, которого бы она не впечатлила.