Текст книги "Среди руин цветут деревья (СИ)"

Автор книги: Glory light

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)

Под окнами дворца – их войска. Главы регионов свергнут мальчугана-короля, а потом, словно крысы, перегрызутся у подножия трона. Эвьен чувствует, как сердце стучит в груди тяжелым камнем. Это не конец, не может быть концом.

– Вы понимаете, что не признавать своего короля – преступление? – шипит Эвьен, медленно переводит взгляд по девяти лицам. – Эвейята больше нет, выполнение традиции невозможно!

– Вы сами всё сказали, Ваше величество, – охотно кивает Огару из Гаялета. Феодал без земли, милостью Ромьераландских властей наместник на своей бывшей территории. Почему Орес, никогда не останавливавшийся на полпути, не приказал его убить? Когда Эволдо, желая вписать женщину с островов в династическую книгу, собирал совет министров, здесь, в тронном зале, главы регионов сидели, дрожа от страха, а во дворце среди вооруженной охраны было не протолкнуться. Теперь ситуация изменилась, и уже гвардейцы всех девяти правителей сторожат подступы к дворцу. Эвьен едва не трясло от бессильной ярости.

– Принц Эвардо является законным наследником своего отца, однако без обряда в Эвейяте он не может править страной Эв, – подвел итог Кадах Алу Амеди. – Вашему величеству стоит принять это и либо вступить в борьбу за престол наравне с нами, либо отказаться от прав на королевство.

– Матушка… – беспомощно оглянулся Эвардо. Потом, видимо, сочтя наилучшим выходом, завопил:

– Стража!

Эвьен успокаивающе взяла его за руку. Все остальные лишь переглянулись. Убрать мальчика, единственного законного наследника, и продолжить то, что начато год назад. Его может поддержать народ, и тогда ситуация осложнится. На крик мальчика двери распахнулись, и в зал ворвался отряд городской полиции. Ксефалай поднялся со своего места.

– Подумайте хорошо, господа. Принц Эвардо, в отличие от всех вас, является законным наследником. Ваше величество, – он обернулся к Эвьен, – клянусь, что все силы округа Эвна поддержат короля Эвардо. Если господа не желают, чтобы их выносили отсюда по частям, я настоятельно прошу покинуть дворец и забрать от его стен своих людей. Все, кто продолжит настаивать на необходимости эвейятского обряда, в скором времени могут пожалеть, что придерживались подобной позиции.

Эвьен царственно кивнула, Ксефалай отдал честь и махнул своим солдатам. Чтобы обеспечить численное превосходство городской полиции, ему, заручившись одобрением Ореса Нао, пришлось отобрать у кенцанского лидера больше половины личной охраны последнего. Кадах Алу Амеди, завороженный блеском оставленного дома золота, охотно уступил своих людей в отряд сторонников королевы.

Они никогда не договорятся. Даже сейчас, выступая против короля Эвардо, каждый в совете министров продолжал действовать в одиночку. Они разнесут Эвну, не оставив от неё камня на камне, они будут сражаться друг против друга. Именно это давало королеве надежду, что шанс у неё всё-таки есть.

Вскочила рошерийка. Чтобы вызвать оставленную у ворот гвардию, ей нужно было как минимум добраться до окна. Путь к окнам, однако, преграждали мечи солдат городской полиции, а вдова ещё не была готова расставаться с жизнью столь бездарно.

– Из-за вашей проклятой династии… – она ткнула пальцем в сторону мальчика. – В вашей Эвне убили мою дочь. Твой прапрадед уехал из Эвейята, потому что боялся его. Вы все боитесь старого города, вы построили Эвну, чтобы окончательно перенести сюда власть над страной Эв. Но без Эвейята ты не король, дитя. Нет старого города – нет королевства.

Остальные смотрели на происходящее без подобного мистицизма, однако эта идея продолжала витать в воздухе. Они нашли предлог, чтобы объявить короля незаконным. Останься старая столица на прежнем месте – и они изобрели бы что-то ещё. Дорого бы Эвьен дала за возможность приказать их казнить. Но сейчас она сама должна благодарить небо за шанс остаться в живых. Год обошёлся им дорого.

Совет министров не признáет короля. Эвьен знала регионы и их феодалов слишком давно, чтобы этого не понимать. Они привыкли к мысли, что на троне – незаконная принцесса, при которой у них развязаны руки. С возвращением короля из прежней династии они не смирятся – слишком поздно.

Закат не принес успокоения встревоженному городу. Эвна, золотистая в солнечных лучах, шелестела листвой, над океаном собиралась гроза. Мутная фиолетовая вода волнами хлестала побережье. Этому городу чуть больше сотни лет. Он моложе большинства провинциальных столиц, он вырос на востоке, глядя на океан Нонестика, и никогда не должен был узнать беду. Эвна – томная, ленивая, утопающая в цветах замена Эвейяту, старому городу, средоточию мощи королевства. Если бы не низкий перевал в Короне Мира, Эвны бы не было. Эвна не имеет права выбирать новых королей.

Уже оставшись одна, Эвьен никак не могла успокоиться. Она, королева, оказалась сейчас беспомощнее любого из провинциальных феодалов. Год отсутствия оборачивался для неё катастрофой. Кого в этом винить, Эвьен не знала. Покойного мужа с его идиотским желанием вписать Лангвидэр в династическую книгу? Меремаха, который привез на материк эту женщину? Меремах в могиле. Саму Лангвидэр, гномов, джинксландцев? Против кого бы ни оборачивался сейчас гнев королевы, помочь ей это не могло. Чтобы решать государственные проблемы, у Эвьен не было главного – золота. Поднимать налоги? В нынешнем своем положении она лишь спровоцирует бунт. Начинать правление с поднятия налогов означает лишить сына народной симпатии. Но золото взять негде. Эвьен могла бы убедить Эвардо подписать отречение от престола в обмен на безбедную жизнь семьи, и это было бы наиболее разумным выходом. Но слишком долго она шла к свободе, чтобы добровольно от неё отказаться. Даже если Эвардо, поставив трон на руинах, будет править пустотой.

Эвьен закрыла глаза. Ей, королеве, ясно дали понять, что её владения стремительно сокращаются. Ри Эвейят, средоточие материковой магии, управляется непонятно кем, его нынешний глава – ставленник Ореса, и здесь на лояльность рассчитывать не приходится. Роше Ри, остров Элбоу, несуществующий Гаялет… клочки воображаемой карты затемнялись пятнами. Эвьен и опомниться не успела, как от страны Эв остался лишь округ Эвна да пустая земля Анардаху. Устланная трупами земля. Остальные или отделятся, как в своё время Карсалья, или продолжат скалиться на эвийский трон.

Орин была бы самым простым решением. Обманчиво простым, красиво замаскированной ловушкой. Орин – эвийское золото, за год преумноженное до невообразимых величин. Но с ней её отец, да и сама она уже давно не дитя. Брак с дочерью советника – медвежий капкан для Эвардо. К тому же это будет означать, что с Ореса Нао сняты все обвинения. От которых ему, по большому счету, и так ни горячо ни холодно: находясь в Кенцане, он может над ними разве что посмеяться.

Эвьен в задумчивости мерила шагами комнату. Заплаканное личико королевы Озмы всплыло в памяти как-то само собой. Озма из Оз, девочка на троне соседнего королевства. Опасаясь слишком увлечься новой надеждой, Эвьен принялась анализировать возникшую идею. Девочка управляема, по-детски прямолинейна и благородна. Опасное оружие в чужих руках. Если суметь привлечь её на свою сторону… Королева зажмурилась и вновь открыла глаза. Одна проблема: уже есть человек, который управляет этим оружием. Озмой кто-то руководит, не нужно обладать сверхъестественным чутьем, чтобы это понять. А Эвьен отнюдь не была уверена, что им удастся договориться.

Озма привезет приданое. Они сумеют восстановить Эвну и вооружить армию – хотя бы частично. А когда дети достигнут надлежащего возраста, Озма родит наследника. Оказавшись со всех сторон окруженной врагами, Эвьен начинала сомневаться в собственных детях. Эвроб всегда был на стороне отца, и даже отослав его служить на границу, она не может быть уверена, что сын не плетет заговор с целью захвата трона. В прежних границах Эвьен королевство не удержит. Значит, нужно менять подход, не пытаться объединять правителей огромной территории – в нынешней ситуации гораздо удобнее стравливать их между собой. Но сначала… сначала Озма.

Эвьен подошла к открытому окну, прислушалась. Из города доносилась пальба. Девять регионов, девять человек… они не могут не начать выяснять отношения. А она больше не может их удерживать. Высунувшись в коридор, Эвьен велела позвать сына. После недавнего общения с подданными мальчик был бледен и совсем не по-королевски напуган, однако Эвьен собиралась сообщить неплохие новости.

– Ваше величество, Эвардо, это только начало. Представьте, ваш отец умудрялся держать их всех под каблуком. Уверена, у вас получится не хуже. Вы помните, о чём мы с вами говорили? Что вам, исходя из нужд королевства, следует в ближайшее время вступить в брак.

– Я помню, матушка. Но если не Орин… то кто?

Ему совсем не хотелось связывать свою жизнь с дочерью советника. Орин всегда была безупречно вежлива – и вместе с тем мальчик не мог отделаться от мысли, что она смеётся над ним.

– Забудьте про Орин, – отмахнулась королева. – Если нам удастся поправить наши дела, в ближайшее время их обоих привезут из Кенцаны на суд. Почему, вы думаете, в казне пусто настолько, что мы не можем даже устроить праздник в вашу честь? И почему у нас нет ни армии, ни охраны, а дворец защищает городская полиция? Государственные преступники должны получать по заслугам, сын мой. Измена своему королю – страшное преступление. Эвардо, что вы думаете про королеву Озму? – резко сменила тему Эвьен. Мальчик на миг опешил.

– Она… храбрая, – неуверенно выдавил он. – Она нас спасла.

– Кроме того, она правит страной Оз. Вам это о чём-нибудь говорит?

Эвардо кивнул. Географию он любил, но учитель его придерживался мнения, что остальные земли материка следует изучать лишь в связи с собственным королевством.

– Оз окружена Мертвой пустыней, – уверенно заявил мальчик. – Это большая страна, на её территории находится Джинксланд. А из Джинксланда пришли джинксландцы.

Королева скривилась: нашёл время вспоминать про джинксландцев. Ещё одна, впрочем, не такая срочная проблема: Эвьен не оставляла мысли, что однажды вновь попробует склонить Ферсаха Кенейя если не вернуться, то хотя бы организовать подобие союза. Если бы не глупость Эволдо…

– Страна Оз – огромная территория. Она не измучена войнами, в отличие от нас, и вполне благополучна. Там живут счастливые люди. Эвардо, сын мой, я думаю, королева Озма может стать вам прекрасной женой. Она молода, благородна, она правит богатой страной. С её помощью мы разберемся с нашим советом министров и вернем вам полноценную власть. Никто не осмелится говорить, что без эвейятского обряда вы не король.

Эвардо кивнул. Хуже всего было то, что он и сам понимал: Эвна не выбирает новых королей. Сейчас мальчику казалось, он отдал бы всё на свете лишь за то, чтобы эвейятский перевал оставался на своём месте.

– Но, матушка…

Озма мила, и с ней интересно. Было бы, возможно, если бы девочка не оказалась настолько подавлена смертью своих животных. А ещё она была родом из далекой, совершенно чужой страны. Эвардо вопросительно взглянул на мать.

– А если она откажется?

– Тогда будем думать дальше. У нас нет выбора, Ваше величество. Сейчас нам стоит в ближайшее время написать Озме и пригласить её ещё раз посетить страну Эв. Мы обязаны ей, Эвардо. Так что, думаю, будет естественно, если мы её пригласим. А дальше… думаю, вы найдете с ней общий язык. Во всяком случае, я была бы этому очень рада.

Мальчик кивнул несколько неуверенно. Он, конечно, давно знал, что в один прекрасный момент ему придется жениться, и скорее всего не по любви, а по чистому расчёту – да и какая любовь с Орин, рядом с которой он совсем дитя? Но и так, как предлагает мать, – тоже не слишком весело. Эвардо казалось, что вокруг них с матерью медленно сжимаются кольцом стены какой-то темницы. Нужно бежать – а бежать некуда. Как отреагирует Озма, увидев полуразрушенную столицу, в которой хозяйничает совет министров? Мальчик даже не был уверен, что у него получится организовать гостье прогулку по Эвне.

– Матушка, я доверяю вам. Поступайте, как считаете нужным. Я сделаю всё возможное, чтобы королева Озма согласилась.

Эвьен молча поцеловала сына в макушку. После чего вышла, оставив его одного, и отправилась диктовать письмо королеве Озме. Девочка благородна и управляема, это страшное сочетание, но именно оно позволило ей освободить из подземного плена королевскую семью. Если удастся направить Озму согласно плану, девочке вообще не будет цены. Если удастся. Эвьен хотелось верить.

Разумеется, она может отказаться. Или, что ещё более важно, может отказаться тот, кто ею руководит. Но если Эвьен не попытается, она никогда себе этого не простит. Над океаном прорвалась гроза, раскаты грома и шипение воды заглушали доносившуюся из города канонаду. Будет удивительно, если эта ночь обойдется без смертей. Однако Эвьен не может, как раньше, приказать главам провинций убираться к гномам. И Эвна – их, не её, королеве сейчас подчиняется разве что дворец. Оставалось надеяться, что из всех девяти хотя бы Ксефалай не поддастся общему безумию. Если благодаря ему король сможет удержать хотя бы Эвну, это уже станет большим достижением.

Дракон с посланием для королевы Озмы вылетел из Эвны глубокой ночью. Примерно в то же время ещё один дракон, появившийся со стороны Кенцаны, пересек столицу и приземлился во дворе дома Ксефалая. Спустя примерно час крылатый посланец отправился обратно. На полпути над столицей его настигла стрела, пущенная по приказу Урту Вамаре, и дракон с пробитым горлом рухнул вниз. Низкие тучи расстелились над городом, из них сыпал мелкий дождь. В темноте затихшей Эвны между гвардией Урту Вамаре и городской полицией завязался бой за убитого дракона и привязанное к его шее письмо. Орес в своей кенцанской резиденции ответа в это утро так и не дождался.

2

Эвьен надеялась, что город успокоится. Однако уже спустя пару дней, когда остатки надежды испарились, как утренний туман, и стало ясно, что над жизнями королевы и её детей нависла нешуточная опасность, Её величество собрала немногочисленных слуг и приказала готовиться к отъезду. Эвьен была не настолько глупа, чтобы не понимать: в противном случае все они могут стать жертвами бушующей столицы. Ксефалай докладывал, что в городской полиции не хватает людей, и едва согласился выделить королеве охрану. С возвращения Эвьен с детьми не прошло и недели, а они вновь вынуждены покидать Эвну. Впервые за всю историю новой столицы король оказывался фактически изгнан прочь. Юные принцессы дрожали от страха, Эвардо старался держаться мужественно, однако и он – всего лишь ребенок. А Эвьен кипела от бессильной ярости.

Они переехали в летний домик на побережье, неподалеку от границы бывшего Гаялета. То, что королевская семья именовала летним домиком, представляло собой небольшой двухэтажный особняк в долине, отделенной от океана лишь лесом. Это место оборудовал для своей супруги ещё покойный король Эвахо. Оглядываясь на Эвну, королева отчетливо понимала, что при любом развитии событий от города останутся руины. Эвийский престол словно притягивал разрушения. Иногда она начинала думать, что не такой уж плохой идеей было бы женить сына на Орин – во всяком случае, так Эвьен смогла бы удержать столицу под контролем. А там, кто знает… Неуязвимых людей нет. И даже Орин, что с детства приучена окружать себя защитой, – даже ей можно подсыпать яд. Ведь испокон веку же мерли короли не хуже мух. Но теперь уже гордость не позволяла Эвьен склоняться перед Оресом Нао, которого она лично приказала привезти в Эвну и повесить. А вестей от Озмы всё ещё не было.

Новости сюда не доходили. Эвьен посылала слуг в город, дабы хоть как-то быть в курсе событий. Именно так она узнала, что Кенцана и Ри Эвейят объединяются под началом Кадаха Амеди, более того, что войско двух провинций движется в сторону Анардаху для сражения с армией Ринкитинка. Надеясь опередить эту встречу, Эвьен послала на границу с Анардаху гонца и велела отправить в Гилгад наспех купленного на рынке в Ромьераланде почтового голубя. И птица, и всадник несли одно и то же послание, где Эвьен обвиняла совет министров в предательстве и просила помощи Его величества Ринкитинка в возвращении эвийского престола законному королю. В письме в Ринкитинк содержались также строки, адресованные лорду Унхеве: если правитель Анардаху сумеет собрать новое войско в помощь своей королеве, она отдаст ему столько земли, сколько это войско сумеет удержать. Эвьен пока не знала, что лорд Унхева умер в гилгадском дворце, не дожив совсем немного до того момента, когда его внук во главе ринкитинкских отрядов встанет на границе Анардаху и округа Эвны.

Эвьен не привыкла думать, что выхода нет. Она терпела мужа восемнадцать лет лишь потому, что однажды это должно было закончиться. Однако сейчас, бросаясь на любые шансы восстановить прежний порядок, она чувствовала себя в западне.

Ответ королевы Озмы Эвьен привез лично Ксефалай. Королеве хотелось верить, что губернатор округа по-прежнему верен законной династии, однако это было бы слишком хорошо, чтобы оставаться правдой. Долгие годы возглавляя Эвну, Ксефалай не меньше остальных стремился заполучить корону. Однако, оказавшись с ним лицом к лицу, Эвьен ни единым движением не выдала своих сомнений. Она – единственная законная королева Эв, ей следует держаться подобающе.

– Какие новости в городе? – осведомилась женщина, жестом предлагая ему сесть. Ксефалай выглядит хуже, чем во время последней их встречи. У Эвьен даже мелькнула мысль, что он серьезно болен. Королева пока не знает, что в окутанном песчаными ветрами Эвейяте навсегда осталась его жена.

– Новости неутешительные, моя королева. Северо-западные земли повторяют путь Карсальи, в Кенцане объявили о создании нового государства. Кадах Амеди теперь именуется князем Кенцаны и Ри Эвейята. Остальные делят Эвну. Армия Ринкитинка стоит под столицей.

– А вы? Ксефалай, гномы вас возьми, вы позволяете делить свою землю?!

– У меня, моя королева, нет столько людей, чтобы воевать на несколько фронтов. Народ бежит из города, в основном в Ромьераланд.

Ей не хочется жертвовать собственной гордостью. Но если бы она оставила в силе предполагаемый брак Орин с юным королем… Если бы у неё, Эвьен, было золото, она смогла бы справиться с армией крыс у подножия своего трона. Она бы смогла. Как можно безразличнее Эвьен спрашивает:

– А господин советник с дочерью? Продолжают мечтать о нашей короне?

– Нет, моя королева. Орин выходит замуж за Кадаха Амеди.

Орин Нао тридцать один год. В её возрасте знатные эвийки уже готовятся сватать собственных детей. Других объяснений, кроме наиболее очевидного (советник ждал, пока повзрослеет Эвардо), королеве в голову не приходило. Зато теперь становилось понятно, кто спонсирует кенцанскую кампанию. Эвьен сжала пальцами виски. Если к Кенцане и Ри Эвейяту удастся присоединить хотя бы одну провинцию, этот союз легко раскидает грызущихся у трона феодалов.

Она всё-таки наденет корону. Дочь человека, который заслуживает смертной казни. И ловушка, подготовленная для Эвьен, захлопнется. Королева едва не рассмеялась.

– Но народ? Неужели все так быстро забыли своего короля?

– Народ устал от принцессы Лангвидэр, Ваше величество. Они считают, что династия должна смениться. К тому же многие твердят о проклятии.

Эвьен удивленно изогнула бровь.

– Говорят, из дворца на свалку привезли ящики. Те, кто брал их в дом и открывал, находили там отрубленные головы. Люди напуганы, моя королева. Полагаю, в Эвне они напуганы куда сильнее, чем в каком-нибудь Роше Ри.

Королева застыла, судорожно хватая ртом воздух.

– Откуда во дворце могли взяться отрубленные головы? Вы не думали про городского сумасшедшего, который мог совершить столько убийств… сколько было ящиков?

– Думаю, десятка два. Возможно, больше.

О том, что конкретно содержалось в этих ящиках, Ксефалай знал давно. Сначала по рассказам Ореса, потом полюбопытствовал сам. Если принцесса желает развлекаться подобным образом – её право. Однако королеве совершенно не обязательно знать, чтó хранила в тридцати ящиках очаровательная племянница короля Эволдо.

– Я действительно приказывала выбросить несколько десятков ящиков, но в то, что там находились отрубленные головы, не верю. Городские сплетни, – отрезала Эвьен.

– Я привез Вашему величеству ответ из Оз, – Ксефалай сменил тему. – Его доставили сегодня утром. Думаю, вам не стóит поддерживать переписку подобным образом, птицу могли сбить.

Королева нетерпеливо развернула свиток. От ответа девочки из скрытого за горами королевства зависело сейчас многое.

После положенного обмена любезностями текст письма сообщал, что королева Озма почтет за честь ответить на приглашение Его величества Эвардо и посетить страну Эв. Более того, говорилось дальше, Озма хотела бы совершить небольшое путешествие по эвийским землям, дабы лучше познакомиться со страной, с повелителями которой она теперь неразрывно связана. Среди мест, на которые обращала внимание юная волшебница, упоминалась Ржавая река и побережье бывшего Гаялета в районе острова Элбоу. Никакого объяснения столь странному выбору королева не находила. Однако согласие Озмы давало надежду. Оставалось лишь, вместо Эвны принимая девочку на окраине Ромьераланда, не ударить в грязь лицом и объяснить ей, что Его величество вовсе не выгнали из столицы, просто в обычай эвийских королей уже давно вошло проводить лето на побережье.

Главное – заполучить её на свою территорию. В данной ситуации Эвьен предпочитала решать проблемы последовательно: искать способ отвезти Озму в Роше Ри, пока сама Озма находится у себя в Оз, казалось королеве глупостью.

Ксефалай надолго не задержался. После его отъезда Эвьен приказала отнести письмо сыну и, вновь оставшись одна, вышла в сад. Теперь ей хотелось обдумать одну не до конца сформировавшуюся, но всё же идею, и идея эта касалась старшей дочери. Принцессу Эвроуз пора выдавать замуж. Кроме того, принцессе Эвайрин уже четырнадцать, а это значит, что и с ней нужно поторопиться. Обычно королевских отпрысков обручали в раннем детстве, и то, что большинству из них (если не считать Эвардо) так и не были подобраны предполагаемые супруги, было исключительно прихотью Эволдо.

На раздумья по этому поводу у королевы ушло несколько дней. Вариантов было не так уж много – важно было выбрать те, что с большой вероятностью оказались бы удачными. На исходе третьего дня Её величество Эвьен отправила с голубем послание в Сентабу. Голубь этот, однако, был сбит в Роше Ри, но пока, не получив никаких новостей, королева терзалась неведением.

Не то чтобы после бурной деятельности Эволдо у королевы были какие-то надежды на джинксландцев, но, опять же, попытаться стоило. Полное раскаяния и сочувствия послание содержало призыв забыть былые разногласия и в качестве гарантии будущего мира заключить брак принцессы Эвроуз с одним из наследников Фертеба Кенейя. Ну или с ним самим, если он пожелает – вроде бы его жена, как помнила Эвьен, умерла несколько лет назад. Вот только Сентабу охраняют демоны, и Эвроуз будет там совсем одна. Материнская любовь боролась в душе Эвьен с королевским долгом.

Ринкитинк прислал ответ примерно через неделю. Безусловно, он сочувствует эвийской королевской семье в постигшем её несчастье, однако вмешиваться во внутренние дела соседней страны в его планы не входит. Он и в Анардаху-то отправил своих людей лишь потому, что там бушевало настоящее безумие, вида которого лорд Унхева и его семья не могли выдержать. Но освободители скоро вернутся из Анардаху домой, да и, как дошли до Его величества сведения, принцесса Лангвидэр, развязавшая войну на северной земле, бежала из страны. Его величество Ринкитинк искренне сожалел о невозможности помочь королеве Эвьен в постигших её страну трудностях. Что касается лорда Унхевы, то уважаемый правитель скончался от горя за свою несчастную землю, а его дети не планируют возвращаться, ибо не вынесут вида залитой кровью провинции. Пару раз пробежав глазами витиеватый текст, Эвьен разорвала свиток пополам и швырнула в камин. У неё нет золота, и Ринкитинк откуда-то это знает. Унхева хорошо заплатил, иначе легкомысленному королю никто бы не позволил отправлять куда-то армию. Эвьен заплатить не может.

А скоро зима, сухая эвийская зима. И кто знает, где встретит её король раздираемой на клочки страны. В то, что они вернутся в Эвну, дети с каждым днём верили всё меньше. Лишь Эвьен продолжала искать выход – слишком долго она шла к своей свободе, чтобы сейчас терять надежду.

***

Птица застыла на протянутой поперек клетки перекладине, неподвижно уставившись куда-то в стену. Орин побарабанила пальцами по столу. Кончилось время, когда эта птица являлась к ней в снах, садилась на приграничный столбик, что-то бормотала на своем птичьем языке. Навязчивые были сны.

– Тебе здесь не нравится, правда? – поинтересовалась женщина и невольно скользнула пальцами по прутьям клетки. Птица даже не повернула голову. – Мне тоже. Кенцана не предел моих восторгов, к тому же она невыносимо скучна. Но обратно в Эвну нас не пускают.

Наследница замолчала, улыбнулась своим мыслям. В отличие от брата, что с легкостью постигал любые науки, юная Орин была настоящим кошмаром своих учителей. Не то чтобы ленива, но… Ей хотелось приключений. Наслушавшись историй старой няньки о том, что на месте нынешнего поселка когда-то хоронили каторжников, она выбиралась на холмы и стерегла призраков. Она несколько раз пыталась сбежать из дома просто потому, что хотела проверить свои способности выживать одной. Она же едва не подожгла особняк, за что с позволения Ореса была нещадно отшлепана. Но вот учиться она не хотела. Из всего, что пытались донести до неё наставники, в хорошенькой головке наследницы удержалось только умение защищаться от чужой магии – да и то только потому, что эту науку Орес ставил превыше прочих. Ни география, ни история страны Эв её не интересовали, а лично она видела лишь Эвейят и Эвну, но теперь, спустя много лет, сердце наследницы кольнуло запоздалое разочарование. Никогда в жизни она не слышала о заклинаниях, превращающих людей в животных на долгий срок.

Но сейчас в клетке перед ней застыла птица, которая – Орин поняла это уже давно, ещё до того, как столкнулась с ней настолько близко – почти три десятилетия назад была человеком. И если бы у Орин спросили, испытывает ли она сейчас какие-то особые чувства, она, не задумываясь, ответила бы, что никаких. Перегорело, пылью легло в далеких годах, когда наследница едва научилась ходить.

Снизу доносятся голоса, Орин вздрагивает. Отец не одобряет её визитов сюда, даже клетку с птицей женщина увидела случайно. Сейчас ей вовсе не хочется ссориться. Орин неслышно выходит, останавливается у перил: на площадке внизу переминаются с ноги на ногу новый наместник Ри Эвейята и Кадах Амеди, с которым Орин на днях предстояло венчаться. Зачем они здесь – догадаться несложно, они уедут через пару часов, озадаченные новыми указаниями. Решив, что угроза миновала, Орин возвращается, вновь садится перед клеткой.

– Если тебя выпустить, ты снова полетишь туда? Там люди Ринкитинка у границ Эвны, королева пытается с ними договориться. Иногда мне кажется это смешным. А иногда… не кажется.

Орин и сама не знает, зачем это говорит. Возможно, она просто тратит время – Кенцана скучна, она не вызывает у привыкшей к двум столицам наследницы ничего, кроме разочарования. Но обратно в Эвну их не пускают. Эвьен объявила награду в пять тысяч золотых слитков тому, кто доставит королевского советника в руки правосудия, – в лучшие времена это составляло примерно треть казны королевства. Орес, впервые узнав о приказе из присланного Ксефалаем письма, искренне смеялся, Орин вынужденно кривила в улыбке губы. Королева сошла с ума, эвийская казна не увидит столько золота ещё лет пять как минимум. Но даже при таком раскладе подобный приказ ясно свидетельствовал о намерениях Эвьен: о безопасном возвращении в Эвну придется забыть. Что-то пошло не так, Эвьен не должна сопротивляться, брак её старшего сына с Орин был спланирован королем, когда юный Эвардо качался в колыбели. Золото Орин, эвийская корона – выход, проще которого придумать невозможно. Но Эвьен бьется, пытается плыть против течения, делает вид, что золото не играет для неё роли. Орин знает, что это не так.

Орес никогда не держал сбережения в Эвне. Сначала – в Эвейяте, потом – в подвалах отдаленных вилл, купленных через подставных лиц в прилежащих провинциях. И пусть эвийская корона стремительно уплывает из рук Орин, это был вовсе не повод для волнений. И Орин улыбалась, вспоминая золото и хрусталь. Снизу вновь послышались голоса, кто-то поднимался по лестнице. В следующую секунду дверь бесшумно открылась, Орин резко повернула голову.

– Господин Орес беседует с Кадахом Алу, яснейшая, – сообщила появившаяся в дверном проеме служанка и низко поклонилась. Наследница встала, вопросительно взглянула на девушку. – В малой гостиной, – немедленно уточнила та. Орин кивнула, прошла мимо служанки и по боковой лестнице направилась вниз.

Решив окончательно обосноваться в Кенцане, бывший королевский советник посчитал нужным обзавестись достойной резиденцией. Дом, купленный для этой цели неподалеку от дворца главы провинции, в первые же недели подвергся некоторым перестройкам. В частности, оборудован замысловатой системой воздуховодов и скрытых в стенах полых трубок, позволявших, находясь в одном конце дома, слышать, о чём говорят в другом. И потому сейчас наследница направлялась в винный погреб – именно там удобнее всего было следить за разговорами в малой гостиной. Орин была типично по-женски любопытна, однако ничего зазорного в этом не видела. Да и речь пойдет, вероятнее всего, о ней.

Она успела как раз вовремя. Ни на кухне, ни в прилежащих кладовках не было ни души – то ли всегда так совпадало, что слуги в подходящий момент испарялись, то ли они действительно проявляли чудеса тактичности. В любом случае, Орин была довольна. Она уселась за стол, разложила предусмотрительно принесенное с собой шитье и приготовилась слушать.

Помимо шпор, сапоги Кадаха Амеди украшало огромное количество непонятных металлических элементов. Орин никогда не задумывалась, зачем – возможно, просто дело вкуса. Однако любовь к подобным украшениям приводила к тому, что каждый шаг сопровождался отчетливым бряцанием. Орин не смогла удержаться от улыбки: судя по звуку, Амеди нервно шагает по комнате. Орес пока молчал.

– Почему вы не прислали гонца?