Текст книги "Среди руин цветут деревья (СИ)"

Автор книги: Glory light

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 40 страниц)

– Как это? – не поняла Дороти.

– Эх ты… совсем ничего не знаешь. Там болота. Мать говорит, идешь-идешь – ничего вроде, поле, а потом шаг вперед и – хоп, болото, и ушел по маковку, пиши некролог. Сразу прям, пискнуть не успеешь. Вот чтоб солдаты не проваливались, наших туда отправят впереди идти. Но мать говорит, на юг подадимся, там нормально. В города-то нельзя…

И оба вновь насупились. Дороти сочувственно вздохнула. Колесунов в Эвне не любят. Да и любить их особо не за что, от них только брань и разрушения, но они, если уж говорить начистоту, не просили себя создавать. Они – подневольный продукт эксперимента. Никто, даже самые грубые и невоспитанные существа, не заслуживают того, чтобы их выгоняли с привычного места и отправляли на верную смерть. Такой подход не укладывался у Дороти в голове.

– Я могу вам чем-то помочь? – предложила она, почти уверенная, что нарвется на новую порцию колкостей. Как было в тот день, когда по дороге к берегу она повстречала отряд колесунов. Приятели, однако, огрызаться не стали, лишь хором хмыкнули что-то невразумительное.

– Тут ничем не поможешь, – в голосе Килса звучала совсем взрослая безнадежность. – Нам не повезло, что мы живем на этой земле. Это дорогая земля. Ксефалай и советник Орес наконец ее поделили, теперь нам там места нет. Одно жалко, кладов тут отродясь не было, мы кучу времени потеряли, когда искали спрятанные сокровища. Нет ничего, одни пустые ракушки.

– А зачем вам клад?

– Ну так интересно же! В землю всегда разные полезные штуки закапывают. Если б нашли – не так грустно было бы уезжать.

Дороти задумчиво кивнула. Кажется, она поняла, чем может помочь двум приятелям.

– Вы часто бываете возле деревьев с едой?

– Ну бываем. Иногда. А ты откуда про деревья с едой знаешь?

– Меня в первый же день, как я сюда попала, толпа ваших чуть не загрызла из-за тех деревьев! – возмутилась было Дороти, однако быстро сообразила, что сейчас некстати об этом вспоминать. – Там на одном холме есть плита, под которой как будто что-то спрятано.

– Да ну?! – хором взвыли Килс и Калс и остановились настолько резко, что запутались в колесах. – Да врёшь, – тут же засомневались они. – Мы этот район как свои четыре колеса знаем, нет там ничего.

– Вы же не можете подниматься на холмы, – прищурилась Дороти. – А плиту снизу не видно. Я там как раз сидела рядом, когда от ваших пряталась. Так что не вру. Не обещаю, что там золото и вообще настоящий клад, но что-то спрятано. Думаю, еще успеете выкопать. Помощь людей-то вам в этом не нужна, я думаю, – хитро протянула она. Колесуны заволновались.

– Эй-эй, подожди! Если там что-то есть, мы просто обязаны найти. И ты должна нам помочь.

– Я у вас ничего не занимала. Значит, я вам ничего не должна, – Дороти неожиданно захотелось немного поупрямиться. Пусть поймут, что люди не так никчемны. Колесуны от волнения принялись нарезать вокруг нее быстрые круги.

– Нет, должна! Ты нам сказала про холм – значит, ты нас туда и отведешь.

Они не умеют просить, подумалось Дороти. В их требованиях нет злости, но их словарный запас просто не содержит нужных конструкций. Девочка покачала головой.

– Я вам сказала, а выкручивайтесь сами.

– Давай мы взамен сделаем что-нибудь. Тебе отвезти никуда ничего не надо? Мы мигом!

– У меня и нет ничего, – пожала плечами Дороти. – По правде сказать, я утром собиралась уйти из города. Мне только нужно… найти кое-кого.

– Говори, кого, – из-под земли достанем! – клятвенно пообещали Килс и Калс, глядя на Дороти с энтузиазмом гончих. – А потом ты поможешь нам с кладом.

– Нет-нет, из-под земли не надо, – девочка отчаянно замахала руками. Ее пугала мысль о том, что Биллина может оказаться под землей. Она продолжала надеяться, что с курицей всё хорошо. – Давайте вы для начала отведете меня ко дворцу, я боюсь заблудиться.

– Зачем тебе к принцессе понадобилось? – насторожились приятели. – Туда без приглашения не войдешь, там стража на каждом шагу.

– Ну вы же почтальоны, – сообразила Дороти, – скажете, что несете во дворец посылку. Я заберусь в большую коробку, и вы незаметно принесете меня во дворец.

Идея казалась безупречной, к тому же напоминала когда-то рассказанный дядей Генри сюжет о греках и деревянном коне. Колесуны смерили Дороти такими взглядами, что девочка сразу поняла: сказала глупость.

– Ишь ты, разбежалась. Нас из дворца пнут так, что пол-Эвны по небу пересечем. Колесуны во дворец почту не носят, для этого есть специальные люди. Мы так, по городу… Ты что думала, к принцессе пускают кого попало?

– Мне не надо к принцессе, – принялась оправдываться Дороти. – Мне надо всего лишь найти мою подругу. Она пошла во дворец и до сих пор не вернулась. И вообще, если вы не хотите мне помогать, то я тоже не буду с вами связываться.

– Ладно, – сдались колесуны. – Дорогу найти мы тебе поможем. Но провести во дворец даже обещать не будем, потому что это глупо и потеря времени. Сама под забором пролезай, нам твоя подруга без надобности. Больно надо под зад получать от стражи…

Дороти кивнула. В конце концов, главное не заблудиться в городе. А дальше она сообразит по ситуации. Если Биллина и впрямь попала в беду, ее нужно выручать в любом случае, но с этим она постарается справиться сама.

– И не забудь, потом мы идем выкапывать плиту.

Остаток пути они прошли почти в полном молчании. Небо над океаном понемногу светлело, темноту города разбавляли лишь цветы – серые, словно пепел. Было еще слишком рано, чтобы просыпались даже те, кому с самого утра требовалось бежать по делам, и почти ничто не нарушало тишины безлюдных улиц. Эвна спала. Колесуны провели Дороти к дворцу какими-то дворами, при всём желании она бы не запомнила бесконечного переплетения улиц. Однако на месте она оказалась быстро, за что была своим новым знакомым безмерно благодарна.

Колесуны решили, что выкапывать плиту отправятся в полдень – время, когда легче всего ускользнуть от взрослых. Сообщив об этом Дороти, они оставили ее у дворцового забора и, радостно насвистывая, умчались вдаль. Весть о закопанном в холме кладе выбила из их голов всё беспокойство по поводу предстоящего переезда. Такая легкомысленность Дороти не нравилась, однако, немного поразмыслив, девочка пришла к выводу, что в их ситуации так гораздо проще жить.

Дворец принцессы словно вырывался из окружающего царства тишины. По всему периметру забора и на длинной улице ближайшего квартала были расставлены круглые оранжевые фонари на высоких столбах, и мягкий свет развеивал темноту. Вдоль решетки забора и по дорожкам сада вышагивал караул. Похоже, колесуны не обманывали: пробраться туда будет не самой легкой задачей. Но Дороти не боялась трудностей. Стараясь прятаться в тени деревьев на противоположной стороне улицы, девочка отправилась обходить дворец. Когда она вышла к главным воротам, уже почти рассвело.

Ворота были закрыты. Сквозь решетку просматривались ближайшие дорожки и казавшийся бесконечным сад, тёмные деревья, усыпанные пепельно-серыми цветами. Ночью, когда от их красоты оставались лишь тени, от густого сладкого запаха не было спасения. Здешние магнолии уже не однажды напоминали Дороти маковое поле: останься под деревьями – и ты уснешь. И сладкий сон колышущихся белых лепестков никогда не отпустит тебя на свободу.

Она обошла забор по периметру, не заметив ни единой лазейки. Приблизиться к воротам и, миновав стражу, незаметно прошмыгнуть внутрь не было никакой возможности. Дороти остановилась под деревом, от нечего делать рассматривая поднимавшиеся над садом башни. Ей нужно как-то туда попасть. То ли гулко отдававшиеся в тишине шаги стражников, то ли плывший над городом сладкий дурман… Дороти уже почти была уверена, что Биллина в беде. Значит, курицу нужно выручать. Скоро город начнет просыпаться – не будет же она до полудня стоять под деревом и думать, как войти. Дороти размышляла. Если она не может пробраться тайно… может, сказать, что она забыла во дворце бант или веер во время бала? Не так уж она и соврет. Ведь она уже была во дворце. Неожиданно пришедшая мысль показалась ей неплохим ходом, в плане было разве что два слабых места. Во-первых, ее наряд: собираясь уходить из города, Дороти надела платье, в котором впервые появилась в Эв, – чистое, старательно заштопанное, но откровенное старое. Грубые запыленные башмаки только дополняли картину. Во-вторых, слишком уж странным было время. Явиться за забытым бантом ни свет ни заря во дворец принцессы – наглость, граничащая с глупостью.

Задумавшись, Дороти не сразу заметила, как по дорожке через сад бодро движется невысокая женская фигурка. На мгновение мелькнула отчаянная мысль подкрасться поближе и, дождавшись, пока дама отвлечет внимание стражников, рвануть мимо них в ворота, но Дороти быстро ее отогнала: она добьется разве что того, что ее схватят и посадят в тюрьму. А уж оттуда помочь Биллине будет крайне затруднительно. Продолжая наблюдать, девочка высунулась из-за дерева. Едва заметив длинные ленты, спускавшиеся за спиной приближавшейся фигурки почти до колен, Дороти почувствовала, как сердце в груди словно оборвалось. Она поспешно юркнула обратно за дерево. Нанда! Вот уж кого девочка совсем не ожидала встретить здесь в такой час.

Служанка тем временем миновала ворота и, перебросившись парой слов со стражниками, двинулась было вдоль по улице. Дороти пыталась унять гулко стучащее сердце. Кажется, опасность миновала. Неожиданно Нанда остановилась и, развернувшись, быстро пошла в сторону дерева, за которым стояла Дороти.

Девочка никогда не думала, что умеет настолько быстро бегать. Она сорвалась с места в тот же миг, когда поняла, что служанка принцессы ее заметила. Почему она в такой панике убегала от Нанды, в первую встречу показавшейся ей вполне симпатичной, Дороти не могла объяснить даже самой себе. Просто в это мгновение девочку охватил страх. Он приказывал ей бежать – и она бежала, мчалась так, что ветер свистел в ушах, а улицы и сады сменялись вокруг безумным калейдоскопом. Дороти опомнилась лишь на самой окраине города. Ноги подгибались от долгого бега, в груди болело. Перед глазами неторопливо плавали черные круги, и Дороти, боясь упасть, прислонилась к ближайшему дощатому забору. Страх до сих пор был где-то рядом, стоял за плечом. Если она тебя догонит, она заберет твою голову и поставит в ящик. Принцесса Лангвидэр меняет головы по несколько раз в день.

Дороти не могла поверить, что тоже прониклась этой чушью. Не может живой человек менять головы, это всё Биллина со своим мрачным нытьем. Вот и верь после этого курам! «Тогда где она сама?» – тихо поинтересовался предательский здравый смысл. – «Не потому ли она пропала, что видела что-то недозволенное?»

Пытаясь отдышаться, Дороти уперлась руками в колени и привалилась к забору спиной. Люди не меняют головы. Для ее собственной головы не опасна ни Нанда, ни принцесса Лангвидэр. Биллина подслушала какой-то обрывок разговора, возможно, вообще не касавшийся Дороти, а потом додумала продолжение. И вовсе не стоило настолько глупо убегать.

Тогда где она сама? Дороти ведь так и не ответила на этот вопрос.

Девочка не заметила, как стукнула, открываясь, калитка, и из сада на улицу вышел хозяин дома. Она подняла голову лишь тогда, когда он ее окликнул. Перед ней стоял пожилой, однако вполне бодрый мужчина, его глаза весело усмехались из-под широкополой шляпы. В одной руке человек держал самодельную удочку, в другой – ведро.

– Дитя, ты откуда тут?

– Оттуда, – честно призналась Дороти и махнула рукой вдоль по улице. Где-то там остался дворец. – За мной… погналась собака.

– Понятно, – мужчина поскреб бороду. – А живешь ты где?

– В пригороде, – наконец отдышавшись, Дороти выпрямилась. Ей не хотелось врать этому человеку, однако в противном случае пришлось бы объяснять, что она делала в городе в такую рань и от кого убегала. А говорить кому-либо про сменные головы девочка опасалась.

– А, служишь там, – сделал вывод хозяин дома и кивнул своей догадке. – Я на рыбалку на телеге поеду, если хочешь, до развилки можешь присоединиться.

Дороти благодарно кивнула. Путешествие начиналось вполне романтично: тишина, шум океана вдали, сладкий запах цветов… Выходя из дома, девочка была уверена, что сможет идти хоть целые сутки. Теперь, после бессонной ночи и долгого бега по пустынным улицам столицы, она понимала, что от прежней бодрости мало что осталось. Желание лечь где-нибудь у забора и, свернувшись в клубок, уснуть становилось всё настойчивее. К тому же сейчас Дороти кардинально поменяла свои планы: побег придется отложить до следующей ночи. Она не может уйти, не забрав Биллину, да к тому же пообещала мальчишкам помочь в выкапывании плиты. Но, по большому счету, что такое сутки? Почему она вообще так настойчиво хочет покинуть Эвну? Этот город приютил ее – разве заслуживает он нелепых подозрений, которыми щедро делится с Дороти желтая курица? Эвна слишком красива, она не может быть опасна. Предчувствия твердили обратное, но Дороти, воспитанная скупым на эмоции Канзасом, привыкла доверять своим глазам. Город, усыпанный белыми цветами, не сделал ей пока что ничего плохого.

Бороться с неясной тревогой становилось всё труднее. Биллина пропала весьма некстати. Дороти мысленно упрекнула себя за глупое бегство от дворца: в конце концов, она должна была хотя бы попытаться туда проникнуть. Курице может потребоваться ее помощь.

А кто сказал, что курица вообще во дворце? Чем дольше Дороти думала, тем больше запутывалась. Иногда ей казалось, что она вообще не может быть уверена в реальности окружающего мира. Не существует ни страны Эв, ни страны Оз, а она, Дороти, больна.

Рыбак в соломенной шляпе смотрел на девочку несколько озадаченно.

– Едешь? – уточнил он и приглашающе кивнул на старую деревянную телегу, в которую был запряжен весьма сосредоточенного вида серый конь. Этот человек реален. Реален конь, повозка тоже настоящая. Значит, Дороти не следует опускать руки, она обязательно во всём разберется. Девочка широко улыбнулась и, не заставляя себя просить дважды, ловко взобралась на телегу.

– Спасибо! Мне как раз до развилки, дальше я добегу.

Мужчина легонько тронул коня в бок концом удочки. Серый фыркнул, лениво махнул хвостом и медленно потрусил вдоль улицы. Телега тихо заскрипела колесами по кирпичной крошке. Почему-то сейчас Дороти четко вспомнила дорогу из желтого кирпича, по которой делала свои первые шаги в волшебном мире.

– Старый уже, а всё понимает, – протянул рыбак, кивая на своего коня. – Ты там у кого служишь? – поинтересовался он и искоса взглянул на Дороти. – По поручению в город бегала?

Девочка никого, кроме Орин, из населения пригорода не знала, а потому решила, что отвечать нужно с наименьшей примесью неправды, иначе ее легко будет поймать на обмане.

– Да, по поручению. У Орин.

– А, у самой… – мужчина как-то сочувственно покачал головой, но продолжать не стал. Дороти обняла руками колени и уткнулась в них подбородком. Ей не слишком хотелось разговаривать, но девочка боялась показаться невежливой. Все-таки этот человек оказывает ей большую услугу, избавляя от необходимости топать пешком. – И как у нее?

– Хорошо, – решила не наговаривать на свою спасительницу Дороти. Лично ей система, в которой есть господа и слуги, была крайне непривычна, но если здесь такое возможно, то почему нет?

– Ну и слава небу, – удовлетворился ответом рыбак и больше вопросов не задавал. До самой развилки Дороти дремала, прислонившись к ведру. Над океаном показался край солнца, вода постепенно приобретала свой привычный фиолетовый цвет.

На развилке Дороти спрыгнула с телеги и, поблагодарив, сделала вид, что направляется в сторону пригорода. Телега рыбака понемногу удалялась, и, убедившись, что он не оборачивается, девочка свернула обратно на дорогу, ведущую к океану. Домой она решила больше не идти. Во всяком случае, до тех пор, пока окончательно не убедит себя, что все ее страхи – беспочвенная глупость. Вместо этого Дороти собиралась искупаться в океане, а потом добраться до холмов и немного поспать прямо на земле, дожидаясь, пока придут ее новые знакомые-кладоискатели.

Дорога оставалась пустынной. Лишь однажды Дороти обогнала стайка ребятишек, мчавшихся к деревьям с едой. Дороти прошла мимо и не могла не рассмеяться, наблюдая, с каким энтузиазмом дети карабкаются на дерево с сэндвичами, пытаясь обтрясти его, словно яблоню. Видимо, ей самой просто не повезло наткнуться здесь на колесунов. Дороти прошла по берегу чуть дальше и, убедившись, что находится в полном одиночестве, решилась искупаться. Вновь заходить в фиолетовую воду – со дня своего прибытия в Эв Дороти вообще не приближалась к океану – было несколько непривычно, и всё же она не могла не признать, что океан Нонестика безумно красив. Впрочем, как и вся природа в волшебной стране.

Быстро искупавшись, Дороти оделась, завязала волосы бантом и направилась к холмам. До полудня оставалось еще несколько часов, и ей вполне хватило бы их, чтобы выспаться.

Она взобралась на тот самый холм, на котором в свой первый день в Эв спасалась от колесунов, и, проверив, на месте ли плита (хотя куда мог пропасть настолько тяжелый предмет?), с наслаждением растянулась на склоне прямо на земле. Восходящее солнце мягко пригревало, и, несмотря на беспокойство за курицу, девочка довольно быстро заснула. План спасения Биллины она придумает позже.

Разбудили ее возбужденные голоса откуда-то снизу. Кажется, говорившие о чем-то спорили. Дороти зажмурилась, затем открыла глаза и села на земле. Солнце стояло уже высоко. Помимо Килса и Калса, которых девочка ожидала увидеть, у подножия холма толпилась целая ватага колесунов, и все они выжидающе смотрели на Дороти. Та недоуменно уставилась на них в ответ.

– Это свои, – небрежно заметили уже знакомые ей приятели, – мы все хотим искать клад. Родители всё равно с ума посходили, барахло собирают. А нам заняться нечем.

Дороти встала, отряхнулась и сделала несколько шагов вниз с холма, всё же опасаясь спускаться окончательно. Несколько дней назад она была в точно такой же ситуации со взрослыми представителями этого странного племени.

– Вы на меня не нападете? – уточнила она. Судя по услышанному ранее, верить колесунам – не самая удачная идея, но так она хоть что-то начнет понимать. Компания возмущенно загомонила, некоторые для подтверждения своей искренности даже стучали себя передними колесами в грудь. Они здесь только для того, чтобы найти клад.

Это дети. Такие же, как и ты. Ты боишься детей.

Их взрослые меня чуть не загрызли. Неудивительно, что я боюсь детей.

Эти дети – не люди. Они результат экспериментов над людьми.

Дороти резко мотнула головой, прерывая мысленный диалог, и спустилась с холма. Колесуны мигом обступили ее. У детей пока еще нет тупой жестокости во взглядах, заметила Дороти. Они не собираются убивать тебя за то, что ты сорвала с дерева обед.

– Где клад? Ты знаешь, что там? Как ты его нашла?

Дороти только махнула рукой наверх, в сторону вершины холма. Колесуны явно погрустнели. До них понемногу начинало доходить, что наличие четырех конечностей с колесами, может, и позволяет им передвигаться быстрее, но вовсе не ставит на ступеньку выше людей. Просто раньше им вовсе не нужно было карабкаться на холмы.

– Отсюда не видно, – пояснила Дороти. – Вы не можете подняться наверх, это могу только я. А я не хочу вас туда тащить, мне это совсем не надо. Там плита. Большая каменная плита, еще совсем новая. Для начала скажите-ка мне, в ближайшие года два на холмах никого не хоронили? Это часом не чей-то семейный склеп? А то неловко получится.

Колесуны, даже не задумываясь, отрицательно покачали головами.

– На холмах не хоронят, ты сумасшедшая, что ли? – снисходительно хмыкнул паренек в ярко-желтом костюме и такой же шляпе с пышным пером.

– Она нездешняя, бревно кривоногое! – вступились за Дороти Килс и Калс. Не успела она опомниться, как между колесунами завязалась потасовка.

– Прекратите немедленно! – Дороти топнула ногой. По земле катался разноцветный клубок из трех сцепившихся тел. Их кое-как удалось разнять, и весьма потрепанные противники, встряхнувшись, как большие псы, приготовились вместе с остальными слушать дальше.

Значит, это не чье-то последнее пристанище. Тем лучше. Еще открывая плиту найденным ключом, Дороти чувствовала себя ужасно неуютно. Что плохого в том, что она немного поможет этим существам занять свободное время? Им и так совсем недолго осталось провести на побережье. Сейчас Дороти было их безумно жалко.

– Совсем новая, говоришь? – этот голос определенно принадлежал девочке. Дороти осмотрела всю компанию и остановилась взглядом на светловолосом подростке, которого сначала приняла за мальчугана. Однако нет, похоже, девочка, хотя, если не приглядываться, то не особо понятно. – А ну молчать всем. Веревки взяли? Отлично. Теперь ты, – девица подъехала ближе к Дороти и хмуро уставилась на нее большими раскосыми глазами. – У нас веревки с крюками. Ты поднимаешься наверх, цепляешь крюками плиту, кидаешь веревки вниз. Эти, – она небрежно кивнула на оставшуюся компанию, – берут и тянут. Всё понятно?

– Эй, Гиса, полегче, – возмутился было кто-то, однако всерьез колесуны не спорили. Идея была толковой. Разве что Дороти по-прежнему чувствовала себя неловко. Получается, она – главное действующее лицо в поднятии этой плиты. А она нездешняя. Невежливо как-то, мало ли что там спрятано. Но деваться было некуда, Дороти сама подала им мысль о поиске клада именно на этом холме. Без нее они бы про эту плиту вообще не узнали. Тем временем колесуны побросали к ее ногам полдюжины мотков веревки с крепкими железными крюками на концах.

– И кто меня за язык тянул… – Дороти тяжело вздохнула. Но раз уж подбросила им эту идею, значит, учись нести ответственность до конца, сказала она себе и, подобрав веревки, принялась подниматься на холм. Дороти и сама была не намного старше большинства дожидавшихся ее внизу колесунов, поэтому любопытство кладоискателя мучило и ее. Смущало лишь то, что она, нездешняя, вмешивается в судьбу эвийских кладов. Внутренний голос немедленно возражал, что плита совсем новая, даже не успела врасти в землю, а значит, ничего исторически ценного под ней быть не может. Так, склад пустых бутылок разве что… Но удовольствие от процесса поиска все они получат. Продолжая мысленно беседовать сама с собой, Дороти дошла до самой плиты и принялась вставлять крюки в землю у самых ее краев. Достаточно глубоко их вставить у нее не хватало сил, поэтому девочке приходилось на них наступать – железные крюки, задевая камень, погружались в землю. Закончив работать, Дороти подергала их, попытавшись вытащить, – кажется, они всё же зацепили плиту снизу. Девочка взяла клубки веревки и сбросила с холма, к ним немедленно устремились колесуны. Руководить поднятием плиты продолжала шустрая Гиса. Наконец веревки были разобраны, существа внизу радостно загомонили и, разбежавшись, дернули первый раз. Дороти, опасаясь быть раздавленной плитой, отошла в сторону и теперь наблюдала сбоку.

Камень был тяжелым. Он больше напоминал искусственно созданную дверь или и впрямь чей-то памятник, но никак не обыкновенный природный объект. Дергать его на веревках, пытаясь вытащить из земли, ватаге детей пришлось добрый десяток раз, после чего нижняя его часть сдвинулась, камень, отчаянно скрежеща, проехал по металлической раме и начал падать. Он просто съезжал вниз под собственной тяжестью, колесуны с победными воплями бросились врассыпную, а Дороти осталась один на один с открывшимся проемом, откуда тянуло сырой землей.

– Эй, что там? – требовательно раздалось снизу. Дороти заглянула в проем.

– Подождите, тут темно, – откликнулась она и осмелилась шагнуть внутрь, твердо сказав себе, что при малейшей опасности бросится наутек. Первым, что она увидела, как только глаза немного привыкли к темноте, был большой медный шар, который поблескивал в падавших в пещеру солнечных лучах. Шар не двигался, и Дороти решила, что он вряд ли станет в ближайшее время на нее нападать. Затем она рассмотрела прикрепленный к большому шару шар поменьше, руки и ноги. Медное создание внешне напоминало человека. Причем лично Дороти оно напоминало вполне конкретного человека – жестяного Дровосека, с которым она познакомилась в стране Оз. Разве что тот не был таким круглым. Дороти зашла в пещеру и принялась с любопытством разглядывать свою находку. У медного человека было подробно сделанное лицо, а на спине подвешена небольшая табличка. Сняв ее, Дороти вернулась к свету и принялась читать надпись.

«Смит и Тинкер. Сверх-отзывчивый, мыслящий, говорящий механический человек. Запатентовано. Оснащен часовым механизмом. Думает, говорит, действует, делает всё, только не живет. Производится на фабрике Смита и Тинкера в Эвне. Подделка преследуется по закону».

Дороти снова вошла в пещеру и еще раз осмотрела свою находку. Снизу раздавались возмущенные настойчивые вопли, но теперь, охваченная азартом открытия, она уже не обращала на них внимания. Она нашла эту плиту, значит, имеет право обследовать содержимое пещеры первая.

На обратной стороне таблички надпись продолжалась: «Необходимые ключи прилагаются». Ключи действительно были на месте – нанизаны на проволочное кольцо, надетое на запястье механического человека. Дороти осторожно сняла кольцо: ключей было три, и они оказались пронумерованы.

– Раз ты думаешь, говоришь и действуешь, значит, от этого ключи и есть. От жизни нет, всё верно, – сообщила Дороти механическому человеку и принялась его осматривать, дабы найти замочные скважины. Они нашлись быстро – под каждой подмышкой и на спине между лопаток, также пронумерованные, так что Дороти не пришлось размышлять, какой ключ чему соответствует. Конечно, ей хотелось бы в столь ответственный момент видеть рядом Озму или хотя бы Биллину, всё же не каждый день заводишь ключами механических людей, но единственным вариантом, который у нее был, оставались толпившиеся у подножия холма колесуны.

Стараясь не показывать любопытства и не слишком торопиться, Дороти по очереди вставила первые два ключа в соответствующие скважины и повернула. В первые минуты ничего не произошло. Потом, видимо, освоившись с возможностью действовать после долгого перерыва, механический человек заговорил. Это было настолько неожиданно, что Дороти подпрыгнула от страха и едва не рванула вниз с холма, но вовремя опомнилась. «О чем ты вообще думала, заводя его?!» – справедливо напомнила себе девочка и для верности дала сама себе подзатыльник.

– Добрый – день – я – вижу – что – светит – солнце – значит – я – не – ошибся.

– Не ошиблись, – вежливо подтвердила Дороти. – Действительно день. Я завела вас, вы не против?

– Большое – спасибо, – он говорил глухо и монотонно, но Дороти решила, что именно так и должны разговаривать механические люди.

– Скажите, пожалуйста, а кто вы такой? И почему находитесь здесь? – полюбопытствовала Дороти. Конечно, на табличке написано, кого конкретно ей удалось откопать, но понятнее от этого не становилось. Даже на первый взгляд механический человек был весьма сложно устроенным изобретением, и пещера в холме для него – определенно не самое подходящее место.

– Я – Тик-Ток – механический – человек – создан – на – фабрике – Смита – и – Тинкера – в – Эвне. Я – умею – мыслить – двигаться – и – говорить.

– Смита и Тинкера… – задумчиво повторила Дороти. Про эту фабрику ей было известно совсем мало, но того, что она знала, хватало с лихвой. Ведь именно на фабрике Смита и Тинкера проводились эксперименты, в результате которых были созданы колесуны. А те, в свою очередь, выброшены из города, будто бесполезные отходы. Это не добавляло Дороти особой любви к эвийским изобретателям. А что если… а вдруг этот механический человек – еще один результат неудачного опыта и потому заперт здесь, под каменной плитой в холме? Вполне возможно, что побережье использовалось гениальными изобретателями как гигантская свалка отходов. Дороти внимательно посмотрела на свою находку. – Скажите, а вас таким изобрели, или вы когда-то были живым человеком?

Жестяной дровосек, с которым Дороти познакомилась в Оз, родился самым обыкновенным. Он стал жертвой колдовства. Кто знает, может, и Тик-Ток превращен в механизм путем опытов эвийских изобретателей? В таком случае эти люди станут ей еще менее симпатичны. Хотя хватало и того, как они обошлись с колесунами.

– Я – никогда – не – был – человеком. Я – машина.

Дороти с облегчением кивнула: уже проще.

– Меня – изобрел – господин – Тинкер. Вы – не – знаете – что – с – ним – случилось?

– К сожалению, нет, – девочка покачала головой. – Это он вас запер?

– Да. Он – обещал – что – вернется.

Снизу вновь донеслись нетерпеливые вопли. Тик-Ток повернул голову на звук.

– Кто – это?

– Это… – Дороти замялась. – Колесуны. Просто компания детей. Они помогли мне сдвинуть плиту, под которой вы были заперты. Думаю, нам следует спуститься, чтобы я могла вас им представить. Они не могут подняться на холм, потому что скатываются.

– Не – трудитесь – я – знаю – кто – такие – колесуны.

– Правда? Ах да, конечно. Вы же тоже с фабрики Смита и Тинкера, – хлопнула себя по лбу Дороти. – Простите.

– Ничего – страшного. Это – большая – неудача – профессора – Смита. Он – мечтал – создать – усовершенствованных – людей – а – получил – это. Полагаю – их – следовало – уничтожить – но – профессор – Смит – был – добросердечный – человек. Так – говорил – господин – Тинкер.

– Добросердечный? Да вы с ума сошли! Ставить опыты на людях, а неудачный результат взять и выкинуть на побережье! И вы еще говорите, что их нужно было убить?!

– Прошу – меня – извинить. Я – машина. Я – считаю – что – изобретения – должны – приносить – пользу. Это – закон – науки.

– А вы приносите пользу? – заинтересовалась Дороти. Они вышли из пещеры и начали спускаться с холма. Вопли внизу пораженно стихли.

– Да – я – приношу. Профессор – Тинкер – считает – что – я – удачное – изобретение.

Спустившись с холма, Тик-Ток и Дороти попали под пристальные взгляды собравшихся внизу детей. Неподалеку лежала сброшенная плита. Колесуны молчали, разинув рты, и Дороти решила сама представить свою находку.

– В пещере под плитой я нашла вот этого медного джентльмена. Это мистер Тик-Ток, изобретение фабрики Смита и Тинкера. Он механический человек. Умеет думать, говорить и действовать.

Дети зашептались. Они смотрели на медного человека с неприязнью.

– Этот тоже с фабрики? Выходит, Тинкер закончил? Тогда почему он здесь? Профессор Смит утонул, и компаньон получил всю фабрику! Профессор Смит был гениальный ученый, он не тратил время на такую ерунду…