Текст книги "Почему Всегда Я? Part II (СИ)"

Автор книги: Frank Ph. Shepard

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)

– Я… я не знаю! Может… может сотня!!! Господи!!!

– Точнее. – Странник надавил на плечо, медленно проталкивая тело глубже к стволу, под душераздирающий крик.

– Больше!!! Больше сотни!!! Хватит!!! Прошу!!!

– В Батон-Руж находятся основные силы?

– ДА!!! ДА!!! И весь Лафаейтт!!! И вокруг города! Авнпос-ты… БОЛЬНО!!!

Странник надавил посильнее:

– Точнее.

– Прямая дорога до Лафайетта! Десятое шоссе! Сейнт Мартин Пэриш!!! Почти во всех неб…больших городках… Буэч! Торберт! Роздейл! Брашли и Рама!!! Прекрати! ПРЕКРАТИ!!!

– Это юг. На север?

– В-в Парлейндж! И в Морганса! По реке! По реке!!! Дальше нет!!! Клянусь!

– А как же маленький лагерь с заключенными? Недалеко отсюда?

– Ком-м-анда из Мак-Креи! Они… Они занимались набором новых людей… Вы их перебили!!!

– На восток? Другие города?

– Пос-с-ле Лафаейтта пусто… Все сожжено! Хватит!!! ПРОШУ!!!

– Александрия?

– Александрия мертвый город! Только мертвецы! Только мертвецы!!!

– Молодец… Передохни. Подыши…

Босс убрал руку с плеча и медленно прикурил сигарету – все еще находящуюся у Него во рту. Сильвер запивался слезами боли. Он с огромным усилием пытался устоять на носочках. С ветки дерева, на землю, равномерно капала кровь.

– Хочешь? – Феникс преподнес сигаретку к мужчине висящему на суку, и вставил ее в рот Сильвера. Сигарета выпала – не удержавшись в дрожащих губах.

– Зачем Ты… это делаешь? Чего…чего Ты хочешь? – прошептал мужчина.

– Жизни, должно быть? Для Своих маленьких идиотов… Да и для всех, кто захочет жить – не боясь завтрашнего дня.

– «Белая Сила» очищает эту землю! Мы… мы боремся ради выживания людей, больной Ты ублюдок!!! Только сильнейшие смогут выжить!!!

– Мда… Где-то Я это уже слышал. Ну-с… Продолжим…

♠♠♠♠♠♠♠

– …В общем… как-то так.

– Ох-ре-неть…

Удивленно и многозначительно прошептала Нэнси, откинувшись на спинку стула. Клементина и Марк сидели за столом, напротив нее. Эти двое – не отрываясь от приготовленной Нэн еды – вкратце поведали ей о некоторых отличительных особенностях Странника.

– То есть – «Бессмертный»? Вы не шутите?

– Нисколько. И не совсем «Бессмертный». Если повреждения слишком тяжелые, то требуется больше времени для восстановления…

Клементина повернула голову к Аврелию и почему-то вопросительно на него поглядела.

– Однажды шею Себе сломал. Потом еще и сожгли Его. Потребовалось три, или четыре дня, для «возрождения». – сухо отчеканил Марк, избегая подробных деталей и предыстории получения таких увечий. Промолчал и о том, что было после…

Нэнси обратила внимание на обеспокоенный взгляд Клем – направленный на брата. «Ну… у всех есть то, о чем они не хотят говорить.» Женщина не стала допытываться до подробностей, проявив тем самым столь редкий в наше время такт. Хотя ее так и «подмывало» поинтересоваться о длинном шраме на шее Аврелия, который она заметила почти сразу же:

– Столько войн… Как такое возможно? И помнить все это?! Все смерти… Трудно представить… как это тяжело… Феникса можно только пожалеть…

Зед – лежащий под столом – тихо и грустно заскулил.

– И где Странник вас «таких» находит?

Вопрос Элизабет – прошедшей на кухню из кабинета – был обращен в пустоту. Но тон ее голоса, так и сквозил надменностью.

– Каких «таких» Эл? – Марк с недовольством сложил руки на груди.

– «Пожалеть; понять; принять». Какие вы все жалостливые! А люди как умирали вокруг – так и будут умирать! Да Босс же тащиться от всего этого, лицемерные вы убийцы!

Девушка швырнула маленькую металлическую чашку в раковину – с плавающими, в теплой красноватой воде, окровавленными салфетками – и категорично ушла наверх.

– Что это с ней? – удивилась Нэнси.

– Ааа… не обращай внимания. Это у нас как с добрым утром… – махнул рукой Аврелий.

– Она у нас единственная «нормальная и адекватная», вот и страдает. – поддержала его Клементина.

– Страдает она – двойными стандартами… «Людей убивать нельзя; но когда я не вижу – можно.» или «Нельзя убивать; но они в меня стреляют – чего вы ждете?!»

Марк кривлялся, подражая голосу и движениям Элизабет:

– Никак не дойдет до нее, где она теперь находится. Сначала у Джонни на шее сидела – он с ней нянчился. Теперь вот – мы все.

– Дааа… – в замешательстве протянула Нэн, – С такими «плавающими» взглядами долго не живут.

– Она очень гордится тем, что никого из живых не убила. – добавила Клем.

– …Никто с ней не «нянчится». Просто для нее все это очень тяжело. – из кабинета показался Джонни и присел за стол к остальным, – Все эти постоянные перестрелки, убийства… Как Босс сказал?

Джонни пощелкал пальцами, вопрошающе смотря на Аврелия – что бы тот помог вспомнить:

– «Не полевой специалист». – серьезно и спокойно ответил Марк.

А про себя усмехнулся, вспоминая о моменте, когда после очередного «приступа справедливости» – отец, на другом языке, назвал ее: «штабная крыса»…

– Точно. «Не полевой специалист». Но она очень серьезно относиться к обязанностям медика, следит за ресурсами… Эл старается.

– А потом вдруг переключается и начинает ебать мозги…

– Марк!!!

– Что?! Я серьезно Нэн! В один момент!

– Дура она взбалмошная у тебя Джо…

Из широкого прохода соседней комнаты – высунулся Кэсс:

– …А ты ее любишь просто… Вот и защищаешь…

Придерживаясь одной рукой за стену – Кэссиди добрался черепашьим шагом до стола и чертовски медленно, с искаженным болью лицом – опустился на стул. Вторая рука – всего двумя пальцами – крепко сжимала закрытую бутылку вискаря у горлышка.

– А тебе полежать не надо? Немного отдохнуть там… – спрашивая это, Клементина сложила брови «домиком» и с досадой покачивала головой из стороны в сторону.

– Больно лежать… Лучше посижу…

– А пить тебе не больно? – мрачно поинтересовался Марк.

– Это обезболивающее.

Костлявое, расписанное синими татуировками тело – стало похоже на одну сплошную кляксу, с кровоподтеками. Заклеенный пластырем кривой нос – с заткнутыми в обе ноздри тампонами; белые полоски пластыря на лице, руках, плечах. Огромное фиолетовое пятно – вместо правого глаза. И плотный «корсет» из эластичного бинта – облегающий грудь. От такого наряда – Кэссиди не может по нормальному вздохнуть (а может просто от сломанных ребер) и держится крайне прямо, словно проглотил рельсу. Пальцы на обоих руках склеены вместе, все тем же пластырем: на левой – мизинец, безымянный и средний; на правой – указательный вместе со средним.

– Ну и?

– Не «нукай» мне тут! Я по делу ходил…

– Бухлишко кончилось?

– Марк! Дай ему сказать! – у Нэнси начинало входить в привычку одергивать Аврелия.

– …Мы тут с Джонни на досуге обсудили, чего делать будем с водой; про инструмент разный побеседовали…

– И ты пошел за тем сварочным аппаратом? Я ему вчера рассказал, где он может быть… – пояснил Джонни остальным и обреченно закрыл лицо ладонью.

Клем покачала головой со сложенными на груди руками. А Марк уже начинал ржать.

– Ну а че??? Схожу, думаю. Принесу вещь полезную. А оно, видишь как… Эти суки меня там и встретили… Я и так, только и делаю, что косячу! Полезным думал буду… – прогнусавил Кэссиди и смущенно опустил голову, потирая больной бок.

– Они все равно знали где мы находимся и сколько нас.

Странник вошел в гостиную бесшумно.

Даже Зед удивился такому внезапному появлению.

– Кэп… я…

– Я знаю. Но еще раз упиздуешь в самоволку, да еще и один – пристрелю лично. – Странник подошел к столу, – А ну посмотри на Меня.

Кэссиди испуганно поднял голову и устремил виноватый взгляд на Босса:

– Элизабет не смогла вправить? – Феникс указал на искривленный нос Кэсса.

– Сказала: «лучше Ты»…

Странник взял лежащий на другом конце стола карандаш. Извлек перепачканные кровью тампоны из носа Кэссиди и вставил карандашик в одну ноздрю. Кэсс зажмурился. Обхватив двумя пальцами нос мужчины – Босс резко не то дернул в сторону, не то вниз – никто из сидящих за столом не понял что произошло. Нос издал короткий хруст, под стон Кэссиди – и вновь оказался ровным. Клем поежилась; Нэнси отвернулась; Джонни зажмурился вместе с Кэссом, а Аврелий аж зубы сжал от этого хруста и передернул плечами. У Боцмана полились слезы…

– «Аврелий. Сколько у нас единиц оружия? Достойных образцов?» – карандаш полетел на стол, а Босс уже стягивал с Себя дырявую, окровавленную рубашку.

– «Думаю… около тридцати наберется. А что?»

Феникс бросил рубашку на один из стульев и прошел на кухню – где отыскал черный целлофановый пакет для мусора, среди различных коробок. После – направился на второй этаж.

– Что Он спросил? – Кэссиди утирал слезы салфеткой, что дала ему Нэнси.

– Спросил про оружие…

Марк насторожился. Что-то не так. Клементина наградила Аврелия пытливым взором. Странник спустился вниз довольно скоро. На Нем чистая одежда. Весь в черном.

– Ты куда? – Клем озадаченно смотрит на отца.

– Соберите все оружие с трупов снаружи и погрузите в Шевелли. И оружие из наших запасов тоже. Марк покажет какие именно.

Феникс подошел к одному из шкафов – где хранил запасы сигар – и вытащил большую шкатулку из красного дерева. Открыл и взглянул на содержимое. Поднял глаза на Марка:

– «Я кажется просил тебя не брать эти сигары.»

– «Да ведь одну всего.» – неловко пожал плечами Аврелий.

– Соберите, пожалуйста, оружие. Побыстрее.

– Босс. Ты меня пугаешь… Ты куда собрался? – Клементина поднялась со своего места и приблизилась к Фениксу.

– Мне нужно отвезти подарок. Когда вернусь не знаю. – тихо ответил ей Странник. И добавил уже громче: – Никто, никуда, не уходит. Всем сидеть дома. Уберите трупы. Тела сжечь.

Взгляд Босса упал на Кэссиди – начинающего открывать бутылку. Подойдя к мужчине – Он молча забрал у него виски. Джон и Нэнси направились на улицу. Зед лениво поплелся за ними. Клементина – постояв еще несколько мгновений, глядя в глаза отца – все же вышла из гостиной. Аврелий все еще сидел за столом.

– «Что с кобурой?»

– «Я зашью. Ты же ничего не скажешь, да?»

– «Когда будет о чем говорить. Пока – будьте все настороже.»

– «Что сказал тот тип?»

– «Все потом. Собери стволы. Так нужно.»

Марк тяжело поднялся и удалился. Босс – вытащив Свои пистолеты из кобуры и засунув их за пояс – произнес шепотом:

– Я надеялся у нас больше времени…

♠♠♠♠♠♠♠

Новый Орлеан…

Даже по прошествии года, даже чуть больше, после апокалипсиса – город все еще красив. Если в других городах Странник никак не мог представить Себе всего того изящества и красоты, о которой гласили туристические брошюры – ведь взгляд Его то и дело натыкался на значительные разрушения и бесконечные сцены людской трагедии – то вот здесь, в Новом Орлеане – у Феникса это прекрасно получилось.

Здесь до сих пор сохранилась атмосфера богатства и праздности, которую разбавляли и дополняли французское изящество, креольская, афроамериканская, карибская, ирландская, гаитянская, немецкая и вьетнамская культуры. Всё это делало Новый Орлеан чем-то большим, чем просто сумма частей. Местная архитектура переносит тебя то ли во Францию, то ли в Испанию: разноцветные небольшие дома, высокие колонны, балконы с узорчатыми коваными решетками, когда-то буйно цветущие террасы с тропическими растениями. И должно быть из каждой открытой двери доносился джаз – или возможно его вариации. Джаз ведь родился в Новом Орлеане, как утверждал Аврелий. А музыка – пожалуй была, одной из главных причин отправиться в этот город.

Путеводитель по городам – настойчиво рекомендовал посетить Французский квартал, визитную карточку города. Книжка говорила о том, что его нужно исходить пешком: поглазеть на каждый красивый домик в кружевах балконных решеток, посмотреть на фриков и музыкантов на Бурбон-стрит, которая с началом вечера превращается в один большой клуб, и полюбоваться на витрины арт-магазинов на Роял-стрит…

Магазины имели запустелый вид; клубы и бары выглядели весьма одиноко без своих посетителей – но все же, здесь было по особому уютно и красиво.

И чисто…

Серебристый 454-й Шевелли медленно остановился на Бурбон-стрит – и водитель его, выжидающе принялся наблюдать.

– Мистер Орси́но, новый презент от нашего друга…

Симпатичный молодой парень с зализанными назад темно-русыми волосами – хитро улыбаясь – поставил на стол, перед взрослым мужчиной со шрамом, пролегавшим от левого виска до уголка тонких, жестких губ – большую красивую шкатулку из красного дерева. Орсино Санторо внимательно изучил предмет глазами – не притрагиваясь к нему руками:

– Ты проверил? Ну конечно ты проверил! У тебя ведь нет мозгов!

– Если бы этот человек хотел убить – он бы точно убил.

– Да, да! Ты мне все уши уже прожужжал! – Орсино опустил голову, приглядываясь к шкатулки, – Чего он добивается? – тихо спросил сам у себя мужчина, – Где нашел?

– У ворот. Ее Хлоя нашла.

– И никто никого не видел, да?

– Именно. – восхищенно произнес симпатяга, стоя напротив крупного мужика, – Да вы откройте. Вам должно понравится!

Санторо наградил Майкла грозным взглядом. Парень довольно улыбался.

– Не надо тут стоять с таким видом, словно украл сочный кусок мяса проходимец! – раздраженно, но все же по-отечески мягко высказался Орсино, – Топай! Я сам посмотрю!

Майкл Луфф с уважением кивнул головой и вышел из кабинета клуба. Еще немного поглядев на прямоугольный предмет перед собой – предводитель выживших, называющих себя «Лупара» – медленно, не без опаски, открыл крышку. Ровненький ряд изящных, аккуратных сигар – с восхитительно крепким ароматом, что так и призывал взять одну и попробовать на вкус, этот однозначно, когда-то дорогостоящий продукт табачных изделий.

– Сигары…

– Обожаю сигары.

От неожиданно раздавшегося за спиной голоса – мужчина за столом перепугано подпрыгнул в кресле и схватился за пистолет – лежавший рядом с открытой шкатулкой.

– У них такой притягательный аромат. Они дарят чувство блаженства и спокойствия – прогоняя своим дымом тягостные раздумья.

Странник спокойно обошел Орсино и присел на край письменного стола – лицом к мужчине в возрасте – улыбаясь одним лишь опасным взглядом холодных глаз. Его голос звучал тихо, но в тоже время – так невероятно четко. Слова произносимые Им – проникали глубоко в голову и продолжали звучать там, отдаваясь эхом, а пристальный взгляд действовал гипнотизирующе – напоминая взгляд огромного питона. Он не обращал внимание на направленный на Себя ствол пистолета – смотревший Ему в лицо:

– Не угостите?

Санторо вернул себе самообладание. Он глубоко вздохнул и придвинул шкатулку – не убирая пистолета:

– Они ваши. Чего спрашивать?

– Теперь они ваши. Это маленький подарок. – Феникс неторопливо взял одну сигару и вдохнул ее аромат, поднеся к лицу.

– Как вы сюда попали?

– У вас слабая оборона. Особенно с восточной стены. Но все живы, не беспокойтесь.

– Чего вы хотите?

– Сразу к делу? Мне подходит… Мистер Орсино. Я хочу сотрудничать. Если Я правильно понял – вы человек действия, и не привыкли останавливаться на достигнутом. Кстати о достигнутом. Старый французский квартал выглядит замечательно. Вы – и ваши люди – проделали огромную работу, для обеспечения безопасности.

Странник вытащил коробок спичек и чиркнул одной спичинкой. Маленький огонек осветил лицо высеченное из камня, в вечерней полутьме кабинета – отражаясь в ледяных, нагоняющих дрожи глазах:

– Сигара делает тебя намного более мужественным, нежели сигарета, вы не находите? Быть может присоединитесь? – Феникс уловил короткий взор мистера Орсино, брошенный на дверь, – Ооо… Если вы решите выстрелить – погибнут люди. Я очень не люблю, когда в Меня стреляют… Да и одежда эта новая… – Странник протянул мужчине другую сигару.

Санторо смотрел на Него суровым взором – прикидывая в голове свои шансы.

Отложив пистолет в сторону и пройдясь рукой по седеющим волосам – взял предложенную сигару. Странник зажег еще одну спичку и дал прикурить мужчине – всматриваясь в небольшие карие, и хитроватые как у ли́са, глаза. В ответ – сидящий за столом – не отрывал взгляда черно-карих глаз, от серо-голубых – сидящего на столе.

– Как к Вам обращаться? – Санторо откинулся в кожаном кресле, выпустив струю густого дыма.

– Как вам вздумается. Имени как такового – Я не имею.

Орсино заинтересованно ухмыльнулся:

– «Пеллегрино» Вас устроит?

– Занимательно… Вполне.

– Люди, что были освобождены с аванпоста близ Дюпона – говорили о чудовище, уничтожившим в одиночку всех людей «Белой Силы». А это человек двадцать, не меньше… Среди спасенных, были мои собственные парни, захваченные в плен… Так вот, спасенные утверждают, что их освободил «Scuro Pellegrino» – «Темный Странник»…

– На аванпосту всего лишь оказалась весьма неплохая машина, которая Мне приглянулась. Отдавать ее просто так – там не пожелали… Я рад, что эти люди нашли пристанище под вашим крылом.

– Вы успели порядочно наследить, мистер Странник. Индиана, Колорадо, Миссури…

– В мертвом мире новости разносятся так быстро?

– Люди постоянно перебираются с места на место. А так как их любимого интернета больше нет – снова учатся общаться, знаете ли… И пересказывают друг другу разные небылицы. А имеющий уши, да услышит.

– Совершенно не в Мои интересах. Да и кто поверит в подобное?

– Я тоже не верил. Пока Вы не появились из тьмы.

– Я не имел намерений вас пугать, мистер Орсино.

– А вот мой помощник, был бы рад встретиться с Вами лично. Он с таким трепетом пересказывает все что слышал о «Страннике»… Большую часть россказней, он наслушался от весьма болтливого торговца, когда еще находился в Чикаго.

– Майкл знаком с Рамиро? Как он поживает?

– Полагаю, этого мексиканца знает уже чуть ли каждый живой. Сейчас он занимается налаживанием торговых путей с городками в Миссисипи. Там множество хороших людей.

– Я в курсе. У Уотер Вэлли Мне серьезно помогли. Так же я в курсе, что выжившие члены, некогда сильной семьи Луккезе – перебралась в Миссисипи из Флориды, полностью заняв портовый город, под названием Билокси.

Санторо Орсино восхищенно покачал головой:

– С вами сложно иметь дело мистер Странник. Вы слишком много знаете.

– Даже больше, чем хотелось бы. – Феникс затянулся сигарой, – Мне кто-то говорил, о том что у вас с СБ есть, разногласия.

– И? Желаете мне помочь?

– Возможно это слегка меркантильно, но Я подумывал что вы сможете помочь Мне.

– Интересно чем же? Если хотя бы малая доля из того, что я слышал о Вас правда – Вам не нужна ничья помощь.

– Мне нужны люди. Моих кадров недостаточно.

Орсино нахмурился. Взяв паузу – он успел пару раз затянуться:

– Какая выгода мне от всего этого? СБ набирает силу с каждым днем, яростно желая уничтожить любых несогласных с их мнением. И мы, как раз, числимся у них в первых рядах на линчевание.

– Я предлагаю выступить против них. Заставить играть на наших условиях.

– На «наших»?

– Вы можете не верить, но большая часть наших интересов совпадает.

– Неужели?

– Мне конечно не нужно столь много, сколько желаете вы… Но… Жить спокойно, в новом мире хотелось бы. Неужели вы считаете, что «Белая Сила» будет спокойно наслаждаться жизнью, остановившись на достигнутом? За полгода с небольшим – они захватили два крупных города и пополнили свои ряды, более чем на сотню голов. И они жаждут намного больше. Мне удалось побеседовать с одним из бойцов СБ. Поверьте…

Орсино понимал, что Странник прав. Он и сам начинал готовится к нечто подобному:

– У меня слишком мало людей. Наше положение здесь не столь прочно, как хотелось бы.

– Ну так давайте укрепим его.

– Почему я не могу избавится от ощущения подвоха, мистер Странник?

– Мне бы хотелось что бы Мой дом окружали люди не глупые, мистер Орсино. «Белая Сила» Мне не понравилась. Вы Мне – нравитесь больше. Подумайте. Мы еще поговорим.

Санторо резко обернулся к направляющемуся к окну Страннику, за своей спиной:

– Как с Вами связаться?

– Я знаю какую частоту вы используете для переговоров. По ней и свяжемся.

Феникс уже выставил ногу из окна, собираясь скрыться – но мужчина вновь остановил Его:

– Последний вопрос!… Это Вы уничтожили крупный лагерь «Арийского Братства» в Алабаме?

– Почему вы спрашиваете? Собираетесь продать Меня подороже?

– Нет! Что Вы! Вы знаете где меня искать… Мне просто интересно…

– Все возможно.

Силуэт Странника, бесшумно растворился в вечерних лучах Новоорлеанского солнца.

Санторо Орсино тяжело и протяжно выдохнул. Во рту пересохло. Мелкая, неприятная дрожь в руках. Нервное напряжение никак не желало отпускать. Ноги налились свинцом и не позволяли подняться. В кабинете на втором этаже, некогда фешенебельного клуба на Бурбон-стрит, стало значительно легче дышать – после ухода Странника.

Даже стало светлее…

По-крайней мере, мистеру Орсино, так показалось.

Коричневая массивная дверь кабинета тихонечко отворилась и в проеме показалась голова Майкла:

– У вас все хорошо? Не помню, что бы вы запирались…

Майкл прошел в кабинет и поежился:

– Какого дьявола? Мистер Орсино! Почему тут холодно?!

– Такого дьявола, Майки… По прозвищу «Странник»…

Санторо с трудом поднялся из-за темного письменного стола и прошел к буфету. Майкл удивленно наблюдал как дрожала рука его босса – наливавшая себе рюмку коньяка:

– Твой любимый «Герой» был здесь… Только что. И я не запирался…

– Что?! Как?! П-прямо здесь???

– Да. Не ори… пожалуйста…

– И что Он сказал?! Как Он выглядел?!

– Одно могу сказать точно: у Него явно «комплекс бога»… «Зловещего Бога»…

Предводитель «Лупары» потер лоб. Испарина выступила на его широком лице. Мужчина почувствовал себя неописуемо уставшим:

– Проверь восточную стену клуба…И усиль там охрану.

А в этот самый момент, где-то в городе Батон-Руж – мчался посыльный – доложит самому Борку о неожиданной находки, обнаруженной у убитых людей «Лупары», в черном целлофановом пакете…

♠♠♠♠♠♠♠

– …Деструктивные повадки, заложенные в наших генах с самого рождения, способны как стать причиной хаоса, так и позволить выжить. Каждое поведение, ограниченное рамками социума, скудно на свои гипертрофированные проявления, являясь стиснутым границами морали. Каждый выход за эту грань считается запретным отклонением, показывающим дисфункцию индивида как личности. Незримая грань, формирующая некий статус уравновешенного человека, дается нам при появлении на свет. Однако вместе с тем, в человеке заложены гормоны, способные уничтожить все на своем пути. Словно термоядерный реактор, прорвавший магнитное поле, способный взорваться в любую секунду и выплеснуть потаенные безумства наружу. В каждом из нас заложена бомба замедленного действия, вопрос лишь в том, как скоро случится детонация. Хрупкая оболочка, отделяющая человека морали от социально-опасной личности, может нарушиться в любой момент. Как правило, личность формируется в угоду поведенческих норм общества, а тот, кто окажется за бортом, погрузится в собственный мир гнетущего исступления. Познавая все новые грани агрессии, подкрепляемые общественным порицанием, человек, загнанный в угол, проявляет звериный оскал. Систематическое нервное напряжение, томящееся внутри, разлагает и без того хрупкое сознание. Ошеломленный происходящим, не понимающий собственных чувств и эмоций человек кругом видит опасность. Любое движение расценивается как нападение, каждый источник раздражения хочется немедленно выпотрошить, подчинившись неугасаемому пламени ненависти ко всему живому. Войдя во всепоглощающий режим жесткости, рождается нечто иное, отличное от привычного понимания человека. Распахиваются внутренние врата агрессии, наконец смирившись с тем, что понимания не последует, вершится мрачный суд. Без оглядки сжигаются те самые границы морали, некогда загнавшие в угол, давая глубочайшее наслаждение и экстаз. Самые низменные чувства вырываются из самых потаенных глубин подсознания, моментально захватывая животрепещущее естество. Ведомый одной лишь целью – идти по пути разрушения, взору открывается дорога в полыхающую бездну забвения… А ты говоришь: «человечность, человечность…»

Закончив рассуждения – Аврелий закурил – под гробовое молчание присутствующих. Сказать, что они были удивлены – не сказать ничего. Слишком был непохожим на привычного, вечно шутящего Марка; слишком отличительным был этот «серьезный незнакомец» – сидящий сейчас за столом, с сигаретой в руке. Только Клементина спокойно отнеслась к монологу Марка, прекрасно зная и о том кем он был в прошлой жизни, и о его взглядах – относительно людей…

Джонни и Элизабет непонимающе переглянулись между собой. Кэссиди с округлившимися глазами глядел перед собой, а Нэнси – задумчиво молчала, вспоминая не самые приятные моменты жизни. Элизабет продолжила:

– Ты хочешь сказать, что люди сами виноваты?

– А кто еще? Ну давай скажем что общество. Или природа. Так лучше?

– Ты просто невыносимый циник!

– Чувство объективного восприятия реальности – люди, им не обладающие, часто называют цинизмом.

– Ну не знают Аврелий… Скептицизм и цинизм в жизни стоят дешево, потому что это много легче и скучнее, нежели удивляться и радоваться жизни. – спокойно произнесла Нэнси, не глядя на Марка.

– Я же не об этом. Вот ты читала книгу «Искусство быть счастливым», которую написали в соавторстве Далай-лама XIV и психиатр Говард Катлер? Нет? Так вот там есть очень интересный отрывок: «…Складывается такое впечатление, что западное общество научилось ограничивать страдания, связанные с неблагоприятными жизненными условиями, в то же время утратив способность противостоять всем остальным видам страданий. Исследования социологов показывают, что большинство людей Запада живут с убеждением, что мир в своей основе прекрасен, что в жизни царит справедливость и что они являются хорошими людьми, которые заслуживают хорошую судьбу. Безусловно, подобные убеждения играют важную роль в поддержании счастливого и здорового образа жизни. Однако неизбежно возникающие страдания подрывают эти убеждения и могут вызвать серьезный внутренний конфликт. В таком контексте относительно слабая травма может привести к значительному психологическому конфликту, так как в результате этой травмы человек полностью утрачивает веру в свои принципы и убеждения, основанные на идее изначальной справедливости и доброты мира. От этого страдания лишь усиливаются…» И вот это, чертовски блядь, верно. Я реалист. И я не страдают ригидностью мышления, как наша Элизабет…

– А еще ты до хрена знаешь… – пораженно выдал Кэсс, – Слишком… Как ты это все помнишь? И на хрена???

– Да и потом Нэн, – Марк не обратил на Кэссиди внимание, – Я разве не радуюсь?

– Так! Ладно! Закончили! Нэнси. Ты обещала мне помочь с волосами… – Клементина встала с кресла у камина и приблизилась к столу. Взяла стул и поставила его на открытом пространстве:

– Если не прекратите – дойдет до драки. Твои философские разговоры, только Босс умеет поддержать…

Клементина присела на стул и распустила отросшие темно-каштановые – почти черные – слегка завивающиеся волосы.

Когда на Марка находило – он был совсем не похож на себя самого. Мог наговорить очень неприятные вещи. Прекрасно зная об этом – Клем решила прекратить подобный разговор – пока не дошло до серьезной ссоры.

– Нэнси права. От нашего отношения, и наших мыслей, зависит видение окружающего мира… А ты же постоянно, только и делаешь, что вгоняешь всех вокруг себя в депрессию.

Элизабет не собиралась прекращать.

Нэнси возмутилась:

– Не надо меня впутывать. Я не собиралась в этом участвовать!

– Проклятие… да е…

– Марк… спокойно… – вклинилась Клем.

– Так… – Аврелий выдохнул, – Когда ты наконец начнешь меня слушать, то поймешь, что выступая против идеологии позитивного мышления, я вовсе не заступаюсь за уныние, пессимизм, негатив или депрессию – они точно так же могут быть иллюзорными. Мы вполне можем придумать для самих себя историю о том, как все, за что мы беремся, проваливается – несмотря на то, что объективные причины для этого отсутствуют. Я за то, что бы что-то делать, черт тебя дери! А не вести бесконечные рассуждения о том: «что же с нами стало»!!!

Элизабет очень не понравилось сказанное Аврелием. Чувство уязвленности неприятно засело в груди. Неприятным был и тот факт, что ответить – ей было нечего.

– Он прав… – покивал головой Джон, когда Эл сурово на него глянула, – Ты слишком долго пытаешься заставить всех вокруг думать так же, как и ты. Но это не работает.

– «И ты, Брут?» – зло посмотрев на своего парня и вызывающе-недовольно сжав губы, Элизабет категорично отвернулась.

Спустя некоторую паузу и следующую прикуренную Марком сигарету на пару с Джонни – Элизабет заговорила немного изменившимся тоном голоса, наблюдая как Нэнси перебирает длинные пряди волос Клементины:

– Меня потом тоже подстрижешь… ладно Нэнси?

– Конечно. Без проблем. Марк, давай и тебя немного подровняем? Обросший такой…

– Давайте…

Поинтересовавшись у каждого в банде, что «он думает о Страннике?» – Нэнси погрузилась в длительное раздумье, стараясь переварить новую информацию. Если бы не очередной спор между Марком и Элизабет – маленькая женщина бы точно решила, что самолично «записалась» в общину дурдома.

День близился к закату. Работа была закончена и оставалось только ждать появления Феникса, который похоже, совсем не торопился обратно.

♠♠♠♠♠♠♠

Щуплый, совсем молодой парнишка – влетает в просторную, темноватую залу главного штаба группировки «Белая Сила», что некогда являлось зданием суда. Он несется как угорелый – мимо многочисленных диванов и столов, с сидящей за ними разношерстной публикой. Зал судебных заседаний сейчас мало похож на «палату фемиды». Помещение скорее напоминает какой-нибудь сельский бар – скрещенный с борделем. Пробежав по всему залу – под неодобрительные взгляды «отдыхающих» мужчин вокруг – парнишка подлетел к высокому судейскому столу и заверещал что было сил:

– Господин Борк!!! Господин Борк!!!…

Восседающий на огроменном стуле – чрезвычайно жирный и лысый мужчина – лениво подал знак приглушить оравшую на всю громкость музыку.

– Господин Борк! Это нашел один из патрулей, сэр…

Светловолосый мальчик, с трепетом поднял над головой и водрузил на стол перед толстяком – черный мусорный пакет – от которого начинало попахивать тухлятиной. Борк резко подался вперед – одним движением руки – отшвырнув от себя девицу, стоящую перед ним на коленях и «усердно работающую» ртом. Аккуратно, двумя «жирными сардельками», что выполняли у него роль пальцев – Борк стал изучать целлофановый сверток. В главном зале воцарилась гробовая тишина. На кафедру в дальнем конце комнаты устремились несколько десятков глаз – выжидающе наблюдая. Сосредоточенное лицо господина – в один момент исказилось болью – стоило едва лишь увидеть поросячьим глазкам, заплывшим округлыми сальными щеками – уголок бледно-голубого глаза, ошарашено глядевшим из пакета.

– Дэниел… мой дорогой Дэнни…

Крупное лицо с обвисшими жировыми складками, перекорежило в отвратительной, но такой естественной печали. Бережно вынув отрезанную голову обеими руками – украшенными здоровыми перстнями – Борк приложил обрубок в своему лбу. Массивная круглая голова, напрочь лишенная шеи – горестно сотрясалась под страдальческий стон – от столь невосполнимой потери. Из маленьких глаз толстяка – медленно побежали слезы: