Текст книги "Почему Всегда Я? Part II (СИ)"

Автор книги: Frank Ph. Shepard

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 40 страниц)

В любом случае, Пэт был уже не жилец… Возможно…

Здание постепенно но уверенно складывалось по кирпичику, угрожая превратится в братскую могилу. Пол расчертили неровные рваные трещины, а из-за звуков бомбардировки снаружи – не слышно собственных мыслей. Потолочные перекрытия начали сыпаться на головы. Все здание стало заметно потряхивать. Огонь распространялся все больше, перекинувшись на отвратительные «экспонаты». Нэнси схватила Мак в охапку и что есть духу помчалась к одному из выходов. Рыжая бессильно перебирала ногами, пытаясь разглядеть хотя бы намек на Шеннон. Она увидела ее вместе с Кэссом, что тащил ее сквозь пламя. Воительница пыталась передвигаться сама, но то и дело измученное пыткой тело подводило, подкашиваясь при каждом шаге. Зед нетерпеливо выл, пытаясь указать на нужный выход из шибко горячей аудитории.

Еще немного!

Еще чуть-чуть!

Вся четверка сталкивается в дверях и уже видит перед собой мрачный коридор ведущий к спасению…

…как фанатичный крик, перекрывший громыхание снаружи, заставляет их души похолодеть. Немыслимо, но «Череп» стоит во весь рост среди пылающих обломков. Его одежда горит на нем, а кожа вздувается волдырями, отваливаясь изжаренными кусками. И в руке, у самого лучшего «чистильщика» Жнецов – граната…

Еще один снаряд артиллерии угодил в самый центр залы. Кошмарный по силе взрыв. Осколки со свистом разлетелись во все стороны, а большая часть залы – уходит обвалом. Огонь словно живой огрызнулся в сторону наших героев свирепой волной. Нэнси, Мак и Кэссиди – толком не успели понять, как в самый последний момент, Воительница собрав все оставшиеся силы – оттолкнула троих человек в глубь коридора. Пламя беспощадно поглотило Шеннон, не оставив и следа…

Звон в ушах не проходит. Тошнота и головокружение настолько сильны, что невозможно разобрать любые другие ощущения. Нэн приподнимается на локтях, с силой мотая головой и открывая рот как рыба выброшенная на берег. Первым звуком отчетливо достигшем ее сознания был крик. Крик нестерпимой боли. Крик МакКензи. С трепетом обернувшись – Нэн потерялась окончательно. Арчер – корчась от боли, выла и моталась из стороны в сторону на полу – зажимая покалеченными руками лицо. Штурман трясла головой, не в силах собраться. Совершенно не понимая что происходит, да и вообще что она делает – Нэнси подползла на четвереньках к Рыжей. Пыталась говорить, но дар речи будто навсегда покинул ее. Молча ухватившись за руки Мак – она отвела ладони в стороны. Рыжая как-то сразу притихла и уставилась на Нэнси.

Одним левым глазом.

Почти вся правая сторона лица – превратилась в кровавую кашу из мяса. Через глаз, от уголка скулы и до самых волос на лбу – пролегала глубокая, располосованная и кровоточащая рана.

– Ненси… Ш-шен-нон…

Штурман лишь молчала.

– Ээммм… девчонки… – поразительно спокойный голос Кэссиди, раздался со стороны, – …Никто мою ногу не видел?…

Штурман – не выпуская рук МакКензи из своих – обернулась скорее на голос ирландца. То что он произнес никак не доходило до сознания. Но когда Нэн увидела лежащего на полу Боцмана, с совершенно спокойным, вопросительным выражением на лице – ей стало поистине не по себе. Хотя казалось что ее уже ничего не сможет выбить ее из колеи. Или хотя бы «ошарашить». Но оторванная взрывом правая нога, чуть ли не по самое колено – брызжущая кровью…

– Господи… – все что смогла прошептать Нэнси.

– А где Воите…Срань Господня!!! МАК!!! – ужасно громко заорал Кэсс, и уже было начал подниматься – когда увидел лицо, обернувшейся к нему плачущей Рыжей.

– Куда?! Лежи!!! – кинулась Нэнси на ирландца.

Что ей делать?! Как быть?! Двое истекающих кровью, и возможно в скором времени – трупов – если не предпринять хотя бы что-нибудь!!!

Следуя каким-то инстинктам и совершенно не задумываясь что делает – маленькая женщина поднялась на ноги и покачиваясь, направилась к зияющему пустому проему – где еще каких-нибудь несколько секунд назад, была просторная комната.

– Нээээн… ты куда? – обеспокоенно протянул Кэсс, наблюдая как Штурман движется к пропасти в несколько этажей вниз. Но когда она подтолкнула ногой к своим раненным друзьям, дымящийся раскаленный кусок неизвестной железки – ирландцу что-то стало не по себе…

– Неа!!! Никогда!!!

– У тебя шок. – совсем бесчеловечно произнесла Штурман двинувшись на Кэссиди.

– Какой шок?! Нет у меня шока!!! Нэн прекрати!!!!! Даже не думай!!!

Он еще пытался отползти, но Нэнси подтянула его к себе за целую ногу. Оторвав кусок от собственной разорванной одежды, Нэн схватилась за полоску горячего металла. Обжигая себе руку, а второй продолжая держать левую ногу брыкающегося Кэсса – прижгла оторванную конечность на живую, сквозь мольбы «пожалуйста не надо!!!» и крики адской боли. Вырубившейся на несколько секунд, после таких примитивных и жестоких процедур – Боцман наконец умолк. Нэнси обыскала труп последнего убитого бойца АБ, что пытался убежать именно этим же путем, но был настигнут Зедом. Кстати о Зеде. Стоя в отдалении коридора у лестницы ведущей вниз – так жалостливо опустивший морду и старавшийся не глядеть на «пытку» Кэссиди, – пес все же побаивался приближаться. Пересилив себя, он осторожно подкрался к своей единственной хозяйке, ради которой он и был здесь. Штурман копалась с телом и мельком взглянув на пса, ни коем образом не отреагировала. Зед виновато опустив голову, стоял как памятник, и с замешательством следил за женщиной.

– Не стой блядь столбом. – грозно бросила женщина собаке, не поднимая глаз, – Поищи аптечку.

Зед сорвался с места и скрылся в конце коридора. Не найдя ничего полезного, Нэнси быстро вернулась к Рыжей, оторвав напоследок – относительно чистый рукав от одежды трупа.

– Мак! МакКензи!!! Не смей отрубаться! Слышишь?! – Арчер в полуобморочном состоянии, тянула руку к подруге. Штурман сложила в несколько раз кусок ткани и прижала к лицу Рыжей. Боль привела ее в чувства. – Прижми и не отпускай! Давай! Встаем!!!!!

Распинав Кэссиди и с огромным усилием подняв его с пола – женщины потихоньку потащили мужчину на себе, припрыгивающего при каждом неровном шаге. Спуск по лестнице показался невыносимо долгим, тянувшемся целую вечность. Поддерживая друг друга, раненные, грязные, измотанные – один мужчина и две женщины – прикладывали уйму усилий на каждую несчастную ступеньку лестницы, ведущей вниз. Выйдя наружу из здания, что все больше и больше охватывалось огнем – троица увидела Зеда, заходящегося басистым лаем, рядом с одиноко брошенным бронетранспортером. У «машины поддержки пехоты» был отворена откидная аппарель со стороны кормы, словно приглашая войти. Потребовалось еще какое-то время, чтобы всем забраться внутрь и разобраться с управлением. Здесь и обнаружилась весьма хорошая аптечка, сразу же пустившаяся в дело. К счастье, движок ожил достаточно быстро и восьмиколесный БТР медленно пополз в южном направлении…

♠♠♠♠♠♠♠

Слишком знакомый свист рассекаемого снарядом воздуха и ожидаемый взрыв следом. Звенящий, громыхающий – содрогающий местность вокруг и оставляющий внушительные воронки на земле под ногами. Столбы непроглядной пыли окутали все кругом. Куски земли перемешиваются с бетонной крошкой и с фрагментами разрываемых зданий, поднятыми в воздух чередой взрывов. Атака застала Странника врасплох. Слишком прицельная. Слишком уверенная. Она не была похожа на пристрелку. Орудия били точно, зная наверняка куда отправить следующий снаряд. Нужно быстрее продвигаться вперед, как можно дальше от здания госпиталя. Очередной взрыв в опасной близости и стена одной из построек разлетается на сотни кусков, будто разорвалась изнутри, как какая-нибудь тоненькая целлофановая упаковка – не в силах совладать с непомерным внутренним давлением. Странника отшвырнуло в сторону ударной волной, присыпав землей. Следующий взрыв – и грунт с асфальтом встает дыбом, поднимаясь все выше, подобно волнам бушующего моря. Нельзя оставаться на месте. Если не убьет бомбардировкой – похоронит под обломками. Хотя бы найти укрытие. Но канонада артиллерии не смолкает, набирая обороты все больше и больше. От взрывов уже не слышно даже собственного сердцебиения. Только протяжный звон в ушах, которому не видно ни конца ни края. Рассыпается на глазах еще одно здание как карточный домик – и мелкие обломки вперемешку с пластами бетона и вырванными железными прутьями разлетаются в стороны, будто не весят совсем ничего. На коленях. На брюхе. Лицом по стеклу. Ползком перебравшись в «новенькую» воронку, с все еще дымящимися, обугленными краями – Он упал ничком и накрыв голову руками, вжался в землю. Мощным потоком вздыбленной ввысь земли и обломков – Его засыпало почти что полностью.

И тут артобстрел прекратился. Так же внезапно, как и начался. Все действие продлилось не больше трех минут, но по ощущения пролетели сотни часов в бесконечной тряски, от силы которой невозможно толком вздохнуть. Жнецы вступили на территорию обстреливаемой зоны не спеша, практически сразу же по окончанию бомбежки. Прекрасно обмундированные, все как один в хорошей броне и шлемах. Несущие на себе внушительное вооружение и боезапас к нему. При поддержке техники. С расстановкой и толком осматриваясь по сторонам, шли бойцы все же в напряженном и тягостном молчании – созерцая вокруг себя кошмарные разрушения. Территория в больше чем две мили превратилась в дымящиеся руины за считанные минуты. Отдельные маленькие языки колышущегося огня виднелись тут и там, постепенно набирая силу. Так и осталось неизвестным, погиб ли кто-то из самого лагеря во время артобстрела. Тел видно не было. Никаких. Если и были жертвы, то они остались похоронены под руинами и обломками. Медленно продвигая все дальше по разбомбленной местности и сохраняя благоговейное молчание; с каждым шагом углубляясь в эпицентр действия – солдаты все больше убеждались в мысли, что все закончилось.

Одного из бойцов внезапно привлек тихий шорох осыпающейся земли, раздавшийся за его спиной. Солдат, в полном защитном обмундирование и с пулеметом в руках – что придавало определенной уверенности его движениям – обернулся и сделала пару шагов вперед. Еще пара военных находившихся поблизости, подались за ним следом.

Они застыли на месте и только тупо моргали, когда перед ним словно из под земли, медленно поднялся человек. Голова Его была опушена вниз, а грудь высоко вздымалась в глубоких и тяжелых вздохах. Солдаты недоуменно переглянулись между собой, а стоявший ближе всех – осторожно протянул руку в «выжившему» после бомбардировки, на всякий случай не опуская оружия. Человек резко и одержимо, совсем не по-человечески, дернул головой в сторону. От такого внезапного «телодвижения» солдаты вздрогнули и невольно отпрянули. С уцелевшего осыпалась сухая, иссушенная земля, что придавало еще большего сходства, с поднявшимся из могилы мертвецом.

«Восставший» поднял глаза и ухмыльнулся…

Длинная пулеметная очередь разразила тишину. Все находящиеся здесь бойцы, как по команде ринулись в сторону пальбы. Они только и ждали этого. Звука! Выстрела! Хоть чего-нибудь, черт побери! Первого прибежавшего на звуки стрельбы окатило горячей кровью – потоком хлынувшей прямо в лицо. От неожиданности солдат вскрикнул и тягучая жидкость попала ему в рот. Он закашлялся, согнувшись вдвое – и совершенно не успел понять, как умер. Заблестевшие в полумраке пули впились в тела еще нескольких бойцов, торопящихся к перестрелки. Этого хватило. Кто-то из солдат укрылся и судорожно принялся искать цель. Но большинство ответили, начав стрельбу без разбора – а страх подхлестнул и всех остальных. Заговорили стволы, разражаясь бурным, раскаленным гомоном. А один единственный человек, подобно урагану пробивался сквозь живые ряды противника, разрывая их на части. Безостановочная стрельба. Опустевшее оружие летит прочь, и новый ствол вырванный из рук следующей жертвы – оскаливается в сторону бывшего хозяина. Это не было боем в привычном понимание слова. Безумие. Рукопашная – слившаяся в яростную стрельбу в упор. Удар локтем и кровь хлынула из носа по лицу солдата, а его самого резко разворачивают в сторону своих же и используют как щит. Мертв, как и все другие. Уклонение, и удар что пытался нанести другой солдат прикладом автомата, проходит мимо, не достигнув цели. Но рука перехватывается на лету – и ствол оружия оказывается направлен на него. Выражение ужаса не успевает отразится на лице солдата и пуля прошивает голову. Несколько укрывшихся за крупным куском обвалившейся стены. Неплохо. Поддерживают друг друга огнем. Даже достают Странника раскаленным свинцом. Он убил их падая на землю, но тут же вскочил – продолжая безумную пляску смерти. Разорвавшиеся патроны в подсумках одного солдата, сдетонировавшие от попадания – прошивают тело несчастного. Изо всех сил пытающейся укрыться боец – с диким ужасом в глазах, отползающий, мычащий от боли, с зияющей пустотой – фонтанирующей кровью в том месте, где должна была быть нижняя челюсть. Осколок гранаты раздробил черепную коробку другого солдата. Стоящего рядом вывернуло против воли, когда ошметки мозга угодили в рот. Поток крови заливает глаза одному бойцу, когда находящийся рядом на небольшой возвышенности солдат – падает замертво, без головы. Крики людей, разрывы гранат и иступленная стрельба без меры – все сливается в единый, протяжный вой. Он не знает – жив Он или уже мертв? Но Странник улыбается. Он жмет на курок – значит Он еще живет! Сейчас – Он живет!!! У кого-то из солдат оказались при себе зажигательные гранаты. Взрыв термита похож на электросварку, и раны он наносит поистине ужасные. Термит выжигает дыры насквозь, независимо от толщины брони. Одна из таких гранат, не успевает отправится в полет и падает к ногам сраженного выстрелом бойца. Находившихся поблизости охватывает пламя – расплавляя их тела при температуре свыше 2000 градусов. Никакого спасения. Лишь долгая и мучительная смерть. Обыкновенные гранаты детонируют одна за другой – раня осколками тех, кому они вовсе не предназначались. Огонь крупнокалиберного пулемета выкашивает ряды солдат – пытаясь достать одну единственную цель, но вскоре захлебывается во взрыве – перевернувшим автомобиль, на котором был установлен. Истошный крик одного из солдат, зажимающего кровоточащий ошметок оторванной руки – прекращается с мощным ударом ботинка Чудовища, вмявшим лицо внутрь черепа. Объятые огнем, пытающиеся сбить пламя катаясь как бешеные по земле или несущиеся прочь в агонии мучительной боли солдаты Жнецов – только больше распространяют огонь, цепляя тех кто еще цел. Взрыв очередного транспорта и бронированная махина расплющила собой несколько человек, укрывшихся за ее бортом. Гранатомет восхитительно делает свою работу! От прямого попадания 40-мм гранаты – от бойца остается мокрое омерзительное месиво – шкварчащее в огне или отвратительно растекающееся по ближайшей стенки. Вновь заработала артиллерия – привнося и свою лепту в общую картину кровавого побоища. Ударом артиллерии уничтожает несколько БТРов. От грохота взрывов солдаты не слышат как они кричат. А бессмертное чудовище продолжает свое неустанное движение – унося все больше и больше жизней, с каждым шагом. С каждым метром – не взирая на неисчислимое количество ранения. Оглушенные разрывом снаряда люди валяются на земле – зажимая руками окровавленные уши. Еще живой, неведомо каким образом – пытается отползти человек без нижней части тела. Внутренности перемешиваются с грязью, волочась за еще живым мертвецом. Лишившийся ноги солдат орет в беспамятстве, не в силах даже отвести обезумевшего взгляда от оторванной конечности. Выстрелы не прекращаются и уже совершенно не понятно, кто еще способен вести сражение в самом сердце Врат Ада – раскрывшихся в эту ночь, в Форте Брэгг.

Но все становится еще «веселее», когда артиллерия замолкает и над полем битвы возникает вертолет. Жнецы все же смогли поднять в воздух «вертушку». Странник даже на долю секунду усмехнулся: «Отчего же одну?!» Похоже, умеющих управлять вертолетом больше не нашлось. Или вертолеты закончились. Но и одного достаточно. Ведь эта летающая дрянь несет на себе подозрительно знакомый продолговатый заряд. Да… Феникс не ошибся. Пламя напалма мгновенно охватывает широкой полосой значительную часть клочка земли – превратившуюся в местный филиал преисподней. Живая сила у противника на исходе, это очевидно. Сейчас не время вести счет! Вертушка идет на разворот, а бортовой стрелок начинает палит длинной очередью из станкового пулемета. Звучащий как один сплошной гул, сверкающий луч огня Минигана – выстрачивает широченные борозды на поле резни, освещаемой пламенем горящих, и порой еще живых людей. Отступающие бойцы были настигнуты безжалостным стрелком, не разбирающим с высоты полеты где «свои», а где «чужие».

«Чужой», если быть точным.

В Штабе уже были в курсе того что противник – один единственный человек. Сказать что Кудроу был в бешенстве, не сказать ничего! Его последний приказ был бросить все силы на уничтожение цели. «Последний» – потому что все больше оставшихся в живых – предпочитали спасаться бегством. Это касается и не успевших придти подкреплений, к взводу уже покойного Виссона; и практически всех сидящих в ГенШтабе базы связистов и прочих, малозначащих членов Жнецов. Приказ о ударе напалмом – Йозеф Кудроу уже отдавал самолично – надрываясь оря в радиоприемник. Его невообразимо трясло от бешенства и злобы, которая все больше сменялась паникой. Страхом. А когда до генерал-майор окончательно дошло, что все кончено… пришло… безразличие? Да, наверно это правильное определение… Покинув командный пункт – проходя мимо тел тех, кого он пристрелил сам «за попытку дезертирства» – Кудроу в беспамятстве поднялся к себе в кабинет.

Напалмовый огонь охватывал все больше территории, грозясь объединиться с уже полыхающим до этого пожаром в других частях Форта Брэгг. Убираясь как можно дальше от неумолимого пожара беспощадно испепеляющего все на своем пути – Странник неудачно вылетел на открытую местность, где Его засекла «упрямая вертушка» – продолжающая кружить над лагерем. Патроны кончились давно; от умопомрачительно бега не было никакой возможности найти хоть что-то стреляющее; не оставалось ничего другого как драпать. Причем, как можно скорее. И это было правильным решением. Нет, не потому, что другого выхода не осталось. Разве Феникс когда-то убегал от сражений?! Конечно же нет! Несся Он из последних сил, на одной только силе воли – к определенному месту. Ведь впереди маячили брошенные гаубицы М777 – доставившие столько проблем, в виде 155-мм, сорокакилограммовых, осколочно-фугасных «посылок». Достигнув одного из орудий, наиболее точно «смотрящее» в сторону вертушки, Он быстро осмотрел с чем имеет дело. Не так то просто заставить работать огромную четырех тонную хрень. Особенно, когда для управления одной такой гаубицей – требуется расчет в пять человек. Пришлось попотеть. Едва не надорвавшись, пока заряжал один снаряд – Он почувствовав себя поистине погано; ощутив все множество собственных ранений; упадок сил, да и вообще близкое приближение конца – Странник понял, что выстрел, у него только один. Вращая поворотные ручки как очумевший – Он все же не успел навестись как следует. К тому же, наводится приходилось по слуху. Вертушка вынырнула из-за плотной завесы черного дыма – переливаясь отблесками пламени, бушующего под ней. И грохнул выстрел…

Странник бы с радостью сказал, что видел в последнее мгновение недоумение и удивление на морде пилота, но это было бы не правдой. Все еще продолжая крутить ручку поворота ствола, целясь по наитию и совершенно не глядя ни на какого пилота – Он дернул за спуск. Остервенело. Как в последний раз. С яростным криком. Снаряд прорезал себе колею по левому борту вертолета и сдетонировал у хвостового винта. Вертушку закружило юлой, она накренилась на бок и рухнула о земь – разлетевшись красочным бабахом.

Феникс упал на колени.

♠♠♠♠♠♠♠

Придя в себя и совершенно не понимая почему Он все еще жив – Странник в забытье направился к входу самого большого из всех зданий. Здание Генерального Штаба Армии. Не чувствуя уже абсолютно ничего; не ощущая боли пронизывающей ноги при каждом шаге; не осознавая ужасных повреждений организма – фактически разваливающегося на куски; ни предавая значения струям крови – сочившихся из ран на теле и тянувшихся за Ним рваной полосой – Странник продолжал идти. Идти к одной единственной цели. Умереть.

Он не вспомнил бы даже если захотел, тот путь что проделали Его ноги до конечного пункта. И это проклятое тело, что ни в какую не желало сдаваться – уперто продолжало бороться с осознанием завершения Пути. Оно никогда не смирится с выбором Души.

…Странник осторожно опустился на стул – специально приготовленный для Него.

Генерал-майор сидел неподвижно напротив и с глубочайших вниманием следил за каждым Его прерывистым вздохом, вздымающим изорванную грудь. Вслушивался с холодящим сознание трепетом – в свистящие звуки дыхания мертвеца.

– Ты… все же пришел… – немного растерянно, но все таки весьма спокойно, произнес Йозеф.

Странник наклонился влево и мучительно медленно приоткрыл рот опушенной к полу головы. Из раскрытого рта вывалилась кровавая масса – растянувшись до самого пола, в отвратительном тягучем потоке. Отплевавшись кое-как, через силу; сплевывая кашу из уничтоженных внутренностей с губ – Он вымученно растянулся на стуле.

– …И все таки – ты проиграл.

Странник усмехнулся кривым ртом – обнажив крепкие зубы в темно-красном контуре – и утер тыльной стороной ладони кровавую слюну, растекшуюся по подбородку. Бардовая вязкая масса мгновенно затерялась на окровавленно-грязном лице.

– Жнецы не могут проиграть. Я – не могу проиграть. Пусть и такой ценой, но я уничтожу тебя.

– П-пото…потому что… Я – мо-нстр?

– Отнюдь. – военный важно покачался в кресле, – Мы с тобой весьма сильно похожи. Я не собирался тебя убивать… Хотел, что бы мы были заодно. Но тобой невозможно управлять. Не оставалось ничего иного… К тому же, появился еще один образец. И ты больше не нужен. Но мы создали тебя, а значит мы должны и покончить с тобой…

Глухой смех, все больше перерастающий в хриплый кашель – заставил генерала замолчать.

– Ты… д-думаешь… что Я… уд-давшийся… эксперимент? Вашего… вируса? Положительный результат? Ты… – Странник свистяще вобрал воздуха, стараясь вдохнуть, – …Идиот.

– Однако, это так. – спокойно кивнул Йозеф, скорее самому себе. – Ты доказал это. Вирус разрабатывался именно для солдат. Повышение силы, выживаемости, способности к самовосстановлению… Ты – наше детище.

– Идиот… К-Какой же… ты идиот…

Он попытался приподняться, по огрызок левой руки предательски соскользнул с подлокотника стула.

– Не шевелись. – посоветовал Кудроу, – Чем больше движений, тем быстрее кровотечение…

– Ты… как там…как там тебя? – заплетающемся языком спросил Странник, – Жнецы… все это… все, все смерти…

– В рядах командования не верили в успех испытаний. Только я и еще пара человек. Я же всегда знал, что вирус работает. И пусть подтверждение дошли до меня не сразу… Но я уж постарался, чтобы…

Вновь хриплый смех, похожий на скрипящее, не смазанное колесо – перебил Кудроу.

– Прекрати… п-прекрати… Мне… – Он пытался отдышаться, болезненно морщась, – …Мне бол… больно… смеяться…

– Рад, что ты находишь это забавным. – оскорблено произнес генерал-майор, сурово выпрямившись.

– В л-люб…бом случае… Жн-нецо… Жнецов больше нет…

– Ты правда так считаешь? Ты думаешь, что смог что-то изменить?! Чушь! Ничего не измениться. Жнецов еще много. Очень много! Мы повсюду…

– Плевать… – голова Странника мерно покачивалась, а изо рта стекала кровавая слюна, – П-пока… пока Я не… ушел… – угнетенное дыхание все больше и больше захватывало речь Странника, – …О…Ответь… А к-как… как же… все те л-люди? Те… кто уми-рал… те… что стали… рабами… зачем?

Присыхающий к небу язык, все больше и больше немел.

– О чем ты говоришь? – недовольно скривился Йозеф, закипая все больше, – Ты говоришь о людях, что ты убил? Что убили мы? Кто из нас смешен? Люди в массе своей, трусливые слабые твари. Они не выносят свободу. Не могут смотреть в лицо правде! Ими должны править те кто сильнее!

– Я… не об эт-том… но… этого… дос-таточно.

– Мы – одинаковые! Мы – должны были быть заодно! Тупые выжившие запутали тебя!!! Ты не понимаешь!!!

– Н-не к-кричи… генер-рал… – Странник медленно поднял руку, в которой возник небольшой пистолет, – …Голова…болит…

Йозеф Кудроу схватил со стола за которым сидел свой револьвер и с разъяренным криком нажал на спуск. Выстрелы прозвучали одновременно. Генерал схватил пулю лицом, немного выше рта. Крупная и толстая пуля.40 калибра проделала в затылке внушительную дыру – выйдя немного боком. Кровь залила стену за спиной генерала, а тело его – вытянулось в кресле. Выпущенная из револьвера Кудроу.357-я – прошила грудь Странника, застряв где-то глубоко в теле. Рука Его бессильно повисла и выронила «не свое» оружие. Голова откинулась назад и с губ сорвался умиротворенный выдох.

♠♠♠♠♠♠♠

Язык доктора вывалился изо рта, а глаза вылезали из орбит. Стоя на коленях перед своей убийцей и беспомощно хватаясь за ее одежду – профессор Эрик Адамс ощущал холодное и неотвратимое дыхание смерти. Клементина чудом застала его в последний момент, уже убегающим из помещения лаборатории и бросилась следом. Нагнав у самого выхода из госпиталя – решила покончить со своим мучителем голыми руками. Профессор еще что-то кричал; пытался объяснить или убедить ее в чем-то, но значения для Клем это уже не имело. Руки сошлись на его горле и сжимали до протяжных судорог в мышцах. Он умирал медленно, и все же не так мучительно, как того хотела Клементина. А когда бездыханное, обмякшее тело оказалось у ее ног – не почувствовала ничего другого, кроме полнейшего опустошения.

Здесь делать больше было нечего. После поисков профессора – Клем уничтожила все что находила. Документацию, препараты, колбы с образцами различных исследуемых объектов, аппаратуру – словом все, что хотя бы отдаленно было похоже, на работу с экспериментами над людьми и мертвецами. Пожар – вызванный так же ее руками – должен был закончить дело в процессе забвения.

Клементина выбралась наружу и нестерпимая вонь паленного мяса ударила в нос. Отрешенность сменялась ужасом – от вида разрушений. Сотни истерзанных тел. Море расстрелянных гильз – переливающихся мрачным золотом в свете огня. Кровавая бойня – захватившая большой лагерь в беспощадном вихре. В бури жестокости и боли. Отчаяние – плотной пеленой укутавшее ее душу – было вызвано вовсе не сценами кошмарного уничтожения всего живого, а от осознания того, что это сделал один единственный человек.

«Не-человек» – пришедший мстить…

«Не-человек» – который значил для нее, слишком много…

Продираясь сквозь обломки и изуродованные трупы, удаляясь все дальше от места битвы, жмурясь и избегая обжигающего пламени, кашляя от витавших в воздухе вонючих паров – Клементина отошла на значительное расстояние от эпицентра событий. Прохлада наступающего утра разительно отличалась от жара оставшегося позади. Чистый воздух никогда не был так сладостен – после смрада тел, догорающих тут и там. И все же… Клем остановилась и в оцепенении уставилась на здание, темнеющее в отдалении. Туда – ее тянула необъяснимая сила. Именно там, был Странник. Она знала это, как никто другой. Не понимала «как?», но просто знала. Сорвавшись на бег, девушка устремилась ко входу. Бросить Его, она не смогла. Не простила бы себе.

Впрочем, так же как и Он.

Холл самого большого из всех построек в форте – встретил ее очередной картиной жестоких убийств. Обагренные кровью с сотнями пулевых отверстий стены вокруг – выглядели отталкивающе. Тела убитых – едва ли не пластами возлегающих повсюду – с гадливой невозмутимостью глядели остекленевшими глазами. Следуя какой-то своей собственной интуиции – Клементина добралась до второго этажа. Перед одной из приоткрытых дверей, в просторном холле – она не секунду застыла, боясь отворить дверь кабинета. Медленно выдохнув, стараясь унять дрожь и резко войдя внутрь, девушка увидела посреди темного, широкого кабинета – сидящего на стуле спиной ко входу Феникса. Он не шевелился и голова Его была безвольно откинута назад. Только поразительный слух, смог подсказать Клементине, что Отец еще жив. Но сердцебиение было невыносимо слабым, почти неразличимым, даже в тиши опустившийся на генштаб невидимым и ужасно тяжелым звоном, закладывающим уши. Кинувшись к Нему, Клем схватила Странника за голову, желая только одного – что бы Он открыл глаза.

Он не может умереть! Он не способен сдаться! Только не сейчас!

Она трясла тело и звала Его по имени, заливаясь слезами. Пыталась привести в чувство любыми способами. И Он открыл глаза… Медленно. Вымученно. Растерянно…

– Кл…к-к…

– Тише. Тише. – она прижала Его голову к себе, невольно заулыбавшись, сквозь слезы. – Нужно уходить… Ты слышишь? Нужно идти!

Он молчал, и даже дыхание Его перестало быть слышимым. Не осталось сил подняться на ноги. Не было возможности понять руку, чтобы опереться на дочь. Клементина надрывалась, стащив Его со стула на пол и в адских мучениях подлезая под тело – смогла просто каким-то невообразимым образом взвалить Его на себя и потащить наружу. Ноги заплетались, подгибаясь на каждом шагу. Пот заливал глаза. На спуске по лестнице руки не выдержали и Клем упала вместе с Ним.

– Все хор-рошо… все хорошо… – тяжело дыша бормотала девушка, вновь ставя на ноги Феникса. С нечеловеческими усилиями подняв тело Отца опиравшееся на стену – опять подлезла под правую руку, пытаясь перенести вес Его тела на себя. И повела дальше, не заметив ужасных следов крови на стене – оставшейся позади.

Они шли по паре метров в минуту, останавливаясь и переводя дыхание после каждого шага. Ей казалось что Странник даже начинал приходить в себя. Более тверже ставил ноги. Изо всех сил пытался снять хотя бы немного непосильного груза с дочери. Клем прижимала Его почти в клочья разорванный торс к себе, но руки бесконечно скользили по крови и гари – покрывавшей Его целиком и полностью. Левая рука Странника была перебита вероятно сразу в нескольких местах; кисть отсутствовала полностью; а сама конечность висела плетью – державшись на уцелевших сухожилиях. В правой ноге зияла, словно вырезанная, дыра, обнажая кость. Кровь все больше и больше шла ртом – тянувшись потоками до самой земли. Глаза почти не открывались, под кошмарными ожогами и ранами – покрывающими все лицо, голову. Тело Странника – рассыпалось на глазах. Вдвоем они достигли выхода из здания – оставляя за собой широкий кровавый след. На воздухе, Феникс даже на секунду попытался выпрямиться и вздохнуть. Но бессильно склонился в сторону, надрывно выкашляв кровавую массу и рухнув на колени. Клементина не удержала Его на весу и растянулась рядом. С замирающем сердцем, дрожащими руками – она перевернула Отца на спину. Серые глаза, на долю секунды приняли осознанный взгляд, такой привычный и задумчивый – когда она склонилась над Ним.