Текст книги "Асмодей (СИ)"
Автор книги: Dragoste
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 43 страниц)
– «Te noc invoco mortem. Te in mea potestate de fige. Mune et an aeternum», – прочитал Асмодей. – Судя по всему он отдал свою жизнь напрасно. Это заклинание создает оковы, а не разрушает их.
– Владыка Вельзевул сказал, что заклятие необратимо.
– Этого не может быть. Тебе известно, где гримуар?
– Он сжег его. Но если это ничего не значит, почему Дандалион заплатил за своей жизнью. –Асмодей еще раз перечитал заклятие.
– «Все можно обратить, если пройти по тому же пути», – произнес он.
– Мне кажется – это и есть ключ. Дандалион понял это и передал мне, надеясь, что мы сумеем его расшифровать.
– Ключ… ключ, – раздраженно повторял он. – Дьявол дери этих алхимиков с их вечными загадками.
– Загадка – это своего рода защита от недалекого ума и злого умысла.
– Защищать надо было само заклятие, а не способ все исправить, – шикнул он. Аврора невольно улыбнулась, в сотый раз повторяя злополучную фразу эпиграфа.
– А что если… там есть невидимое послание… в смертной жизни, чтобы скрыть от правительства некоторые операции, мы молоком делали пометки между строк. Мне нужен огонь.
Асмодей щелкнул пальцами, разжимая кулак. Прямо в ладони алым цветом распустился пламенный цветок. Его огненные лепестки трепетали при малейшем движении воздуха. Аврора некоторое время держала страницу над пламенем, а потом поднесла к свету. Постепенно между строк начали появляться стрелочки, поднимаясь от нижней строчки к верхней, а на самой вершине опять появилась все так же надпись: – «Все можно обратить, если пройти по тому же пути».
– Это не может быть случайностью, – проговорила она.
– Это все чушь. Блажь выжившего из ума старика, чью душу пожрали адские гончие, – с раздражением прошипел он.
– Очень недальновидно с вашей стороны, теперь мы не сможем узнать у него истину.
– Ах, простите, миледи, – с сарказмом, пропитывая каждое свое слово ядом, прошипел он. – Как-то не предусмотрели такой исход. У нас же тут курорт для грешников. И мы должны их холить и лелеять. – Нет, вы подумайте, только что он ей душу спас… хотя, положим, он спасал не душу вовсе, а собственные вложения. В эту ложь верить было приятнее, чем в наличие чувств. И вот она благодарность! Экая дерзость.
Впрочем, Аврора и сама прекрасно поняла свою оплошность, прикусив язык. Все что-то вычитывала и высчитывала, пытаясь магию на математические формулы разложить. В сотый раз прокручивая в руках страницу, перевернув ее тыльной стороной.
– Поняла! – вскричала она, вцепившись в руку Асмодея, чтобы не упасть, столь неожиданным и в то же время простым оказалось это решение. – Все ясно, как божий день. – От одного лишь упоминания о Боге Асмодей скривился так, будто его заставили целиком проглотить лимон.
– Неужели и тут без него не обошлось?!
Аврора подняла на него янтарный взгляд. И это ж надо, помянуть имя Божье в этих стенах – для демона, будто пощечина.
– Мой властелин, простите…
– Говори, – оборвал он ее. Не время было до церемоний, приличий и наказаний. Сейчас он, видимо, был готов смирить свой гордый нрав, дабы получить ответ.
– «Все можно обратить, если пройти по тому же пути» – это не загадка. Это рецепт. – Он все еще смотрел на нее непонимающим взглядом. Собственно, оно и можно было понять. Ему подобные были колдунами по рождению, им не нужны были магические книги и заклятия, чтобы вызывать бурю, возводить и разрушать города, читать людские сердца. Это все люди… люди со своей вечной тягой к изобретательству, богатству и бессмертию пытались взять под контроль силу им неподвластную. Это они пытались найти способ закупорить смерть, остановить время, обуздать высшие силы. Это они писали заклинания. Писали для себя. И то, что было очевидно человеку – демону сложно понять. – Чтобы обратить заклинание мы должны смешать все ингредиенты в обратном порядке, т.е. пройти в точности по тому же пути. Мы должны прочитать заклинание задом наперед. Это же так просто… – Асмодей не ответил, просто пробежал взглядом по списку ингредиентов для заклинания.
– Нет… в текущих обстоятельствах это невыразимо сложно! – демон поднял руку, и в опочивальне поднялся ураганный ветер, захлопнувший массивную дверь, кровать задрожала и с мерзким скрежетом начала двигаться вперед, загромождая проход, рядом с ней встали стулья, столы боевая амуниция и статуи, лишь многочисленные стеллажи с книгами остались на месте.
– Эти баррикады смогут нас защитить?
– Да, – кивнул он, рисуя на стенах какие-то непонятные ей знаки, – секунд на тридцать.
Встав посреди освободившегося зала, огнем он очертил круг вокруг себя. Пламя поднялось такое высокое, что демон скрылся за его стеной, а когда оно угасло, на каменных плитах чернели выжженные символы.
– Это магический круг. В центре него будет вершиться ритуал.
– Но ингредиенты… – проговорила она. Асмодей взял в руку листок.
– Сложно, – поднимая с пола поднос, произнес он, ставя на возвышение в центре круга. С лязгом вынув из ножен стилет, Асмодей резко, в три движения полоснул руку кончиком ножа, вырезая на коже неизвестную Авроре руну. Потекла кровь, отвратительной лужей разливаясь по плоской поверхности. – Там в ящике, – он кивнул в сторону небольшой тумбы, которая ныне подпирала дверь. – Возьми святую воду, серебро и терновую ветвь. – Аврора метнулась к тумбочке, доставая нужные ингредиенты.
– Но откуда здесь это?
– А как по-твоему Люцифер наказывает тех, кто впал в немилость? – при этих словах еще не до конца зашившие раны на спине, нанесенные божественным бичом, болезненно заныли. Асмодей выплеснул на поднос святую воду, которая буквально вскипела, смешавшись с кровью демона. Теперь понятно откуда взялось выражение о том, что кровь вскипела в венах. Видимо то же происходило с демонами, когда их обливали святой водой. Следом на поднос легла поломанная терновая ветвь. Асмодей взял в левую руку наконечник кнута. Священный металл обжог кожу, испуская едкий дымок, на лице демона отразилась гримаса боли, в руке запылал огонь – миг и тонкая струйка расплавленного серебра коснулась кипящего зелья, причудливой кляксой растекаясь по блюду.
– Дальше – настойка аконита и сера.
– Этого добра здесь хоть отбавляй, – усмехнулся демон, перетягивая обожженную руку клочком материи. – Собери пару унций.
Пока Аврора кропотливо отскабливала со стен серный налет, Асмодей достал небольшой графин с янтарной жидкостью, наливая полный бокал, который сразу же наполовину осушил, вторую половину выливая на поднос, а следом высыпая серу.
– Рубиновая пыль! – прочитала Аврора, вопросительно глядя на демона. Лицо его исказилось в горькой усмешке и на стол лег стилет искусной работы. Ни без усилий сумев вытащить огромный рубин из навершия, Асмодей несколько раз ударил по нему рукоятью меча. Камень раскололся на несколько осколков, которые демон раздробил в труху, ссыпав на поднос. – Но где нам достать дыхание дракона, владыка? Нифелим, – она понурила голову, не зная стоит ли сейчас говорить демону о том, что его питомец мертв. Едва ли где-то по близости есть еще один летающий змей.
– Дыхание дракона – это огонь! – он щелкнул пальцами и зелье вспыхнуло черным пламенем.
– Перо архангела.
– А вот это действительно проблема, такой святости тут не водится, – прислонившись к стене, он сполз вниз, обхватив голову руками. На несколько минут, несколько драгоценных минут воцарилась тишина. – Хотя… – демон подскочил так, будто седалищем ему были раскаленные угли, и подскочил к кровати, срывая полог. – Люцифер когда-то был архангелом, он единственный из нас, кто сумел сохранить здесь крылья, – объяснил Асмодей, видя недоумение на лице Авроры. Перерыв всю кровать, он сумел найти под матрасом черное, как смоль, перо. Пусть в нем и не осталось былой святости, но за неимением большего и оно было на вес золота. Перо опустилось в темноватое вязкое варево.
– Остался только запретный плод.
– Яблоко, – Асмодей иронично усмехнулся, – единственный ингредиент, который без проблем можно достать в мире людей, для нас недоступен.
– А чистая жертва?
– Дань Смерти, – пояснил Асмодей. – Добровольное и чистосердечное подношение собственной жизни. Что ж, эта партия проиграна.
Аврора опустилась на пол подле него. Столько усилий и все прахом из-за того, что они не смогли найти самое обычное яблоко – запретный плод и плод раздора. Сторонники Люцифера ценою собственных жизней старались освободить Азраэль потому, что сомневались в победе своего господина, зная, что Ангел Смерти отомстит тому, кто ее пленил, и теперь все эти надежды, все положенные на достижение этой цели жизни оказались напрасны. Из-за яблока. О, Господи! Это был конец, и Аврора читала мрачную решимость в глазах Асмодея. Он знал, что расправившись с Люцифером, Вельзевул придет за ним. И все кончится – не будет бессмертия души, для них откроется небытие. Негде скрыться, некуда бежать!
Аврора закусила разбитую губу, пытаясь решиться на разговор. Боязно… стыдно. Но с другой стороны, чего ей страшится, если через несколько минут все оборвется?! Она украдкой взглянула на Асмодея и по телу разлилось приятное томление. Кто бы мог подумать, что холод его глаз будет согревать ее душу в такой момент. Полная раздумий тишина повисла в воздухе, но ненадолго.
– Владыка, в том моя великая беда и счастье, – наконец отважилась она. – Даже сейчас моё сердце велит мне находиться подле вас. Как и моя душа, оно целиком принадлежит вам: не потому что сорок лет назад я кровью подписала дьявольский контракт, а потому, что помимо воли оно так решило. Вам и распоряжаться им по своему усмотрению. Мне… хорошо и спокойно рядом с Вами, – последнее предложение далось девушке с трудом, ведь грешникам не положено испытывать радость, тем более в Преисподней и уж точно не положено говорить об этом с демонами. – Вы сделали меня рабыней, и я служу вам как умею… верой и правдой, не жалея души. – Женская ручка нежно сжалась на его ладони, словно бы не желая терять тепло прикосновения. Аврора опустила голову и сомкнула веки, готовясь произнести слова, жившие в ней все это время, и позволившие не погибнуть и не сойти с ума на протяжении долгих лет. – Я люблю вас, Владыка, – едва слышно прошептала она, сгорая от стыда, втайне умоляя неведомые силы украсть эти слова, но в тоже время, надеясь, что демон услышит их.
Асмодей услышал, смерив девушку взглядом. Другой демон, находись на его месте сейчас бы, опечалился. И действительно – гляди, какие трепетные речи девчонка говорит! Чему же тут радоваться? Ужель тому, что хорошую жизнь ей устроил? Но себе оправдание Асмодей все же нашел – специально на радость Авроре он ничего и никогда не делал. По крайней мере, ему так казалось… По крайней мере, до сего момента… И как вообще такое произойти могло? Словно проснувшись и осознав, где и с кем он находится, понял демон, что царившему здесь безобразию нет никакого оправдания. Нет, никогда он не понимал этой предсмертной тяги людей к откровениям подобного рода. Все же, даже такому эксперту в делах сердечных, как он, зачастую было сложно понять, чего хотят женщины. Особенно этот самый ужасный их тип, к которому, судя по ее взгляду, относилась мадам д’Эневер. Но стоило ли только Аврору винить в подобном? Ведь неспроста же девушка сейчас рассыпается в столь оскорбительных для демонского слуха словах? Значит, сам не досмотрел. Сам и виноват, раз пригрел девицу на своей груди. И главное, глупцом-то его назвать было нельзя. Понимал он многое, а видел и того больше, а потому не заметить изменения, год за годом происходившие с Авророй, не мог. Вот и слова ее теперешние, что сорвались с губ исключительно благодаря создавшимся вокруг обстоятельствам, вне сомнения, нарушили его собственное равновесие, но новостью не были. Хотя одно дело знать о столь деликатном факте, но совершенно другое – услышать его. А девчонка-то сидит и смотрит на него во все глаза, будто ответа ждет. Скажите на милость, и какое ей собственно сейчас дело до его слов, через несколько минут их вообще в живых уже не будет.
«Ах, малышка Рори… столько лет подле демона живешь, а так и не уяснила», – подумалось ему.
Любовь – чувство разрушительное для падших, ведь не от любви они появились в мире (родители их такие добиблейские распри устраивали, что сотвори они мир в этот период – не пережил бы он ту войну), не от любви демоны питались, и не в ней видели свое предназначение. И вот тебе, как обухом по голове, девушка, готовая любить, терпеть и страдать. И все это ради него. Положим, страдать осталось ей не долго, но все же. Ведь полно в ней этого любовного безумия. И чего она ждет сейчас? Асмодей открыл было рот, чтобы сказать очередную подлость, отшутиться, съехидничать или сообщить, что ничего нового ему не сказали. Да так и не проронил не слова. Тьма Всемогущая, это ж надо было такому случиться, чтоб князю блуда сказать нечего было. Он-то привык своим красноречием блистать.
В душе Асмодей даже обругал себя, здраво рассудив, что молчание его происходит из-за неуместности возможных ответов, а точнее из-за банального нежелания обидеть Аврору. Ведь она ради него своей жизни не пожалела, не предала, не продала, а когда как не в войну ценить подобные качества? В общем, сошелся он на старой, как мир, истине: раз уж не в состоянии счастья подарить – то хотя бы не делай хуже. До тошноты человечная мысль – совершенно недопустимо для демона. Он в гневе своем так и закашлялся. Вот он треклятый закон подлости: сейчас был как раз тот момент, когда кто-то должен был ворваться в покои и прервать эту неловкую паузу. Но нет же, нелегкая видимо унесла и Люцифера, и Вельзевула в другом направлении. – «Бес тебя забери», – подумал демон. Всего три слова, но в них, видимо, он вложил весь смысл своих чувств к рабыне, будь она неладна. Кто ж тот бес, что должен ее забрать? Видимо, сам он и есть, ибо не готов был эту душу кому-то отдать. Возможно оттого, что свыкся. Возможно оттого, что полюбил. А кто ее, разницу-то, разберет?
И вот он, долгожданный удар в дверь. Где ж он был всего пару минут назад. И рад бы был Асмодей не слышать этих слов, так теперь их из сознания не выжечь. Так и крутился этот дрожащий голосок в памяти, ведь произнесенное всегда обладает некой магией, не зря всякая высшая сила предостерегает людей – мол «будьте осторожны с произнесенным». Асмодей поднялся.
– Владыка, – все еще не выпуская его руки, произнесла Аврора, со слезами на глазах глядя на него.
– Это запретный союз, – сознательно уводя глаза, произнес он, вставая против входа. Не должен воин с тяжелой душой идти на смерть, уж лучше оборвать все сразу, да и не мог больше вынести ее измученного янтарного взгляда, который только и молил о том, чтобы им дали еще немного времени понадеяться. Но у них не было времени, впрочем, надежды тоже. Еще один удар и баррикады с треском разлетелись, дверь слетела с петель и на пороге показался Вельзевул. Судя по виду его лучезарные доспехи прошли боевое крещение и теперь сплошь был покрыт сколами, вмятинами и свежей кровью.
– Ба, какие гости! Да еще и в маскарадных костюмах, – Вельзевул расплылся в издевательской улыбке. – А я все думал, куда ты запропастился?
– Тебя, я смотрю, тоже прилично разукрасили, – с не меньшей желчью в голосе произнес Асмодей. Проведя рукой перед лицом, он сбросил с себя чары, точно так же, как проснувшийся человек сбрасывает с себя завесу сна. Уродливый горбун ушел безвозвратно и на его месте стоял высокий темноволосый мужчина, облаченный в боевые доспехи. Меч его сверкнул в свете факелов, а потом и вовсе запылал священным огнем серафимов.
– Давно я не видел тебя с этим мечом, ужель решил вспомнить ангельское прошлое? – Вельзевул метнул в сторону Авроры, которая до сих пор сидела в каком-то оцепенении, надменный взгляд. – Хотя это неудивительно… уйди с дороги.
– Это вряд ли…
Вельзевул последовал примеру своего противника, обнажил меч и высокомерно отсалютовал ему. Что ж, добрый десяток минут у него действительно есть, едва ли Люцифер сможет раньше преодолеть его магические ловушки. Можно размяться.
Бойцы начали кружить по опочивальне, меняя стойки и позиции. Никто из них не спешил нападать первым, что говорило о высочайшем боевом навыке. Асмодей знал, что в битве равных по силам противников нападающий сразу теряет свое преимущество, если не успеет присмотреться к своему врагу и не изучит его манеру ведения боя. А дарования Вельзевула в деле ратном были ему практически неизвестны, ибо он, как и Астарот, предпочитал элегантную магию грубой силе. Так, в напряженной тишине, они кружили друг против друга несколько минут, и внезапно оба, одновременно, перешли в наступление. Звон мечей огласил опочивальню, десятки искр рассыпались по сторонам при каждом ударе. Это было великолепное зрелище. Мечи мелькали с неуловимой для глаз скоростью. Противники явно были достойны друг друга, и никто не собирался уступать.
Отступив на несколько шагов, Асмодей сбросил с себя тяжелый плащ и отстегнул чешуйчатые ламеллярные рукава, ибо они, будучи прекрасным украшением парадных доспехов и защитой, сильно отягощали в реальном бою. Пожалуй, стоило поблагодарить Вельзевула за то, что предоставил ему такую возможность.
Внезапно князь чревоугодия издал устрашающий клич с явной целью отвлечь соперника, занес меч над головой, пытаясь нанести сокрушительный удар. Асмодей отшатнулся, отразив атаку по касательной, повернулся, и поймав своего врага на движении вперед, ударил его локтем в челюсть, а затем, свершив полный поворот, нанес еще один удар. Противник успел отшатнуться, но языки ангельского пламени на мече оставили отвратительный ожог на его щеке. Взбешенный Вельзевул резко обернулся лицом к Асмодею, сплевывая на землю сгусток крови, и прошипел:
– Да, мечник ты куда лучший, чем я – признаю. Придется сменить тактику. И раз уж тебе так хочется поиграть, я весь к твоим услугам. – Он занес над собой руку, по пальцам его заструилась магия, яркая вспышка озарила комнату, и Асмодей подвергся сокрушительному ментальному удару. Сияющий щит отразил этот удар, но мгновение спустя волшебные баррикады рухнули, и демон отлетел в сторону, впечатавшись в стену.
– Владыка, – прошептала Аврора, бросившись к нему, но Вельзевул ухватил ее за запястье.
– Видишь, милая, я говорил, что ты станешь свидетельницей моего триумфа. Вставай, мы еще не закончили, – глядя на Асмодея, пытающегося подняться, прошипел он, обнажив кинжал. – Надеюсь, ты не возражаешь? – Асмодей вытер тыльной стороной обожженной ладони пот со лба и вынул из ножен свой стилет.
– Я тоже люблю двуручный бой, – улыбнулся демон.
В ход пошли кинжалы, и каким-то чудом бойцам удавалось блокировать ими удары мечей. События развивались стремительно. Они одновременно сделали ложные выпады мечами, одновременно блокировали их кинжалами – это была вершина ратного мастерства, настоящий танец смерти.
Как завороженная Аврора наблюдала за Асмодеем. Когда он взмахивал руками, передвигаясь с места на место, парируя и нанося удары, мощные мускулы напрягались и как живые ходили под его кожей. В каждом его движении читалась сила и смертоносная грация. Поистине, ангелы, даже падшие были безупречны, еще сохранилась на их ликах та божественная печать, что заставляла сердце трепетать в груди от одного лишь взгляда на них. А Асмодей в ее глазах служил истинным воплощением мужественности и был сложен почти, как Бог. И приговор этого «бога» до сих пор звучал у нее в голове.
«Это запретный союз», – повторяла она заливаясь слезами. – Обреченная, безнадежная любовь, которая прекрасным цветком распустилась там, где ее не должно было быть. И вот итог: эти простые слова разбили её чувства, её надежды и желания – разбили ее сердце на мелкие осколки. А что собственно она ждала? Любви от демона? Нет, Преисподняя устроена иначе – ни демоны, ни их рабыни не имеют права на высокие чувства. А она осмелилась полюбить, вкусить запретный плод этого недозволенного союза, украла частичку счастья и вот оно – возмездие . Ее наказали горькой неразделенной любовью – еще одна пытка, самая ужасная из всех. – О, боги, вот оно, – прошептала она, пытаясь найти во всей этой разрухе заветный листок. – Куда же он подевался?
А битва продолжалась. Вельзевул попробовал мечом подсечь ноги противника, но Асмодей был настороже и вовремя перескочил через сияющее лезвие. Но не успели ноги его коснуться пола, как соперник по инерции врезался плечом ему прямо в живот, повалив вниз.
– Нет! – прокричала Аврора, но крик ее потонул в металлическом скрежете. Ударившись о магический щит, меч Вельзевула задрожал прямо в руках, а следом пришла мощная ментальная вспышка, демон отлетел от поверженного противника на несколько метров, оглядываясь по сторонам.
– О, Люцифер, ты как раз вовремя… успел к собственной казни! Вижу ты с собой привел зрителей, – он бросил презрительный взгляд на троицу воинов, стоявших за его спиной. – Азазель, Абаддон, Аластор, не ожидал увидеть вас так скоро, тем более не в кандалах.
– Астарот мертв, – бросая к ногам Вельзевула голову поверженного демона, произнес Абаддон. – Советую сдаться, тогда тебе будет дарована быстрая смерть. Как и Мамону и Левиафану, которые как в воду канули. Трусливую же ты себе подобрал свиту. Но ничего, мы и их отыщем.
– Где-то убыло – где-то прибыло, – равнодушно отбросив голову бывшего союзника в сторону, проговорил Вельзевул. – Рад, что вы все собрались здесь – не придется вас искать. Азраэль!
По комнате начал клубиться ледяной туман, Аврора почувствовала, как тревога и страх начали порабощать все ее существо. Вот они – скорбные предвестники Смерти. Люцифер не стал дожидаться пока холодной поступью в опочивальню войдет та, которую не сможет победить даже сам Создатель. Собрав все силы, что были дарованы ему Тьмой, он нанес удар. Огненный шар, напоминающий хвостатую комету, черпающую силы от его кольца, вырвался наружу, встречаясь с силой не менее грозной. Стена воды преградила ему путь, рванувшись вверх сотнями полупрозрачных столбов. Казалось, будто в огромных покоях внезапно забило множество фонтанов. Вода встретилась с пламенем, и клубы белого пара в одночасье заполонили комнату, скрывая сражающихся. Сколько длилось это противостояние сказать не мог никто, время будто остановилось, а участники этих событий – перенеслись в другую реальность. Вскоре в тумане вспыхнуло расплывчатое пламя, а потом еще одна вспышка, и еще одна. Это рыцари, соединив силу своих колец решили помочь своему господину, который уже явно дошел до своего предела.
Удар мощного взрыва сотряс опочивальню. Волна нестерпимого жара обрушилась на то место, где посланное Люцифером заклятие обрушилось на врага. Ослепительная, яркая вспышка чистейшего солнечного света пронзила ледяную гладь, в которую обратилась вода, разбив ее на осколки, высвободив неведомую силу, что отбросила рыцарей на несколько метров назад.
Аврора, нашедшая укрытие в магическом круге, так и не поняла, что послужило причиной яркой вспышки. Кто победил? Кто проиграл? Сквозь эту туманную завесу, соединившую в себе серную пыль, водяной пар и едкий дым было решительно ничего не видно. Лицо ей обожгло горячей волной. Девушка даже хотела закричать, но побоялась, что жар проникнет в нее и выжжет все нутро.
– Владыка, – откашливаясь, проговорила она, но никто не ответил.
Сознание вернулось не сразу. Боль раздирала все тело. Но боль – это хорошо. Если больно, значит, еще живо. Асмодей отёр кровь с разбитой губы. Было нестерпимо жарко, стальная кираса сильно давила на грудь, а перед глазами роились черные точки. Полученные раны и ответные заклинания истощили его силы. Он судорожно вдохнул в себя воздух, тут же закашлявшись. Дышать было сложно.
– Стихай, – прошептал он, собираясь с силами, чтобы развеять туман. Люцифер, находящийся ближе всего к эпицентру взрыва с разбитой головой лежал подле него, но судя по всему был жив. Абаддон, тяжело дышал, оперевшись на меч, но был невредим, как и Азазель безуспешно пытавшийся подняться, однако тяжелая кольчуга делала эти попытки по-черепашьи неуклюжими. Аластор, стоявший позади всех, и в ментальном бою в общем-то участия не принимавший, уже стоял на ногах, помогая Азазелю.
– Что ж, приятно осознавать, что это не последний мой бой, – усмехнулся Абаддон, вставая подле потрепанных и истекающих кровью товарищей. Да так и застыл, увидев перед собой холодный взгляд Азраэль. – Вот, дьявол, я что опять мертв?
– Нет пока, – отозвался Люцифер. – Она ждет приказа. – Словно живая, но недвижная статуя Смерть стояла перед ними, в одной скованной руке держа меч, в другой косу, ибо даже в смерти каждый должен был получать по заслугам.
– Но если она до сих пор скована, значит, он еще жив? – осмелился предположить Аластор.
– Быть не может. Мы обрушили на него всю силу Матери.
Подняв меч, Асмодей сделал несколько шагов вперед, мимоходом встретившись с взглядом Авроры. Девушка была напугана, лихорадочно прижимая к себе поднос с зельем, но была цела. И то удача.
В том месте, где сила магического удара достигала своего апогея все еще стоял столб пара, обжигающий лицо. Ноги его не желали идти вперед, будто налившись свинцом, но инстинкт вел демона против воли. Он сделал несколько шагов к белоснежной завесе. Кругом все шипело и булькало от испаряющейся влаги. Когда до цели оставалось несколько метров белесая стена неожиданно спала, являя Асмодею результат их магической атаки.
Дыра, выдолбленная в полу магическим ударом, сначала заставила демона отшатнуться. Но потом среди руин, грязных луж и пепла он увидел поднимающуюся фигуру. Глаза его расширились от ужаса. Золотые доспехи Вельзевула все еще сияли в неровном свете огня, хотя его величественный плащ изрядно потрепался в битве, лицо «нового мессира» исказилось в победоносной улыбке, прочитав недоумение на лике врага.
– Он жив, – пятясь назад, произнес Асмодей.
– Конечно жив, – одним прыжком преодолев расстояние в несколько этажей, проговорил Вельзевул. – Не для того я тысячелетиями готовился к этой битве, чтобы так умереть. Что ж, весьма внушительный удар, теперь мой черед.
Он взметнул руки над головой и первородный пламень вырвался из камина, окружив его стеной, которую не могла разрушить никакая магия, ибо огонь этот – искра сотворения мира – непобедимая сила поглощающая энергию.
– Невозможно! – проговорил Азазель, пятясь назад. – Как?
– Ты мог сорвать мою печать, но первородное пламя хранила еще и печать Господа, лишь ангельская рука могла снять ее, – проговорил Люцифер. – Никто на небесах не пошел бы на такое.
– На небесах – да, но ангелы есть даже в Аду!
Вельзевул взглянул на Асмодея, зажав ладонь в кулак. В тот же миг демона скрутило так, что он упал на колени, издав душераздирающий стон. Казалось не только тело его, но и душу раздирают на части невидимые чудовища, голубоватое сияние зажглось в его груди, поднимаясь по горлу и тонкими петельками дымка, вырываясь изо рта, обратилась в серебровласого ангела.
– Нуриэль, – задыхаясь, прошипел князь блуда, схватившись за грудь. – Будь ты проклят мерзавец, как тебе это удалось?
– О, мой друг, все гениальное просто. Ты так неистово хотел обвинить Абаддон в воровстве душ, что сделал множество ошибок. Уже когда ты решил собрать всех рыцарей на карточный вечер я понимал, что ты задумал неладное. Знал я и о том, что незадолго до этого ты побывал в Чистилище, ведь уже тогда на страже врат стояла моя Азраэль. Так что не сложно было сложить мозаику. Я сумел отловить твоего зверька, когда он явился ко мне за учетными книгами. А дальше передо мной встал вопрос: убить его или же подарить то, чего он жаждет больше всего. Но его смерть не принесла бы мне никакой выгоды, напротив, преждевременно раскрыла все карты. А вот жизнь… это был уникальный шпион, сумевший проникнуть не в дом врага, но в его душу. Мы заключили сделку.
– Ты подложил книги. Вот отчего они были подозрительно идеальны… Но как тебе удалось сокрыть от меня свои мысли и намерения? – глядя на Нуриэля, произнес Асмодей.
– О, это опять же не его заслуга, а моя магия: после каждого визита наш друг забывал о наших разговорах, являясь на мой зов, пока ты спал. Он оберегал тебя, пока его жизнь была неразрывно связана с твоей, но это в прошлом. Сейчас по сути он не помнит ничего из того, но я все же выполню свои условия сделки.
– Это он предал нас? Он сообщил тебе о перевоплощении, и ты напал на караван? – Асмодей буквально испепелял своего противника взглядом.
– Каюсь, – усмехнулся демон.
– Что ты ему посулил?
– А о чем может мечтать ангел, заточенный в Аду? О свободе, о небесах, о прощении, искуплении и спасении.
– Но ты не властен вернуть его обратно. Ему больше нет там места, – проговорил Люцифер.
– Я могу многое, – произнес Вельзевул, доставая небольшой флакон с ангельской благодатью. Нуриэль сделал несколько шагов вперед, но Асмодей остановил его.
– Дьявол не может подарить спасение – это ложь.
– Я могу подарить ему независимость, собственное тело и возможность покинуть Ад после тысячелетий заточения в твоей тушке. – Нуриэль вырвался из хватки Асмодея, переступая через стену первородного огня. – Прими это в дар за твои заслуги, – Вельзевул протянул ангелу флакон с благодатью, другой рукой всадив ему кинжал в сердце. Нуриэль захрипел, кровь брызнула у него изо рта, а сосуд со звоном упал на пол. – Твой хозяин был прав – Дьявол не прощает, а ты не явился на мой зов перед битвой у Ахерона, не потрудился сообщить об их трюке с переодеванием. Этого я не забуду. – Сделав глубокий вдох, Вельзевул втянул в себя его душу, бросив иссушенное тело к ногам. – Теперь ваш черед. Азраэль, забери их!
Он одновременно поднял руки вверх и стена первородного пламени двинулась вперед, заставляя рыцарей отступать. Ни одна их ментальная атака не могла увенчаться успехом, ибо огонь поглощал энергию, обращая ее против нападающих. Все что им оставалось, это из последних сил сдерживать пламя, но продлиться долго это не могло.
Первым огонь пожрал Аластора – единственного, кто не мог защитить себя магическим щитом. Издав крик, демон запылал подобно факелу, а кожа его пузырилась и обугливалась до тех пор, пока не обратилась в прах. Тем временем Азраэль, пройдя сквозь магический щит, остановилась против Азазеля.
– Никто не может победить Смерть, – тихо произнесла она. Очи ее сияли, словно звездная ночь, гипнотизируя и лишая воли. Казалось, демон перестал осознавать себя, почти ангельская улыбка осветила его лицо, глаза сомкнулись, и Азраэль коснулась его губ. Поцелуй был нежный, почти невинный, несущий бесконечную негу. Но стоило им разомкнуть уста, Азазель замертво рухнул к ее ногам под безумный смех Вельзевула.
