Текст книги "Асмодей (СИ)"
Автор книги: Dragoste
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 43 страниц)
Пройдя по знакомому маршруту, демон поднялся по винтовой лестнице, миновал первородное пламя, пылающее в камине, и вошел в зал совета. Вельзевул восседал на троне Люцифера, вытесанном из черного шершавого камня и костей, и с головой погрузился в изучение каких-то бумаг, не удостоив вошедшего даже взглядом. Асмодей, не сгибаясь и не кланяясь, подошел к столу и уселся на свое место, по левую руку от нынешнего наместника Ада. Ничто в его лице не изменилось, даже губы не дрогнули, когда позвучал размеренный голос Вельзевула.
– Не ожидал тебя так скоро увидеть, – оторвавшись от своего свитка, произнес он. – Признаюсь, случившееся на площади стало для меня неожиданностью. В такие моменты невольно начинаешь проникаться идеями мятежников, на каждом шагу твердящих о том, что Люцифер пилит сук, на котором сидит. Такое отношение к рыцарям своего совета недопустимо.
– Не пристало кучке мелких демонов осуждать действия Владыки! – взяв со стола только что подписанный пергамент с печатью Вельзевула, произнес князь блуда.
– Полно тебе, Асмодей! Сейчас нас никто не слышит, можешь дать волю своему гневу!
– Это ставленники Люцифера, ты не можешь их сместить, – пробежавшись глазами по списку «черных» имен, произнес демон. – Берит, Ламия, Велиал, Гресиль, Атракс, Африра, Сатана, Бельфегор и другие. Все они занимают высокие чины, а Елизда и вовсе одна из его супруг.
– И все они погрязли в интригах против своего господина. Они уличены в связях с мятежниками, – прорычал Вельзевул, бросая перед Асмодеем несколько свитков.
– Доносы написаны анонимно. А у тебя нет власти их судить! Это может сделать только Люцифер или совет, при единогласном голосовании.
– А кто говорит о суде? Сейчас военное время, а на войне предателей не судят – их убивают! Кажется, так говорят смертные, – надменно фыркнул Вельзевул, поднимаясь со своего места.
– Тогда почему в этом списке нет еще одного имени? – стараясь сохранить на лице невозмутимое выражение, поинтересовался Асмодей.
– Чьего же?
– Астарты! Поговаривают, что она частый гость на собраниях мятежников.
– Откуда тебе это известно? – приподняв брови, проговорил Вельзевул. Асмодей молчал, но это молчание было красноречивее тысячи слов. Очевидно, демоницы, объятые пылкой страстью были не менее болтливы, чем простые трактирные девки. – Барбело, – одними губами произнес демон. – Язык женщины бьет острее меча мужчины.
– Судя по тому, что на твоем лице не отразилось ни капли удивления, я позволю себе предположить, что эта новость не стала для тебя неожиданностью.
– Не стала, – усаживаясь на трон, отозвался Владыка. – И я воздам по заслугам, когда все закончится, не сомневайся! Но только не сейчас! Ты не политик, а воин, но даже ты должен понимать, что сразить наступающую угрозу мы можем только объединив все силы. Что, по-твоему, сделает Астарот, если я вздерну его супругу у всех на виду?
– Ничего, – стараясь не сдавать позиций и поддержать этот фарс, произнес Асмодей. Было очевидно, что Вельзевул играет с ним, так сказать прощупывает почву перед ударом. Оставалось понять лишь то, будут ли сейчас сброшены маски. Суждено ли ему до конца доиграть свою роль или пришла пора хвататься за мечи? Попытается ли Вельзевул прельстить его лукавыми посулами, склонить к нейтралитету или убить. Все просто! – Если он, конечно, не в курсе её пагубных наклонностей! – после некоторого молчания добавил демон.
– Оглянись кругом! Никогда еще Ад не был так уязвим, как сейчас, а что сделал Люцифер? Он покинул свое войско перед сражением! Если я занесу булаву над головой одного из рыцарей, думаешь, это улучшит наше положение? Небожители того и гляди обрушат на нас гнев Всевышнего, и мы ничего не сможем сделать! Реформы разрушили Ад, мы – демоны. Наша обитель – хаос, наша стихия – огонь. А они, – демон кивнул в сторону списка приговоренных, – гнилые семена трухлявого дерева. Они вносят раздор в наши ряды…
– Не тебе менять сложившийся уклад! Это не твоя привилегия и не твое бремя, – вставая против своего собеседника, произнес Асмодей. – Ты не имеешь права менять наши законы! Тем более, не согласовав их с советом.
– Напротив, Люцифер доверил мне правление! Я десница этих проклятых земель!
– Люцифер оставил власть в руках совета! И до его возвращения я не позволю тебе никого предать казни.
– До его возвращения?! А что если он не вернется? Просто потому, что и не собирается это делать…
– Это скользкая тропинка, Вельзевул, так говорят предатели!
– Революционеры, мой друг! Революционеры!
– Революция пожирает собственных сыновей! Она не даст тебе свободы – это самообман! Так скажи мне, чего ты добиваешься?
– Войны! Ибо только она дарует мне то, что я желаю – безграничную власть!
– Эти речи больше подходят Абаддон! – надменно фыркнул Асмодей, вставая с противоположной стороны стола, чтобы оставить себе возможность для маневра. – Позволь поинтересоваться, а что будет потом? Предположим, что ты добьешься своего? Освободишь Ад от Люцифера и его сторонников… На что будут похожи эти земли? Ты знаешь? Задумывался ли ты над этим хоть на секунду? Ты очень близок к своей цели, но что ты видишь в конце пути? Вечный хаос? Тот самый, в котором мы пребывали долгие тысячелетия? Тогда зачем с такой скрупулезностью обставлял свою обитель, если желаешь вернуться в пропитанную серой и пеплом пещеру? А может быть, ты скучаешь по тем временам, когда мы, будто затравленные звери, боролись с первородным пламенем? Забыл о том, чья сила смогла его обуздать? А может, ты и не собираешься ничего менять? Может, ты просто раздаешь всем лживые обещания и эфемерную власть, а сам желаешь пойти по пути Люцифера? Молчишь? Ты не знаешь, верно? Потому что, ты как капризный ребенок, на самом деле не знаешь, чего хочешь. Так что позволь мне задать тебе вопрос о том мире, который ты так старательно хочешь построить. Когда ты убьешь всех нас, и когда все станет идеально, когда падут последние последователи Дьявола, когда все будет именно так, как желает твоя лицемерная душонка, что станет с тобой и тебе подобными? С бунтовщиками? Как вы защитите свой мятеж… от следующего?
– По моим венам течет сила многих тысяч душ. Веками я ждал этого момента, сотни раз терял надежду, но каждый раз она возрождалась из пепла грез. Я не проиграю, ни сейчас… никогда!
– О, в самом деле? Ну, может быть, может быть, ты и победишь, но никто не остается победителем навечно.
– Ты был мне братом, Асмодей! И до последнего я верил в то, что ты разделишь со мной эту победу. Но сейчас я вижу, что ты отравлен суждениями Люцифера, как и остальные. Ты слаб, как и они. Вы ставите во главе угла принцип равновесия. Верите в то, что мы можем существовать в мире с небесами, но это обман. Это они загнали нас в глубины бездны, закрыли райские врата, они даже отняли у нас землю. А мы… мы стерпели. Какое унижение! Я хочу заявить права на мир людей! Хочу забирать себе не те жалкие душонки, которые нам подбрасывают, будто кости голодным псам. Я хочу заполучить непорочную и чистую энергию.
– Власть ослепляет тебя и превращает в безумца!
– Что ж, если ты не хочешь пройти этот путь вместе со мной, другой дороги у тебя не будет, – обнажая меч, прошипел Вельзевул, бросившись на своего соперника. Но Асмодей, ожидавший этого выпада, опрокинул каменный стол, обнажив небезызвестный кинжал. Однако, в отличие от Абаддон, этот противник был куда проворней и хитрее. Здесь князь блуда уже не мог уповать на собственную силу, ибо она меркла в сравнении с мощью нового врага. Его темная энергия с каждой секундой окутывала комнату. На этот раз стилет оказался бессилен против меча, со звоном упав на каменные плиты. Получив сокрушительный удар в грудь, Асмодей рухнул на пол, из последних сил цепляясь за подоконник.
– Сколько душ ты поглотил? – сплевывая кровавую пену, прошипел Владыка Похоти.
– Достаточно, чтобы меня могли обвинить в неумеренности! – издевательски фыркнул Вельзевул, подходя к почти поверженному противнику. – Мне жаль, что все так вышло!
– Нет, не жаль! Ты не знаешь значения этого слова!
– Впрочем, как и ты! – усмехнулся демон, занося над головой врага ангельский клинок, но Асмодей каким-то чудом сумел перехватить его запястье, отскакивая в сторону. По инерции меч, высекая сотни искр, проскрежетал по стене и вновь взметнулся ввысь, описав над головой Властителя Чревоугодия полукруг, и вновь нацелился на жертву. – Тебе не победить меня!
– Пока… – фыркнул Асмодей, со свистом бросившись в арочное окно.
Да, в этот момент демон действительно жалел о том, что Рафаил отрубил ему крылья. Сейчас способность летать очень бы ему пригодилась. Проскользив несколько этажей по гладкому камню, он все же сумел ухватиться за выступающий парапет. Сейчас, признаться, был не самый подходящий момент для того, чтобы проверять собственное бессмертие. Едва ли бы он погиб при падении, даже будучи ослабленным, но молва была не милосердна и разжигать новые сплетни о том, что его, О-Великого-Асмодея, выбросили из окна, не хотелось. Поэтому до крови закусив губу, он подтянулся и медленно начал продвигаться к балкону.
Маски действительно были сброшены, только то, что оказалось под ними, было намного хуже того, что рисовало ему воображение. Поддавшись своему заблуждению, Асмодей считал себя равным по силе с Вельзевулом, а в действительности не смог оказать ему даже вялого сопротивления. Бегство! Подумать только, ничего более постыдного в своей жизни он еще не совершал. И, несмотря на то, что здравый смысл упорно твердил ему то, что это не поражение, а тактическое отступление перед грядущей битвой, в очередной раз уязвленная гордыня подступала к горлу тошнотворным комом.
– Тебе помочь? – послышался издевательский голос Вельзевула в тот момент, когда до заветного балкона оставалось рукой подать. – Неужели Асмодей, демон известный своим упрямством, решил отступить?
– При нашей следующей встрече я вырву твое нечестивое сердце!
– Забавно… никогда не понимал того, почему все умирающие, находясь на волосок от смерти, бросаются грозными обвинениями! Неужели мысль о том, что существует высшая справедливость, и она покарает обидчика, настолько ослепляет разум?
– Нет, эту уверенность мне дает вера в друзей!
Не успев осмыслить смысл этих слов, Вельзевул почувствовал адское пламя, заключившее его в свои объятия. Алые смертоносные языки оставляли черные поцелуи на пузырящейся плоти, душераздирающий крик вырвался из груди демона. Он было рванулся к своему врагу, желая пронзить его клинком, но Асмодей разжал ладонь, отдавшись во власть земного притяжения, а точнее ухватив поводья пролетавшего мимо Нифелима. Верного друга, не раз спасавшего его на поле боя. Потянувшись вперед, рыцарь сумел обхватить шею дракона и взобраться к нему на спину, благодарно похлопав своего спасителя по чешуйчатой спине.
– По крайней мере, мы выиграли время, – буркнул он себе под нос.
Цель была достигнута. Он отправился в замок Люцифера, чтобы понять истинное положение дел. Сомнений в том, что в отсутствие Владыки Преисподней Вельзевул нанесет свой удар, у Асмодея не было. Вопрос заключался лишь в том, как скоро это произойдет. И, судя по всему, произойдет это намного раньше, чем он мог предвидеть. У него есть фора в пару дней, но для созданий прошедших сквозь тьму веков – это были лишь песчинки времени.
Лететь в собственную обитель было равносильно смертному приговору. Да, не думал он, что так быстро превратится в скитальца. Вельзевул готовился к этой битве столетиями, а у него по иронии судьбы на это не более двух дней. Ставки были слишком высоки, а шансы на победу – ничтожны. В такой ситуации уж коли решился идти до конца – забудь про гордость. На войне все средства хороши.
Опустившись около огромных ворот, сплошь увешанных щитами и прочей военной амуницией, Асмодей взял небольшой свиток, на котором нацарапал несколько слов.
– Лети к Ала́стору, – склонившись над ухом дракона, прошептал он, – предупреди их.
В мгновение ока Нифелим встрепенулся и, седлая ветер, взмыл ввысь, теряясь в серных облаках. Поистине нет большего чуда, чем полет дракона. Даже Асмодей, величайший из всех демонов, преклонялся перед силой и мощью этих легендарных созданий. Они были порождениями двух стихий: огня и воздуха – величественные, таинственные и необычайно верные. Проводив его взглядом, рыцарь поднялся по ступеням.
– Владыка, – преграждая ему дорогу, произнес страж, облаченный в черные доспехи с сигилом Абаддон, выгравированном на щите, – Вам запрещен вход в эту обитель!
– Скажи хозяину, что я пришел с миром!
Собственно, Асмодей вполне мог силой проложить себе путь к Абаддон, но сейчас было не самое подходящее время для того, чтобы разбазаривать энергию. Раны после схватки с Вельзевулом до сих пор жгло каленым железом, кровь сочилась из глубокой ссадины на щеке, заливая шелковый халат, да и привлекать лишнее внимание было ни к чему. Обитель Абаддон была последним местом, где бы его стали искать. Глупо лишаться такого прикрытия из-за гневного порыва.
– С каких пор тебя интересует мир со мной? – произнес демон гнева, возвышаясь над нежданным гостем.
– С тех пор, как у нас появился общий интерес! – оглядев своего древнего врага оценочным взглядом, Асмодей пришел к выводу, что и ему наказание божественными кнутами нанесло ощутимый урон. Абаддон и раньше-то был бледнее мрамора, а теперь и вовсе походил на полупрозрачное привидение. Впервые на нем не было массивной кирасы и боевого обмундирования. Плечи укрывала тончайшая туника из шелка, сквозь которую проглядывали недавние увечья. Такие же невесомые штаны, стянутые на бедрах шнурком, да небольшой инкрустированный ониксом кинжал, закрепленный на поясе. Вот, пожалуй, и все. Если бы рыцарь не знал демона в лицо, сейчас бы наверняка усомнился в том, что перед ним стоит истинное воплощение войны.
– И какой же интерес нас объединил?
– Я думаю, что ступени перед твоими вратами не самое подходящее место для того, чтобы это обсуждать.
– Как угодно, – широким жестом руки приглашая своего гостя внутрь, надменно произнес Абаддон. – Признаюсь, вид у тебя достаточно потрепанный.
– Я бы хотел, чтобы мой визит к тебе остался тайной, – поглядывая на привратников, занявших свои места, произнес Асмодей.
– Единственный способ сохранить тайну – это убить всех, кто в нее посвящен, – вонзая серебрящееся лезвие в шею стража, прошипел Абаддон, наслаждаясь картиной мучительной агонии, которой предавался его верный слуга. Та же участь постигла и второго воина, который не успел даже пикнуть, с ужасом глядя на корчившегося в муках товарища.
Собственно, говоря о тайне, Асмодей даже представить не мог, что его враг проявит подобную жестокость к своим же слугам. Да, очевидно верность была для него пустым звуком. Мертвое тело, мертвое сердце, мертвая душа… что еще ждать от такого исчадия Ада.
Глупо было убивать хороших воинов накануне грядущей битвы, но как говорится: «в чужой монастырь со своим уставом не ходят». А потому князь блуда молча перешагнул через окровавленные тела, впервые за долгие века переступая порог этой обители.
К слову, за пятьсот лет здесь ничего не изменилось. Каждый зал все так же пропитывал дух обреченности, страха и смерти. Стены затягивали пласты человеческой кожи, кругом в абсолютном беспорядке, сваленные, будто хлам, валялись старые доспехи и щиты павших воинов, некоторые до сих пор хранили на себе кровавую печать смерти, а другие и вовсе стали могилой для несчастных душ, все еще томящихся в стальных оковах. Кругом валялись человеческие черепа, в которых, будто в канделябрах, пылали свечи, рисуя поистине устрашающую картину безысходности. Ничего удивительного в том, что гости не жаловали обитель демона. Как вообще можно было существовать в такой берлоге?!
Души несчастных грешников, истерзанные постоянными пытками, бесцельно сновали из угла в угол, затягивая скорбную песнь, которая, очевидно, услаждала слух хозяина пещеры, хотя для остальных была сродни страшной пытке, способной обратить в безумие любого. Да, в сравнении с этим местом обитель Асмодея превращалась для грешников в благословение небес.
Очевидно, сам Абаддон считал, что коль уж священное пламя и страдания очищают души, нужно утроить наказания таким образом, чтобы несчастные в мучеников превращались, да в цене росли. И если Асмодей, будучи изощренным ценителем прекрасного, разумеется на свой манер, не терпел в доме грязи, стонов и крови, не экономя на целительном бальзаме, то Абаддон напротив, предпочитал картину запустения и мертвецкий смрад.
Мебелью Владыке Гнева служили выточенные из камня стулья и столы, украшенные белоснежной костью, а ложе более походило на жертвенный алтарь, где на залитых кровью простынях корчились жертвы: распятые, будто на кресте, они стонали и молили о пощаде, каялись в грехах и призывали в помощь высшие силы.
В самом центре опочивальни, подвешенный на серебряном крюке, с гримасой страха, застывшей на прекрасном лице, изнемогал юноша лет двадцати. Его каштановые волосы, струящиеся по плечам, обагрила кровь, стекающая из разодранной раны на шее. Алый ручеек, поддавшись закону притяжения, обогнув ключицу и рельефную грудь, прочертил борозду по поджарому животу, бедрам и, пробежав по ногам, заливал каменные плиты, где жадные до крови адские псы слизывали живительную влагу. То и дело они сцеплялись друг с другом, злобно клацали зубами в попытках отогнать своих сородичей от желанной жертвы. Бросив мимолетный взгляд на грешника, Асмодей молча уселся на холодное гранитное кресло у камина.
– Не одобряешь? – лукаво фыркнул Абаддон, кивнув в сторону истерзанного юноши. – На его место я рассчитывал поместить другой бриллиант. Страдания еще больше огранили бы эту душу, заставив сиять всеми гранями своей чистоты. Ты мог бы удвоить ее стоимость, а вместо этого опорочил! Никогда не понимал подобной расточительности! Похоть не делает тебе чести!
– Я пришел сюда не об этом говорить! – холодно произнес Асмодей, стараясь игнорировать эти нападки. – Убери их, я желаю говорить наедине!
– Поверь, даже в самых страшных пытках никто из них не выдаст моих тайн, ибо они прекрасно понимают, что еще ни один демон в Аду не накажет их сильнее.
Асмодей сидел недвижно и молчаливо, всем своим видом давая понять, что не произнесет ни слова, пока его условия не будут выполнены. Какое-то время они смиряли друг друга оценочными взглядами, но потом любопытство Абаддон все же взяло верх над упрямством. Князь блуда был последним, кого он ожидал увидеть в своей обители и едва ли бы пришел, чтобы поговорить о выплате злополучного долга. Нет, для этого он направил бы Дэлеб или Ала́стора. А здесь нечто более серьезное. И эта атмосфера таинственности лишь подогревала интерес пещерного владыки.
Вставая против измученного юноши, демон положил ладонь на его грудь, из которой вырвалось серебристое сияние. Раскрыв рот, Абаддон начал медленно, со знанием дела, втягивать в себя тонкие петельки энергии, пока не осушил сосуд до дна. Издав последний стон, парень обмяк в своих оковах, свесив голову на грудь, а потом начал растворяться, таять на глазах, пока от него не осталось даже следа, и лишь серебряные оковы, потерявшие свою жертву, покачивались в тишине, а адские гончие разочарованно скулили, поджав в страхе хвосты.
– Не хотел я, чтобы он так легко отделался, но что не сделаешь ради великого дела! – с издевкой произнес демон. – А эта, – Абаддон указал на обнаженную девушку, рыдавшую на кровати, – твоя. Прошу, раздели со мной трапезу!
– Я не голоден, – ответил Асмодей, даже головы не повернув в сторону окровавленного ложа.
– У людей принято преломлять хлеб в знак гостеприимства и доброй воли. Я тебе предлагаю дар более ценный – человеческую душу. Отказаться – значит оскорбить хозяина дома. Тогда о каком мире мы можем говорить?!
Сейчас Асмодей был вынужден признать, что его загнали в угол. В такой ситуации отказываться было нельзя. Хотя, собственно, что в этом такого?! Да и силы подкрепить стоило. Подойдя к девушке, демон вгляделся в ее лицо. Совсем еще юная, лет пятнадцати… И чем только она умудрилась прогневить Создателя, раз он уготовил ей подобную участь?! Убрав с измученного лица белокурую прядь, он вгляделся в небесные глаза, наполненные бриллиантами слез.
Люди… они, за редким исключением, были ему противны. Противны, но одновременно и желанны, как бывает желанна законная добыча для охотника. Их улыбки, их пряный аромат похоти, их любопытные взгляды, затаенные желания, тайные грехи и извечный снобизм. Они были наивны, хотя считали себя отменными хитрецами. Асмодей испытывал к ним смешанное чувство презрения и вожделения, но предметом последнего являлись отнюдь не тела. Их он мог получить в любой момент. И ни одна женщина не посмела бы ему отказать. Нет… он делал ставки на души. Уже порядком изъеденные страстями, они интересовали его, как азартного хищника интересуют трофеи. И он поощрял. Дразнил. Искушал. А после забирал причитающееся. Но тут было иначе. Это была не его жертва! Он не знал ни ее, ни ее греха… он не выслеживал ее, не ставил силки, не направлял по проклятому пути, но должен был оборвать жизнь бессмертной души. Слишком легкая добыча, а точнее гнусная подачка из рук врага. Принять ее, значило отказаться от своих принципов, а не принять – потерять хрупкую надежду на победу в великой войне, где поражение означало забвение.
Смахнув большим пальцем бриллиантовые слезинки с щеки девушки, демон склонился над своей жертвой так близко, что мог чувствовать едва уловимый аромат лаванды, исходивший от ее тела. Но сильнее всего был запах страха, окруживший их ореолом! Широко распахнув глаза, грешница смотрела на Асмодея, но видела отнюдь не привлекательного мужчину, она видела истинный облик смерти, и страшилась его каждой клеточкой своей души.
– Пожалуйста, – перехватив его запястье, пискнула она. – Не надо! Умоляю…
Но однажды приняв решение, демон был непоколебим. Приоткрыв рот, он начал вытягивать из несчастной жизнь, опустошая ее словно чашу на хмельном пиру. Девушка, изо всех сил пыталась вырваться из его смертельных объятий, но он лишь сильнее вдавил ее в окровавленные простыни. Несчастная отчаянно пыталась оттолкнуть его, цепляясь за остатки жизни, но разве могла она изменить свою судьбу. Секундой спустя Асмодей ощутил всю гамму эмоций, которые испытывала она в последние мгновения своей жизни: страх, отчаяние, безысходность и … ненависть. А вместе с эмоциями в его разум ворвались и ее воспоминания – побочный эффект от соприкосновения с человеческой душой. Раньше бы он проигнорировал их, загнав в дальние уголки своего сознания, но не теперь. То ли собственное любопытство, то ли непонятно с чего вдруг взыгравшая совесть, побудили его к тому, чтобы пройти по дороге созидания и разделить со своей жертвой последний вздох.
Позволив себе эту вольность, он, будто наяву, увидел пролетающие чередой лица, прошлое девочки, продавшей собственную душу, и понял причину, загнавшую ее в Преисподнюю. Людишки… мелочные, жадные и ревнивые. В очередной раз он убедился в том, что их объединяет отнюдь не любовь, а общие пороки: зависть, ревность, жадность. В столь еще юном возрасте это на первый взгляд невинное создание отправило к праотцам собственную сестру, заняв ее место на брачном ложе. И ради чего? Любовь? Ах, если бы… чувства иррациональны, о них впоследствии пожалеют. А вот золото – иное дело, с ним всегда связан холодный расчёт. Отравить старшую сестру, идущую на поправку после чумной лихорадки, чтобы заполучить выгодную партию, свободу и покинуть опостылевший дом. Но, как говорится: «око за око». Судьба коварна и она направила против нее то же оружие. Яд! Бывшая любовница молодого супруга не стала терпеть конкуренток на его ложе, отравив вино своей госпожи. Горькая ирония и не менее горькая расплата.
Испив до конца энергию своей жертвы, Асмодей отступил на несколько шагов, наблюдая за тем, как Вселенная собирает кровавую жатву. Глаза несчастной поблекли, кожа побелела, румянец исчез с нежной щеки, и лишь последняя слезинка одиноко стекала вниз, как свидетельство того, что это распятое на кровавых простынях существо когда-то было живым. Еще одно напоминание о том, сколь хрупко и конечно все в окружающем мире. А потом не осталось ничего, даже пепла. Девушка будто растворилась в воздухе.
– Надеюсь, мы окончили этот фарс? – нарушив тишину, произнес демон, поворачиваясь к Абаддон, который с интересом наблюдал за действом.
– Напротив, мы только начали. На миг, только на миг, я почувствовал, что в тебе зародилось некое подобие жалости….
– Тебе показалось! – холодно произнес Асмодей. Спорить Абаддон не стал, решив перейти к сути вопроса.
– Итак, зачем ты сюда явился? Неужели ты теперь самолично занимаешься сбором долгов?
– Я здесь не поэтому!
– В такие моменты я жалею о том, что не могу проникнуть в мысли себе подобных, – усмехнулся Абаддон. – Если не долги привели тебя в мой дом, значит – война! Но только в толк взять не могу, почему ты пришел с этой проблемой ко мне?!
– Скажем так, мне нужна от тебя услуга, которая будет обоюдовыгодна нам обоим.
– Как же тебя, должно быть, припекло, если ты решился идти за помощью ко мне! И что же я получу взамен? – ехидно улыбнувшись, протянул он, смакуя каждую секунду. Демон знал, насколько трудно было Асмодею принять это решение, а потому не желал упускать редкую возможность безнаказанно поиздеваться над ним.
– Если все пойдет по плану, то для тебя будет великой удачей сохранить собственное положение и богатство. Большего предложить не могу.
На мгновение лицо Абаддон приняло серьезное выражение, озорные искорки в глазах потухли, а ладонь сомкнулась на рукояти кинжала. С момента своего позорного наказания демон не покидал обитель, да и в зал совета до возвращения Люцифера путь ему был заказан, а потому о том, что происходило за стенами его пещеры, он знал из рассказов слуг, но что такого они могли ему рассказать? Нет, истинную судьбу миров вершили рыцари Ада в чертогах Дьявола… а сейчас было затишье… недоброе… предвещающее бурю.
– Что ты имеешь в виду?
– Сегодня я нанес визит в зал совета. Впервые с того момента.
– И… – нетерпеливо потянул Абаддон.
– Боюсь, Вельзевул вышел за рамки своей компетенции! Не в его власти менять существующий строй!
– Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы слезы не проливало, – равнодушно заметил Владыка Гнева, усаживаясь против своего гостя. – Папочка придет и все исправит. Как бывало уже не раз. Это он тебя так разукрасил?
– Похоже, ты не понимаешь масштабы проблемы. Он снимает всех ставленников Люцифера с должностей, основываясь на анонимных наветах. К тому времени, как повелитель решит вернуться, может статься, что все его верные слуги сгорят в первородном пламени или канут в Лету на Пустоши.
– Пользуйся случаем, у тебя есть возможность написать кляузу и на меня. Вельзевул был тебе хорошим товарищем, возможно, он тебя и поддержит. Может хотя бы эта попытка увенчается успехом, – усмехнулся он, наливая немного огненной настойки в свой бокал.
– Мне смертный приговор уже подписан его рукой. Скоро настанет и твой черед. Это он ворует души, он возглавляет мятеж, он собирается занять место Люцифера на троне. Сатана, Берит, Ламия, Велиал, Гресиль, Атракс, Африра – все они были верны Владыке, и всем им был подписан смертельный приговор. Насколько мне известно, в том, чтобы Люцифер правил Адом у тебя есть шкурный интерес. Ты продал ему душу и не сможешь предать, падет он – ты отправишься следом.
– Почему я должен тебе верить?
– Потому что у меня есть доказательства того, что это Вельзевул ворует души. Все они, все до единой, пропадали тогда, когда их сопровождали его приспешники. Сейчас я не могу доверять никому из рыцарей, но с тобой у нас общая цель. Мы можем ненавидеть друг друга, и когда все закончится, вырыть топор войны, но сегодня мне нужен твой меч, твои души, твои воины.
– Чтобы низвергнуть Вельзевула, тебе мало будет косвенных доказательств из книг. Нужны неопровержимые улики. Пока он не обнародовал новые приказы, ни у кого из демонов не возникнет сомнений в его авторитете, а вот мы свой, боюсь, утратили.
– Именно поэтому ты мне и нужен!
– Хочешь поймать их на месте? – потягивая багровую жидкость из чаши, произнес Абаддон.
– Да. Вылазка большого отряда привлечет слишком много внимания и спугнет их, к тому же, за всеми моими воинами уже наверняка установили слежку, если не вздернули на плахе и не отправили в Пустоту. А вот ты у нас пока что темная лошадка.
– Хочешь напасть на них вдвоем?
– Вчетвером, если точнее. Ты, я, Аластор и Фобос. Как правило, отряды сопровождения душ состоят из небольшого эскорта.
– И что будет дальше? Сейчас для каждого демона в Аду Вельзевул десница Люцифера – его глаза и уши. Предположим, мы перебьем стражу и заберём души, но что помешает Вельзевулу обвинить нас в измене? Наше слово, против его… а перебитый конвой хоть и сам не заговорит, но их молчание будет красноречивее признаний.
– Во-первых, если никого не останется в живых и говорить будет некому, – равнодушно произнес Асмодей. – Если мы все сделаем чисто, как говорят смертные, мы сможем на какое-то время сохранить статус-кво. Кроме нашего доблестного десницы никто не посмеет нас обвинить, но не имея доказательств, его слова – пепел. Он действует осторожно и пока не решится смещать рыцарей. Дерево рубят от корня, сначала он попытается завербовать новых сторонников, а для этого ему понадобятся души. А если мы захватим их себе…
– Ему придется открыть свои закрома.
– Именно. Он умен и осторожен, но жадность его непомерна, а потому, в попытках наказать нас, он может наделать роковых ошибок. Он вербует сторонников, разжигает их алчность, подкармливает украденными душами, но что если он не сможет этого делать? Многие ли отправятся за ним? Не думаю…
– Одной удачной вылазки недостаточно для победы. Вельзевул откроет свои закрома, а их, поверь, у него немало. Мятежники годами смогут продержаться на этих запасах.
– Именно поэтому мы заберем и их. Наверняка он будет переправлять их караванами к дальним рубежам, а значит, они не смогут не пройти по нашим землям, это самое подходящее место для засады. Если он так стремится загнать нас в подполье, то пусть мирится с последствиями. Со стражей мы справимся, остались еще верные демоны в наших рядах, а если Вельзевул решится лично сопровождать этот груз, ему придется сбросить маску, чтобы сразиться с нами. Будучи олицетворением безликого мятежника, для многих он является вождем, восставшим против тирании знати. Он как Робин Гуд Преисподней. Отбирает у элиты их достояние, чтобы раздать отребью. Сейчас это пример для подражания, герой. Но как они поступят, зная, что стали очередными пешками в игре все тех же рыцарей?! Все, что мы должны сделать, это раскрыть его личину и опорочить в глазах остальных. Нужно убедить каждого черта в том, что Вельзевул будет кормить их пряниками до тех пор, пока не доберется до власти, а потом возьмется за кнут. И новый бич будет бить куда больнее. К тому же, пока наш враг будет в спешке пытаться изыскать новые души, мы получим возможность освободить наших сторонников из заключения. Они могущественные демоны, их сила столь же велика, как и ненависть к Вельзевулу. В этом бою они станут хорошими союзниками.
