Текст книги "Асмодей (СИ)"

Автор книги: Dragoste

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 43 страниц)

Секундой спустя этот пугающий лик исчез, и зеркало обратилось прозрачным стеклом, показывающим ему дивный облик Венеции, столь любимой и столь желанной для Асмодея. Да, этот город демон действительно любил, более того, искренне считал себя причастным к его созданию, а точнее к созданию в нем атмосферы порока и распущенности. Всемирно известные карнавалы, зачастую заканчивающиеся оргиями, он считал своим детищем, а жителей города – верными грешниками, чьи души он получит в свое время.

Тряхнув головой, чтобы отбросить в сторону эти сладостные мысли, демон положил ладонь на стекло, чуть надавив, но ничего не произошло. Освещенный заходящим солнцем город был по-прежнему недосягаем. Сделав глубокий вдох, Асмодей повторил попытку, но все осталось по-прежнему.

– Не понимаю, – ударив кулаком о стекло, по которому пошли мелкие трещинки, в мгновение ока обратившиеся в цельную гладь, произнес он. Следующий удар пришелся рукоятью меча, а за ним и тяжелой палицей.

– Ничего.

– Он это сделал. Сделал то, что было не под силу небесной рати. Он закрыл врата изнутри, – холодно заметил Абаддон. – Мы в ловушке.

– Дьявол, – прорычал Асмодей, вложив меч в ножны. – Мало нам было напастей.

– И не эта последняя, уж поверь, – раздался мелодичный женский голос за их спинами.

Оглянувшись, рыцари увидели перед собой невысокую женщину, облаченную в полупрозрачное платье белоснежного газа, стянутого на тончайшей талии тяжелым золотым поясом. Длинные огненные волосы были сколоты на греческий манер, а голову венчала корона с золотыми рогами.

– Астарта, не чаял встретить тебя здесь, – до приторности елейным голосом начал Абаддон. – Что тебе нужно?

– Ждала Вас. Знала, что рано или поздно кто-то из сторонников Люцифера решится его разыскать!

– И ты явилась сюда в надежде, что у тебя получится нас остановить? – ехидно спросил Асмодей. – Ты сильна, но твоей силы не хватит на то, чтобы нас одолеть. К чему это глупое самопожертвование?

– Я не хочу вам мешать, напротив, желаю помочь! – проигнорировав его выпад, произнесла женщина.

– Ты была одной из первых последовательниц Вельзевула, что же произошло сейчас? – прошипел Абаддон, не сводя с нее испытующего взгляда.

– Изменился сам Вельзевул. Власть отравила его, те суждения, что раньше казались вполне разумными, предстали пред нами в искалеченной и извращенной форме. Он говорил о величии Ада, о свободе демонов, о возможности посещать землю для каждого из нас. Но сейчас он будто ослеп. Обманом завладев магией моего мужа, Вельзевул заключил Смерть в оковы. Теперь Азраэль пожинает только грешные души, которые Владыка присваивает себе, удваивая свою мощь. Его рыцарям достаются лишь крохи.

– Бедняжечка, – иронично заметил Асмодей. – А ты думала, что он позволит Аду взрастить равного себе?

– Но последней каплей стало закрытие врат. Теперь ни один демон не может покинуть Преисподнюю, и никто не может возвратиться назад. Все мы стали его заложниками, которых он в перспективе изничтожит.

– Кто из рыцарей поддерживает его? – не обращая внимания на причитания обманутой в ожиданиях демоницы, произнес Абаддон.

– Мой муж, Мамона, остальные пока хранят нейтралитет, играя в свои игры или дожидаясь исхода противостояния. Но их сопротивление скоро падет.

– Не самая плохая новость, – отводя Асмодея в сторону, произнес князь гнева. – Нужно избавиться от нее, пока есть возможность. Мы не знаем об истинной причине ее появления здесь…

– Как и о том, что происходит во вражеском лагере, – перебил его демон. – Возможно, она врет, и истинная причина ее присутствия сокрыта от нас, но она может стать прекрасной разменной монетой в решающий момент.

– Вельзевулу нет до нее никакого дела!

– А вот Астароту… не думаю, что оковы, обманом наброшенные на смерть и закрытие врат на землю были его волей, а значит, где-то в глубине его души затаилась обида. Нужно лишь превратить этот тлеющий огонек в великое пламя.

– Может ты и прав, – взглянув на демоницу, прошипел Абаддон, – но ей не место среди нас!

– Она – не самая большая наша проблема. Постой! – мысль, такая очевидная и такая невозможная на первый взгляд, разлилась в его душе новой надеждой.

– Что?! – с недоумением поинтересовался Абаддон.

– Ты говоришь, что ни одному демону не дано пройти сквозь портал, – повернувшись к Астарте, начал Асмодей.

– Да, но…

– Выходит, что дорогой, недоступной демону, может пройти другое существо? – уже не слыша ничьих доводов, кроме собственных, произнес он.

– Ни одно из порождений Ада… – начала Астарта, но Асмодей буквально забивал ее своим громогласным голосом.

– А я о них и не говорю! По силам этот путь, скажем… для чистой души? Для той, кому здесь не место? Оставил ли Бог лазейку для таких, как она?

– Ах ты, мерзавец! – с довольной, но в то же время ехидной усмешкой начал Абаддон. – Ты вернул ее, но ни обмолвился и словом! Думаешь получить от меня оплату по этому счету? Ну, нет уж…

– Этот вопрос мы решим тогда, когда все закончится! – прервал его Асмодей. – Астарта…

– Я думаю, что это возможно, но никто из людей еще не ходил этой дорогой. Неизвестно, что может случиться.

– Ничего не случится, идем, – с силой сжав запястье демоницы, рыцарь буквально поволок ее следом.

За несколько дней Оазис Жизни заполонили сотни недовольных новым режимом. Подобно Асмодею и Абаддон они попытались прорваться на землю, но столкнулись с непреодолимым магическим сопротивлением. Были здесь и черти, и бесы, и достаточно могущественные демоны. Нередко на своем пути они встречали огненных инферналов, суккубов и инкубов и прочих адских порождений. Казалось, вся жизнь Преисподней сейчас была заключена на этом маленьком, разоренном клочке земли, вокруг которого тянулась бескрайняя пустыня.

Ад опустел. Как пустеют поля в преддверии грядущей бури. Даже стоны грешников, выставленных в назидание прочим, утихли. Всех их пожрали голодные сторонники Люцифера, лишенные надежды и поддержки своего господина.

Сопровождаемые любопытными взглядами и шёпотом, демоны прошли сквозь ряды страждущих, погруженные в свои размышления. С каждой минутой положение их ухудшалось, а надежда таяла. Абаддон отдал своим воинам приказ стягиваться к Оазису Жизни, и первые знамена уже мелькали на горизонте. Вельзевул не мог не знать о скоплении мятежников в самом сердце своих владений, но пока медлил с ответными действиями. Собственно, а куда ему торопиться? Он не осквернит священной земли, а возьмет ее измором, как осажденную крепость. Долго ли они, не имея возможности заполучить души для пропитания, смогут находиться здесь? У него в запасе вечность, он подождет… а вот они…

Абаддон знал, что Асмодей распорядился заключить все его души в магические сосуды, но что Владыка будет с ними делать? Поступи он по совести и раздай их своим страждущим союзникам, их запасы истощатся достаточно быстро… А не сделай он этого, разъяренная и ополоумевшая толпа сама возьмет желаемое. Возможно, не столь уж демоны были отличны от людей, раз их донимали те же пороки, только в других масштабах. Да, видимо не только Асмодея начинала терзать крамольная и оскорбительная мысль о том, что демоны и люди не столь уж различны по своей природе. Просто стоят они на разных ступенях пищеварительной цепочки.

Дойдя до небольшого грота, служившего им с Барбело любовным гнездышком, демон остановился, встречая Ала́стора. Как всегда суровый, лишенный всяких эмоций на лице, новый предводитель охраны чинно склонил голову.

– Владыка, Ваш приказ выполнен.

– Где она? – оглядывая грот, произнес Асмодей. Ала́стор не нуждался в пояснениях, впрочем, как и любой другой обитатель пещеры князя блуда, да и для остальных падших пагубное пристрастие демона тайной не являлось.

– После последних происшествий, дабы сохранить Ваше имущество, я заключил все души в сосуды. Вот она, – подавая Асмодею внушительных размеров флакон, наполненный ярким сиянием, произнес воин.

– Что еще за происшествия? – подняв бровь, прорычал Владыка Похоти.

– Владыка, не всякий, кто пришел сюда имеет за душой энергию. Они голодны и озлоблены. В лагере без вести пропали десятки душ, пытались похитить и ее, благо на тот момент здесь еще не было сильных демонов, не смогли они с ее энергией совладать, но я все же принял крайние меры.

– Хорошо, – кивнул Асмодей. – Заключи ее под стражу! – указывая на Астарту, приказал он.

– Будет исполнено, – покидая комнату, проговорил Ала́стор, скрываясь во мраке. Собственно, демоница и не сопротивлялась. Видимо здесь, в заключении, она чувствовала себя в большей безопасности, чем в постели собственного мужа.

– Абаддон, нужно их утихомирить. Не получится умаслить пряником, – Асмодей подал ему небольшой сосуд с энергией, – воспользуйся кнутом.

– Ты забываешься, я не твой слуга. Ты не властен отдавать мне приказы.

– Как раз-таки, наоборот! Люцифер отстранил тебя от власти, доверил ее предателю Вельзевулу, в этом случае, согласно иерархии совета, я становлюсь предводителем адского воинства. Но это не та причина, по которой я призываю тебе сделать это. Сейчас у нас мало времени, и каждый должен делать то, что он умеет лучше всего.

– Не возьми себе это в привычку, – произнес Абаддон, принимая из его рук сосуд с энергией. Они по-прежнему ненавидели друг друга, но общая цель заставила их пойти по пути взаимных уступок. Первый шаг к миру был длинною в вечность.

Оставшись наедине с собой, Асмодей откупорил хрустальную крышку, позволяя чистой энергии материализоваться. Собравшись воедино, светящийся дымок обратился в юную девушку с янтарными глазами. Такими светлыми, что в минуты счастья они, своим сиянием могли затмить свет огненной Венеры. Застыв в некоей нерешительности, девушка стала подобна статуе, не без опаски поглядывая на Асмодея.

– Владыка, – поймав на себе его выжидающий взгляд, произнесла она, склонившись в глубоком поклоне. Демон видел в ее глазах страх; понимал его причину, но не имел сейчас ни времени, ни желания углубляться в трагедию, постигшую несчастную в Оазисе Жизни.

«Оставаться равнодушным!» – проговорил он сам себе. – Поднимись. – Девушка, с присущей ей покорностью встала с колен, боязливо оглянувшись по сторонам.

– Я могу что-то сделать для Вас, Владыка?

– За карточным столом, когда на кону стояла твоя жизнь, ты ненароком показала больше, чем того хотела. Спектакль был разыгран идеально, не считая одного момента, который я смог признать лишь некоторое время спустя…

– Я… я не понимаю, о чем Вы говорите, – не поднимая глаз, пролепетала она.

– А я думаю, что прекрасно понимаешь. Когда Абаддон упомянул твою сестру, твои чувства были искренны, ты едва совладала с собой, чтобы не оступиться. Когда-то давно ты пожертвовала ради нее своей жизнью и душой. Унесла в могилу тайну ее чудесного излечения. Должен сказать, что такое самопожертвование меня восхищает.

– К чему Вы все это говорите?

– Хотела бы ты еще раз увидеть свою сестру? Сказать ей то, что не успела сказать при жизни.

– Жизнь здесь научила меня с осторожностью относиться к подобным речам, мой Повелитель, – подняв на него глаза, произнесла девушка. – Слишком многим приходится платить за такие желания.

При этих словах Асмодей невольно улыбнулся. Было очевидно, что все эти годы Аврора изучала его, его повадки, образ мыслей и владела этим знанием весьма искусно, что позволяло ей избегать коварных ловушек своего хозяина.

– Я предлагаю тебе взаимовыгодную сделку, не более того!

– Владыка, моя душа принадлежит Вам всецело, – произнесла Аврора, испытующе глядя на демона. – В Вашей власти отдать приказ, и я его исполню, – девушка на мгновение затихла, прислушиваясь к голосу собственного разума. Асмодей молчал, лицо его хранило печать бесстрастия, но что-то было в нем иное. Не такое, как раньше. Беспокойство? Неуверенность? Распознать этого она не могла, но инстинктивно ощущала. – Вы не можете мне приказать! Вам нужно мое добровольное согласие!

В его глазах, которые с момента трагической гибели на Пустоши второй демонической ипостаси приняли густо-изумрудный оттенок, Аврора прочитала молчаливое подтверждение собственных слов. В очередной раз ее сердце сжалось от мучительной жалости к этому потерянному существу, которому было проще предложить ей сделку, чем попросить помощи.

– Что я должна сделать?

Аврора была верна ему, сомнений в том не было, но сейчас ее душа жаждала человеческого сострадания и откровения. Одна мысль о том, что придется доверить великую тайну той, кто в случае опасности не сможет ее защитить, приводила демона к неистовой злобе, но и отправить девушку в неведении, было нельзя. Не зная ставок, не можешь оценить глубину собственного поражения. Оставалось только убедить рабыню в том, что его поражение – это ее утрата.

– Порой одно пшеничное зерно способно склонить чашу весов, – как всегда отстраненно начал Асмодей, тщательно подбирая слова, чтобы затронуть чувственные струны ее души. – Началась война, и началась она с того, что Вельзевул закрыл адские врата. Теперь ни один демон не может покинуть просторы Преисподней, и ни один демон, застрявший на Земле, вернуться обратно. Такова жестокая истина и угроза всем мирам. Представляешь, что сотни демонов, лишенных господского кнута, могут сделать с твоим домом?! Но это еще не все! Он сковал Смерть магическими оковами, теперь она пожинает лишь грешные души, сопровождая их в Ад, но праведники, они ведь тоже умирают, но не могут обрести покой в небесных сферах. Они обречены призраками блуждать до тех пор, пока гармония между мирами не восторжествует. Небеса такого не потерпят. Мы должны его остановить!

– Зачем Вы говорите мне все это?

– Потому что божественный закон таков, что ты должна знать истину и дать свое добровольное согласие. Только тогда ты сможешь, я надеюсь, невредимой пройти сквозь магический портал, и передать послание тому, кто доставит его в руки Люцифера.

– Вы хотите направить меня в мир живых? Но я же…

– Не переживай, моей магии хватит на то, чтобы ты сохранила человеческий облик за пределами Ада. Оплата за эту услугу – встреча с сестрой. Как по мне, это предложение невиданной щедрости.

– Владыка, мертвые должны оставаться среди мертвых. Не нужно бередить зажившие раны, но моего согласия это не отнимает.

– Как угодно, но знай еще кое-что: как только твоя нога ступит в мир живых, я не смогу защитить тебя. Вполне возможно, что Вельзевул пойдет по твоему следу, и тогда не жди пощады. – Аврора лишь молчаливо кивнула, позволяя демону увлечь себя за собой.

Покинув грот, они прошли по узкой, оплетенной сухим вереском, тропинке, устремившись к дальней окраине Оазиса. К собственному разочарованию Асмодей был вынужден признать правоту слов Ала́стора и подтвердить мысли Абаддон. Впервые за долго время объектом внимания толпы был не он, а хрупкая напуганная девушка, семенившая за ним. Свет ее безгрешной души стал вожделенной добычей для каждого демона, но все они молчаливо взирали на нее, дожидаясь того, кто первым бросится к желанной жертве. Их жадные, голодающие взгляды скользили по ее телу, и с каждым шагом толпа все ближе обступала их, будто свора голодных собак, трусливая, но готовая на все, чтобы утолить собственную жажду. В страхе Аврора все сильнее льнула к Асмодею, забыв природную стыдливость.

– Не бойся, они не посмеют напасть на тебя, пока я рядом, – инстинктивно приобняв ее за талию, прошептал демон, склонившись к ее уху.

Его уверенности Аврора не разделяла, но в ней она могла черпать силы. Всяко лучше безнадежности, поэтому она предпочла, закрыв глаза, следовать за своим проводником, прислушиваясь к его равномерному дыханию, чем слушать оглушительные роптания толпы.

– Асмодей!

При звуке этого ледяного голоса, девушка напряглась, как вытянутая струна. Нет, спутать его она просто не могла, ибо боялась это исчадие Ада больше самого Люцифера, больше Пустоши, больше голодной толпы. Абаддон! Даже его имя внушало Авроре истинный трепет. В очередной раз князь блуда разочарованно выдохнул. Может, действительно, он слишком приблизил ее к себе, раз рабыня воспринимает его как защитника, а не как грозного надзирателя. Слава Дьяволу, что терпеть оное ему оставалось не долго. Как говаривали люди: «с глаз долой – из сердца…»

– Это письмо, передайте моему верному ставленнику. Среди людей он единственный достоин этого великого звания. Верный кандидат в обращенные, – высокомерно глядя на Аврору, которая в его присутствии лишь сильнее зажмурилась, прорычал Абаддон. – Страх! Как же это приятно! – склонившись к ее уху, прошептал демон. – Наш разговор еще не закончен! Не сомневайся!

– Достаточно! – прервал его Асмодей, отбросив в сторону протянутую к девушке руку. – Не совершай те же ошибки, иначе это сочтут глупостью.

Абаддон в ответ лишь иронично улыбнулся. Признаться, больше его забавляла не реакция Авроры, а злость Асмодея. Даже заключив с ним союз, демон не мог избавиться от привычки выводить последнего из себя. Поистине, привычка – вторая натура.

Проводив удаляющуюся пару оценочным взглядом, Абаддон лишь покачал головой. Хоть и ценна была овчинка, но были вещи куда дороже, о чем его новоявленный товарищ видимо позабыл. Хотя сам Асмодей за собой этого греха не наблюдал, напротив, искренне возрадовался своей власти над этой душой, позабыв о том, с каждым решением она завладевала им так же, как он владел ею. Эта связь, возникшая на почве взаимной выгоды, пустила глубокие корни, а вырывать их было болезненно и непросто.

Войдя в большую залу, где на этажных вешалках были развешаны тысячи нарядов, как мужских, так и женских, они остановились у крайнего ряда, где находились платья, сшитые по последним веяниям эпохи. Пробежав взглядом по вешалкам, демон взял достаточно простое шерстяное платье. Не вычурное, не вульгарное, но в то же время подчеркивающее женские прелести. В таком облачении девушка могла без лишнего внимания передвигаться по городу, напоминая зажиточную купчиху, а не заморскую принцессу или жалкую нищенку. Золотая середина!

– Надень это! – подавая ей тряпицу, произнес Асмодей. Девушка лишь безропотно приняла из его рук тряпицу, оглядываясь в поисках ширмы для переодевания. Глупо до смеха. Будто за эти годы демон не имел возможности досконально изучить ее тело, ощупать каждый миллиметр нежной кожи, будто они не делили вместе ложе, а их плоть не горела в огне страсти. Асмодей даже рассмеялся про себя этой стыдливости, но радость эта была испорчена мыслью о том, что оное было лишь принуждением с его стороны и попыткой выжить со стороны Авроры, а сейчас, получив некую свободу из-за его необходимости, девушка обнажила свое истинное к нему отношение.

Собственно, он даже не понимал, почему оное его задело, но ощущение было настолько неприятным, что демон даже отвернулся, то ли от чувства вины, то ли от злости на самого себя. Нет, определенно от девчонки нужно было избавляться, ибо она могла затронуть те струны его души, о существовании которых он даже не подозревал. Но хуже всего было то, что струны эти от ее прикосновений издавали звуки весьма ладные и мелодичные – прямо-таки песня души, а демонам такие вольности не дозволены.

Что до самой Авроры, то она была так взволнована своим новым заданием, что остальные мысли в ее сознании никак не могли обрести ясную форму. Визит на Землю! Даже в самой смелой своей фантазии она не осмеливалась помыслить о подобном. А тут еще и платье. Ей-то уже казалось, что никогда она не накинет на свои плечи одежды. От волнения даже пальцы дрожали, путаясь в бесконечных тесёмках корсета, а тут еще несколько юбок. В общем, просить Асмодея затянуть корсет, девушка так и не решилась. Видано ли дело поручить обязанности гувернантки столь собственному хозяину-демону, а потому решила оставить все как есть. Едва ли кто-то решится ее раздеть!

За годы в Аду Аврора уже успела позабыть ощущение и тяжесть одежды, сковывающей движения, а потому в платье, которое будто по волшебству сузилось до ее размера, чувствовала себя как в тюрьме. Накинув на плечи белый плащ, подбитый мехом, который прекрасно оттенял зелень наряда, она заплела волосы в тугую косу и, наконец, решила показаться своему повелителю.

Ждать, к счастью самой Авроры, Асмодею пришлось недолго – совсем скоро она явилась перед ним в темном платье, аккуратных сапожках и плаще. В таком виде демон еще никогда не видел эту женщину. Впечатление, прямо сказать, невероятное – все же не обнаженность делает девушку женственной, а все эти детали одежды, подчеркивающие стан, оттеняющие лицо, удлиняющие ноги; корсет, поднимающий пышную грудь, трепещущую при дыхании. Это оставляло простор для фантазии. Красота, одним словом. Как тут не залюбоваться? Как дар речи не потерять, даже такому искушенному кавалеру, как он? Сама же Аврора, надо отдать ей должное, от своих привычек далеко не отходила, и тут же поспешила впечатление исправить – пытаясь сделать шаг, подвернула ножку и едва не свалилась, только и успела ухватиться за рукав его халата, который так и треснул по швам, обнажив мускулистое плечо.

– Владыка, я… простите… я… я…

Тратить время на выяснение отношений Асмодей не стал. Молча подхватил ее под локоток, подводя к огромному зеркалу, заключенному в раму из костей падших ангелов, тех самых, кто не смог пережить падение с небес или был сражён клинками архангелов. Весьма символичная память о том, какой ценой демоны добились свободы и возможности посещать мир людей.

Взирая на отражение их обоих, про себя Асмодей отметил, как удачно зелень его халата сочетается с изумрудным платьем девушки. Словно так было задумано, хотя, выбирая этот наряд, демон в том себе отчета не отдавал. Мелкая деталь, которой бы он раньше никогда не придал значения, сейчас не на шутку его обеспокоила. Зеркала никогда не врали – так считал сам Асмодей. Да и как могло врать оно ему? Отражение в волшебном стекле зеркал он всегда воспринимал по-своему, словно мог через него заглянуть в душу отраженного, собственно, в данном случае так оно и было на самом деле. Ведь сейчас, встав чуть позади мадам Д’Эневер, глядя на нее глаза в глаза в отражении, он видел больше, чем еще пять минут назад, когда она просто стояла перед ним.

Сложно было в этом признаться, но их взаимное общение оставило несмываемое клеймо на их душах. За те десять лет, что был он хозяином души этой женщины, произойти успело многое. Были годы взаимного “молчания”. Затем было время, когда она, как и полагается покорной рабыне, следила за его пещерой. Но вот потом что-то меж ними совсем разладилось, ибо Аврора превратилась для него в друга и верного товарища, а позже и вовсе стала любовницей. Или все-таки возлюбленной? Готов ли он был признаться самому себе в том, что знали все остальные. Как бы то ни было, Асмодей и сам не заметил, как год за годом писалась их совместная история – с кем еще из людей он проводил вместе такое количество времени? Пожалуй, ни с кем.

Однако секундой спустя все изменилось, волшебство и притягательность момента рассеялись, и зеркальная гладь явила им истинный облик душ друг друга. Свет и тьма… Аврора стояла подле него прекрасная, словно утренняя заря, такая лучезарная, а он… он угрюмый и окутанный мраком своей изуродованной души. Поразительный контраст, впервые заставивший его почувствовать себя полным ничтожеством. И никакое бессмертие, никакое могущество, никакая власть не могла изменить сего факта. Но сильнее всего его уязвила реакция девушки. В самом начале она с упоением созерцала картину их близости, запечатленную в зеркале, но когда стекло явило им истину, Аврора не смогла сдержать испуганного вскрика. Она видела его человеческую маску, знала грозный лик демона и принимала его без ропота. Но испугалась… испугалась его увечной черной души! Этой эфемерной материи, которая и угрозы то в себе не несла, будучи отлученной от разума.

«И все-таки, боится! Как и все остальные боится истины, предпочитая видеть маску», – с долей досады сказал он сам себе, отходя вглубь залы.

– Владыка, простите меня… я… – опомнилась девушка, к слову сказать, достаточно быстро, бросившись ему вослед, будто он мог куда-то испариться или убежать. И странное же все-таки создание попало к нему в руки. Жалостливое…

– Запомни, переступив этот порог, ты окажешься в мире, где каждый демон возжелает заполучить это, – он протянул ей желтоватый конверт, где кружевом чернил было вышито имя адресата. Аврора даже побелела от неожиданности, прочитав чернеющую надпись. – Передай его по назначению. Лично в руки. Сегодня канун дня Всех Святых, так что твой родной городишко не будет спать до глубокой ночи, скрой свой страх за маской и не оглядывайся назад. И еще, в Аду время течет иначе, не так как в мире людей. Годы здесь, могут быть вечностью там, и наоборот. Все зависит от воли и настроения его правителя, а они за последнее десятилетие были изменчивы.

– И сколько же лет прошло с момента…

– Более сорока, – глядя в ее янтарные глаза, произнес Асмодей.

– Быть не может… Лотти…

– Твоя сестра еще жива, но уже не такая, какой ты ее запомнила. И еще, возьми это, – надевая на безымянный палец девушки свое изумрудное кольцо, произнес он. – Без него твоя душа останется лишь призраком того мира. Не более того. – Однако сама Аврора в этом нехитром жесте уловила подтекст более сокровенный, напоминающий некий обряд венчания. Даже лицо ее укрыл яркий румянец. – А теперь иди, время играет против нас, подумай о том, где ты хочешь оказаться и переступай порог, – подталкивая девушку к стеклу, произнес он.

– Но как я вернусь обратно?

– Я тебя призову! – бесстрастно произнес он, стараясь встать так, чтобы его массивный силуэт не отражался в зеркале. – А теперь ступай, и главное, не оглядывайся назад.

Приблизившись к стеклу настолько, что кожей можно было ощутить исходивший от него холод, девушка вгляделась в собственное отражение, которое словно по волшебству поблекло, явив ей картину осеннего леса, закутанного во мрак. Она узнала… узнала каждое дерево, излучину реки, серебрящуюся в лунном свете. Это был ее дом, давно потерянный, но теперь волею судьбы такой реальный. Коснувшись ледяной глади, Аврора почувствовала, как ее пальцы провалились в пустоту, а холодный ветер, заставляющий сухие листья танцевать в воздушных воронках, хлестанул ее руку. Ощущение давно забытое, но приятное, заставившее душу сжаться от волнения.

Будто ожидая позволения, или поддержки, она нерешительно глянула на Асмодея, который, как тень, стоял между бесконечными рядами вешалок. В эту секунду сомнения и страхи укрыли ее с головой. Это было то чувство, которое возникает у человека в тот момент, когда он понимает, что в после его ухода произойдет что-то непоправимое.

– Владыка, это же не прощание? – совладав с дрожью в голосе, произнесла она, не в силах остановить одинокую слезу, прочертившую на щеке влажную дорожку. – Пообещайте, пообещайте мне, что мы еще встретимся.

– Мои души всегда возвращаются ко мне, – произнес он, сверкнув белоснежной улыбкой. Только тогда Аврора отважилась сделать первый шаг в давно забытый мир. Не учла она лишь одно, что демон блуда был столь же искусен во лжи, как и в плотских утехах. А потому эти слова сошли с его языка с поразительной легкостью.

Воистину, самая убедительная ложь почти целиком состоит из правды, а истину в полной мере не знал и сам Асмодей, потому и сказал то, что от него хотели услышать, чтоб со спокойной душой девчонка Ад покинула.

========== Глава XII ==========

Вопреки опасениям Асмодея, Аврора смогла воспользоваться божественной лазейкой, по которой более чем тысячу лет назад Иисус вывел из Ада ветхозаветных праведников. Видимо, в действительности не столь уж безнадежным было положение грешников в огненной бездне и всякая душа, искупив свои злодеяния вечными пытками, могла попытать счастье и испросить позволения Всевышнего подняться к небесным вратам. Правда, подобная практика никогда не осуществлялась в реальности, ибо демоны были крайне щепетильны в вопросах своей собственности, а потому берегли чистые души, как зеницу ока. По сути, со времен сошествия Христа в Ад, Аврора стала первым человеком, который исхитрился пройти по его стопам.

Блуждая по тоннелю, который казался бесконечно длинным и коротким одновременно, девушка оглянулась назад. Магическое зеркало, представлявшее собой портал между мирами, казалось таким близким, что сквозь его прозрачную гладь она могла видеть отражение покинутого мира. Адское пламя, пожиравшее своими танцующими языками темный силуэт Асмодея, будто манило ее назад.

Поддавшись инстинктивному порыву, Аврора протянула вперед руку, пытаясь дотронуться до стекла, но отраженный в нем образ в одно мгновение отдалился, став отголоском сознания на недосягаемом расстоянии. Как наваждение, как призрачная химера, он растворялся во мраке при каждом ее шаге назад, пока вовсе не исчез, оставив вокруг несчастной кромешный мрак, отдаленно напоминающий пустошь.

В эту секунду липкий, всепоглощающий страх завладел разумом девушки, заставив ее похолодеть изнутри. Сомнения подорвали её уверенность, а потому образ родной деревеньки, ставший ее путеводной звездой по дороге к заветной цели, помутнел и померк. Исчез точно так же, как и лик Асмодея. Она осталась одна… запертая в этом междумирье. Казалось, даже стены тоннеля расступились, лишив Аврору возможности ориентироваться в пространстве.

Как безумная она металась в непроглядной пустоте, пытаясь найти какие-то ориентиры, но кругом не было ничего. Страшно…обидно…глупо… ведь знала она, что до тех пор, пока не покинет проклятые просторы, не должна оглядываться назад, но врожденная пытливость разума и природное любопытство взяли верх. Подобно Орфею, желавшему спасти возлюбленную из царства мертвых, она не устояла перед соблазном. Оглянулась назад, а потому потеряла возможность идти вперед.

Сколько времени прошло в этих метаниях? Часы? Минуты? Вечность? Сложно ответить, когда биологические часы молчат… а подступающая со всех сторон тьма неумолима, она поглощала все: радость, веру, надежду, не оставляя ничего. И в конце концов Аврора, потеряв равновесие, рухнула на пол. Нужно было успокоиться, тогда и решение найдется. Вот только в голове сейчас была такая каша, которая не годилась в пищу для ума. В очередной раз она почувствовала себя очень одинокой и брошенной. Может, в том и было ее вечное проклятие? Терять, едва обретая… по телу пробежалась дрожь, словно ей было холодно, хотя кругом был нестерпимый жар. Несчастная обхватила руками плечи и закрыла глаза, сражаясь с поднимающимся внутри отчаянием и страхом.

– Помоги мне, я знаю, что ты меня слышишь. Помоги… – в порыве последней надежды девушка оглянулась по сторонам, но ничего не произошло. Все были слепы и глухи к ее призывам, лишь изумрудный перстень начал испускать тусклое зеленоватое сияние, которое в мире ослепленных тьмой казалось ярче солнечного света. Видимо камень, ставший магическим оберегом своего хозяина, хранил и его подопечную. Постепенно это сияние становилось ярче, обращаясь вполне отчетливым лучом, указывающим верное направление. Не помня себя от радости, Аврора бросилась вперед, наступая на тяжелые юбки собственного наряда. Что ж, если ее повелитель и впредь будет посылать ее в мир живых с подобными поручениями, придется заново привыкать к одежде.