Текст книги "Асмодей (СИ)"
Автор книги: Dragoste
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 43 страниц)
– Надеюсь, что нет, – с легкой полуулыбкой ответил архангел, выступая вперед. – In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen* – начал Михаил и голос его играл, как перезвон ангельских труб, столь приятен он был для слуха. – Я – Михаил, первый среди архангелов и предводитель небесного воинства властью, данной мне Создателем снимаю священную печать с темных врат. Клянусь жизнью своею и великим даром небес, что помыслы мои чисты, а преданность Отцу непоколебима.
Протянув руку перед собой, он засветился изнутри и свет этот стройным лучом прошел сквозь руины, заставив землю содрогнуться, разверзнуться и выпустить из своего чрева языки пламени, которые в считанные секунды поглотили древнюю арку. Порыв нестерпимого жара вырвался на поверхность, окутывая ожидающих своей энергией. Люцифер, поддавшись какому-то самому неведомому милосердию, притянул Аврору к себе, укрывая плащом, чтобы защитить от нестерпимого жара. Языки пламени окутывали их со всех сторон, но сквозь пелену слез девушка видела, как Михаил, желая подчинить себе первородное пламя, выступил вперед. Одежда пеплом слетала с его тела, открывая присутствующим его истинное ангельское обличье.
Золотая кираса, сделанная на римский манер была укрыта королевским пурпурным плащом, ноги укрывали золотые поножи с изумительной ковкой, волосы золотыми прядями развивались на ветру, но все это меркло в сравнении с завораживающей красотой его крыльев. Огромные, с золотистым отливом, они были настолько прекрасны, что ни одно изображение великих художников не могло сравниться с ними. Воспоминания о них буквально вгрызались в память, вызывая благоговейный восторг. При этом зрелище Аврора едва могла унять дрожь в коленях. Но вскоре пламя начало стихать и изменило цвет с оранжево-алого на зеленый, следом стих и ветер, нарушивший своим завыванием тихое уединение леса.
– Помни о своем обещании, Люцифер, – открывая им путь, проговорил Михаил.
– Исполню, – проходя сквозь арку отозвался он. В тот миг, когда его нога пересекла порог проклятой земли из портала вырвалась желтоватая вспышка и темные фигуры князя тьмы и его спутницы растворились во мраке. Следом за ними последовала еще пара демонов и вновь запылала вспышка, а потом еще и еще.
Так продолжалось несколько часов к ряду, яркие всполохи адского пламени то и дело озаряли ночной мрак, бросая на высокие деревья устрашающие тени. А потом все стихло, рассвет, будучи предвестником вступлению на землю сил добра, развеял тьму ночи, подарив лесу и всем его обитателям долгожданный покой и тишину. Роковая дверь закрылась с первым пением петуха, и лишь одинокая мужская фигура, недвижно стоявшая у мистической арки, стала последним напоминанием о разыгравшихся этой ночью событиях.
Комментарий к Глава XIV
* In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen (от лат) – Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
========== Глава XV ==========
И опустилась тишина. Та самая напряженная тишина, которая является предвестником ужасной бури, затихли даже стоны грешников в Аду, что были усладой для демонского слуха. И войной, этой грядущей войной дышало сейчас все: ни одна капля крови еще не успела пролиться на проклятой земле, но воздух уже был пропитан ее тлетворным ароматом; ни один меч с лязгом не ударился о щит врага, но звук битвы оглушал; казалось, что даже адское пламя потухло, вморозив Преисподнюю в глыбу льда, потому как Асмодей, несмотря на кровь, что огнем текла по его венам, никак не мог согреться.
То и дело его плечи сотрясала едва уловимая дрожь, а похолодевшие пальцы судорожно сжимались на рукояти кинжала. Ощущение мерзостное, особенно в преддверии боя. Что это было? Волнение, страх, предвкушение, сомнения… он уже и сам не понимал себя в полной мере, будто что-то надломилось в его душе, превратив демона блуда в того, кем он никогда не желал быть. В тот миг память, захватив его в свои объятия, перенесла бессмертный дух к событиям давно минувшим. Тогда, тысячелетия назад он без сомнения пошел за Люцифером, за новой жизнью, но сейчас все было иначе – сейчас он стоял во главе падшего воинства и бремя это, ему не предназначенное, стерло с его лица привычную ухмылку, поселив в сердце необъяснимый страх.
Как легко было видеть войны, раздиравшие мир людей, с какой великой радостью демоны делали ставки на победу того или иного воинства, как великодушно отзывались на призывы обреченных, в обмен на спасение бренной оболочки, забирая их души. Каким низким и подлым это казалось сейчас, когда они, по сути, ничем не отличались от смертных. Но кто делал ставки на их победу? Мысль о том, что ему придется идти в бой с осознанием этой истины жгла душу каленым железом. Ах, как ему сейчас хотелось уверовать в то, что он поднимет меч и примет страдания за нечто большее, чем временный титул владыки Преисподней или власть, которая обязывала его сражаться. Эта истина была невыносима. Определенно, он не хотел сражаться только за это! Он не был готов за это умирать, но и отступать не желал, пытаясь найти в грядущем хоть какой-то смысл. Страдания сотен тысяч душ должны иметь какой-то иной подтекст, не политический. Но какой?
Разум, сам себе не отдавая отчета, унесся далеко за пределы Преисподней, воскресив в сознании милый сердцу образ. Раньше он не понимал людей, их самоотверженного желания стоять до конца, защищая свой дом. Возможно, это было потому, что ему самому не за что было сражаться и делалось оное скорее из-за скуки, от безотчетного желания вдохнуть пьянящий аромат крови, доказать всем и каждому свое могущество, но в действительности лишь однажды его жизнь висела на волоске. Но даже тогда…когда архангел Рафаил занес над ним свой карающий меч, он не испытывал и половины тех эмоций, которые снедали его сейчас. Это почти человеческое чувство необъяснимой волной прошло сквозь него, наполнив душу решимостью. Пусть другие сражаются за мнимую свободу, пусть умирают ради этой иллюзии, а он будет сражаться за нечто иное, представляющее ценность лишь для него. Почему-то эта вполне невинная мысль пробудила в его груди такую неистовую злобу, что он в сердцах метнул свой кинжал в стену грота. Ударившись о камень, клинок высек десятки искр и со звоном упал вниз, вернув демона в реальность.
В очередной раз Асмодей помянул Бога, да и всех ангелов с ним заодно не добрым словом. Столько веков он вел тяжбу с небесами, с наслаждением упиваясь каждым грехом. И что в итоге? Каким-то немыслимым образом из пепла ангельской благодати, запрятанной в дальнем уголке сознания, в самый неподходящий момент воспылало пламя благородства и… о, Дьявол, об этом даже думать не хотелось.
Давным-давно Асмодей бросил вызов Создателю, чтобы доказать превосходство тьмы над светом, и оружием своим он избрал главное божественное творение, но вместо желанной мести огонь воспылал в его груди. Свет вновь коснулся черной души.
Это надо было заварить такую кашу. И ладно бы только это… худо-бедно с делами сердечными можно было разобраться, но когда по соседней дорожке с ними холодной поступью идет война… тут уж не до амуров. И надо ж умудриться в этом драматическом театре получить главную роль. Он-то возомнил себя вершителем судеб, а оказался лишь королевской фигурой на шахматной доске. Сплошное разочарование. Слабость… и так некстати. Не нужно было распыляться, пытаясь сразу потушить все пожары. Ох, не нужно. Но сейчас над ним дамокловым мечом довлел и иной вопрос: конфликт между демонами назревал не одно столетие, но его ли интриги в действительности подтолкнули Ад к печальному итогу? Не спровоцируй Асмодей раскол в рядах рыцарей, отважился бы Вельзевул восстать именно сейчас?
Да, смысл всякой интриги сводился к тому, чтобы она поначалу была незаметной, а Асмодей обложался по всем фронтам. Страсть, страх, жажда мести, похоть, зависть и ненависть смешались в порочный коктейль, и демон с лихвой хлебнул это отравляющее пойло. Как говорится, за что боролся… сейчас не время было искать виноватых, по возвращению Люцифер сам их назначит, если, конечно, они одержат победу. А если не одержат, да кому какое дело?
– Владыка, – раздался тихий голос Ала́стора за спиной, – по вашему приказу предводители собрались на совет.
– Зови, – даже не повернувшись, произнес Асмодей.
– И еще… – демон некоторое время постоял в нерешительности, а потом протянул ему свиток.
– Что это?
– Донесение одного из разведчиков. Прежде, чем попасть в плен он сумел отправить весть, отпустив своего кошмара в лагерь. Больше о нем ничего не слышно. – Перехватив свиток, Асмодей с жадностью пробежал глазами по начертанным кровью строкам.
– Труби к общему сбору, – холодным, будто сталь, голосом произнес Асмодей. – Через час мы выступаем, – Ала́стор кивнул и поспешно удалился, впуская в грот десяток предводителей – верховных и ныне опальных демонов, что составляли это сопротивление.
Возглавил процессию Абаддон, который, судя по ухмылке, воспринимал происходящее, как очередную игру; за ним вошел Азазель, поддерживая под руку высокую худощавую демоницу с ярко-рыжими волосами, рассыпавшимися по плечам и огромным посохом с набалдашником из бирюзы. Это была Лилит, по обыкновению облаченная в облегающее платье из змеиной кожи. За ними вошел Марбас, занимающий пост губернатора дальних рубежей и командующий двадцать первым легионом духов. Следом, на ходу из огромного льва с ослиной головой превращаясь в человека, буквально заскочил Валефор, под чьим командованием были десять легионов мятежных духов и демонов. А спустя мгновение на пороге показался Белет, носивший шутливый титул «короля» за непомерные амбиции. Встретившись с ним взглядом Асмодей приветственно кивнул головой, наблюдая за тем, как расщелину в гроте заслонила огромная тень и вскоре взгляду открылось огромное приматоподобное существо с шестью мускулистыми лапами.
– Бифронс, не чаял увидеть тебя в наших рядах, – произнес Асмодей, наблюдая за тем, как это несуразное чудовище принимает человеческое обличье.
– Не мог же я в самом деле пропустить такое событие, – насмешливо фыркнул он, опускаясь на каменное кресло подле огромного стола, на котором была растянута карта.
– О, в этом я не сомневался, – усмехнулся Асмодей, про себя отметив, что сомнения были лишь в том, на чьей стороне он решит выступить.
А на пороге, соскочив с белоснежного кошмара, кожу которого расчертили огненные вены, в которых пылал огонь, появился Абигор в образе златовласого юноши с серыми глазами. Облачение его составляла серебрящаяся кираса с золотым сигилом на груди и массивный белый плащ, выглядевший совершенно неуместным во всей этой грязи. Казалось, даже поножи его были отлиты из золота, переливаясь при каждом шаге. Красивый парадный доспех, но они-то собирались на войну. Асмодей неодобрительно фыркнул, но третировать вошедшего не стал, переключив внимание на другого гостя, коим был Дандалион, облаченный то ли в монашеский балахон, то ли в старую робу, под которой, ударяясь о стальной доспех позвякивала огромная булава. Замыкал шествие Ипос в сопровождении суккуба Асмодея. Столетия назад он отправил эту черноокую бестию подчинить владыку северных земель и, черт возьми, как же было приятно пожинать плоды этих усилий. Оглядев вошедших, выстроившихся полукругом против стола, он произнес:
– Не буду тратить время на вступительные слова и благодарности. Думаю, что никто из нас не рад встрече и не забыл былой розни, нас собрали здесь обстоятельства, поговорим же о них. Разведка доложила, что со всех сторон нас окружают орды неприятеля, – при этих словах он бросил на карту только что прочтенный свиток. – И пусть он не отважится осквернить эти земли кровью «братьев», он вполне может заставить нас сдаться измором, взяв Оазис в осаду. Этого допустить нельзя! Я отдал приказ, и в течение часа мы покинем это место.
– И куда же мы пойдем? – недоверчиво глядя на Асмодея, произнес Абигор.
– Сюда, – он указал пальцем на небольшой клочок земли, отмеченный на карте.
– Ущелье Скорби, – фыркнул Ипос. – Мы там будем, как в мышеловке.
– Все лучше, чем здесь, – оценивая возможности к обороне, произнес Дандалион.
– Да, но там мы сможем обороняться. Здесь лобового столкновения с Вельзевулом мы не выдержим, но если успеем опередить его армию, получим шанс на победу или на славную битву.
– Ты хочешь разрушить мост? – скрестив руки на груди, произнес Абаддон.
– Да, – кивнул Асмодей. – Для того, чтобы пройти ущелье им придется разбить свои ряды, мы же встретим у выхода.
– Принципиальной разницы в том я не вижу, – продолжал настаивать Ипос. – Что тут, что там они могут взять нас измором.
– Это моя земля, в старом чертоге есть врата на Пустошь. Я не могу открыть их в своей обители, но до туда, я надеюсь, Вельзевул не добрался.
Пожалуй, этот довод был решающим для остальных. Спорить больше никто не решился, ибо даже последнему псу в Аду было ясно сколь обреченным было бы их положение, реши они остаться на месте.
– Все это, конечно, звучит очень обнадеживающе, если бы не одно «но», – покачал головой Бефронс. – Чтобы попасть в ущелье наша армия должна преодолеть земли Астарота. И пусть мы сумеем опередить их основные силы, что им помешает выставить против нас небольшую часть регулярных войск этих земель? Они сумеют нас задержать до прихода армии, а те закончат начатое.
– Вполне резонное замечание, – кивнула Лилит, до этого времени хранившая молчание. – К тому же, что им помешает занять ущелье раньше нашего прихода и оказать нам такую же встречу, что ты готовишь для них?
– Еще до начала войны я направил туда гарнизон из своих лучших воинов, если бы кто-то попытался вытеснить их оттуда, поверь, мне бы сообщили.
– Но ты до сих пор не ответил на вопрос Бефронса, – не унималась демоница.
Действительно, не ответил, потому что он не знал, что на него отвечать. Это была правда, реши Вельзевул преградить им дорогу малыми силами, для них все будет потеряно так и не начавшись. Асмодей уперев руки в каменную глыбу задумчиво воззрился на карту, будто желая найти в ней решение.
– Они этого не сделают, потому что будут заняты другим. Если они хотят битвы – они ее получат.
– Что ты имеешь в виду?
– Отвлекающий маневр, – при этих словах Асмодей взмахнул рукой и фигурки, олицетворяющие на карте его войска, двинулись вперед, преграждая путь несметным полчищам. – Я возьму с собой три легиона мятежных духов, и тысячу демонов. Магией создадим иллюзию большого войска и вступим с ними в бой. Тем временем остальная часть армии доберется до ущелья и приготовится к обороне.
– Это самоубийство, – вставая против него, произнес Абаддон.
– Это шанс! – спокойно ответил Асмодей.
– Глупость! – повысив голос, произнесла Лилит. – Ты собрал нас здесь, вдохновил сопротивление и теперь, в самый ответственный момент, собираешься нас бросить?
– Не знаю, что вы уже успели себе вообразить, но я умирать не собираюсь. Я единственный из вас, кто способен летать, а значит, и шансов уйти от преследования у меня больше.
– И Вельзевул, и Мамон тоже имеют крылатый зверинец, – возразил Абаддон, – и поверь, едва ли ты сумеешь от них скрыться.
– У меня хотя бы есть шанс. Если мне повезет…
– А когда это тебе везло? – спокойно заметил демон войны, Асмодею осталось только развести руками. Как ни старался, он действительно не мог вспомнить того момента, когда старушка-удача стучалась к нему в дверь, и замыслы его шли по плану.
– Не ждал, что ты проявишь столько беспокойства о моей персоне, – фыркнул демон.
– О, не сочти это за проявление заботы – это здравый смысл. Потерять верховного главнокомандующего до начала решающей битвы – величайший стратегический промах. Надеюсь, для их же блага никто из присутствующих не решится оспаривать мой военный талант и правоту этого суждения? – Абаддон многозначно обвел присутствующих взглядом, под тяжестью которого некоторые уводили глаза в сторону, другие и вовсе боялись поднять головы. – Итак, решение единогласное. Пусть кто-то иной возглавит эту вылазку, сейчас не тебе решать, когда погибать. К тому же, лучше тебя никто не знает твоих владений, было бы глупо терять такое преимущество из-за самоотверженного упрямства.
– О, я вижу здесь целую очередь желающих занять мое место в этой вылазке, – усмехнулся Асмодей, видя что добровольцев поучаствовать в этой самоубийственной затее не нашлось.
– Сейчас ты в праве назначить того, кто это сделает, – вмешался в разговор Азазель.
– И подписать ему приговор, – презрительно фыркнула Лилит, которая хоть и не обладала военными талантами, но все же благодаря своему могуществу, колдовству и большому количеству приверженцев оказалась приглашена на совет.
– Я не собираюсь менять своего решения, – сухо сказал он, выпрямившись в полный рост, – и тратить дальнейшее время на споры, Абаддон, я не собираюсь. Как ты сам сказал, я – главнокомандующий и пока идет война, мой приказ – закон. Всем это понятно?
– Это глупый приказ. Ты можешь меня ненавидеть, но это моя стезя и нет в Преисподней демона, который бы лучше меня понимал это. Я могу сам…
– Достаточно, – оборвал его Асмодей, – как ты только что сказал: война – это твоя стезя. Лучше тебя никто из нас не принимает решения на поле боя, именно поэтому армию поведешь ты, я же присоединюсь к вам сразу, как смогу. Азазель, ты встанешь во главе стрелков. Как только пройдете ущелье, выставите у входа на горе отряды лучников. Лилит, каждый из нас всегда по достоинству ценил твою магию. Ты и твои подопечные встанут за стрелками и будут оказывать им поддержку. Абаддон, за тобой авангард пехоты – окажите им достойный прием. Конницу кошмаров возглавит Бифронс, – при этих словах Асмодей передвинул фигурку его отряда на карте, ставя ее по левому флангу. Ипос, в резерве мы оставляем пятнадцать легионов духов и восемь тысяч демонов – они за тобой.
– Будет исполнено, – кивнул предводитель.
– Марбас, твои войска обеспечивают прикрытие с гор. Если Вельзевул решит напасть оттуда – мы должны быть к этому готовы. Что еще? – Асмодей задумчиво уставился на карту. – Арьергард… Абигор, это твоя ответственность. И главное, оберегайте в дороге фуражи с душами. Всем все ясно?
– Здесь-то все яснее ясного, – холодным голосом произнес Абаддон, – мне непонятно другое: что собираешься делать ты? Раньше ты уповал на защиту своей магии, но без кольца от нее не много пользы. Ты еще не научился управляться с ней в полной мере. В то время как Астарот…
– Тоже потерял часть своих сил. Пока Астарта у нас, он не станет пользоваться магией в полную силу, к тому же, кольцо у меня есть, – демон снял с руки стальную перчатку, открывая взглядам присутствующих огромный перстень с ониксом, который не так давно принадлежал Сатане. Переданный «по наследству» артефакт, пришелся как раз кстати. Асмодей даже поразился тому, с какой легкостью сумел подчинить себе силу этой вещицы.
– И все же это глупо. Вся конница кошмаров остается с нами для решающего сражения, а у тебя кроме собственного отряда реальной силы нет, как нет и реального плана действий. Пустая жертва.
– Если тебе есть что сказать, о великий стратег, сейчас самое время, – высокомерно заметил Асмодей, скрестив на груди руки. Абаддон, метнув на товарища ответную усмешку, подошел к карте, изучая ландшафт западных земель.
– Тебе нужно вынудить его занять позицию здесь, – он указал на точку, где в единую лавовую реку сливались Стикс и Ахерон, огибающие адские земли. – Уверен, что они не ждут от нас такой непредсказуемой глупости, поэтому можно уповать на эффект неожиданности. Нужно встретить их до того, как они форсируют реки или перейдут через мост. Собственно, даже если они успеют переправиться, в чем я почти не сомневаюсь, место все равно удачное. Астарот не плохой стратег. Скорее всего он расставит свои войска следующим образом, – проведя рукой над картой, Абаддон сделал собственную расстановку сил, – центр его армии займет пехота, маги и лучники, а подкреплением станет тяжелая кавалерия. Думаю, командование возьмет на себя Астарот – в этом он всегда был хорош. Правый фланг займет многотысячная конница во главе с Мамоном, ну и, конечно, левый фланг с легионами духов и демонами низшего сословия возглавит Левиафан. Вельзевул всегда его ненавидел, так что лишь обрадуется этой потере.
– Они будут ближними к нам и самыми неорганизованными, он изначально принесет их в жертву, – произнес Асмодей.
– Именно. Единственной реальной силой на левом фланге будет отряд самого Левиафана. Четверть всей армии они выведут в резерв, тут-то и засядет Вельзевул. Опасность минимальная, и максимальная добыча. Левый фланг ты разобьешь без проблем, но не позволь горячности ослепить тебя в бою. Это только уловка, как только ты бросишь все свои силы на развитие прорыва, тебя контратакует резерв, а пехота сдвинется в бок, оттесняя твои войска к реке. Правый фланг к этому времени разобьет противостоящих ему. В итоге большая часть твоей армии будет окружена, прижата к реке, а затем уничтожена. Беспроигрышная тактика.
– И что ты предлагаешь? – произнес Асмодей, глядя на расстановку сил.
– Бежать, – отозвался Абаддон.
– Очень героически, – всплеснула тонкими ручонками Лилит. – Это безусловно вселит надежду в сердца тех, кто за нами идет.
– Эта тактика боя, моя дорогая, – целуя холодными губами ее руку, произнес демон гнева. – Нам нужно выиграть время, чтобы занять выгодную позицию. Если грамотно разыграть карты, есть шанс выйти на решающую битву с меньшими потерями.
– Что ж, если мы разобрались с этим вопросом, может обсудим еще один, более животрепещущий? – произнес Дандалион, придавив карту рукой.
– Ты о чем? – приподняв бровь, начал Асмодей.
– Об Азраэль и о том, какими последствиями для нас чревато закрытие врат. Почему ты опустил этот вопрос. На мой взгляд нас ждет война куда страшнее этой. Пока Смерть по приказу Вельзевула пожинает лишь грешников, ангелы не получают свою часть душ. Как думаете, долго нам это будет сходить с рук? Через сколько они поднимут свое оружие, чтобы напасть на нас?
– Проблемы стоит решать по мере поступления, – ответил Асмодей, – если мы не переживем эту битву, а она уже на пороге, нам не будет дела до того, что случится в этом мире, ибо тела наши поглотит тьма.
– А может не столь уж велика проблема? – ехидно заметила Лилит. – Ангелы так хотели, чтобы на Земле было царствие небесное, коль Смерть будет забирать себе только грешников, их мечта может исполниться.
– Это с тысячами демонов, что застряли на Земле? – усмехнулся Бифронс.
– Думаю, что в этом случае на Земле будет второй Ад и новый потоп, а праведников и вовсе не останется, – вмешался в разговор Азазель. – Дандалион прав, эта проблема требует скорейшего решения.
– У нас сейчас одна проблема – Вельзевул, – отозвался Асмодей. – Он породил хаос, уничтожил законы, закрыл врата. С небесной канцелярией уж как-нибудь разберемся! Но все же, Дандалион, никто лучше тебя не знает библиотеку Люцифера. Азраэль нужно освободить до того, как ее принудят пожинать всех нас. Проникните в замок, найдите нужное заклинание.
– Сделаю, – кивнул он, сверкнув белоснежной улыбкой.
Звук труб, огласивший Оазис Жизни, был сигналом к окончанию сбора. Все войска выстроились в ожидании приказаний своего нового лидера. Напряжение достигло своего апогея. Пожалуй, это был тот самый момент, которого все ждали с таким нетерпением, момент истины, если угодно. Минута, знаменующая начало битвы за Ад.
– Нужно идти, – проговорил Ипос. – Времени больше нет.
– Хорошо, – кивнул Асмодей, надевая на голову золоченый шлем с трехликой маской, которую венчал величественный плюмаж из алого шелка. – Всем все понятно?
– Более чем! – отозвался хор голосов.
– Тогда в бой!
Возглавив шествие, Асмодей, сопровождаемый предводителями падшего воинства, вышел из грота. Десятки тысяч глаз устремились на него, затаив дыхание. И в этой тишине слышен был малейший шорох: звук шагов, скрежет железа, едва уловимое для слуха перешептывание. Пожалуй, если бы в груди хотя бы одного обитателя Ада билось сердце, остальные смогли услышать его трепетание.
– Они ждут, – положив руку на стальной наплечник Асмодея, произнес Абаддон. – Ты и так слишком долго молчал. Пришло время сказать свое слово.
– Да, – кивнул демон, пытаясь на ходу выдумать речь, но истина и ложь смешались в его голове, выдавая нечто совсем несуразное.
– И помни, – склонившись к его уху, прошептал Абаддон, – им не нужно знать правды, дай им надежду, вдохнови, заставь идти за собой и умирать. Никто и никогда не должен видеть твоих сомнений.
В этот раз Асмодей в очередной раз пожалел, что это бремя выпало ему. Сам-то Абаддон, безусловно, справился бы с этой задачей намного лучше. У него наверняка и список заранее заготовленных речей был. И правда, сколько тысяч войн он увидел с момента сотворения мира, сколько цивилизаций уничтожил, сколько боевых кличей услыхал. Асмодею до этого было далеко. Его стезя – иной порок, вот тут ему равных не было. Но судьбу не изменить, коль впрягся в упряжь – тащи за собой и плуг.
С разбегу вскочив на спину Нифелима, который, предчувствуя грядущую бойню, в нетерпении встал на дыбы, расправив крылья и выпуская огненную струю изо рта, демон начал говорить. И голос его, бархатистый с легкой хрипотцой, огласил весь Оазис, вышел за его пределы, разносясь по всей Преисподней, проникая в незнающие жалости души, завладевая ими, пленяя сознание. Не думал Асмодей, что простые слова, идущие от «сердца», могут вселить в падших такую непоколебимую веру. То было новое, весьма приятное открытие. Воистину, сколько ни живи, а все равно узнаешь что-то новое.
– Я знаю, какие мысли одолевают вас, при виде полчищ предателей, что движутся к Черному замку. Вельзевул желает стать Владыкой этих земель, но у трона его будет ждать лишь тень Люцифера, который ждет на Земле того момента, когда мы откроем ему адские врата. Взгляните, взгляните на эти темные легионы, и задайте себе вопрос: что это за Великий Владыка, который путем предательства и ворованных душ покупает себе сторонников? Что это за Великий Владыка, который, набирая армию, обращает своих подданных в рабов? Что это за Владыка, который обрек на позорную смерть равных себе: тех, кто олицетворял наш мир? Что это за Владыка, который осмеливается презреть вековые устои, пленить Смерть и поставить свое разоренное королевство на грань войны с сильнейшим противником – небесами? Что это за Владыка? За этим Владыкой лишь пустота. Как не может быть на небе двух солнц, так и у Ада не может быть двух Властелинов. Эти демоны не за свою честь бьются, не за свои дома и не за свои убеждения. Они делают это потому, что им приказал Вельзевул. Их орды будут таять на глазах, потому что эти демоны не знают верности Властелину рабов! Но мы с Вами не рабы – мы свободны! И мы будем биться за эту свободу! – при этих словах он повысил голос до крика, и ответом ему был такой же вдохновенный клич воинов, мечами ударивших по щитам. Асмодей замолчал, выдерживая театральную паузу и дожидаясь, пока замолкнут другие голоса, медленно проезжая вдоль боевого строя, – кто-то из вас, а возможно и я, не увидит как Венера сегодня спустится за эти горы. Но я скажу вам то, что с незапамятных времен известно каждому воину Ада: страх нужно убить на корню и тогда, я обещаю, вы победите смерть, ибо ваш подвиг будет увековечен на стенах замка Люцифера. Так пусть же в танце со смертью гордо реет наш стяг, ибо мы бьемся за свободу и во славу… Ада! – он вынул из ножен меч серафима, лезвие которого запылало священным огнем. Веками обычные демоны не видели этой древней реликвии божественного происхождения, а потому буквально взревели, окрыленные этой речью и надеждой.
– Пожалуй, даже Люцифер не сказал бы лучше, – произнес Азазель, наблюдая за своим товарищем.
– Хорошо сказал, – кивнул Абаддон, – жаль, что в этих словах нет и слова правды. Дьявол меня побери, он пообещал им легкую смерть, вечную память и благородную войну. Но благородной войны не бывает. Это всегда гибель и увечья, плен и истязания, это жестокость и унижение, это искалеченные судьбы и души. Именно поэтому я так ее люблю, а смерть – треклятая старуха. В ней столько же возвышенного, сколько в пьяном зазывале около трактира, – при этой мысли демон сплюнул под ноги проходящим воинам, которые бросили на него напуганный, но в то же время наполненный ненавистью взгляд. – А память, к завтрашнему восходу уже никто не вспомнит их имен. Но себя… этой речью он увековечил свое имя! Никто не помнит Асандра, Пифона, Атала – сейчас это безымянные воины в армии Великого Александра Македонского! Вот их удел! Забвение! Они не успели вступить в бой, но Асмодей уже забрал их подвиг себе, не оставив ничего. Это и есть война! А я уж повидал их немало. Партия разыграна блестяще.
– Он сделал то, что должен был.
– Так разве его в том кто-то упрекает?! – отозвался Абаддон, провожая проезжающего Асмодея задумчивым взглядом. – И все же он не прав. Мне нужно с ним поговорить! – вскочив на двурогого кошмара бросил он, даже не вслушиваясь в слова Азазеля, брошенные вдогонку.
Армия стремительно покидала Оазис Жизни, направляясь на встречу с неизбежностью. Только одни уходили с надеждой, а другие с тяжелым сердцем, ибо несмотря на громкие речи знали, что идут к своему страшному итогу.
– Постой! Остановись! – прокричал Абаддон, ухватив Нифелима за поводья уже около выхода из Оазиса. Дракон встрепенулся, крылом пытаясь отбросить надоедливого всадника, но демон оказался проворней, уведя кошмара в сторону.
– Что еще? – в этот раз в голосе Асмодея не было злости, не было ненависти, скорее Владыка гнева услышал там тихие нотки смирения, которые играли в его сознании свою траурную мелодию.
– Нам нужно поговорить. И поверь, ты не покинешь пределы Оазиса до тех пор, пока не выслушаешь меня.
– На это сейчас совершенно нет времени, – возразил демон.
– Ничего. Смерть подождет. А догнать пехоту, так еще и на драконе, ты всегда успеешь.
Асмодей лишь покорно кивнул, пропуская вперед небольшой отряд конницы под командованием Ала́стора, а потом последовал в глубину рощи вслед за своим надоедливым товарищем. Обогнув каменный уступ, поросший кустарником белоснежных деревьев с огненными кронами, они подошли к небезызвестному гроту.
Казалось, прошло не более четверти часа, но и этого времени было вполне достаточно, чтобы пещера, которая стала им скорбным пристанищем на последние несколько недель, из благоустроенного на скорую руку жилища превратилась в необитаемую пустошь. Здесь больше не было ни мебели, ни сияющих сосудов с душами, не было и намека на то, что в этом месте только что решилась судьба трех миров.
