Текст книги "Асмодей (СИ)"
Автор книги: Dragoste
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 43 страниц)
Свое слово он сдержал, более того, даже стер Шарлотте память об инциденте, произошедшем в замке, чтобы та не винила себя в гибели родителей и печальной участи сестры, да и собственную личину обелил в глазах новой возлюбленной. Куда ни глянь – одни плюсы. И главное, под благовидным предлогом все это вершилось. Но годы шли, меняя не только внешность, но и душу его подопечной, все больше обнажая поразительный контраст между двумя близнецами, который не могла узреть ни одна живая душа, покуда сестры были неразлучны. Однако смерть явила его во всем своем убожестве, сбросив несоответствующие образу маски.
Шарлотта, независимая и пылкая, не смогла стать героиней его романа, и Лионель все чаще возвращался мыслями к тому роковому дню, когда решил посетить темницу приговоренной к сожжению Авроры. Поразительно! Будучи слабой физически, она и тогда не утратила силы и твердости духа, в то время как обладающая отменным здоровьем Шарлотта оказалась слаба и несостоятельна душой. Прожив несколько лет с ним под одной крышей, она, казалось, напрочь утратила связь со своими корнями, позабыла о сестре, окунувшись в атмосферу роскоши и богатства. А Лионель, сильный во всех смыслах этого слова, известный не только своим упорством и умением выживать, но и холодным умом, еще больше подчеркивал ее душевное бессилие.
Вскоре их взаимная страсть угасла, ведьмак все больше времени проводил в своих «рабочих» поездках, а Шарлотта тем временем предавалась порочному разгулу в его замке, прельстившись темными искусствами. Но магия, особенно такая сильная, всегда оставляет на человеке след, особенно на том, чей дух не в состоянии сопротивляться соблазнам темной стороны. Тогда, памятуя о своем старом обещании, Лионель уберег душу Шарлотты от падения в бездну, но не смог спасти ее рассудка, который с каждым днем рассыпался по крупицам, которые не могла собрать воедино никакая магия.
Так Шарлотта оказалась выброшена на обочину жизни, а Лионель, испытавший к ней нечто сродни отвращению даже не пытался оного изменить, решив, что в Аду ему придется нести бремя пыток за куда большие злодеяния. Кто ж мог подумать, что держать за это ответ придется гораздо раньше.
Сама же Аврора стояла пред ним ни живая ни мертвая, испытав весьма смешанные чувства. Когда Абаддон вручил ей конверт, на котором было выведено имя человека, ставшего причиной трагической судьбы всей ее семьи, девушка думала, что будь у нее на то сила, обрушила бы на колдуна весь гнев небес, но сейчас, когда это желание было вполне осуществимо властью Асмодея, она не испытывала к мужчине ни ненависти, ни страха.
По сути, Лионель Демаре́ был таким же рабом чужой воли, как и она. Разница заключалась лишь в том, что он еще не попробовал горький поцелуй смерти. Что ж, видимо судьбы всех живых существ им не принадлежат, а в действительности действиями людей, будто кукловоды, руководят силы более коварные и древние, которым смертные не в силах дать отпор. Да и со своим жалким существованием девушка свыклась, к Асмодею душой прикипела, уже не мысля своей жизни, а точнее смерти без него. Видать, таков ее рок, и грех в том винить людей.
– Оставьте нас! – спокойно произнес Лионель, но его размеренный и холодный голос громом прозвучал в этих стенах, заставив дрожать даже стекла.
– Но она убила А́гнесс, – произнесла какая-то старуха, вставая против Авроры.
– Да, да, – одобрительно закивали остальные. – Она должна умереть!
– Я уже мертва! – невозмутимо произнесла Аврора, даже не взглянув на крикливую смутьянку. – И поверьте, когда мертвые приходят для того, чтобы встретиться с живыми, не стоит вставать у них на пути! Иначе они могут утянуть за собой и могу гарантировать, что то место, откуда я явилась, Вам не понравится.
При упоминании об Аде даже по спине Лионеля пробежался неприятный холодок. Ему уже случалось бывать в замке Люцифера на столетнем балу, приходилось видеть истинный лик тех, кому темные маги каждую ночь возносили молитвы, и они страшили его, точно так же как страшила его проклятая Богом земля Преисподней, непрекращающиеся пытки и стенания тех, кого он лично обрек на эти мучения. Он знал, что рано или поздно смерть явится за ним, а потому решил отстрочить ее приход, заключив сделку с Абаддон. Бессмертие в обмен на души – поступок бесчестный, но вполне оправданный, по его мнению, хотя истинная причина такого поступка крылась в бездне сознания, о которой ведьмак не желал вспоминать, по крайней мере до сего дня.
– Оставь нас, Мюриэль, – все так же хладнокровно произнес Лионель, повелительно глядя на подзадержавшихся и не довольных ведьм, которые явно не хотели покидать шабаш в самый разгар торжества. Да и речи загадочной незнакомки о том, что Самайн не даст им своего благословения на будущий год не на шутку их разволновала.
– Мы должны знать! – не унималась старуха.
– От некоторых тайн лучше держаться подальше! – со злостью проговорила Аврора. В этот момент янтарь в ее глазах сменился изумрудом, голос приобрел необычайную твердость и, выставив вперед руки, она буквально вымела из зала непокорных ведьм невидимой магической метлой, захлопнув за ними двери.
– Это было лишнее, – проводив взглядом перепуганных ведьм, произнес Лионель, с интересом наблюдая за тем, как дьявольский огонь в глазах девушки начинает потухать.
– Да… возможно, – уже более робким голосом проговорила она, прислушиваясь к самой себе. Сейчас Аврора была готова поклясться, что почувствовала некое единение с Асмодеем, будто он был частью ее души. Хотя, нет… скорее она почувствовала, как его дух заполнил все ее существо, сделав ее покорным сосудом собственной воли. – Но у меня нет времени на то, чтобы их уговаривать, – стараясь не выдавать собственных сомнений, произнесла она.
– Раз так, нам стоит перейти к делу, – признаться, Лионелю было до смерти любопытно, но видя метаморфозы, произошедшие с девушкой, противиться он не решился. Представление о том, что за сила выпустила Аврору из под своего бессмертного крыла у ведьмака уже сложилось, а вот о причине этого поступка приходилось только гадать. – Что привело тебя в мою скромную обитель в такой час?
– Дело, – коротко ответила Аврора, вынимая из корсажа пожелтевший конверт. Треск бумаги разрушил воцарившуюся меж ними тишину, несколько раз перечитав послание, Лионель взял на руки ворона, чистившего перья на подлокотнике кресла.
– Бельфегор, Валефар, Анатрет, Дандарио́н, Фернир, – шепнул он ему. – Найди их, приведи к вратам.
Видимо, не только демоны обзаводились преданными зверушками, ведьмы и колдуны тоже старались обезопасить себя, находя поддержку фамильяров. Лионель исключением не был. Выпустив птицу из рук, он растворил окно, не без горечи наблюдая за тем, как десятки ведьм, кто верхом на метле, кто пешком, покидают его замок.
– Черные крылья – черные вести, – буркнул он себе под нос. – Не думал, что последний шабаш закончится так прискорбно.
– Последний… – протянула Аврора, не решаясь спросить, но в то же время не сумев подавить свой интерес.
– С рассветом мы должны были отправиться в Новый Свет, – проговорил он. – Многие из нас уже уехали за океан на поиски новой жизни, но видимо теперь придется задержаться. К тому же придется ждать того момента, когда Абаддон даст мне новую напарницу, – печально глядя на дымящиеся останки, добавил Лионель.
– Новых душ, ты хотел сказать, не жизни, – подправила его Аврора, памятуя о том, как Асмодей обсуждал с Азазелем одно из распоряжений Люцифера о покорении новых земель.
– Тебе известно? – приподняв бровь, произнес Лионель.
– Ад слухами полнится, – коротко произнесла она. Пожалуй, даже из жизни раба можно извлечь некую выгоду, ведь сильные мира сего считают тебя настолько незначительным, что не считают необходимым скрывать свои разговоры и помыслы от прислуги. – Нужно спешить.
Не дожидаясь его ответа, Аврора уже знакомыми коридорами пошла в ту самую комнату, где когда-то решилась ее судьба. Поразительно, насколько точно память сохранила в ее сознании мельчайшие детали тех событий. Будто не было всех этих лет, мучений, ненависти, будто она снова вернулась в тот злосчастный день и вновь шла по этому маршруту, только теперь это был не путь жертвы на заклание, а дорога равных, грешных, но не потерявших надежду.
Лионель молча шел сзади, буквально пожирая нежданную гостью взглядом. Почему именно она? Спустя столько лет неужели не нашлось кого-то другого, кто мог принести эту скорбную весть? Хотя что в ней, собственно, ужасного? Если врата в ад закроются навечно, то Абаддон наконец-то оставит его в покое, можно будет покончить с такой жизнью, со сбором душ… можно будет, наконец-то, попробовать на вкус саму жизнь. Хотя… кого он обманывает. С такой жизнью покончить нельзя, ибо нельзя убежать от демонов собственной души, а Аврора… Аврора была зеркалом его позора, первой невинной жертвой, которую он обрек на адские муки. Он легко подписывал приговор убийцам, лицемерам, обманщикам, но этого бесчестия забыть не мог. И тут она, словно в насмешку появилась перед ним. Воистину, от памяти не скрыться, а от судьбы не убежать.
Подойдя к арочной двери, девушка замерла, не смея переступить порог. В один лишь миг и сила, и решимость оставили ее, а все эмоции отразились на побледневшем лице.
– Можешь подождать здесь, – произнес ведьмак, заходя внутрь. – Не всякая магия предназначена для посторонних глаз.
– Нет…ничего страшного, – следуя за ним, произнесла Аврора, оглядываясь вокруг. – Должна признаться, что за сорок лет здесь ничего не изменилось.
– Только книг стало больше, – выдавив из себя улыбку произнес Лионель, раскатывая по столу карту.
– Что ты собираешься делать?
– Найти Люцифера, – ставя внутри карты пять красных свечей, произнес мужчина. – Et succendit ignem sacrum*, – проговорил он, и в то же мгновение фитили запылали ярким пламенем. Взяв кусок мела Лионель начертил на каждом углу стола магические руны, а в центр поставил серебряную чашу, в которой плескалось золотистое масло.
– Подумать только, все здравомыслящие люди бегут от звука его имени, а мы призываем его, как единственную надежду на спасение. Что я должна делать?
– Самые нерушимые заклятия – это заклятия на крови. Если верные слуги Преисподней хотят найти своего господина, они должны пролить ради этого кровь.
– Я не служу Люциферу! – вспыхнула Аврора, едва сдерживая собственное раздражение. – Не смей так говорить!
– Тогда что ты здесь делаешь? – иронично заметил Лионель, не отрывая от нее светлых глаз. – Что заставило тебя пройти такой долгий путь?
– Верность! – без раздумий отозвалась Аврора.
– Верность кому?
– Чему… своим убеждениям. Мой долг в том, чтобы слушать сердце, а оно говорит мне о том, что все три мира будут в большей безопасности, если власть над Преисподней останется в руках того, кому она принадлежит по праву, данному Богом.
– Какое тебе дело до того, что будет твориться на Земле и в Раю? – с недоумением поинтересовался мужчина, поражаясь тому, что эта хрупкая на первый взгляд девушка сумела пройти сквозь адское пламя и не утратить своей природной доброты. Став жертвой незаслуженного рока, Аврора не озлобилась на людей, а напротив, пыталась оградить их от того зла, которое испытала на себе.
– В этих мирах остались люди, близкие мне по крови и по духу, – коротко ответила она, вслед за ним располосовав в кровь свою ладонь.
И хотел Лионель в тот момент рассказать ей о том, сколь пустой и бесполезной оказалась ее жертва, да впервые не смог найти слов. Пожалел! Собственно, и сама Аврора слукавила, ибо разочарованию ее не было предела. Не думала она, что порочный тлен так изменит столь любимых прежде людей, пыталась не думать о недавних встречах, найти оправдания их поступкам и убежать от правды, которая горечью своей встала у нее поперек горла.
– Дай мне свою руку, – проговорил маг, не без интереса наблюдая за внутренней борьбой девушки, которая изо всех сил пыталась скрыть свои истинные эмоции. Послушно вложив свою окровавленную ладонь в его, Аврора от неожиданности вздрогнула. Прикосновения Асмодея несли в себе поистине дьявольский огонь, а сейчас, впервые за столько лет она чувствовала настоящее человеческое тепло. Как это было… удивительно и… приятно. – А лгать ты так и не научилась! – сжав ее руку, произнес Лионель. – Ты ведь уже видела ее? Шарлотту?
– Откуда тебе это известно? Читаешь мои мысли?
– Скорее боль и разочарование, которые отразились в твоих глазах, когда ты вспомнила о сестре. Значит, приятные воспоминания уже были омрачены реальностью.
Кровь из их рук, соединившись в единый поток, тонкой струйкой хлынула в чашу, растворяясь в золотистой жидкости, которая начала приобретать алый оттенок.
– Что с ней произошло? – стараясь скрыть слезы, которые, будто бриллианты, застыли на длинных ресницах, пролепетала она, уводя взгляд в сторону. Вот! Вот он этот момент, когда маска была сброшена и перед Лионелем предстала все та же наивная, верящая в высшую справедливость девчонка, которая сорок пять лет назад стояла рядом с ним, выторговывая жизнь собственной сестры.
– Когда на плечи человека падает груз испытаний, который тот не в состоянии вынести, самое меньшее, что он может потерять – это рассудок, – намеренно скрывая правду, произнес Лионель. Не нужно было Авроре знать, что ее бесценная жертва утонула в вине и бесконечном разгуле, который учинила сестра, спустя несколько месяцев после ее смерти. Хотя и сам ведьмак, сказать по правде, приложил к этому свою руку. Стерев истинные воспоминания Шарлотты о трагическом дне, о причине смерти родителей, он, пусть и сам того не желая, прервал истинный ход вещей. Этот поступок в некоторой степени способствовал тому, что Лотти, согнувшись под гнетом общественного мнения, уверовала в ведьмовское прошлое своей безвинной сестры, а дальше все пошло по накатанной дорожке. Внутренние демоны вырвались на свободу и началось стремительное падение.
– Что произошло после моей смерти?
– А что происходит с семьей человека, обвиненного в колдовстве? Ваше имущество конфисковали, Шарлотту начали избегать, пока она окончательно не обезумела от горя и одиночества. – На некоторое время они замолчали. Аврора пыталась побороть злость, а Лионель чувство вины, но оно довлело над ним, будто молот над наковальней, готовый в любой момент рухнуть вниз. – Прости, это мой грех, – согнувшись под грузом собственной вины, произнес он. – Ты была в Аду, когда-нибудь туда приду и я. Мне придется ответить за все.
– Поздравляю, таких, как ты, там будут встречать с оркестром, – злобно выплюнула она, свернув глазами.
– Тебе не хуже меня известно, что ни один человек, отдавший жизнь темным искусствам, не может ослушаться приказа своего господина, – отозвался Лионель, глядя на нее. – Ты сама прекрасный тому пример.
– Ты продал душу? – проговорила Аврора.
– Не совсем. Я дал клятву на крови, что буду вечность служить Абаддон, заключая сделки и принося в его копилку души.
– Но почему?
– Почему?! – с удивлением переспросил он. – По какой причине человек может отказаться от собственной души или обречь себя на адские муки? Ревность? Амбиции? Любовь?
– Любовь? – переспросила Аврора. Да, именно любовь к близким привела ее к воротам бездны, но в то же время, именно любовь позволила ей выжить. Поразительное чувство! Исцеляющее, дарующее надежду, но в то же время уничтожающее. Разве могла она осуждать Лионеля за то, что он добровольно стал рабом любви? Нет, не могла. По ее глубокому убеждению жизнь возлюбленного или близкого человека стоит тысячи жизней, так разве в праве она была судить его за малодушие, когда сама шла по этой же тропе? – Как это произошло?
– Давным-давно я оказался проклят любовью к женщине, чья красота затмевала собой солнечный свет, – впервые со времен своего грехопадения Лионель позволил себе откровенную исповедь. По какой-то неведомой причине, он считал, что женщина, которую он обрек на адские мучения, имеет право знать историю его позора и первопричину ее бедствия. – Никогда я не видел таких гипнотических глаз, не слышал такого ангельского голоса, не прикасался к золоту волос. Прекрасная женщина – истинная демоница, воплощающая в себе самые смелые мужские фантазии. Она подвела меня к краю бездны, а я в нее прыгнул, не подозревая, что все это коварная ловушка.
– Я… я не понимаю…
– Барбело стала воплощением мечты, которую у меня отняли. Долгие годы я жил надеждой воскресить в сердце былой огонь, но все мои попытки обрести счастье были лишь ничтожной пародией той любви, что я испытал однажды. И тут она появилась вновь, несчастная жертва древнего зла, представившаяся рабыней Абаддон, молила спасти ее из его коварных сетей, сулила вечное счастье. А цена… сделка весьма тривиальная, как ты понимаешь – моя душа. Я согласился. Однако, узнав о том, что я сведущ в магии и темных искусствах, владыка гнева пересмотрел условия сделки. Так я стал сборщиком душ из-за женской красоты и коварства. Лишь спустя семь лет, когда отведенный мне срок закончился, я узнал правду о том, что Барбело все это время была сообщницей и любовницей сразу двух демонов: Асмодея и Абаддон, демоницей в легионах Ада. Но подписанный кровью контракт не рушим. За семь лет счастья я заплатил разочарованием и вечным рабством.
И пусть Лионель опустил многие подробности в своей исповеди, но и того, что Аврора услышала было вполне достаточно, чтобы ее трепещущее сердечко сжалось от жалости. Будучи свидетельницей того, как завораживающая красота Барбело действует на мужчин, какой древней магией она опутывает их сердца, сложно было упрекнуть Лионеля в малодушии, уж если сам Асмодей – демон блуда и коварства не устоял перед чарами обольстительницы, падшей с небес, что и говорить об остальных.
Но поразило Аврору отнюдь не это, а то хитросплетение судеб, которое привело ее в эту ночь к воротам старого замка. Какова была вероятность того, что из всех суккубов и демониц именно Барбело завладеет сердцами сразу двух мужчин, сыгравших в жизни, а точнее в смерти Авроры такую роковую роль? Какова была вероятность того, что из всех демонов Ада, именно Асмодей станет ее повелителем и возлюбленным? Какова была вероятность того, что раз переступив грань смерти, она сможет вернуться к тому, кто лишил ее жизни? В конце концов, какова была вероятность того, что демоны, слывшие непримиримыми врагами, заключат союз, чтобы совместными усилиями вернуть Люцифера? И что оба они дадут ей право говорить от собственного имени? Казалось, что мойры настолько запутали нити их судеб, что ни князья Ада, ни простые смертные уже никогда не смогут вырваться из этого круговорота.
Нет, это была не случайность, а претворяющийся в реальность план, берущий свои истоки столетия назад. Выходит, вся ее семья должна была погибнуть ради того, чтобы ее светлая душа попала в Ад. Но зачем? Последовавшая вслед за вопросом мысль, повергла ее настоящий шок. Да простят ее небеса за то, что допустила такую крамолу, но сейчас Аврора видела себя спасительницей Преисподней, если не всего мира, а любой спаситель должен был возложить на алтарь великую жертву, такую, какую вознес Иисус, неся на Голгофу свой крест. Это было предрешено и никто не мог оного изменить. Жаль, что ни один из них так и не смог постичь сути этой божественной комедии, где им отведена роль пешек на шахматной доске. Обидно, обидно до слез.
– Пожалуй, это еще одно доказательство того, что мы не властны над своими судьбами, – отпуская его руку, проговорила Аврора, вглядываясь в кровавые петельки внутри чаши. – Мне было предначертано спуститься в Ад, а тебе – стать моим проводником. И сейчас мне кажется, что для этого мы были рождены, для этого любили и страдали.
– Ты явно знаешь больше, чем говоришь! – испытующе глядя на нее, произнес ведьмак. – Будь на твоем месте любая другая женщина, я бы услышал сотни проклятий, а ты… ты не оправдываешь, но и не обвиняешь…
– Ты сейчас сам ответил на свой вопрос. Ни одна другая девушка не могла оказаться на моем месте, потому что оно было отведено мне столетия назад, точно так же, как тебе была отведена роль моего палача. Да простит меня Господь, но столетия ты ждал именно меня.
– Да, покупка твоей души стала сделкой тысячелетия! Не часто невинные спускаются в Ад, и не часто небеса бросают их там на произвол судьбы.
– А вот это еще предстоит выяснить.
– Насколько я вижу, поиск Люцифера приобрел для тебя сугубо личный смысл, – выливая на карту кровавую жидкость, произнес Лионель.
– Да, – едва слышно ответила девушка.
– Заклинаю, призываю, повелеваю – явись мне! – проговорил ведьмак, опустив свечу в жидкость. В мгновение ока карта запылала синим пламенем, от неожиданности Аврора даже отпрыгнула в сторону. – Заклинаю, призываю, повелеваю – явись мне! Заклинаю, призываю, повелеваю…
– Смотри, – девушка заворожено указала на карту, пожираемую огнем. В левом углу в пламени образовался небольшой прогал, а название города, выведенное черными чернилами, запылало алым.
– Заклинаю, призываю, повелеваю – явись мне! – обходя стол, проговорил Лионель. Вскоре от карты остался лишь небольшой клочок, окруженный пеплом. – Поздравляю, – проговорил колдун, поднимая частичку пергамента. – Мы едем в Париж.
– Но как мы найдем Дьявола в таком огромном городе?
– О, поверь, это не составит особого труда. Он будет там, где будет хаос. Прикажу заложить карету, – выходя из комнаты, произнес Лионель, пропуская свою гостью вперед. Девушка явно что-то скрывала. С того света просто так не возвращаются. Ну что ж, до Парижа путь не близкий. У него еще будет время на то, чтобы докопаться до истины.
Когда они завершили колдовской ритуал, солнце в небесах уже отмерило полдень. День выдался на редкость ясный и безветренный, что является несомненной редкостью в это время года, казалось, сама природа благоволила путешественникам, обещая облегчить дорогу.
Коляску заложили за считанные минуты, и уже через четверть часа она отбивала мерный ритм по набережной. Со всех сторон на черный экипаж лорда Демаре́ смотрели с нескрываемым удивлением, не часто хозяин проклятого замка являл простым горожанам свой лик, от раздражения Лионель даже закрыл бархатные шторки.
– Слишком много народу, – задумчиво проговорил он, будто обращаясь к самому себе. – Обычно это суеверное отребье в такой день не покидает своих домов, а тут такое столпотворенье. Не к добру.
С каждой минутой все сложнее становилось продвигаться в нескончаемом людском потоке, а на подъезде к главной городской площади она и вовсе остановилась, увязнув в толпе. Некоторое время посидев внутри, видимо прикидывая возможные варианты, Лионель приоткрыл дверцу, подзывая к себе оборванного юнца-карманника, сновавшего между дородными торговцами.
– Что там случилось? – проговорил колдун, бросая мальцу серебряную монету.
– Ведьма, господин! Ее поймали сегодня ночью разгневанные горожане, и сегодня уже решили спалить на костре.
– Без суда? Это невозможно! – сжав в руке трость, произнес мужчина.
– Судья Кольтенэ́ уехал в столицу, а толпа в ужасе, господин. Все боятся, что находясь в заключении, она нашлет на город бедствия, войну и мор, – отозвался мальчишка, оттесненный от кареты.
– Туда ей и дорога, милейший, – проговорил престарелый булочник, протискиваясь к толпе, чтобы не пропустить зрелище. – Суд нужен, когда вину нужно доказывать, а тут сразу несколько человек видели ее метаморфозы. А страх он, знаете ли, объединяет. Разве может закон властвовать там, где бесчинствует толпа? Когда народ требует крови остановить его может разве что королевская рать, коей тут нет.
– Должно быть они схватили одну из ведьм, бежавших с шабаша, – произнес Лионель, закрывая дверцу кареты.
– И ты не можешь ничего сделать?
– Он правду сказал, этот булочник, если толпа жаждет крови, лучше дать ей желаемое. Ни ты, ни я не сможем их остановить без применения магии, а это непременно поставит под угрозу выполнение нашей миссии. Готова ли ты поставить на карту все ради жизни какой-то колдуньи?
– Какой-то колдуньи?! Ты знал каждую из них, а теперь без всякого зазрения совести будешь смотреть, как толпа разрывает их на куски?
– Среди тех, кто вчера был на шабаше не было невинных, уж поверь. На руках каждой из этих женщин кровь… кровь безвинных мужчин, женщин, детей, даже младенцев, которых они приносили в жертву Сатане, желая продлить собственную молодость или увеличить силу.
Под его суровым взглядом Аврора даже прикусила язык, ибо страшно ей стало расспрашивать Лионеля обо всех бесчинствах, которые творят черные колдуны, чтобы достичь истинного могущества, а карета тем временем медленно, но верно продвигалась вперед, окруженная кричащей толпой. Визг людей, плач младенцев на руках матерей оглушали, вспомнив собственную казнь, Аврора даже зажмурила глаза и закрыла уши, но воспоминания все равно ворвались в ее разум, воскресив в памяти былой страх, боль и тошнотворный запах собственной горелой плоти.
– Ведьма, ведьма, – скандировала толпа. – Сжечь прислужницу Дьявола!
– На костер ведьму! – вторили остальные. Годы ничего не изменили. Все было точно так же, как сорок лет назад. Авроре даже начало казаться, что она опять перенеслась во времени и теперь со стороны наблюдает за собственной казнью. Против воли слезы хлынули по ее щекам, а до слуха донесся скрипучий старушечий голос.
– Проклинаю Вас! Проклинаю! – в порыве безумия твердила она, от проклятий переходя к неистовым молитвам и наоборот. – Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня**. Проклинаю Вас! Именем Господа… Я никогда не причиняла зла никому из вас!
Ее слова эхом отразились от каменных стен, и, когда какой-то мужчина крикнул, требуя тишины, она возвысила голос и заявила, что будет говорить.
– Заставьте ее замолчать! – потребовал старый инквизитор, пришедший теперь в ярость. Его голос, басистый и размеренный, заставил Аврору задрожать. Это был он, тот, кто допрашивал ее, пытаясь выбить признание в колдовстве. Он выкручивал ей руки, оставлял на теле ожоги, одевал на ноги «испанский сапог». Безжалостный изверг! А теперь он мучил еще одну несчастную женщину… пусть даже и ведьму.
– Пусть он замолчит! Пусть замолчит! – вжавшись в мягкую спинку кресла, залепетала она, Лионель, было попытался привлечь девушку к себе, чтобы успокоить ее душевные волнения, но она в страхе оттолкнула его с силой, которую сложно было представить в такой крохе. Ох, сейчас она все бы отдала, чтобы оказаться в другом месте, но карета намертво увязла в толпе.
– Я буду услышана! – снова прокричала старуха, и голос ее оставался таким же громким.
– Ведьма! Ведьма! Я сам видел тебя этой ночью! Видел, как ты обратилась! – в ответ на ее крики, громогласно заявил мужчина. – Вчера она была молода и красива, на бал к Сатане она надела костюм истинной молодости.
Лионель, все же усмирив трепещущую в его руках Аврору, отодвинул бархатную шторку, чтобы воочию увидеть очередную расправу инквизиции, да так и замер, напрягшись всем телом. На водруженном костре, привязанная к позорному столбу, стояла Шарлотта, облаченная в старые лохмотья. Ее растрепанные волосы нещадно трепал ветер, а безумные глаза скользили по толпе; она глядела на собравшихся, которые тут же поворачивались к ней спиной. Наконец ее взгляд остановился на черной карете, стоявшей у самого въезда на площадь. Она увидела Лионеля, который против любого здравого смысла дал кучеру приказ поворачивать лошадей, затем посмотрела на старого кузнеца, являвшего собой молчаливое обвинение, а потом и на его супругу, которая моментально съежилась на своем сиденье. Лицо последней покраснело, и она в панике взглянула на своего супруга, по-прежнему остававшегося неподвижным.
Между тем великий и победоносный инквизитор, хрипло крикнул палачу, чтобы тот начинал процедуру, ибо обвинительный приговор уже зачитан. Распалив скрученную солому, он поднес ее к основанию костра, где был сложен тонкий хворост и мелкие дровишки. Тонкие петельки дыма поднялись вверх и минутой спустя небольшое пламя уже жадно пожирало дерево, а старуха все не унималась.
– Меня несправедливо обвинили в колдовстве, поскольку я не являюсь еретичкой и не поклоняюсь Сатане. Никому из присутствующих здесь я не причинила никакого зла! – кричала она, глядя на карету, и Лионель чувствовал этот взгляд, даже находясь по ту сторону стенки. Чувствовала его и Аврора, которая изо всех сил пыталась вырваться из его стальной хватки, но мужчина лишь сильнее прижал ее к себе.
– Пусти! Пусти меня, – кричала девушка, раздирая ногтями его руки и лицо. – Это ведь она! Она! Ее сжигают из-за меня! Если бы я не пришла в дом Виктора… Это моя вина.
– Ты ничем ей уже не поможешь! Не поможешь! Только обречешь себя заново переживать все это безумие!
– Пусти меня, – впившись зубами в его ладонь, прорычала девушка, выскакивая из кареты. В одну секунду ее окружила толпа, подхватила в своем потоке и оттеснила к стене так называемого Дворца Правосудия. Пытаясь сопротивляться, прорваться к костру, запах которого уже начал заполонять площадь, Аврора расталкивала недовольных кумушек и стариков, призывая их опомниться. – Она не виновна! Это не она! Это все я! Я! Я вернулась из мертвых…
К тому моменту, когда ей удалось прорваться в первые ряды, ноги Шарлотты уже вовсю целовали языки пламени, обезумев от боли, она корчилась в последней агонии, уже не видя слез сестры, пытавшейся разворошить и раскидать в сторону огненные поленья.
– Шарлотта! Шарлотта, помогите мне! – взывая к толпе, кричала Аврора, но ни одна живая душа не пришла ей на выручку. В этот момент несчастная, сгорающая заживо женщина издала последний стон и безвольно повисла на позорном столбе, пронзенная стрелой в самое сердце. Не разумея в полной мере произошедшего, Аврора оглянулась назад, увидев Лионеля, стоявшего на крыше кареты с арбалетом в руках, но в то же время, она почувствовала как чья-то сильная рука ухватила ее за капюшон и отбросила в сторону.
– Не смей мешать божественному правосудию. Эта прислужница Сатаны должна ответить за свои злодеяния.
Рухнув в грязь, Аврора подняла на своего обидчика заплаканные глаза. Видимо мужчина, лицом к лицу встретившийся с восставшей из мертвых возлюбленной тоже потерял дар речи, с ужасом глядя в ее пылающие гневом глаза.
– Виктор! – прорычала девушка. – Клянусь тебе, ты ответишь за все! Она была невиновна. Это все я! Да будь ты… Властью самой Преисподней я проклинаю тебя! – подняв вверх руки, прокричала она. Видимо в это мгновение ее голос настолько возвысился над криками толпы, что кругом воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском костра.
