Текст книги "Асмодей (СИ)"
Автор книги: Dragoste
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 43 страниц)
– Не правда, – вспыхнула Аврора, – собравшиеся там верны Люциферу, а верность нельзя купить!
– Поднимите ее, – спокойно произнес Вельзевул. Двое демонов подняли девушку, которая изо всех сил продолжала кутаться в заляпанный копотью и грязью плащ, будто он мог защитить ее от нависшей опасности.
– А кому, по-твоему, верен Асмодей? – елейным тоном поинтересовался он, срывая с ее пальца изумрудный перстень, который огнем обжог его ладонь, но демон даже виду не показал. – Мамон!
– Слушаю Вас, мессир, – рыцарь до того стоящий в молчании, подошел к Вельзевулу, искоса поглядывая на Абаддон, который буквально испепелял бывшего товарища по оружию взглядом.
– В знак моей доброй воли, передайте Асмодею мой дар, – с этими словами он завернул перстень в платок с золотым сигилом. – Скажите, что условия его капитуляции не изменились, и что пока он думает, я немного поиграю с его любимой игрушкой.
– Убери свои грязные лапы! – выкрикнула Аврора, отпрянув от демона.
– Среди демонов ходило много слухов о твоем кротком нраве, о том, сколь ценит Асмодей твои заслуги, но, как я вижу, не все слухи правдивы. Меня же интересует другой вопрос: ты так же свирепа в объятиях своего господина, как здесь и сейчас? Впрочем, это мы еще увидим. – Он обошел девушку вокруг, схватил в горсть ее волосы и поднес к ноздрям. – Это я и почувствовал. Твои волосы надушены и благоухание это не принадлежит моему миру. Выходит, это ты прошла сквозь портал и привела сюда Люцифера. Смело. – Он отпустил волосы, но тут же сжал ее подбородок железной хваткой. – У тебя кожа нежна словно шелк; губы, подобны лепесткам роз. Ты по-своему прекрасна, хотя янтарь твоих глаз сверкает гневом. Но этого добра здесь немало, ты одна стала жемчужиной в гареме Асмодея. Неужели тому виной одна лишь чистая душа? Или у тебя есть какие-то скрытые таланты? – Вельзевул плотоядно оглядел девушку с ног до головы. – И самое главное, чем он смог заслужить твою верность?
– Пустите, – прошипела она, но Владыка лишь сильнее сжал свою хватку.
– Стража, отведите ее в покои. К разговору с ней я вернусь ночью, посмотрим, чему за эти годы тебя сумел научить держатель адских борделей, а этих, – он указал на Астарту и Абаддон, которые все еще стояли на коленях, – бросьте в темницу, может, станут немного сговорчивее.
Охранник подхватил Аврору под локоть, подталкивая к небольшой дверце в противоположном конце зала, но девушка, будто ночная фурия, оттолкнула его, опалив негодующим взглядом:
– Я пойду сама! Нечего тащить меня, словно непослушную скотину! – Вельзевул в ответ на это лишь разразился громовым смехом. Подумать только, даже в этом напускном смирении была горькая ложка бунтарства и непокорности. Рабыня, а ведет себя, будто королева. – Асмодей предоставил тебе слишком много свободы, не дерзи мне девочка. Сейчас твоя жизнь целиком зависит от решения твоего властелина, поэтому я не советую тебе искушать судьбу.
Ничего не оставалось делать, кроме как повиноваться и последовать за огромным демоном-стражем. Он повел ее через двор в другую часть дворца. Стражники у входа вытянулись и застыли, опустив головы. Здесь не было алчущей толпы, не было криков, напротив, царила тишина, в которой гул шагов, эхом разносившийся по коридорам, оглушал. Пройдя тускло освещенным тоннелям, они оказались перед арочным входом, ведущим в большое помещение, где тихо журчал фонтан, а за ним находилась массивная каменная дверь, помеченная все теми же непонятными символами. С грохотом распахнув ее, стражник буквально втолкнул Аврору в погруженное во мрак помещение, захлопнув за собой дверь.
========== Глава XVII ==========
Асмодей оказался хорошим пророком, и все свершилось так, как он предсказывал: не сумев одержать быструю победу в ущелье, Вельзевул прибег к оружию более цивилизованному и изощренному – политике. Прекрасно понимая, что с возвращением истинного короля Преисподней его власть зашатается в своих еще не окрепших устоях и по мановению руки Люцифера может рассыпаться прахом, демон не скупился на посулы и подкуп, не теряя времени даром. Как результат – его послы под белым флагом явились в самое сердце ополчения, пытаясь договориться или отравить разум там, где сила не имела власти.
Аудиенция происходила под сводами небесного шатра Люцифера, получившего свое название благодаря испещренному звездами куполу, на вершине которого сиял огромный лунный диск, освещавший внутреннее убранство лучше, чем сотня свечей. Князь Преисподней восседал на огромном кресле, подножие которого было обито резной костью и золоченой жестью; позади него стояли Лилит и Азазель, Асмодей же расположился чуть в стороне, с любопытством глядя на прибывающих послов, вынужденных ступать по полу, устланному знаменами, захваченными в предыдущих битвах. К слову, почти никто из прибывающих не вызывал у демона блуда одобрения. Баал казался слишком высокомерным, Мерезин – чересчур раздражающим, Ариох явно оделся в лучшую свою одежду, которая тем не менее поражала сочетанием убогости и вычурности – а это говорило об отсутствии чувства меры. Роскошь, не уместная для Ада. При каждом из них находилась свита, в которую, помимо достаточно слабых магов, входили молодые воины – амбициозные чертята, мечтающие даже ценой собственной жизни стать частью чего-то великого. У одного – двое воинов, у другого – четверо, а были и такие, кто привез с собой по пятнадцать-двадцать бесов. Оных Асмодей презирал всеми силами своей черной души: слабые, едва прикоснувшиеся к власти, они уже успели взрастить в своих душах амбиции высшей аристократии Ада, пытаясь уподобиться ей если не могуществом, то хотя бы внешней роскошью, в чем явно перегнули палку.
Следом за этим пестрым, лишенным всякого вкуса сборищем обреченных на смерть посланников, явно не представлявших всю обреченность данного им поручения, наконец вошла та, что поистине заслуживала внимания. Облаченная в зеленое, расшитое золотой вышивкой платье с грациозной легкостью в шатер впорхнула Барбело. Огромный, еще не успевший затянуться шрам, расчертил ее по-ангельски прекрасное лицо, но несмотря на это, лик ее продолжал пробуждать в душах восхищение, а в нечестивых сердцах – страсть и похоть. Метнув с сторону Асмодея томный многозначительный взгляд небесных глаз, демоница склонилась перед Люцифером, вставая подле остальных посланников, бросавших в сторону обезображенного владыки любопытные взоры.
Замыкал процессию Астарот, пожалуй, самый осторожный и самый благоразумный из всех посланников. Он приехал один, словно бы желая бросить вызов чрезмерной пышности собственных союзников. Было очевидно, что рыцарь, привыкший вести переговоры с равными себе, презирал новых сторонников Вельзевула ничуть не меньше, чем сам Асмодей, но был вынужден ради победы мириться с текущим положением дел, собственно, как и все остальные.
Астарот был высок ростом, широк в плечах – статью сходен с Асмодеем, но обладал более жесткими чертами лица. Взгляд его, глубокий, спокойный, но разящий, словно стрела, был сокрыт тенью длинных ресниц, заставляя трепетать слабые сердца. Воистину, многие женщины и демоницы поддались коварству этих прекрасных глаз! Но «кротость» демона была весьма обманчива. На самом деле он свирепый и неукротимый воин, и горе тому, кто встретится с ним в бою! Мускулы его играли на руках при каждом движении, широкие плечи были гордо развернуты, лицо лишено всяких эмоций. Упругим шагом шествовал он по живому коридору, между воинами, между пиками, по ковру захваченных знамен, не обращая внимания на перешептывания вокруг, держась при этом так, словно никогда не могло родиться и тени страха в его душе.
– Приветствую тебя, дух зла и повелитель теней, Вельзевул прислал нас к тебе, – едва склонив голову перед бывшим властелином, произнес Астарот, с не меньшим интересом, чем остальные, разглядывая увечья на лице некогда прекраснейшего из архангелов. Определенно, Вельзевул был прав, Люцифер сумел заполучить могущество Матери, а потому время его близилось к исходу, будучи одновременно союзником и главным врагом. От того, как сегодня лягут карты зависела судьба всех миров. С одной стороны было очевидно, что долго удерживать подобную силу Люцифер будет не в состоянии, нужно только дождаться того мгновения, когда змей пожрет сам себя; с другой – промедление могло вызвать новый бунт и расколоть армию Вельзевула. Ах, время, время – всегдашний враг заговорщиков и друг настоящей силы. Оно всегда разоблачает ложь, неся победу истине. Но на чьей стороне была сила теперь? Астарот нахмурил брови, пытаясь впитать в себя часть той энергии, что туманом окружала темного владыку. – «Время его стремительно убывает», – произнес он сам себе, – «выходит, Люцифер всеми силами будет стараться приблизить момент решающей битвы, чтобы успеть сбросить с себя силу Матери до того, как она уничтожит его. О, Вельзевул – о, старый лис, избрал верную тактику: отсидеться за высокими стенами»…
– И что же он велел передать тебе? – спокойным, но величественным голосом произнес Люцифер, обратив на бывшего друга голубые, как небо, глаза. Властелин поднялся с трона, и свита, что стояла подле него, двинулась вперед, окружив его кольцом.
– Я буду говорить с Асмодеем и теми, кто пошел вслед за ним, – прижав к груди магическое кольцо, окружившее его и прильнувшую к нему Барбело магическим полем, произнес Астарот. По рядам пробежался обеспокоенный шепот и десятки глаз обратились на Люцифера, желая понять сможет ли Владыка снести подобное оскорбление. Однако тысячелетия, проведенные в Геенне, видимо заставили его смирить былую гордыню. Вновь опустившись в кресло, он повелительным жестом подозвал Астарота ближе.
– Что ж, говори, ежели есть что сказать.
– Асмодей, князь блуда и хранитель времени, Владыка Вельзевул ценит верность превыше всего, а потому готов в мудрости своей подарить прощение тебе и тем, кто пошел вслед за тобой дабы поддержать Темнейшего князя. Помня прошлые заслуги рыцарей и всех, кто находился у них во служении, Владыка готов раскрыть для вас врата на Землю, где вы сможете основать новое царство бессмертных, оставив в Преисподней свою силу. В качестве возмещения ущерба каждому из вас бессрочно будет даровано право на души, в количестве равном тому, что Вы ежегодно получали при былой власти.
– Щедро, – усмехнулся Люцифер, обводя взглядом ряды собравшихся. Было очевидно, что это заявление ядом разлилось в разумах присутствующих. Если раньше многие из них шли в бой, желая вернуть утраченное достояние, то теперь к праву бескровной капитуляции они получили от Вельзевула внушительный довесок. Здесь было над чем задуматься. Веками демоны рвались на Землю, желая покинуть проклятые владения, и сдерживала их лишь власть Люцифера, теперь же мечта могла стать былью. И лишь немногие понимали скорбные последствия этого решения. Хрупкий мир, заключенный с небесами, держался лишь стараниями темного владыки, которые рассыплются прахом в тот миг, когда нога первого демона ступит на Землю с целью ее колонизации. Тогда вся мощь небес обрушится на тех, кто отважится презреть запреты и Вельзевул расправится с бунтовщиками рукой самого Создателя, а дальше… дальше будет столь желанная его сердцу война.
– И почему, по-твоему, мы должны согласиться? –поинтересовался Асмодей.
– Потому что у вас нет иного выбора, иначе Азраэль пожнет каждого из вас. Ее тень уже нависла над вами. Пора делать выбор.
– Тень смерти – еще не смерть, – спокойно произнес князь похоти.
– Но ее предтеча, – возразил Астарот. – Знайте, она рядом… реет в сумеречной мгле, пряча свой лик до роковой минуты… Я же предлагаю Вам жизнь! – демон обвел взглядом толпу, оценивая эффект от собственных слов. Подняв над головой заключенные в золото свитки, он продолжил, – Здесь у меня грамоты о помиловании, приняв которые, вы сможете беспрепятственно пройти сквозь портал на Землю через врата Черного замка. Для Вас закончится война и начнется новая жизнь вдалеке от адского пламени. Подходите, берите…
– Замолчи, – взревел Асмодей, нанеся удар клинком, который встретившись с магическим щитом, запел скорбную песнь, отлетев в сторону. Астарот был прекрасным колдуном: лучшим из всех. Его магия находилась за гранью, которую Асмодей не мог переступить, а Люцифер и не пытался, сохраняя силы для предстоящей битвы. – Долго это не продлится, твоя сила иссякнет! – добавил он.
– А долго и не нужно! – равнодушно развел руками посол. – Демоны Ада, слушайте меня: в каждом призыве вашего господина звучит клич о свободе, а значит, он милостью своей подобно Господу дарует вам свободу выбора. Не он, а вы властны решать сражаться вам на войне или уйти в мир, жить или умереть. Если в их словах есть хотя бы частичка правды, он позволит вам сделать этот выбор.
– Не слушайте его, – вмешался в разговор Асмодей. – На Земле Вас ждет только смерть. Небеса не позволят ни одному падшему подняться.
– Небеса оставили тот мир. Люди погрязли в распрях, грехе и низменных страстях. Где были небеса, когда мы войнами раздирали Землю на части? Где были небеса, когда наслав чуму, мы пожинали тысячи невинных жизней? Где небеса сейчас?! Они оставили всех… А Люцифер… быть может вы страшитесь его гнева? Ну так для этого он должен сначала победить, но время играет против него. Мать вскоре потребует силу назад, и что тогда останется?
– Если у нас не хватит сил победить, то хватит гордости не покориться, – выступая вперед, произнес Азазель, сомкнув кулак на рукояти меча.
Меж демонами в шатре прошелся шепот, который быстро утих, оставив после себя мучительные сомнения. Они переглядывались друг с другом, пытаясь найти в глазах соратников отражение собственных желаний, дожидаясь того смельчака, который первым отважится озвучить мысль, не дававшую покоя каждому. Пока, наконец, Ипос – командующий тридцатью шестью легионами духов не выступил вперед.
– Я принимаю твое предложение, – протягивая руку за грамотой, произнес он.
– Встань на место, иначе до Черного замка ты не доберешься! – прошипел Асмодей, преграждая ему путь.
– Нет, не нужно, – к разочарованию Астарота произнес Люцифер. Ах, если бы… если бы Люцифер приказал убить смельчака на месте все было бы куда проще. Подобно Вельзевулу он настроил бы против себя демонов, подорвав свой авторитет, но он был мудрее. Он позволил им выбирать, и каждый, кто отважится его предать, должен был выйти из шатра с клеймом позора под его пристальным взглядом. – Лучше предатель в ином мире, чем в собственном тылу.
Все замолчали, исподлобья глядя на тех, кто стоял рядом. Пока из рядов сторонников Люцифера не выступил Абигор, а за ним Гамор и еще несколько командующих. Под ехидную ухмылку Астарота они получали грамоты о помиловании, беспрепятственно покидая шатер Темного Владыки.
– Вы властны забрать с собой свои войска, – вослед им кричал Астарот, не скрывая торжества на лице. А Люцифер молчал… мысленно подписывая смертный приговор каждому, кто предателем покидал его обитель.
И вновь тишина накрыла шатер, опустевший до половины. Скольких воинов они потеряли после дипломатической интриги Вельзевула? Десять тысяч? Двадцать? Об этом даже думать не хотелось, как не хотелось думать о том, какие сомнения раздирают ряды оставшихся. По своей природе демоны были разрозненны и собрать их вместе могла лишь взаимная выгода, но что можно было им посулить тогда, когда враг любезно соглашался даровать больше?
– Асмодей, помня о вашей тысячелетней дружбе, Владыка Вельзевул готов даровать тебе больше времени для раздумий, – спокойно произнес он.
– Здесь не о чем думать!
– И все же, не спеши отказываться. В знак своего высочайшего расположения он посылает тебе подарок, – протянув Асмодею шелковый платок, проговорил Астарот.
– Как смеешь ты, – оттолкнув его руку, прорычал Асмодей, но закончить угрозу, которая вертелась у него на языке так и не успел, ибо платок с металлическим звоном упал на пол шатра, открыв взгляду завернутый в тончайший шелк изумрудный перстень. Второй раз за последние несколько минут Астарот просиял победоносной улыбкой с превосходством глядя на Асмодея, который от неожиданности, казалось, потерял дар речи.
Подняв взгляд на Люцифера, он будто бы негласно вопрошал, нет, скорее упрекал: «ты же говорил, что все в порядке?», но ответом ему было такое же немое удивление. Князь Тьмы понятия не имел о том, как девчонка попала в руки Вельзевула, свято веря в то, что нет в Аду более безопасного для нее места, чем Сумеречный храм, но судьба, очевидно, поступила иначе.
– Великий дар, – усмехнулся Асмодей, подбирая с пола собственный перстень. – Как?
– Страсть женщин безрассудна. Она толкает их в сети пагубных эмоций, заставляя разум уступить место чувству. Тут-то их и настигает холодный расчет, – подавая демону золотой тубус с посланием, произнес Астарот.
С жадностью вырвав из рук врага свиток, Асмодей пробежался взглядом по черным завиткам чернил, запечатлевших на бумаге приговор. Напряженное молчание сменилось перешептыванием. Оставшиеся, кто с осуждением, кто с нескрываемым негодованием смотрел на князя блуда, который, казалось, застыл где-то во времени, обратившись с неподвижную статую. Ни один мускул не дрогнул на его лице, грудь не вздымалась при дыхании, и лишь взгляд, наполненный нескрываемым гневом горел жаждой возмездия. Мгновением спустя лист в его руке запылал алым пламенем и пеплом осыпался к ногам.
– Она готова была отдать за тебя жизнь, – не скрывая ехидства в голосе, отозвался Астарот, – но мне больше интересно, что ради нее сделаешь ты?
– Останусь верным себе, – стараясь придать голосу ледяной тон, коим всегда говорил Абаддон, произнес Асмодей. В то, что Вельзевул позволит ему невредимым покинуть проклятые земли, демон решительно не верил, а потому благоразумно рассудил, что лучшей защитой для Авроры, если она еще жива, будет его полное равнодушие. Сложное решение, ибо в сознании кипела самая настоящая война. Чувство и долг внутри него слились в борьбе непримиримой: быть верным клятве иль отречься той, что вырвала его из омута вечной скорби. И что не избери – всюду душевные терзания. А он-то и не думал, что его закостеневшая душа еще способна на такое. – Все мы приносим жертвы ради победы, но знай, никто не будет воровать у меня безнаказанно. Мы еще встретимся, – надевая на палец изумрудный перстень, что расположился по соседству с ониксовым кольцом Сатаны, прошипел Асмодей.
Едва холодный металл кольца коснулся его кожи, перед глазами пронеслись образы последних дней. Всё, начиная с того момента, как демон вручил своей подопечной магический артефакт. Теперь уже в более ярких красках он увидел шабаш и последовавший за ним разгром; долгую дорогу в Париж; ураган, пронесшийся по стольному граду; ритуал в Сумеречном храме и события произошедшие после. В одночасье собственные слова встали у него поперек горла, а чувство вины неподъемным грузом упало на плечи.
Асмодей про себя выругался и это ж надо… неужто совесть стучится в запертые двери его души. В конце-то концов ему какое до того дело? Ну кинулась девчонка ему на помощь, так это и не он вовсе был. За глупость и непослушание надо платить. Да и вообще, не по статусу господину о судьбе рабыни печалиться. Но почему-то легче от этого умозаключения не стало. И кто из них, скажите на милость, другому после такого хозяин: он ей или она ему? Может, и впрямь она колдунья, раз сумела его разум своими сетями опутать? А может и что-то большее украсть сумела.
Собственно, Люцифер тоже хорош. Ведь не случайно Асмодей ее подальше сослал, так Дьявол рассудил иначе, мол мертвым место в мире загробном. И как на зло, все напасти разом: только начинает казаться, что сумел вырваться из этой трясины, так рука судьбы тебя снова с головой окунает в этот омут. А он-то, Асмодей, считал себя если не всесильным, то уж властелином собственной жизни, на деле же оказался не многим лучше обычных смертных.
– О, в этом я ни капли не сомневаюсь, брат! – процедил Астарот, прерывая череду его мыслей. В тот же миг яркая вспышка осветила шатер, ослепив присутствующих, когда же свет угас, внутри остались только поредевшие сторонники Люцифера, преисполненные гневом и недоверием по отношению друг к другу.
– Что было в этом письме? – высокомерно поинтересовалась Лилит, подходя к тому, с кем когда-то давно делила ложе. Страсть их хоть и не была наполнена тем огнем, что пылал в глазах Асмодея при виде Барбело, но было в ней нечто манящее своей непредсказуемостью, напоенное похотливым безумием и сводящее с ума. Но не одно безумие не могло длиться вечно, пожар потух так же быстро, как и разгорелся, оставив в пепелище чувств лишь взаимные упреки и затаенную обиду, которая выбиралась на поверхность при каждом удобном случае. И сейчас был один из них.
– Мир рухнет в тот момент, когда я сочту нужным отчитываться перед тобой, – с тем же ядом в голосе, ответил он.
– И все же тебе придется держать ответ, ибо я не пойду в бой вслед за тем, кто может воткнуть мне нож в спину из-за смертной девки, – не унималась Лилит.
– Смерть стала для нее залогом вечной жизни, она давно ушла из того мира, – равнодушно заметил Асмодей, – Я разве давал повод усомниться в моих решениях?
– Ты даешь этот повод сейчас, утаивая то, что было написано в этом письме.
– Ничего из того, что имело бы значимость для предстоящего сражения или могло бы повлиять на мой выбор!
– Тем более не вижу в том большой тайны!
– Да, – поддержал ее Бельфегор, – Лилит права. Мы оказались на корабле в шторм, и мне бы хотелось быть уверенным в том, что ты не заберешь себе единственную шлюпку, пока мы будем бороться со стихией!
– Да… да, – со всех сторон послышались одобрительные голоса.
– Неужели вы оскорбите меня предположением в том, что я могу предпочесть рабыню своему долгу? – взревел Асмодей, теряя контроль.
– Достаточно! – поднимаясь с трона, произнес Люцифер, оборвав все пререкания. – Неужели Вы не видите, что они именно этого и добиваются. Нас и так осталось немного, а вы начинаете рвать друг другу глотки. Лилит, прибереги свою свирепость для битвы.
– Мой Властелин, – с негодованием начала демоница, но Люцифер одним лишь взглядом усмирил ее пыл.
– Достаточно. В одном Астарот прав – времени у нас мало, поэтому всех военноначальников я попрошу вернуться к своим войскам и подсчитать наши потери после минувшего визита «послов». Доклад о настроениях в армии жду в течение часа, – под его суровым взором демоны начали молча покидать шатер, бросая в сторону князя блуда презрительные взгляды. – А ты, Асмодей, останься! – удержав его под локоть, добавил Люцифер.
– Мессир, я…
– Что было в этом письме? – после того, как полог шатра закрылся за последним демоном, поинтересовался Люцифер.
– Неужели и Вы придерживаетесь того же мнения, что они?
– Отнюдь, просто я не желаю, чтобы ты шел в битву с сомнениями, ибо сомнения могут погубить тебя и всю нашу затею.
– Насчет этого можете не беспокоиться, Владыка. Вельзевул отобрал у меня дом, титул, должность и теперь он забрал…
– Женщину, – с долей иронии заметил Люцифер. В голосе его, к удивлению Асмодея, не прозвучало ни упрека, ни осуждения, скорее горькое понимание и сочувствие. – Именно поэтому я хочу быть уверенным в том, что когда на чаше весов окажется ее жизнь и твой долг ты выберешь последнее.
– Можете в этом не сомневаться, – отозвался Асмодей.
– Так ли это? Нужно быть слепцом, чтобы не понять того, что твое отношение к ней вышло за рамки привычной игры. Тебе не хуже меня известно, что это запретная связь, ибо подобные нам обручены с болью и повенчаны со смертью. О нашем одиночестве воспевает скорбную песнь хор тысячелетий – то залог равновесия и гармонии между мирами. Так повелось испокон веков и так будет вечность. Во имя тебя же самого тебе придется сделать выбор. Надеюсь, мы друг друга поняли?
– Поняли, мой Властелин, – склонив голову, произнес Асмодей.
– Выходит, осталось дело за малым – пробраться в Черный замок и убить Вельзевула.
– Ну с первым проблем не будет! – доставая из-под плаща несколько свитков с помилованием, усмехнулся князь блуда.
– Украл? – беря из его рук три грамоты, поинтересовался Люцифер.
– В тот момент, когда Астарот передавал перстень!
– Ох, не тот грех я тебе определил, кто бы мог подумать, что из тебя получится такой ладный вор, – Люцифер залился таким искренним смехом, что Лилит, вошедшая с докладом застыла на месте, недоверчиво переводя взгляд с повелителя на Асмодея.
«Видимо мир этот вконец рассудком повредился, если эти двое находят повод для радости в тот момент, когда смерть стоит на пороге, а войско в смятении», – пронеслось у нее в голове.
– Говори, – взмахнул рукой князь Преисподней.
– Владыка, предатели забрали свои войска, – понурив голову, произнесла демоница.
– И что у нас в сухом остатке?
– Ровно половина, мессир!
– Что ж, могло быть хуже, – усаживаясь в кресло, произнес Люцифер.
– Все и так плохо, – буркнула она. – Мессир, произошедшее пошатнет Ваш авторитет.
– А ты думаешь, если бы я приказал их убить, этого бы не произошло? – риторически заметил он. – Столетиями мы разжигали войны в мире людей не только для того, чтобы заполучить души павших, но и для того, чтобы научиться не совершать их ошибок. Миром правят те, кто правит толпой, а толпа – это стихия: ни один мудрый правитель не решится ей противостоять, ибо рано или поздно она сметет все на своем пути. Я же хочу заручиться их поддержкой, и лишать их свободы или убивать – не самый лучший способ добиться цели. Я покараю предателей, когда придет черед, не сомневайся.
– Но Повелитель, наши войска поредели, а воины Вельзевула преградили путь в ущелье.
– Скажи, – устало заметил Люцифер, потирая переносицу, – мы сейчас можем это как-то изменить?
– Нет!
– Тогда переживать об этом бессмысленно! Позови ко мне Азазеля и Бельфегора. Если все пойдет по плану этой битвы и вовсе может не быть.
– Будет исполнено, мессир, – склонившись, проговорила Лилит, бросив на Асмодея гневный взгляд. Поразительно, сколь долгой могла быть женская память и мстительным задетое самолюбие. Сколько забытых случаев могло прийти на ум после того, как заглянешь в темные закоулки сознания. Асмодей не разумел в полной мере, отчего так взыграла ненависть демоницы. То ли перстень, врученный Астаротом пробудил в ее душе лютую ревность, ибо по отношению к ней рыцарь Ада никогда не проявлял подобного беспокойства, то ли просто память воскресила нелицеприятные воспоминания, которые нашли отражение в нынешних поступках, хотя с тех пор минуло уже не одно столетие. Разбираться в этом Асмодей не желал, но в одном Лилит была права – идти с бой с тем, кому не доверяешь было рискованно, а ей он не доверял. И раз уж имя женщины – «непостоянство», что уж говорить о демонице, мечущейся между верностью и страхом.
– Она не должна знать ни о чем, впрочем, как и остальные, – после ухода демоницы хмыкнул Асмодей. – Чем меньше им известно о нашем предприятии, тем спокойнее они будут. Наше отсутствие в лагере не должно быть воспринято, как бегство.
– Согласен, – кивнул Владыка. – Но они и не узнают. К сожалению дела обстоят так, что под личиной Люцифера и Асмодея мы не сможем незамеченными пробраться в Черный замок, а неожиданность – наше главное оружие.
– Владыка, я не совсем… – но Люцифер в ответ лишь поднес палец к изувеченным губам, призывая к тишине.
В одночасье князь Преисподней провел ладонью перед лицом своего соратника, огромный бриллиант сверкнул на его пальце серебристым сиянием, и Асмодей почувствовал, как его внутренности стало скручивать, как будто чья-то невидимая рука ухватила их и попыталась вырвать из оков бренной оболочки. От желудка до пальцев на руках и ногах распространялось сильное жжение, перед глазами встала поволока едкого тумана, дышать стало невозможно. Демон скрючился пополам, задыхаясь упав на колени. Жар внутри него становился невыносимым. Теперь-то он понял, что испытывают грешники в подземных камерах его пещеры… что испытывала Аврора, когда Дэлеб бросила ее на раскаленные плиты. Ему чудилось, что кожа у него запузырилась и стала плавиться, словно горячий воск, а потом стянулась и затвердела, словно карнавальная маска. И началось! – прямо на глазах руки его стали худеть, пальцы вытянулись, ногтевые пластины пожелтели, отросли и закрутились, словно кошачьи коготки, а костяшки пальцев раздулись, как у древнего старца. Покалывание на голове возвестило о том, что превращение еще не закончено: густые черные волосы осыпались на пол и их сменили длинные белокурые пряди, спутанные в колтуны, плечи его болезненно сжались, спина прогнулась, грудь сузилась, да так, что послышался звук ломающихся костей. Асмодей болезненно застонал, рухнув на пол. Доспехи стали ему непривычно велики, демон ощутил себя узником, заключенным в стальную бочку. Превращение закончилось также внезапно, как началось. Асмодей лежал, распластавшись на холодном полу, в висках ощущалась неприятная пульсация, а конечности дрожали от слабости. С трудом перевернувшись на бок, он попытался подняться, но первая попытка оказалась неудачной. Боевая амуниция была так тяжела, что стала для ослабевшего тела неподъемным грузом. Воткнув меч в расщелину между досок, он использовал его как опору, чтобы наконец встать на ноги, и подошел к наполированной столешнице из черного камня, что стояла по правую руку от трона.
– Да ты верно шутишь? – проскрежетал Асмодей, не узнавая ни собственного голоса, ни отражения.
– Напротив, я серьезен, как никогда. В Аду истина такова, мой друг: чем более убого мы выглядим, тем меньше привлечем к себе внимание тех, кто выслеживает Асмодея или Люцифера.
Демон вновь вгляделся в зеркальную гладь, откуда на него пялилось существо весьма неприглядное: обладающее человеческими чертами, но лишенное человечности. Громадная голова была укрыта нечесаной гривой светлых волос; подковообразный рот скрывал ряды гнилых зубов; увесистый квадратный подбородок оброс щетиной; огромный горб между лопаток, и другой, уравновешивающий его, – на груди.
Поразительно, как столь хрупкое тело могло нести такую тяжкую ношу. И лишь глаза глубокого зеленого оттенка сохранили знакомое до боли выражение.
– Перебор, – прошептал Асмодей, качая головой. – Надеюсь не придется умирать в этой тушке, а то ведь стыда не оберешься, – уже улыбнувшись, добавил он.
– Еще один повод выжить! А вот доспехи – это лишнее, – столь же невозмутимо добавил Люцифер, взмахом руки обращая их в некое подобие монашеской рясы из грубой холщовой ткани. – И заключительный аккорд, – взяв руки ангельский меч, он обратил его в деревянную клюку, подавая товарищу.
