Текст книги "Асмодей (СИ)"
Автор книги: Dragoste
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 43 страниц)
– Владыка, но вы сами отправили их… – вдогонку бросила она, но эти слова растворились в крике дракона, нервно перебирающего ногами. Не обращая внимания на увещевания демоницы, Асмодей выскочил за дверь, усаживаясь на спину Нифелима, и уже собирался взлететь, когда его окликнул голос приближающегося всадника.
– Владыка Асмодей, – прокричал вестник, размахивая в воздухе запечатанным в золотую колбу посланием. – Владыка Асмодей, постойте.
– Что тебе? – со злостью рыкнул он на гонца, в страхе отскочившего в сторону от раздраженного демона и не менее раздраженного дракона, выдувающего из ноздрей клубы темного дыма.
– Владыка Люцифер ожидает Вас в своей обители! – подавая письмо, проговорил он, держась на почтительном расстоянии.
– Скоро буду! – стеганув Нифелима по бокам, демон уже собирался сорваться в полет, но осмелевший малец, который, видимо, куда больше боялся Князя Тьмы, чем его верных рыцарей, ухватил его за поводья.
– Дело срочное! – прокричал он, повиснув на стальной упряжи.
Вскрыв послание, Асмодей пробежал взглядом по кровавому кружеву чернил, вникая в смысл строк. Очевидно, что затеянная им авантюра возымела свое действие. Кто-то из рыцарского квартета скормил Люциферу ложные домыслы. Хоть здесь все шло по плану, жаль, что произошло это в столь неподходящий момент.
– Хорошо, я уже лечу, – срываясь в небо, прошипел он, ногой отпихнув не в меру прыткого гонца в сторону.
Как сейчас жалел Асмодей, что не властен над временем. На миг, поддавшись собственной похоти, он поставил на карту слишком многое и теперь даже не имел возможности обратить этот процесс. Объяснения с Люцифером могли занять не один час, да и мысли демона были сейчас далеки от политических интриг, растворяясь в жажде мести.
Весь путь до замка прошел в попытках усмирить этот гнев и привести мысли в порядок. В какой-то момент демону даже показалось, что эта попытка увенчалась успехом. Ветер приятно ласкал лицо, полет отвлекал от случившегося, но стоило его ногам коснуться земли, как былая ненависть напрочь смела хлипкую плотину разумных доводов, завладев его сознанием.
Как он ненавидел себя за подобные вспышки ярости, отравляющие разум. Находясь в таком состоянии, каждый шаг, звук или скрежет звучал в его голове, как траурный набат. В мыслях хаотично блуждали обрывки фраз, которые никак не желали складываться в единое полотно, а когда он переступил порог тронного зала, встретившись с холодным взглядом Люцифера, в сознании и вовсе воцарилась тягостная пустота. Не было ни страха, ни былого гнева, ни мыслей о минувших событиях. Не было ничего. Казалось, что он впал в некое оцепенение, в которое удав вводит своих жертв перед тем, как переломать им все кости.
– Повелитель, – припав на одно колено перед властителем Преисподней, проговорил он, склонив голову. – В послании говорилось о том, что Вы срочно желаете меня видеть.
– До меня дошли тревожные слухи, – спокойно отозвался Люцифера, сверля взглядом своего гостя.
– Слухами мир полнится, – не поднимаясь, произнес Асмодей, дожидаясь того момента, когда Владыка облачит донос в слова.
– Говорят, что у тебя есть доказательства того, что Абаддон имеет прямое отношение к смуте, поглотившей приграничные земли. Более того, что он является непосредственным вдохновителем этих бесчинств, – произнес Люцифер.
– Это Азазель распускает подобные небылицы? – презрительно фыркнул Асмодей, стараясь не показывать своего разочарования. Сказать по правде, для него это был удар в спину, ибо ни одного демона он не приближал к себе так близко. А тут такое.
Несколько дней назад Владыка Похоти пошел на обдуманную хитрость и скормил своим потенциальным союзникам четыре разных легенды, попросив сохранить его домыслы в тайне. Промолчи они все, этого разговора бы не состоялось, но один из них предал его и сомнений в том, кто это был больше не оставалось.
– То есть ты готов признать то, что это слухи? – поинтересовался Люцифер.
Асмодей уже был готов дать утвердительный ответ в тот момент, когда его осенила мысль, куда более коварная. Вначале он даже не собирался посвящать Владыку Тьмы в события минувшего вечера, но теперь и из этого можно было извлечь собственную выгоду. Оставалось только грамотно разыграть карты. Резня, учиненная Абаддон в его доме, вполне могла считаться подстрекательством к вооруженному противостоянию. Не надо было быть провидцем, чтобы понять, что сражением один на один эта битва не закончится. Она перерастет в полномасштабную военную кампанию, которая всколыхнет всю Преисподнюю. Оставалось только решить, рискнет ли Абаддон обнародовать учетные книги и то, как именно они попали в руки его злейшего врага. С одной стороны, ему, Асмодею, вреда особого не будет.
Прибегнуть к шантажу он еще не успел, хотя сам факт проникновения в хранилища рыцарей, безусловно, осудят. Однако куда больше осудят грязные сделки по продаже душ, в которых были замешаны некоторые рыцари. К тому же, Абаддон потратил столько сил на то, чтобы утаить эти сведения, и сейчас, если он решится их обнародовать, все эти силы будут потрачены напрасно. Как ни крути, а это был колоссальный просчет.
Сейчас, отбросив лишние эмоции, Асмодей видел это так же явственно, как видел перед собой Люцифера, который способен был одним лишь усилием воли низвергнуть своего взбунтовавшегося любимца в самую глубокую бездну. И по какой только глупости он решился, очертя голову, броситься в логово своего врага, рискуя жизнью, положением и репутацией, когда то же самое можно совершить с величайшего позволения Владыки Преисподней? А Аврора… она всего лишь жертва войны. Жаль, конечно, терять такую драгоценность, но это была приемлемая плата за вполне реальную возможность уничтожения злейшего врага. Придя, наконец, к согласию с собственной совестью, Асмодей решился ответить:
– Нет, Повелитель, это правда, – подняв голову, чтобы оценить реакцию своего господина, произнес он.
– Ты понимаешь, что для подобных обвинений нужны неоспоримые доказательства вины? – вставая с трона прошипел Люцифер, на мгновение утратив свой лучезарный ангельский лик.
– Владыка, я никогда бы не посмел обвинить своего «брата», не имея на то достаточных оснований, – произнес он, стараясь изобразить на своем лице наивное, почти детское удивление, что никак не вязалось с его образом, но весьма позабавило Люцифера, знавшего уловки своего подопечного, как свои пять пальцев.
– Не паясничай, – с легкой улыбкой заметил он. – О твоей «любви к брату» известно и в Аду, и на небесах, но… это еще не повод, чтобы стращать демонов угрозами внутренней войны. Что тебе известно?
– Сегодня в мое отсутствие Абаддон посмел проникнуть в мой дом и перебить всю охрану. Это вызов, мой Повелитель, который я не могу оставить безнаказанным. Этого требуют наши законы, этого требует справедливость.
– И зачем это ему? – не сводя глаз со своего гостя, произнес Люцифер. Сказать по чести, такой выходки от своего демона он никак не ожидал. Горячность Асмодея была ему известна, но вот Абаддон славился своей холодной рассудительностью, а потому поверить в то, что он презрел все законы Ада, руководствуясь лишь ненавистью к своему врагу, Владыка Тьмы не мог никак.
– Он забрал ее, Повелитель!
– Ее… – будто пытаясь запрыгнуть в колесницу мыслей своего собеседника, протянул Люцифер. – Аврору?!
– Да, – кивнул Асмодей, наконец-то позволив себе подняться с колен.
– Быть не может! Чтобы Абаддон поставил на карту все ради женщины, пусть даже такой… исключительной… – подобрав верное слово, проговорил он.
– Не ради женщины, Владыка. Ради светлой души, осмелившейся при всех бросить ему вызов и победить! Затаенная злоба, порой, имеет признаки безумия и выходит из-под контроля, будто неподвластная стихия. К тому же, истории известна не одна война, начавшаяся из-за женщины…
Люцифер немного поморщился, пытаясь взвесить все доводы, приведенные Асмодеем. Казалось бы, все логично, и если бы речь шла о любом другом демоне, Владыка непременно бы покарал наглеца, осмелившегося ворваться в дом одного из его советников, но Абаддон… чтобы отважиться на подобную выходку, он должен был иметь более веские причины. К тому же, донесение было получено Люцифером на рассвете, а Азазель и вовсе узнал об этом пару дней назад. Куда ни глянь, а сроки – вещь упрямая, и они никак не хотели вписываться в представленную картину. Это больше походило на случайное, пусть и трагическое, совпадение.
– И все же, ты что-то мне не договариваешь, – произнес Владыка, вглядываясь в разноцветные глаза своего соратника.
– Повелитель, я не посмею Вам лгать…
– А я разве упрекнул тебя во лжи? – небрежно заметил Люцифер. – Я знаю тебя с того момента, как глас небесных труб возвестил о сотворении мира и этот взгляд, на дне которого плещется очередная авантюра, я знаю не понаслышке. Итак…
– Владыка, прошу меня извинить, но мне нечего Вам больше сказать, – с легким поклоном ответил Асмодей.
– Как ты узнал, что за нападением стоит Абаддон?
– Дэлеб сумела выжить, Повелитель. Она и рассказала обо всем.
– Пришли ее завтра в мой дворец. Я хочу переговорить с ней, – отозвался Люцифер, устало потирая переносицу. Мало того, что в его владениях назревало восстание, так еще и его рыцари, его главное оружие на пути мятежников вносили разлад в его планы. Несмотря на заверения Асмодея внутреннее чутье твердило ему, что причина была совсем иная, но добиваться ее нынешнего собеседника было бесполезно. – Ты желаешь, чтобы он вернул ее? – после некоторого молчания, произнес он.
– Я желаю, чтобы он ответил за свои деяния по закону, – спокойно ответил демон.
– И, разумеется, роль палача ты хочешь возложить на свои плечи?
– Да, Владыка, – коротко кивнул Асмодей. – Если Вы позволите, я немедля нанесу ему визит.
– Мне понятен твой гнев и желание отомстить и когда-нибудь, я надеюсь, ты узнаешь, почему я не могу тебе это позволить.
– Повелитель! – с негодованием встрепенулся Асмодей, в душе уже начавший праздновать собственную победу. – Он совершил вторжение в дом Вашего советника…
– И он ответит за это, – перебил его Люцифер. – Но обвинение в бунте… это решительно невозможно. Поверь мне…
– Владыка, – постепенно начиная терять терпение, начал демон. – Доверие к нему – величайшая ошибка, он предаст Вас.
– Асмодей, ты – один из моих главных советников, мой рыцарь и преданный друг, но поверь, от некоторых тайн лучше держаться подальше. Я разберусь в этом вопросе и уведомлю тебя о своем решении, – спокойно произнес Люцифер, и хоть всем видом своим он пытался показать ледяное спокойствие, во взгляде его демон уловил зарождающийся там гнев. – А теперь ступай, мне нужно подумать.
В этот момент гнев вернулся и к Асмодею. По каким-то неведомым ему причинам повелитель Преисподней, если не оправдывал, то и не осуждал этот поступок, а драгоценное время ускользало сквозь пальцы. Тяжба могла занять не один месяц, а тут каждая минута ожидания могла привести к необратимым последствиям, ведь неизвестно, что Абаддон решит сделать с документами, так некстати попавшими к нему в руки. Оттого и терзался Асмодей, вальсируя по лезвию ножа. С одной стороны, Люцифер не наложил вето на его право сводить счеты, а с другой – ясно дал понять, что решение этого вопроса берет на себя. Что ни выбери – кругом неправ будешь! В первом случае собственная гордыня, требующая отмщения, покоя не даст, а во втором – гнев высших сил на свою голову навлечь можно. Эти мысли сводили с ума. Не смогли их разогнать доводы разума, призывавшего к ожиданию, не развеял их и полет под сводами небесных сфер. Так ко всему этому добавились еще и невесть откуда взявшиеся угрызения совести от того, что все чаще перед его взором представал образ Авроры, взывающей о помощи. Что ж, это была война… и ради победы он готов был пожертвовать всем, еще не ведая о том, что пожалеет об оном.
Тряхнув головой, чтобы отогнать от себя это навязчивое наваждение, Асмодей стеганул Нифелима по спине, направив к собственной обители. Как ни велик был соблазн содрать кожу со своего злейшего врага и вырвать из его лап все, что он посмел у него забрать, но здравый смысл, сумевший прорваться сквозь стену гнева, остудил его пыл. Надо было ждать, ведь ожидание – тоже часть войны. Он сделал свой ход, теперь очередь Абаддон и Люцифера. А эмоции… он не послушал собственные инстинкты в тот момент, когда имел возможность что-то изменить – это была ошибка. Теперь надо было дать возможность холодному рассудку ее исправить.
Остановившись у собственного порога, он, не обращая внимания на суетившихся по залу бесов и чертей, которых Дэлеб призвала взамен павших, прошел к себе в покои. Сейчас здесь ничего не напоминало о событиях минувшего дня. С пола исчезли кровавые разводы, в воздухе больше не витал запах смерти и только свечи, будто памятуя о разразившейся здесь трагедии, проливали восковые слезы на зеркальную гладь стола.
Опустившись в кресло, Асмодей в очередной раз попытался разложить по полочкам события этого вечера. Десятки вопросов роились в его голове, пытаясь завладеть его вниманием и первый, пожалуй, самый главный: как Абаддон узнал о том, что именно в это время его не будет в обители?
Пару дней назад демон бы никогда не поверил в то, что пригрел на своей груди змею, докладывавшую врагам обо всех его действиях, но сейчас, после предательства Азазеля, которое он, впрочем, обернул в свою сторону, былая уверенность пошатнулась. Признаться, этот вариант был меньшим из зол, ибо от одной лишь мысли другом, его невольно передернуло от злости на самого себя. Барбело! Как кстати закончилась ее миссия на Земле. Она вернулась, и все его планы покатились в тартарары. А что если их связь с Абаддон оказалась не такой безнадежной, какой ему ее представили? Что если это всего лишь спектакль, разыгранный с одной лишь целью – выманить его из дома? Враг направил на него оружие, против которого он не смог устоять. И этим оружием была женская красота. И куда она его привела? Вот, вот… в самый глубокий омут.
– Те, кто имеют смелость ко мне так подкрадываться, слишком сильно рискуют, – подняв взгляд на Дэлеб, стоявшую в нескольких шагах от него с подносом в руках, прошипел он.
– Простите, Владыка, я стучала, но Вы не ответили, – произнесла она, наливая бокал янтарной жидкости.
– А ты не думала о том, что я просто не хочу сейчас никого видеть? – невозмутимо произнес Асмодей. К собственному несчастью, демоница слишком хорошо знала своего господина, чей гнев мог надевать на себя разные личины. Если бы он сейчас принялся крушить собственную опочивальню, бросаясь на каждого, кто встречался у него на пути, она бы укрылась в самых дальних покоях, ожидая пока буря утихнет. Такие эмоции хоть были и сильны по своей природе, быстро сходили на «нет», а вот то ледяное спокойствие, которое она видела сейчас, внушало истинный ужас. Гнев ослепляет, а холодный рассудок позволяет увидеть больше, чем рассчитывал.
Ох, как же Дэлеб сейчас жалела о том, что позволила Абаддон втянуть себя в игру, правил которой она не разумела в полной мере, да только отступать назад было поздно. Как говорится: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского!» Она жаждала победы всей своей опороченной, слепой от ревности, душой, а потому готова была поставить на карту собственную жизнь.
– Я подумала, что после минувших событий Вы захотите немного расслабиться, – изобразив на лице полную недоумения гримасу, произнесла она, подавая ему бокал. Хорошие напитки были еще одной страстью Асмодея, за которую он порой расплачивался сильнейшей головной болью, но сейчас, это и в правду, было не самым плохим решением. До дна осушив чашу, демон спешно налил себе вторую.
– Позови ко мне Ала́стора, – проговорил он, гипнотизируя плещущуюся в бокале жидкость.
– Владыка, накануне Вы дали ему какое-то ответственное поручение, он спешно отбыл на поверхность и еще не возвращался.
– Вот, Дьявол! – буркнул под нос Асмодей, делая большой глоток. – Ладно, ступай, мне нужно отдохнуть.
Возражать она не осмелилась. День, и вправду, был очень напряженным. Да и сама демоница, страшась переменчивого настроения Владыки, с куда большим удовольствием предпочла бы оказаться на другом конце Преисподней, дожидаясь благоприятного для возвращения времени. Впрочем, и сам демон сейчас больше всего на свете желал вырваться из цепей предательских интриг, которыми сам себя и приковал к этой бездне порока. Как же хотелось убежать, лишь бы не чувствовать этой обреченности, дамокловым мечом довлеющей над головой. Жестокая насмешка судьбы, которая, будто вихрь, ворвалась в его жизнь, смешав все планы, так еще и наградила его неведомыми досель ощущениями, в которых он не желал признаваться сам себе. И как тут не поверить в то, что мирозданием руководит какая-то высшая сила, которая стоит столь высоко, что осмеливается вмешиваться в планы таких могущественных созданий, как он. И сила эта стократ превосходит мощь самого Люцифера или даже Творца… Она повелевает всем сущим, руководствуясь лишь одним принципом равновесия. До крови прикусив губу, Асмодей слегка поморщился. И как только его угораздило оступиться на финишной прямой?!
– Что ж, как говорят люди: «Утро вечера мудренее», – шепнул он сам себе, до дна осушив третий бокал. Усталость все больше давала о себе знать, да и разум молил о передышке, мечтая погрузиться в приятную негу сна, лишенного сновидений. Но и тут демона ждало горькое разочарование. Стоило ему сомкнуть веки, как перед глазами стали возникать отрывочные, но такие реальные видения, никак не связанные друг с другом. Был здесь и Люцифер, восседающий на троне из костей и выносящий ему смертный приговор; и Абаддон с ледяным мечом в руках, исполняющий волю Темного Князя; был здесь и небесный престол, сияющий ярче солнца, как память о величайшем предательстве; и Аврора, в мольбе протягивающая к нему руки. Все: былое, грядущее и настоящее смешалось в едином полете мысли, отдаваясь пульсирующей болью в висках. И как не старался Асмодей прорваться к спасительной пустоте, где тело могло вкусить энергии, а душа найти покой, у него ничего не получалось. Казалось, будто какая-то неведомая сила, вцепившись в него костлявыми руками, распяла его на кресте на развилке миров, заставляя душу блуждать на грани эфемерного и реального, не давая возможности переступить границу между ними.
Подобное состояние для демона было высшей мерой наказания, ибо нет для них, запертых в Аду, страшнее рока, чем заточение в клетке собственного сознания, по воле небес обрушивающего на них всю тяжесть свершенных злодеяний. А их, у падшего, носящего столь высокий титул, было не счесть. Тысячи загубленных душ, превращавшихся в палачей; сотни невообразимых пыток обрушивались на его разум, подобно наваждению сумасшедшего, причиняли вполне осязаемые страдания.
Обреченный переживать те же муки, что и грешные души, он был вынужден блуждать по бесконечным лабиринтам собственного разума, сражаться с собственными демонами и лицом к лицу встречаться со своими страхами. А итог всегда один – горькое и мучительное поражение. Таков был удел каждого демона, уснувшего, но не сумевшего прорваться на пустошь. Высшая кара небес, повергающая даже самых могущественных исчадий Ада в пропасть истинного безумия, иссушающая их силы!
Сколько времени провел Асмодей в этих лабиринтах, преследуемый грешными душами, он не ведал, казалось, не одно тысячелетие, но когда откуда-то издалека раздался хрипловатый голосок Дэлеб, вытягивающий его из этой бездны, демон, впервые за долгие века, возблагодарил небеса.
– Повелитель, очнитесь, – твердила она, вцепившись в его плечи. Похоже, подобного эффекта от яда, подлитого в стакан, демоница и сама не ожидала. Может, в страхе своем, она добавила больше, чем требовалось; а может это Абаддон ввел ее в заблуждение своими лживыми речами. Сейчас это было не важно! Даже опьяненная своей жгучей ревностью и ослепленная безудержной страстью, она не хотела причинить вред своему владыке, а потому сейчас, видя его погруженного в пучину забвения, испытывала нечто сродни угрызениям совести, а точнее, страх перед потерей желаемого. В этот момент мысль о том, что Абаддон решил расправиться со своим заклятым врагом ее руками, заполнила все ее существо, наполняя душу гневом и жаждой мести, место которых вскоре занял первобытный ужас перед расплатой за содеянное. А потому, когда Асмодей, сделав глубокий, граничащий со стоном, вздох, распахнул глаза, демоница не помнила себя от счастья. Хотя радоваться было нечему.
После такого приключения демон скорее напоминал затравленную в Аду душонку, чем одного из властелинов Преисподней. В его взгляде не было ни страха, ни гнева, была лишь пустота, пугающая своей неизвестностью и обреченностью. Откровенно говоря, зрелище довольно жалкое.
– Повелитель, что с Вами? – шептала она, все еще пытаясь разглядеть в его глазах признаки холодной рассудительности или затаенной злобы, свидетельствующие о здравомыслии последнего.
Обведя потерянным взглядом собственные покои, Асмодей скорее инстинктивно, чем осознанно сжал ее ладонь, да так сильно, что демоница вскрикнула от боли. И крик этот был столь пронзителен, что сумел разорвать пелену сонного оцепенения – верного предвестника окончательного пробуждения. Мгновение спустя пустота в его взгляде улетучилась. Развеялась точно так же, как ускользает кошмар от человека, только что очнувшегося в холодном поту от кошмарного сна; постепенно он начал ощущать собственное тело и осознанно осматриваться по сторонам, желая удостовериться в том, что видения потустороннего мира не последовали за ним в реальность, и вскоре полностью пришел в сознание. Однако окончательно кошмар оставил его в тот момент, когда ноги коснулись ледяных каменных плит. Не говоря ни слова, не наградив Дэлеб, глядящую на него, как на безумца, даже взглядом, он, на шатающихся ногах, направился к купели. Да так и занырнул в этот омут, не сбросив с себя одежды. Вода, как всегда, подействовала успокаивающе. Смыла с него остатки этого ужаса окончательно, возвращая ясность суждениям, хотя произошедшее до сих пор не укладывалось в рамки его понимания.
– Повелитель, – произнесла Дэлеб, наконец, возвращая себе дар речи. Его молчание ввергало ее в отчаяние, давая простор для безграничной фантазии, которая во всей красе уже рисовала ей картины мучительных пыток, которым ее подвергнет Асмодей, узнав о том, что она свершила. А может, он уже знал об этом… – Что происходит?
– Хотел бы я знать, – не оглядываясь, произнес он, отирая лицо сухой тканью. – Будто второй раз был низвергнут с небес и потерял крылья. Зачем ты пришла? Я же дал ясный приказ не беспокоить меня!
– собственно сейчас, как никогда он был рад ее непослушанию, но здравый смысл твердил о том, что решиться на подобную дерзость Дэлеб могла лишь в случае крайней нужды.
– Я бы никогда не осмелилась Вас ослушаться, но прибыл гонец от Темнейшего, требует, чтобы Вы немедленно явились во дворец, – понурив голову, произнесла она, искоса поглядывая на графин с ядом, стоявший на его столе. Нужно было избавиться от него, унести с глаз долой… ах, как она была рада, что Люцифер предоставил ей возможность замести следы.
– Час от часу не легче, – прошипел Асмодей. – Подай сухую одежду. Не знать мне в этом мире покоя!
Не дожидаясь повторного приказа, демоница, всеми силами пытаясь сохранить спокойствие, кинулась к нише в стене, доставая оттуда шелковый халат пещерного владыки. Нутром чувствуя гнев, пробудившийся в его душе, она с опаской наблюдала за каждым его жестом, пытаясь заранее предугадать желания. Без каких-то приказаний, она подала сияющий флакон с заточенной душой, чтобы он мог подкрепить свои силы; накинула ему на плечи одежды; подала золотую цепь, заменявшую пояс и уже собиралась облегченно выдохнуть, провожая его к двери, но в этот момент почувствовала, как его огненная ладонь сомкнулась на запястье.
– Повелитель, – прошептала она, поднимая на него глаза, на дне которых уже начинал плескаться страх. – Могу ли я еще чем-то Вам помочь?
– Поедешь со мной! – холодно произнес он, направляясь к выходу.
– Я… но зачем? Меня… Владыка не призывал меня в свою обитель, – запинаясь, начала она. – Как же я могу…
– Ты единственная, кто уцелел после вчерашнего визита Абаддон, не считая дрожащих от страха душ, но их слова для Люцифера невесомы, а вот ты… ты – ценнейший свидетель, главный инженер Ада, к тому же. К твоему слову он прислушается.
От одной мысли о встрече с Властителем Гнева по спине Дэлеб пробежал неприятный холодок. Самому Дьяволу неведомо то, куда их всех может завести эта встреча, и какие последствия она навлечет на их головы. Одно неверное слово, одно движение и… смерть, а может, и того хуже. Впрочем, выбора у нее уже не было. Ведомая Асмодеем, она, как загнанная лань, озиралась по сторонам, желая найти хотя бы одну душу, которой на ходу прикажет вычистить комнату повелителя, но все, памятуя о недавних событиях, затаились по углам, не смея показаться на глаза разгневанному хозяину. Казалось, обитель похоти, где царила непрекращающаяся вакханалия, просто вымерла или погрузилась в сон. Пытаясь выиграть время, Дэлеб было рванулась в сторону конюшен, чтобы оседлать адского жеребца, но Асмодей силой усадил ее на спину своего дракона, воспарив ввысь.
Как же часто грезила она, желая покорить небесные просторы, восседая подле своего повелителя, но сейчас, возможно летя навстречу собственной погибели, демоница чувствовала лишь отравляющий разум страх. Воистину, тяжко бремя того, кто оказался между молотом и наковальней, а именно так Дэлеб могла сейчас описать свое положение. Абаддон и Асмодей – два рыцаря Преисподней, два сильнейших демона, различных меж собой, как лед и пламень, схлестнулись в великом противостоянии, а она… она по глупости своей встала между ними. Такой участи не позавидуешь! Скажешь правду – первый со свету сживет, солжешь – второй душу выжжет. Потому и взывала она ко всем темным силам, моля о милосердии.
***
Поначалу Абаддон не предал грядущему столкновению с Властелином Похоти должного значения. Не первый раз они, точно цепные псы, бросались друг на друга, желая перегрызть глотку соперника. Это противостояние, скорее, уже превратилось в традицию, без которой не обходилась ни одна их встреча. Видимо, поэтому демон и заметил, как его ненависть вышла из-под контроля, перейдя все границы. К тому же, о каких границах могла идти речь в Аду?! В общем, перебив всю стражу в доме Асмодея, падший был уверен в том, что его противник явится к нему в обитель с мечом наголо, желая возмездия. Страшного в том ничего не было… подумаешь, перебьет охрану, да спалит все вокруг. Невелика потеря. Признаться, Абаддон был даже готов возместить уплаченные за Аврору векселя, лишь бы скрыть факт хищения душ из хранилища других рыцарей. Не предусмотрел он только того, что здравый смысл пересилит природную горячность врага, привыкшего сначала бросаться в бой, а потом задавать вопросы.
Вопреки собственному титулу Асмодей был воином, а не политиком, а потому в спорах чаще уповал на собственную силу, а не на красноречие, коим мог блеснуть его оппонент. Поэтому, когда перед вратами в его обитель остановился гонец Люцифера, Абаддон, мягко говоря, был удивлен. А когда узнал о том, какие небылицы про него напел демон блуда, и вовсе зашелся от ярости. Это же надо, из-за какой-то душонки, которая, кстати, добровольно избрала бесславную смерть на пустоши, да нескольких сделок, в коих у Асмодея не было шкурного интереса, поднять такой переполох. И ладно бы он правду сказал, не так страшен грех воровства в сравнении с предательством. Так нет же, исказил и изувечил истину до неузнаваемости, оклеветал его в глазах Люцифера, да так, что тот меж ними очную ставку устроить решил. Да, ложь эта была подобна углю: обжечь не сумела, но замарала. Вот и думал теперь Абаддон как от нее отмыться, да и должок оплатить. Ведь ничего нет хуже, чем тень сомнения на кристальной репутации, а Князю Преисподней он служил верой и правдой, по крайней мере, так ему казалось.
В общем, назначенный для встречи час уже миновал, Венера неуклонно клонилась к горизонту, знаменуя скорое завершение этого дня, а Асмодея по-прежнему не было. Какое неуважение к Властителю Тьмы, от одной мысли об этом Абаддон издевательски ухмыльнулся. Должно быть, Дэлеб опоила его сверх меры, и теперь он, будто потерянная душа, бродит по нескончаемым просторам собственного сознания, неся бремя божественной кары. Что ж, пусть крест этот станет ему кровным братом, и пусть он смывает собственной кровью эту ложь. Не успел демон поймать себя на этой мысли, как дверь в зал совета со скрипом распахнулась, и на пороге появился Асмодей, надев на себя притворную личину спокойствия, а следом за ним, стараясь не поднимать взгляд на Властителя Гнева, мышкой проскользнула Дэлеб, опустившись на скамью у самого входа.
– Помяни черта, он и появится, – скривив надменную улыбку, произнес Абаддон. – Не могу не отметить того, насколько ты ужасно выглядишь. Неужели тебя так совесть замучила из-за столь явной клеветы, что ты всю ночь заснуть не мог?
– Мы с моей совестью в доле, – в тон ему отозвался Асмодей, яростно сверкнув глазами. – И когда я сведу с тобой счеты, она восторжествует.
– Какое громкое заявление для того, кто решает свои проблемы чужими руками. Что ж, совесть и трусость, в сущности, одно и то же. Неслучайно ты скрываешь свою трехликую маску за низким капюшоном плаща, ведь эта награда Господа олицетворяет всю твою гнилую суть – страх, жадность и предательство. Порочное триединство! И если уж одно из них тебя сразило, то остальные испепелят дотла. Это лишь вопрос времени!
– Не ты ли говорил мне, что излишняя горячность меня погубит, – ухмыльнулся Асмодей, стараясь не отвечать на провокации соперника. – Очертя голову бросаться в самое сердце битвы – смело, но благоразумно ли?
– Благоразумие – безликий фантом власти. Хочешь получить истинное могущество, имей смелость сразиться за него… сам! – с вызовом бросил демон, проведя краем стальной перчатки по лезвию меча, покоившегося у него на коленях.
– Смелость?! – переспросил Асмодей, поднимая на него пронзительный взгляд. – Тебе ли о ней говорить?
– О чем ты? – поморщившись, переспросил Абаддон.
– Проявленная тобой смелость – оборотная сторона неуравновешенности, а может, и глупости. Ты напоминаешь мне дикого зверя, не важно, какой породы, ведь все они от природы трусы. И нападают лишь тогда, когда уверены в собственной непобедимости, а это позорно вдвойне, – удар пришелся прямо в цель, и Асмодей с упоением поймал искры гнева, вспыхнувшие в глазах собеседника. – Не это ли высшая трусость. Проникнуть в мой дом и перебить тех, кто не в силах оказать тебе сопротивление?
