Текст книги "Асмодей (СИ)"
Автор книги: Dragoste
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 43 страниц)
– Владыка, господин мой! – окликнула его Аврора, оглядывая пустынный берег. Невдалеке, упав меж каменных глыб, покоилась потерявшая сознание, истекающая кровью, но еще живая Астарта, скованная по рукам и ногам. А потом ее взгляд зацепился за клочок красной материи, зажатый под каменной тушей дракона. – Асмодей, – девушка оббежала статую вокруг, упав на колени подле тела распластавшегося на льду демона, придавленного телом своего питомца. Первым бессознательным порывом Авроры, была попытка вытянуть воина из под каменной громады, но ее силы были слишком скромны для этой задачи. – Владыка, очнитесь, умоляю Вас, – сотрясая его за плечи, твердила она, в слезах припав к стальной груди. – Молю, вы не можете уйти сейчас. Умоляю…
– Про́клятым не возносят молитв, – прозвучал едва слышный шепот, заставивший Аврору похолодеть изнутри. Приподнявшись на локтях, она осмелилась дрожащей рукой сорвать трехликую маску с его лица, отшатнувшись в сторону.
– Владыка Абаддон, – с долей облегчения в голосе пролепетала она. – Но как? Как такое возможно?
– Тебе стоило догадаться, лед и холод, – он обвел ослабевшей рукой округу, – моя стихия. Если ты здесь, значит, Люцифер…
– Вернулся, – оборвала она его, не дожидаясь пока тот закончит фразу.
– Но как ему удалось сорвать с врат печать?
– Это сделал один из архангелов – Михаил!
– А вот это неожиданный поворот, не думал, что Творец поддержит нас в этой войне.
– Он и не поддержал, – отозвалась Аврора, стараясь обойти щекотливую тему ангельского непослушания стороной, впрочем, Абаддон и не расспрашивал. Любопытство не было ему присуще, да вдаваться в земные дела Люцифера он не хотел, сделав для себя определенные выводы.
– Что ж, выходит, все было не напрасно.
– Мы не можем здесь оставаться! Такая магия не может остаться незамеченной, они явятся за нами.
– В правильном направлении мыслишь, девочка, – усмехнулся Абаддон, поглядывая на ледяной частокол, сквозь который уже начали просматриваться яркие всполохи отдаленного огня.
– Как я могу Вам помочь?
– Помочь, мне… – презрительно фыркнул он, – сделай одолжение, избавь меня от своего милосердия, такие как ты, могут сгодиться лишь для одного, – с молниеносной скоростью он ухватил ее за запястье, притянув к себе так близко, что их губы практически соприкасались, Аврора даже чувствовала его ледяное дыхание на своей коже. Открыв рот, демон сделал глубокий вдох, и уже знакомое ей чувство духовной пустоты поселилось в сознании, а из груди начали вырываться тонкие петельки серебристого света.
– Нет, – едва слышно прошептала она, делая обреченную попытку вырваться, но демон лишь сильнее притянул ее к себе. В очередной раз Аврора испытала нечто сродни панической атаки. С годами она научилась противостоять Асмодею, в груди которого, несмотря на крутой нрав, горел огонь истинных страстей. Но Абаддон был совсем другим, признавая ценность человеческой души лишь в качестве источника пищи, он не давал возможности для диалога, а холодный разум превращал его в охотника, с которым лучше было не сталкиваться. Треклятая удача в очередной раз повернулась к Авроре не той стороной, заманив ее в капкан собственных чувств, но в тот момент, когда она уже была готова сдаться на милость демона, ее душа наполнилась новой силой. – Я сказала: нет! – вскричала девушка. Изумрудный свет в мгновение вырвался из кольца, встав непреодолимым щитом между Абаддон и его жертвой. Но вопреки ожиданиям Авроры, реакцией владыки гнева была не ярость на произошедшее, а приступ дикого, по истине дьявольского хохота.
– Забавно, говоришь ты, а я слышу голос Асмодея!
– Я не понимаю…
– Тебе и не нужно, – вспыхнувшая подле ледяного частокола стена огня заставила Абаддон, прикусить язык, сделав очередную попытку высвободиться из каменного плена. – Беги! Это за мной! – Что было сил Аврора рванула к остову моста, надеясь найти укрытие в стенах Сумеречного храма, но дорогу ей преградила огромная птица Рух.
– Далеко ли путь держишь, красавица? Мы уже с ног сбились, разыскивая тебя, но ты видимо решила разделить судьбу своего господина, – насмешливо произнес Мамон, опутав Аврору древними чарами, развеять которые не могла даже магия кольца, а может, она просто не могла правильно направить его силу. – Что ж, прекрасный улов, – метнув в сторону рыцаря триумфальный взор, произнес он. За спиной послышался звук разрушаемого частокола, и несколько хорошо вооруженных отрядов, окружили того, кто итак уже не мог сопротивляться.
– Не спеши праздновать победу, – прорычал Абаддон, бросившись на демонов, которые сдвинули статую, пытаясь высвободить ценного пленника. Ухватив одного из них, он буквально разорвал его пополам, обагрив кровью снег, двоих поразил магией, а четвертого мечом, отобранным у одного из нападавших.
– Довольно, – Мамон выставив перед собой ладонь, которую медленно зажал в кулак, Абаддон вскрикнул, упав на одно колено, вспыхнувшая огнем рукоять меча обожгла его руку, и клинок с шумом упал на лед. – Ты потратил слишком много сил на то, чтобы заморозить Ад, брат, вот на защиту ничего и не осталось. Признаюсь, не думал, что ты решишься на подобный маскарад, готов отдать должное вашей находчивости. Не такую рыбу мы хотели поймать, но уверен, что и от вас двоих толк будет.
– Повелитель, а что делать с ней? – проговорили за спиной Абаддон два демона, подтащившие к ним все еще находящую в беспамятстве Астарту.
– Она отступница, такая же предательница, как и все они, а значит, и участь ее предрешена.
– Но она супруга Владыки Астарота…
– Что делает ее грех куда более тяжким, – с раздражением вспыхнул Мамон. – Закуйте пленников, я заберу их с собой.
– Недолго вам еще верховодить, – усмехнулся Абаддон, пытаясь вырваться из цепких магических оков, пока на него надевали серебряные браслеты. – Люцифер разметает ваши души по пустоши, скормив тела адским гончим.
– Для того чтобы сделать это, ему нужно вернуться, – фыркнул Мамон.
– О, на этот счет не сомневайся, ни один король не оставит свое королевство в разгар смуты.
– О чем ты говоришь?
– К Дьяволу все, – сплюнув под ноги Мамону, прошипел Абаддон. – Если вам суждено победить, клянусь, вы будете королями руин, потому что мы сравняем с землей и отправим на пустошь каждую душонку, лишь бы вам ничего не досталось.
– Всегда поражался побежденным, даже находясь в оковах, они продолжают сыпать угрозами и проклинать победителей, потому что ни на что большее уже не способны.
– Что ж, тогда возьми меч и докажи свое превосходство в битве один на один.
– Я бы с радостью, но пленники нужны нам живыми… пока! Ведите их сюда! Владыка Вельзевул примет их в Черном замке.
Без особых церемоний женщин, будто тюки с провиантом, погрузили на спину огромной птицы, а Абаддон, в насмешку над утраченным статусом и вовсе был заключен в тюрьму когтистой лапы. Распахнув стальные крылья, которые при свете огня отливали золотом, как и доспех ее повелителя, птица поднялась ввысь.
Не имея возможности держаться за упряжь или седло, Аврора, чтобы не упасть, вцепилась в стальные и тонкие, будто лезвия бритвы, перья чудовища, которые распарывали руки, впрыскивая в кровь яд, лишавший рассудка и способности сопротивляться.
– Ну как тебе полет, брат? – прокричал Мамон, искоса поглядывая на Абаддон.
– Да будь ты проклят, трус!
Одним едва уловимым жестом Мамон дал знак своей питомице, и та разжала стальную лапу, отпустив пленника в свободное падение. Помедлив где-то секунду, демон заставил ее, сложив крылья, броситься вдогонку, ловя свою жертву в нескольких метрах от земли, и вновь поднимаясь ввысь, и снова предав своего врага позорной участи. К тому времени, когда они достигли стен Черного замка, и Абаддон, и Аврора были похожи на истерзанные мясные тушки, с которых заживо содрали кожу. Стальной доспех демона сейчас больше напоминал консервную банку, по которой прошелся острый нож, а руки и тело девушки на кровавое месиво, за которым невозможно было разглядеть кожу.
– Предатели! Убить их! Казнить! – взревела толпа мелких демонов – сторонников Вельзевула, пришедших на невольничью площадь, чтобы понаблюдать за казнями пленников, захваченных у берегов Ахерона, но кто бы мог подумать, что Владыка Вельзевул порадует зрителей такими именитыми узниками, как Абаддон и Астарта.
– Казнить предателей!
– Во славу Вельзевула! Слава новому Владыке.
Пленников волоком протащили через всю площадь под дикие крики толпы, вселяющие в сердце Авроры истинное безумие, но когда двери замка за ними закрылись, девушка и вовсе впала в какое-то оцепенение. Страх наполнял все ее существо, лишая способности мыслить; глаза застилала кровавая пелена, превращающая все вокруг в алый туман, а потом наступило беспамятство, все краски смешались перед ее взором, и воцарилась темнота.
***
Будь у Асмодея сердце, оно бы сейчас сжалось от скорби, ибо как демон ни старался – не мог избавиться от того разъедающего душу чувства, которое появляется в момент осознания ошибки всей своей жизни. Он без особых колебаний отправил в безнадежный бой несколько тысяч своих братьев и сестер, и до сих пор никто из них не добрался до ущелья. И хоть победа требовала жертв, Асмодея не покидало ощущение, что он переплатил.
– Только глупцы не сомневаются, – будто ответом на его мысли прозвучал спокойный голос Азазеля у него за спиной.
– Абаддон бы не сомневался, именно поэтому он должен был возглавить последнюю битву.
– Абаддон безжалостен, потому он великий полководец, но сейчас, когда мы заперты здесь, нам нужно не его хладнокровие, а немного веры, как бы крамольно это не звучало.
– Порой, чтобы выиграть битву, нужно отрезать дорогу к отступлению не только врагу, но и самому себе.
– Что ж, с последним мы прекрасно справились, – усмехнулся Азазель, хотя даже ему самому эта попытка пошутить и поддержать боевой дух показалась ничтожно жалкой.
– Загнанный в угол зверь сражается втрое яростней, пусть знают, что щадить их никто не станет, не сумеют отбить вражеские атаки – умрут. Войска встали на позиции?
– Да, все готово для обороны.
Не говоря ни слова, Асмодей поднялся со своего места, дабы лично убедиться в том, что предводители неукоснительно выполнили все его распоряжения. Маги и лучники затаились на гребнях скал, пехота выстроилась у выхода из ущелья, а кавалерия на противоположной стороне равнины, что была заключена в центре горного массива. Арьергард войск был послан в обход через скалы, по известным только Асмодею тропинкам, чтобы прикрывать стрелков от нападения со спины. Остальных воинов, вооруженных копьями, за исключением отряда в пятьсот демонов, составивший сопровождение главнокомандующего, Асмодей расположил в засаде в тех местах, где нависшие над ущельем скалы могли прикрыть от падающих сверху глыб.
– Отправьте отряд самых преданных воинов на разведку, мы должны знать, где находится наш враг, и как скоро он достигнет ущелья.
– Слушаюсь, Мессир, – с легким поклоном ответил Бефронс, направляясь к конюшням.
– Нам нужна приманка, – задумчиво произнес Асмодей, обращаясь скорее к самому себе, нежели к стоящему подле него Азазелю. – Нужно сделать так, чтобы они, напоенные своим успехом, забыли об опасности и ринулись в узкий проход.
– И что ты задумал?
– Я встречу армию Вельзевула на подступах к ущелью.
– Тебе, я смотрю, все не терпится умереть? Обязанность рыцаря вести воинов в бой, но сейчас ты командир, так что забудь о былых привычках.
– И все же, я должен сделать это, – не давая собеседнику возразить, произнес он.
Казалось, что план безупречен. Все шло превосходно. И, тем не менее, камень так и лежал на сердце неподъёмным грузом, будучи предвестником беды. Когда армии Вельзевула оставалось всего несколько часов пути до входа в ущелье, к Асмодею явился один из разведчиков, который был послан следить за продвижением вражеского войска. Он признался, что Астарот подкупил его и уговорил предупредить о засаде. Разведчик согласился, взял причитающихся ему за измену душ, и отправился в путь, но в самый ответственный момент то ли страх перед карой заговорил в его душе, то ли клятва верности, данная Люциферу, то ли обычный здравый смысл. Как бы то ни было, он поспешил вернуться, чтобы все рассказать своему новому предводителю.
К рассвету вражеский строй узкой колонной углубился в ущелье. Асмодей встретил их на полпути от лагеря со своими пятьюстами воинами. Завязался бой, но вскоре демон похоти протрубил сигнал к отступлению. Воины начали медленно сдавать позиции, неся незначительные потери, чем только распаляли преследователей. Враги становились все напористее, а войска Асмодея отходили все быстрее, пока не обратились в бегство, спасаясь от преследования всадников.
Примерно в полумиле от конца прохода, за которым расположился лагерь ополченцев, ущелье делало крутой поворот и резко сужалось. Здесь скалы были так высоки и отвесны, что у подножия их царил вечный полумрак. К этому повороту и бежали демоны, делая вид, что охвачены неудержимой паникой, а преследователи, воодушевленные легкой победой, гнались за ними, выкрикивая проклятия. Но, едва завернув за угол, они сразу запели иную песню. Те, кто следил за ними с высоты тысячи футов, подали знак, и на врага обрушился такой ливень глыб и камней, что небо потемнело, и большая часть демонов была раздавлена на месте. Остальные бросились вперед, туда, где проход в скалах расширялся. Многим удалось пробиться, но здесь их встретили маги и лучники, ждавшие своего часа, и теперь вместо камней на захватчиков посыпались освященные стрелы. Это было настоящее кровавое месиво. Асмодей поддавшийся боевому безумию, косил врагов, будто жнец спелые колосья. Оставив в ножнах свой пылающий клинок, он избрал более удобное оружие, для сражения в узком пространстве – кинжал. Захваченные в эту мышеловку враги в полном беспорядке бросились на утек, даже не помышляя о сопротивлении, но путь к отступлению им отрезали собственные войска, напирающие на них с другой стороны, а магические заклинания продолжали сыпаться на их головы. Сигнал к отступлению, поданный Астаротом, оборвал эту череду бессмысленных смертей, дав двум армиям временную передышку.
Это была победа, пусть не в войне, но в этой битве. Асмодей знал, что иного пути к лагерю, кроме как через ущелье или горы у врага не было, а значит, до тех пор, пока у них остается хотя бы крупица душ на пустоши, они смогут сопротивляться. Что же, пусть они и заперли себя в этой ловушке, но и врагу без боя не сдались. На каждого убитого воина приходилось по пять воинов Вельзевула, что не могло не радовать, но полчища последнего казались безграничными, а армия защитников редела с каждой минутой. Кто-то спасался бегством, прячась в горах; кто-то пал славной смертью воина; кто-то был ранен и не мог держать оружие в руках. Такова была война, и она ничем не отличалась от тех войн, что вели меж собой смертные.
– Что дальше? – заходя вслед за Асмодеем в палатку, проговорила Лилит. – Вельзевул просто так не сдастся.
– Будем ждать! – усаживаясь в кресло, произнес Асмодей, уперев локти в подлокотники, сложив пальцы “домиком”.
– Ждать чего?
– Сейчас не наш ход. Мы заперли себя в этом ущелье и дали понять Вельзевулу, что не сдадимся без боя, чтобы вытравить нас отсюда ему придется потратить слишком много времени и положить добрую половину своей армии, власть такого не приемлет. Если он не сможет убрать нас с шахматной доски в кратчайшие сроки, его сочтут слабым и свергнут собственные воины. А значит, он попытается урегулировать проблему иным способом. Там где не работает сила, свое забирает политика. Он предложит сделку.
– А ты?
– А я подожду. Время на нашей стороне. Каковы наши потери?
– Чуть более двух сотен убитыми и ранеными, мессир, не считая тех, что пали у берегов Ахерона, – отозвалась Лилит, усаживаясь против него.
– А у Вельзевула в ущелье?
– Почти в пять раз больше.
– Капля в море, – раздосадовано всплеснув руками, прошипел Асмодей. – Кто-нибудь из тех, кого отправили к Ахерону вернулся?
– Нет, но раз враги до сих пор не принесли ко входу в ущелье отрубленную голову Абаддон, полагаю, что он еще жив.
– Оставь меня, мне нужно подумать, – небрежно отмахнувшись от нее, произнес Асмодей.
– Мессир, я…
– Уходи, – повысив голос, он едва ли ни силой вытолкнул демоницу из шатра. – Стража!
– Что изволите, Владыка? – вбежав внутрь, проговорил один из стражников, страшась попасть под горячую руку господина.
– Никого не пускайте в мой шатер, любого, кто ослушается моего приказа, подвергну самой жестокой пытке. Все ясно?
– Да, мессир!
– Тогда, вон отсюда, – опускаясь в кресло, добавил он, одним лишь взмахом руки выдворив демонов за дверь.
Асмодей все делал правильно, но с каждым решением, с каждым приказом он все больше тяготился возложенной на него ношей, желая переложить бремя власти на плечи того, кому сей дар был бы по силам и по нраву. Осознание того, что ему приходится брать на себя ответственность за благополучие тех, кто у него под началом, все больше заставляло демона сомневаться в собственных решениях, а сомнения могли привести всех к страшному итогу. Определенно, политика – это не его стезя.
Закрыв глаза, Асмодей попытался расслабиться, но с задворок сознания опять прозвучал знакомый призыв: Аврора воспользовалась магией перстня, и он, будто колокол к Всевышнему, воззвал к своему хозяину, да будь оно все не ладно. Слабость… все вокруг считали его привязанность к девчонке и незримую между ними слабостью, потому он и отослал ее подальше, чтобы та на глаза не попадалась, но каким-то немыслимым образом она все равно умудрялась достучаться до его сознания. Поэтому, как ни старался, Асмодей уже не мог отрицать того, что Аврора прочно заняла место если не в его сердце, то в мыслях. И это выводило из себя.
Раньше его черная душа была ужасна и непреклонна, никто не мог проникнуть в ее манящую глубину. Никогда еще не колебалась его воля, никогда не было ослушания его слову. Ведь лицо Асмодея никогда не изменяло чувству, оттого всем и бросился в глаза контраст, смягчивший саму его суть, ибо настоящие чувства скрыть было невозможно… Никакая маска злобы и ненависти не могла сделать их невидимыми. И главное, он сам запер себя в этом плену мятежной страсти. Винить в том было некого. А почему? Да все по той же причине, по которой Люцифер из кожи вон лез, чтобы доказать Господу несовершенство Творения. Люцифер хотел владеть грешной Землей, чтобы стать сильнее Создателя, а Асмодей – Авророй. Ее чистая душа стала его вызовом небесам. С каким бы удовольствием он явил ангелам плод своих деяний – извращенную его посулами душу, но девушка каким-то немыслимым образом, находясь в грязном логове порока, умудрялась не только сохранять душевную чистоту, веру в высшую справедливость и противостоять искушениям, но и пролить свет на его мрачное существование.
– Вот, Дьявол, – прошипел он, сжимая рукоять стилета и подскакивая с места. – Я же приказал меня не беспокоить!
– Твои приказы на меня не распространяются, – спокойно произнес Люцифер.
Асмодей вздрогнул от неожиданности, почтенно склонил голову, но так и не сумел отвести пристального взгляда от бледного лика повелителя Ада. Ввалившиеся глаза казались тенями под растрепанной гривой черных волос, черты лица растворялись в полумраке, но демон отчетливо видел осунувшуюся кожу, вздувшиеся вены на щеках, но куда большее любопытство в нем пробуждала та энергия, что исходила от Люцифера, наэлектризовывая все пространство вокруг него.
– Мессир, рад, что Вы получили мое послание! – произнес он, обводя взглядом шатер, неосознанно желая найти подтверждение своей догадке.
– Ее здесь нет, – усаживаясь в кресло, которое не так давно занимал хозяин шатра, отозвался Люцифер. – Я оставил ее в Сумеречном храме.
– Я не понимаю, что Вы имеете в виду, Владыка.
– Все ты понимаешь, впрочем, сейчас это не имеет значения. Ты прекрасно разыграл партию и выиграл время, но вынужден тебе сообщить, что времени у нас намного меньше, чем ты предполагал, – сняв с руки стальную перчатку, отозвался Люцифер.
– Что… что с Вами произошло, мессир? – Асмодей воззрился на руку князя Тьмы, изъеденную гнойниками и оспинами.
– Тело не выдерживает энергии, разрывающей его на части.
– Вы обратились к Ней и провели ритуал? – не веря своим ушам, произнес демон, пытаясь присовокупить свою магию к магии Люцифера, чтобы вернуть тому былой облик, но его попытка потерпела сокрушительный провал.
– Сейчас это уже не важно. Вельзевул готовился к этой битве тысячелетия, у нас было лишь несколько недель. Пришлось наверстывать.
– Владыка, такая сила дается на время, Вам придется ее вернуть, иначе последствия могут быть непредсказуемы.
– Это мне известно лучше тебя, – нетерпеливо оборвал его Люцифер. —Часы тикают, нужно обезглавить армию Вельзевула, пока на это еще есть надежда, а посему нужно проникнуть в замок.
– Как прикажете, мессир, – склонив голову в знак повиновения, произнес Асмодей.
– Выступаем на рассвете. Оповести всех и назначь Бефронса руководить обороной. – Асмодей молча кивнул, покидая шатер. С приходом Люцифера правила игры изменились и с этим придется считаться. Что ж, так тому и быть, война – не партия в карты, не турнир, здесь недостаточно играть в полную силу, соблюдая правила чести… Чтобы выиграть, надо жульничать, хитрить и коль уж Люцифер решил привлечь на свою сторону высшую силу, кто мог в том его упрекнуть? Победителей не судят, а если он проиграет, то оное и вовсе потеряет значение.
***
Демоны больше всего теснились в проходах Черного замка, так как всем было известно, что пленников с позором проведут по парадному коридору. Все находились в некоем нетерпении, желая увидеть Великого Абаддон, закованного в кандалы, не меньший интерес пробуждала и таинственная любовница Асмодея, душой которой мечтал обладать каждый демон в Преисподней.
Нелегко было пробраться сейчас в приемную залу, считавшуюся самым обширным помещением Ада. Запруженные демонами коридоры представлялись Авроре, закованным в кандалы, морем, в которое мелкие проходы, будто реки, непрерывно извергали все новые потоки зевак, стремящихся разорвать пленников на части, лишь бы захватить себе трофей. Одни буквально вешались на плечи Абаддон, раздирая пурпурный плащ, другие льнули к перепуганной Авроре, пытаясь вытянуть частичку чистой энергии. Пожалуй, если бы не приказ Вельзевула, желавшего увидеть узников живыми, толпа, невзирая на стражу, растерзала бы их в клочья.
Посередине высокого внутреннего фасада, сделанного по примеру готической архитектуры, находилась главная лестница, по которой безостановочно поднимался и спускался поток нечисти: демоны, черти, ведьмы, вампиры и их подручные. И откуда только взялись здесь эти земные гости, коли врата были закрыты? Ужель заранее слетелись, чтобы воочию увидеть мистерию тысячелетия? Эта главная лестница, как бы непрерывно струясь, сбегала на внутреннюю площадь замка, подобно водопаду, низвергающемуся в озеро. И там, на этой площади, было установлено шутливое ристалище, где Вельзевул, судя по всему, стравливал своих пленников, заставляя биться не на жизнь, а на смерть, лишь бы потешить свое самолюбие и ощутить всю прелесть власти.
И если Абаддон, привыкший к этой мрачной роскоши величественного замка, презрительно взирал на толпу алчущих демонов с высоты своего исполинского роста, не обращая внимания на изыски каменного зодчества, то Аврора, не смотря на обстоятельства, с жадностью глядела на убранство помещений, будто желая перед смертью найти и запечатлеть в памяти нечто прекрасное, пусть и мрачное на первый взгляд.
Едва переступив порог владений Люцифера, девушка была оглушена и ослеплена. Над ее головой раскинулся двойной стрельчатый свод, отделанный искусной резьбой, расписанный енохианскими символами по темному полю; под ногами – пол, вымощенный черными мраморными плитами, натертый до такого блеска, что можно было лицезреть собственное отражение. В нескольких шагах от нее, поднимался огромный столб, подпирающий своды, затем другой, третий – всего на протяжении залы их было шесть, служащих линией опоры для потолка. Вокруг первых четырех столбов – статуи горгулий и прочих мифических порождений; вокруг двух остальных – наполированные гранитные скамьи. Вокруг залы вдоль высоких стен, между дверьми, между окнами, между столбами – нескончаемая вереница изваяний человеческих грехов, как тяжких, непростительных, так и мелких, заслуживших право присутствовать в Аду разве что как довесок к основным порокам. Все статуи были выполнены на классический манер Древней Греции, представляя грехи в виде красивых женщин, наделенных присущими пороку чертами.
Аврора успела разглядеть среди них застывшую в фривольной позе Похоть, облаченную в тунику, обнажающую полную грудь; за ней на высоком постаменте черного мрамора стояла зависть, представшая в образе девы, чью руку и шею обвивала змея; затем следовала ярость, державшая в одной руке занесенный над головой меч, а в другой хлыст; затем – чревоугодие, представшее в виде полной дамы, державшей в руках виноградные грозди; Алчность – с сундуком золота, рассыпавшемся у ног и отрубленной головой внизу постамента и многие другие статуи, пороки которых девушка даже не могла определить.
Далее внимание Авроры привлекли сияющие в арочных окнах тысячецветные стекла, играющие при свете Венеры всеми цветами радуги на полу. В широкие дверные ниши врезались богатые, тончайшей резьбы двери; и все это – своды, столбы, стены, наличники окон, панели, двери, изваяния – сверху донизу покрыто великолепной резьбой, успевшей от времени слегка потускнеть или исчезнуть под слоем пыли и паутины.
Парадный зал, где, собственно, и проходил знаменитый Столетний бал, напоминал по форме огромный параллелограмм, один конец которого был занят гранитным столом, таких невероятных размеров, которых еще не видывал свет. На время бала стол этот застилали алой парчой и заставляли невиданными яствами. Стены с врезанными в них арочным окнами, были завешаны легкой алой и черной тканью, колебавшейся от танцующего ветра и люстра… люстра была невероятная, огромная. Плафоны из человеческих черепов были заключены в оправу червленого железа, кованные виноградные лозы оплетали человеческие кости, составляя некую аллегорию превосходства природы над человеком. Противоположный конец зала занимал гранитный постамент с водруженным на него троном, восседая на котором князь Преисподней выслушивал прошения. А за ним расположилась небольшая сквозная розетка, вделанная над порталом, по филигранности и изяществу отделки, представлявшая собой настоящее произведение искусства, ибо казалась кружевной пятиконечной звездой-пентаграммой.
Когда пленников ввели в главный зал, Вельзевул уже был там, восседая на троне Люцифера. Вид у него был, несмотря на все попытки придать облику парадный оттенок, весьма потрепанный. Ледяная магия Абаддон оставила на его лике чернеющее клеймо, которому не скоро суждено будет затянуться, сияющие доспехи прошли боевое крещение и теперь в золоте появились вмятины и сколы, некогда величественный плащ был залит кровью и изодран в клочья. В общем, уже ничто так не радовало глаз.
Захваченных врагов подвели к трону, и Вельзевул, глядя на них исподлобья, криво усмехнулся.
– Оставьте их, – царственным тоном повелел он. – Тем, кто попадает в мой замок, не убежать через заколдованные ворота.
– Твоим этот замок никогда не был, – прошипел Абаддон, в гордыне своей так и не склонившийся перед новым Владыкой. – Когда вернется истинный хозяин, тебе придется подвинуться.
– На колени перед Властелином! – прошипел один из стражников, толкая Абаддон в спину, но у того хватило сил не только удержаться на ногах, но и разразиться проклятиями по отношению к осмелевшему черту.
– Сними с меня оковы, – прошипел демон, – и я посмотрю, хватит ли у тебя духа повторить то, что ты сейчас сказал.
– Мы склонимся только перед истинным Властелином! – вызывающе бросила Аврора, сама не понимая откуда в ней взялась такая непоколебимая решимость и преданность Люциферу. Ужель ее душа в кои-то веки перестала метаться между раем и адом, добром и злом и, наконец, выбрала сторону.
– О, вы склонитесь, – насмешливо бросил Вельзевул, подавая знак, и стражники силой вынудили злополучную троицу упасть на колени.
– Вы выиграли время, но вам не выиграть войну. Рано или поздно вы склонитесь, – спускаясь со своего пьедестала и проходя между поверженными пленниками, начал он. – Так зачем же оттягивать неизбежность? Сейчас мои войска штурмуют ущелье Скорби, а завтра головы ваших сторонников будут надеты на пики Черного замка.
– Как всегда, ты слишком много говоришь, если я до сих пор жив, значит, тебе что-то нужно? Лучше сразу скажи что? – презрительно фыркнул Абаддон, тут же получив сильнейший удар ногой в живот.
– Ваша присяга, – обращаясь к Абаддон и пришедшей в себя Астарте, произнес он. – Видите ли, казнь Сатаны и его сторонников несколько пошатнула мой авторитет, не хотелось бы повторять прежнюю ошибку, не к чему настраиваться против себя толпу. Вам же я могу предложить почетную ссылку на Землю, когда все это закончится. Такое же предложение я готов сделать и остальным.
– Ты хочешь, чтобы мы добровольно отказались от своей силы в угоду твоему тщеславию? Не бывать тому.
– О, Абаддон, не будь таким категоричным, вечная безвестность все же лучше погибели.
– Лучше я один раз пройду по стезе смерти, чем проживу тысячелетия в позоре.
– А как же ты, Астарта? Ты была одной из первых моих последовательниц, твой муж – главнокомандующий моими войсками, но ты предала нас. И чем они тебе отплатили? Посадили в клетку, как безземельную воровку! Ради чего все это было?
– Ради свободы, которую ты отнял у нас! Я не превращусь в твою покорную марионетку. Я не стану целовать твои ноги и льстиво улыбаться в ответ на оскорбления и угрозы.
– Это и зовется политикой, – фыркнул Абаддон.
– Поздновато ты задумалась об этом, дорогая, – произнес Вельзевул. – Неужели вы считаете, что возвращение Люцифера что-то изменит в расстановке сил? Да-да, – поймав на себе их удивленные взгляды, ухмыльнулся демон, – неужели вы считаете, что я не почувствую изменения в балансе силы? Или не замечу, как по моим владениям летает огромный грифон? Что ж, он как раз вовремя, будет из первых рядов наблюдать за тем, как рушится его королевство, и ближайшие сторонники либо умирают, либо предают его. Дело осталось за малым – захватить ущелье Скорби!
– Они не сдадутся без боя!
– О, я и не собираюсь больше с ними сражаться, я собираюсь их купить! – он взглядом указал в сторону огромных жбанов, наполненных светящейся материей. – Крысы не бывают верными, как только корабль начнет тонуть, они побегут с него.
