Текст книги "Тяжёлая вода (СИ)"

Автор книги: Arno

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

Джаг задумался над этим уже после того, как его и идальго плотно засыпали сеном. И как раз собирался высказать свои возражения, но в этот момент поверх сена их начали засыпать коровьим навозом.

Неплохая идея. Очень неплохая. Это отобьет у караульных желание проверять…

– Какого хрена?! – заорал Джаг, пребывая в яростном оцепенении от происходящего надругательства и не обращая внимания на резкую боль в груди. – Вы что делаете, гнойные твари?! Никто не смеет поливать Джага Марно говном! Никто! НИКТО! Я вам всем кишки размотаю! По доске пройдете, сволочи, акулам скормлю!

Джаг намеревался продолжить. Ярость наполняла его до краев, как бывало раньше. И, как и раньше, это было бы очень плохо для обидчиков. Но в какой-то момент Джаг обнаружил, что телега едет.

Что-то умное в его голове шепнуло ему, – не время для криков.

Что-то ехидное подсказало – дерьмо в телеге не должно орать благим матом, если не собирается привлекать к себе внимание.

Кто-то из караульных на воротах громко окрикнул:

– Сто-о-о-ой!

Телега остановилась.

– Ты кто таков? – другой голос. Офицер, понял Джаг.

Завязался разговор, из которого Джаг почти ничего не разобрал. Только то, что возница прикидывался крестьянином, который вез дерьмо себе на посевы для удобрения.

– Хорошо, но телегу мы обыщем. Рядовой!

Недоуменное молчание. Потом ответил кто-то из солдат:

– Миссир лейтенант, так ведь… говно же!

– Не выражаться! Выполнять.

Джаг предчувствовал дурное. Ему хотелось по привычке положить руку на рукоять меча. Не то, что хотелось – это было рефлексом. Не ум, а тело, память мускулов требовала этого, предчувствуя необходимость биться за свою жизнь.

Но Джаг не пошевелился. Дерьмо в телеге не должно двигаться.

После некоторых копошений солдат все же приступил к делу.

Черт, ну не будет же он руками…

Он и не стал. Вместо этого он принялся пробовать смердящую кучу штыком своего мушкета. Острый, наточенный штык легко пробивал свалянные в сене комья дерьма и втыкался в доски.

Раз – другой. Третий, четвертый.

– Ничего тут нет, миссир лейтенант. Одно… удобрение.

– Дай мне…

Джаг с трудом заставил себя держать рот на замке и лежать как лежал, когда штык оказался прямо перед его лицом. С еще большим трудом он все же не проронил ни звука, когда штык царапнул его по задней стороне бедра.

– Хорошо, проезжай, – бросил лейтенант.

Телега ехала еще минут десять, прежде чем свернула в незаметный съезд с дороги и остановилась.

– Вылазьте.

– А ты лучше беги! – мрачно посоветовал Джаг, выбираясь из под куч смердящего навоза. Желание зарубить того, кто покрыл его дерьмом, за время пути не выветрилось, а лишь настоялось на окружавшем зловонии и вскипело сильнее.

Он выкопался из под кучи по пояс, помогая себе руками, перевалился через борт. Зашипел от резко схватившей боли в сломанных ребрах. Теперь желание махать мечом стало исчезать. И это еще больше злило Джага.

Вот проклятье, а… Сейчас бы я этого говновоза пером пощекотал, да ведь я ж и ходить-то еле могу.

Он с большим усилием поднялся на ноги, опираясь рукой на колесо телеги. Поднял глаза на своего извозчика.

– Стало быть, говном меня покрыли? – спросил он. Обращался не конкретно к хозяину телеги, а словно бы даже на него не глядел, а говорил себе под нос, в воздух, в небо. Джаг не мог представить, как такое вообще могло случиться.

Джагу не хотелось даже представлять, как он сейчас выглядит – весь измазанный коровьим дерьмом. Впрочем, представлять и не надо было. Рядом был идальго, который тоже проехал с ним весь путь под слоем смердящего груза. И от того, как он выглядел, хотелось блевать.

– Вот как обошлись со мной, да…

– Джаг. Не стоит.

Идальго снова заговорил. А не слишком ли он стал разговорчив, подумалось Джагу. Не больно ли много он себе позволяет, когда кладет мне руку на плечо.

Да нет, тут же понял он. Совсем не много. Учитывая то, что остаток дороги это я буду висеть у него на шее. Сам-то я до корабля доберусь разве что к ночи. И то если не повстречается мне в лесу какая тварь, которая решит отведать пиратьего мясца.

К тому же, у идальго, как он заметил, из рукава правой руки капала кровь. Стало быть, солдатский штык и его нашел. Да и рана была пусть и не смертельная, но и не пустяковая. Не как у меня – только кожу корябнуло.

Джаг поглядел на извозчика.

– Надо признать, идея с дерьмом оказалась очень даже удачной.

Извозчик, заметно удивившись перемене настроения Джага, пожал плечами и согласно кивнул.

– Передай Тагарлу, пусть доставит мне моего человека. Живого или мертвого. Лучше, конечно, живого.

Извозчик снова кивнул и указал рукой в сторону леса.

– Восток находится там. Но если возьмете севернее, то найдете озерцо под водопадом. Вам не лишне будет…

– Знаю. Лучше скажи, когда ждать твоего босса?

– Этого я знать не могу, капитан.

– Тогда передай ему, что чем быстрее начнем погрузку, тем лучше. Не хочу пользоваться вашим гостеприимством дольше необходимого.

На том и разошлись. Джаг закинул руку идальго на плечи, и они поковыляли. Выходило медленно, но жаловаться не на что. Так они и проковыляли почти целый час, еле шагающие и смердящие на весь лес, пока впереди не послышался шум водопада.

Вода была теплая, приятная. И она хорошо смывала покрывшую их вонь. Они вошли в нее прямо в одежде. Идальго стал выстирывать свою накидку и шляпу. Джаг свою накидку просто кинул на берег – не в том я состоянии, решил он. Черт с ней, с накидкой, пойду в рубахе. Она пусть и с душком, но не так провоняла и почти не вымазана в коровьем добре. А штаны с сапогами… Вода сама справится!

Джаг лег на спину на мелководье, расслабился и не заметил, как уснул.

***

На корабль удалось добраться еще до сумерек.

Идальго разбудил его, когда солнце стояло в зените. За это время ничего не произошло. Все так же, как и раньше, орали среди густой листвы гордые и нахохленные попугаи, и маялись дурью на ветках деревьев взопревшие от жары макаки.

Правда, сангрит успел прилично выстирать и даже высушить всю свою одежду. Джаг этим пренебрег, и оставшийся путь пара вынуждена была проделать в сопровождении легкого и ненавязчивого благоухания коровьего дерьмеца, исходившего от джаговых штанов и сапог.

Купание словно придало им сил, и дальнейшая дорога прошла в более быстром темпе. К тому же, идальго придумал способ Джагу двигаться быстрее – добыл для него крепкую ветку дерева.

Вот и придется мне идти с палкой, как старому деду, подумал Джаг. Но отказываться не стал.

Когда сквозь буйную лесную зелень стали смутно видны очертания замаскированных ветками снастей корабля, Джаг хотел завопить от радости. Но не стал этого делать, потому как если вахта не дремлет, это может ее здорово напугать. А напуганная вахта имеет неприятный обычай давать на внезапный человеческий голос в лесу мушкетный залп.

К счастью, вахтенные заметили их заранее и узнали. Почти вся команда, кроме тех, кто ушел в лес за едой, водой и дровами, собралась встречать Джага. И все, конечно, заметили, что из ушедших троих вернулись двое.

– Монтильё жив, – успокоил всех Джаг. – Он сейчас немного нездоров. Но у нашего партнера из города есть врач, который его вылечит. Ну, если все пойдет хорошо…

Джагу не хотелось много говорить. Так бывает, когда грудь трещит адской болью от каждого вздоха. Но ему надо было сказать что-то всем этим людям. Его команде. Которую он был чертовски рад видеть.

Все они смотрели на него. Борво Глазастый, Атаульф Тяжелый. Соловей и Ваба. Сурбалла Бесстыжая и Кехт Грот. Кужип и Мубаса. И Марна.

Всем было прекрасно видно, что Джага жестоко побили, да и напарнику его, идальго, тоже досталось. Марна, конечно, видела в этом больше. И она, черт, была права.

Направляясь в свою каюту, Джаг понимал, что она идет следом.

Войдя в каюту, Джаг наконец почувствовал, что он дома. Словно прошла тысяча лет с тех пор, как он в последний раз чувствовал себя в безопасности. Здесь все было точно так, как он оставлял. Стол с инструментами для навигации, шкаф с книгами, гардеробный шкаф, сундук для корабельного общака. Кровать…

– Я скучал, – сказал Джаг.

Он с удовольствием рухнул на кровать и подивился, как же приятно лежать на соломенном матрасе, положив голову на настоящую перьевую подушку.

– Капитан…

– Не сейчас, – простонал Джаг. – Прошу, Марна, не сейчас. Ты же видишь, я сейчас околею. Лучше дай-ка мне рому.

***

Тагарл явился через двое суток вместо со своими людьми, которые на телегах привезли с собой первую поставку груза.

Эти два дня Джаг валялся в каюте, пил ром, ругался, матерился, шатался от стены к стене, горланил пьяный похабные песни. Счастливая и беззаботная жизнь, если бы еще ребра так не болели. Из врачей на борту была только толстая негритянка Таша, которая, впрочем, смогла вытащить из джагова плеча пулю и обработать его рану так, что она уже совсем не беспокоила.

Осмотрев Джага, Таша сказала то, что Джаг и до этого знал: помочь тут она не может. Но и опасности для жизни нет. Если уж Джаг сразу не умер от того, что сломанное ребро проткнуло ему легкое или сердце, то теперь точно бояться нечего. Ребра срастутся. Не совсем так, как были, но срастутся. А значит, надо только немного потерпеть. Недели три.

На три недели я выбываю из дела.

Это совсем не добавляло боевого духа. Джаг привык, что если он рубит мечом, то враг отшатнется. Теперь же надеяться в рукопашной было совсем не на что. Если Джаг ударит, то скорее сам отлетит и согнется в корчах.

Лучше в ближайшее время не влипать в драки.

Дьявол, ведь по задумке, я должен был просто прийти сюда, забрать груз и спокойно отчалить! Почему все всегда идет наперекосяк?

Может, теперь все выровнится? Дерьма я поел. Глядишь, у судьбы найдется для меня что-то получше?

Джаг все еще ходил на костылях, но, хотя бы, сам.

Тагарл не взял с собой много охраны. Вооруженных людей с ним было всего трое. Причем, одним из них был Гаскар Монтильё.

– Монтильё, так ты живой…

Джаг задумчиво почесал подбородок.

– Прости, что отдали тебя его людям. Просто ты нам не нравишься.

В повисшем напряженном молчании Джаг выждал достаточно времени, чтобы заставить всех задуматься, что происходит, и только потом довольно осклабился. На все еще бледной, но уже как и прежде по лисьему хитрой физиономии Гаскара проступило смутное подобие ухмылки.

– Честно говоря, мне не слишком хотелось возвращаться. Но я подумал и понял, что возможно есть капитаны и хуже тебя. Так что я решил то, что решил.

– Эй! – слегка возмутился Джаг. – У меня на корабле ранение не освобождает от драинья палубы.

Но глупая ухмылка радости за выжившего после отравления ядом напарника никак не покидала джагову физиономию.

– Ладно, черт с тобой. Иди ищи свой гамак.

Закипела работа. Люди Тагарла разгружали телеги с брусом янтарного дерева. Люди Джага перетаскивали все на корабль и погружали в трюм.

– Работы выйдет на пару дней, – сказал Тагарл. – Быстрее нельзя. Гарнизон усилил патрули на дорогах и прочесывает остров в поисках тебя. К счастью, они начали с западной части побережья.

– Это хорошо. Очень даже хорошо. Только вот интересно, как это так вышло?..

Их взгляды встретились и повисло молчание.

– Да, любопытно получается. Гарнизон встретил банду с восточной стороны острова, а начал прочесывать с западной. Это ведь очень удобно для нас.

– К чему ты…

– Любопытно еще и то, что гарнизон настиг толпу бандитов на дороге, хотя знать о них никак не мог. Ночью… Не зная, где искать… Ты уж поверь, я не говорил страже, в чем дело. А значит, сказал кто-то другой. Кто-то, кто знает, что творится на острове. Тот, кто знает, сколько у кого людей, и что они могут, чего добиваются, зачем прибыли. Тот, кто наблюдал за ними. И тот, кто достаточно умен, чтобы сопоставить два факта. Первое – я попал к неприятным людям. Второе – неприятные люди собираются всей толпой на дело.

На этот раз Тагарл молчал.

– Ты, стало быть, местный воротила.

Тагарл все еще молчал. Джаг пожал плечами.

– Подпольный король, наделенный приличной властью. Захотелось расширить владения. Только вот беда – во все стороны одно лишь только море. Корабль и команда – вот что тебе нужно. Улирет предложила тебе хорошую сделку, да? Сразу два корабля по цене одного.

– Не класть все яйца в одну корзину.

Верное замечание, подумал Джаг. Как и то, что он не стал отрицать ни единого моего слова. А значит, пора в атаку.

– Моя корзина надежнее.

– И почему?

– А ты погляди на мой корабль. Добротный фрейг. Отлично вооружен. И груза может принять намного больше, чем половина, как договаривались. То корыто, которое прибудет следом, мало того, что командуется обрезанным магребцем от которого дерьмом смердит, так еще и не обеспечит должной защиты. Ему, честно говоря, под стать только грабить рыбацкие кебекки, не на серьезные дела ходить. Против боевого корабля его гнилое корыто не выстоит. А постоять, может, и придется. Ты точно уверен, что два ушедших из гавани патрульных Порт-Лильских фрейга пойдут именно на запад, как ты им нашептал? Уверен, что не разделятся и не станут патрулировать остров с обеих сторон? А уверен ли, что нам не встретится кто еще? По дороге сюда мы чудом разошлись с еще двумя патрульными фрейгами, не отсюда, другими, и кто знает, может они еще в этих водах.

– На удачу полагаться не привык.

– Так вот тебе мой план. Прикажи грузить дерево на мое судно, а на следующее – только то, что ко мне не полезет. Подумай, у кого больше шансов в бою? Подумай, кому бы ты доверился больше – мне, или нечестивой магребской собаке? Да и вообще, что-то его не видно у берегов Святого Адмы…

– Положим, что доверюсь тебе, – сказал Тагарл. – Но мне тоже кое-что любопытно. Сначала я хотел бы знать. Эти люди, что на тебя напали…

– Это люди Лонзо Валенте.

Джаг решил, что не стоит таить это. Тагарл и так обо всем догадывался. Не мог не догадываться – чуйка у него сильная. Теперь, когда карты на столе, выбор остается за ним. Связываться с Лонзо Валенте опасно даже на островах. Особенно теперь, когда тут действует целый корабль его цепных псов. Но если сыграть ва-банк… Высок риск, но велики и ставки. Улькаир как раз очень удачно пропал где-то в море и никак не появлялся, хотя должен был прийти раньше. Отправить на продажу половину груза, или почти весь – получить половину загаданных денег, или почти все, но с риском – вот что должен был решить Порт-Лильский заправила Тагарл. Он должен был понимать, что без риска не бывает крупных денег. Но если все пойдет не по плану, то денег не будет вовсе.

Он думал долго. Почти минуту.

– Значит, – сказал он, – погрузка займет больше времени.

– Не займет, – ответил Джаг. – Мои люди пойдут с твоими и помогут. У меня на борту годного люду почти сто человек.

Джаг протянул руку. Тагарл помедлил, но потом решительно ее пожал.

Да будет так.

Все мне и хрен Улькаиру.

***

В кои то веки удача не стоит ко мне задом, думал Джаг.

Наконец, черт, как долго я этого ждал. Уж после всего того, что я от этой суки натерпелся, пора бы ей сменить гнев на милость. И вот, свершилось.

За двое суток тяжелой работы удалось погрузить двести сорок брусьев янтарного дерева. Джаг не видел причин, чтобы не погрузить все три сотни. Трюм был забит полностью, но еще оставалось место на палубах – орудийных и жилой. Если немного потесниться, то груз должен был уместиться целиком без остатка. Но смутное внутреннее предостережение заставило Джага поумерить пыл.

Проблема в том, что расположение груза выше центра массы судна резко снижало его остойчивость, а на большой воде в это время года таким качеством ни в коем случае не стоило пренебрегать. До предела грузоподъемности судна – того момента, когда оно пойдет ко дну под собственной тяжестью – было еще далеко. И будь груз компактным, но тяжелым, – например, чугунные или стальные отливки, а лучше – отливки серебряные или золотые – можно было бы погрузить еще не одну тысячу килограмм, просто перекидав все в трюм.

Центр тяжести любого судна, которое намерено держаться на плаву, располагается на середине длины судна, на уровне водяной линии – в той точке, где соприкасаются и уравнивают друг друга сила тяготения, действующая на тяжесть корабля вниз, и ахедронова сила, поддерживающая судно на плаву и направленная вверх.

Однако, драгоценное контрабандное дерево оказалось не из таких грузов. Оно было относительно легким в сравнении с металлами – пятиметровый брус весил немногим больше полусотни килограмм. А места занимал гораздо больше, чем заняла бы такая же по весу металлическая отливка. И черт бы с ним, на корабле было предостаточно места, чтобы разместить пятьсот таких брусьев, не сильно затруднив проживание команды и повседневную работу. Но так делать было нельзя.

Как и любая практическая наука, мореходство построено на горьком и кровавом опыте многих поколений, который включал тысячи ошибок, стоивших жизней сотням и тысячам людей.

Корабли имели свойство переворачиваться. Особенно часто это происходило с древними кораблями, которые имели прямые борта и плоские днища. Такие лохани переворачивались так часто, даже на стоячей воде, что выходить в открытое море на них никто и не думал. За века конструкция кораблей улучшалась, бока их становились округлыми, точно бабьи бедра. Во многих морских странах само слово «корабль» имеет женский род.

Вместе с этим центр тяжести судна смещался вниз. В этом состоял весь смысл совершенствования морской технологии – спустить ниже, к воде, как можно больше массы. В первую очередь вниз отправили грузы, не нужные сию минуту наверху. Затем, с верхней палубы перекочевали на внутренние все орудия – конечно, ведь это тысячи кило чугуна, который раскачивается вместе с верхней палубой.

Современные корабли редко несли на верхней палубе больше десятка орудий. А если и несли, то их уравновешивало гораздо большее число орудий на палубах ниже.

В целом, весь накопленный опыт мореплавания можно было ужать в одну мысль – чем ниже груз, тем остойчивее судно.

И теперь, чтобы загрузить на борт весь товар, нужно было всего-то наплевать на опыт, стоимостью в десятки тысяч моряцких жизней.

Вообще, грузить больше двухсот брусьев уже виделось небольшой авантюрой. Двести сорок – это наибольшее безумство, на которое Джаг решил отважиться.

Козёл – свидетель, я псих, но не настолько. Отправиться к морскому хозяину по причине излишней жадности и пары лишних бревен, взятых на борт – нет, в другой раз!

Расчеты Джага пока выдерживали испытание практикой. Загруженный под завязку Козёл вышел из бухты прошлым утром и до сих пор шел мачтами вверх, что внушало надежду.

За своими моряками Джаг стал замечать, что те порой долго глядят за борт, особенно – при сильных боковых порывах ветра. Сообщать команде плохие новости – само по себе плохая примета. Но тут не нужно было быть гением, чтобы понять – корабль перегружен, и это влечет за собой некоторый риск. Кто не догадался сам, с теми поделились умозаключениями те, кто догадался. Но пока Козёл шел как обычно, вопросов к Джагу не возникало.

И пусть так все и остается!

Хватит мне приключений, многовато для одного дела. Все идет хорошо, вот для этого я и здесь! Чтобы все наконец было хорошо. Разве я многого прошу?

Пусть катятся к дьяволу лонзовские бандиты и авантийские фрейги. Я остаюсь здесь. В этом море. Море Цепей – мой дом. И я буду по нему ходить сколько захочу и когда захочу.

Да, все будет как надо!

Старые тревоги растворялись с выходом в море. Небо над головой было чистым и светлым. Ветер – свежим, соленым. А под ногами – крепкое дерево палубы добротного судна.

Джаг валялся в каюте, глядя в потолок и слушая скрип снастей при качке. И эти звуки были музыкой для его ушей. Многое можно отдать за то, чтобы валяться в койке с соломенным матрасом и не думать ни о чем.

Джаг частенько выходил на квартердек и подолгу сидел там на бочонке, наслаждаясь морем и ветром.

Еще до отплытия Ваба сработал ему отличный костыль из твердой ветки дерева взамен обычной палки, с которой Джаг ходил раньше. Теперь не стыдно было показаться своим морякам. И Джаг гулял по палубам, проверяя, как идет работа на корабле.

В свободное время наведывался на жилую палубу, и там смотрел, как моряки играют в карты или кости, или же в ножики. А изредка и сам решался сыграть (в ножики, конечно, он категорически не играл с Вабой). Удача ему обычно не благоволила и он проигрывал. Но только сущую мелочь. И получал за это гораздо больше – всякому моряку приятно хоть в кости, но обыграть самого капитана!

Джаг заглядывал то в трюм, то на батареи, то на камбуз. Перекидывался парой слов со своими людьми. Поболтал с абордажниками – Атаульфом и Борво, послушал их байки, и сам потравил. Заглянул к Мубасе – проверил, как дела с порохом и ядрами. Подморгнул Сурбалле Бесстыжей, когда она любовно точила свою саблю, сидя на бочонке и растопырив ноги, и она дерзко подморгнула в ответ.

Все было хорошо.

Хорошо, на пиратском корабле, значит – не больше пары перебранок в день и пары небольших драк в неделю. Без крови – это уже почти благодать.

На исходе первой недели на горизонте, впереди, слегка на юге, появились на водной глади черные пятна, сверкающие золотом отраженного солнца. Мелкие клочки тяжелой воды, которые обычно сопровождают большое пятно. Тяжелая вода всегда имеет неправильную форму, а пятна ее нередко распадаются на части. В этот раз оно не перегораживало курс, а тянулось острым клином на километры вдаль. Козёл должен был пройти точно вдоль, по северной кромке. Сначала Джаг собирался приказать повернуть на юг и пройти от него с южной стороны, но, понаблюдав пару часов, заметил, что далеко на горизонте оно продолжается. Отличная ловушка. Пятно имело залив в форме буквы U, шириной километров в пять и длиной, наверно, километров в восемь. Наблюдая невнимательно, очень просто решить, что это обычное продолговатое пятно, и двинуться по его южной стороне – ведь так Козлу было быстрее. И когда станет ясно, что это хитрая природная ловушка, будет уже слишком поздно. К счастью, все обошлось. Джаг приказал брать такой курс, чтобы пройти от пятна по северной стороне. Через пару часов они должны были достигнуть его.

Все было как надо. Команда с такими явлениями была хорошо знакома и на палубе не наступило никакого дикого ужаса.

– Соловей, мы держимся курса?

– Точь-в-точь, капитан, – отозвался он. – Тяжелая вода нам не грозит. Я отследил ее движение – идет на юго-юго-восток. А наш курс лежит на востоко-юго-восток.

– Марна! Есть какие происшествия на борту?

– Ничего особенного, капитан. Разве что…

– Да!

– В трюме сочится вода. Откачивать успеваем, ничего особенного. Но где-то есть незаконопаченная щель.

Скорее всего, решил Джаг, так оно и есть. Козёл просел под новым грузом, и вода стала сочиться сильнее через те места, которые раньше были выше водяной линии.

Если все под контролем, то это ничего не означает. Вода всегда сочится, как бы хорошо не проконопатил корпус. Всегда найдется слабое место, через которое вода будет пробираться сквозь деревянные брусья по капле, и ее нужно выносить из трюма, чтобы не промокли припасы. Обычно это не требует внимания капитана. Вахта живучести сообщит, если дела будут плохи. Но Джагу было решительно нечего делать.

– Пойдем глянем.

В трюме не было ничего особенного. Вода не льется внутрь струей, она проникает по капле. Капля за каплей, и через час наберется ведро. А через неделю – двести ведер.

– Как закончим дело – вытащим Козла на берег и заново проконопатим все, – сказал он.

В прошлый раз уходить пришлось в спешке, чтобы не отстать от Улькаировой Свары. Теперь, когда дело обещало принести солидный навар, на ремонт можно будет встать конкретно. Закупиться едой и выпивкой, отпраздновать, как следует. А потом как следует починить старину Козла!

Самое важное известие от Марны на сегодня было сущим пустяком. Все было хорошо.

Джаг выходил из трюма на жилую палубу, когда заслышал оживленный разговор, в котором мелькали бранные слова и слышались недобрые мотивы.

В дальнем конце жилой палубы, за перегородками из мешковины, был виден огонь фонаря.

Джаг приблизился.

– Не пилит ни черта твоя пила! Тупая, как пень!

– Сам ты тупой. А пила толковая. Я ее взял у негритянки той, что у нас на корабле за коновала! Такой пилой тебе ногу отпилить – раз плюнуть.

– Раз умный такой, так чего ж она не пилит?

– А я знаю?

Джаг подошел ближе и заглянул за штору.

– Вы, парни, корабль мне ломаете? Или что?

Перед ним было трое. Двое сидели на полу, склонившись над бочонком. Один из них держал в руках пилу. Третий стоял над ними и светил фонарем. При появлении Джага они все повернулись к нему.

Того, что с фонарем, Джаг узнал сразу – это был Борво Глазастый. А те двое – парни из его шайки.

– Добычу делим, капитан.

– Дело у вас не идет, я смотрю…

– Куда ж оно пойдет, ежели пила тупая! – ответил один из моряков.

– Не тупая она! – возразил другой. – Этой пилой дохтуры людям ноги да руки отхватывают будь здоров.

– Обознались мы, кажись, – сказал Борво, пожав плечами. – Думали, серебро. Но теперь-то ясно, что обычное железо. Потому как даже вострейшая пила эту гадину не берет.

– А ну, дай поглядеть!

Джаг взвесил штуковину в руке – очень легкая. А по размеру-то и не скажешь. Один край ее на ощупь был шершавый. Другой – покрыт мелкой резьбой. Борво поднял фонарь, чтобы капитану было видно.

– А где вы эту штуку взяли? – спросил Джаг. Он как мог пытался скрыть беспокойство в голосе.

– Отобрали у той чавалки с клеббы. Ну, у той, которая на ведьму похожая. Ох, как она верещала, когда мы эту штуку с нее сдирать стали. Как вырывалась, а… Прям как бесом одержимая за эту штуку держалась. Мы сразу смекнули – не иначе чистое серебро. А оказалось – обычная безделушка. Серебро-то мы б давно уж распилили на троих. А сколько ни пытались – ни царапины не оставили. Из стали эта штука, сталбыть.

– Нам бы это, капитан… – осторожно проговорил один из моряков. – Долю бы. Настоящую. А то ведь с этого мы ни черта не получили, господь свидетель… Такую штуку никто не купит и за такат.

– Да, капитан. Ты пойми, мы ж без доли совсем нищие останемся.

– А ведь кровь проливали…

– А может вам еще сверху накинуть за то, что умные?! Вы ее смотрели, когда добычу делили, а теперь поменять хотите? Ладно, черт с вами, что-то благодушие меня одолело. Марна, пускай получат нормальную долю вместо этого.

– Да, капитан.

И крохотная крупица подозрения в ее словах прозвучала для Джага гремящим оркестром. Этих я могу обмануть. Но не ее.

Она захочет объяснений. И Борво, этот бандит, мог что-то заподозрить.

– Ты, капитан, лучше эту хреновину выкинь в море, – посоветовал моряк, что был без пилы. – На ней точно чавалское проклятие висит.

– Да… – сказал Джаг. – Да, пожалуй, ты прав.

Джаг молча двинулся прочь ничего не говоря. В руке он сжимал монету. Шершавую с одной стороны и очень гладкую с другой.

Еб меня… – только и думал он.

И никак не мог перестать вспоминать ту бумагу, что показывал ему Фирак.

Рисунок, изображавший обе стороны монеты, которя была у Джага в кулаке.

***

Никогда не стоит говорить или даже думать про себя, что все идет хорошо. Потому что это может внезапно кончиться.

Джаг не успел доковылять до своей каюты, как в спину ему закричали с мачты самое ненавистное сейчас слово.

– Паруса! Паруса на горизонте!

Вся команда, бросив дела, помчалась к бортам, и Джаг, грязно проругавшись, поковылял тоже. Марна была тут как тут и протягивала ему трубу.

Джаг прищурил один глаз и взглянул в нее, осматривая линию горизонта. Спустя пару секунд он различил паруса, медленно поднимающиеся над водной гладью. С палубы было пока не разглядеть, что за судно привел к ним бес, но из орлиного гнезда видимость дальше.

– Эй, на мачте! – крикнул он. – Сам корабль уже видно?

– Немного видно, капитан. И сдается мне, дела наши не шибко хороши.

По голосу марсового Джаг понял, что это не шутки и действительно есть повод для беспокойства.

– Он большой… Огроменный. Не меньше второго ранга. Я б сказал, это гребаный линкор, капитан.

Встречи в море – дело сугубо фартовое.

Бывает встреча – набьешь сундуки.

А бывает встреча – обмочишь портки.

На палубе никто не драл глотку в порыве радости и не потрясал оружием, предвкушая добычу, как было в прошлое дело.

– Де-а, капитан. Это хренов линкор.

Это слово – линкор – мрачно повисло над безмолвной палубой. Люди озирались друг на друга ища поддержки, уверенности. Но никто не спешил ими поделиться. Потому как и на себя не хватало.

– Каким курсом идет?

– Э… На северо-запад, капитан.

А мы, грубо говоря, на юго-восток.

Должно быть, спешно соображал Джаг, движется в сторону северных островов авантийской цепи – на Порт-Луль, или, скорее, на Муйянку.

Возможно, все не так уж плохо. Возможно, просто разойдемся. У нас противоположные курсы. Чтобы погнаться за нами, ему придется свернуть, и погоня займет не меньше суток, потом бой, потом возвращаться на курс – как минимум трое суток у него уйдет на то, чтобы разобраться с нами и вернуться на маршрут. Стоит ли задерживаться? И ради чего? Откуда вы знаете, что за нами стоит гнаться, у нас стоит авантийский флаг!

Джаг еще не мог разглядеть флага неприятеля, не с такого расстояния. И не видел также гербов или знаков на парусах.

– Какой флаг, не видно?

– Не-а, капитан. Он без флага.

Да что за чертовщина? Какой линкор ходит в море без флага? Линейный корабль, самое большое и опасное существо в море, вершина пищевой цепочки. Он не боится никого, а его боятся все. Так какой ему смысл идти без флага?

Дерьмо из Авантии начинает добираться до Моря Цепей. И Джагу совсем не нравилось, в какой форме. Если между островами начнут сновать такие чудовища, делать здесь станет совсем нечего, разве что искать смерти.

Джаг скомкал эту мысль и бросил подальше. Некогда думать о будущем, которого не будет, если этот ублюдок не останется на своем курсе.

Рядом с Джагом появился Соловей со своей подзорной трубой.

– Перекидывают паруса, – сказал он, не отрываясь от наблюдения. – Собираются вставать на курс перехвата.

Соловей был самым зорким глазом в команде кроме, разве что, Гаскара Монтильё. Не было никаких причин не доверять ему. И как Джаг ни вглядывался в свою трубу, он не мог найти ничего успокаивающего в том, что видел.

Там действительно что-то делали с парусами. И корабль их, кажется, немного свернул со своего прежнего курса.

Опустив трубу, он нервно оглядел команду. Все взгляды были устремлены на него. И все они просили его вдохнуть в них надежду. На него смотрели Борво Глазастый и Атаульф Тяжелый со своими шайками. Эти суровые моряки, вырезавшие сердца из груди своих врагов и вселявшие ужас в их души, теперь взглядами умоляли его – ну же, Джаг, скажи, что все путем. Скажи, что мы их одолеем, что у тебя есть план, и сегодня нашей добычей станет целый линейный корабль! Не унывающий Ваба и крепкий орешек Мубаса, они тоже нуждались в его словах.