Текст книги "Тяжёлая вода (СИ)"

Автор книги: Arno

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

И это неизбежно наводило на неприятные и болезненные мысли:

Почему же стоит беспокоиться за меня?..

Мигит откровенно чувствовал себя пятым колесом в телеге. Он не делал ничего для раскрытия тайны нового могущественного врага, да и что мог сделать?

Честно, без прикрас, он отдавал себе отчет в том, что не обладал и каплей талантов Лейса. Он не владел почти никакой информацией о происходящем в тайной службе, да и вообще в заморской компании. У него не было и малой доли тех знаний, что хранил в своей голове Лейс. Даже обучившись наукам, он все еще стоял далеко за спиной своего друга.

Друга ли?

Может, скорее, нанимателя?

Лейс говорил, что он работает в секретном отделе, но по некоторым причинам Мигит имел основания полагать, что он им и руководит. Он никогда не врал Мигиту, но и не говорил всего. С одной стороны это хорошо, с другой… неприятно?

Неприятно? – вдруг одернул себя Мигит со стыдом.

Так я, значит, говорю о единственном человеке, которому на меня не наплевать?

Тысячу раз Мигит возвращался к этим мыслям, и тысячу раз уходил ни с чем, побитый и разгромленный самим собой.

Никогда Лейс не был высокомерен, никогда не смел даже намеком указать Мигиту на его недостатки (вернее сказать, он ничто не считал недостатком). Он никогда не таил правды от Мигита, всегда отвечал на вопросы честно и искренне. Вне всякого сомнения, он был большим авторитетом среди людей высшего класса – советник Галивал, сам Саладей Дарда, да и многие другие, как подсказывала Мигиту интуиция, здоровались с Лейсом за руку, уважали его и ценили несмотря на возраст. И при всем при этом никогда, ни единым словом или действием, Лейс не возносил себя выше Мигита. Никогда не распоряжался, никогда не приказывал, никогда не ставил перед ультиматумом. Напротив, всегда и во всем стремился доказать то, что они как минимум равные партнеры, подельники. Напарники.

Да вот только я ему не ровня. Ни в чем. И близко. Не ровня.

Мигита злила не столько эта мысль сама по себе, сколько отношение Лейса. Неординарный человек ожидает и от других соответствия своим талантам. До этих пор у него прекрасно получалось все делать самому, да еще и временами создавать у Мигита иллюзию того, что он полезен. Но когда придет время по настоящему применить свои качества…

Мигит боялся этого. Он знал, что Лейс не рассмеется ему в лицо, потешаясь над его ничтожностью, что не станет кричать и громко возмущаться некомпетентности напарника. Не выгонит его прочь, велев никогда не возвращаться и забыть его имя. Этого не будет – слишком многое поставлено на кон.

Он ясно и четко представлял себе эту картину, словно это с ним уже случилось.

Ни криков, ни смеха. Даже ни единого слова. Только разочарованный и недоумевающий взгляд:

«Но как же… Я ведь так надеялся на тебя…»

Молчаливое разочарование.

Усилием воли Мигит скомкал эти мысли и выбросил далеко-далеко. Так далеко, что они не вернутся назад.

Он делал так уже много раз за время своего заточения, и уже понял, что они все равно возвращаются.

Надо чем-то заняться, решил Мигит.

Странно, больше всего хочется что-то делать, когда ничего делать не надо.

Сидение в четырех стенах было разбавлено небольшими прогулками. Утром или вечером, день на день не приходилось, всегда по разному. Каждый день Мигит получал от Лейса письмо с указанием – когда именно, где, и как долго он может прогуливаться.

Из-за этих указаний прогулки, которые, по замыслу, должны были отвлекать от скуки и мыслей о заточении, становились только лишним напоминанием о незримой клетке. Когда знаешь, что в толпе людей за тобой по пятам следует охрана, которая не спускает с тебя глаз, становится крайне трудно вести себя как обычно, а простой променад превращается в каторгу.

Это чувство клетки, думал Мигит. Оно в голове. Есть у каждого человека благодаря нашей природе.

Человек обожает возражать и сопротивляться. Скажите домоседу и нелюдиму, который не выходит из комнаты, что он обязан соблюдать домашний арест, и ему моментально захочется на улицу. Прикажи человеку гулять каждый день, и его будет тошнить от прогулок.

И все же, Мигит не отказывался от променадов. Изредка гулять под конвоем было лучше, чем целыми днями сидеть под присмотром охраны дома. В письме Лейса должно было быть время и место…

Мигит позвал служанку и велел принести все пришедшее за сегодня.

Почты было не много. Мигит еще смутно помнил те времена, когда ему приходили охапки писем. В основном, открыток от тайных воздыхательниц и любовниц. Но эти времена давно прошли, и теперь ему почти никто не писал. Дамский интерес переменчив. Если рядом нет тебя, всегда найдется кто-то другой.

Письмо было всего одно. И еженедельная газета Вестник Империи.

Газету Мигит отбросил на кровать, а сам распечатал конверт. Письмо было, несомненно, от Лейса.

«Дражайший мой друг Рибба, пишу тебе из далекого Форнхаля, и ты не поверишь, как мне тут понравилось…»

Лейс не умел без шифров. И Мигиту пришлось с ним согласиться – сейчас такие меры необходимы. Составив подробную схему вычисления значащих и не значащих слов в письме, Лейс велел Мигиту ее заучить, после чего сжег схему. Она была составлена лично Лейсом, специально для этого случая, и ее стойкость была в этом случае очень велика. Она основывалась не на таблицах и простых правилах, а на математических вычислениях. Срок ее действия мог быть огромным – наверное, тысячи дней, но Мигит искренне надеялся, что настолько это не затянется. Каждый день значащими были разные слова в письме. Мигит мог легко вычислить их, пользуясь календарем и осуществляя в уме достаточно массивные, но, в целом, простые арифметические операции. Главное было – не сбиться и не перепутать шаги. Первый абзац нес подпись Лейса – в каждом значащем слове была одна значащая сигна, и, составив из них слово, Мигит переводил его. Подписями в разные дни служили также разные слова, но в целом, они условились, что это будут породы деревьев. Сверяя их, Мигит должен был убедиться, что письмо действительно от Лейса. Дальше шел сам текст сообщения. Весь следующий абзац – это время и место прогулки. Хитрыми математическими операциями буквы переводились в цифры времени и слова, составлявшие маршрут.

Расшифрованное сообщение выглядело так:

«Янтарное дерево.

С 16 до 18 часов. Площадь Дриска Красивого, аллея Тюльпанов, Олений берег, проезд Маховейников.

Лейс.»

Все ясно. Маршрут на завтра построен. Конвойные в толпе расставлены. Наблюдатели в окнах и на крышах посажены. Бояться нечего. Все под контролем.

Мигит упал на кровать. Полежал, повернул голову направо. Потом налево. Перед ним лежала газета.

Чтение светских хроник и бесполезных глупых вестей о каких-то неизвестных ему людях из разных краев империи с некоторых пор не было в числе его любимых занятий. Но от безделья завоешь и не так.

Мигит потянул к себе газету. Развернул ее. Что-то выпало из нее.

Конверт.

Это еще одно письмо. Такого Мигит не ожидал.

Тут же бросив газету, он схватил в руки конверт. В отличие от Лейсовых писем, он был подписан и, видимо, отправлен через почтовую службу империи: на нем стояла марка, адрес получателя и даже обратный адрес. Пальцы похолодели.

Мигит распечатал конверт, достал из него ровный, сложенный пополам прямоугольник бумаги, развернул.

«Дорогой Мигит

Вы не представляете, как я обрадована вашим ответом! Господь свидетель, я ждала вашего письма более чем всего на свете, и вот, наконец, я держу его в руках. Поверьте, я понимаю что ваша работа требует, наверное, очень много труда и не оставляет времени на прочее, я никак не хотела быть навязчивой, и если я такой выглядела в своем письме, я прошу меня извинить. Я почти не выхожу из дому, вы представляете? Просто не знаю, что делать в городе. Потому и затруднилась сначала выбрать место и время, как вы говорили. Ведь я почти и не знаю никаких хороших мест для встречи…

Но дама Палага иногда, между делом, говорила о том, как хорошо в Грате этой весной, как чисты и красивы набережные Тильбы, и особенно упоминала о столиках на мостовой перед рестораном у моста короля Валды Богатого. Дама Палага не сказала название этого места, а я постеснялась у нее спросить, но, я думаю, это будет хорошее место для встречи. Я буду ждать вас там в пять часов вечера. Не слишком рано, чтобы сильно отрывать человека от работы, и не слишком поздно для хорошей девушки – так говорит дама Палага. Не уверена, что она меня правильно понимает… Но, как бы то ни было, я буду вас ждать.

Греясс.»

В этом письме последовательности не были соблюдены, это было видно невооруженным взглядом, безо всякого криптоанализа.

Враги пытаются выманить, но, скорее, я просто дурень, если думаю так.

Греясс, подумал Мигит, потрясенно глядя на письмо. Слава богу, она ответила.

За всем тем, что произошло с того момента, как он получил ее письмо, Мигит почти позабыл о ней. История, которую Лейс поведал ему в склепе, выбила из него все сомнения – этому делу придется отдать больше, гораздо больше, чем простой работе.

И теперь он не знал, что ему делать.

Прямо сейчас враги могли выцеливать его, ожидать, пока он оступится и совершит неверное движение. Лейс предостерегал его об этом.

Но другая часть сознания уже все решила.

Мост Валды Богатого, думал он.

Это же совсем недалеко от моего маршрута. Это тоже Олений берег, только, наверное, по другую сторону Тильбы, там я видел летние рестораны на улице… Мне даже не придется отклоняться от намеченного пути. Почти не придется. Но, если Лейс не предусмотрел того, что я решу слегка изменить дорогу, то стоит, наверное, усомниться, не подменили ли его наши враги…

***

Интересно, думал Мигит, а на что я вообще рассчитывал, когда выходил на это… свидание?

Как бы Мигит не хотел себе говорить честно, он понимал, что это было свидание. Не хотела говорить этого прямо и Греясс. Свидание по обоюдному нежеланию – бывает ли такое? Теперь, видимо, да, бывает.

Собираясь на это свидание, Мигит всерьез задумался, а не надеть ли что-то более подобающее вместо повседневной черной одежды с черным же плащом. Но, почувствовав в этой мысли шепот старого, омерзительного ему ныне Мигита-бабника, он твердо решил одеться так же, как и всегда.

Он миновал площадь короля Дриска Красивого, в середине которой находился памятник этому королю. В нем было запечатлено, как бронзовый Дриск, высоко задрав благородный подбородок, любуется, скосив глаза, своим отражением в бронзовом же корыте, которое держит в руках. Такова старинная авантийская традиция – показывать в скульптурах своих мертвых королей их небольшие и забавные пороки. Так делалось, полагал Мигит, для того, чтобы люди негромко посмеивались над мертвыми монархами, вместо того, чтобы ненавидеть их. Весьма практичный подход – дать людям выпустить пар после смерти надоевшего государя. Впрочем, на живых королей такой подход не распространялся – за оскорбление или высмеивание монарха, или его родственников, в Авантии прилюдно пороли и сажали в тюрьму.

Миновал Мигит и аллею Тюльпанов. Тюльпаны в клумбах пока еще не спешили расцветать, видимо, не ожидали такого раннего тепла. А вот люди, почуяв весну, уже во всю прогуливались по аллее. Мужчины и женщины, молодые – большими веселыми компаниями, более взрослые и женатые – парами, пожилые господа – в гордом и неспешном одиночестве. Бродячие музыканты и артисты, которые всегда там, где толпа народу, уже облюбовали себе места и занимались сбором денег на свое творчество: тут и там слышалась музыка – то скрипка, то флейта, то гармоника.

Мигит знал аллею, и бывал тут не раз. Кутил, веселился с такими же как он сам, молодыми повесами. Едва ли он мог тогда подумать, что когда-нибудь явится в это веселое и разгульное место, облаченный в черное и скрывая лицо.

Он шел через аллею, обходил толпы людей вокруг музыкантов и певцов, провожал взглядом влюбленные пары. И думал о том, насколько же большой и разнообразный город – Грата. Хочешь работать – отправляйся в доки, или в работные дома на Праздной. Хочешь быть в центре событий – приходи на площадь Королей. Хочешь тихой жизнью – покупай дом на улице Хвойной, где обосновался Лейс. Желаешь поглядеть на самое большое разнообразие товаров со всех концов света – тебе на улицу Семи Морей, которая даже не улица, а целый городской район, полностью занятый огромным базаром. Ну а если хочешь развлечений – у тебя два пути. Можешь пойти на аллею Тюльпанов, если красив собой и хорошо одет – здесь развлечения, привычные людям из высшего света. А если носишь клинок в сапоге – то иди на Хитрецову, там найдешь все, что мило сердцу закоренелого бродяги.

Аллея Тюльпанов уходила вниз, к набережной Тильбы. К Оленьему берегу.

Мигит прошел по набережной до моста Валды Богатого. Мост, впрочем, богатством не отличался. Узкий, на нем едва разминутся две пары. Без украшений, из обычной брусчатки. Даже чугунные перила к нему были добавлены после постройки, и после смерти оного короля.

Маршрут Мигита лежал дальше по набережной. Примерно через три сотни метров был проезд Маховейников, который вернул бы Мигита обратно на аллею Тюльпанов, на обратный путь.

Но, Лейс ведь не уточнил, по какой стороне Тильбы надо миновать Олений берег…

Замерев на месте, перед мостом, Мигит секунду обдумывал свой поступок. Но, понял он, все было уже решено. Он не мог не явиться на встречу к Греясс.

Он повернулся и зашагал по мосту в напряженном ожидании.

Ничего не случилось.

Никто не закричал ему вслед в толпе, никто не догнал его и не дернул за плечо с вопросом, куда это ты собрался.

Если сопровождающая его агентура и отреагировала на смену маршрута, то сделала это очень профессионально и незаметно. Мигит, впрочем, вообще никаких агентов вокруг обнаружить не сумел. Он пристально оглядывал всех встречных, смотрел в лица и старался заставить посмотреть в ответ, чтобы по прямому взгляду понять, имеет ли он отношение к агентам компании. Но ничего такого он не заметил. Никто особо не интересовался им.

И действительно, с легким стыдом думал он, вот ведь я балда. У Лейса работают только доки, люди, которые собаку съели на тайных операциях. А я, ничего о слежке не зная, хочу вот так запросто их выявить в толпе? Бога ради, это смешно…

Его тяготило еще и то, что их с Греясс встречу увидят незнакомые люди. Мигит решил бросить эти мысли. Пусть смотрят. Что мне? Репутация в светских кругах для меня теперь ничего не значит, я в них не появляюсь. А Лейс… Узнал бы все равно. Если еще не знает.

Поэтому, широко шагая, Мигит быстро одолел мост через Тильбу и стал разыскивать нужный ресторан. Как оказалось, веря в погоду, уже многие из владельцев здешних заведений расположили столики на улице, некоторые делали это прямо сейчас.

Мигит медленно шел мимо ресторанов, высматривая Греясс. Она не сказала, как будет одета, что усложняло задачу. Поэтому высматривать ее среди множества женщин, было не так уж просто. Мигит сразу отмел пары и компании. Греясс явно собиралась прийти одна. К тому же, ее должен выделять цвет волос – красная медь. Не самый редкий в Авантии, но и не самый частый.

И все же, Мигит не видел ее. Она увидела его первой.

– Мигит!

Она оказалась совсем рядом с ним, сидела одна за столиком буквально в нескольких метрах от него.

Я не смог заметить красивую девушку, а собирался вычислить в толпе профессиональных шпионов.

Впрочем, не узнать ее было легко. Мигит не знал, как она оденется, но и представить себе не мог, что она оденется так. Рыжих волос он не заметил потому, что она была в накидке с капюшоном. Накидка была до колен, а ниже – высокие сапоги черной замши. Греясс явно не следовала моде, собираясь на эту встречу. Так же, как и я, отметил Мигит.

Он направился к ней, а она к нему. Они остановились в метре друг от друга. Замерли.

Из под капюшона на него смотрело прекрасно знакомое лицо. Бледное от безвылазного сидения дома, отчего на нем еще более отчетливо проступали веснушки.

Почему я молчу, как дурак, пытался понять Мигит. И желал придумать, что сказать.

О том же самом его спросила Греясс.

– Ну… – Мигит понимал, что выглядит глупее с каждым мгновением. – Я просто… Приятно вас видеть, Греясс…

– Благодарю, и это взаимно. Мне тоже очень радостно вас видеть.

К счастью, Греясс сориентировалась быстрее него. Видя, что Мигит впал в ступор, она не стала ждать, а сама взяла ситуацию в руки и предложила сесть. Столики в этом ресторане были крохотные, почти невесомые, и плетеные стулья. Мигит, как подобает, придержал стул для дамы, только после сел сам.

Как бы ни противился Мигит применению навыков старого Мигита, сейчас, решил он, эти умения все же не помешают. Когда остро нужна тема для разговора, навыки болтовни незаменимы.

– Как ваши занятия с дамой Палагой? – поинтересовался Мигит.

Греясс неожиданно подалась вперед, словно собиралась рассказать ему огромную тайну, и Мигит невольно наклонился к ней. Она сказала шепотом, почти заговорщицким:

– Мы занимаемся с настоящим оружием.

Греясс выглядела так, словно сообщила ему нечто, приводящее в восторг. И именно восторг, как показалось Мигиту, она и испытывала.

Впрочем, да, подумал он. Для нее это действительно большой шаг вперед. Настоящий рывок. Это для меня оружие уже стало частью гардероба. А для юной девицы вроде Греясс, которая к своим годам должна была только завершать переход от кукол к бальным нарядам, это действительно событие.

Ему было трудно свыкнуться с мыслью, что эта девушка может испытывать восторг и вообще радоваться жизни. По сравнению с прошлой их встречей, Греясс отличалась разительно и своим поведением, и настроением.

– Отлично, – сказал Мигит. – Какой меч вы предпочли?

– Полупиерда, – с достоинством произнесла Греясс. – Сто один сантиметр в клинке. Правда, пока, затупленная.

– Хороший выбор, – похвалил Мигит. – И как продвигается обучение?

– Я стараюсь. Дама Палага редко хвалит. Но в последнее время – чаще, чем обычно.

– Это показатель. Я имею в виду, учителя вообще редко хвалят учеников.

– Мне пока не удается одолеть ее в поединке, но я уверена, еще немного, и у меня получится. Она – старая женщина. А я – молодая…

Греясс вдруг испуганно зажала рот ладошкой и уставилась на Мигита широко раскрытыми глазами. Она сложила руки в молитвенном жесте:

– Мигит, обещайте, что никому не расскажете, что я так сказала… особенно даме Палаге!

– Э… конечно. Обещаю. Я, вообще, не часто ее вижу.

Греясс положила руки на стол и подмигнула Мигиту одним глазом. Она была полна энергии, Мигит такого не ждал. Всего, чего угодно, а скорее – девочку, которая нуждается в поддержке и утешении. Но не полную жизни молодую девушку. В чем причина таких перемен, он не понимал. Но очень скоро и это стало ясно.

К ним подошел официант в безупречной белой с черным ливрее и предложил заказать. Греясс вопросительно взглянула на Мигита. Тот пожал плечами, предложив ей выбирать. Она тоже пожала плечами, неотрывно глядя на Мигита загадочным взглядом.

Он вытащил из кармана золотой такат и положил на стол, сказав, что ничего не нужно. Официанта такое вполне устроило. Забрав щедрые чаевые, он удалился, пообещав не беспокоить.

– Мигит, – сказала Греясс. – Я должна вам сказать. Я отправляюсь на Муйянку.

Это было сказано тем же восторженным полушепотом, как и известие о переходе на боевое оружие в тренировках.

– Но… зачем? – только и выдавил Мигит. – В смысле… Это же остров в далеко в море. И находится за целым океаном отсюда… Что вам там делать? Там почти никто не живет, в сравнении с Гратой это даже не захолустье – ссыльная земля.

– Я слышала другое.

Греясс ответила слегка недоверчиво.

– Я слышала, что туда устремляются все состоятельные и амбициозные люди. Все хотят иметь там дела. Туда едут целыми семьями. Многие тысячи людей желают туда попасть. Море Цепей в ближайшее время станет самым важным местом в мире. Нельзя оставаться в стороне от этого.

– Это сказал Саладей Дарда или ваш отец?

– Не важно. Я это знаю!

Греясс была еще слишком молода, чтобы уметь смотреть «волком», получалось у нее максимум – «волчонком». Но из этого было ясно, что она не дрогнет, отстаивая свои убеждения.

И в целом, Мигит улавливал, откуда дует ветер. Где Греясс могла наслушаться таких речей? Ясно где – у двери кабинета своего отца. Само собой, высокопоставленные люди не могли не обсуждать Акт Реставрации Колоний, который им удалось пропихнуть в парламенте.

Последствия приятия Акта можно было видеть невооруженным взглядом. Люди стремились за океан. На улицах Граты никогда не было так пусто со времен эпидемии Красной Смерти сто лет назад, которая выкосила половину Авантии. На улицах и базарах не осталось ни одного черного раба – их всех увезли на рабских кораблях в новые земли. Это при том, что новые набитые рабами корабли приходили из Ривы в порт Граты чуть не через день. И это еще что…

Все нищие, безработные, бездомные, но все же какие-никакие, подданные авантийского государя, зимой прятавшиеся от холода по своим ночлежкам и мазанкам, с приходом весны не выползли на улицы. Как и рабы, они будто исчезли без следа. Это было не так, об этом Мигит был осведомлен: если раньше в работных домах Граты стояла очередь и присутствовал строгий отбор, то теперь гребли охотно всех подряд без каких либо вопросов, и этого было мало. Мигит недавно побывал на Богадельной площади – там сходились друг напротив друга шесть работных домов. И был поражен отчаянию их хозяев. Если раньше возле этих учреждений всегда торчали толпы бедняков, которые шли туда словно на поклон к самому Его Величеству, Авантийскому королю, молили дать им работу и стояли на коленях, умоляя охранников, которые выкидывали неподходящих, смиловаться, то теперь здесь воцарилась мертвая тишина и не было ни души. На фасадах работных домов висели огромные яркие плакаты:

«Срочно требуются на работу люди следующих умений на отличное жалованье:

Кузнецы, литейщики и сталевары – 13 такатов в неделю

Плотники – 12 такатов в неделю

Коробейники и бондари – 11 такатов в неделю

Прядильщики, швецы и кроильщики – 10 такатов в неделю

Канатчики – 9 такатов в неделю

Конопатчики – 8 такатов в неделю

ОСОБЕННО МОРЯКИ (в дальнее плавание) – 7 такатов в неделю (еда на борту судна – за так) (плата договорная – ежели ты толковый моряк, то будет тебе и 15 и 20 такатов по уговору с капитаном).

Лесорубы – 5 такатов в неделю

Грузчики, носильщики, копатели, чернорабочие – 4 таката в неделю

Ко всему – за добрую работу, или же за ее превышение – щедрые добавки к плате.

Работников каждого умения надобно чем больше, тем лучше. Дел хватит на всех. Калеки и незаразно больные – тоже приходите, есть труд и жалованье для всякого. Ежели приводите друга, или же приходите компанией, то на каждого принятого человека сверх обещанного сразу в руки платим четвертной…»

После такого становилось предельно ясно, куда исчезли с улиц все безработные – они нашли работу. Притом, какую! Лесорубу – проще говоря, обыкновенному мужику, который умеет держать топор в руках – платили пять такатов за неделю. В самые богатые времена, самый щедрый владелец едва ли платил своим лучшим лесорубам больше десяти такатов в месяц.

Кругом кипела работа. В нескольких окрестных приморских деревнях, никому до того неизвестных, уже заканчивалось строительство свежих верфей, а на некоторых – уже были заложены остовы заказанных кораблей. Корабли вдруг стали нужны всем. А значит, всем были нужны канаты для снастей, парусина для парусов, дерево для корпусов, гвозди, клепки, подковы, обручи, обода, крючья и множество других составляющих корабля, о которых совсем не думаешь, пока не нужно этот корабль построить.

Греясс все истолковала верно, подумал Мигит. В ближайшее время заморские земли империи действительно станут довольно оживленным местом. Не понятно только, откуда у юной девушки такой интерес к политике…

– Вы уже решили это? – спросил Мигит. – Ваш отец позволит?

Греясс беззаботно пожала плечами.

– Вообще-то сначала он не соглашался, но я его уговорила. И это оказалось довольно легко. Думаю, он изображал несогласие только для вида. Я думаю, он даже рад, что я хочу куда-то съездить!

Мигиту Море Цепей и даже вроде бы прекрасно защищенная Муйянка не виделась местом, которое непременно следовало бы посетить юной девице. Но видя, как восхищена Греясс своим предстоящим путешествием, он не стал говорить ей об этом.

– Тем лучше, – продолжала Греясс, – что ваша дорога тоже ведет в новый свет!

Она снова подмигнула ему одним глазом.

– Ведь именно поэтому вам должны поручить командование кораблем, не так ли? Вы будете работать там на заморскую компанию миссира Саладея. А значит, вы совершенно точно попадете на Муйянку. Ведь там находится центральное представительство компании в новом свете!

Мигит пытался решить, кроется за ее словами нечто, чего следует опасаться. Знает ли она его тайну, и если да, то как много ей известно. Или же не следует беспокоиться за это, разве что подивиться не по годам эрудированной девушке. Но кое-что отвлекло его внимание.

Человек за столиком неподалеку. Он держал в руках газету. Но не читал ее. Он смотрел на Мигита с Греясс. А когда Мигит взглянул на него, тот тоже невольно посмотрел ему в глаза и задержал взгляд несколько дольше, чем следовало.

Шпик – понял Мигит. Мужчина, лет 35, телосложение было трудно определить – его скрывало черное манто. Черты лица невыраженные, непросто описать такого человека словесным портретом – превосходный тип для тайного наблюдения. И он носил на манто заколку в виде птицы. Он был в компании женщины с каштановыми волосами. На ней – непримечательное платье и брошь в форме розы.

Это и есть шпионы Лейса – понял Мигит. Заколка у мужчины, брошь у женщины – это все способы отвлечь внимание от лица. Именно их и запомнит любой человек, которого попросят описать внешность этих людей. Поэтому Мигит сосредоточился на их лицах. Но шпики, по всей видимости, не собирались подставляться больше ни секунды. Мужчина встал из-за стола, отложив газету, женщина тоже встала, не дожидаясь положенной помощи от кавалера.

Мигит так и не успел рассмотреть внешность этих людей как следует. Едва мужчина шагнул из-за стола, где-то за спиной сухо и громко треснуло. В этот же момент манто на левой стороне груди у шпика резко разорвалось, мужчину дернуло назад, и он без движения рухнул на брусчатку.

Треснуло второй раз, но женщина успела рухнуть на колени.

Мигит видел это боковым зрением, потому что не мог отвести взгляда от неподвижно лежавшего лицом вниз на полу тела мужчины-шпика, из под которого по канавкам между камней бежала темная кровь.

Он убит, медленно понимал Мигит, а те звуки, тот треск за спиной – это были пистолетные выстрелы.

Поднялся шум и крик. Все повскакивали с мест. В ресторане началась паника. Мигит тоже вскочил с места.

Греясс – стучало у него в голове.

Нужно защитить Греясс.

Она в оцепенении смотрела на труп, потом перевела взгляд на Мигита. Испуганный взгляд, ищущий защиты. Не ответить бы на него таким же.

А Мигит чувствовал только беспомощность. Он оглянулся на выстрелы – к нему с улицы наперекор всеобщему движению, шагали три человека в плащах с капюшонами, и в масках, скрывающих лица до глаз.

Не беда, пытался он себя успокоить. Та женщина – человек Лейса. Где-то рядом должны быть еще его люди. Нам нужно к ней.

– Греясс, быстрее! – крикнул он, обхватывая ее рукой за плечи, чтобы, в крайнем случае, защитить ее своим телом от вражеских пистолетов.

Среди последних убегающих он увидел женщину-шпика, которая пробиралась к нему сквозь людской поток. Женщина на ходу обрывала юбку у платья, и под ним, как оказалось, она носила плотно облегающие ноги штаны для фехтования. В руке у нее откуда-то появился короткий узкий меч, удобный для скрытого ношения.

Она направлялась прямо навстречу Мигиту. В какой-то момент их взгляды пересеклись, и Мигит вдруг понял, что ошибся. Эта женщина собиралась убить их, а не защищать.

– Мигит! – послышался за спиной знакомый голос.

Голос Лейса.

Мигит обернулся.

Один из тех трех людей на дороге, что приближались к нему, стащил с лица маску. Это был Лейс.

– Мигит, к оружию! – крикнул он, и перешел на бег.

Если решил носить оружие – носи его всегда, а не почти всегда. Потому что оно будет нужно именно тогда, когда его не будет.

Собираясь на свидание с Греясс, Мигит не долго раздумывал, взять ли с собой меч. Зачем он нужен, когда вокруг толпа тайной охраны, а самая большая грядущая проблема – утешить бедную, несчастную девушку? Так он тогда думал, и теперь за это расплачивался. Пора уже понять, что проблемы никогда не возникают там, где их ожидаешь.

Не имея с собой ни единого опасного предмета, Мигит, оттолкнув Греясс себе за спину, схватился за первое, что попалось под руку – плетеный стул. Он поднял его перед собой, чтобы заблокировать удар уже занесенного клинка женщины-шпика.

Мигит даже не ощутил нажима – клинок женщины разрубил стул без единого усилия, и он развалился у Мигита в руках. Мигит схватил было стол – у того была деревянная крышка, и ее так просто не разрубишь. Но оказалось, что стол каким-то способом закреплен на полу. Мигит едва успел отшатнуться – клинок женщины, все так же без видимых усилий, очень ровно отхватил от стола кусок дерева. Где-то за спиной треснули выстрелы. Женщина в тот же миг рухнула на пол, уклоняясь от пуль. Где-то вскрикнули, кто-то выстрелил снова, и вскрикнули уже с другой стороны. Ноздри втянули едкий запах пороха. Рука, протянутая назад, держала плечо Греясс. Глаза заметили белую фигуру, стремительно появившуюся за спиной женщины-шпика. Та почуяла угрозу. Обернулась. Кинулась в бой.

Коротко взвизгнула тонкая сталь. Потом снова, и снова. И быстрее, чем Мигит мог поверить. Две фигуры, одна черная – женщины-шпика, другая белая – другой женщины, фехтовали с таким проворством, что Мигит мог лишь краем ума ужаснуться, как скоро он оказался бы порублен на куски, если бы сошелся в бою с этой шпионкой… С любой из них.

Дзинь-дзинь-дзинь-дзинь.

Шпаги обеих дуэлянток соприкасались в сумасшедшем ритме, и обе были полностью поглощены этой невероятной дуэлью.

И этим Мигит решил воспользоваться.

Он схватил другой плетеный стул из-за пустого стола и метнул в женщину-шпика.

Стул, совсем не тяжелый, ударил ее в спину. Женщина замешкалась лишь на долю секунды. Но ее соперница не упустила этого.

Ширк-ширк-ширк-ширк.

Четыре росчерка, таких же неуловимо-быстрых, как и прежде, уже не встретили защиты. Каждым взмахом клинка белой женщины черную бросало из стороны в сторону, а последним, который белая нанесла с разворота – развернуло и соперницу, так что она оказалась лицом к Мигиту.