Текст книги "Отравленная роза (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 83 страниц)

* * *

Пьян, Мерлин, он пьян… Степень невменяемости определить пока не удавалось, он не сказал ни единого слова. Неужели Северус собирается разговаривать со мной в таком виде? Дамблдор что, с ума сошел? Маленькие коготочки страха перемещались снизу вверх, скользя по ногам, добираясь до туловища и, наконец, оказались на лице.

Плохое предчувствие…

Снейп внезапно развернулся и пошел к креслу возле камина. Ноги отказывают, значит, плохи дела…

– Профессор, может чаю? – озвучила я глупый вопрос, надеясь, что чай его протрезвит.

Нужно сохранять спокойствие, не раздражать, не нарываться. Его палочка казалась сейчас куда более опасным оружием... Ответа не последовало, комок в горле стал нарастать. Мерлин! Да я же в одном халате, а под ним только клочок ткани, скрывающий только…

Мысль об этом заставила ринуться к неаккуратно собранному чемодану, в поисках первого попавшегося одеяния. Сверху грудой были навалены книги. С большим трудом из-под тьмы фолиантов мне удалось высвободить черную рубашку и первые попавшиеся брюки. Черт, и почему я не пошла в ванную, там осталась школьная форма, может, запереться там от греха подальше? Я поднялась с корточек и развернулась, но передо мной предстала грудь мужчины. Мерлин, когда он успел подойти? Глаза наполнились бесконечным ужасом. Попятившись назад, я почувствовала, что отступать некуда, чёртов сундук, а за ним – кровать. Невыгодная ситуация. Он смотрит сверху вниз, изучает, чего-то ждет. Извинений?

– П-п... профессор… – пролепетала я бессвязно.

~~

Аллегра смотрела на него, как жертва на хищника, странное ощущение, серые глаза не вызывали ярости. Жалость к ней и самому себе – вот этого хоть отбавляй. Напугана, о чем думает?

«Возможно, я подошел слишком близко?».

Северус определенно вторгся в личное пространство Аллегры; она смотрела снизу вверх, ожидая приговора, слов, но в горле словно пересохло, а язык отказывался ворочаться. Нужно начать… Осторожный шаг назад, чтобы девочка успокоилась.

– Мисс Кэрроу, буду с вами откровенен, этот инцидент не вызывает положительных эмоций, – суровым холодным тоном сказал он, превозмогая опьянение. – Но ситуация сложилась так, – и черт его дернул притащиться к ней посреди ночи, но лучше сейчас, чем никогда, – что нужно действовать ради вашего блага.

Северус изо всех сил старался не скрежетать зубами и не плеваться ядом.

– Не утруждайте себя профессор, я знаю, какового вам находиться в моем обществе, Дамблдор все объяснил мне, так что не стоит…

“Что это, сарказм? Да как она смеет? Провинилась дальше не куда и теперь выдает такие фразы. Да ты страх потеряла, девочка…”

– Ничего ты не понимаешь, – гримаса злобы оставила отпечаток в виде сжатой челюсти.

Как просто перейти грань…

~~ Почему именно сейчас меня потянуло на грубости? Да потому, что директор науськивал Снейпа на разговор со мной, он не хочет этого, выполняет приказ. Да какого черта, он вообще забыл у меня в комнате в два часа ночи? Пьяный…

«Попридержи язык…», – советовал голос разума. – «Ты обещала не нарываться…».

Стоит послушать хоть раз в жизни.

– Простите… – отчего-то жалобно пролепетала я, стараясь унять злобного монстра, в которого сейчас превращался Снейп.

– Не думай, что мне доставляет удовольствие находиться рядом с тобой.

Что за речи? Это пьяный неадекватный бред, он бы никогда так не сказал, приправил бы трогательную речь сарказмом и ушел, шелестя мантией. В этих словах скользила невыносимая тоска и отчаяние, а на фасаде кипела лавина ярости.

– Профессор, сейчас два часа ночи… Вам нужно поспать.

Это был неправильный совет, однако сознание соображало туго – и не только мое. Я попыталась обойти Снейпа, унимая дрожь в предчувствии, что вот-вот в меня полетит как минимум Ступефай. Обойти его оказалось не так-то просто. Неожиданно крепкие руки больно схватили за плечи и рывком развернули к себе, я выронила одежду. Дыхание злобы, смешанное с виски, ужасно… Черные глаза сверлили меня с ненавистью.

– Профессор, отпустите, мне больно… – негромко произнесла я предательски дрожащим голосом.

Но он сжал сильнее, заставляя пугливое сознание выдавать бесконтрольные слезы.

– Ты никогда не сможешь заменить ее… – внезапно произнес неуверенный голос, полный отчаяния и какой-то предсмертной агонии.

– Я не хотела… – пыталась справиться со слезами я.

Я предприняла попытку вырваться из его цепких рук, опасаясь, что Северус совершенно себя не контролирует. Его речи были трезвыми, но сколько сил он приложил для этого? Не отпускал, сжал еще сильнее, мои плечи почернеют от гематом под таким напором.

– Мне больно… – звенящий шепот.

– Что ты наделала, Аллегра…

Как же ему плохо сейчас… Я заслуживаю не только плеч в синяках, возможно, Круциатус сможет подойти.

– Сделайте все что угодно, можете избить, покалечить, проклясть, я заслужила…

Если бы знала, как горько я пожалею об этих словах…

Не в силах смотреть в черные глаза, я опустила голову, ожидая приговора, ведь Северус был на грани. Ему все равно, что перед ним хрупкая девушка, он видит во мне монстра…

Отрешенная тоска, руки ослабли и опустились. Борьба с собой давалась с трудом. Вот сейчас он достанет палочку и… но время шло, а я все смотрела в пол невидящим взглядом. Секунды тянулись бесконечно, оставляя за собой пыль сомнений и нарастающего с новой силой страха. Затишье перед бурей… Он схватил меня за подбородок и резко запрокинул моё лицо вверх.

– Сделай это, – в прошлый раз это был приказ, но сейчас – всего лишь просьба разбитого мужчины.

Подчиниться? Но это причинит ему еще больше боли, он не отвечает за свои слова, поступки.

– Я не буду…

Его глаза, только что сквозившие отчаянием, вновь наполнились злобой… Он не ведает что творит.

– Аллегра… – процедил он ненавистное имя.

– Это только все усложнит, профессор… – зачем-то добавила я.

Цепкие пальцы сжали подбородок, а вторая рука Северуса оказалась на халате и агрессивно потянула ткань на себя. Я была в его власти, я всего лишь слуга, не желающая исполнять приказы. Опустится ли он до рукоприкладства, если я не выполню просьбу?

– Сделай это! – шипение голоса разнеслось по комнате.

Слезы катились из глаз, я боялась, что если превращусь в Лили, он точно изобьет меня… Как я и просила, но неподчинение грозило куда более серьезными последствиями. Да, Северус был опасен и сейчас походил на маньяка. Я ощутила вибрацию в теле, когда оно начало менять форму, приобретая чужие черты.

~~ Он наблюдал свой главный кошмар, не понимая, почему попросил ее. Теперь уже рыжеволосая девушка, знакомая и такая испуганная смотрела на него, ожидая реакции. Контроль был утерян давно, но картинка фокусировалась довольно четко. Он изучал грустное испуганное лицо, впитывая каждую черту, изучая веснушки и изгибы рыжих локонов. Злоба, ярость, но что-то еще… Нечто странное, полуживое, неграненое. Желание…

«Ненавижу…».

Но рука, державшая подбородок, резким движением оказалась на затылке жертвы и крепко захватила волосы, заставляя их натягиваться как струны у корней, принося боль.

– Что вы делае…

Слова потерялись в поцелуе, грубом, насильственном, жестоком. Ощущение всепоглощающей власти настигало животными всплесками вожделения. Она пыталась вырваться, но Северус был сильнее, он притянул к себе сопротивляющееся тело. Ему было все равно, он хотел Лили, и так же сильно ненавидел Аллегру. Она взвыла от боли, когда он прокусил ей губу. Все нутро клокотало от желания овладеть, надругаться, использовать, любить…

Черта была переступлена, когда он появился в камине этой небольшой комнаты для старост. Аллегра стала колотить его по плечам, но удары были слабыми, незаметными для обезумевшего. Положив руки ему на грудь, она изо всех сил стала отталкиваться, тем самым принося больше боли себе, ведь объятия становились только крепче…

~~

Омерзительный терпкий привкус виски, его дыхание… он впивался, словно вампир, забирая остатки крови, души. Не ведал что творит, вырваться мне не удавалось. Я хотела его, но хотела не так. Этот поцелуй был болезненным, он просто рылся языком в моем рту, прижимая мою голову еще ближе к себе. Больно… Старания оттолкнуть ополоумевшего мужчину не принесли плодов, а только усугубляли положение. Я не почувствовала облегчения когда он отстранился, глядя на меня с ненавистью и едва прикрытым желанием. Северус оказался слаб. Я не хотела, боялась, он пугал, заставлял сжиматься, плакать…

– Прошу, не надо…

Резкий толчок, я полетела на кровать, больно ударившись лодыжкой о край сундука. Мольба в голосе и взгляде – но его не интересовали мои шаткие попытки отвертеться… Мерлин, палочка в ванной, я забыла ее на раковине! Взгляд метнулся к его брюкам, из кармана которых торчало черное древко. Нужно выхватить…

С силой Северус пихнул чемодан ногой под кровать и навис надо мной со стремительностью голодного стервятника. Только сейчас я заметила, что пояс моего халата ослаб и обнажил непристойное тело. Секунда понадобилась на то, чтобы запахнуться. Но взгляд обезумевшего профессора успел оценить прелести желаемого тела, в черноте радужек заискрилось пламя похоти. Он уже стоял надо мной, опираясь на руки, а я сжалась на кровати, стараясь убедить себя, что это всего лишь кошмар, а не человек, которого я люблю. Это зверь, забытый в первобытной агрессии…

– Пожалуйста…

Но он рывком прижал меня к себе, снова впиваясь в губы грубым поцелуем. Несмотря на все чувства, любовь, мне было страшно, насилие не может быть добровольным. Моя рука потянулась к его волшебной палочке, но Снейп заметил и успел первым. Приставил её к моему горлу, заставив вскрикнуть от ужаса… Господи, он совершенно обезумел. Нет, он вел себя как Пожиратель Смерти, использующий добычу. Я и не могла надеяться на что-то иное, ведь Северус – темная личность.

– Или сама успокоишься, или я заставлю тебя! – прорычал он, пахнув мне в лицо запахом алкоголя.

Нет, не может быть, он собрался применить Империо, как это низко… Он крепко держал палочку, когда развязывал второй рукой пояс халата слизеринских цветов. Резкие, рваные движения. Я боялась смотреть вниз, когда услышала звук расстегивающейся молнии брюк. Мерлин… Обездвиженная собственным страхом, я не могла поверить, что все это происходит наяву. Так долго желала, но забыла одну вещь, что желания иногда сбываются, правда, в извращенной, искажённой форме. Всему виной был собственный эгоизм…

~~ Северус не понимал что происходит, не осознавал, что собирается изнасиловать собственную студентку, не боялся Азкабана, уж тем более было плевать на старого «друга» Амикуса, чья дочь сейчас лежала под ним. Несмотря на то, что перед ним была Лили, обездвиженная, напуганная, шокированная, подсознание подсовывало картину взлохмаченного мальчишки с серыми глазами. Она любит, терпит, не хочет… Аллегра пыталась отнять палочку…

Она смотрела наверх, когда Северус расстегнул ширинку брюк, не убирая взгляда с юного тела, прекрасного, точеного. Ей довольно точно удалось скопировать желанную рыжеволосую девушку. Немного родинок на груди… Но откуда она знает? Северус ухмыльнулся, он никогда не видел Лили обнаженной, но это отвечало его представлением. Он жадно впился губами в напряженный живот, Аллегра издала всхлип отчаяния, но отступать было поздно. Брюки полетели на пол, за ними белье. Он стремительно освобождался от одежды, забираясь выше к желанным губам. Застыла, изваяние…

Что он творит?

Она всего лишь ребенок…

Мерлин, дай силу отступиться. Но он не мог, физиология рвалась в бой с разумом, требовала испить юного тела. Северус не отдавал себе отчет...

Все это время Аллегра не произнесла ни слова, лишь пискнула, когда его пальцы яростно стали ласкать ее, желая не то что бы сделать приятное, а скорее наоборот, принести боли. Агрессивные круговые движения. Она закусила губу, глотая слезы, терпела до тех пор, пока палец не проник внутрь. Она подавила стон, бедное создание не могло признаться, что ей нравится. Глупая девчонка… Должна ненавидеть, но начинает хотеть… Жадно целуя, Северус спускался ниже, покрывая влажными поцелуями грудь, заставляя её вздрагивать, он грубо играл с ее телом, жестоко доводя до наслаждения, с которым боролась Аллегра, потому что это было насилием. Северус вернулся к губам. Она не смотрела на него, а зажмурившись, ожидала худшего.

– Смотри на меня, – прошипел Снейп.

Аллегра сквозь нежелание и страх открыла веки и вгляделась в лицо мужчины, причиняющего боль, зеленые глаза не моргали, ужас захлестывал поруганную душу. Его лицо находилось так близко.

– Ты же хочешь этого, – утвердил он, насмехаясь, дыша как загнанный зверь.

Сдерживаться долго он не сможет, но нужен ответ, согласие – это своего рода извращенная игра в хищника и жертву. «Лили» едва различимо помотала головой из стороны в сторону. Он схватил ее за скулы, отчего губы подались вперед, напоминая рыбку.

– Скажи правду.

Он не знал сам, почему издевался над ней, грешил… Молчание, все тот же взгляд наполненный слезами.

– Говори! – проревел он.

– Я… не хочу…. – простонала она скомканным голосом.

Зря Аллегра этим занимается, он видел, как тело вздрагивает от прикосновений. Мужская ладонь аккуратно, без агрессии проскользила по животу, опустилась ниже и постаралась раздвинуть напряженные бедра. Упирается… Он помог себе ногами, в последний раз применяя силу, знал, что она сдастся… Пальцы изменили тактику и стали ласкать спокойнее, нежнее. Их глаза были прикованы друг другу, он ждал, когда Аллегра ответит. Тело ее предавало, подрагивало, бесконтрольно подалось вперед, отчего взгляд выражал волну нового ужаса. Она не могла больше сопротивляться и застонала.

~~ Грубость исчезла, её заменили прикосновения, ласки, я отвечала, больше не могла противостоять. Северус довел до грани, стал другим, позволил трогать себя, гладить спину, грудь. Ужасное чувство неправильности всего происходящего. Я любила его и теперь ненавидела всей душой, почти так же сильно ненавидела себя за эти поцелуи и нежность, что старалась в себе подавить. Я почувствовала рывок, и ужасная боль разорвалась внутри, я вскрикнула, не в силах сдержаться, старалась оттолкнуть его, но он напирал сильнее, начал двигаться, принося новые волны боли и неподдельного страха. Ненавижу, все больше и больше, презираю…

Moartea nu este sfârşitul ( румынский) – «смерть – не конец».

КОЛЛАЖ К ГЛАВЕ: http://s54.radikal.ru/i146/1001/59/0f0a432e292a.jpg

====== Глава 18. Треугольник совести. ======

Изъял любовь томительно гнетущую в груди,

Забрал тепло и душу обесчестил,

Наполненные похотью тела запутались в ночи.

Движения сердец на славу мести.

Безмолвное повиновенье быстрых поцелуев,

И тренье пламени несбывшихся надежд,

Ты был жесток, самозабвенно тайное даруя.

Увел в безумный шорох скинутых одежд.

Забрал свое по жизненному праву,

Не оправдав несбывшейся любви,

Я пленник тьмы, священник, ожидающий конклава,

Я грешница – трагедия запятнанной души.

Исчезнет ненависть, казавшаяся важной.

И боль отступит, выставляя равнодушия фасад,

Я буду мстить, и месть окажется бесстрашной,

Я буду жить, пройду сквозь времени безликий ад.

Вернусь сквозь тьму необоснованных ошибок,

Ведущихся у вечности на кратком поводу,

Ты цель, оправданная горечью болезненных ушибов,

Я ненавижу и отчаянно люблю

( как всегда моё)

Прикосновения, пальцы на животе, трагедия двух судеб в несбывшихся мечтах. Ты звал с собой, на время, ненадолго, искал руки, целовал, жаждал. Извергал жар негативных эмоций, казалось, я разбираю в вожделенном лепетании: «Сука», но ты снова трогал, снова брал, забирая невинность до последней капли, не смотрел в завтра, не останавливался на паузы, убивал свою боль. В твоих черных глазах уже не было зла, но и нежность извергалась странной агрессией.

Спасибо, благодарю тебя за грубость и истязание. Ты видел мою страсть, пил её с жадностью; зарываясь в рыжие волосы, вдыхал аромат, ничтожный, фальшивый запах той, что забрала судьба. Заставлял выгибаться навстречу, стонать под гнетущими ласками, дарованными другой. Я брала, забирала тебя без остатка, насыщалась чужой любовью, насилием. Жестокий, грубый, но ты не бил, ты мучил другим, эти чувства предназначались не мне. Истощение перекрывалось новыми всплесками удушающих объятий.

Ненависть простиралась от границ похоти, я хотела проклясть тебя, посмотреть на агонию физической боли, но не могла. Когда ты рывком оказывался надо мной, грубо теребя ненастоящие волосы, царапая лицо спятившими руками, заставлял страдать и отдаваться множество раз. Стоны не затихали. Хриплые вздохи, писклявые мольбы прекратить надругательство, изъять себя. Не слушал. Мерлин! Этот сон оказался явью, жестоким воплощением реальности, грубым совокуплением.

Ты ведь не хотел этого, но и не извинялся за причиненную боль, когда моя кровь залила простыни, растекаясь алым пятном. Ты не стирал следы алчного секса, купался в багровой жидкости моих страхов, снова заставляя стонать. Наслаждение, ты удовлетворял меня, касаясь висков губами, покрывая влажными поцелуями спину, хватал за плечи, неистово прижимая к себе, сжимал волосы, заставляя голову запрокидываться и снова молить о пощаде. Инквизитор, богохульник, я ощущала тебя внутри, желая, чтобы чувство заполненности пропало, но вновь выгибалась навстречу желанию. Я была под тобой, извивалась, научилась бороться в пламенной неге, делала то, что ты хочешь, выполняя приказы до их озвучивания.

Гримаса боли и удовлетворения, ты позволил трогать себя с нескрываемым отвращением. Бледная грудь мерцала в свете языков камина, ласкающих спятившие тела теплом и светом. Целовала твой лоб, словно прощаясь с покойником, извращение, готова была произнести непростительное заклятие, но не хотела, чтобы ты умирал…

Я смотрела на обездвиженного мужчину, распластавшегося на кровати, он не напоминал спящего ангела, а наоборот, внушал облик дьявола во плоти. Хотелось приникнуть, совратить, заставить двигаться вновь, но на этот раз контролировать, поработить. Я раба для любовных утех, грязная опороченная шлюха, неспособная смыть грехи, нежелающая очиститься от терпкого запаха мужчины. Безвольная субстанция в твоих руках, готовая прогибаться, подчиняться беспрекословно.

Едва прикрытая простынями нагота, ты не красив, но так притягателен в своей таинственной агрессии. Белая льняная рубашка, пропахшая стойким запахом крепкого виски, черные измятые брюки в моих окровавленных сладкой ошибкой руках. Нежность в последний раз кольнула где-то глубоко на сердце, заменяясь величественной и в тоже время низменной ненавистью, покрывающей все тело налетом прикосновений овладевшего мной мужчины. Я не жертва, я зверь, хищник, но он поймет это, лишь когда проснется.

Брюки Северуса висели на моих худых бедрах, а рубашка не по размеру казалась огромной, слишком свободной для худеньких плеч. Он простит меня за воровство, но я не смогу простить себя за ненависть, волнами исходившую из использованного грязного рассудка. Завтра наступило… Страшно? Нет, его глаза не будут значить ничего. Усилие над собой и женское тело стало поддаваться магии, превращаясь в нечто грубое худое, но сильное. Рыжие волосы укоротились и почернели. Черная мантия, отрытая из груды хлама сундука, была трансформирована по размеру. Ты простишь меня за это? Вряд ли…

*

Мужчина шел по коридору просыпающегося замка. Ни души, солнце только всходило, поливая каменный пол нечетким светом из окон. Не было случайных встречных, нарушающих тишину студентов скитающихся по Хогвартсу до подъема, не было заспанных учителей – ранних пташек субботы. Он шел в одиночестве, впитывая последние воспоминания от холодных стен, ища успокоение в последних мыслях о произошедшем, в них же – отчаяние и грусть. Черные волосы спадали на лицо, осенённое тоскливой гримасой душевной мигрени. Тихие шаги, шелест мантии, твердое ощущение нереальности, ватные ноги...

Фальсификация, насмешка природы, в теле мужчины была теперь уже не девушка, а женщина, кротко, но уверенно ступающая к неизбежному, привыкая к новой судьбе.

«Он будет моим, пусть не сейчас…», – твердое убеждение сопутствовало досаде на периферии нежности и ярости.

Использованная игрушка в облике другой женщины, простодушная подстилка, готовая на все ради себя. Она знала, выход есть – это борьба с собой, игра с миром в переодевание. Завладеть и уничтожить, теперь Аллегра была готова, она избрала путь, и все встало на свои места. Тяжелые двери распахнулись, увлекая в сырую пустошь опавших деревьев и начинающего новый день рассвета. Влага отзывалась склизким хлюпаньем под чужими ботинками, одними из трофеев, которые удалось унести с собой. О! Аллегра будет хранить его одежду вечность, изредка зарываясь в угасающий запах мужчины, засыпать в объятиях миража. Притворяться, что это Северус лежит рядом с ней, ведь любовь так просто не уйдет. Теперь она немного иная, устрашающая, способная на многое.

Железные ворота были открыты, их никто не закрывал, однако заклинания не позволяли чужаку проникнуть на территорию старинного замка, грозно возвышающегося на холме близ черного озера. Невозвращение, отсюда начинается её собственный путь – путь к заветной цели под названием месть. Будущее уже не казалось таким туманным, дымка рассеивалась, открывая очертания предстоящего мрака. Она сделает все, пройдет через ад и беспросветный ужас, лишь бы обладать… Будет так близко и невыносимо далеко…

*

Они смотрели друг на друга, виноватые мужчины разных возрастов. Не справились, потеряли, оплошали. Один утопал в глупости, совратившей разум к неадекватным свершениям, другой был не в состоянии мыслить, не знал, что чувствовать, не знал, во что верить. Расчеты были неверны, а ошибка привела к апокалипсису. Дамблдор не мог и подумать, что подобное возможно, он смотрел на подопечного, сидящего в скрюченном положении на кресле. Понадеяться на разум сломленного человека… Альбус так простодушно мнил, что Северус не способен на подобное, этот акт самонадеянности он себе никогда не простит.

Снейп старался не думать, игнорировать странное ощущение опустошенности. Выпал из реальности, смутно раздевая прошедшую ночь, словно обнажая женщину, вырывал куски собственной души и топтал ботинками, вминая в землю. Не понимал, что могло произойти с ним, что он так низко пал. Изнасиловал девочку, влюбленную, маленькую, ни в чем неповинную Аллегру. Ненависть пропала, превратилась в чувство выбеленной, накрахмаленной вины.

Потерять контроль, напиться, да он последняя сволочь… Он не стал ничего говорить и объяснять директору, а просто открыл доступ к своим мыслям, стараясь не наблюдать, как вытягивается лицо старика. По Северусу Азкабан плачет, а дементоры ждут с распростертыми объятиями, готовясь к последнему поцелую в его жизни. Фу! Как это омерзительно надругаться над чужими чувствами! Теперь он не понимал, за что так сильно ненавидел Аллегру, а точнее понимал, но не имел права на ненависть.

Это утро Северус встретил в пустой, чужой кровати, стараясь не позволять панике овладеть рассудком. Безумец, что он натворил?..

Она сбежала, покинула замок в его обличии, чтобы не привлекать внимания, стащила одежду, испарилась налегке. Значит, она выбрала свой путь, он подтолкнул её к Лорду собственными руками, прикосновениями, поцелуями. Ночь животного секса страшными картинами переплеталась в голове. Пьяный рассудок попросил Аллегру принять облик Лили. Жестокий безнравственный ублюдок…. Облил её юную любовь ядом, очернил душу. Она намеренно ушла в руки тьме, готовая принять Метку и служить Волан-де-Морту.

Альбус Дамблдор сидел в кресле за своим письменным столом, стараясь держаться, но в голубых глазах прослеживался отчетливый отпечаток шока. То, что он прочитал в голове Северуса, было ужасным недоразумением, нежелающим складываться в правду. Директор оказался виноват в этой истории больше всех, именно он натравил Снейпа на Аллегру, стал виновником убийства двух душ. Интриги оказались бесполезными, и теперь он не знал, как будет пожинать плоды своих манипуляций. Как можно было так проколоться, довериться раздавленному человеку, водрузить на него непосильное бремя разбитых надежд, оскверненных воспоминаний? Так долго доверял, опирался на своего шпиона, не ведая, что ему не чужды человеческие ошибки, считал его беспристрастным, сильным, но забыл, про самую опасную слабость – любовь. Совершил ту же ошибку, что и Темный Лорд когда-то. Чем он лучше Тома? Дамблдор не знал, что прошлое настигнет Северуса так болезненно, неужели собственные годы и опыт не могли повлиять на чертову самонадеянность? Мудрый старец оказался глупцом, недооценившим любовь. То, что Снейп сделал с Аллегрой просто чудовищно, бедная девочка, теперь её путь предрешён. Если только она не догадалась сбежать.

– Северус, не вини себя…

Глаза полные желчи и ненависти поднялись на собеседника. Молчание.

– Всем свойственно ошибаться и даже мне, – горестно прохрипел Дамблдор и это не все что он хотел сказать. – Я совершил ужасную ошибку…

Непонимающий взгляд, казалось, прошла минута…

– Никакого заклинания дозора не было? – сквозь усмешку произнес Северус, не выдержав паузы.

Собеседник удосужился кивнуть, но эта потрясающе невыносимая правда не заставила ненавидеть Дамблдора больше, но и меньше тоже, директору есть над чем задуматься. Пускай не он пришел в комнату и изнасиловал собственную студентку, но совесть еще успеет сгрызть его за маленькую ложь, повлекшую за собой чудовищные последствия, которые, ох как долго еще придется расхлебывать. Северус просто был не в состоянии орать, крушить мебель и тупо ненавидеть директора за то, к чему он его подвел. В голове плыли безмолвные картинки прошедшей ночи, он не знал, как остановить слайд шоу в больном мозгу. Он помнил ее мольбы, просьбы остановиться, но желал причинить как можно больше боли, не замечая, как безумное наказание превратилось в наслаждение, как он просто целовал ее, отдаваясь во власть чужих чувств, принимал ласку, дарил ее. Не мог остановиться, не справился с собой, утонул в ней, сделал женщиной…

– Господи, что я натворил? – отчаяние, сквозившее в словах Северуса, заставило директора поежиться будто бы от внезапно накатившего озноба. Ладонь потерла лицо, словно смывая маску насильника, въевшуюся слишком глубоко… Северус думал о том, что, возможно, его ждет суровое наказание от Лорда – множественное Круцио, но не смерть, он слишком полезен. Станет ли девчонка держать язык за зубами или всеми силами постарается уничтожить его за причиненную боль, если примкнет к Пожирателям? Дамблдору глубоко плевать на чувства других, он всего лишь упустил выгодную фигуру на шахматной доске. Рвотные позывы поднимались из глубины, Северуса тошнило от самого себя, еще это ужасное похмелье и дрожь в ногах. Усталость… Аллегра забрала все его силы, энергия выветрилась, впиталась в тело юной девушки, извивающейся в руках – мягкой, податливой, словно пластилин. Всё же, он не мог судить себя и её, несмотря на ненависть, которой был подпитан половой акт, ему понравилось. Гадкое ощущение прилипло клеймом, он хотел еще… Это коробило, заставляло вздрагивать, снова хотел ощутить женские руки на своем теле. Наверное, именно поэтому ему хотелось наложить на себя руки. Пускай Амикус устроит самосуд над растлителем дочери, Северуса это не расстроит ни капельки, смерть – выход, даже пара запрещенных заклятий не отменят его вины. Что же будет дальше? * * * Был Дамблдор, винивший себя за ложь, не позволивший девочке убежать, скрыться от всех опасностей, начать новую жизнь…

Был Снейп, ненавидевший себя за похоть, свершенную чернеющей ночью.

Была Аллегра – жертва собственного эгоизма, заварившая всю эту кашу уставшая девушка, чьё сердце было выкинуто на помойку, но замена чувствам пришла быстро. Прекрасную нежную любовь заменила жажда ненависти, желание подчинить, обуздать. Сбежавшая странная личность, упакованная из переплетения давних чувств и оправданной злости. Изнасилованная маленькая девочка, готовая на все… Идти по головам, чтобы добраться до заветной цели…

«Ты все равно будешь моим…».

====== Часть 2. Глава 1. Навязчивая идея. ======

Эпиграф:

“Месть, это блюдо, которое подают холодным”.

Слабоосвещенный зал, огромный, неуютный со строгими колоннами; тусклые лампы витали под готическими сводами. Нарисованные руками талантливого художника божественные существа, ангелы, прекрасные днем, в ночи казались мифическими чудовищами с рваными крыльями. Едва различимые зрачки были незаметными, оставляя глазницы мертвыми, бледными. Улыбки превратились в оскалы, устрашающие гримасы ярости и жажды плоти. Место было пропитано энергией удручающего, властного, величественного хаоса, обители зла. Он избрал древний замок во имя устрашения, как символ власти, загоняющий ужас в души слуг.

На каменном троне, обвитом резными змеями, восседал хозяин трагедии, свысока взирая на верных псов, готовых на все ради него, напуганных и полезных. Лишь одна фигура, словно пришедшая из иного мира, вызывала странный трепет в черной душе волшебника. Женщина не боялась и не стелилась перед ним. Холодные глаза, каменная маска – от нее веяло ненавистью, обидой и любовью, которую он так презирал, считал непоправимой слабостью, но именно это чувство позволяло с лёгкостью манипулировать людьми. Она преследует свои цели, охотится за местью, готовая выполнять любой приказ. Управляемая ярость, она так полезна, так Волан-де-Морт не мог поверить собственному приобретению. Волосы мелким бесом торчали во все стороны, дополняя немного полоумный образ ведьмы. Бледная кожа и уставшие, но живые глаза…

– Амикус, перестань паниковать, мы найдем её, – с усмешкой произнесла она, скрестив руки на груди.

Но Кэрроу не слышал слов, он нервно закусил губу, а взгляд бегал по огромному помещению. Его единственная дочь сбежала перед принятием Метки! Какое наказание последует от Лорда за эту оплошность? Пока грозный хозяин спокоен, но это ненадолго.

Статный блондин стоял поодаль, изучая надписи древности на стенах, не обращая никакого внимания на нервозность Амикуса. Длинные волосы спускались по его широким плечам. Еще мгновение, и он не выдержит и засмеется. Забавный спектакль развернется, когда здесь появится Северус. Темный Лорд ожидал его с нетерпением, давно не было развлечений подобных этому. Он предвкушал отличную драму с неминуемыми жертвами, когда занавес откроется и появится главный актер.

Время пришло. Тяжелая кованая дверь заскрипела, и в помещение, шелестя мантией, вошел Снейп, держа в руках серебряную маску, бликующую в свете слабых ламп. Уверенный быстрый шаг… А это забавно, он пытается скрыть страх за уверенностью. Губы Волан-де-Морта исказила кривая, еле различимая усмешка, когда Северус склонился, чтобы поцеловать край его мантии. Ни единого намека на ужас, слуга даже не взглянул на источающего ненависть Амикуса, его друга. Хотя остались ли они друзьями после того, что эта темная личность натворила?