Текст книги "Отравленная роза (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 83 страниц)

– Хватит, мисс Грейнджер, у меня от вас голова болит, – сказал Северус.

Мерлин, тут я не сдержалась. Опустила голову, улыбаясь во весь рот, в надежде, что мое ликование останется незамеченным. Однако Снейп заметил и всё понял, понял смысл маленькой игры и был слегка удивлен, о чем свидетельствовали чуть приподнятые брови.

~~

Что здесь думать? Вся эта трогательная викторина была спланирована и выведена к неспособности Северуса ответить на поставленный вопрос. Всезнайка Грейнджер с первого курса имела к нему личные счеты и хотела самоутвердиться. И она это сделала. Мерлин, Грейнджер осуществила практически невозможное, завела в тупик своими вопросами и железной логикой. И как она это сделала? Так, чтобы никто не заметил и Северус не упал в грязь лицом, да и вообще это был абсолютно бессмысленный диалог, не принесший никакого вреда. Что ж, похвально, мисс Грейнджер…

Снейп поймал себя на мысли, что проникся уважением к отважной гриффиндорке, бросившей ему вызов и с достоинством победившей в дуэли. Он понимал, что министерство совершенно неправильно классифицировало вампиров как вид, они ведь и правда стояли на ступень выше и не только в пищевой цепи. Их разумы формируются веками, но вампиры не выносят мудрость за пределы своих кланов, не считают, что, возможно, их знания пригодятся людям, потому что человек для них – это всего лишь кусок мяса, хотя и бывали случаи сотрудничества, однако они обычно печально заканчивались…

Северус внезапно напрягся, не понимая странного ощущения, посетившего его. Это снова необъяснимое дежавю, что-то напомнило ему о чем-то. Опять создавалось впечатление, что такое уже было. Неужели феноменальная память подводила его, или интуиция дала сбой? Хотя, что касается памяти, он запоминал все, что было нужно: книги, зелья, сведения, а остальным обычно не засорял мозг.

Мерлин, шестой курс – это что-то ужасное! Все вокруг начинают встречаться! Гормональный взрыв! Хочется проклясть всех и вся, а ещё раздражающая Лаванда навечно поселилась в нашей компании, из-за нее приходилось больше времени проводить в библиотеке, чтобы избегать встреч. Упоминаний об исчезательных шкафах я больше не нашла, поэтому строила планы, как достать книгу «Магические руны Кроноса». Надеюсь, богатая малфоевская библиотека включает в себя подобное издание, и Люциус найдет способ переправить фолиант в Хогвартс. Хотя нет, это просто невозможно. Всю почту проверяют, а книга наверняка околдована темными чарами. Нужно срочно что-то решать, где-то искать фолиант и связаться с Люциусом. Хотя…

До рождественских каникул остается совсем немного времени. До того как Рон начал встречаться с Лавандой он предлагал мне поехать в Нору, но теперь это прерогатива «Барби». Да я и не претендую нисколько. Кажется, что Уизли встречается с этой хмм… мартышкой только ради того, чтобы досадить мне. Рон сразу понял, что ему ничего не светит. Может, потому, что я вовсе не Гермиона Грейнджер? Я нервно захихикала, склонившись над книгой по высшим зельям, не входящей в школьную программу. Хогвартс пагубно на меня влияет. Куда пропал холодный взгляд Аллегры Кэрроу?

– Гермиона, – послышался голос над ухом, – над чем смеешься?

Я повернула голову.

– А, Гарри, это ты? Да так, ни над чем. Что ты забыл в библиотеке?

– Гермиона, чему ты так удивляешься? Я что, не могу в библиотеку прийти? – насмешливо проговорил он, доставая с полки первую попавшуюся книгу и с умным видом открывая её.

– Учебник переверни, – улыбнулась я. – Так ты пришел учиться?

– Ну, вообще-то я искал тебя.

Мы оба засмеялись. Гарри умеет быть милым. В такие моменты во мне просыпаются непрошенные чувства. Отгонять их я научилась, но их приходы, как не вовремя начавшийся дождь, начинают покалывать где-то в груди острой болью. Время должно было стереть грани эмоций и самобичевания. Но как бы я ни прикрывалась холодом, чтобы я себе ни говорила по поводу прошлых ошибок: что я убивала, мучила и подставляла людей, чтобы лишний раз убедиться в собственной жестокости и неспособности на что-то хорошее по отношению к Поттеру, который был мне не другом, а просто целью – остаточные явления той жизни, за пределами ближнего круга Тёмного Лорда все же остаются. Я напоминаю себе каждый раз, что не имею права зацикливаться на таких мелочах как дружба, понимание. Как бы я ни старалась корчить из себя Грейнджер, я не она. Я не чудовище и не шизофреничка, просто наши стороны разные. И мне не за что извиняться перед Поттером, Уизли, Грейнджер, ставшей пленницей в моём доме. Нет моей вины в том, что они не принимают нашу точку зрения. Жалость? Пора и от этого чувства избавляться, а так же пора кончать с грязнокровкой, ей ничего не светит в будущем мире, ведь она рано или поздно все равно с ума сойдет, заточенная в моем поместье, где собеседники лишь голые стены.

Гарри присел рядом и с умным видом теперь читал мой учебник, за паясничество получил локтем под ребра.

– Ай, за что? – морща нос от несильной боли, спросил он.

– Что б было. Так что ты хотел?

Поттер откинулся на спинку стула, изобразил утомление и скривил лицо.

– Понятно, мисс Бон-Бон достала… – утвердила я.

– Да она не отходит от него ни на секунду! – он в наигранном жесте приложил ко лбу ладонь. – Гермиона, кажется, я её ненавижу.

– Добро пожаловать в клуб «Давайте подкинем Лаванде соплохвоста в кровать».

– Это серьезно выходит за рамки, она напрашивается к Рону на Рождество, боюсь Гермиона, нам с тобой придется познакомить её с упырем семьи Уизли, – захихикал Гарри.

Я закатила глаза.

– Гарри, Рон не приглашал меня, вообще-то, – постаралась с обидой сказать я, хотя на самом деле была просто счастлива не посещать покосившийся дом сумасшедшей рыжей семейки, а новости я узнаю с началом второго семестра.

– Ты чего? – вылупился он. – Какое приглашение? Что за новости? Никогда мы не оговаривали никаких приглашений.

– Гарри, если туда поедет Браун, мне там делать нечего, да и потом, Рон молчит на эту тему.

– А когда вы в последний раз разговаривали, я имею в виду, нормально разговаривали, наедине? – поджав губы, спросил Поттер.

– Ты же видишь, что эта корова его не отпускает ни на секунду, тем более, оставить его наедине со мной? Пф… – выдохнула я с выражением недовольства.

– Это-то меня и раздражает, ты бежишь от нее как от огня, а должна поставить на место, ты ведь просто дружишь с Роном, это все знают, – ткнул он в очевидное.

– Все? Но не она, Гарри, да и потом, это Рождество я планирую провести с семьей, мы хотели слетать во Францию, – на ходу сочиняла я. – Может, к родственникам, и я уже пообещала родителям, что проведу праздники с ними.

– Гермиона, почему ты не посоветовалась с нами?

– Когда мне с вами советоваться? Когда вы в компании этой... Ладно, просто напиши мне из Норы, может, я потом присоединюсь.

Гарри продолжал разыгрывать усталость, взлохмачивая затылок ладонью и зевая. Что-то было странное в его поведении…

– Гарри, мне кажется, или ты никак не соберешься мне что-то сказать? – спросила я, сузив глаза.

– Что, это слишком заметно, да? – спросил он с улыбкой. – Э-э-э, ты уже пригласила кого-то на вечеринку к Слагхорну?

Выражение моего лица напоминало морду гриндиллоу с несварением.

– Меня пригласил МакЛаген, – сказала я, нагоняя краску на лицо.

Гарри естественно поперхнулся от такой новости.

– Этот придурок, которому метлой мозги натёрло?

– Да, интеллектом он не блещет, – сказала я, закрывая книгу по зельеварению и засовывая её на ближайшую полку.

Поттер смотрел на меня выжидательно.

– Я ему отказала, Гарри, неужели ты мог подумать что я и Кормак…

Я открыла рот в неприятной гримасе и поднесла к нему указательный палец. Гарри, кажется, порадовался такой замечательной вести.

– Что ж, в таком случае нам ничего не остается, кроме как пойти вместе, – лукаво улыбнулся он и подмигнул.

Я просто кивнула. Вот мы и избавились от нужды кого-то приглашать, так было проще. А еще мне не пришлось уговаривать Поттера идти на вечеринку, Дамблдор сделал это за меня. Оказывается, Слагхорн не просто так оказался в Хогвартсе. По словам Гарри, он был любимым учителем Темного Лорда. Опять смысл всего происходящего оставался мне непонятен. В какую игру играет старик? Что может рассказать о хозяине простой школьный учитель, который никак не связан с Пожирателями Смерти и никогда не являлся одним из них? Загадки, интриги, директор в своем репертуаре. Но надеюсь, Лорду сведения пригодятся. Врага нужно знать в лицо. Да не может быть такого! Чем Поттеру могут помочь воспоминания о детстве Тома Риддла?

– Полумна сказала, что на вечеринке будет настоящий вампир, – не веря в собственные слова, сказал Гарри.

– Ты ей, конечно, не поверил, она такого наговорить может…

– Это да, но, честно говоря, после последней темы на ЗОТИ мне что-то не очень хочется встречаться с ними.

– Тебя не прельщает перспектива стать невестой вампира? – хихикнула я.

– У меня и так проблем хватает, – закатил он глаза наигранно; взглянув на наручные часы, он напомнил: – Идем, а то на урок опоздаем…

– Гарри Поттер боится опоздать на урок? Это что-то новенькое, – покачав головой, перебила я.

Мы отправились на последнюю пару по трансфигурации. Окно после обеда дало возможность отложить школьную программу и заняться продвинутым изучением зелий и книг, до которых не дошли руки в прошлом году. По дороге мы еще что-то обсуждали, смеялись, дурачились. Вот так легко, непринужденно, я могу чувствовать себя подростком, а в следующую минуту пойти и…

Не важно, главное, что сейчас я получаю от Хогвартса то, что он не дал мне во времена моей учебы. Медленно, но верно появлялось ощущение, что я теряю себя и забываю кто такая Аллегра Кэрроу. Слишком много ролей и сцен, иногда кажется, что меня засасывает в зыбкую трясину, а разум абстрагируется от жестокой реальности, в которой я далеко не жертва…

Мы с Гарри вошли в кабинет и застыли как вкопанные. По классу носилось что-то отдаленно напоминающее Лаванду Браун, за ней хвостом бегал Уизли, пытаясь остановить. Я не выдержала и прыснула, а Гарри стал смеяться вовсю. Кожа на лице девушки приобрела странный синий окрас, а волосы торчали в разные стороны, напоминая прическу Беллы Лестрендж, словно Браун, как следует, шибануло молнией. Она вопила как резаная и посылала Рона ко всем мантикорам. Налицо истерика, но я никак не могла сдержать приступ смеха. Мы с Гарри сложились пополам и сползли по стенке, опасаясь, как бы не треснули животы. Слизеринцы ржали в голос.

Кажется, это были несмывающиеся чернила. Что ж, судьба ей ходить неделю в таком виде это как минимум.

«Веселого Рождества, Лаванда», – подпевало подсознание.

Чучело с синюшной мордой внезапно изменило курс и полетело… на меня? Браун с силой схватила меня за воротник и стала трясти.

– Это всё ты, я знаю, ты мстишь, что Бон-Бон выбрал меня! – визжала она.

Я даже не знала что сказать, вместо этого снова начала смеяться, пока Гарри пытался отодрать от меня эту сумасшедшую. Уизли вообще где-то затерялся и, скорее всего, краснел от стыда.

– Лаванда! Лаванда перестань! Отпусти её! – кричал Гарри, а мне уже не хватало воздуха, но не из-за ее цепких коготков: я не могла остановить приступ дикого смеха, глядя в синее лицо обозленной куколки.

– Гарри, не надо, я справлюсь, – истерично хохоча, сказала я.

– Над чем смеешься? – злобно скалясь, кинула она.

– А, ты о себе как о неодушевленном предмете? Что ж, печально Браун, не завидую.

Слизеринцы не могли понять, что происходит. Откуда-то послышались глухие смешки.

– Да как ты смеешь, Грейнджер?

– Браун, тебе надо деньги брать с Когтеврана за рекламу их Дома, – продолжала истерически хохотать я, понимая, что эта девчонка ничего не сделает мне, а если сделает, то сильно пожалеет об этом.

Слизерин взорвался смехом, ему вторил Гриффиндор, а на фоне синего лица Лаванды появились фиолетовые пятна, видимо реакция красного румянца гнева и чернил.

– Сними немедленно с меня эти чернила! – завизжала она и с силой стукнула меня об стену.

У меня, конечно, не посыпались из глаз искры, но моментальная ярость вступила в свои владения.

– О-ё, Браун, успокойся! – подлетел Финниган, но Парвати Патил перегородила ему дорогу.

– Отпусти меня, Лаванда, немедленно, – с невероятной злобой проговорила я, вмиг сменив смех на серьезность. – Или…

– Или что?

Или ты узнаешь, что такое Круциатус со всеми вытекающими из этого последствиями, дементор тебя задери! Ну и что мне делать? Не бить же её, хотя воспитательные работы могут сделать из этой обезьяны хотя бы кроманьонца.

– Ты, глупая, не понимаешь совсем ничего? Мы с Роном просто друзья, прекрати ревновать!

– Ты мне ответишь за эту шутку…

– Браун, опомнись, за каким лешим мне что-то с тобой делать или ты совсем дура или не помнишь, что я только что в кабинет вошла? – бесилась я.

Финниган, наконец, прорвался сквозь оборону в виде лучшей подруги Лаванды, но получил от меня останавливающий жест.

– Нет, это ты! Та коробка, она стояла на твоей парте! Ты специально её оставила! – как-то глупо произнесла она, понимая, что мелет чушь.

Краем глаза я увидела, что на моей парте действительно стоит коробка, а вокруг нее все в синих чернилах.

– Что это за коробка? – спросила я у Гарри, который пробрался к парте.

– Здесь написано: «Гермионе Грейнджер», – пожал плечами Гарри, разглядывая надписи, едва различаемые под синим слоем клякс.

– Да отцепись же ты, наконец, – я оттолкнула Лаванду, которая уже не держала меня крепко. – Ну-ка скажи мне, Браун, с каких это пор ты вскрываешь вещи, адресованные мне? Ты полезла не в свое дело и получила по заслугам, и, кстати, спасибо за то, что отвела от меня такую страшную напасть, как синяя морда, – самодовольно сказала я, боковым зрением наблюдая за слизеринцами. Забини? Нотт? Паркинсон? Эйвери? Нет, Малфою сейчас не до этого, Кребб и Гойл не додумаются.

– Что здесь происходит? – донёсся строгий женский голос.

МакГонагалл, точно так же, как и мы с Гарри, застыла у двери и посмотрела на Лаванду. Уголки губ профессора дрогнули. Она пыталась сдержать улыбку.

– Мисс Браун? Что случилось?

Лаванда начинала плакать, а Рон подошел к ней, обнял за плечи и как-то тоскливо посмотрел на меня. Уизли, какой же ты… А, флоббер-червь с тобой…

– Профессор, Гермионе прислали посылку, но её случайно вскрыла Лаванда, – сказал Рон.

Случайно? Да ну конечно…

– И у кого же такие шутки? – профессор трансфигурации оглядела исключительно слизеринскую часть студентов, находящихся в классе.

– Мисс Браун, идите к профессору Слагхорну, я думаю, у него найдутся очищающие средства. Мистер Уизли, проводите ее.

Я пристально разглядывала слизеринцев, выискивая в их лицах признание в содеянном, но все как один одели надменные маски, ну, не считая Кребба и Гойла, у которых были не маски, а какие-то изваяния Карэсансуи* – булыжники, проще говоря. Я подозревала Блейза в первую очередь, он в последнее время что-то слишком сильно задаваться стал. Отрабатывает норму издевательств за себя и за Малфоя, который, к слову, сложив руки на парте, невидящим взглядом штудировал учебник. Цуккини, видимо, не простил мне лишних пальцев на ногах, решил поиздеваться над всезнающей гриффиндоркой. Все могло быть просто, если бы не одно но – я чистая слизеринка. Однако он вел себя абсолютно непринужденно, что вводило в сомнения. Может, Забини здесь ни при чем?

Синяя парта пустовала, мы с Гарри сели на последнюю и тихо перешептывались на тему моего подарка, что так неаккуратно вскрыла Браун. Вскоре вернулся Рон, один. Он грустью посмотрел на нас и занял место рядом с Невиллом.

МакГонагалл объясняла схему трансфигурации живых предметов в неживые на примере белого кролика, который стал симпатичной пепельницей из ракушек.

Карэсансуи* – Сад камней в японской культуре.

====== Часть 3. Глава 10. Запах лилий ======

Они могут сделать тебя удачливым и счастливым на один день, могут подарить чувство влюбленности или убить. Они в состоянии сдерживать волчью сущность и дарить чужой облик, а иногда достаточно простого болеутоляющего… Но ничто, ничто не вернет её, ни одно зелье не способно воскресить мёртвого, нет ни одного заклинания возрождающего душу.

Он много думал, а что если бы Дамблдор позволил тогда использовать маховик времени и изменить прошлое? Северус бы отправился на несколько часов назад спас Лили и её семью, хотя законы времени очень жестоки. Время не прощает ошибок и не терпит вмешательств. Судьба… Северус давно перестал ненавидеть это слово, но неприятный осадок в виде гнилой боли остался.

Лили… Она любила лилии, однажды она спросила: – Северус, что ты можешь сказать об этих цветах? – улыбка на совсем юном лице, покрытом веснушками, и букет лилий в руках от тайного поклонника.

– Это многолетние травы, снабжённые луковицами, состоящими из мясистых низовых листьев, расположенных черепитчато, белого, розоватого или желтоватого цвета.

Её смех… Его обида и непонимание. Что тогда мог ответить мальчуган тринадцати лет, увлекающийся гербологией и зельеварением? Тогда Северус и не мог представить, что цветы можно охарактеризовать иначе и еще не понимал природу своих чувств к девочке, обнимающей нежный букет.

Она вдохнула аромат белоснежных соцветий и улыбнулась…

– А для меня лилии – это воспоминания, теплые, летние. Ты знаешь, почему я люблю их?

Мальчик помотал головой.

– Лилиями пахли мамины руки, вернее, крем для рук. Это запах моего детства, Северус, и даже когда я уезжаю надолго в Хогвартс, я могу вдохнуть частичку дома, держа в руках эти цветы…

Вот так просто, банально, привычка, привязанность к запаху, юный Снейп не понимал тогда, как воспоминания могут источать аромат. Только спустя годы, время, он понял, что память действительно влияет на восприятие обоняния. На прикроватной тумбочке в стеклянной вазе стоял одинокий белый цветок с аккуратными лепестками. Резковатый аромат, но в то же время легкий и нежный наполнял комнату, создавая мнимый уют.

Так пахла она…

Если закрыть глаза, то можно практически ощутить её присутствие. Лили в воздухе, парит вне времени, она живая и настоящая, у неё есть запах, запах лилий. Говорят, что если заснуть в комнате с тремя букетами этих цветов, можно не проснуться, но это не правда, он пробовал…

Голова не болела от присутствия лилий, Северус слишком привык к ним, но обоняние не притуплялось, запах не приедался, он всегда был рядом, как напоминание. Только в спальне и больше нигде. Северус сохранял странную ауру одного-единственного оттенка аромата, чтобы не чувствовать одиночества. Постель не казалась такой холодной даже в самые паршивые дни.

Жить призраками прошлого…

Каждый человек вправе послушать совета: отпустить боль, но боль – это единственное чувство, напоминающее, что он еще не умер в череде безликих дней. Он никогда не отпустит то, что держит его на земле, никогда не оправится от тяжести и страданий, но будет принимать их как хлыст наказания и чувствовать себя живым.

В этом мире еще есть цели, а вернее сказать, обязательства…

Её сын, мальчик, которого стоит оберегать, ее кровь, что стоит любить и лелеять, но Северус не мог, просто не мог вкладывать душу в единственного, кто выжил в ту ужасную ночь. Гарри не виноват, виноват один Снейп – это он отдал часть Пророчества Темному Лорду, это он своими руками казнил Лили. Мерлин, если бы Северус знал тогда...

Если бы – отвратительно словосочетание, которое не должно иметь места в упорядоченном разуме человека, занимающегося точными науками, но оно преследовало его…

Убрать из головы «Если бы» – это смириться с потерей, обрести реальность и пытаться жить по-настоящему. Северус так не мог, спустя пятнадцать лет он не простил себя и не имел права отпускать чувство вины, запечатленное в зеленых глазах лохматого Мальчика-Который-Выжил.

«Несбывшееся» будет с Северусом вечно…

То ли кабинет был так построен, то ли Слагхорн применил какой-то хитрый магический трюк – во всяком случае, помещение изнутри было намного больше обычного преподавательского кабинета. Стены и потолок были затянуты изумрудной, алой и золотой тканью; создавалось впечатление, будто находишься в огромном шатре. В комнате толпился народ, было душно, и все заливал красный свет вычурной золотой лампы, свисавшей с потолка, в которой кружили настоящие живые феи, каждая – словно искорка яркого света. Из дальнего угла неслось громкое пение под аккомпанемент каких-то музыкальных инструментов, вроде мандолины. Облачко дыма висело над головами нескольких престарелых волшебников, занятых оживленной беседой. Эльфы-домовики с писком пробирались через чащу ног, почти незаметные под тяжелыми серебряными подносами с угощением, так, что можно было подумать, будто по комнате передвигаются маленькие шустрые столики.

Обстановка напоминала один из светских раутов в поместье Малфой или моем. Аналогия была очевидна, только вместо родителей, здесь были дети Пожирателей Смерти. Сестры Эйвери пришли с сокурсниками, Блейз Забини явился под ручку с Паркинсон, что вообще удивительно, вроде бы между ними никогда не было романтических отношений. Скорее всего, услуга друга, как и у нас с Гарри, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. Парадная мантия с бабочкой на рубашке никак не сочеталась с повышенной лохматостью головы Поттера. Как всегда на него глазели, как и студенты, которые никак не могут свыкнуться с нахождением Избранного в Хогвартсе, так и новые лица, среди которых я различила одну неприятную особу, о существовании которой всеми силами старалась забыть. Рита Скитер была облачена в шелковую сиреневую мантию, из-под которой виднелись серебряные сапожки на шпильках. На голове писаки не было кудрей, наоборот, как и тогда в ресторане, её волосы выглядели прямыми и аккуратными, что значительно освежало и улучшало внешний вид. Никакой красной помады и зеленых теней. Из-под стильных прямоугольных очков виднелся легкий макияж, мягко сочетающийся с одеждой. Я задумчиво хмыкнула, волшебница выглядела просто восхитительно, а я даже не удосужилась накраситься и одела какое-то из платьев Гермионы блекло красного цвета с длинными рукавами, совершенно не определяя, идет ли оно мне. Не сочла нужным блистать среди молодежи, тем более, мне было плевать на внешний вид.

– Гарри, мальчик мой! – подлетел раскрасневшийся Слагхорн, видимо, после N-ного количества усладеля. – Наконец-то ты пришел, я хотел познакомить тебя кое с кем. Вы не против, мисс Грейнджер?

– О, нет, конечно, профессор, – зельевар неожиданно подмигнул мне.

Старый лис доволен, что Поттер попал на его вечеринку; он отвел Гарри в сторону к двум незнакомцам, а я стала изучать публику. Здесь были довольно известные личности: игроки в квиддич, владельцы изданий и пара больших шишек, знакомых с работы в министерстве. Да, Слагхорн собрал впечатляющую коллекцию.

Я буквально почувствовала чье-то вторжение в личное пространство, но рядом со мной никого не было настолько близко, чтобы ощущать мурашки, пробегающие по спине. Мимо прошел домовой эльф с подносом. Я взяла бокал шампанского и сделала несколько глотков. Пузырьки ударили в нос, и я едва не поперхнулась. Странное ощущение незащищенности не проходило. Я осторожно посмотрела по сторонам. В углу поодаль Кормак МакЛаген общался с профессором Флитвиком, что-то оживленно ему объясняя. Он обратил на меня внимание, заметил изучающий взгляд и вернулся к беседе.

Я потерла рукой предплечье. Холодно, но в помещении душно. Да что же это? Как будто кто-то невидимый дышит в спину морозом. Слегка тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения, но оно всё ещё было со мной. Шорохи, странные, вне пространства, я потерла шею и на мгновение зажмурила глаза. Что-то скрипело, не давая возможности прийти в себя. Неприятно…

Распахнув глаза, я, наконец, увидела человека в упор глядящего на меня. Его черные волосы были завязаны в хвост, а горделивая осанка выдавала аристократические корни, как и одежда, что была на нем. Жакет на рубашке со свободными шарообразными рукавами. Бокал вина, окруженный изящными пальцами в перстнях, скорее, был аксессуаром, чем выполнял прямое назначение. Его синие глаза впивались в меня, исследовали, они не блестели в свете ламп, являли собой что-то потустороннее. Бледная кожа, наоборот, словно искрилась, и даже с расстояния в несколько метров различались голубые вены и капилляры. Красивое, изысканное лицо с острыми чертами, привлекательное, оно заставляло любоваться каждой своей чертой, возбуждая желание подойти, потрогать этого мужчину, понять, что он реален, как реален его друг с каштановыми волосами и такой же осанкой. Они явно не были братьями, но что-то общее, неуловимое, но практически осязаемое, связывало их.

Состояние транса, отрешенности, снова синие глаза, магические, невесомые и тяжелые. Я смотрела на него и никого вокруг не замечала, а главное, я испытывала странное счастье, поднимающееся из недр истосковавшейся по положительным эмоциям душе.

Я парю над землей, я пьяна без вина, мне хорошо, лишь бы эти синие глаза продолжали смотреть и никогда не исчезали…

Шепотки и шуршание в ушах пропали, пропало ощущение незащищенности, мне было хорошо, невообразимо легко. Дыхание стало неподвластно, оно жило в своем мире, а пульс отчего-то сбивался.

Внезапно я поняла, что теряю равновесие, и едва устояла на ногах, вновь посмотрев на мужчину. Уголки его бледных губ поднялись в легкой полуулыбке. Он слегка приподнял бокал, посылая неозвученный тост, а я никак не могла прийти в себя. Наваждение отступало, на смену ему пришла пустота, неправильная, слишком реальная, я не хотела её. Я отчаянно нуждалась в продолжении зрительного контакта, я нуждалась в этом таинственном человеке, искусившим простым взглядом, но нет, этот взгляд не мог быть простым…

Мысли сбивались кучу, на смену счастью пришло похмелье, от которого кружилась голова. Мерлин, что со мной только что было? Приложив ладонь ко лбу, я просто упала куда-то в безвоздушье, отчаянно пытаясь вспомнить, каково быть счастливой.

– Гермиона, привет, – поздоровалась Полумна. – А где Гарри? Почему ты одна?

– Гарри? Гарри там, – я неопределенно махнула в сторону беседующих с ним странных людей, лишь бы не смотреть, снова не подвергаться сладкой пытке. – А где Невилл?

– Он отошел в уборную, наверное, в его шампанское попал морбус, – своим обычным потусторонним голосом произнесла она.

– Что, прости? – всё еще пытаясь взять себя в руки, спросила я.

– Морбусы – это сородичи мозгошмыгов, только они действуют на желудок и печень, – невинно пояснила она.

– Ясно.

Пока Невилл в туалет пошел, про него тут сочиняют странные болезни, связанные с паразитами. Полумна в своем репертуаре.

– О, я смотрю, они очень заинтересованы в Гарри, наверное, это из-за его шрама? – рассудила странная девчушка, разглядывая компанию во главе со Слагхорном.

– Ты знаешь их? – я нехотя повернулась в сторону компании, слава Мерлину, этот синеглазый мужчина больше не смотрел на меня, но мне хотелось, так хотелось…

– Да, это вампиры, – совершенно спокойно пояснила Полумна, а я едва не выронила бокал, но потом опомнилась, вспоминая, что у девочки не все дома.

– Невилл пришел, я пойду. Не скучай, Гермиона.

И она уплыла как привидение в сторону появившегося в зале мальчика. Полумне давно пора в лечебницу, где из нее выбьют дурь про нарглов, морщерогих кизляков и мозгошмыгов, про которых я успела наслушаться за первый семестр. Совершенно чокнутая, кажется, я видела её отца в министерстве – в Атриуме после судебного разбирательства Уэмпшира, и еще несколько раз в компании Алластора Грюма, будь он неладен. Такая же эксцентричная личность.

Неужели Слагхорн осмелился пригласить на вечеринку двух вампиров? Да нет, это вряд ли. Слишком опасно, здесь же дети одни, да и Дамблдор не настолько выжил из ума. Изучив мужчин, я пришла к выводу, что второй с каштановыми волосами куда более общителен, нежели синеглазый, который строил из себя невыносимого аристократа. Нет, этого просто не может быть, если уж они и необычные, то необычно сильные леглименты.

Повернув голову вправо, неожиданно для себя я обнаружила Северуса, который, так же как и я, пристально следил за этими незнакомцами. Осторожно, не привлекая внимания, он стоял около накрытого закусками и напитками стола. Серьезный грозный вид, он такой же, как и всегда, отстранен от остальных, нелюдим и безобразно несчастен. Сердце охватило непонятное ощущение, как в былые времена кольнуло где-то глубоко, и я снова ощутила себя влюбленной школьницей с неумелыми чувствами и грузом тоски. Наблюдение за ним стало частью моей жизни, работы, я давно не смотрела на него просто так, для себя, не пытаясь отогнать чувства, что приходили невовремя. Но завтра сочельник, и я могу позволить отдых своей холодной жестокой душе, я имею право просто наблюдать, просто любить. Осколки чувств остались осколками, меня никто не склеил, никто не вылечил от напасти по имени Северус Снейп.

В этот момент я поняла, что нахожусь далеко от Люциуса – единственного человека, способного сдержать порывы моей слабости и перевести их в иное русло. В голове смешивались образы двух мужчин, они растворялись, всплывали на поверхность и снова перемешивались. Они разные…

Северус навечно останется в сердце, а Люциус… Люциус просто будет рядом, я уверена, что между нами не просто страсть, в наших отношениях было что-то… Что-то необыкновенное, что давало возможность быть собой наедине, как ему, так и мне. Эта странная дружба, привязанность, написанная судьбой.

– Мисс Грейнжер, – послышался веселый голос подвыпившего Слагхорна.

Я резко обернулась, словно меня застукали за чем-то более постыдным, нежели разглядывание профессора, хотя, что может быть хуже того, что я таращилась на Снейпа?

– Позвольте представить вам – мой бывший ученик, Йен Фелпс – автор книги «Братья по крови: моя жизнь среди вампиров», – я немного неровно кивнула, понимая, что на этот раз Полумна была права. – И, конечно, его друг….

– Вы позволите? – перебил толстопуза черноволосый мужчина и протянул мне руку ладонью вверх.

Было бы невоспитанно с моей стороны не проявить вежливости. Отдавая свою кисть в руки дьяволу с синими глазами, пристально изучающими меня, а возможно, мою шею, я пыталась скинуть оковы подступающего страха.

– Лорьен, – представился он, и мои пальцы ощутили прохладные прикосновение его рук, а затем едва уловимое касание губ, хотя по этикету мужчина должен только делать вид, что целует кисть.

Появилось неприятное ощущение, что он только что попробовал меня на вкус. Дыхание перехватило, мурашки по телу снова начали свой размеренный бег. Теперь я могла разглядеть его вблизи. Он очаровывал, околдовывал своей таинственной аурой. Лорьен был красив и галантен. Бледная кожа действительно едва прикрывала голубые вены на висках и шее, затянутой в ворот рубашки с элегантным платком серого цвета, заколотым брошью.