Текст книги "Отравленная роза (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 83 страниц)

Руки, сжимающие её бедра, и его вожделенное лицо, сознание, ускользающее в иную реальность... Ещё ни одна женщина не делала его таким удовлетворенным, счастливым. Только её прикосновения заставляли проходить неописуемую магию по телу. Несомненно, Аллегра получала удовольствие от своей власти, а черные волосы прилипали к взмокшему телу, оставались на губах, сексуально вздрагивающих от ощущения заполненности. Он знал её и раскрывался так легко и непринужденно, переставая искать оправдания своим чувствам в такие моменты. Он любил то, как она касается его лица, проводя по щеке бархатными пальцами, он любил смелость её начинаний, когда Аллера брала то, что хотела, как любил её восторженные стоны и тихое: «Люциус…», срывающееся с розовых губ на пике наслаждения. Он просто любил её…

А дальше – размеренное тёплое дыхание на его плече, согревающее кожу, спокойное окончание страсти и простая нежность поцелуев. Её улыбка растапливала лёд в его глазах. Люциус учился у неё по-новому осознавать жизнь и брать из неё только особенное, брать её, забирать тело и душу. Хрупкая ладонь, поглаживающая его живот... Дурацкая узкая софа, неудобная, но правильная, уютная. Два человека на маленькой площади, запутавшиеся в рубашке острые плечи, и его пальцы, выводящие на них узор. Молчание, приятное и безболезненное, им было хорошо даже в тишине, каждый улыбался своей маленькой радости – еще одному мгновению, проведенному вместе. Так легко можно было забыть об обязательствах, заданиях и проблемах, забыть о Нарциссе – ни в чем не виноватой женщине, у которой остался только один человек, ради которого стоило жить – это сын. Вся её любовь предназначалась только Драко, так как более никому не была нужна. Сама по себе фигура Цисси была бесполезна на шахматной доске. Люциус искренне не хотел отравлять жизнь супруге, но он сделал это еще много лет назад, когда не посмел перечить отцу о выборе невесты. Ничего не изменить и не вернуть, на её месте могла быть другая. Остается только ждать окончания войны, когда всё решится, когда партия будет сыграна и не будет неизвестности…

Возможно, будущее не будет столь прекрасным, как хотелось бы. Может, именно военное положение связывает Люциуса и Аллегру, а дальше заставит забыть друг о друге. Она молода и перспективна, её судьбой никогда не будет повиновение мужу. Взгляд хищницы… Пара для неё – молодой, такой же, как она, сильный маг, способный дать фамилию её детям, юноша с хорошими манерами и вместительным кошельком. Люциус почему то представлял рядом с ней собственного сына, просто прикидывая варианты, и содрогался от этой мысли.

Эгоистичный, он понимал, что никогда не сможет отпустить её, не отдаст никому. Радовала одна мысль, что её мышление относительно Снейпа изменилось. Смиренная любовь не отступила, но перекрылась разумом, осознанием бессмысленности подобных чувств. Сильная, она научилась бороться с собой и побеждать низкие позывы слабости. Отпустить «несбывшееся» Аллегра пока была не в силах, но старалась изменить себя и перестроить мир, намеренно игнорировать истинные желания и порывы. Только одно то, что она лежит в его объятиях и блаженно вздыхает, свидетельствует о том, что даже в Хогвартсе, постоянно встречаясь с предметом своих воздыханий, она отгородилась от своего «я». Уверенность, сила, она перестала поддаваться на провокацию сердца…

~~

Тихий шепот редких хлопьев снега на улице и обогретое помещение, в котором пахло страстью. Такой аромат не скоро выветрится. Приторный запах объятий и нежности, теплый взгляд серых глаз. Абсолютная расслабленность, домашние дела за чашкой кофе. Его палец, указывающий на цифру на бумаге. Случайный просчет, мой шутливый удар по лбу. Складывалось впечатление, что так было всегда. Уютно и как-то наивно, идиллия отношений и иногда легкие поцелуи с привкусом кофе. Иначе быть не может…

Мы просидели в кабинете до одиннадцати вечера, ожидая возможных вызовов, но их не случилось. Темный Лорд не давал о себе знать. Вся бумажная работа была завершена, усталость чувствовалась в теле, такая приятная и невесомая, не навевающая тоску, а, возможно, наоборот, дающая новый толчок к развитию событий. Его любовь грела меня так сильно, что не хотелось возвращаться в Хогвартс, который я успела возненавидеть вместе с его обитателями. Я не хотела видеть Снейпа, чтобы он вновь перечеркнул все то, чем я надышалась в незапланированные выходные. Но это неминуемо, взгляд черных глаз и новое затмение печали в душе, разрывающее непониманием и неразделенными чувствами. Моя любовь к нему никогда не будет прежней, властной и чарующей, как аромат горьких трав, которыми от него всегда пахло. Она не будет давать ощущение счастья и самодостаточности, любовь не станет ворошить голову бредовыми слезами и попытками самоубийства, нет, эта любовь переросла свою глупость, превратила мою жизнь в расчет, но она не иссякнет.

Я готовилась к отбытию к Грейнджерам, так и не получив приглашения Темного Лорда на рандеву. Свежая и легкая, я должна буду изображать горечь из-за какой-то магглы, когда вернусь в Хогвартс. Надоело играть и притворяться другим человеком, я просто хочу быть собой и находиться дома. Я насытилась приключениями и шпионажем, осточертели разговоры Поттера по поводу Темной Метки Драко и его задания. Я утешала себя только одной мыслью – в школе всё ещё будет Северус, человек не сумевший избежать глупого Непреложного Обета Нарциссы. Безумство, которое сможет спасти Драко от Азкабана. А вдруг Снейп действительно убьёт Дамблдора? Пока Темный Лорд терпеливо ждет действий от Малфоя-младшего, но скоро он устанет и прикажет выполнить задание напрямую. К чему это приведет? К катастрофе… Великий волшебник Альбус Дамблдор разотрет Драко в порошок, слишком просто. Не представляю, почему Волан-де-Морт до сих пор не рассказывает мне об этой миссии.

Но все-таки он решил вызвать меня перед отбытием в школу. На лице холодное выражение, полное отсутствие вчерашней ярости и расчет в красных глазах. Сдается мне, Темный Лорд провел эти сутки в размышлениях. Я боялась гнева, но его не было, взгляд изучал, искал подтверждение, полную преданность, силу духа. Он верил мне, но у каждого человека найдется что-то сокрытое. Я знала, что смогу узнать многое сегодня, но время поджимало. Уже через сорок минут меня будет ждать МакГонагалл в «Дырявом котле», а еще нужно успеть разобраться с памятью Грейнджеров.

– Я не задержу тебя надолго, – проговорил он, наблюдая за моим невольным поглядыванием на настенные деревянные часы. – Мне нужна одна услуга.

– Любая, мой Лорд, – осторожно сказала я; странно, он говорит не в приказном тоне, что бы это могло значить?

– Ты должна кое-что достать мне из Хогвартса, – все так же внимательно глядя на меня, сказал Лорд. – В Выручай-комнате спрятана одна вещь, принадлежащая мне, ты должна как-то вынести её из замка в следующий раз, вероятно, с этим будут некоторые сложности. Насколько я знаю, в Хогвартсе есть детекторы Темной Магии.

– Да, Мой Лорд, их использует Филч, но нигде больше подобного нет.

– Значит, ты должна будешь обойти его в следующий раз. Аллегра, – он стал постукивать костяшками пальцев по столу, – это очень важно и об этом никто не должен знать.

Я лишь заторможено кивнула, понимая серьезность поручения.

– В комнате со спрятанными и забытыми вещами находится диадема Кандиды Когтевран, вероятно, ты слышала о ней, – Лорд дождался, пока я медленно кивнула, вспоминая историю артефакта, принадлежавшего одной из основательниц Хогвартса, дарующем ум тому, кто его наденет. – Она находится на статуе каменного мага в парике, статуя стоит на одном из старых буфетов. Думаю, диадем там больше нет, поэтому ты легко найдешь её.

– Когда вы меня призовете?

– Полагаю, через несколько недель, и, Аллегра, эта вещь очень опасна, ты должна будешь забрать её перед самым вызовом, постарайся не прикасаться к ней, это для твоего же блага, – осторожно заметил он.

– Проклятие?

– Нет, думаю, ты и сама скоро узнаешь цену этой вещи, Дамблдор расскажет обо всём Поттеру. Это длинная история, на которую у тебя сейчас нет времени. Запомни, всё, что ты узнаешь, откроет тебе множество тайн обо мне, очень тёмных. Ты единственный человек, который будет знать обо мне практически столько, сколько знаю о себе я сам, это может напугать тебя…

– Мой Лорд, ваши тайны я унесу с собой в могилу, но что прикажете делать со Слагхорном? – чувствуя дрожь в теле, произнесла я, становясь на еще один шаг ближе к Темному Лорду.

Он встал с кресла и отправился к окну, словно мыслитель, ищущий ответы в стихии. Волан-де-Морт вглядывался в заснеженный сад, размышляя о правильности своего решения. Его тайны и так могли открыться мне в будущем, но он счел нужным проявить доверие, естественно в собственных интересах. Он не имел выбора, кроме как положиться на меня.

– Ничего уже не сделаешь, смерть Слагхорна ничего не изменит, только может помешать тебе.

Я пыталась свести концы с концами, проводя аналогию между вчерашним и сегодняшним разговорами. Ответы могли лежать на поверхности…

– Мой Лорд, диадема это крестраж?

Любопытство было преждевременным. На мгновение повисла тишина, я могла ожидать Круциатус за наглость, но моральная пытка будет хуже. На удивление Лорд оказался куда более терпелив, чем я ожидала, возможно, сыграло то, что мне нужно вернуться в Хогвартс целой и невредимой.

– Да, Аллегра, это крестраж, а теперь иди… – казалось, он с титанической силой сдерживал раздражение, но вибрации воздуха напоминали о том, что долго терпеть моё любопытство он не сможет.

Я поспешно удалилась, понимая, что его сдержанность может иссякнуть, и тогда не миновать наказания…

Грейнджеры поддавались различным заклятиям довольно легко. Удивительно, как просто мне давалось заклятие замещения памяти, видимо, за время практики натренировалась. Я надеялась, что однажды к ним не вернется память, иначе они попьют нашей крови и их придется убить. От этих мыслей я поежилась, вспоминая о Лорьене, встречи с которым к счастью удалось избежать. Были ли у меня шансы на спасение от его клыков? Защита Тёмного Лорда… Я должна сделать всё, чтобы хозяин не скормил меня своему «компаньону». Перспектива быть съеденной внушала ужас, и мурашки пробегали по телу всякий раз, когда память услужливо подкидывала картинки великолепного аристократа с бледной, как снег, кожей с сетью капилляров и вен под ней, с невероятно красивыми синими глазами и черными, как смоль, волосами.

МакГонагалл ничего не заподозрила, встречая меня в «Дырявом котле», она вежливо осведомилась о состоянии здоровья матери Джеральда. Элизабет Грейнджер находилась в коме, подключенная к аппаратам. Шансов на возвращение в сознание практически не было. Я с отвращением изображала из себя убитую горем внучку. Как же я ненавидела Грейнджеров, МакГонагалл и всех остальных, с кем придется прожить еще несколько недель. Я хотела вернуться домой, хотела другое задание, никогда не думала, что могу так сильно невзлюбить Хогвартс, но, тем не менее, у меня были дела и задание, а так же мало-мальская помощь Драко. А ещё крестраж, принадлежащий Тёмному Лорду, мне было действительно интересно что же это такое…

http://i066.radikal.ru/1004/32/61526a847935.jpg

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО В КОНТАКТЕ В НАШЕЙ ГРУППЕ “ПЕЙРИНГИ ЧТО НАДО” ТАК, ПРОСТО ПОПРИКАЛЫВАЛАСЬ.

ВЕЧНО С ВАМИ, ШИНИГАМИ.

====== Часть 3. Глава 17. Подозрение ======

Февраль выдался отвратительным, снег вокруг Хогвартса стал потихоньку таять, оставляя серые лужи на лужайках. Лиловые тяжелые тучи нависали над замком, вводя в кладбищенское уныние всех обитателей. Из-за того, что окрестности превратились в океан грязи, а непрекращающийся дождь со снегом стал причиной множества сопливых носов, и уроки аппарации решили проводить в Большом Зале, где на время сняли антиаппарационный барьер в пределах помещения.

Дождь нещадно бил в высокие окна, заставляя стекла дрожать и издавать устрашающие звуки. Волшебный потолок смутно клубился над учениками, толпившимися перед деканами факультетов – профессорами МакГонагалл, Снейпом, Флитвиком, Стебль и низеньким волшебником, который и у меня пару лет назад вел уроки. Он почти не изменился, разве что стал ещё прозрачнее. Почти что призрак с едва различимыми, практически невидимыми ресницами и бледной невесомой кожей. Кажется, что еще немного, и он совсем растает. Может аппарация так сильно влияет на материю? Я задавалась этим вопросом в начале седьмого курса, но не думала, что встречу его вновь, считала, что он окончательно «исчезнет». Рон с тоской поглядывал на нас с Гарри, находясь в компании своей… возлюбленной и её подружки Парвати. Поттер в свою очередь с интересом наблюдал за Малфоем и Забини, что-то оживленно обсуждающих шепотом поодаль. Кажется, ребята спорили или даже ругались. К ним подключились Кребб и Гойл, ну неужели эти гориллы в курсе событий? Всё возможно в сложившейся ситуации…

– Малфой, потише и повнимательнее! – рявкнула профессор МакГонагалл.

Все оглянулись. Малфой залился тусклой краской и с разгневанным видом отскочил от Блейза. Я бросила быстрый взгляд на Снейпа, тот тоже выглядел рассерженным, хотя не столько невоспитанностью Малфоя, сколько тем, что МакГонагалл сделала выговор одному из его подопечных. Как обычно, Северус, хорошо играешь свою роль, на самом деле тебе наплевать на слизеринцев. Внезапно он резко повернул голову в мою сторону, забрав возможность адекватно мыслить. Почувствовал? Услышал? Мерлин, стоит поменьше думать и выставлять барьеры посильнее. Он искривил рот в едва заметной надменной гримасе и продолжил наблюдение за поведением своего факультета, а если быть точной, то конкретно за Драко и Блейзом, пока преподаватель аппарации объяснял все правила и преимущества перемещения.

– А теперь прошу всех встать так, чтобы перед вами осталось пять футов свободного пространства.

Началась толкотня, студенты разделялись, налетали друг на друга и громко требовали, чтобы им очистили место. Деканы переходили от ученика к ученику, расставляя их по местам и прекращая споры. Гарри, конечно, уличил момент и понесся в сторону слизеринцев, но путь ему перегородил Снейп, причем он пытался что-то втолковать какому-то нерадивому студенту, Гарри, поймавший на себе внимательный взгляд профессора, пошел обратно, но меня на месте уже не было. Я стороной обошла толпу и встала за спиной Кребба, который был настолько неразворотлив, что вряд ли заметил бы за собой притаившегося гриффиндорца. Отсюда я буду слышать разговор Забини и Малфоя, нужно знать до чего они дошли в решении проблемы. Гарри мотал из стороны в сторону в поисках меня, и, наконец, заметил. Я приложила палец к губам и заговорщицки улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, уж лучше я услышу информацию, чем он. Все равно совру…

Снейп вскинул бровь, обнаружив меня среди своих студентов, он открыл было рот, но его перебила МакГонагалл, что-то спросившая в этот момент. Он нехотя повернулся к ней и вроде бы потерял интерес к шпиону. Я медленно выдохнула, такое ощущение, что нахожусь на смертельно-опасном задании. Ухмылка озарила лицо. Я расслышала невнятное бормотание Кребба, интересно к кому он вообще обращался и по-английски ли? Но на удивление его поняли, Драко резко развернулся к своему верному телохранителю, мне пришлось маневрировать и спрятаться за амбалом так, чтобы ни у кого и в мыслях не было, что здесь кто-то может быть.

– Не знаю я, сколько еще, понял? – крикнул ему Малфой раздраженно, но Блейз сдержал выпадки друга, схватив его за плечо.

– Это займет больше времени, чем мы думали, – донесся голос Забини, едва различимый в шуме голосов студентов, разглядывающих появившиеся деревянные обручи.

– Слушай, Крэбб, чем я занят, это вообще не твоего ума дело. Тебе с Гойлом следует просто исполнять приказ и стоять на страже! – прошипел Драко, но тут раздался оглушающий приказ, исходивший от всех четырех деканов.

– Тихо!

Гвалт прекратился, оставив после себя звенящую тишину, в которой вырисовывался треск оконных рам, задуваемых всеми ветрами. И в этой тишине я вновь заметила брезгливый взгляд Северуса, обращенный в мою сторону. Всё что почувствовала я – это неприятный комок в горле, который удастся проглотить еще не скоро. Черные глаза въедались в сознание, хотя не знали какой чарующий эффект имеют. И тут сработал давно забытый рефлекс, неприемлемый, тот, которого я избегала уже давно. Лицо превращалось в спелый помидор, щеки горели под напором власти его взгляда. Неуютно. Я испытывала самые плохие из человеческих эмоций, потому что они были детскими, превращали меня в нашкодившую школьницу. Хогвартс очень плохо на меня влияет…

Северус осторожно наблюдал за гриффиндоркой откуда ни возьмись появившейся в конце толпы шестикурсников-слизеринцев. Она внимательно слушала разговор Малфоя, который даже не замечал шпиона за широкой спиной Кребба. Грейнджер заметила на себе изучающий взгляд и неожиданно начала краснеть. Стыдно за подслушивание? Интересно… Она поспешно отвернулась и стала вслушиваться в слова слизеринцев. Снейп расслышал каждое слово, произнесенное Малфоем и Забини, благодаря неприкрытому окклюменцией мозгу Винсента и Грейнджер, что перемалывала в голове каждое слово, как-то странно, нельзя так буквально мыслить, словно… Словно все рассуждения выставлены на передний план…

Не может быть… Она… Она выставила фальшивый барьер из мыслей! Северус едва не вошел в ступор от такого открытия, Грейнджер использует окклюменцию, довольно сильную, но Северус слишком опытен в подобных науках. Но ради чего? Неужели думает, что в её мозг кто-то вмешается? А вмешаться мог только Снейп. Так значит этот фасад, тонкий и аккуратный, он для него? Как это возможно? Зачем?

И всё равно она может услышать от слизеринцев слишком много. Нельзя давать Поттеру повод для подозрений, он и так постоянно провоцирует Малфоя на потасовки, желая разглядеть то, что ему видеть пока не положено. Дамблдор всячески старается огородить своего любимчика от лишней информации, иначе все может пойти не так. Северус не спал ночами, думая о просьбе старика. Убийство? Нет, это не так страшно, он убивал, его руки по локоть в крови, но убить человека, бывшего ему другом? Альбус Дамблдор, несмотря на все свои недостатки и постоянные интриги, дал Северусу второй шанс в жизни, принял и защищал на суде, когда закончилась первая война с Волан-де-Мортом. Решиться на убийство директора – серьезная моральная пытка, но старик обставил всё иначе, сказал, что Снейп ему только услугу сделает. И действительно, ему осталось жить несколько месяцев, постоянные боли в руке медленно убивают его, заклятие распространяется и выжигает плоть.

Каждый из студентов поозирался тайком, проверяя, все ли его соседи глядят в середину обруча, после чего торопливо проделал то, что им велели. Ни у кого не получилось аппарировать в обруч с первого, второго и даже третьего раза. Северус всё так же поглядывал на Грейнджер, но она переместилась в сторону, поближе к когтевранцам, осознав, что слизеринцы занялись заданием и могут ненароком заметить её.

Внезапно раздался мучительный вопль, Северусу пришлось отвести взгляд от наблюдаемых. Сьюзен Боунс из Пуффендуя покачивалась в центре своего обруча, между тем как ее левая нога так и осталась стоять футах в пяти сзади на исходной позиции. Деканы бросились к пострадавшей, Северус взмахнул волшебной палочкой, в воздух взвился клуб лилового дыма, а когда дым рассеялся, перед всеми предстала рыдающая Сьюзен – нога к ней вернулась, но выглядела пуффендуйка до смерти перепуганной.

Далее началась лекция по расщеплению, во время которой Грейнджер всё ближе и ближе подбиралась к гриффиндоским шестикурсникам, но всё же остановилась поодаль от Поттера, к которому подошли Уизли и Браун. Явное недовольство на лице заучки доказывало необратимую неприязнь к парочке. Северус ухмыльнулся её презрительному взгляду, даже слишком презрительному. Она, словно почувствовав на себе пристальное внимание, повернулась в его сторону, но на этот раз не покраснела, а снова просто отвернулась, довольно надменно, что свидетельствовало о личной неприязни. Впрочем, Северуса не любил никто, кроме некоторых слизеринцев.

Наконец урок закончился, а ливень за окном только усилился. На улице сгущались сумерки и студенты стали покидать Большой Зал. Гриффиндорское трио воссоединилось, и они поспешно проследовали к выходу. Уизли оставил Браун, видимо, сейчас должен был состояться важный разговор. Что ж, Грейнджер в сущности ничего не узнала, но может напридумывать множество домыслов. Снейп сделал себе пометку предупредить Драко, чтобы тот был осторожнее, вернуть доверие мальчика не так-то просто, но нужно участвовать в его судьбе. Так приказал Дамблдор.

Северус покинул Большой Зал, когда почти все ученики рассосались. Он размышлял над проблемой выросшей на горизонте с Рождества. Похищения ученых, а так же талантливых зельеваров не выходили из головы. Тёмный Лорд замышляет что-то серьезное. Исследования крови, неужели это всё из-за Аллегры Кэрроу? С тех пор, как было украдено оборудование из маггловского центра исследований, это имя преследовало Северуса. Она, возможно, ставшая подопытным кроликом, превратилась в его тень. Чувство вины неминуемо возвращалось, как и чувство жалости. Что, если вся загадка вертится вокруг нее? Её кровь удивительна и требует изучения. Коли так, то она стала несчастной жертвой. Если бы не та ночь, у неё могла бы быть защита и жизнь. Дамблдор смог бы защитить Аллегру, и такой дар пригодился бы Ордену. Её способности – опасное оружие, если Тёмный Лорд сможет синтезировать её кровь, то вскоре повсюду появятся шпионы в чужих обличиях, или же усовершенствуют оборотное зелье, что вполне реально. В любом случае, кровь девушки бесценна, но когда она находится в плохих руках, научные открытия могут носить непредсказуемый характер.

Дорога в кабинет Дамблдора была незаметной, благодаря раздумьям, но находясь на третьем этаже, средь захлестывания ветра, заставляющего трещать оконные рамы, Северус различил голоса.

– Ты уверена? Но, Гермиона, это просто невозможно, они так оживленно спорили!

Звуки доносились из-за слегка приоткрытой двери неработающего туалета, где обитало приведение Плаксы Миртл. Северус просто почувствовал, что должен услышать этот разговор, он бесшумно добрался до места и встал у входа.

– Абсолютно, Гарри, я тебе серьезно говорю, Забини и Драко обсуждали то, сколько забьет голов Яков Ковальский в предстоящем матче поляков и англичан.

– Пушки Педдл победят, – вставил Уизли, картавя, вероятно парень что-то жевал. – Ставлю два кната.

– Рон, заткнись, – произнес взбешенный Поттер, пока Северус недоумевал, почему Грейнджер не сказала истины. – Этого не может быть!

Послышался глухой звук удара о железную кабинку. Мальчик был в ярости, к сожалению Северус не мог с такого расстояния оценить мысли подростков, они находились в дальнем углу туалета, лишь мимолетные порывы, вибрации настроения, но не более того...

– Гарри, у тебя паранойя, – равнодушно сказала Грейнджер.

– Вы не понимаете, у Малфоя Темная Метка! Гермиона, Рон, вы же видите, как он себя ведет, ему наплевать на обязанности старосты, на квиддич, он пропускает тренировки…

– Тебе не надоело следить за ним, Гарри? Ты же сам себя изводишь! – резонно заметил Уизли, к концу речи его бормотание снова было сложно различить. – Ну и потом што ш того, ешли у Малфоя Метка? Шдесь Дамблдор и авроры, мы в безопашности.

– Так его целью и является Дамблдор! Не будьте слепыми, Малфой – Пожиратель Смерти!

Так-так, Поттер начинает складывать два и два. Северус поражался циничности речей его друзей.

– Ожерелье, которое пыталась пронести Кэти… Это Малфой её заколдовал, а в Хогсмиде ему передали его, скорее всего, этот, как его, Сивый, или Люциус!

– Гарри, Сивого разыскивает весь аврорат, в Хогсмиде в тот день было полно авроров, а Люциус не станет мараться в любом случае, репутация важнее всего, – уже устало продолжила девушка.

Снейп не мог понять, почему же она лжет, но внезапно он услышал громкие шаги.

– Гарри, поштой, – крикнул друг вдогонку, но Поттер не сбавил шаг.

Северус осторожно скрылся за поворотом, а мальчик пошел в другую сторону. Через несколько мгновений из туалета вышли и его друзья.

– Гермиона, это переходит все границы, – с тоской и беспокойством произнес Рон, – Знаешь, я боюсь за него, он постоянно нарывается на Малфоя.

– В том то и дело, Рон, это всё может плохо закончиться, – ответила она. Подростки, кажется, встали на выходе и пока не уходили. – Он совершенно не понимает что делает, помнишь, когда мне подсыпали перца в розу? Он ведь использовал этот момент, чтобы пристать к Малфою! – Грейнджер гулко вздохнула. – Спасибо, что помог мне добраться до больничного крыла…

На время повисло молчание, в котором Уизли видимо отчаянно краснел и потирал затылок рукой.

– Не за что, – выдавил парень неуверенно, и снова повисло молчание, которое он сам же и нарушил: – Как ты думаешь, хотя бы часть его подозрений правда?

– Ой, только ты не начинай, я не думаю, что даже если в этом есть доля правды, хотя бы малюсенькая, то Дамблдор и Снейп сами справятся.

Северус внимательно впитывал каждое произносимое слово, но опять же угол, создаваемый поворотом, мешал вторгнуться в чужие мысли, хотя было так интересно что же скрывает Грейнджер, почему девочка ведет себя странно, утаивает…

– Снейп? Гарри уверен, что он предатель, а по мне, так он просто злобный сальноволосый ублюдок, мешающий жить студентам.

– Рон, прекрати, не говори так о своем преподавателе, тем более он на нашей стороне.

– Хм… Ты в этом так уверена? – натянуто произнес тот.

– Я не уверена ни в чем, благодаря Гарри и его паранойе, но сам вспомни, Снейп пытался защитить нас от Сириуса и…

– Он хотел поймать Сириуса, потому что ненавидел его, – перебил Уизли. – Даже если и пытался помочь тогда, то это было до восстания Того-Кого-Нельзя-Называть. Снейп мог вернуться к нему.

– Не думаю, Рон, разве ты сам не удивлялся, что Снейп предупредил членов Ордена о том, что Сириус попал в ловушку в Зале Пророчеств? Именно он помог нам, мы бы не справились с Пожирателями Смерти в одиночку, – рассудительным тоном опровергла она.

Чем больше Снейп слушал, тем больше удивлялся, Грейнджер защищала его перед Поттером и Уизли. Почему? Может, потому что один ненавидел его, а второй… хм… ненавидел его стиль преподавания? Но мисс всезнайка действительно вступалась за Северуса. С чего такое доверие? Это обратный результат паранойи Поттера или маска? Но Снейп понял, что если будет рассуждать дальше, то сам заболеет паранойей, однако мысли предательски бегали во всех направлениях. Нужно понаблюдать за ней.

– Не знаю, Гермиона, а может, это всё часть хитрого плана…

– Гарри и тебя заразил, он никак не может понять, что не из-за каждого угла угрожает опасность, – в этот момент Северус бесшумно усмехнулся. – Это все сродни поствоенному синдрому, мания преследования. Я прекрасно понимаю Гарри, у него жизнь не сахар, родители погибли, родственники просто ужасны, и его постоянно пытается прикончить красноглазый маньяк, и мы бы свихнулись, – словно объясняя элементарные вещи, заключила Грейнджер. – Но нельзя всё так сильно утрировать и зацикливаться на одном и том же!

– Ты… Ты, вероятно, права, – задумчиво проговорил Уизли. – Ну и что ты предлагаешь делать?

– Ничего, Рон, мы должны быть рядом и просто огорождать его от раздражителей, поддерживать и успокаивать, а не как пять минут назад… Возможно, стоило просто проигнорировать его нападки.

Она дело говорила, может, именно поэтому она ничего не сказала Поттеру? Это вполне вероятно и логично, у мальчика действительно развивается серьезная паранойя, пускай его выводы правдивы, но ему не стоит лезть не в свое дело, Дамблдор и так загрузил его занятиями.

Северуса директор держал в стороне от своих уроков с Гарри, не позволял вмешиваться. Да, Грейнджер абсолютно права, пытаясь отгородить Поттера от раздражителей. Но ведь она и Уизли ничего не сказала. Вероятно, ей с таким трудом удается уговорить рыжего не ввязываться в этот бред, не хочет чтобы еще на одного параноика стало больше, или тут что-то другое… У Северуса в сознании образовывались странные сомнения и мысли, пока необоснованные всплески подозрений, связать которые он толком не мог. Просто все её речи словно были неестественными, а мыслей не было слышно…

– Идем, а то Лаванда порвет меня на британский флаг, – недовольно сказал парень.

– Ну пошли, – согласилась она.

– Гермиона, как твоя бабушка? – донесся стихающий разговор.

– Пока без изменений, – тяжело вздохнула она. – Знаешь, иногда мне…

Но гул отдаляющихся шагов заглушил последние фразы. Северус принялся анализировать услышанное, но ничего путного в голову не приходило. Всё как-то неправдоподобно, необъяснимо и, в то же время, логично. Стоит рассказать Дамблдору о подозрениях, хотя они беспочвенны, пока… Нет, пока что Снейп сам пронаблюдает за Грейнджер. А ещё Лорьен… Девчонка так сильно поддается зову, а вампир просто с ума сходил от её запаха. Почему она жива, и, похоже, вообще забыла о кровососе, словно его и не было? Северус вспомнил, что опаздывает на педсовет и быстрым шагом пошел в ту сторону, где исчезли подростки, прямиком к лестнице…

На уроках аппарации мало кому удавалось не расщепиться или вообще сдвинуться с места. Мне не хотелось в этом участвовать, но я не имела права. Естественно первой у кого это вышло – была я, а точнее гриффиндорская всезнайка Гермиона Грейнджер. Никто не удивился тому, как я стала развлекаться с аппарацией на последнем занятии, появляясь то тут, то там в пределах Большого Зала, заслужив похвалу от министерского профессора.

Время тянулось очень медленно, Тёмный Лорд не вызывал к себе, да и мне нечего было ему рассказывать. Всё что крутилось в голове – это диадема Когтевран, хотелось хоть глазочком взглянуть на неё, но предупреждение об опасности всё же останавливало. Я прозябала в библиотеке, обложившись всевозможными учебниками, составляла формулы, выводила заклинания, пыталась что-то изобрести, что-то, что поможет стереть эту чертову руну. В книгах, которые я взяла из поместья, тоже ничего путного не было. Школа снова превращалась в обыденность. Я знала, зачем я здесь, знала, почему ненавижу Дамблдора и даже могла объяснить почему желаю смерти как минимум половине гриффиндорцев. Я была раздражительной внутри себя, но умело сдерживала порывы гнева. Вот в такие моменты осознавала слишком явственно, что изменилась. Изменилась навсегда, те эмоции, которые я считала омерзительными, тот лед в сердце, что старалась избегать в прошлом, теперь это со мной, это во мне и это нормально взирать свысока на наивных студентов, верящих, что всё обойдется, верящих в Дамблдора и его Орден.