Текст книги "Отравленная роза (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 83 страниц)

– Северус…

– Не надо, уходите… – перебил он сдавленно.

Директор замолчал, Снейп ненавидел его почти так же сильно, как и Аллегру за то, что тот все это время скрывал правду. Старик прекрасно знал, что тайна этой обманщицы определит его в ранг врага. Это шок, а шок всегда проходит. Снейп очнется со временем. Забудет, простит обоих, вернется к нормальному существованию, но не сейчас, когда ему так больно и так тоскливо от невольного предательства влюбленного ребенка, который и представить не может, что наделал.

– Ты должен простить…

– Почему вы скрывали? – обессилено произнес Снейп.

– Я дал ей шанс открыться самой, – ответил Дамблдор в своей манере милосердия. – Она всего лишь искренне любит тебя, она не могла знать…

– Любит?! – взорвался Северус. – Альбус, вы сделали это для себя, если бы вы открылись сразу, она бы сбежала моментально... – он не мог произнести ненавистного имени.

– Нет, мой мальчик, если бы её тайну рассказал тебе я, то ты бы её никогда не простил. А так она открылась тебе лично, и ты наверняка со временем принял бы и простил, – директор замолк на мгновение, словно обдумывая следующую фразу: – Ты должен понять Аллегру, она запуталась, и слишком много свалилось на бедную девочку. На неё постоянно давит отец и потом, ты же понимаешь, что она не знала, что может причинить тебе такую боль, это всё юношеский максимализм…

– Альбус, я бы убил её, я и сейчас не отвечаю за свои действия, – гнул свое Снейп. – Это не дар, а проклятие.

Дамблдор гладил плечо обессиленного друга, пытаясь успокоить, поддержать.

– Нет, мой мальчик, ты должен взять себя в руки, теперь ты понимаешь, почему мы не можем потерять её. Её дар – настоящая находка, как для нас, так и для Тома.

«Господи, как жестоки эти слова, как они обжигающе бездушны».

Спятившие черные глаза смотрели вверх на седовласого старца, во взгляде которого читалось искреннее понимание. Находка? Напускное, маска Дамблдора причиняла еще больше боли. Дамблдор лишь бесчеловечный гроссмейстер, двигающий шахматные фигуры к победе, готовый к жертвам манипулятор. Покачнувшись, Северус встал и отправился к дивану возле камина. Больше всего хотелось сжаться в комок и не замечать «праведных» наставлений.

– Где она? – процедил Снейп, вкладывая в шипение всю ненависть.

– Аллегра, – начал Дамблдор; Северус вздрогнул при звуках этого имени, – сейчас у себя, снова пыталась попасть на Астрономическую башню, но я запер дверь, ожидая, что она пойдет именно туда.

Черные глаза блеснули огнем… Нужно было позволить прыгнуть стерве еще тогда, в ту дождливую пятницу. Какого черта он спас её?

– Она сожалеет о содеянном...

«Оставьте меня в покое…».

Дамблдор заступается за дрянь. Она, видите ли, сожалеет! Сказал бы ещё, что она не хотела… Снейп понимал, что сам виноват в своей слабости, винил себя за любовь к умершей, но не мог изгнать мысли об убийстве Аллегры.

– У вас всё так просто, Альбус, – пытаясь придать голосу привычный сарказм, произнес Северус. – Она сожалеет… – глупая усмешка появилась на лице разбитого человека. – Я не хочу её видеть…

– Тебе придется, мисс Кэрроу, наверное, уже собирает вещи, – несмотря на мягкий тон, в словах Дамблдора сквозил равнодушный приказ.

– Пускай катится на все четыре стороны! – заорал Снейп не своим голосом.

Помедлив, Дамблдор снова подошел к подопечному и положил ему на плечо руку. Резким движением тот скинул её. Он сжимал корни волос с неистовой яростью, словно старался вырвать их. Как он жалок и беспомощен, его уничтожила какая-та сопливая девчонка. Так просто надавила на нужные кнопки, дернула за ниточки самого сокровенного.

– Ты должен, Северус, она не послушает никого, кроме тебя, борись с собой. Она нужна…

– Она нужна вам, Альбус? Так? Будет еще одной замечательной марионеткой в ваших ловких руках? – Снейп язвительно повышал голос.

Директор проигнорировал выпад, тяжело вздохнул, подошел к стеллажу и стал разглядывать книги, будто они его интересовали.

– Да, именно так, она будет очень полезна в войне – и не дай бог попадет в руки Тома! Ты это понимаешь.

– Лучше пусть бежит, – внезапно произнес Северус ровным тоном.

– Не все так просто, на ней сложные следящие чары, они найдут её.

– Но откуда вы…

– Это естественно, я думал, ты понял это уже давно, я просканировал её незаметно на последней встрече. Пути к бегству отсечены, а заклятие снять невозможно без участия того, кто его наложил. Полагаю, это ее отец.

Эти слова заставили Снейпа взглянуть в спину директора, все еще изучающего содержимое его комнаты.

– Кто еще? На ком еще подобные чары? – спросил Северус, понимая, что сдается под натиском речей Дамблдора.

– Больше ни на ком. Должно быть, для Тома очень ценна именно она.

– Но никто не знает, что у нее есть дар! – процедил Снейп. – Или, Тёмный Лорд всё же… А Амикус?..

– Ты прав, Том, вероятно, о чем-то догадывается, Северус. Если бы он знал наверняка, то Аллегры уже давно не было в Хогвартсе. – со вздохом ответил Дамблдор. – Ты понимаешь, что будет, если они воспользуются ею в своих целях?

Северус не ответил; он впал в апатию, стараясь отгородиться от мира, представив, что всё это лишь страшный сон. Но ложное успокоение не наступало, все барьеры были разрушены, на смену ярости пришло угнетение, карябая спину грязными когтями реальности. Всё слишком серьезно… Он боялся, что действительно покалечит Аллегру, не сможет отговорить от побега…

– Может, её просто запереть? – да, это глупое предположение; запрут её – и что тогда? Она найдет способ выбраться или даже если не найдет, возненавидит Дамблдора и всю школу, станет бесполезной. Бред. – Альбус, я не смогу сейчас с ней поговорить, я не выдержу…

Хлопок, в кабинете появился домовик.

– Профессор Дамблдор! – запищало существо, переминаясь с ноги на ногу. – Мисс не слушает Добби, мисс собрала вещи, а когда Добби пытался разбирать её чемодан, закидала обувью, пригрозила заклятиями, Добби плохой, Добби не справился!

Домовик занес кулачок, чтобы ударить себя по голове за плохую службу.

– Прекрати! – скомандовал Снейп, понимая, что не выдержит этой картины, он сам хотел заняться подобным самоистязанием.

– Я попробую задержать её хотя бы до завтра, – проговорил Альбус, задумчиво накручивая бороду на палец. – Ты должен собраться, Северус, это последний шанс.

Затем он протянул руку домовику и приказал тому перенестись в комнату Аллегры.

*

Этот болван эльф появился внезапно и без предупреждения перенес меня в мою комнату. Удручение и боль сменились яростью и внезапно проснувшейся жестокостью к домовику. Он что-то пищал, пока я скидывала все вещи в сундук. Мелкий паршивец обнаглел и стал вырывать из рук вещи, за что получил туфлей промеж глаз и был послан трехэтажными выражениями куда подальше. Злость приобретала окрас смятения, из глаз снова текли слезы. Обида на весь мир. Голубая молния замораживающего заклинания промахнулась мимо эльфа, разбирающего мой чемодан, и угодила в письменный стол, который сразу же превратился в глыбу льда.

– Мисс должна остаться! Мисс должна остаться!

– Отвали! – орала я, вырывая из крохотных ручонок сиреневый свитер.

Домовику явно не хватало сил, чтобы справиться со мной. Его хрупкое тельце тянулось вслед за свитером, который мне все же удалось вырвать из надоедливых ручонок, отчего эльф упал вперед и, скорее всего, хорошенько стукнулся головой.

– Директор Дамблдор просил… – сквозь слезы боли простонал он, поднимаясь на ножки.

– Мне плевать, отвяжись, отвяжитесь от меня все! Проваливай!!! – мои глаза наливались кровью, а домовик начал судорожно всхлипывать, но все равно боролся за мою одежду, теперь уже за серые брюки, лежавшие на кровати.

– Я уйду так, если не перестанешь! – взвинченные нервы посылали в существо все более и более острые выражения, а палочка угрожающе наклонилась в сторону забитого домовика.

Хлопок, он пропал, с чего вдруг? Пошел посоветоваться, не дай Мерлин, ему разрешат использовать магию, чтобы удержать меня. Ох уж этот старикан! Решил поманипулировать мной, поиграть в солдатики! Ага, так я и далась! Парагвай ждет меня с распростертыми объятиями.

Вещи неаккуратными горами громоздились в чемодане, туда были брошены книги и средства гигиены наспех собранные в ванной. Я уже закрывала чемодан, когда раздался аппарационный хлопок.

– Я же сказала, проваливай! – с разворота крикнула я, зажав палочку в руке.

Удивление. Посреди комнаты стоял Дамблдор собственной персоной. Я не стала извиняться за грубость и даже не почувствовала себя неловко. Просто повернулась к переполненному чемодану, стараясь закрыть защелки.

– Аллегра, вам некуда идти, – сочувствующе прозвучал негромкий голос.

– Это я и без вас знаю, – снова грубость, безысходность. – Я начну новую жизнь…

– На вас заклинание надзора, – спокойно сказал он.

– Профессор, надзор сняли, я уже совершеннолетняя.

– Нет, вы не поняли, на вас наложили нечто, способное вычислить вас где угодно, даже если вы не будете колдовать. Это очень сложная Темная магия.

Голова внезапно закружилась, ноги ослабли и предали меня, я опустилась на край кровати, стеклянными глазами глядя в пустоту. Эта новость шокировала, уничтожила шаткие планы, лишила надежды…

– Его можно снять? – голос прозвучал хрипло и неуверенно.

– Боюсь, что я не знаю, дорогая. На изучение нужно время.

Сердце упало в пятки и покатилось по полу прямиком в горящий камин. Они не оставили мне путей к отступлению.

– Аллегра, не совершайте глупых поступков, вы должны остаться в Хогвартсе хотя бы до того времени, когда мы найдем способ снять с вас заклятие.

Мерлин… Я заперта в аду, который сама создала…

– Я не могу здесь остаться, – внезапно выпалила я, вскакивая на ноги.

Дамблдор тяжело вздохнул.

– Боюсь, у вас нет выбора, если вы не хотите попасть в руки Тёмного Лорда, – убедительно произнес старик, разрушая напор смелости.

– После того, что я сделала, я не имею права здесь находиться, я разрушила ему жизнь, – голос исполнился грустью.

Директор подошел ко мне и сел рядом, не прерывая зрительного контакта.

– Жизнь Северуса разрушена уже очень давно, вы не должны винить себя за чувства.

По моим щекам текли слезы, ставшие уже привычным явлением за последний час. Сначала были слёзы апатии, стыда, затем гнева, вселенской ярости, теперь снова слёзы опустошенности.

– Вы не понимаете, я подлила масла в огонь, уничтожила его. Я не смогу больше смотреть ему в глаза, он убьет меня...

– Время лечит, Аллегра, пускай сейчас он очень зол и расстроен, но Северус взрослый человек, он переживет.

– Он ненавидит меня, не простит… – тихий всхлип раздался в небольшой комнате старосты.

Дамблдор аккуратно сжал мое плечо, давая возможность ощутить поддержку.

– Нет, девочка, ненависти в нём нет. То, что ты видела, было шоком – обычной человеческой реакцией. Повторяю, он сможет забыть об этом инциденте.

Я покачала головой из стороны в сторону, зная, что меня обманывают, пытаясь отговорить от необдуманных поступков, от участи попасть в руки Волан-де-Морту.

– Профессор, почему вы верите ему? – выразила я свой давний вопрос, что задавала себе очень долгое время.

– Не просто верю ему, я верю в него. Северус – хороший человек, и он на нашей стороне и старается изо всех сил помочь выиграть предстоящую войну.

– Но ведь Лорд уверен, что он на его стороне.

– Ты права, – сказал он и не продолжил мысль, давая определенные догадки или снова запутывая.

– Но тогда во что верить мне? – отрешенно спросила я.

Директор улыбнулся, глядя в мои заплаканные глаза, не стал отстаивать принадлежность Северуса, а значит, сам был не уверен. Или боится, что я могу выдать его Лорду… Речи Дамблдора полны загадок, так и должно быть.

– Верь своему сердцу.

О, как банально, мое сердце не хочет быть разорванным на куски любимым человеком. Жестоко, мне некуда пойти, Дамблдор действительно дает шанс действовать по велению сердца, которое никак не хочет принимать Темную сторону, убивать. Безвыходность делает за меня выбор красивыми речами директора. Но я не смогу видеть в глазах Северуса ненависть, не переживу застилающую глаза пелену ошибок. Он никогда не простит, просто не сможет… Я видела страшную боль в его глазах, сдобренную испепеляющим отчаянием, безликой яростью. Знаю, что он искренне желает моей смерти и готов приложить к этому руку…

Я вновь уронила лицо в ладони, но слезы прекратились, я размышляла, ища ответы на все вопросы сердца. Безжизненная липкая субстанция страха обступала со всех сторон... Дешевка, эгоистка, что же я наделала? Я не только ему жизнь сломала, но и себе… Почувствовала, как Дамблдор встал с кровати.

– Я думаю, завтра мы продолжим наш разговор, а пока хорошенько все обдумайте, а лучше ложитесь спать…

– Чего тут думать?! – как-то злобно кинула я, поднимая взгляд на старика, собирающегося покинуть мою комнату через камин.

Дамблдор в последний раз улыбнулся, кинул пригоршню летучего пороха и назвал пункт назначения. Он отправился к себе. Быть может, оттуда двинется к Снейпу, ведь тому точно нужна помощь. Директор просто не хочет, чтобы его перемещения были очевидны. Комната опустела…

– Мисс…

Я вздрогнула. От моего резкого поворота домовик скрючился в три погибели. Оставлен Дамблдором пасти невольную пленницу?

– Чего тебе?

– Желаете что-нибудь? – спросил он, опасливо глядя на меня огромными глазами, похожими на теннисные мячики.

– Нет, – и помедлив, добавила. – Спасибо.

Эльф и без того был напуган моей агрессией.

– Тогда позовите Добби, если что-то понадобится.

Моя бровь изогнулась; он что, собирается оставить меня? Странно, Дамблдор дает свободу, по крайней мере, в своих покоях. Я усмехнулась. Забавно до дрожи… Я опустилась на кровать, нужно о многом подумать. Убегать сегодня точно не стоит, завтра поищу в библиотеке диагностические чары и проверю, не солгал ли старик. Хотелось выть от безысходности, биться головой о стенку. Побег был спасительной надеждой на нормальную жизнь… За что мне все это? Как можно так попасться, а главное – когда они успели наложить на меня надзор? Или эти чары незаметны? Может, это было во сне? Пока не буду разбирать чемодан, вдруг слова Дамблдора были блефом... Он обязательно использует меня в войне… Внезапно в голове что-то щелкнуло – а что, если проклятие неснимаемо? Я буду пленницей Хогвартса всю жизнь? Бред… Что-то подсказывало, что никакого заклятия нет… Мучения в кровати, угрызения совести, пугливый комок нервов в горле, самобичевания… Как Северус там? Как пережил тот ужас, в который я его окунула с головой. Жестокость юной девушки… Но я ведь не такая, я не могла так поступить… Всего лишь маленькая, беззащитная, запутавшаяся в чувствах и жизни девочка, крошечное скомканное создание с незавидной судьбой. Две дороги, два ответвления, два ужасных пути. Марионетка… Я встала, не в силах уснуть, и отправилась в душ, смывать грязь сегодняшнего дня, всей жизни, решила полежать в ванной. Горячая вода обжигала кожу, ванная комната наполнилась ароматным паром гелей и душистого мыла, вытащенных из переполненного чемодана. Прочь наваждение… С такой силой терла руки мочалкой, практически принося боль, удовлетворение мелким самоистязанием. Голова раскалывалась на части, как и все мое существование. Такая же жесткая экзекуция полотенцем и приятная ненужная нега мягкого шелкового халата зеленых оттенков, приятно струящегося по телу гладкой тканью. Не имею права, нужны кандалы, жесткие тюремные одежды и сено вместо кровати, воистину я заслужила это. Из комнаты донёсся шорох, похрустывание. Может, Добби вернулся? Нет, тогда был бы хлопок, это звук каминной сети, значит Дамблдор. Что чертовому старику еще нужно? Я поплотнее закуталась в халат и вышла из ванной. Я застыла в проеме двери. Посреди комнаты стоял… Снейп… Ступор, шок. Мои глаза округлились от удивления. Волнами подступал ужас. Зачем он здесь? На нем не было сюртука, лишь брюки и не слишком качественно заправленная в них рубашка. Северус стоял без движения и, не мигая, сверлил меня взглядом. Странное ощущение нереальности повисло между нами. Он ждет извинений, я уверена…

– П…профессор… – все, что смогла я выдохнуть неровным голосом.

Слова застряли в горле, не в состоянии вырваться наружу. Молчит, каменная статуя, изваяние, мираж… Что делать? Осторожный неуверенный шаг вперед. Снейп никак не отреагировал, и я не стала приближаться, а замерла на месте с полоумными глазами, глядя в бледное осунувшееся лицо. Он плакал? Веки были немного припухшими, а черные глаза подернуты дымкой. Свет камина бликовал на его уставшем лице, углубляя морщины. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, обнажая редкие черные волосы на груди. Это совсем не похоже на сурового организованного человека. Сломался? Выжил из ума? Да… Боролся с ненавистью, пришел поговорить по приказу Дамблдора, но теперь молчит, не в силах что-то предпринять.

– Я… – снова ступор; мои губы отказывались шевелиться и продолжать.

Что делать? Острое желание сбежать, а лучше провалиться под землю заволакивало в пропасть страха. Он выглядел как убийца, пришедший за жертвой во имя мести. Тяжелый шаг навстречу, он немного покачнулся… Я боялась, что он выхватит палочку, торчащую из кармана брюк, и убьет меня. Что ж по заслугам. Паника включилась в момент, когда Северус сделал еще один шаг навстречу, видно движения давались ему с трудом. Усилие над собой, он стал еще ближе. Нас разделяли всего пара футов. Что-то не так… Он взглянул исподлобья, словно зверь, готовящийся к прыжку.

– Профессор, скажите что-нибудь… – смутное беспокойство заставило меня выдавить эти слова.

И тут я ужаснулась… До меня донесся едва уловимый, тонкий, закутанный в дыхание запах виски…

====== Глава 17. Я не хочу. ======

Тень человека мигала на полу. Подернутая языками пламени, она отражала нечто недвижимое, неестественное, неживое. Северус стоял, прислонившись к камину. Веки опущены, руки скрещены; он выглядел так, словно задумался, никто бы не разглядел в статуе, выражающей собранность и целостность, потерю души и равновесия собственного мира. Он застыл вне времени, стараясь унять боль, подобную вороне, впивающейся острыми когтями в самое сердце. Миг, другой, забылся, забыл… Нет, такое упустить невозможно, стереть память … Ему нужен Обливиэйт.

Взрослый мужчина и не может справиться с собой. Сомнения… Потерять всё, веру в лучшее, крупицы которой хранились в потаенных уголках души… Больше не боец, не двойной агент, кому нужен слабый немощный человек, неспособный здраво мыслить? Девчонка всего лишь влюблена в него, детский эгоизм. Шок прошел, на смену пришло удрученное спокойствие, хотя это всего лишь маска. Как простить? Сможет ли он простить Аллегру? Она не ведала что творит.

Желание убить утихло, но не стоит провоцировать покалеченный рассудок. Как он – идиот – не мог заметить её отношения? Неужели ни разу не было намеков, взглядов? Да чего угодно! Северус не видел ничего дальше своего крючковатого носа, все эти годы плевать хотел на девчонку, не обращал на неё внимания. Ему не было никакого дела до депрессивного существа, похоронившего юность в могиле его темной личности. Бездарный, невнимательный декан…

Но с другой стороны, как бы он смог помочь? Быть сводней, устраивать наивные свидания со студентами? Вздор… Почему он раньше не замечал этого? Именно сейчас, когда она сама фактически призналась в угоду эгоистичному поступку… Северус вздрогнул, вспомнив капли отвратительного холодного дождя, разрезающие кожу на лице. Обледеневшие руки, прижимающие к себе призрак, обманку, фальшивку. Всё казалось таким реальным, ощущаемым, но это была не Лили...

Взмах руки… Кулак с силой опустился на каминную полку, а челюсти сжались. Звон резной каменной вазы, единственного атрибута миловидных декораций в его кабинете, возвестил о том, что стоит использовать «Репаро». Сосуд упал на пол и раскололся на несколько грубых осколков. Черт с ней, Помона еще одну подарит. Хотя вряд ли, в то давнее Рождество он ясно дал понять профессору гербологии, что подарки не в его вкусе.

Нужно сделать шаг навстречу… Ненависть кипит в голове каждый раз, когда перед глазами встает отвратительная картина перевоплощения стервы… Словно богохульство, пошлое, неправильное… Неуважение к чужой смерти. Точка невозвращения, больше никогда Аллегра не сможет завоевать доверия, не будет прощена. Скрывать негатив будет сложно. Чертов старик! Ну почему именно эта неуравновешенная психованная шизофреничка с суицидальными наклонностями обладает таким сильным, полезным даром? Почему, пес его задери, не Поттер? В этот момент, Северус понял, что больше не сможет недолюбливать того в полной мере. Его место заняла юная садистка, неспособная контролировать свои эмоции. Или способная? Самоконтроль словно переполненный воздухом шар лопнул, слишком долго Аллегра всё держала в себе…

Сломалась. Жалеть ее никто не собирался, однако, в первую очередь, это ошибка Северуса как декана. Не уследил, упустил что-то важное, а обычно такого с ним не бывает. Значит, Аллегра просто хорошая актриса, только вот сошла с ума немного. Ухмыляться мыслям не было сил, осторожный шаг мимо осколков серого камня, потом уберет, даже взмах палочки казался чем-то непосильно тяжелым. Взгляд упал на шкафчик из темного дерева с резными аппликациями на дверцах. Нет, только не сейчас. Тянуло, заволакивало, черные глаза смотрели на удушающий сознание ящик.

«Не будь слабым, не надо, это бесполезно, это не вернет её…».

Но замурованная в страхи душа желала, требовала убедиться, что она все еще там, на дне чаши, её улыбка не угасла, рыжий ореол волос все так же греется под солнечными лучами на берегу озера под вековым дубом.

– Moartea nu este sfârşitul.

Чаша из цельного камня показалась из-за створок. Серебристые блики играли на поверхности перемешиваясь, рисовали картину медленно движущихся комет, а может, светлячков, неспособных летать по определенной траектории. То же самое было и у него в голове: порядок исчез, оставив беспросветное месиво ошибочных воспоминаний, разрушенных ложных надежд. Он смотрел на Омут Памяти так, будто давно не видел. Старый друг, спаситель утопленника любви, водоворот, затягивающий в самую сокровенную слабость. Адекватно мысля, Северус хотел отказаться от хранилища памяти, но не смог, не отпустил «несбывшееся», подводящее к черте безумия, наркотик, дающий глоток пусть не свежего, но живительного воздуха, на время возвращающий к жизни. Опиум для души, антидот боли. Отказаться от сокровища, заключенного на дне, значит обречь себя на одиночество. Чаша так долго давала ему иллюзию бытия…

Приятный щекочущий холодок. Лицо опустилось в невесомую жидкость.

Шелковая пелена поглотила больного, нуждающегося в дозе…

Он пересматривал воспоминания вновь и вновь, отдаваясь на волю единственному антидепрессанту, который имел. Легкая и невесомая, прозрачная, витающая в облаках и серьезная, веселая, иногда грустная, с порывами легкомыслия и самобичевания, замысловатая, интересная и просто красивая… Лили. Глаза устали смотреть, но он пил остатки воспоминаний юности, ища что-то новое, но как каждое слово в излюбленной книжке, он знал её наизусть, заучил до потрепанного корешка, но не перестал любить. Внезапно на смену теплу пришла странная отчужденная пустота, отдающая холодом, перерастающая в игольчатый мороз. Глаза, губы, волосы, улыбка – что-то изменилось, нечто другое возникло из ничего, из помыслов. Словно грязь налипла и кусками обваливалась с истерзанного лика любимой женщины. В рассудке всплыла немощная, столь низко павшая Аллегра…

Северус смотрел на красный галстук гриффиндорки, а видел зеленый. Оптический обман. Мокрая мутная влага, пелена дождя, объятия, стоит дотронуться, но это не она. Изменения были необратимыми. Он видел Лили, но чувствовал девушку с черными волосами и серыми глазами, продавшую душу дьяволу за кусочек сомнительного счастья. Нет, в воспоминаниях ничего не изменилось, изменилось восприятие, очернилось, обледенело, обветшало. Стерся брильянтовый налет сказки, превращая память в излишки недавнего ужаса.

Испортила, надругалась, прокляла…

Что-то зарождалось в остывшей груди, жаркое, неподвластное, подчиняющее рассудок… Ярость… Огонь горел с такой силой, что глаза норовили взорваться и испепелить все вокруг. Снова ненависть… Она забрала последнее, что было в его жизни… Опошлила… Бессмыслица какая-то, девчонка не заслуживает такой злобы, она ничего не сделала, в сущности. Нет, она сотворила многое, воскресила отвратительную жалость к самому себе… С чувством болезненного отчуждения, непонимания, почему он больше не может смотреть на Лили, Северус выпал из Омута Памяти и схватился за края чаши так, будто его сейчас вырвет. Однако тошнота была психологической.

Было ошибкой копаться в прошлом сейчас. С силой захлопнув дверь шкафчика, он пересек комнату, источая злобу, вынося ее за пределы самоконтроля. Оглушающая головная боль истязала рассудок.

Убить, нужно убить это чувство, извести…

Северус прекрасно понимал, что не сможет быть спокойным в разговоре с Аллегрой. Нет времени, эта дура сбежит и глазом не моргнет, как окажется по другую сторону баррикад насильно. Импульсивная, глупая! Неподчинение Лорду очень жестоко карается, Круциатус и Империус – это мелочи, её ждут куда более страшные пытки. Странное облегчение появилось при этих мыслях.

Не должен желать ей мучений, она всего лишь ребенок, запутавшийся, потерянный… Но образ Лили с липким ощущением неотмытости все глубже впечатывал ненависть в затравленную душу. Нужна помощь, срочное успокоение, разговор состоится утром, сейчас он не в состоянии. Ящик письменного стола выдвинулся со скрипом. Протянув руку в глубину, Северус извлек стеклянную бутылочку размером с большой палец, внутри которой искрилась янтарная жидкость. То, что нужно. Взмах палочки. Сосуд увеличился, Том – бармен из Дырявого котла – выполнил свое обещание, достал прекрасный Огденский виски двадцатилетней выдержки. Пробка отлетела с горлышка, и испарения напитка поднялись в воздух, коснувшись обоняния резковатым ароматом солода, сдобренного небольшой долей изюма. Стакан прилетел из буфета, и его заполнила коричневатая жидкость цвета средней крепости чая. Напиток для эстетического удовольствия, расслабления и отдыха, превратился в микстуру от сожалений. Печально…

Пытаться снять напряжение, когда у тебя трясутся руки от потоков гнева, нарушающих пространство вибрациями черной ауры – дело непростое. Выпив залпом порцию, обжегшую горло горьковатым привкусом, Северус налил еще, стараясь унять дрожь. Второй стакан опустел в считанные секунды…

Не отпускает.

Дышать становилось трудно, казалось, жаркое пламя вырывалось из ноздрей, будто у огнедышащего дракона. Пальцы свободной руки нашли решение, на автомате расстегивали наглухо затянутый сюртук, одна пуговица за другой… На это требовалось время. Словно черная тряпка для пыли он был сброшен на пол, небрежно расположившись под письменным столом. Грудь жгло, слишком много хорошего виски за раз. Рубашка была влажной, похоже, он успел вспотеть…

Северус схватился за белую ткань и стал двигать кистью, пропуская воздух на разгоряченную кожу тела. Верхние пуговицы расстегнулись с особым рвением, одна отлетела в неизвестном направлении. Плевать. Забыв про стакан, он схватил бутылку и поплелся к дивану. С тяжёлым вздохом Снейп устало рухнул на сидение. Ненависть кипела, не давала покоя, однако стала заметно меньше. Поразительно, сидячее положение – это то, что было нужно, или крепкий виски начал свое волшебное действие? Северус даже не успел насладиться вкусом, жадно глотая… Позволил себе пригубить прямо из горла. Сильный напиток… Вечер обещает быть омерзительно долгим.

Было принято решение напиться в стельку, запасы антипохмельного зелья стояли на полке, а значит, можно не беспокоиться за завтрашний день….

Кровать резко прогнулась и отпружинила, когда тело мужчины свалилось на мягкий матрас. Извести себя, напиться – не в его стиле, но было как-то спокойно и хорошо. Казалось, тревоги отступали, и Северус сможет перенести еще один день, и даже поговорить с девчонкой. Глупая улыбка безликому потолку непонятного болотного цвета.

– Нокс!

Огонь на палочке погас, погружая комнату во мрак. Раздеться не было сил, он заполз повыше, дотянулся до подушки и положил на неё неподъемную голову. Возможно, жизнь даже стала иметь смысл после того, как две трети бутылки опустело. Он сейчас уснет, забудется, проспится.

«Мерлин, как хорошо, нужно будет поблагодарить Тома за чудесный виски».

В глазах плясали чертики, рисуя странные картины белыми пятнами, то закручивающимися в спираль, то плавающими из стороны в сторону. Наконец, веки опустились. Ожидание, еще секунда, две и наступит отпущение, безмятежный пьяный сон…

Время тянулось как-то неестественно, тишина стала позвякивать электрическими звуками. Глаза закрыты, а блеклые картинки все так же игрались в смешивание. Северус готовился упасть в руки Морфея.

Что-то глубоко внутри стало тревожить, поднималось непонятными ощущениями смятения. Нет, только не это, он не в состоянии уснуть, слишком сильно напился, перебор. А где, собственно, была та грань? На бутылке не было шкалы опьянения. А время шло… Полчаса без движения... Бесполезно, он не сможет уснуть.

Резкое движение, Северус сел на кровати, схватившись за голову. Мутное головокружение заполнило пространство. Что делать? Выпить Зелье Сна без Сновидений? Нельзя, доза алкоголя в крови заставит проспать его неделю, введет в летаргический сон. Может, пройтись по коридорам, поискать нарушителей порядка, снять баллы? Это занятие всегда было источником отрады, но, увы, не сейчас. Слишком пьян. Встать оказалось почти нереально, а свет от волшебной палочки ударил в привыкшие к темноте глаза. Сходить в душ? На это просто нет сил. Северус вернулся в кабинет, надеясь найти занятие. Алкоголь плавил мозг, но уже не так сильно. Посидев немного за столом, вникая в первый абзац первого попавшегося эссе, он отбросил его в сторону.

Нужно хотя бы умыть лицо.

Дорога до ванной оказалась невыносимой. Отражение в зеркале искажалось, плыло и двоилось. Набрав в ладони ледяной воды, он ополоснул лицо, снова взглянул в отражение и криво ухмыльнулся.

– Посмотри на себя, ты просто жалок…

Временное успокоение прошло, грудь подобно сосуду заполнялась мокротой ненависти, теперь уже к самому себе. Куда пропал тот недолгий эффект умиротворения? Алкоголь медленно, но верно исчезал из крови, возвращая все то, ради чего он принимался. «Дурацкий виски, не буду благодарить Тома…», – мелькнуло в голове. Сознание подёрнулось странными ощущениями. Кисти принялись дрожать, искушая хозяина на непонятные свершения. Он не знал, зачем вышел в кабинет, зачем взял со стола палочку и засунул ее в карман брюк, зачем подошел к камину, зачерпнул из чашки летучего пороха. Просто порыв, необдуманный и странный; Северус не подумал о том, что пьян, возможно, именно это и было проведением. Он и одуматься не успел, как оказался в камине, выпуская из рук серый порошок и называя пункт назначения…