Текст книги "Песнь о Гамаюне (СИ)"
Автор книги: AnnyKa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)
***
Эрик подошел к церкви и бросил взгляд на крест, возвышающийся на крыше. Он все еще чувствовал, как часть его протестует против происходящего – все, что было связанно с церковью, слишком остро ассоциировалось у него со Страйкером и Шоу… И все же…
Кто-то запер входные двери, но Эрик без труда снял доску со скоб и отбросил ее на сухую землю, неспешно распахнул створчатые двери и переступил порог церкви.
Он был настолько уставшим, что рефлексы его подвели. Он был готов подойти к алтарю и преклонить колено, но так и замер на месте. Все мышцы напряглись, и Эрик насторожился, понимая, что кто-то звал его по имени.
Он обернулся, но позади было только поле и захваченная деревня, а пустая церковь…
Пустая?
Он отчетливо слышал шепот, выхватил меч, сделал пару шагов вперед и…
– All hail, Lehnsherr…
Эрик так и замер на месте, не зная, что именно он испытал, увидев на грязном полу юношу, которого била сильная дрожь, шепчущего его фамилию снова и снова, все тише с каждым разом.
Его синие глаза словно горели изнутри, светились в полутемной церкви. Эрик сразу понял, кого он увидел, но его разум отказывался верить этому.
Ох, он слышал о них. Все королевство было переполнено слухами о гамаюнах, церковь назначала огромные награды за каждого голубоглазого демона, и на памяти Эрика уже с десяток таких существ было отправлено на костер, но вряд ли хоть один из них был настоящим демоном-пророком. Страйкер был одержим этими существами, ища их по всей стране, сжигая целые деревни, услышав лишь малейший слух о том, что в их стенах скрывался гамаюн. Но, насколько знал Эрик, все настоящие демоны исчезли пару сотен лет назад. В их мире больше не было настоящих гамаюнов с синими глазами. Не было этих демонов, которые могли видеть будущее. Их просто не осталось…
И вот сейчас перед ним лежало то самое легендарное создание, билось в конвульсиях и приветствовало Эрика, как короля, а от его затихающего шепота Леншерр впервые впал в настоящий ступор. Его тело словно сковал лед, а руки примерзли к рукояти меча. Он смотрел в широко распахнутые, полностью синие глаза юноши и не мог отвести взгляда. И только когда парень умолк, а свет в его глазах угас настолько, что можно было увидеть зрачки и белки, Эрик будто вышел из странного транса. Он взял себя в руки и подошел к юноше, направил на него меч, почти касаясь острием его обнаженной шеи, и смотрел, как синеглазый демон медленно приходил в себя после видения.
Он тяжело дышал и не сразу заметил Эрика, казалось, демон сам был перепуган тем, что только что с ним случилось, а когда он смог сфокусировать взгляд и увидел стоящего над ним воина, то дернулся, и глаза его наполнились таким ужасом, какой Эрик часто видел в глазах людей, осознавших, что это последние минуты их жизни.
– Ин кон… Дварокс маркелиус, парелл, кон гиван инс зон приороис! Ив раз штеррбен!* – Юноша быстро умолк, и его снова пробила дрожь, а Эрик нахмурился, пытаясь разобрать в языке Ирия знакомые слова, но юноша проговорил их так быстро, что Леншерр смог уловить только имя одного из духов, которым поклонялись язычники, да и то не был уверен, что услышал именно его.
– Не двигайся, – приказал Эрик и только затем подумал, что существо перед ним, возможно, не понимало его. – Ты говоришь на всеобщем?
Юноша послушно замер, а затем осторожно кивнул.
– Говорю, – с легким рычащим акцентом произнес он, не сводя взгляда с Эрика, видимо, прекрасно понимая, что прятать глаза уже не было никакого смысла. – Вы из Змеиного королевства. Лучше убейте меня сразу, а не отдавайте вашим богопоклонникам. Прошу…
Эрик удивлено хмыкнул, но это, скорее, было от волнения, которое он старательно скрывал. Отдать его Страйкеру и его фанатикам в алых мантиях, чтобы они разорвали демона в подвалах, а после сожгли его истекающее кровью бескожее тело на рыночной площади столицы? Нет, сотни раз нет.
Эрик чувствовал, как дрожала его рука.
Он пришел в эту церковь за поддержкой. За тем, чтобы найти в себе силы и дальше сражаться с Шоу, получить хоть какой-то знак, что вся его затея, годы планов – всему суждено было сбыться, несмотря на то, что все шло к черту. И, переступив порог запертой церкви, он нашел самое редкое создание во всем королевстве, которое развеяло все его страхи одним лишь своим шепотом, назвав его королем…
Такого ему не дали бы ни одни молитвы этого мира. А демон перед ним искренне боялся, что Эрик, подобно алчному христианину, отдаст его церковникам за вознаграждение? Маленькое глупое создание.
– Я не убью тебя. Не причиню вреда. И не позволю, чтобы тебе навредил кто-то еще. Если будешь меня слушать. Ты понимаешь, что я говорю? – как можно спокойнее спросил Эрик, и юноша у его ног снова кивнул. – Даже не пытайся бежать. В Ирии больше нет безбожных земель, в которых ты мог бы скрыться. А без моей поддержки ты не проживешь и часа.
Юноша снова кивнул, и Эрик медленно отвел меч от его горла, подумав не больше пары секунд, протянул руку серому созданию с сияющими глазами. Тот испуганно посмотрел на протянутую руку, осторожно взялся за нее, и Эрик поднял его с грязного пола.
– Чарльз Ксавьер, – тихо сказал юноша, и Леншерр нахмурился, не сразу понял, что произнесенное синеглазым демоном – имя, а не какое-то ругательство на его родном языке.
– Не вздумай бежать, – вновь напомнил Эрик и натянул капюшон на лицо юноши, пряча его взгляд от любопытных глаз. – Чарльз. И будь рядом, если хочешь жить, – было важно, чтобы до юноши дошла эта мысль, но все же для верности Эрик схватил его выше локтя и поволок за собой из церкви, наблюдая за своей драгоценной находкой, словно боясь, что гамаюн вот-вот обратится в пыль или рассыплется в его руках, окажется лишь видением.
Стоило ему ступить на земли деревеньки, и он ощутил, как все солдаты уставились на него, а юный Алекс даже подскочил с места и направился к нему, видимо, желая помочь, вот только его опередил Аз – крепкий бывалый воин, с которым Эрик прошел не одно сражение.
– Нужна помощь?
– Нет, – коротко ответил Эрик, проходя мимо своих подчиненных, но Аз решительно последовал за ним.
– Ваша Светлость, позвольте я отведу пленного к остальным.
– Этого я отведу сам. Он поедет со мной.
– Что? – удивился Аз, и Эрику пришлось встать на месте. Краем глаза он заметил, как низко опустил голову его демон, и был рад, что его находка знала, как вести себя рядом с людьми.
– Приказ короля, я хочу лично доставить ему остатки знати Ирия.
– Он из знати? – Азазель удивленно покосился не то на юношу, не то на девушку, прячущую лицо.
– Прятался в церкви, – Эрик кровожадно оскалился, и это отбило у Азазеля любое желание покушаться на добычу своего правителя, и воин благоразумно отошел. Он проводил его жадным взглядом, прикидывая, сколько в столице дадут за живого графа Ирия. Определенно хорошее состояние. Не удивительно, что Леншерр хотел держать его подальше от остальных пленников, за них-то много не выручить, даже если продать их на бои, которые наверняка устроят в честь покорения дикого Ирия. Азазель тихо выругался и покосился на церковь, проклиная себя, что он первый не решил исповедаться. Тогда драгоценный дворянин достался бы именно ему, и он бы смог вернуться к жене с военными трофеями. Но нет, ему достались только нищие и немощные пленные, да хлам, который ничего не стоил.
И на кой черт им сдались эти пустынные земли?
Лагерь только начали разбивать, и для Эрика отвели целый дом, который практически не пострадал от сражения, если не считать почерневшей от копоти стены. Как раз вовремя – еще не дойдя до него, Леншерр почувствовал, как ему на лицо упали первые капли дождя. Гром, преследующий его от самого Инвернеса наконец-то нагнал Эрика, и оставалось только надеяться, что он успел растерять свою ярость в дороге.
Он затолкал демона в единственную комнату его временного пристанища и крепче сжал худую руку юноши. Быстро осмотревшись, Эрик нашел веревку и потянул своего пленника за собой, заставил опуститься на землю и крепко связал его запястья вместе перед собой, а свободный край веревки закрепил к балке, надежно вколоченной в землю, на которой держалась основная часть крыши.
Только теперь Леншерр смог выдохнуть и в полной мере ощутить свое волнение. Сердце взволнованно билось, и движения его стали медленными и плавными. Для начала он зажег несколько фонарей, чтобы увидеть свою драгоценную находку при свете и убедиться, что ему не привиделось, и только потом сам опустился на землю рядом с юношей, который старательно прятал лицо и что-то тихо нашептывал. Даже прислушавшись, Эрик не смог разобрать слов, но язык он узнал. Трудно было не различить родную речь язычников, в сравнении с тем же всеобщим языком она казалась куда грубее и тяжелее, походила на рычание, и те, кто пытался выучить этот язык, часто мучились, ломая языки и привыкая к подобному говору. Но Эрик слышал, что песни Ирия звучат чарующе прекрасно, и что они полны какой-то непостижимой дикой свободы и страсти.
– Повернись ко мне, – потребовал Эрик, но существо перед ним словно не слышало его слов. – Повернись, – уже жестче, и он сам протянул к нему руку, но, к своему удивлению, вместо того, чтобы сорвать капюшон с головы пленника, осторожно коснулся грубой серой ткани и неспешно сдвинул, заставляя ее соскользнуть по мягким каштановым волосам. Открылось бледное лицо юноши, который наконец-то подчинился приказу и посмотрел на Леншерра своими сияющими невозможными глазами. От одного их вида перехватывало дух, но Эрик постарался сдержать эмоции.
Ох, если бы здесь был Страйкер, то старик, наверное, умер бы в приступе религиозного экстаза от этого зрелища. Сколько Эрик знал его, старый священник был одержим голубоглазыми демонами, но как бы он ни ненавидел их, сколько бы проповедей ни читал, благословляя войны против язычников, и какие бы неимоверные награды ни назначал за живого гамаюна, Эрик ни разу не слышал, чтобы в руках старика оказался настоящий демон. Хотя в церковных подвалах побывало немало уродов, достойных так называться.
– Ты сказал, что не убьешь меня. Тогда что ты хочешь со мной сделать? – чуть дрогнувшим голосом спросил юноша, и глаза его, казалось, стали немного ярче.
– Ты шептал имя нового короля. Я хочу знать, что еще ты видел?
Демон смерил его оценивающим взглядом, а затем нахмурился.
– Вы уничтожили мою страну, а тебя волнует новый король? С чего я должен говорить?
– С того, что я должен знать!
– Ин конриас кон сарис легкар серпантер!** – зарычал на родном языке юноша, и теперь огонь в его глазах был еще и человеческим, полным гнева и боли. И это заставило Эрика усмехнуться. Подобные чувства были ему знакомы, а впереди было еще три дня пути. Будь на месте демона кто угодно другой, то в дело пошел бы нож. Можно было по лоскутку срезать с него кожу, пока он не начал бы говорить, но перед ним был не просто пленный. Совсем не обычный пленный, и портить с ним отношения, едва заполучив такое сокровище, Эрик не собирался и потому, вопреки своим привычкам, не стал настаивать. Он уже слышал все, что нужно было знать в пророчестве гамаюна, подробности стали бы приятным дополнением.
И потому заставил себя подняться и отойти от голубоглазого демона, хотя и чувствовал на себе его внимательный, полный ненависти и затаенного страха взгляд.
Ветер утробно завыл, и небо разорвалось от раскатов грома. Ночь опустилась на землю раньше времени и обещала быть яростной. Первые капли дождя настоящей стеной ударили в тонкое мутное окно, прорываясь внутрь через мелкие щели в стенах, заставляя огонь в фонарях испуганно дрожать, оживляя длинные тени вокруг.
Эрик смерил долгим взглядом своего пленника, а затем направился к выходу, чтобы распорядиться о ночном карауле. Даже в бурю нельзя было терять бдительность, зная, что многие жители Ирия до сих пор скрывались где-то в лесах и от них еще долго стоило ждать проблем, прежде чем дикие земли полностью покорятся воле своего нового хозяина.
Оставлять демона одного Леншерр не опасался. Он знал, что связал гамаюна надежно, а его воины не осмелились бы зайти без приглашения или покуситься на его личного пленного. Тем более у них своих дел было более чем достаточно, пусть и праздновать победу было еще рано, да и последней завоеванной деревенькой оказались полупустые бедные дома. Это было не так важно, когда впереди их ждал королевский турнир. Вот где все надеялись получить свою долю почестей, будь то участие в рыцарских состязаниях или продажа непокорных жителей в рабство, благо пленных было много. Но все же основной причиной, по которой Эрик покинул свои временные покои, было то, что он решил раздобыть немного еды для своего особенного пленника. Парнишка казался измученным и ослабевшим, хотя и рычал, словно дикий волк, и Леншерру было совершенно не нужно, чтобы он лишился чувств от голода.
Полевую кухню уже успели устроить в одном из целых домов, и вокруг стояла настоящая суматоха, а резкие порывы ветра с дождем били сотнями ледяных игл, впитываясь в ткань одежды и стекая по металлическим доспехам.
– Ваше Высочество, Вам вовсе не нужно было приходить, – взволнованно проговорил полноватый воин, который возился у котелка с похлебкой. – Мы бы все принесли…
– Я в состоянии сделать это сам, расслабься, – отмахнулся Эрик.
Еще не хватало, чтобы его демона кто-то заприметил. Одно дело, когда все знали, что командующий взял своего личного пленного – это происходило постоянно, и совершенно другое, если кто-то узнал бы, кто именно был этот пленник. Одного взгляда его пронзительных сияющих синих глаз хватило бы, чтобы устроить переполох, а там и обернуться не успеешь, как приедут алые монахи Страйкера, и тогда уже Эрик не сможет вернуть себе свою драгоценную находку. Все нужно сделать правильно и осторожно, чтобы даже Страйкер не смог оспорить его права на демона… Как его звали? Он ведь представлялся? Эрик задумался и быстро вспомнил все, что успел прошипеть гамаюн.
Чарльз.
Нужно запомнить. Так легче будет войти в доверие.
Эрик забрал две порции и вышел через узкую дверь, возле которой уже толпились оголодавшие воины, зажмурился от резкого порыва дождя, ударившего в лицо, смывающего черные полосы раскраски, смешивающего их с кровью и грязью, что въелись в кожу.
Он добрался до своего здания, на крыше которого уже успели повесить флаг Инвернеса с развевающимся над ним, словно в знак злобной насмешки, стягом Шоу, вошел в свое временное жилище, да так и остановился, глядя на демона. Видимо, все то время, пока был один, он старательно пытался высвободиться, а теперь замер, понимая, что его застали за попыткой перегрызть веревки.
– Они крепче, чем кажутся. Ты далеко не первый, кто пытается это сделать, – спокойно заметил Эрик и неспешно прошелся по комнате, приближаясь к своему пленнику, который тяжело дышал, словно загнанный зверь, и злобно косился на Леншерра.
Воин опустился на корточки и посмотрел в сияющие глаза демона, не испытывая страха, но ощущая, как его начало накрывать волной восхищения… Наверное, что-то подобное испытывает человек, впервые покорив вершину высочайшей горы и посмотрев вокруг себя, ощутив все величие и бесконечность мира вокруг. И, казалось, что все оно заключено в этих невероятных глазах.
– Я говорил прежде и скажу снова. Я не причиню тебе вреда. Ты нужен мне живым. И я единственный, кто сейчас может тебя защитить.
– Знаю я защиту воинов Змеиного короля, – фыркнул юноша, – отвезешь меня в столицу и сдашь вашим людям в рясах, чтобы меня отправили на костер. Они же не платят за трупы.
– Не платят. Это верно, – кивнул Эрик и немного обрадовался тому, что Чарльз с ним все же решил поговорить, и придвинул к нему тарелку. – Но им я тебя не отдам. А теперь ешь, – он поднялся на ноги и отправился в дальнюю часть комнаты, понимая, насколько проголодался за день.
Со связанными руками было очень трудно есть, но Чарльз все же опустошил свою миску, просто потому что проклятый воин смотрел на него, не отрывая взгляда, и успокоился, только когда Ксавьер закончил с едой. Он не был уверен, сколько времени прошло с тех пор, как он был заперт в Змеиной церкви, но, когда воин вел его до этого дома, на улице было темно, как в сумерки, а значит, сейчас уже должна была быть глубокая ночь.
Чарльз ежился в своей тонкой серой накидке и старался сидеть как можно тише на грязном пыльном полу. Снаружи яростно выл ветер, а в мутные окна дождь хлестал с такой силой, словно намеревался смыть небольшое село с лица земли. Змеиный воин еще какое-то время где-то пропадал, и это был шанс Чарльза справиться с веревками. Казалось, что он вот-вот их перегрызет, но каждый раз они оставались все так же крепки, запястья уже начали зудеть от боли и медленно истекать кровью, но, когда воин вернулся, Ксавьер сделал вид, что все в порядке, и смирно сидел у своего столба, прижавшись к нему, будто надеясь стать его частью.
Так он и замер, не шевелясь, глядя на кровать, на которую улегся рыжебородый воин, стараясь не смотреть именно на него самого. Минуты текли и плавились в пространстве, а Чарльз тихо шептал мольбы Дварокс, прося ее об избавлении и силе, чтобы выбраться из пут.
Он никогда прежде не знал, что зубы тоже могли болеть, а язык можно было так изранить. Что к вкусу собственной крови можно было так быстро привыкнуть. И никогда прежде Чарльз не был таким тихим, но он ни в коем случае не должен был разбудить воина, то и дело косился на него, боясь увидеть блеск зеленоватых глаз в полутемной комнате с уже потухшими фонарями, кроме одного, огонь в котором тоже заканчивал свой последний танец.
Он впивался в собственные веревки и все время поглядывал на воина, на проклятого змея, убившего всех вокруг, на того, кто…
Чарльз замер, тяжело дыша, чувствуя, как кровь стекала по его губам, а перед его мысленным взором встали Мойра и Магда, с которыми он даже не успел попрощаться…
Боль накрыла его ледяной волной, но вместе с ней в его теле проснулась угасающая сила. Чарльз впился зубами в поглоданную веревку и начал вытягивать из пут руку, чувствуя, как сползала расцарапанная кожа, и с трудом подавил стон боли. Но ему удалось. Сначала одна рука, затем другая, пусть окровавленные и пульсирующие от боли, но свободные. И ветер снаружи заглушал все тихие звуки в полутемной комнате.
Юноша тяжело дышал и, словно обезумевший от ярости зверь, смотрел на спящего безымянного воина. Он не знал, кто он, но понимал, что кем бы он ни был – человек он со званием и положением. А значит, один из преданных помощников Змея, из-за которого Чарльз никогда не знал мирной жизни. Из-за которого лишился всего, что было ему дорого.
Он бесшумной тенью скользнул по полу к кровати и выдернул короткий кинжал из кожаных ножен на бедре рыжебородого воина, оказался на нем верхом так быстро, что, когда тот распахнул глаза, к его горлу уже было приставлено острое лезвие, впившееся в его кожу, прорезая ее до крови.
Огонь в последнем фонаре потух, и комната погрузилась в тусклый мрак, в котором глаза демона горели как никогда ярко.
Воин под Чарльзом напрягся и замер, не успев полностью приподняться, опершись на локти, а юноша почему-то не мог сделать последнее движение. Он видел его, прокручивал в сознании: нажать сильнее, вогнать холодное лезвие в плоть и разорвать ее, ощутить тепло чужой крови.
В этом не было ничего сложного.
Он точно знал, что нужно было делать. Но сейчас, когда нужно было действовать, он словно окаменел, с болью и ненавистью глядя на воина под собой, чувствуя, что его начало трясти, а внутри расползалась всепоглощающая пустота и осознание, что Чарльз остался один на всем свете.
– Ты не убьешь меня, – спокойно произнес рыжебородый воин, глядя в глаза нависшей над ним смерти.
– Замолчи, – прошипел Чарльз, слыша вой ветра снаружи.
– Если сделаешь это, то тебе не выжить. А моя смерть ничего не изменит.
– Она будет возмездием за все, что вы сотворили! – он почти навалился на воина, крепче вдавливая лезвие, по которому уже быстрее потекли алые капли крови. – За все, что сотворил род Шоу…
– Ты жаждешь его смерти? – мужчина даже подался навстречу своему убийце, и Чарльз с ужасом ощутил теплое дыхание на своем лице. – Я бы все отдал, чтобы убить его, – шепот воина казался нереальным, каким-то потусторонним, словно он был частью одного из видений, и от него по спине Ксавьера побежали мурашки.
– С чего бы? Он твой король, – прорычал юноша, не понимая, почему он не мог перерезать горло рыжебородому мужчине. Почему не мог нажать на лезвие еще сильнее? И стоило ему об этом задуматься, как из глубин его сознания тихим эхом начал доноситься тот самый хор голосов, который он слышал в своем видении…
Он отвлекся всего на мгновение, растерявшись из-за вновь подступающих картин будущего, а воин под ним успел сесть прямо, не испугавшись лезвия, скользнувшего по его горлу, и вцепился в лицо Чарльза, повернул его к себе, заставляя смотреть в глаза.
– Я – Эрик Леншерр. И я слышал, как ты приветствовал меня, как короля, когда твои глаза были полностью синими. Я жизнь положу, чтобы убить Шоу, но мне нужна будет твоя помощь. Видит Бог, ты появился именно тогда, когда был мне необходим, и я не отпущу тебя и не позволю тебе пострадать. Я защищу тебя ото всех, если ты согласишься мне помочь, и это мое тебе слово.
Чарльз пораженно замер и медленно моргнул, глядя на воина по имени Эрик. Сейчас он походил на настоящего воинственного духа с этой холодной решимостью в серо-зеленых глазах. От него веяло опасностью, и он все еще крепко держал лицо Чарльза, не позволяя ему отвести взгляд. Юноша медленно сглотнул и выдохнул. Ему показалось, что весь мир исчез и осталась только эта грязная кровать, на которой сидели Эрик и сам Чарльз на нем верхом. Даже яростный ветер где-то далеко в темноте перешел с рычания на шепот. И тогда Чарльз решился задать единственный вопрос, пришедший ему в голову, и для верности все еще не опускал кинжал, хотя, казалось, Эрика не волновал ни он, ни его собственное кровоточащее горло.
– Почему я должен тебе верить?
Эрик странно нахмурился и отпустил лицо Чарльза, смотрел на него так, словно ждал еще каких-то слов, но когда их не последовало, то все же ответил, хотя в его голосе слышалось легкое сомнение, какого не было прежде.
– Потому что невозможно соврать гамаюну, глядя ему в глаза.
Чарльз смотрел на Эрика и плавно опустил руку с кинжалом. Смысл его слов доходил до юноши медленно, омывал его сознание и проникал в подкорку, пока тело, наконец-то, не смогло на них отреагировать. Плечи задрожали, и живот свело легкой судорогой. Чарльз тихо фыркнул. Затем еще раз, а после, не сдержавшись, зашелся тихим прерывистым смехом. И только тогда в глазах Эрика мелькнула тень страха, а его тело напряглось.
– Что?..
– Ты веришь в эти сказки? – Чарльз не знал, что с ним происходило, но смех не проходил, а на душе было так больно и пусто, что казалось, огромный груз давил на его спину и плечи, а руки совсем ослабели.
Кинжал со звоном рухнул на грязный пол, а Чарльз, все еще тихо посмеиваясь, согнулся и опустил голову, надеясь, что Эрик не заметит его слез и не прикует его обратно к столбу. По крайней мере, не сейчас.
___________________________________
*Я не… Дварокс великая, умоляю, не отдавайте меня вашим священникам! Лучше сразу убейте!
**Я ничего не стану говорить последователям Змея!
========== Глава 2: Черный замок ==========
Чарльз сидел на краю кровати, кутался в тонкое одеяло, с опаской косился на Эрика и все еще молчал. Он так и не дал своего ответа и все еще думал, хотя уже и понимал, что выбор у него был невелик и то, что его нашел именно Леншерр, – великая удача. Но сама затея все равно не вызывала у Ксавьера ни капли доверия. Он смотрел на названого принца Стратклайда и законного правителя Инвернеса и пытался понять его мысли.
Убить Шоу? Ладно, в это Чарльз решил поверить, хотя бы отчасти, потому что сам желал старому Змею смерти. Помочь в этом? Он не знал, как он сможет это сделать, но должен был попытаться. Стоит только согласиться, и он получит самого могущественного покровителя, а если его безумная затея удастся, то наверняка станет личным слугой или приспешником короля. Или фаворитом? Ксавьер плохо разбирался в этикете и куче названий должностей, которые были приняты в стране Змея, но понимал, что ему все это еще предстояло узнать. А если он откажется, то его все равно заставят сделать это силой, и он упустит единственную возможность хоть как-то повлиять на свою судьбу.
– У меня есть условие, – тихо сказал Чарльз, понимая, что пока он еще мог вести переговоры, нужно было воспользоваться шансом. Эрик сразу же напрягся.
– Слушаю.
– Когда ваши люди напали… В суете я потерял своих тетушек, – даже говорить об этом было больно, и Чарльз ощутил, как горло резко сдавило, с трудом сглотнул и решительно посмотрел на Эрика, пока он не успел еще ничего сказать, – я не наивен и понимаю, что они, скорее всего, не пережили… – он вновь замолчал и до боли прикусил губу, но все равно перед его внутренним взором встали лица Мойры и Магды, а сознание упорно отказывалось верить, что их больше не было. Ведь, казалось, только сейчас они были рядом, держали его под руки, ругались и наставляли его… – Прошу, узнай, что с ними стало. Я бы хотел похоронить их, если можно. А если они живы… Прошу. Они единственная семья, которая у меня есть.
По лицу Эрика трудно было понять, о чем он думал, но враждебности от него Чарльз не чувствовал. Тем более сейчас это был единственный человек во всем мире, который встал на его сторону. Пусть и на время.
– Хорошо. Мне понадобится их описание, расскажи, где в последний раз видел их, и я все узнаю.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Ксавьер и нашел в себе силы улыбнуться. Он очень тихо начал рассказывать, как они шли вместе с остальными людьми, как отделились от группы и направились к церкви. Медленно описал внешность своих тетушек, чувствуя, как с каждым словом силы покидали его, а боль расползалась в душе все сильнее.
Он уже и забыл, каково это – чувствовать подобное. Прошло почти десять лет с тех пор, как он потерял свою тетушку Джин, и за эти годы боль уснула, хотя все еще ощущалась тяжелым бременем. А теперь, рассказывая о последнем дне, проведенном с Мойрой и Магдой, он невольно вспомнил и тот день, когда поймали Джин.
Он так и не узнал, что именно случилось. Проклятые завязанные глаза.
Рыночная площадь и жуткая давка, ржание лошадей и резкий запах ладана и воска. Мойра впилась в него своими когтистыми руками и поволокла подальше ото всех, а Чарльз только и мог, что спрашивать «что происходит?». Он слышал голос Джин, ее рычащий говор и проклятья, посылаемые на всех, кто был рядом, и не понимал, почему она звучала все глуше. Почему они уходили так далеко и оставляли ее… И только потом Магда объяснила ему, что Джин схватили церковники в алых мантиях. А все из-за какой-то глупости – слишком темных глаз. Кто-то увидел ее и принял за демона, и хотя ее глаза совсем не походили на глаза Чарльза, инквизиторы арестовали ее. В ту неделю его заперли в их временном доме и не выпускали на улицу. С ним постоянно оставалась одна из тетушек и пристально следила, чтобы мальчонка не сбежал спасать Грей. Но никто так и не смог объяснить ему, почему это случилось и почему никто не собирался ее спасать.
А в одну из ночей Чарльз подслушал разговор своих тетушек. Тогда он впервые слышал, чтобы Мойра плакала, пусть и делала она это тихо, но от этих звуков разрывалось сердце. Она шептала, что это неправда, что это неправильно и такого не могло быть. И среди ее бормотания Чарльз с ужасом разобрал слова про «очищающий костер».
Он помнил ужас, охвативший его в ту минуту. Как путались мысли, когда он накинул плащ с капюшоном и, несмотря на испуганные крики тетушек, выбежал на улицу. Было темно, но вокруг горели факелы, а звезды ярко мерцали на густом чернильном небе. Чарльз бросился к рыночной площади и очень скоро почувствовал запах.
Запах горелого мяса и дыма.
Он бежал изо всех сил, чувствуя, как по щекам струились слезы, а сердце, как бешеное, билось в груди. Он видел все: возвышающийся столб на помосте и собравшуюся вокруг толпу, обгорелые бревна и все еще поднимающийся ввысь дым, нечто, лишь отдаленно похожее на человека, привязанное к столбу. Его потом долго мучили кошмары, в них ему являлась фигура со склизкой сожженной кожей, где-то почерневшей, а местами кровоточащей, с выжженным лицом, покрытым какими-то волосами, и полопавшейся от жара кожей, обнажавшей сгоревшие мышцы и жилы…
Он видел это мельком. Замер на месте, позабыв, как дышать, а затем ощутил, как Магда крепко закрыла ему глаза руками и потянула прочь от потухающего костра…
А теперь не стало и их. Чарльз только и мог надеяться, что их смерть была быстрой.
Он не заметил, как перестал говорить и погрузился в собственные мысли, чувствовал, как мир внезапно начал давить на него со всех сторон, и ощутил себя беспомощным ребенком с завязанными глазами, которого больше никто не держал за руку.
Теплые пальцы коснулись его щеки так неожиданно, что юноша едва не подскочил и чуть не свалился с кровати, испуганно и затравленно посмотрел на Эрика, который так и замер с протянутой рукой, удивленно смотря на него.
– Что ты собирался сделать? – враждебно спросил Чарльз и сдвинулся на самый край кровати, поджал ноги к груди и плотнее укутался в одеяло, чувствуя, что его начало знобить.
Эрик медленно убрал руку и не спешил с ответом. Чарльзу даже показалось, что он умудрился смутить будущего короля, а затем ощутил влагу на своих щеках.
– Гамот! – выругался Чарльз и торопливо вытер лицо, злясь на самого себя. – Я в порядке, – огрызнулся он на Эрика, чувствуя, как кровь прилила к холодным щекам.
– Хорошо, – не стал спорить Леншерр и сел прямее. Ветер уже завывал не так яростно, но не собирался смолкать, а дождь не прекращал биться в единственное мутное окно. – Есть некоторые сложности.
– Какие? – насторожился Чарльз.
– Они не касаются твоей семьи. О них я узнаю. И смогу обеспечить тебе спокойную дорогу, укрыть тебя от посторонних глаз. Пока все думают, что ты из знатного рода Ирия, и, хотя разговоры пойдут, это не вызовет лишнего любопытства.
– Тогда в чем проблема?
– В том, что, как только мы прибудем в замок, Страйкер будет иметь на тебя все права, если только я не смогу уговорить Шоу.
– Уговорить? Мне казалось, цель у тебя иная, – Чарльз слегка прищурился и ощутил, как быстрее забилось сердце. Конечно, куда же без подводных камней. Раз попался в руки молодого Змея, то другого ожидать и не приходилось. Сейчас он начнет диктовать свои условия и правила, и Чарльз сможет узнать, для чего Эрик так старательно выдавливал из себя любезности и так осторожничал с пленником, хотя всем была известна жестокость воинов Шоу.
