Текст книги "Песнь о Гамаюне (СИ)"

Автор книги: AnnyKa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Тишина. Он стоял на мокрой окровавленной земле и слышал молитвы плененных священников и инквизиторов. Улыбался, не сомневаясь в том, что Эрик справится. Чарльз направился искать своего дорогого короля или их общий шатер, и образы замерцали перед его мысленным взором. Эрик стоял один в тумане, стелющемся у его ног, обнажив меч, и озирался по сторонам, словно ждал нападения в любой момент, и от вида гнева и страха на его лице у Ксавьера до боли сжалось сердце. Но сильнее тревога была от этого образа. Он сам принялся выискивать врагов Эрика в тумане, зная, что они должны быть, но не мог сосредоточиться, словно что-то тянуло его прочь от этого образа. Звон цепей, запах тухлого мяса, крики, хриплый и тихий смех… Чарльз вздрогнул, ощутив у своего уха горячее дыхание, и резко обернулся, но все вокруг погрузилось в темноту. Боль пронзила внезапно, прошлась холодным лезвием по груди и животу, так что Чарльз не смог сдержать хриплого стона. Он упал на колени, пытаясь вырваться из видения, но чувствовал себя, словно рыба, попавшая в сеть. Он не видел ничего вокруг. Боль не проходила, а лишь расползалась все сильнее под его кожей и пульсировала в ребрах. Он ощущал, как теплая кровь стекала по его губам, и попытался снова вырваться. Звон цепей. Запястья сковывал металл, и он практически видел темный силуэт, возвышающийся над ним…

Чарльз тяжело дышал и только сейчас понял, что вцепился в Эрика до дрожи в руках, а тот смотрит на него с неподдельным страхом.

– Что произошло? – его голос надломился, и он обхватил Чарльза, словно боясь, что он сейчас растворится или начнет биться в агонии, если только Эрик это не остановит.

– Я… я не знаю, – Ксавьер невольно начал потирать запястья. Он осмотрел свое тело, но на нем не было ни единой раны или даже царапины, хотя руки подрагивали, а воспоминания о боли, какую он прежде никогда не испытывал, все еще были слишком реальными. – Такого не было прежде, – удивленно проговорил Чарльз, не осознавая, что сказал это вслух.

– Что с тобой случилось? Ты побледнел и едва не кричал, словно от боли. Я не мог вернуть тебя.

– Ах, – Чарльз криво улыбнулся, но знал, что не сможет избежать объяснений и потому вначале прикоснулся к колючей щеке Эрика, пытаясь успокоить в первую очередь его. – Все хорошо, мой король. Не тревожься так. Это лишь видения. Я видел твою победу, ты остановишь их еще в долине…

– Это неважно. Скажи мне, что так напугало тебя в видении? Уж явно не образы моих побед, – строго приказал Эрик, и юноша неохотно вздохнул, пытаясь казаться спокойным, хотя сердце тяжело стучало в груди, а тело был липким от холодного пота.

– На самом деле, не о чем тревожиться. Должно быть, я случайно ощутил чувства кого-то из воинов. Его боль и это…

– Ты испытывал боль? – тут же забеспокоился Эрик и осмотрел Чарльза, словно пытаясь найти на нем раны, но Ксавьер улыбнулся и уронил голову на плечо Леншерра, отчасти, чтобы ощутить его ближе, но в основном, чтобы спрятать лицо от его встревоженного взгляда.

– Это была лишь иллюзия, ничего реального. Она… Должно быть, была не моей.

– Должно быть? Ты сказал, что не испытывал подобного прежде, – Эрик хотел поднять Чарльза, видеть его лицо, но вместо этого лишь обнял его, прижимая ближе. – Как ты можешь быть уверен, что это не твоя боль? Та, что ждет тебя во время сражения?

– Потому что я никогда не вижу себя в видениях. Всегда лишь образы, а я сторонний наблюдатель.

– Но не сейчас.

Чарльз не ответил и ощутил, как напрягся Эрик, а затем мужчина мягко отстранил Чарльза от себя и взял его за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.

– Ты смотрел на грядущее сражение и ощутил боль в своем теле.

– Я не знаю, что я ощутил. Это могло быть что угодно, – попытался он возразить, но Эрик уже принял решение.

– Твои видения всегда сбываются. Все происходит так, как видишь ты, а значит, взяв с собой, я не смогу уберечь тебя.

– Необязательно, – попытался спорить Чарльз, но сам не верил своим словам. Достаточно было лишь вспомнить звон цепей и боль под кожей. Но он не хотел так пугать Эрика тем, что еще не произошло. К его удивлению, король усмехнулся и отстранился. Он задумался и вновь заговорил лишь тогда, когда вой ветра за стенами замка уже начал казаться оглушающим в повисшей тишине.

– О чем я думал? Разве нужно быть пророком, чтобы предугадать такой исход? Поле боя – не то место, где я смогу тебя защитить. Тем более, когда сражение идет с безумными фанатиками и инквизиторами, жаждущими твоей смерти. Глупо было даже думать, что я смог бы уберечь тебя, оставив с охраной под защитой хлипкой ткани шатра, – Эрик хрипло рассмеялся, и от этого смеха Чарльзу стало не по себе, он невольно замер, ощутив странную опасность, исходящую от Эрика. И, даже понимая, что Леншерр не причинит ему вреда, и гнев его направлен на тех врагов, которых он даже еще не видел в лицо, он не мог не замереть перед своим королем, впервые ощущая в нем того монстра, каким его считали. – Я так привык, что ты рядом, что не допускал и мысли о том, чтобы покинуть замок без тебя. Я готов был тащить тебя в пучину самого ада, к безумцам, жаждущим твоей крови и моей смерти, лишь потому, что только с тобой я могу быть самим собой. И моя слепота и эгоизм приведут к этому… Ты впервые ощутил боль в видении. И я не смог ее предотвратить. Не защитил тебя в долине, – Эрик тяжело вздохнул и снова рассмеялся, а затем погладил Чарльза по голове, положил руку на его затылок и, ласково поглаживая, склонился к нему ближе, пугая юношу безумным блеском в своих глазах. – Я не допущу этого, ангел мой. – Он прижался губами ко лбу юноши и замер так на несколько секунд, словно приводя мысли в порядок, и только потом неохотно отпустил притихшего гамаюна. – Я не подвергну тебя даже тени этой опасности. Ты видел мою победу. Значит, бой будет недолгим. Через пару недель я вернусь. Всего лишь несколько недель…

– Эрик, нет, прошу, это всего лишь видение, – уже понимая, что решил его король, запротестовал Чарльз и схватил его за руку.

– Прости, Чарльз. Я не могу так поступить с тобой. Там ты будешь в опасности. Ты сам только что все видел. Даже если ты не веришь своим видениям, им верю я. Ты не ошибаешься, но я смогу это предотвратить. Всего лишь пара недель. Ты под защитой стражи и крепких стен. Все слуги в твоем распоряжении. Я вызову Логана из Инвернеса, и он присмотрит за тобой.

– Не нужно, Эрик…

– Нужно. Я не позволю, чтобы хоть что-то с тобой произошло, – решительно произнес король и, встав с постели, принялся собираться.

– Эрик… – Чарльз не знал, что сказать, но тревога не покидала его, а лишь усиливалась. – Уж лучше я буду с тобой, чем останусь тут.

– Время пролетит быстро, – пообещал Леншерр. – Я вернусь к тебе. Но сейчас нужно все подготовить и обеспечить тебе безопасность. Я оставлю Азазеля, ему я еще могу доверять. А ты сможешь проводить время с его женой, вы же хорошо поладили. И ты будешь в безопасности.

– Но что будет с тобой? – вмешался Чарльз и, встав с постели, подошел к Эрику, пытаясь его остановить. – Посмотри на себя, Эрик. Что творится с тобой в последнее время. Пусть ты не веришь в проклятья и в духа Гамота в этих стенах, пусть так, но даже ты не можешь отрицать, что твой разум путается. Тебе лучше, когда я рядом. Ты говоришь, всего лишь две недели, но я готов рискнуть, чтобы быть рядом, зная, что я смогу тебе помочь.

– Мой милый Чарльз, – и вновь улыбка, больше похожая на оскал. Эрик ласково погладил Чарльза по руке от плеча и до запястья, на котором еще не сошли синяки. Он задержал взгляд на темных следах на бледной коже, и это лишь усилило его решимость. – Я справлюсь. Всего лишь голоса и тени. Ты ходишь меж них в своих видениях и можешь с этим жить. Я продержусь. Мне поможет мысль о том, что ты под надежной охраной и вдали от фанатиков.

– А как же Страйкер и этот инквизитор, что приехал сегодня? – попытался хоть как-то переубедить его Ксавьер, но Эрик уже накинул на плечи черную накидку, явно не собираясь оставаться в спальне.

– Страйкер не имеет прав на тебя. Он знает об этом. Он долгое время пытался добраться до тебя, но мое отсутствие ничего не изменит. Тем более, когда он прекрасно знает, каким я могу быть в гневе.

Чарльз едва не зарычал от бессилия, не зная, что еще сказать. Но, что было хуже всего, он понимал, что именно Эрик из них двоих сейчас размышляет здраво, когда же сам Чарльз отчаянно не хочет признавать, что он боится остаться один. Пусть и на время, но потерять единственного, кто стал ему настолько дорог, что заменил утраченную семью. И одна мысль, о том, что Эрик будет где-то далеко сражаться за него, пока сам Чарльз беспомощно будет вынужден сидеть за стенами замка, злила его. Это чувство не исчезло даже тогда, когда Эрик, словно пытаясь его успокоить, перед уходом ласково поцеловал его неподвижные губы.

– Иди в постель и ни о чем не тревожься. Я исполню свое обещание, Чарльз, – Эрик погладил его по щеке своей широкой шершавой ладонью и попытался улыбнуться нежно и спокойно, но на лице его все еще читалось волнение. – Когда я вернусь, то больше не позволю ничему себя здесь задержать. Я знаю, что это место тебя страшит, но потерпи еще немного. И когда я вернусь, то мы сразу отправимся в Инвернес.

Эрик дождался, пока Чарльз едва заметно кивнул, и немного успокоился. Направляясь к выходу, он знал, что поступает верно, пусть даже сам Ксавьер считал иначе, но его безопасность для Леншерра была важнее, чем все земли в его королевстве и все титулы этого мира. Даже его гордость отходила на второй план. И, как бы Чарльз ни храбрился, его удел – покой и мир. Войну же Эрик всегда готов был взять на себя.

========== Глава 12: Черное озеро ==========

Темное тревожное чувство расцветало, стягивалось в широкий клубок гибкой лозой и отращивало все больше острых игл, которые не давали спокойно дышать. За весь день Чарльз не видел ни Эрика, ни Рейвен, ни даже Хэнка и был вынужден, словно птица, метаться по своей золотой клетке, понимая, что он никогда в жизни не оставался один. С самого рождения с ним были тетушки и не отходили от него ни на шаг, а затем появился Эрик, и его присутствие всегда ощущалось, а вечерами Чарльз всегда знал, что ему не придется засыпать одному. Это было так привычно и нормально, что до отъезда Леншерра Ксавьер и не понимал, какое сильное чувство опоры и защищенности ему давал лишь тот факт, что Эрик с ним в одном замке, что, так или иначе, они вместе. День метаний и тревожная ночь в пустых покоях. Эрик вернулся ближе к рассвету, когда Чарльз уже думал, что король решил покинуть стены Черного замка так быстро, как это возможно, а его торопливые сборы и были коротким прощанием. Но он все же ошибся и, когда услышал скрежет замка в двери, едва не рухнул с постели, торопливо поднимаясь.

– Эрик, – только успел выдохнуть юноша, глядя на Леншерра сквозь пелену полумрака. Он уже хотел к нему подойти, но замер посреди комнаты, заметив, что следом за королем пришел еще один мужчина.

– Прости, что так долго, галчонок, – хрипло произнес король, а Чарльз, расправив плечи, настороженно посмотрел на мужчину со шрамом, пересекающим половину лица. Его глаза уже привыкли к полумраку, да и света луны, готовящейся уступить свое место восходящему солнцу, было более чем достаточно, чтобы хорошо разглядеть черты лица. – Пришлось многое подготовить перед отъездом. Отряд уже готов выступать, но я лично хотел представить тебе Азазеля. Он позаботится о тебе в мое отсутствие. Можешь доверять ему.

Азазель почтительно поклонился, но Чарльз смотрел на него недоверчиво.

– Хорошего пути, мой король. Возвращайтесь с победой, – на удивление холодно и официально произнес Ксавьер, не желая проявлять и каплю тех чувств, которые он испытывал к Леншерру, при его подчиненном. И Эрик, видимо, также не собирался показывать свою слабость. По крайней мере, не сейчас.

– Непременно, – короткое прощание, и Чарльз был бы рад возможности читать мысли, чтобы высказать куда больше, чем было дозволено, вместо того, чтобы смотреть на спину Эрика, а затем пронизывать взглядом запертую дверь.

– Я слышал, Вы уже предсказали победу в грядущем сражении. Не думаю, что наш король задержится в долинах, – попытался подбодрить демона рыцарь, но во взгляде его читалась толика страха и настороженности, с которой он смотрел на ручного гамаюна своего повелителя.

– Я знаю это, – коротко ответил Ксавьер, чувствуя, как начали сгущаться тени в ставших слишком огромными королевских покоях.

***

Как медленно может течь время? Чарльзу уже не раз казалось, что оно может застывать на месте, насмешливо перекатываться вперед, пока он успевал прожить в своем сознании целые недели, которые потом тяготили его сердце. Вот и сейчас оно застыло. Остекленело, стоило только Эрику покинуть замок. Чарльз видел, как замерла пыль в воздухе, кружась в пересечении длинных полос света, пронизывающих извилистые коридоры. Он погрузился в это марево. Окунулся в него с головой, утратив слух и чувства. Он, как во сне, ходил по замку, молился, читал и ел. Он приходил в малый сад, скорее по привычке и потому, что, если он ходил по замку, день проходил быстрее, чем если просто сидел запертым в их спальне. Девушка много говорила, но Чарльз ее почти не слушал. Улыбался рассеянно, отвечал невпопад, чувствуя себя выбитым из колеи. Птенцом, выпавшим из гнезда на пыльную дорогу. Он не был беспомощен. Нет. Он был волен делать, что пожелает, но в этом месте… Когда Эрика здесь не было, словно и существование Чарльза теряло смысл. Часы в библиотеке теперь проходили в одиночестве. С тех пор, как он в последний раз читал записи древних Королей, Хэнк так и не появился. Видимо, Чарльз сильно его задел, вот так просто обрушив все его мечты об истинной истории. Возможно, Ксавьер казался ему жестоким, обладая знаниями, из-за которых МакКой утратил положение и уважение в погоне за тайной этих записей, а Чарльз, так легко сделавший то, что Хэнк не мог годами, даже не рассказал ему толком, что скрывали древние свитки. Потому Чарльз не осуждал его и не искал с ним встречи, понимая, что заслужил свое одиночество в этом замке. Но лучше так, чем рассказать священнику об опытах древнего духа, о небывалых сражениях. О чем-то, что люди, должно быть, назовут магией. Как крепко верен Хэнк своим убеждениям и любопытству? Разве нельзя было поверить хоть на минуту, что, узнав о содержимом свитков, он не расскажет все инквизиторам, долгие годы ищущим секрет дара пророчества среди причудливых извилистых символов? Чарльз не был уверен, а потому считал, что поступил верно.

– Ты выглядишь грустным, – голос Рейвен слегка отвлек его от омута мыслей.

– Мне всегда не по себе в этом месте. Надеюсь, скоро мы сможем перебраться в Инвернес, – ответил он и прикрыл глаза, вдыхая запах сухой листвы, пытаясь представить, как выглядит Драконий мыс. В последнее время он делал это часто. Думал, как снимет сапоги и пройдется по берегу, чувствуя, как ноги омывает холодная вода серого моря. Как они с Эриком будут только вдвоем, словно и нет всех забот целого королевства, а вдалеке будут кричать чайки, догоняя рыбацкие лодки в надежде поживиться. Свобода и шум моря. Один этот образ мог дать ему крылья и вознести его душу в такие высоты, о которых он сам раньше не догадывался.

– Ты уезжаешь? – с грустью спросила девушка и присела на лавку рядом с Чарльзом.

– Это место… мне душно здесь. Словно сама земля тянет меня вниз, – он поднял на нее усталый взгляд и попытался улыбнуться. – Мой король обещал, что мы покинем это место.

– А разве ты не знаешь этого наверняка?

– Ох, – Чарльз едва не закатил глаза и поднялся на ноги, пытаясь справиться с приливом раздражения. Так было уже не в первый раз, хотя он и не смог бы сказать, что привык к подобному. Но все считали, что он видит все на десятки лет вперед и во всех детальных подробностях, и потому так удивлялись, если Чарльз не знал хоть чего-то. – Нет, я не могу видеть такое далекое будущее, могу лишь ждать моего короля.

– Он дорог тебе, – с пониманием произнесла Рейвен, и Чарльз тут же встрепенулся, посмотрел на нее настороженно, словно она могла знать все о его отношениях с королем. Но во взгляде Рейвен не было осуждения или презрения, лишь какая-то печаль и понимание.

– Он мой король. Он дорог каждому в этом королевстве, а я ему обязан всем. Он спас мне жизнь и делает это каждый день. Я лишь стараюсь быть полезным ему, – Чарльз устало потер глаза и встряхнул головой, но тяжесть в висках не прошла.

– Я могу это понять. Когда Аз привел меня сюда, я не могла ни с кем не то чтобы подружиться, а даже поговорить. Для всех я была просто деревенская девка, которая приглянулась рыцарю. Ни одежды, ни разговоры не помогали. Только Хэнк… Но сейчас и он не очень разговорчив.

– Как он? – тут же задал вопрос Чарльз, внимательно глядя на девушку.

– Он… устал. Проводит время за молитвами. Я спрашивала у него о тебе и была удивлена, что вы не проводите больше занятия вместе.

– Я быстро учусь и не нуждаюсь в учителе, – просто ответил Ксавьер, но говорить он на самом деле совсем не хотел, как и оставлять Рейвен и возвращаться в пустую огромную спальню, где каждый уголок таил в себе призрак запаха Эрика и тень его присутствия. – Может, сыграем в шахматы?

– Ох, а почему не в ту игру из твоей страны… каркост?

– Кастрос. Но, – Чарльз смущенно улыбнулся и понадеялся, что его слова не заденут его подругу, – это детская игра. Фигуры на песке.

– А мне понравилось, – пожала плечами девушка. – И… нет, я плохо играю в шахматы.

– Я научу, – тут же вызвался Чарльз, радуясь возможности хоть чем-то себя занять.

***

Пятый день дороги, и слишком тихо по пути. Только птицы кружили в небе, тревожно крича и скрываясь в серых тучах. Ветер был уже по-зимнему холодным, и несколько раз в дороге он приносил с собой первые крохотные снежинки, которые таяли, едва коснувшись земли.

Черный конь тревожно всхрапнул и прижал уши, но не смел ослушаться седока, продолжал идти вперед. Очередное место лагеря. Согласно донесениям разведчиков, они в дне пути от ополчения, организованного инквизиторами, и людей те собрали с сотню. Но только среди них настоящих воинов не найти, да и сами алые монахи, хотя и кичились, что могут убивать демонов, если и воевали, то задолго до того, как посвятили себя служению священному пламени инквизиции.

Солнечные лучи уже горели золотом и багрянцем в небе, предвещая скорую тьму ночи, и Эрик дал команду остановиться и разбить лагерь. Всего день до боя. А ему совсем не тревожно. По крайней мере, не из-за грядущего сражения. Слишком надолго он оставил Чарльза, и именно поэтому сердце его было неспокойно, и даже больной разум сейчас не так его тревожил, как страх за безопасность своего ангела. Но лучше эти муки, чем если бы он был сейчас рядом и ранен или того хуже – во время боя.

«И снова в бой. Ты жаждешь крови. И потому в тебе нет страха. Ты даже рад тому, что снова обнажишь свой меч», – шептал голос Шоу в шорохе ветра, а тень его всегда скользила вслед за Эриком, куда бы тот ни пошел.

***

– Он оставил демона! – лицо Маркуса исказилось от смешанных чувств, а руки дрожали от волнения, вот только Страйкер не разделял его ликования.

– Тише, брат мой. И мне непонятна причина твоей радости. На поле боя избавиться от него было бы просто. Все было для этого подготовлено. А теперь он здесь и все еще под защитой.

– Ерунда! Его главной защитой было присутствие короля, теперь лишь стража.

– Король вернется. Ты знаешь, Эрик не в себе. Ты слышал о кострах, которые он сам поджигал, унимая бунты. И Богу только известно, что делал он во время сражений. И как именно его воспитывал Шоу. Он куда более опасный зверь, чем казался. Потому что дикий. Шоу ошибался, считая, что крепко держит его на поводке, теперь ты хочешь совершить ту же ошибку?

– Ошибку? Его положение на троне и так шатко, стоит лишь публично обвинить его в мужеложстве или убийстве короля.

– Не заходи так далеко. Убийство короля? Этот вопрос уже решен, и не стоит тревожить народ, который считает его мучеником, забыв о всех ужасах войны, принесенных им во время его правления. Мы должны использовать зависимость короля от гамаюна. Если бы демон умер в бою, то мы могли бы взять на короткий поводок скорбящего правителя. Ты же не хочешь, чтобы он бросил свой гнев на нас, узнав, что демон у инквизиции?

– Это не имеет значения. Сейчас легче всего будет сбить корону с его головы и заполучить демона, способного на нормальную человеческую речь и испытывающего боль. Мы всего в шаге, чтобы узнать, как именно он заполучил свой дар.

– Не будь идиотом и смири свои желания. Ты слишком жаждешь этих тварей и теряешь голову при виде каждой новой находки. Это мой приказ. Гамаюна не трогать. Я уже распорядился об этом, и тебе стоит смириться и оставить его в покое.

– Смириться с разгуливающим на свободе демоном?!

– С любимой собачонкой короля. Он еще может оказаться полезным.

– Порой мне кажется, что ты неверно понимаешь значение этого слова.

– Я вызвал тебя не для того, чтобы препираться и спорить, а чтобы отдать приказ лично. А теперь иди. Тебе стоит помолиться и успокоиться.

Маркус смотрел на него волком, так и казалось, что от напряжения у него вот-вот лопнет кожа на висках, где часто пульсировали жилки. Но он вздохнул и поклонился, прежде чем покинуть небольшую простую монастырскую келью. Страйкер проводил его долгим взглядом, и лишь через минуту после того, как дверь была прочно заперта, он позволил себе самодовольную улыбку, а затем вернулся к столу у камина, на котором лежали книги и записи. Из всех книг он выбрал неприметную черную книжонку без названия на потертой обложке и осторожно раскрыл ее, пролистав почти до самого конца, открыл на странице, где искусным мастером было изображено лицо мужчины с черными глазами и перьями, растущими от висков и теряющимися в зализанных назад длинных волосах. Страйкер провел пальцами по неровным мелким строчкам записей, замер, разглядывая крупно прорисованные символы рун, и улыбка его стала кровожадной.

– Бог с нами, и демону некуда бежать, – проговорил он, обращаясь к книге, и сел в жесткое кресло, едва слышно напевая церковный гимн, аккуратно переворачивая ветхие страницы.

***

– Так? Нет, стой, я не поняла… сначала на мысок, потом назад…

– И наискосок, и поворот, – закивал Чарльз и взял Рейвен за руку, крутанул ее вокруг своей оси, словно волчок, впервые за долгое время рассмеялся мягко и искренне, забывая обо всех бедах.

– Ай! Ты чего? Я же упасть могла!

– Платье приподними, оно мешает.

– Ты еще скажи, чтобы я его вовсе сняла!

– Необязательно, но это же ты думала, что мой народ танцует в чем мать родила под полной луной, – лукаво напомнил Чарльз с опасным и веселым блеском в сияющих глазах.

– Ну! – Рейвен даже покраснела и поджала губы. – Это были слухи, я не знала, что они неправда!

– Ну да, конечно, – продолжал дразнить девушку Чарльз, но не мог не улыбаться. Он обошел вокруг Даркхолм, и его плащ с тихим шорохом струился позади, словно лисий хвост.

– Так что это за танец, еще раз? – с любопытством спросила Рейвен, когда Чарльз оказался прямо перед ней.

– Его танцуют на праздниках в честь Дварокс. Иногда в честь Тео, но с немного другими движениями.

– Дварокс – дух благодати?

– Дух мира и спасения, – поправил ее Чарльз и взял девушку за руки, прижал ее ладони к своим, не переплетая пальцев. – А Тео – плодородия. Спасение было более актуальным. Я все время жил среди бегущих мирных жителей, у них не было времени на возделывание земель, чтобы молиться о доброй земле.

– Ох, прости…

– Все хорошо. Не отвлекайся, – Чарльз фыркнул и отошел на шаг, чтобы встать от девушки на расстоянии вытянутой руки. – И вступай, – распорядился он, а Рейвен взволнованно выдохнула, чуть дрогнувшим голосом запела, делая первые шаги танца.

Ей это нравилось, и они не раз делали подобное. Для девушки это, должно быть, было простым развлечением, отличным от обычных пиров и совместных молитв, которые то и дело устраивали придворные дамы. Что-то редкое и дикое. Быстрое и гибкое. Что-то свободное по духу и непохожее на их отточенные танцы, да даже на веселые деревенские пляски. А Чарльз, слыша ее голос, слова привычных песен, снова погружался в прошлое, где он был еще совсем ребенком и танцевал на праздниках, которые умудрялись устраивать даже в пути, когда целые сотни людей бежали из города в город от войны. Тогда он мало что видел, и тетушки не отходили от него, следили, чтобы он не натыкался на других детей, когда кружился в танце, и чтобы случайно не стянул повязку с глаз. Но не пустить его играть с другими они не могли, когда видели, как он улыбался и весело смеялся. Он взял ее за руку, вступая в танец, то кружа ее, то отпуская и отбегая на расстояние, обходя ее вокруг, вторя словам песни. И пусть в малом саду уже было холодно, и вода в фонтане покрылась инеем, он чувствовал, что словно провалился в свои воспоминания, вновь проживая их.

«Чарльз, не носись так!» – крик Мойры был строгим, но заботливым.

«Пусть играет», – с ухмылкой отвечала ей Джин, устроившись в тени телеги и вырезая из куска дерева фигурку пока еще непонятной птицы. Свет загорался в ее алых волосах, делая их похожими на живое пламя.

«Вы глаз с него не спускаете?» – Магда помешивала кипящую жиденькую похлебку в небольшом котелке и тоже поглядывала на играющих недалеко от одного из многих костров детей. Весь лагерь кипел и жил, светился жизнью. Чарльз не видел этого из-за плотной повязки, но чувствовал всем своим существом, вдыхал эту жизнь вместе с запахом свежей травы и окрыленно расправлял руки, перепрыгивая через сложенное препятствие из бревен, обозначавшее вражескую крепость.

– Чарльз! – Рейвен со смехом подпрыгнула и захлопала в ладоши, а юноша тяжело дышал и чувствовал, как радостно билось его сердце, а разгоряченному телу становилось слишком жарко в теплой одежде.

– Что? Уже устала? Я могу показать еще пару танцев, они более активные.

– Господин! – от голоса охранника все веселье будто сдуло ветром, и он обеспокоенно посмотрел на стражников.

– В чем дело?

– Вас хотят видеть.

– Рейвен, подожди здесь. А хотя, знаешь, тебе лучше идти. Эй! Отведите девушку в ее покои.

– Но мы не можем Вас оставить.

– Ну, так не все. Вас там трое же? Пусть двое останутся, – распорядился Ксавьер и поправил отросшие пряди волос. – Ступай, – посоветовал он Рейвен, и та, обеспокоенно кивнув, вышла за дверь, пока Чарльз собирался с мыслями. – Пропустите.

Он ждал Эмму или Страйкера. Не так уж много людей искали с ним встречи, вполне можно было угадать и без дара предвидения. Хотя сейчас он был бы больше всего рад встрече с Хэнком. Но, к его огорчению и неприятному удивлению, это не был ни один из его странных знакомых. Больная кожа и тонкие губы, взгляд, явно подходящий не служителю церкви, а скорее палачу, обожающему свою работу.

– Маркус. Что привело Вас ко мне? – сразу спросил Чарльз, не давая тому заговорить первым, и рука невольно дернулась, но Чарльз не позволил себе при нем коснуться кулона на шее.

– Я всегда ищу встречи с такими, как ты, – отозвался инквизитор и хотел было подойти ближе, но охрана тут же встала между ними, не позволяя приблизиться. – Что за грубость?

– Предосторожность. И я не намерен ее лишаться, – спокойно ответил Чарльз. И только когда Маркус кивнул, оставаясь на месте, стражники слегка расступились, позволяя им говорить, но давая понять: стоит лишь сделать одно неверное движение, и они готовы окропить замерзающую землю кровью. – Так чем обязан?

– Хотел взглянуть, не утратил ли наш демон сил, оставшись без короля.

– Как видите, нет. И не позорьтесь, поддаваясь предрассудкам. Я не инкуб, ворующий силы людей. Равно как и не демон из ваших страшных сказок.

– Сказок? – Маркус растянул рот в беззубой улыбке. – Отчего же сказки? Ты видишь будущее. Все королевство в ужасе перед этим даром. Но как много ты можешь, кроме этого?

– И что же, по-Вашему, я умею? – Чарльз скрестил руки на груди, уже и не веря, что всего минуту назад чувствовал себя почти счастливым. Словно птица в небесах, которую внезапно пронзила…

Свист, разрезающий воздух.

Чарльз не понял, что заставило его пригнуться, а пульс участиться, но тут же отскочил назад к стене, услышал шум снаружи, и сердце его заледенело. Время застыло, словно замерев в отражении зеркала. Он видел, как медленно падал один из его стражников, как дрожали сразу три стрелы, пронзившие его голову и грудь, второй успел выскочить вперед и занести меч над инквизитором. Он крикнул Чарльзу что-то, но юноша не разобрал слов, не мог сдвинуться с места, хотел предупредить, но было поздно! Еще несколько стрел впились в спину второго охранника, и, только когда его труп начал падать, Чарльз словно ожил, но в то же время не чувствовал своего тела, оно двигалось само. Вперед, петляя, скрываясь от атаки, он проскользнул по земле, хватая меч мертвого стражника, и метнулся к двери, не обращая внимания на то, что Маркус не спешил броситься в погоню и что-то ему говорил. И Чарльз понял, почему он так спокоен. Едва распахнул дверь.

Стража монастыря в серых боевых одеждах бросилась в малый сад, но Чарльз тут же отскочил, отступая к редким голым деревьям. Блеск меча, он отбил удар почти инстинктивно и словно увидел разгоряченного Эрика, но, в сравнении с той атакой, эта была простой и легкой. Вот только сам Чарльз плохо знал, как правильно атаковать, и его мысли стали пылать в панике, когда он почувствовал, что уперся в каменную стену.

– Тише, не убивать! – распорядился Маркус из-за спин стражи, а Чарльз вскинул голову, ища выход, обеими руками впился в меч, успел заметить пару лучников на стенах, которые, видимо, до этого скрывались и только теперь встали в полный рост. – Он нужен мне живым.

Этот голос, он эхом звучал у него в голове, когда монахи бросились на него. Он не знал, что делать, но страх горел в сердце, и он забыл самого себя. Лезвие вошло в тело монаха тяжело, прорывая себе путь через его плоть с боем, а Чарльз едва не рычал, всем телом навалившись на рукоять меча, заваливая хрипящего противника, который явно не ожидал подобного. На мгновение, всего на секунду, он увидел образовавшуюся брешь среди нападавших и путь к приоткрытой двери в коридоры замка, и будто кто-то со всей силы толкнул его в спину. Чарльз отпустил рукоять меча, чувствуя вязкую кровь на своих пальцах, и, едва не падая, кинулся к выходу. Земля скользила под ногами, и ветер свистел в ушах, а дверь была все ближе. Звуки исчезли, осталось только ощущение тяжелых ударов его сердца. Вдох и выдох, на самой грани его жизни. На последнем рывке у выхода он впился в дверь и уже выскочил в коридор, как голову разорвало от боли, тут же сменившейся темнотой.