Текст книги "Песнь о Гамаюне (СИ)"

Автор книги: AnnyKa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

– Эй! Я читал ее!

– Да неужели? Ты что, читаешь на восточном наречии Ксифов? – он отложил летописи мореплавателей, одну из немногих книг, которые сам Эрик с таким трудом смог привезти из родного дома. Почему именно ее? Из всех летописей и военных хроник выбрал простые записки мореплавателей, которые зачастую больше походили на сказки, чем на реальные события… Хотя именно из-за этого Эрику так нравилась эта книга в детстве. В те далекие времена, когда его родители еще были живы, и он с упоением читал о морских монстрах и гордился, что на гербе его родного дома самый могущественный из морских королей…

– Немного. Тетушка Мойра знала много языков и обучала меня, когда было время. Этот язык хоть и заморский, но похож на всеобщий… отдаленно, но я могу на нем читать. Но и только. Боюсь, я и слова верно произнести не смогу, там много непроизносимых сочетаний, и я вечно их путаю. Один раз говорил с торговцем из Ксорна, так он минут пятнадцать смеялся над моим говором, прежде чем продать мне устриц.

– А ты полон сюрпризов, – заметил Эрик, и говорил он не только о способности Чарльза к языкам. Только сейчас, когда Ксавьер вдруг начал говорить так легко и непринужденно, Леншерр понял, что, должно быть, этот юноша достаточно болтлив по жизни. Но лишь когда он может быть самим собой и не тревожиться. И он, и правда, казался расслабленным и ожившим после всех тех дней, что он пробыл в Черном замке. Не оттого ли, что он сам видел смерть Шоу в столь близком будущем? От одной мысли об этом и самому Эрику становилось легче, но перемены в Чарльзе все же были необычными. – Скажи мне, как точно ты видел то, что произойдет? – теперь интерес был не просто основан на любопытстве, Эрик смотрел на лежащего перед ним юношу, облаченного во все те же белые одежды, и понимал, что именно сейчас он узнает, насколько полезным может быть его ручной демон.

– Я рассказал тебе все, что видел, – немного насторожился Ксавьер и неохотно сел, встревожено нахмурился и даже не пошевелился, когда Эрик присел на корточки рядом с ним и посмотрел в его лицо, словно в отблеске синевы в его глазах он сам сможет прочесть свою судьбу.

– Мне нужно больше. Ты должен увидеть ход битвы.

– Ход?.. – Чарльз слегка отстранился и нервно вздохнул.

– Не можешь? – тут же спросил Леншерр и мысленно выругался. Он-то надеялся, что способности его Чарльза безграничны. Должно быть, это такая же сказка, как то, что гамаюнам нельзя врать, глядя в глаза, или то, что при полной луне их тело покрывается черными перьями, а руки обращаются в крылья.

– Я этого не говорил, – возмутился Ксавьер, но тут же нервно прикусил свою алую губу, и на мгновение все мысли в сознании Эрика словно замерли, и осталась лишь тишина и два ускоренных удара сердца, прежде чем он пришел в себя.

– Так сделай это. Мне нужно знать их число. Знать, кто их лидер, как будет идти ход боя. Где их лагерь. И главное… Когда прибудет Шоу.

– В ночь после битвы в шатре у реки, – тут же охотно ответил юноша, и было ясно, что, пожалуй, это то немногое, в чем он был уверен.

Эрик все еще хмурился, глядя на демона, сидящего в круге света от алого огня в камине. Он казался таким белым и чистым, почти нереальным неземным созданием и при этом так легко и буднично пророчил смерть короля. Уверенно. Это главное. И Эрик верил в его слова больше, чем в молитвы. Но даже их было мало.

– Мне нужно, чтобы ты узнал подробности.

– Но… – Чарльз нервно сглотнул, запустил пальцы в свои мягкие волосы, нервно облизнул нижнюю губу и ответил, стараясь не встречаться с Эриком взглядом. – Я не могу видеть все подробно. Это всегда вспышки или образы в тумане.

– Но ты можешь попробовать. Я хорошо знаю эти земли. Если ты сможешь дать мне ориентир, то я определю место, – Леншерр поднялся с пола и подошел к столу, устланному картами, взял несколько из них и начал раскладывать их на полу перед Чарльзом, придавливая углы свитков тяжелыми книгами, а затем вложил в руки Ксавьера заостренный уголек для чертежей. Быстрее, чем писать чернилами, пусть и линии будут резкие и грубые. – Ты сможешь попробовать сделать это для меня? – почти нежно спросил Эрик, решив, что хватит пугать юношу, и даже попытался ему улыбнуться, придвинулся ближе и коснулся его бледной щеки, ласково погладил ее, чувствуя, как едва уловимо стала теплее щека юноши от легкого касания.

– Я попробую, – согласился он и медленно выдохнул, закрыл глаза, словно впадая в какой-то транс, а затем резко распахнул их, и потусторонняя синева затопила островки зрачков, полностью поглотила белки его глаз, и казалось, что изнутри он весь затоплен этим магическим свечением. Завораживающее и пугающее зрелище.

Эрик смотрел на него и оставался неподвижным, затаил дыхание в ожидании настоящего пророчества.

Делать это под чьим-то столь пристальным взглядом было сложно, так и хотелось оттолкнуть Эрика и заставить его смотреть в другую сторону, но Чарльз так и не сделал этого. Лишь позволил серому туману поглотить все вокруг и сосредоточился, чтобы разглядеть образы.

Звон мечей и приглушенный рев сражения. Он поднялся на ноги и заозирался по сторонам, пытаясь разобрать, что происходит, но лишь заметил, как начал оседать туман, а его пепельный оттенок сменился на болезненно-желтый. Над головой показалось очертание пасмурного неба, и вокруг раскинулись холмистые поля.

– Что ты видишь? – голос Эрика звучал не громче шума ветра и растворялся в пространстве. Чарльз дернул плечом и обернулся.

– Пока… я не могу разобрать… – искренне ответил юноша, а затем ощутил, как сильная рука крепко сжала его запястье, и все тело словно пробило острой холодной болью и на мгновение стало трудно дышать, но не успел Чарльз даже вскрикнуть, как с ужасом понял, что туман рассеялся полностью, а он стоит посреди сражения, вот только люди словно застыли в пространстве, и, только приглядевшись, Чарльз понял, что они просто движутся слишком медленно. Настолько, что застывали прямо в воздухе, и он мог спокойно проходить между ними, и никто не обращал на него внимания. Потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что на самом деле его там и нет.

– Их чуть больше сотни, – навскидку подсчитал Чарльз, заглядывая через плечо одного вояки, запрокинувшего меч над головой, и попытался разглядеть всех воинов, заполнявших поле. Воины. Он так называл их лишь за неимением другого слова. Они вооружены, и лица их расписаны черным углем, косыми линиями, знаменосцы несут флаги из драной ветхой ткани. Ни доспехов, ни лошадей. Даже оружие выглядит старым и совсем не надежным. Но блеск в глазах и немые боевые крики, повисшие в воздухе, говорили о том, что они сражаются за то, во что верят. И это их последний шанс. А значит, даже при таком снаряжении каждый из этих людей опаснее любого воина лишь оттого, что для них уже нет пути назад и завтрашнего дня.

Он осторожно обернулся и невольно вздрогнул, увидев армию Шоу. Они казались черным полчищем бессмертных духов из детских страшилок. Клинки отливали серебром в тусклом свете, и они выныривали из желтого тумана, а над самим Чарльзом завис в бесконечном прыжке Эрик. Чарльз ощутил слабость в коленях и невольно понял, что все его естество хочет бежать, спасаться от несуществующей опасности. Просто потому, что этот взгляд пробирал до костей, а занесенный меч непременно настигнет свою цель. Он смотрел в лицо Эрика и не мог отвести взгляда, словно любуясь хищником, прежде чем оказаться в его окровавленной пасти…

– Что еще?

Голос реального Леншерра заставил Чарльза прийти в себя, и на мгновение он потерял концентрацию, и все вокруг пришло в движение и бросилось с невероятной скоростью, словно все сражение теперь было неудержимым ураганом, и каждое движение мерцало перед глазами подобно яростным порывам ветра. Чарльз с трудом устоял на ногах и не смог сдержать взволнованного вздоха, когда видение Эрика прошло сквозь него и обрушило тяжелый меч на голову одного из противников, разбив ее надвое. Юноша завороженно смотрел на то, как растекается кровь по земле, как бьются люди вокруг него, падая с предсмертными воплями наземь или прорываясь дальше в стан противника, прорубая себе путь вперед.

– Идет сражение. Здесь… все так быстро.

– Что ты видишь?

– Дерево. Тут на холме стоит сухое дерево с разветвленной кроной. А на западе есть церковь. Река совсем не далеко, ее можно увидеть с этого места. Они сражаются без плана. Просто бьются. Твои люди оттесняют их…

Толпы людей продолжали крутиться в своем диком танце смерти. Серое сталкивалось с черным, мечи звенели и пели в унисон с криками умирающих и звериным рычанием сражающихся. Но Чарльз похолодел от страха, чувствовал, что все его тело словно погружалось в холодные невидимые воды и дышать становилось все сложнее. Он стоял посреди сражения, которому лишь суждено было свершиться, и чувствовал на себе взгляд пустых черных глаз.

Он стоял на холме слишком далеко, чтобы его можно было рассмотреть, но Чарльз сразу же его узнал.

Черная ломаная фигура. Словно покрытая вязкой смолой, склеивающей угольные перья древнего духа. Она двигалась угловато, но при этом плавно, словно прорываясь сквозь пространство, но с трудом владея собственным телом. И двигалась она прямо к Чарльзу, не сводя с него взгляда своих залитых самой смертью глаз.

– Нет! Прочь! Уйди! – Чарльз тяжело дышал и вырывался, бился в сильной хватке Эрика, не понимая, что происходит. Воздух жаркими волнами наполнял его легкие, а сердце билось слишком быстро и никак не желало униматься. – Уйди. Нет, нет, нет, ты не существуешь. Тебе не место в этом мире, – шептал Ксавьер, пока Эрик все крепче сжимал его в руках, словно желая сломать пополам.

– Успокойся! Прекрати вырываться, а то снова поранишься!

– Что? – отстраненно и испуганно спросил Чарльз. И только сейчас понял, что по его виску стекает кровь, а тело мелко дрожит.

– Ты рухнул на пол и бился так, словно… – Эрик осекся. На языке так и вертелось «словно в тебя демон вселился», но если верить инквизиции и Церкви, то Чарльз сам и был демоном. А как объяснить иначе то, что посреди видения его гамаюн рухнул и забился на полу, разбив голову о каменный пол, Эрик не знал.

И осознание случившегося пугало Чарльза не меньше, чем Эрика. Юноша нервно облизнул губы, а будущий король не спешил выпускать его из крепких объятий, прижимал к себе своего голубоглазого демона, боясь, что он вновь сам себе навредит.

Чарльз не вырывался. Старался дышать спокойно и закрыл глаза. Он вслушивался в неровное биение сердца Эрика и старался сосредоточиться только на нем, не обращать внимания на ощущение окружающей его темноты. Только комната и Эрик. Только они. Здесь больше никого нет.

Никто из них не знал, как долго они вот так просидели на месте, но пламя в камине уже начало догорать, когда Эрик осторожно коснулся головы Чарльза, чтобы вытереть кровь. Юноша не вздрогнул и не отстранился, но почему-то хотел потянуться к своему кулону, на месте которого теперь висел пустой бездушный крест – символ чужой ему веры. И, чтобы как-то успокоиться, коснулся металлического кулона с изображением морского дракона. И пусть металл не приносил того успокоения, как медь его бывшего кулона, но все же как-то утешало. Так же, как и осторожные прикосновения Эрика и его дыхание.

– Ты в порядке?

– Уже да, – соврал Чарльз и даже нашел в себе силы выдавить улыбку.

– Ты сможешь сделать это еще раз?

Юноша вздрогнул и вновь ощутил, как в теле разливаются ледяные потоки страха. Но что он мог сказать? Что устал и больше не может? Это не так. Он лишь боялся, что тот темный дух, что жил в его видениях, настигнет его, стоит лишь еще раз окунуться в морок будущего.

– Я не уверен, что смогу…

– Прошу. Мне нужно это знать. Сделай это для меня.

Ксавьер не был уверен в том, что это просьба, а не мягкий приказ, и, как бы он ни боялся собственных видений, робко и неуверенно кивнул.

Вот только больше не позволял Эрику касаться себя, не желая, чтобы его присутствие усиливало видение. Не заходил в туман и не позволял ему рассеиваться. Словно стоял на пороге будущего, но все еще оставался в настоящем, чтобы чуть что сбежать в реальность и не тревожить мир духов. И Дварокс одной лишь известно, сколько времени он провел в этом состоянии, снова и снова проговаривая те мелочи, что появлялись из тумана.

***

– Ты боишься? – тихо спросил Эрик, глядя на Чарльза. За окном светало, и Ксавьер уже не мог продолжать, но это было и не нужно. Он сделал все, что мог, тело его ослабло, а голова болела от нагрузки.

Юноша все так же сидел на полу в дрожащем круге света от единственной горящей свечи и смотрел на свои перебинтованные руки. Леншерр медленно придвинулся ближе к своему личному демону и оракулу, тому, кого так страшилась церковь и искала инквизиция, и кто на самом деле оказался таким… Невинным.

– Боюсь, – шуршащим голосом ответил Чарльз. – Наверное. Я всегда бежал и знал, что позади сражения, но прежде сам не рвался в самую их гущу.

– Тебе не нужно сражаться.

– Ты оставишь меня здесь? – устало спросил Ксавьер, глядя на будущего короля, освещенного первыми лучами солнца.

– Нет. Я обещал, что не оставлю тебя. Но и сражаться тебе не придется. Я обеспечу тебе охрану и безопасность. А после всего, что ты мне сказал, выиграть битву не составит труда, – попытался подбодрить его Эрик и бросил взгляд на карты, валяющиеся на полу. Все они были исчерчены тонкими угольно-черными линиями и местами красовались размазанные отметки, которые сделал Чарльз, сумбурно пытаясь объяснить, что именно он видел и где, пока Эрик объяснял ему расположение местности на картах. И теперь после этого безумного вечера Ксавьер казался совершенно опустошенным, но на удивление спокойным.

– Я редко вижу будущее так отчетливо, как мне удалось это сегодня, – тихо признался он, все еще разглядывая свои руки.

– Может, ты становишься сильнее? – предположил Эрик и опустился на пол рядом с Чарльзом, разглядывая густые тени, дрожащие на лице юноши, и сияющие синие глаза, в которых сейчас читалась усталость.

– А может, тьмы в будущем так много, что она разбухает и проникает в мое сознание все отчетливее, – пожал плечами Ксавьер, с ужасом вспоминая темного духа из своих видений. – Иначе почему я никогда не вижу ничего хорошего?.. – голос Чарльза дрогнул, и он нервно вздохнул, словно пытаясь унять боль, сдавливающую горло, и вновь избегал смотреть на Эрика, хоть Леншерр и почувствовал, что эта мысль уже давно тревожит его голубоглазого демона.

– То, что ты не видишь хорошее, – медленно начал Эрик и потянулся к рукам Чарльза, осторожно начал развязывать повязку с его поврежденных рук, – не значит, что этого не произойдет, – пообещал он, и ткань серой змеей заструилась, медленно падая на пол, освобождая почти зажившие руки Чарльза. Кожа все еще была нежно-розового цвета, и следы от веревок оставались, но боли не причиняли, но Леншерр все равно лично решил осмотреть Чарльза. Он бережно, почти ласково принялся поглаживать тыльную сторону его ладоней, и от этих невесомых прикосновений Чарльз ощутил приятное покалывание, которое словно вереницей искр разгорались под его кожей.

– Я в порядке, – смущенно отдернул руку Ксавьер и вновь отвел взгляд, чувствуя, как предательски быстро забилось сердце от таких простых прикосновений.

– Я хочу убедиться, – с тенью улыбки произнес Эрик, придвигаясь ближе, он взял ладонь Чарльза и потянул к себе, рассматривая нежные белые руки Чарльза. Тонкие аккуратные пальцы. Слишком аккуратные и нежные для мужчины… Поддавшись внезапному порыву, Эрик склонился, коснувшись недавних ран губами, и его рыжая борода приятно защекотала кожу. Юноша удивленно посмотрел на него и невольно улыбнулся, надеясь, что Эрик этого не заметит. А тот как ни в чем не бывало еще раз проверил неглубокую рану на голове Чарльза, слегка нахмурился, но в целом остался спокоен. Он поправил растрепавшуюся прядь волос своего демона, и в этот момент раздался стук в дверь.

– Ваше Высочество, мы готовы выдвигаться, – послышался приглушенный голос Азазеля из-за прочной двери.

– Надень плащ. Отдохнешь в карете, – распорядился Леншерр, поднимаясь с места, и направился к двери.

А Чарльз еще какое-то время сидел на месте, ища в себе силы подняться с пола и до сих пор не веря, что он смог пережить эту ночь.

========== Глава 5: Клинок с драконьим оскалом ==========

– Сколько продлится эта битва?

Небо, словно обернувшись холодным свинцом, не пропускало солнечного света, и Эрик уже слышал тихий шепот самых богобоязненных из воинов, которые присоединились к его людям в этом бою. Они смотрели на небо, стоя по колено в мертвенно-золотистом тумане, и говорили, что земли их прокляты и нет им больше Божьей милости. За бессчетные годы сражений. За сотни костров, горящих по всей стране и в ее новых владениях. За каждого невинного голубоглазого ребенка, заклейменного демоном, чьи кости даже не были похоронены после очищающего пламени. За каждую войну, начатую Змеиным королем, пусть даже он побеждал в каждой из них. И церковной инквизиции, стоящей подле короля, уже не было достаточно, чтобы люди продолжали верить, что власть его дарована свыше, когда все, к чему он прикасался, превращалось в выжженные пустоши, обагренные кровью, и даже небо больше не пускало света и не даровало спасительной влаги.

– Я не вижу будущее так. Не могу сказать, как много пройдет дней.

Земля холодная. Эрик уже не раз падал на нее, находясь на грани черной пустоты, растекающейся в его сознании. Влажная от росы трава. Шум, доносившийся словно из прошлой жизни, а может, из каждого сражения, прожитого им до этого момента. Он один среди этой толпы. Среди сотен людей, закованных в сталь, облаченных в кольчуги, и дикарей, которые не знали, за что сражаются, но не желали сдаваться, зная, что они давно проиграли и земли, и жизни, и души в этой войне.

Меч отбросило в сторону, и Эрик потянулся к нему, но не успел коснуться перемазанной в грязи и крови рукояти. Спину разорвало от боли, и вчерашние раны снова начали кровоточить. Сквозь шум сражения – далекий и нереальный – он увидел черную тень напавшего. Он двигался медленно, словно зависая в воздухе в своем прыжке, занеся секиру для удара. Эрик успел хорошо разглядеть ее смертоносное острие. Достаточно, чтобы на мгновение ощутить холодное дыхание ухмыляющейся смерти у себя на шее, но снова ускользнуть из ее нежных рук. Он резко перекатился в сторону, и лезвие обрушилось на землю, взметая в воздух холодную, напитанную кровью почву. И, пока противник только начинал поднимать оружие, пальцы Эрика уже впились в первый попавшийся валун. Он поднялся и что есть силы ударил первобытным оружием по виску противника, и вновь мир словно замедлился. Его все еще живое тело плавно упало на землю. Леншерр успел подойти ближе и сорвать перекосившийся легкий шлем полностью, и на этот раз неровные края камня разбили незащищенную голову, проломили череп и врезались во все еще теплый мозг. Но одного удара было мало. Эрик отошел от противника, лишь когда увидел нового, и на этот раз он успел схватить свой меч.

– Но ты же видишь небо. Солнце. Попробуй определить, как долго это будет продолжаться.

– Небо пасмурное. Оно всегда одинаковое. Но я видел победу войск с твоим знаменем.

– Я привык к этому. И мне не так важно, как долго мне придется сражаться.

– Тогда что тебя тревожит?

– Ты. Себя ты никогда не видишь. Как мне знать, что ты в безопасности?

– А стражи у шатра недостаточно? – Чарльз мягко улыбнулся, глядя на дрожащее пламя свечи, и задумчиво провел по нему рукой, быстро касаясь лишь самого кончика огненного хвоста, всего на мгновение ощутив жар, но не почувствовав боли.

– Уже пятый день. Мы загнали их, но в лесах…

– Все еще много беглых рабов, дезертиров и просто жителей, обезумевших от голода и страха, – Чарльз кивнул, словно подтверждая свои же слова. – Я видел их лагерь и сказал, что вокруг него.

– Но мы все еще не нашли то место. В лесу много деревьев.

– А покосившийся дуб с расщелиной внутри не так уж и часто можно встретить. Это самое запоминающиеся место из тех, что я видел.

– Жаль, ты координаты не можешь назвать.

– Не могу. Мой дар так не работает.

– Прости, не хотел тебя задеть.

– Не думаю, что бои затянутся. Когда я видел… Шоу, река не была покрыта инеем. Думаю, осталось не больше пары дней, – Чарльз извиняющееся посмотрел на Эрика, и тот лишь кивнул, продолжая менять свои повязки.

– Не легче ли было попросить лекаря это сделать? – юноша слегка усмехнулся и на мгновение покачнулся, словно собираясь сделать шаг к своему «господину», но остановился, едва решившись на это.

– Я могу справиться сам, кроме того, я не пускаю никого сюда.

– Из-за меня.

– Пока я не стану королем, так и будет, – серьезно ответил Эрик, но Чарльз уловил в его голосе едва заметный оттенок сомнения, словно он относился не только к этой фразе, но ко всей затее в целом.

– Ты справишься. И станешь королем. Я видел это, – попытался подбодрить его Чарльз, сам он не отходил от тяжелого дубового стола, слегка облокотившись о него, и только сейчас Эрик заметил, что там лежало.

– Что ты сделал с кулоном, который я дал тебе? – он кивнул на стол и нахмурился. На столе лежал нож и еще какие-то столярные инструменты.

– Это… – Чарльз запнулся и поежился от строгого взгляда будущего короля. Пусть даже все то время, что он знал Эрика, он не причинил Чарльзу и тени вреда, Ксавьер все еще не был уверен, что это означало, что так будет всегда. Нужен лишь повод… Достаточный повод. – Пусть даже меня пока никто не видит, – начал юноша и взял со стола тонкую полосу черной кожи, поднял ее за аккуратную застежку и поднес в круг дрожащего света свечи, чтобы Эрик смог рассмотреть, что серебряный символ с морским драконом очень аккуратно вставлен по самому центру ремешка на манер драгоценного камня в ожерельях у дворянок. И теперь Чарльз сошел с места, пусть перед этим ему потребовалось сделать глубокий вздох и собраться с духом. Он сел на кровать рядом с Эриком, игнорируя его хмурый взгляд. А может, у него просто лицо такое, и он всегда кажется хмурым? – Раньше он был на длинном шнурке и твой символ был не заметен или вовсе был скрыт под одеждой, – он уже хотел было сам повязать самодельное украшение на шею, но Леншерр уже отложил бинты, придвинулся почти вплотную к Чарльзу и сам взял ремешок из его рук, бережно закрепил его на шее Ксавьера и поправил, чтобы его символ красовался по центру хрупкого горла юноши. Свет огня скользил по серебру глубокими отблесками, и на мгновение могло показаться, что оскалившийся дракон на гербе ожил и готовится извергнуть пламя из своей пасти. – Так каждый сможет понять, что я принадлежу тебе, – негромко пояснил Чарльз, и сам для верности проверил застежку самодельного украшения, поправил самодельный ошейник, чтобы он не слишком сильно прилегал к шее.

– Пока что тебя никто не должен видеть.

– Я знаю, – спокойно ответил Чарльз и грустно усмехнулся. А затем его лицо стало серьезным, а взгляд на мгновение напугал Эрика, но в то же время внушил и странное доверие. Должно быть, что-то подобное испытывали люди на исповеди или при встрече со священником, но прежде сам Эрик не ощущал ничего похожего. Ему вновь захотелось спросить совета у Чарльза. Еще раз убедиться, что он на верном пути и его планам суждено сбыться, потому что сам он не был в этом уверен, и с каждым днем, приближаясь к той картине из видения Чарльза, где Эрик должен был осуществить все, о чем так долго мечтал и к чему так долго готовился, он, неожиданно для самого себя, вновь чувствовал себя тем голодным истощенным мальчиком в подвалах замка Шоу, скованным цепями и со сломленной волей, готовый подчиняться слову ненавистного короля и отчима.

Тело задеревенело, а в воздухе почудился запах сырости и плесени. Воспоминания, словно тягучее болото, начали затягивать его и не отпускали, тянули на самое дно…

Теплые руки обхватили его лицо, и Эрик невольно вздрогнул, почти готов был занести руку, чтобы ударить Чарльза, даже не отдавая себе отчета в своих действиях, но так и замер, глядя в эти решительные синие глаза.

– Всего несколько дней. Ты сделаешь это. Ты будешь свободен. Этот мир покорится твоей воле. Я не надеюсь на это. Я знаю, – такой тихий и спокойный голос. Полный решимости, которую Эрик вот-вот готов был утратить.

Сердце забилось тяжелее и быстрее, а в душе, словно в туманном мраке, пророс светлый росток трепетного света, который вился виноградными плетями, разрастался, заполняя все внутри, переполняя Эрика до самых краев. И это чувство было таким новым и пугающим, что в первую секунду Леншерр хотел вырвать его из своей души и сердца, вытянуть из вен, словно паразита, но вместо этого тяжело вздохнул, не понимая, что с ним происходит, но ощущая, как тяжелый груз, омрачающий его мысли, начал разваливаться на мелкие куски, крошиться и рассыпаться в пыль. От этой накатившей легкости хотелось вскочить и сделать хоть что-то. Прямо сейчас…

Эрик схватил ладонь Чарльза обеими руками и прижался к ней губами, так и замерев, ощущая тепло его кожи и легкий запах трав. Прикрыл глаза, надеясь, что это странное наваждение отпустит его, но оно не отпускало, а лишь усиливалось, захватывая все больше тьмы в его душе, рассеивая ее. А Эрик и не знал, как жить без этого груза на своем сердце. Не знал, как благодарить Ксавьера. Не знал…

Легкое касание к волосам. Непривычное и нежное. Чарльз придвинулся ближе и пока еще осторожно, словно на пробу, поглаживал Эрика по волосам, ожидая, что тот отпрянет или оттолкнет его. Но Эрик все так же оставался неподвижен, разве что чуть выпрямился, больше не целуя руку Чарльза, но все так же не выпуская ее из своих рук.

– Прости, – тихо произнес он, когда молчание затянулось, а от прикосновений Чарльза стало слишком хорошо, пусть даже они были невинными и успокаивающими.

– Тебе не за что извиняться, – юноша тепло улыбнулся, а Эрик слегка отстранился от него и, чтобы как-то отвлечься, вернулся к бинтам, и, пусть его раны не были опасными или глубокими, они все равно были поводом не смотреть сейчас на Чарльза и не искать новой причины прикоснуться к нему. Но все же Эрик краем глаза видел кулон на шее Ксавьера и чувствовал глубокое удовлетворение от вида своего знамени на шее Чарльза. Он уже его. Он принадлежит ему. Пусть не в полном смысле этих слов, но он здесь. Он рядом по своей воле. И, наверное, сам еще не понимает, какой огромной властью он обладает над Леншерром. Ведь сам он это понял только здесь, на поле боя за эти несколько дней.

В пылу сражения он был собой. Таким же, как и всю жизнь. Среди смерти и звона стали. В крови, пропитанный грязью, с мышцами, ноющими от боли, и истекающими кровью ранами. Он знал, за что бился. И в каком-то роде любил эти сражения. Он знал в них все. Это его стихия. Так же, как ринг родное место для боевого пса, бросающегося на врагов с пеной у рта и не знающего покоя в уютной конуре.

Вот только прежде ее и не было. Так же, как не было настоящей уверенности в своей победе над Шоу. Мысли о ней заменяли Эрику веру и религию. Они овладевали его сознанием и заставляли дышать. Сражаться, видя лицо Шоу в каждом из врагов. Но рядом с ним Леншерр все еще не был уверен… Пока в его жизни не появился Чарльз.

И после этих сражений, возвращаясь в шатер, он находил там своего личного голубоглазого демона за книгами и чашкой чая. Он умудрился привнести какой-то мистический уют в полевой шатер. Сделать его местом, которое не стыдно было бы назвать домом.

А теперь Чарльз делал для него даже большее. Одни его слова и прикосновения, и он словно смог изгнать всех демонов прошлого из разума Эрика. Очистить его надежду от сомнений и вернуть решимость.

Он сделает это. Обагрит руки в крови Шоу. Уже не только для себя и своего Инвернеса. Но и для Чарльза. Чтобы увидеть, как он идет подле него по коридорам замка, как не страшится чужих взглядов. Он хотел отблагодарить Ксавьера за все, что тот сделал для него за такой малый период времени, и меньшее, что он мог сделать, – подарить ему лучшую из жизней, которую он только способен был для него завоевать.

– Я все же помогу, – тихий голос Чарльза вернул Эрика в реальность.

– Нет, я сам.

– Лекарь бы сделал лучше. Но раз ты сам к нему не идешь, а ко мне никого пускать не намерен, дай мне помочь. Бинты на спине перекрутились, – Чарльз решительно забрал бинты из рук Эрика, и тот, поражаясь сам себе, покорно остался сидеть на месте, позволив Чарльзу обработать свои раны.

– Ты делал это для меня, когда у меня были поранены руки. Считай, что я возвращаю долг, – тихо пояснил Ксавьер.

Он не спешил. И пальцы его так осторожно касались спины и плеч Эрика, что Леншерр мог почувствовать, как загоралась его кожа от каждого прикосновения. Но все же лишь смотрел на бледного демона, любуясь им и борясь с желанием прикоснуться. Это спугнет его. Словно робкое видение. Прекрасный сон на грани пробуждения.

***

Каждый день Эрик уходил до восхода солнца и оставлял у своего шатра так много охраны, как только мог. Он поднимался почти бесшумно, двигался тихо, подобно лесному хищнику, но Чарльз все равно слышал его, но все же, в основном, его будил шум лагеря за непрочными стенами их временного укрытия. Вот только он старался не подавать виду, слыша неровный строй шагов, взволнованные голоса и звяканье металла. Он знал, каким будет сражение, пусть видел лишь его тени, и каждый раз боялся, что его видения не сбудутся. Пусть раньше подобного не бывало, и он должен был быть уверен в себе, но эта уверенность куда-то испарилась. И Чарльз знал причину. С самого первого дня, когда он только оказался в Черном замке, его видения стали… иными. Прежде он видел лишь то, что реально. Людей, сражения, костры и непогоду. Но после замка древних Королей его не покидали видения стен, сочащихся черным туманом, и черноглазого духа, живущего в столице. А хуже всего было то видение с Эриком… Чарльз верил и надеялся, что все это лишь побочное действие отвара и все скоро пройдет, но до сих пор боялся погружаться в видения. А пока он видел лишь образы, не было духов и черноты, не было того потустороннего ужаса, который охватывал его сознание. Лишь страх, что все это еще может вернуться.

Ксавьер лежал на своем теплом и мягком лежаке недалеко от кровати Леншерра. Хотя будущий король и настаивал на том, чтобы они делили одну кровать, Чарльз не мог довериться ему настолько, пусть и чувствовал себя в безопасности, только когда Эрик был рядом. И каждый раз он ощущал на себе долгий взгляд будущего короля, прежде чем тот выходил к своим воинам. Чарльзу казалось, что в этом взгляде роились сотни мыслей, десятки слов и множество действий, которые Эрик хотел сделать, но не позволял себе, замирал на месте и просто смотрел на Чарльза. И Ксавьер втайне радовался, что все это оставалось лишь во взгляде.