Текст книги "Песнь о Гамаюне (СИ)"
Автор книги: AnnyKa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)
– Это невозможно… Ваше Высочество, – ответил рослый воин в начищенных доспехах со змеем на груди.
– Это приказ. И я не намерен повторять.
– Боюсь, мой дорогой Эрик, юноша не в состоянии выполнить его при всем желании.
Леншерр едва не закатил глаза от этого голоса. Вот кого он меньше всего хотел видеть не только на поле боя, но и в лагере, так это Страйкера.
– Если король проводит свое время в молитвах о скорой победе, то я рискну его прервать, – он повернулся к полноватому священнику, с презрением глядя ему в глаза.
– И что Шоу в тебе находит? Никогда не понимал, зачем он держит рядом того, чья душа давно принадлежит Дьяволу. Тебе, сын мой, никакие молитвы уже не помогут, так не оскверняй короля.
– Я готов рискнуть.
– Тогда тебе лучше седлать коня, потому что путь до столицы не самый близкий.
– Он вернулся? – настороженно спросил Эрик и тут же добавил: – После всех этих лет он не желает присутствовать на взятии последнего рубежа? Он был с нами каждый раз, когда мы брали крепость за крепостью, каждый из шести замков, а теперь просто вернулся в столицу?
– Что я могу сказать? Такова была его воля, и я не стал его останавливать. Зато тебе, сын мой, выпала великая честь представлять его в этом бою, – Страйкер плавно подошел к Эрику, без тени страха глядя на самого опасного воина королевства. О, Леншерр знал, если Страйкер и молился о чем-то во время сражений, так это о том, чтобы кому-то из вражеских воинов повезло снести мечом голову названого наследника престола. Но пока его мольбы оставались неуслышанными, и Эрик всегда возвращался, в какую бы заварушку ни попадал. И пасть в последнем бою он точно не собирался.
– Я благословляю тебя на этот бой. Со словом моим ступай на эту тропу и очисть мир наш от неугодных дикарей, оскверняющих земли наши, – Страйкер сказал это с непроницаемым лицом, исполненным одухотворенности, но глаза его оставались насмешливыми.
Эрик невольно подумал, что старая церковная крыса все знал. Иначе было не объяснить, почему еще Шоу покинул поле боя, если только не Страйкер повлиял на его решение. А уж он это умел и управлял мыслями и действиями короля – с тех самых пор, как его безумие стало неуправляемым, и он бросился искать спасения в молитвах. Вот только Шоу все еще видел несуществующий огонь и мертвых людей, мог сорваться с места, сражаясь с невидимыми врагами, и находил свое успокоение только в битве.
Это было бы жалким зрелищем, если бы король даже в своем немолодом возрасте не был так силен и властен. А в комбинации с этими качествами его безумие становилось оружием.
Оружием, которым умело пользовался Страйкер, нашептывая Шоу, что его спасение – в уничтожении неверных из Ирия. И как только этот бес в рясе обосновался близ трона, по всему королевству все чаще и чаще начали гореть очищающие костры, где огонь слизывал с костей плоть неверных.
– А теперь, с твоего позволения, мне потребуется уединение для молитвы, – негромко сообщил Страйкер и направился к королевскому шатру.
Эрик тоже не стал задерживаться на месте и быстро зашагал к своим войскам, входившим в армию Шоу, проклиная всех и вся.
Это была главная часть плана – убить Виктора при восстании, а Шоу – в битве. Он бы мог взойти на престол без лишнего шума. Но теперь все изменилось.
Нужно было быстрее покончить с этой войной и вернуться домой.
***
Мойра крепко вцепилась костлявыми руками в предплечье Чарльза, почти волоча его за собой, пока юноша старался не оглохнуть от шума толпы, окружавшей его. Крики и плач, предупреждения и проклятья, стук копыт и скрип повозок, шаги сотен и сотен ног. Со всех сторон его постоянно толкали.
– Прошу вас, давайте сойдем с тракта, – взмолился Ксавьер, спотыкаясь на ухабистой дороге, должно быть, уже в тысячный раз, и крепче вцепился в свою трость, от которой сейчас не было никакого толку.
– Потерпи немного, – слева к нему подошла Магда и тоже подхватила Чарльза под руку; так они с Мойрой потащили его за собой. Мойра постоянно шипела на него и тихо бранилась, когда юноша инстинктивно упирался, пытаясь найти нужную опору под ногами, будучи не в состоянии в полной темноте идти так быстро, как хотели от него его тетушки.
– Просто иди за нами, не думай о дороге, – прошипела Мойра в самое его ухо.
– Они близко, верно? – тихо и обреченно спросил Чарльз.
Ему ответили не сразу; он знал, что его тети переглянулись. Но скрывать это от Чарльза не было смысла: у него был прекрасный слух, а вокруг только и шептали, что войска Шоу загнали их в угол, а люди ядовитого Змея не щадили ни детей, ни стариков.
– Сверните с дороги, – решительно сказал Ксавьер и начал упираться. Сзади в него кто-то врезался, и над головой послышалась отборная брань. К хриплому голосу, выкрикивавшему разные непристойности, вскоре присоединились и другие.
– Чего встал, придурок чертов!
– Скотина, иди вперед!
– Пошли прочь!
– Чарльз, а ну не упирайся, – зашептала Магда и снова попыталась потянуть его за собой.
– Да бросьте этого калеку, только мешает!
– Сойдем с дороги, – прорычал Чарльз, вывернулся из рук своих теток и, все время натыкаясь на людей, выскользнул из толпы.
– Чарльз!
– Стой, ты что творишь, неблагодарный!
Ксавьер сошел с дороги, добрался до редкого леса и уперся руками в шершавый ствол дерева, слыша шуршание листьев над головой и пронзительный крик ворона, смешивающийся с далеким громом.
– Ты что задумал?! Нам нужно вернуться к остальным, – взволнованно выпалила Магда и положила руку на плечо Чарльза, бережно сжав его.
– Ты хочешь в лесу помереть? С ними у нас больше шансов, там есть остатки войск королевства, они помогут…
– Я хочу знать… Если люди Змеиного короля рядом, я должен знать, чтобы предупредить их, – прошептал Чарльз и впился ногтями в ствол дерева. Глубоко вздохнул, чувствуя, как весь мир словно сжимается вокруг него и исчезает, оставляя его в пустоте вместе с ласковым ветром и раскатами грома.
Сердце забилось быстрее, и он уже не слышал своих тетушек. В его сознании тихим отдаленным шепотом гремело сражение, которому только суждено было произойти.
Чарльз чувствовал холод на своей коже, запах пыли пополам с кровью и дождевой водой. А затем из темноты начала появляться картина будущего. Она вспыхнула ослепительной дымкой голубого и синего туманов, начала свиваться в людей и дома, деревья и лошадей. И когда уже туманные образы стали приобретать реальные очертания, все вдруг оборвалось вместе с оглушительным шлепком и болью, обжегшей щеку.
– Ты с ума сошел! – испуганный, злобный шепот Мойры вернул Чарльза в реальность, он с трудом смог вздохнуть, а тетя снова ударила его, на этот раз по голове.
– Мойра, – строго прикрикнула на подругу Магда, не позволив ей снова бить бедного юношу.
– Он смерти хочет. Своей и нашей. Ты что, не видала? Да у него глаза через повязку светились, – понизив голос, зашипела Мойра и гневно ткнула Чарльза в бок. – Неразумный ребенок! Тут же полно людей.
– Они все… они все умрут.
– Что? Ты видел это? – с ужасом прошептала Магда и крепче вцепилась в плечо Чарльза.
– Мог бы, если бы вы меня не остановили. Дайте мне увидеть…
– Нет! – Мойра закрыла его рот ладонью и с ужасом посмотрела на Магду. Подумав с несколько секунд, та кивнула.
– Здесь недалеко есть деревня, помните, мы ее уже проходили. Можем остановиться там. Возможно, солдаты там не пройдут.
– Нет, – тут же возразила Мойра, – войска пройдут и там тоже, нам лучше дойти с людьми до ближайшего поселения и скрыться там, пока остальные пойдут дальше.
– Вернуться назад безопаснее.
– Да ладно? Туда, где уже реют флаги Змея? Да ты, видно, бредишь.
– Но я могу сказать точно! – возмутился Чарльз, вырываясь из рук своих тетушек. – Почему вы никогда не позволяете мне сделать это?
– Потому что мы не должны этого знать. И ты тоже. Мы говорили тебе и не раз: ты не должен пользоваться этим. Никогда, – на этот раз наставления повторяла Магда, но юноша знал, что Мойра согласно кивала, и обреченно вздохнул, соглашаясь с тетушками.
Но в душе он все же сожалел, что с ними больше не было тетушки Джин.
Она единственная не боялась его способностей. Единственная, кто верила в их силу и не желала, чтобы Чарльз всю жизнь прожил, прикидываясь слепым скитальцем. Прошло так много лет, но он и по сей день помнил ее тихий голос в темной комнате, освещенной мерцанием свечей, и сказания о безумных Семи Королях.
Чарльз с малых лет мечтал, что, как и они, он сможет стоять во главе бессметного воинства, ведя их к победе, точно зная путь к ней, предсказывая ход битв, а может, даже направляя его. И у него тоже был бы свой замок со скульптурами – его мраморными копиями – в стенах. Он восседал бы на серебряном троне в плаще из черных перьев, а короли других стран так же, как и шесть веков назад, приходили бы к нему на поклон, прося предсказаний и помощи.
Он мог бы не прятать взгляда за повязкой и видеть мир не сквозь плотную ткань, а собственными глазами.
Он мог бы быть таким же, как Короли в легендах.
Но вместо этого тетушки крепче завязывали ему глаза и подгоняли вперед, чтобы успеть присоединиться к колонне людей. И, торопливо шагая в толпе, Чарльз все отчетливее понимал, что все его мечты о замках и будущем троне – всего лишь глупые мысли ребенка, выросшего на сказках.
***
Эрик давно перестал чувствовать волнение перед битвой. Он, скорее, не знал, как следовало вести себя в мирной жизни, пусть и надеялся, что однажды сможет вкусить ее неспешный ритм. Но не позволял себе витать в фантазиях и даже не представлял, какой может быть та жизнь, которой сейчас у него не было. Куда важнее было его настоящее и скорое будущее, которое норовило рассыпаться в прах. Проклятый старый Змей.
Хмурое небо утробно зарычало, но не спешило пролиться дождем. Эрик поднял взгляд и холодно посмотрел на знамена – над войском реял символ ядовитого змея, хищно оскалив свою клыкастую пасть, и только на доспехах его людей можно было различить очертания морского дракона. Шоу отнял у него даже эту мелочь. Пусть в лагере он видел собственный флаг, но в бою все были пешками Шоу в его излюбленной войне. И пусть в предыдущих сражениях пестрели знамена всех земель Шоу, то в финальной битве старый лис, видимо, понял, что и сражения не будет, будет бойня. А значит, не нужны ни строй, ни стратегия, ни знамена. Всего лишь последний удар. И у Эрика жилы натягивались, словно тонкая струна, от такого подхода. В конце концов их король почти лишился разума, но прежде не позволял превращать войну в дикарский набег.
И если бы он мог, то не стал бы сегодня обнажать меч. Но вместо этого дернул поводья вороного коня, заставляя зверя встать на переднюю линию, и повел за собой войска.
***
Шум, гул, топот ног, отдаленные крики и разряженный воздух, наполненный волнением и пахнущий пылью. Чарльза постоянно это окружало, но сегодня весь мир казался пропитанным разрядами молний и холодным дыханием смерти, шагающей по пятам за людьми, пытающимися найти хоть один безопасный уголок в родной стране, которая уже билась в конвульсиях, отравленная ядом Шоу.
Вот только даже того призрака видения, которое удалось увидеть Чарльзу, было достаточно, чтобы знать – бежать им было некуда. Войска Шоу их нагонят, и пыльная земля напитается кровью. Куда бы они ни бежали и как бы ни прятались… Все уже было кончено. И все вокруг это чувствовали, даже не до конца понимая, и оттого воздух насытился страхом и нарастающим безумием толпы. Кто-то из оставшихся солдат кричал и пытался организовать народ, но тщетно.
– Куда ты прешь, урод!
– С дороги!
– Вы слышали?! Слышали?
– Хватит толпиться!
Скрип телеги, детский плач. Чарльза сильно пихнули в спину, и он едва не повалился на землю, но Мойра подхватила его, и он ощутил, как дрожали ее жилистые холодные руки.
– Мы уже в деревне, почти пришли.
– А куда мы идем?
– Помолчи, Чарльз, – Мойра потянула его в сторону.
– Сука, а ну с дороги!
– Ты на кого рявкнул, ублюдок?!
– Простите, она из-за меня, – торопливо вмешался Чарльз, пытаясь встать между Мойрой и незнакомцем.
– Мы уходим, – Магда подтолкнула Чарльза, снова пытаясь вывести его из толпы.
– Вот и верно! Еще калеку тащить, только продукты переводить.
– Еще раз рот разинешь, урод поганый, и я сама тебя калекой сделаю! – зарычала Мойра, но на этот раз Чарльз не стал встревать.
Он почувствовал это задолго до остальных. Земля под его ногами словно дышала, тихо вибрировала, а ветер выл совсем не одиноко, а сливаясь в воинственном кличе с…
Стук копыт.
– Горны! Они здесь! Здесь!
Крик пронзил все вокруг, и Чарльз ощутил, как море невидимых для него людей одновременно сорвалось в бег.
***
По холодной земле стелился призрачный желтоватый туман, он вился над землей и укрывал своим саваном горизонт, но Эрик знал, что ждет их впереди. Его конь взволнованно фыркнул и сбавил шаг как раз, когда впереди показались силуэты последней линии обороны Ирия. Остатки некогда бесчисленного войска – теперь же лишь загнанные в угол люди, не желающие сдаваться без боя. И Леншерр не собирался отказывать им в их последнем желании. Он остановил коня и спустился на землю, вставая перед своими людьми, на ходу достал меч из ножен, слыша, как зашуршала кровожадная сталь, освобождаясь из кожаного плена.
Воздух словно загустел, поглощая все звуки вокруг, оставляя только врага впереди и бесконечные просторы, скрытые белесым туманом. Эрику не нужно было ни произносить речей, ни воодушевлять своих людей. Все знали, зачем они здесь, и жаждали наконец-то, покончить со всем раз и навсегда. И поэтому, когда их командир первым ринулся в бой, сотни людей бросились за ним. Гул человеческих голосов звучал, словно откуда-то издалека, и только когда столкнулись первые мечи, звук раскрылся в полной мере, и сражение разразилось грохотом, способным затмить собой самый разгневанный рев грома.
***
Толпа неслась вперед, как обезумевшее стадо баранов, сбивая друг друга с ног и расталкивая в стороны. На мгновение Чарльзу показалось, что его подхватило мощное течение, и он вот-вот утонет в нем, упадет на землю и умрет под ногами последних свободных людей Ирия, но тетушки подхватили его и старались сбежать подальше от толпы, норовившей снести их, подобно высоким волнам Холодного моря Инвернеса.
– Быстрее! – Чарльз не выдержал и сорвал повязку с глаз, потянул своих тетушек, щурясь от блеклого солнца, которое не могло разогнать туман.
У него перехватило дух, когда он увидел живую массу людей, которые хаотично двигались и ревели, словно дикие звери, подталкивая друг друга и сбивая с ног. Они с трудом пробивались через человеческие тела, пытаясь вырваться из толпы, и, когда им удалось сойти на обочину дороги, ведущей в какой-то опустевший поселок, Чарльз увидел линию последней обороны его умирающей страны. В болезненно-желтом тумане виднелись темные силуэты сражающихся людей. До них было достаточно далеко, но Чарльз видел, как они приближались к ним все быстрее и быстрее. На мгновение ему показалось, что он слышит звон стали и крики воинов, и от этого все его органы словно передавило цепями.
Кто-то из толпы налетел на него и едва не повалил на землю, а Чарльз торопливо опустил взгляд, пряча глаза.
– Идиот! – зарычал на него мужчина, но тут же подскочила Мойра и впихнула Чарльзу его повязку.
– Надень немедленно!
– У нас нет времени, – Чарльз схватил ее под руку и потащил своих тетушек вслед за толпой, стараясь держаться чуть в отдалении, пока им не удалось добраться до опустевшего поселка, где все уже заполонила толпа. Люди не знали, пытаться ли спрятаться здесь или бежать дальше, но все ощущали, как цепные псы Шоу уже дышали им в спины, и от этого воздух пропах паникой и расцветающим безумием.
– Сюда! – Магда свернула на одну из узких улочек, уставленных деревянными и каменными домами, чтобы скрыться от толпы как раз тогда, когда военный горн разорвался, подобно грому, и стук лошадиных копыт вперемешку с гулом сотен и сотен озверевших от жажды крови воинов ворвались в город, настигая толпу.
– Бежим, уходим! – Магда схватила Чарльза, и они вместе с Мойрой бросились по улочкам. Краем глаза Чарльз видел, что не они одни решили спрятаться в уже полупустом городе, откуда бежали мирные жители.
Но Магда не пыталась, как другие люди, пробиться в дома, в надежде, что стены смогут их защитить. Она что есть сил впилась в руку Чарльза и бежала к широкому пшеничному полю, врезающемуся в стену почерневших голых деревьев. И Чарльз не сразу заметил, что среди золотых колосьев стояла ветхая церковь – одна из тех, что всюду строили люди Страйкера и Шоу, провозглашая свою веру на чужих землях. От одного ее вида Чарльзу стало тошно, но страх был сильнее.
– Туда, – решительно сказала Магда и потянула юношу к церкви, одного ее тона хватило, чтобы он с ужасом понял, что она хотела сделать. Он резко остановился и уперся, не позволяя Магде утянуть себя глубже в пшеничное поле.
– Чарльз…
– Нет! – Ксавьер хотел запротестовать, но тут он услышал крики.
Это было не сражение. Не война. Безоружные люди против цепных псов королевства Шоу. Юноша обернулся, и сердце его объял холод страха.
Казалось, они заполняли собой весь горизонт. Бессчетное черное воинство с флагами ядовитого змея. И сражение быстро приближалось, заглатывая истощенный город своей окровавленной пастью.
– Чарльз, – Магда обхватила его лицо руками и повернула к себе, решительно посмотрела в его сияющие глаза, и от ее взгляда Чарльзу стало так страшно, как никогда прежде.
– Нет, прошу тебя… – промолвил юноша, уже понимая, что задумала его тетушка.
– Мы очень тебя любим. Помни это. И прошу, не делай глупостей, – ее голос не дрогнул, но Чарльз видел, каких усилий ей это стоило, и вцепился в ее запястья, уже перестав различать грохот приближающегося сражения. Сердце сжалось от боли, и по горлу словно прошелся острый клинок.
– Нет. Нет-нет-нет, я не оставлю вас! – крикнул Чарльз, и от волнения его глаза загорелись ярче.
Магда ласково ему улыбнулась, а затем ее взгляд обратился на что-то позади Чарльза, и она едва заметно кивнула. Юноша успел подумать о том, чтобы обернуться, как его затылок разорвался от острой боли, и сознание тут же поглотила темнота.
Магда подхватила Чарльза под руки и с болью посмотрела на Мойру, отбросившую камень на землю, поспешившую помочь подруге, хотя ее бледное лицо, казалось, стало еще старше и худее.
– Я даже не успела с ним попрощаться! – зашипела женщина, но Магда ей не ответила, торопливо направилась к одинокой крохотной церкви, возвышающейся среди жухлых колосьев.
– У нас почти нет времени, нельзя чтобы его кто-то нашел.
– Да не станут они сжигать свои же домики с крестами, – злобно произнесла Мойра и забрала Чарльза из рук Магды, затащила его в пустую темную церковь, где вместо окна был вырезанный под потолком огромный крест, сквозь который на пол тек блеклый свет, четким контуром очерчиваясь на гнилых досках.
– Ты слишком сильно его ударила! – в ужасе сказала Магда и бросилась осматривать юношу, который едва дышал, провела рукой по его затылку и увидела, что ее пальцы окрасились алым цветом густой крови.
– Он жив, а это заживет, – не согласилась Мойра и потянула подругу с пола, а сама с трудом могла смотреть на юношу, который почти девятнадцать лет был им как сын. – Нам нужно уходить, нельзя, чтобы кто-то заметил, как мы отсюда выходим, нельзя привлекать внимание. Нам остается только молить ветер и солнце, чтобы Змеиные воины погнались за остальными и не стали обнюхивать каждый угол.
– Мы не можем его…
– Мы вернемся.
– А если нет? – Магда побледнела от ужаса, но Мойра уже все решила.
– Если кто-то направится к этому месту, то мы должны будем их отвлечь, увести как можно дальше. Или ты хочешь сидеть здесь и надеяться на лучшее?
– Он никогда не оставался один!
– А мы его и не оставим… – Мойра опустилась на колени перед Чарльзом и потянула за нить на его шее, вытянула из-под рубашки тонкий древний медальон, на котором был высечен гамаюн – символ Ирия.
– Ты не заберёшь это у него!
– Но если это кто-то найдет…
– Прекрати. Если Чарльза увидят, то все и так станет ясно. Оставь хоть это. Это единственное, что осталось у него от Джин…
Мойра посмотрела на Магду покрасневшими глазами и услышала, как грохот сражения приближался все ближе, неохотно вернула медальон на место и поднялась на ноги, торопливо вытерев глаза.
– Мы должны запереть его снаружи. Не хочу, чтобы он сбежал и попался кому-то…
– Мы вернемся за тобой, – ласковым, но дрожащим голосом пообещала Магда, глядя на Чарльза, и вместе с Мойрой вышла из церкви. Женщины закрыли створчатые двери и торопливо водрузили доску на скобы, чтобы Чарльз не смог отпереть двери сам, а затем направились к деревьям, росшим близ деревни, видя через пелену тумана столбы дыма и свет пламени, объявшего дома, в которых пытались спрятаться люди.
***
Солнце успело высоко подняться, но его лучи не пробивались сквозь свинцовое небо, из-за чего казалось, что землю окутывали серые сумерки, а туман, клубившийся под ногами, только усиливал это ощущение. В воздухе пахло кровью, потом и пеплом. Несколько домов все еще горели, и языки пламени тянулись к небу, но не могли сорваться и оставить деревянные балки. Солдаты успели занять всю деревеньку, и кто-то даже поднял флаг Стратклайда. Хотя это уже вряд ли кого-то заботило после того, как они заняли руины последнего замка Семи Королей. И пусть предки Шоу сделали все, чтобы никто не помнил даже их имен, они все еще сохраняли какую-то мистическую власть в умах каждого из живущих. Лишившись истории, Ирий оброс выдумками и легендами, а давно умершие Короли обрели в устах людей невероятные силы и способности, которые могли прийти в голову только людям, способным поклоняться ветру и огню, считая, что, надышавшись дыма от горящих трав, они могли говорить с духами! И сколько бы Страйкер ни сжигал неверных язычников и сколько бы церквей ни строил, все равно эти дикари отправляли всех в пекло и верили, что духи Королей, обитающие в замках, несли проклятия всем, кто касался их камней. Шестьсот лет предки Шоу боролись до потери рассудка с диким Ирием, и вот, наконец-то, настал день, когда пал последний символ этой некогда сильнейшей страны, а его жителям больше некуда было бежать.
Жаль, что Шоу уже не сможет остановиться, а затяжные войны свели его с ума так же, как и всех в его роду.
– Разрешите доложить? – к Эрику подбежал запыхавшийся светловолосый воин с серым от копоти лицом, на котором все еще отчетливо были видны черные полосы боевой раскраски.
– Разрешаю.
– Город взят. Часть жителей сбежала в лес, но мы их нагоним. Есть пленные, которые готовы присягнуть королю на верность и отречься от веры. К ним выставлена охрана и… Мой господин… Это последняя граница Ирия.
– Я знаю. Отошли гонца в замок Шоу. Он будет рад известию, – холодно произнес Эрик и заметил черный силуэт одинокой церкви, стоящей в жухлом поле пшеницы.
Он смотрел на нее не дольше пары минут, размышляя, стоило ли подойти или нет. Пусть даже он был воспитан под «опекой» Шоу и его вездесущих церковников, еще с детства в сырых и темных подвалах короля Эрик утратил веру, ведь вовсе не молитвы помогли ему выбраться на свет из катакомб. И все же… Когда, если не сейчас?
Была бы здесь Эмма, он непременно послал бы ее, но она слишком далеко, скорее всего, снова была заперта в своих покоях и ждала, когда Его Величество Себастьян решит отпереть ее дверь и выпустить в люди. Всего одна просьба. Одно направление… Может, он даже не скажет и слова вслух, но в финальном броске против Шоу Эрик был готов принять любую помощь. Он отослал рыцаря и направился к церкви.
***
Чарльз пришел в себя с жуткой головной болью и заложенностью в ушах. Открыв глаза, он увидел черный деревянный потолок церкви и какое-то время пытался понять, как он здесь оказался и сколько времени пролежал без сознания, и, только когда он с трудом поднялся на ноги, путаясь в подолах своей длинной серой накидки, до его сознания донесся приглушенный шум сражения, который шел так далеко, но не пытался прорваться сквозь стены.
– Нет! – юноша бросился к двери и что есть сил уперся в нее руками, пытаясь распахнуть створки, но они только заскрипели и не сдвинулись с места.
Страх холодной волной окатил Ксавьера, и руки задрожали.
– Выпустите меня отсюда! – он начал биться в дверь, но никто не слышал его криков и не сдвинул заслона. – Мойра, Магда! Прошу вас! Выпустите меня! Вы не можете просто оставить меня здесь! – он, словно обезумевший зверь, начал биться о деревянную преграду, сбивая руки в кровь и слыша гул собственного сердца вперемешку с криками и звоном мечей, доносившимися до него.
Он резко развернулся и лихорадочно принялся искать другой выход, но в крохотном помещении были лишь два ряда лавок и алтарь, над которым располагался гобелен, изображающий людей, стоящих перед человеком с белыми крыльями, пытающимся им что-то объяснить или на что-то указать. Ни окон, ни других дверей. Только вырезанный прямо в стене огромный крест, сквозь который лился свет, отчетливо падая на пол, словно выжигая в темноте распятие. Но даже этот крест был слишком узким и находился слишком высоко, чтобы через него можно было вырваться наружу.
– Выпустите меня! – юноша с рыком бросился на единственную дверь, пытаясь пропустить пальцы между стыков створок и отпереть их, но только разрывал свою кожу в кровь.
Сердце билось все быстрее, он чувствовал, как его биение пульсировало во всем его теле, затмевая собой ощущение боли, а страх за его тетушек выжигал душу.
– Прошу вас! – надломлено крикнул Чарльз, слыша, как снаружи умирали люди, а псы Шоу уничтожали все вокруг.
Голова закружилась сильнее, а горло начало стягивать болью. Воздух будто загустел и все медленнее и медленнее начал течь по телу к легким. На глазах проступили холодные слезы, и Чарльз впервые физически ощутил, как загорелись его глаза, наполняясь густой синевой, и впервые за очень долгое время Чарльз не знал, как это остановить. Он попытался отойти от двери, жадно вдыхая воздух, которого катастрофически не хватало, но с каждой секундой все хуже ощущал собственное тело и даже не почувствовал, как споткнулся о низкую лавку и повалился на грязный пол.
Тело била мелкая дрожь, но это чувство было таким далеким и нереальным, что Чарльз при всем желании не смог бы осознать, что это он лежал на спине, пытаясь вдохнуть пыльный воздух, что это за стенами снаружи гремело сражение и эхом отдавались крики граждан и ржание лошадей.
Все это было не с ним и не в этом мире. С ним был лишь холод, пронизывающий глаза и сковывающий горячую кровь коркой льда.
Надвигающийся гром ревел под свинцовыми небесами, и тяжелые прозрачные капли дождя обрушивались на землю, падали на разгоряченную шкуру черного жеребца, который испуганно хрипел и фыркал, пытаясь сорваться с привязи, и неестественно медленно встал на дыбы, растворяясь в тумане дождя, который моментально затопило пламенем рычащего огня, а от запаха гари начало резать в горле и носу, едкий дым заполнял легкие, выворачивая их наизнанку, а где-то вдалеке слышался неразборчивый голос толпы и звон колоколов. Хищное пламя лизало лицо, но не обжигало, а лишь обдавало колючим холодом и смердело, словно раскопанная старая могила, и вот уже запах дыма смешан с вонью гниющей плоти, и Чарльз чувствовал, что его сейчас стошнит, спазмы уже сводили живот и горло, а пламя не исчезало, лишь становилось полупрозрачным, и через него он видел дрожащие окровавленные мужские руки, тянущиеся к его лицу. Хор голосов вырвался из тишины и становился все громче, но разобрать слова было невозможно, пусть даже они быстро заполнили собой все сознание. Чарльз пытался отползти, спрятаться от незнакомого мужчины, но руки скользили по влажному полу, и он вновь падал вниз и уходил под воду, которая тут же смыкалась над его головой, и через ее неровную поверхность юноша видел силуэт какого-то человека, порывался подняться, но не мог всплыть, а кто-то держал его крепко под водой, пока легкие не начали гореть от нехватки кислорода. Чарльз изо всех сил поднялся и, наконец-то, вырвался из водного плена, жадно вдохнул душный, пропитанный запахом ладана и воска воздух, и на мгновение вокруг него сгустилась тишина. Он лежал на полу в каком-то наполненном светом зале, а вокруг стояли люди, больше похожие на тени. Чарльз попытался сосредоточиться, вырваться из иллюзорного мира в реальность, ухватиться хоть за что-то, что помогло бы ему вернуться, но он не мог даже пошевелиться. Перед ним на коленях стоял мужчина в дорогих одеждах и смотрел на Чарльза таким пронзительным взглядом, полным боли и отчаяния, что юноше стало не по себе. Он хотел запомнить его лицо, но оно ускользало из памяти, и оставались лишь темно-серые, как грозовое небо, глаза. Люди вокруг начали говорить. Их шепот звучал в унисон и становился все громче и решительнее, он пробирал до костей, и Чарльз силился его понять, беззвучно шевеля губами, пытаясь повторить звуки, которые слышал, в надежде, что хотя бы тогда он поймет их смысл.
– All hail Lehnsherr…
Он шептал это снова и снова, повторяя эти слова, чувствуя, как задыхается в душном помещении, заполненном безликими людьми в дорогих одеждах. Но стоило только страху вновь вспыхнуть в его душе, как все вокруг мгновенно исчезло, утонуло в рухнувшей жидкой темноте. Воздух морозный и колкий, он обжигал тело и вырывался изо рта облачками пара. Юноша сделал шаг в темноте, и под его ногами побежала рябь, словно он ступал по матовой черной воде. Такой густой, что в ней не было видно его собственного отражения. Чарльз замер, но рябь не исчезла. Она, словно владея собственной волей, начала двигаться, сбегаться в одну точку, вместо того чтобы растекаться вокруг, и, к ужасу юноши, черная вода под ним начала набухать и подниматься. Он отступил назад и хотел закричать от ужаса, но не смог издать ни звука. Он мог только смотреть на поднявшийся из мрака силуэт человека. Вода будто обратилась черным дегтем, густо покрывала все его тело, стекала с него тяжелыми каплями, и юноша слышал, как тяжело дышал всплывший утопленник. Но, присмотревшись лучше, понял, что он мало походил на человека… Руки и спина незнакомца были покрыты короткими, липкими от дегтя, черными перьями, а пальцы венчали заостренные когти… Существо ломано поднялось из черной воды, двигалось угловато, и, казалось, что у него были переломаны все кости. Когда он сделал шаг в сторону Чарльза, юноша точно знал, что должен был бежать. Но не мог сдвинуться с места, беспомощно наблюдая, как существо подступало к нему все ближе, а затем подняло на него свое влажное лицо, распахнуло свои совершенно пустые черные глаза и бросилось на Чарльза…
