Текст книги "Песнь о Гамаюне (СИ)"

Автор книги: AnnyKa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

– Тогда я рад служить Вам, Ваше Высочество. И быть первым и ближайшим из всех Ваших подданных. Развеивать все Ваши сомнения и угадывать наперед планы Ваших врагов, – с каждым новым словом сердце билось чуть чаще, и Чарльз снова ощутил это притяжение, невидимой цепью сковывающее его с Эриком, и почти осмелился украсть еще один поцелуй, пока его будущий король смотрел на него, как на внеземное создание, рухнувшее из Царствия Небесного прямо в его постель. Но именно в этот момент сердце пронзила легкая боль, и на голову словно что-то начало давить изнутри. Чарльз зажмурился, а когда распахнул глаза, даже не заметил, что их заволокло синей дымкой. И, глядя на Эрика, он видел призрачный силуэт короны и такой же едва заметный черный рой, кружащий вокруг его глаз и головы. Всего на мгновение, пока он вновь не моргнул и не затряс головой, пытаясь отогнать непрошеное наваждение.

– Тебе все же нужен отдых, галчонок, – с явно не свойственной ему заботой произнес Эрик и положил руку на плечо Чарльза, укладывая его в постель. Юноша пытался что-то сказать, объяснить, что это не усталость, но стоило ему лишь задуматься над тем, какие слова он хочет сказать, как образ, увиденный им всего мгновение назад, исчез из памяти.

***

Когда Шоу прибыл в лагерь, моросил легкий дождь, который не был в состоянии промочить одежды насквозь, но порядком раздражал, да и ветер то и дело срывался на замогильные завывания. Кони королевского сопровождения влажно ступали по грязной земле, нервно фыркали и неодобрительно оглядывали лагерь воинов Леншерра. А неизменные инквизиторы, которые, словно тени, следовали за королем, так вовсе выделялись в общем походном отряде в своих темно-алых, словно загустевшая кровь, мантиях и на неизменно рыжих конях. Один из них спешился и принялся молиться, и Эрик лишь понадеялся, что тот замаливает грехи погибших в ночном сражении воинов, а не просто читает строки Библии по памяти, чтобы развеяться после долгого пути в седле.

Люди Эрика замерли, словно на военном параде, с благоговением глядя на короля, видимо, все еще веря каждой лживой сказке о его величии, рассказанной им в детстве. Смотреть тошно. Но Эрик держался ровно и почтительно. И так же подошел к своему названому отцу, когда тот оскалил свое худое лицо и призвал своего «сына» к себе. Позволил обнять, перебарывая в себе гнев и отвращение, которые он всегда испытывал к Шоу. Как он мог смотреть на него иначе, когда он помнил запах его одежды, и вслед за ним и скрипучим нарочито ласковым голосом Шоу вновь приходили воспоминания о крови, цепях и подвалах. Об идеально заточенных лезвиях ножей и боли, от которой не скрыться. И его смех вперемешку с наставлениями и утешениями. Нельзя пытать кого-то и обещать, что все будет хорошо. Нельзя мучить и притворяться отцом, избивать до беспамятства, а затем бережно поглаживать окровавленные волосы своего почти бездыханного пленника, которого Шоу с неким искренним садистским наслаждением звал «сыном».

– Мне жаль, что сам я не смог принять участие в этой славной битве. Но, боюсь, возраст уже не тот. Да и что может быть почетнее, чем сражаться под знаменами моего дорогого сына? – Шоу снова холодно улыбнулся и направился к приготовленному для него шатру, где уже успели накрыть хоть и скромный, но стол.

– Смотрю, ты приехал без сопровождения верховного инквизитора. Даже непривычно, – заметил Эрик, следуя за королем, а Шоу махнул рукой, чтобы слуги и охрана остались снаружи.

– У него свои дела. После последних битв в Ирии ему прибавилось подопытных.

– Да? Я не слышал, чтобы он смог раздобыть в свои лапы какого-нибудь одержимого.

– Ты не общаешься с ним так, как я, – просто ответил Шоу, усаживаясь за стол, и именно в этот момент у входа в шатер шелохнулась тень, которая быстро обратилась девушкой.

– Ваше Величество, – она поклонилась, и Шоу щелкнул пальцами, а Эрик, приглядевшись, узнал ту самую служанку, которая омывала его Чарльза. Что ж, пусть Ксавьера она не заинтересовала, но, видимо, все равно нашла способ подобраться ближе к королю.

– Садись, не мозоль глаза. А то выглядишь, как нервный сторожевой пес, – лениво и слегка раздраженно приказал Шоу и указал Эрику на стул подле себя, и Леншерр, скрепя сердце, повиновался, но больше следил за служанкой, которая разливала им вино по бокалам. – Я смотрю, ты уже неплохо тут устроился. Среди смерти и пепла, прямо как ты любишь, верно? – Шоу рассмеялся, а Эрик отпил немного вина, выдерживая насмешки своего мучителя. – Только не хватает плесени и решеток – и будет прямо твоя детская.

– Лучше расскажи, кого поймал Страйкер, – попытался сменить тему Леншерр, понимая, что ему еще придется провести время в компании короля.

– Ну, его люди охотятся на демонов, и, я слышал, они смогли заполучить парочку уродцев. Вроде тех, что все еще живут в его казематах. Помнишь этих тварей? – Шоу вновь довольно улыбнулся, и Эрик лишь коротко кивнул. Демоны? Нет. Он не назвал бы зверинец Страйкера сборищем демонов. По крайней мере, не теперь, когда видел одного из них. То, что хранилось под замком церковников, мало походило на людей. Ломанные и несуразные больные уродцы. Как-то раз Шоу приводил туда Эрика, когда тот был еще совсем мал и был рад любой возможности нормально одеться и покинуть свою клетку. Но пожалел о своем выборе, когда проходил пыточные камеры инквизиции и слышал, как приглушенные крики этажами ниже эхом разносятся по коридорам. Он был там лишь раз, но запомнил уходящие по спирали вниз коридоры и в тот день окончательно уверовал в то, что ад есть на земле. Порой спрятанный за стенами святых строений. И он помнил зверинец. Существа, которых называли демонами. Они были слишком разные, чтобы сказать, что это одно и то же демоническое создание, но у многих глаза сияли голубым светом, который и в сравнение не шел с чистотой ясных глаз Чарльза. Все монстры Страйкера – больные недоделки природы, и никого из них нельзя было бы назвать гамаюном. Но инквизиция называла. И гордилась своей коллекцией полумертвых замученных пленников. Тогда Эрик видел их лишь мельком и должен был испугаться, но сам всего пару часов назад так же, как и они, метался по своим «покоям» и впивался дрожащими руками в прочные прутья решеток. Так что существа, скрывающиеся во мраке, завывающие от боли и тоски, а порой издающие странные, похожие на птичьи, крики или чириканье, не вызывали в нем страха, лишь понимание их участи.

– Я помню, – коротко ответил Эрик, но Шоу давно привык к неразговорчивости названого сына и лишь рассмеялся, небрежно провел рукой, украшенной дорогими рубиновыми кольцами, по талии тихо снующей вокруг служанки. – Но все равно не понимаю, зачем их держать. Они и говорят-то с трудом, не думаю, что они смогут прочесть его драгоценные фолианты.

– В это и я уже не особо верю, но он очищает наш мир от скверны. Я слышал, порой даже вымучивает из них пророчества, – Шоу фыркнул и приступил к мясу, хотя больше налегал на вино.

– Пророчества?

– Да, – кивнул Шоу, не отрываясь от еды. – Ну, ты же знаешь, Страйкер, как охотничий пес, все ищет демонов-пророков. Но находит только нечисть уродливую, а те от страха плетут всякую чушь.

– Те, у которых синие глаза?

– Ох, маленький мой Эрик, ты словно и не слушал всего того, что тебе рассказывали священники в детстве, – Шоу указал на Эрика вилкой, и жирные капли сорвались с нанизанного на ее острие куска мяса и упали на деревянный стол. – У них у всех синие глаза.

– И что они говорили?

– Много чего. Ешь уже, хватит сидеть, как истукан, – приказал Шоу, и Эрик без особого аппетита приступил к еде, но даже не чувствовал вкуса мяса и печеного картофеля.

Сердце билось тяжело и волнительно. Он давно не интересовался делами инквизиции и думать забыл о зверинце, а теперь проклинал себя за былое неверие и то, что он прежде не начал изучать все тонкости. Может, он смог бы помочь Чарльзу. Или узнать больше о тех, кто смутно похож на него.

– А с чего тебе вдруг стало интересно? Прежде ж сам избегал таких тем и в дела инквизиции лезть не хотел.

– И не хочу. Но если Страйкер узнал что-то важное…

– Да что там важного, – Шоу снова фыркнул и отмахнулся от «сына». – Кто-то твердил про горящие поля, кто-то про летящих в ночи сов. Просто невероятные видения, полезные королевству, – он злобно рассмеялся, а Эрик уже понял, что стало с негожими демонами, которые лишь тратили время впустую. И догадывался, что при всех «интересных» допросах участвовал сам король. – Хотя были и сложнее бредни, вроде того, как земля поглотит наши замки и уничтожит наш род, как реки окрасятся кровью и мертвые придут по наши души. А один так вовсе сказал, что наш род будет уничтожен тем, кто никогда не был рожден женщиной. Достаточно больных уродов, которые, словно гадалки рыночные, пытаются нагнать туману и выдать свои бредни за правду. Кто-то берет более безопасные видения и говорит о стаях галок над Стратклайдом, которые сулят беды и разрушения, а кто-то, глядя на свою же кровь на полу, пророчит светлое и чистое будущее, – Шоу снова хмыкнул и явно получал удовольствие от этих рассказов, в то время как сам Эрик лишь сильнее уверовал в свою цель и был готов прямо сейчас вонзить нож в беззащитную шею Шоу. Его рука дрогнула и потянулась к кинжалу на поясе, но он себя остановил. Нет толку лишь от смерти Шоу, если после сам Эрик будет казнен за цареубийство. У него есть план. И Чарльз уже давно подтвердил его верность. Еще лежа в постели, когда Эрик нашептывал, словно в исповедальне, юноше все, что он хочет сделать, а Чарльз, едва дыша, внимательно и серьезно слушал его, а затем его глаза затопил синий свет. Затухающий огонь скользил по лицу Ксавьера, делая его похожим на мертвый воск, и лишь тепло его тела успокаивало Эрика, пока он лежал рядом и смотрел на своего демона и пророка, завороженный его красотой и в ожидании его слов. И выдохнуть он смог, лишь когда Чарльз повернулся на бок и пристроился ближе, шепча ему, что он видел все. Он видел и открытый замок, и крики толпы, и погребальный костер. Он видел кровь и коронацию.

– И даже считая так, ты продолжаешь оказывать ему полную поддержку.

– А как иначе, мальчик мой? Такая сила, как Церковь, всегда была при власти. А за одни твои сомнения тебя могли бы предать анафеме. Надеюсь, ты не слишком часто рассуждаешь об инквизиции при свидетелях?

– Обычно на это у меня вовсе нет времени.

– Вот и верно, – одобрил Шоу и махнул служанке, чтобы та подлила вина. – Я слышал, Логан неплохо справляется на троне у Драконьего мыса, но все же не считаю его достойной заменой брату.

– Виктор никогда не был склонен к политике.

– Зато он был послушным и достаточно кровожадным. А ты под шумок сражений смог назначить простого вояку. Чем ты вообще думал?

– Я лишь решил, что раз ты посчитал, что Виктор достоин править в моей стране, то и его брат сможет взойти на трон. Пусть и на время.

– Вот снова этот тихий рык в твоем голосе, – с хищным наслаждением произнес Шоу, глядя на «сына» с кровожадным удовольствием, питаясь болью Эрика и не упуская возможности напомнить, что он никогда не будет править в родных землях. И больше всего он получал удовольствие от того, что Эрик сам произносил это вслух. – Ты знаешь, что толку от тебя на троне не будет, а вот в бою тебе самое место. Да на парадах, чтобы девки текли и мечтали прикоснуться к великому принцу Стратклайда, герою воины и бывшему принцу покоренных земель. Ты, мой дорогой, лучший символ покорности в нашей стране. И пример для остальных. Раз уж стены Морского дракона пали под моим натиском, то и другим не устоять.

– И кем ты думаешь заменить Логана? – словно проигнорировав половину слов Шоу, спросил Эрик.

– М-м? Это просто, я уже отправил туда Маркуса Тодда.

– Инквизитора?!

– Да. А чему ты так удивлен? Страйкер предложил его кандидатуру, а это всяко лучше дуболома из пехоты.

– Тодд чертов садист из «мастеров допроса» инквизиции. А ты этого монстра пустил к власти? – не выдержал Эрик и резко поднялся на ноги, со стуком ударил руками о стол, почти готовясь броситься на Шоу и убить его голыми руками.

– А ну тихо, мальчишка, – шикнул на него король, пригрозив худым костлявым пальцем и властно глядя на Леншерра, а тот словно оцепенел, когда Шоу поднялся и перегнулся через небольшой стол, оказавшись совсем рядом, и смотрел Эрику прямо в глаза, словно змей, гипнотизирующий свою добычу. Его костлявая рука скользнула на шею Эрика, и он впился неровными ногтями в кожу «сына». – Огрызаешься, щенок? Хочешь оспаривать мои решения? Ты всего лишь моя собачонка. Забыл об этом? Хочешь снова вернуться за решетку, так твоя камера все еще свободна. Или думаешь, раз вымахал из немощного мальчишки в мужчину, так все можно? Ты жив лишь потому, что я так решил. Так изволь подчиняться, иначе я изменю свое решение, – он говорил едва слышно, тихо шипел, а голос его сочился ядовитой ненавистью, и Эрик прекрасно знал, что все это не пустые угрозы, и лишь старался отогнать вновь всплывший в сознании образ его клетки. – Ты понял меня?

Эрик сжал челюсти и едва заметно кивнул, уже чувствуя, как по шее течет струйка крови из расцарапанной кожи.

– Прости, я что-то не расслышал, – теперь уже мягко, с наигранной сладостью и заботой в голосе произнес Шоу, все так же крепко держа Леншерра за шкирку.

– Да.

– Да?..

– Да, отец, – превозмогая тошноту, подступившую к горлу лишь от этого слова, произнес Эрик и ощутил, как Шоу бережно погладил его по затылку, прежде чем отпустить и вновь сесть на место, плавно и спокойно, с видом победителя, который в очередной раз справился со своим врагом. Ох, он любил такие сражения куда больше, чем пыл на поле брани. Его не прельщали звон мечей и мясорубка из людей. Он любил, когда времени было много, когда можно было видеть глаза своей жертвы и сполна напитаться ее ненавистью, сломить человека. И чем сильнее он был, тем большее удовольствие Шоу доставляло ломать его волю. И, видит Бог, Эрик с самого детства был силен духом. Вот только прожил с Шоу он слишком долго…

– Путь был долгим, я хочу отдохнуть. Проваливай и передай своим людям, что король ими доволен. А ты останься, милочка, – распорядился Шоу, хищно глядя на служанку. Эрик же смотрел на ее счастливое лицо с долей сочувствия, прекрасно зная, что король не будет с ней ни ласков, ни заботлив, ни нежен, как она, очевидно, мечтает, и он не даст ей ни привилегий, ни статуса. Скорее выбросит на улицу с переломанными конечностями, когда играть с ней ему наскучит. Но это произойдет не сразу.

Эрик коротко попрощался и прошел мимо взволнованной служанки, вышел из шатра и миновал королевскую охрану, которая привычно поприветствовала названого принца. Осталось лишь дождаться наступления темноты. Но эта девчонка может стать помехой. Кроме того, она видела, как Эрик сорвался рядом с королем, пусть и на миг, но видела его истинное лицо и чувства, и, пусть ее слово ничего не значит, она может посеять сомнения и сплетни, которые совершенно не нужны Леншерру.

– Как прошло? – спросил Чарльз, едва Эрик вошел к ним в шатер. Юноша выглядел взволнованным, а его глаза так и сияли в густом полумраке.

Леншерр вспомнил тех тварей, что жили в зверинце Страйкера, и тихо вздохнул. Нет, все же Чарльз ни капли на них не похож. Как не похож неровный кусок камня на скульптуру, которую выточит из него профессиональный скульптор, вдохновленный величайшей красотой из виданных им в жизни.

– Как обычно, я лишь поприветствовал его.

– А вид у тебя иной.

– Обычный, когда дело касается общения с королем.

– Ты… не уверен?

– Не уверен? – Эрик тяжело вздохнул, чувствуя, как огонь, бешеное пламя ненависти к Шоу, копившееся в нем с первого дня, когда он увидел лицо Себастьяна, охватило его целиком. Он бросился к Чарльзу и схватил его за подбородок, впился в его лицо, заставляя смотреть только на себя, и произнес так тихо, как только позволяли его чувства. – Я убивал прежде. Так часто, что и не счесть всех моих жертв. С каждым боем, с каждой каплей пролитой крови я шел к этому моменту. Все это было, чтобы наконец-то отнять ту единственную жизнь, которая вовсе не должна была начинаться. И стать человеком, который осмелится сделать то, на что не решался никто до него.

– Хорошо, – без капли страха произнес Чарльз, и, казалось, он был способен проникнуть в саму душу и найти мельчайшую тень сомнений в ней.

Эрик медленно разжал пальцы, отпуская Чарльза, и почувствовал, что даже малейшее волнение, которое, подобно клубку склизких червей, опутывало его разум после разговора с Шоу, наконец-то исчезло.

***

Ночь наступила неспешно, словно крадучись, подползла к лагерю и заполнила его целиком, разрываясь лишь вокруг света факелов.

В жизни Эрика было бесчисленное множество битв, к которым он готовился куда меньше, чем к этой, но именно сейчас он ощущал себя, как во сне, когда ступал по почерневшей от огня земле, проходил мимо знакомых рядов палаток. Так же, как и множество дней до этого. И он бы отправился сразу к Шоу, если бы не последний штрих в его плане. Стражей у палатки с пленниками не было, но всего несколько минут в момент пересменки, и Леншерр, точно зная расписание, подошел к пленным, не попав в свет факелов, но все же позволил себя заметить одному из мятежников.

– Господин, это Вы, это, правда, Вы, – бывший начальник стражи Инвернеса припал к решетке и посмотрел на Эрика своими подслеповатыми глазами, как на натуральное чудо. – Я знал, что Вы не оставите своих подданных гнить в лапах проклятого Змея, кто угодно, но не Вы, даже после всех этих лет…

– Замолчи, – холодно распорядился Эрик, почти не узнав лицо мужчины. Но все же… прошло так много лет с тех пор, как он охранял их семью в замке у берегов Холодного моря в тот самый день, когда люди Шоу пробили осаду и заполнили собой все стены крепости и каждый коридор замка. Конечно, кто же еще мог возглавить восстание, как не стражник, не сумевший защитить королевскую семью? Да даже если бы не он, Леншерр точно знал лишь одно – любой из мятежников верен ему как королю, иначе бы и не было восстаний. А значит, все они готовы принести свою жертву. – Выжди десять минут, – коротко отдал приказ Эрик и небрежно бросил ключ от замка клетки на холодную землю, прежде чем направиться к королю. Периметр вокруг шатра охранялся, но вход был свободен, и это еще одна особенность Шоу, заметив которую, Эрик впервые понял, что у него будет шанс покончить со старым Змеем. Он приблизился к шатру и проскользнул внутрь тише ветра, колышущего низкую траву.

Свет в шатре давно потух, но он заметил тень служанки. От ее запястий тянулась тонкая цепь, закрепленная на кольце кола, надежно вколоченного в землю, и Эрик старался даже не думать, что делал Шоу с несчастной ради своих утех.

Девушка лежала без чувств или просто спала, но в это верилось с трудом, и занавес шатра, отделяющий «комнаты» временного жилища короля, не позволил бы ей как следует разглядеть ночного вторженца, даже если бы ей хватило сил поднять голову и всмотреться во мрак. Эрик надеялся, что ей хватит ума не кричать. И, полагаясь лишь на свои инстинкты и доверяя видениям Чарльза, он вошел в спальню короля.

Шоу спал спокойно и умиротворенно, его худое тело укрывало дорогое покрывало из звериных шкур, и Эрик, не чувствуя собственного дыхания и земли под ногами, бесшумно подошел ближе, твердой рукой доставая из ножен кинжал. Сердце колотилось у самого горла, глаза потемнели, и в его голове вновь слышался треск пламени и крики стражи, не способной держать оборону тронного зала, в котором еще маленький Эрик пытался укрыться вместе со своей семьей.

Это было так давно, что казалось сном, но он все еще верил в этот сон и собирался отомстить тому, кто отнял ту жизнь. И не только у самого Эрика, у всех в этой стране. Шоу должен был заплатить…

Леншерр бесшумно присел на край кровати, а затем время словно треснуло по швам и расползлось на части. Он видел, как распахнулись глаза короля, как в них мелькнуло удивление и страх, которые быстро затопила животная ярость, но Эрик успел зажать Шоу рот, прежде чем тот издал хоть звук. Он ощущал, как вздрогнуло его тело, как тонкие пальцы мертвой хваткой впились в запястья Леншерра, но боли не было. В этом мире больше ничего не было, и в его горле не рождалось ни единого слова, лишь боль и ярость всей его жизни горели в глазах будущего короля, когда изогнутое лезвие с драконьим оскалом впилось в бледное горло Себастьяна, разрывая его, вскрывая проход для теплой крови, которая тут же, подобно водопаду жизни, потекла на грудь Шоу и начала стекать на кровать, а Эрик продолжал вжимать его в подушку, не давая дернуться или вскрикнуть, неотрывно смотрел в его серые глаза, которые медленно заволакивала мертвая пелена, и, даже когда король уже не бился в конвульсиях, пытаясь спасти свою утекающую жизнь, Эрик все еще смотрел на него и не двигался с места, не в силах отпустить покойного короля.

В его глазах застыло удивление и страх, а лицо словно состарилось на десяток лет всего за одно мгновение. Мертвый Шоу был вовсе не такой, каким мечтал увидеть его Эрик. Он был куда как лучше. Беспомощный, жалкий, пустой… По-настоящему мертвый.

Снаружи послышались крики и суматоха, а это значило, что десять минут истекли. Эрик взял себя в руки и вытер клинок, убрал его в ножны и выскользнул через заднюю часть шатра, пока и на том краю лагеря не появились люди. Теперь последняя часть.

– Что происходит? – он поймал раздающего приказы Азазеля, и тот крепче сжал обнаженный меч.

– Пленники вырвались.

– Их не больше десятка, загоним их и казним ублюдков, – распорядился Эрик и рванул в пыл привычной бойни.

***

Чарльз слышал шум и сидел неподвижно на кровати, сцепив руки в замок и повторяя молитвы Дварокс, чтобы все быстрее закончилось. Его здесь нет, это не его бой, он не должен в нем участвовать. Оставалось сидеть на своем месте, пока вокруг все гудело, словно бурный поток.

Он крепко закрыл глаза и хотел, чтобы время текло быстрее, чтобы все наконец-то закончилось. И так и произошло, пусть сам Ксавьер не смог бы сказать точно, сколько времени это заняло, прежде чем все вокруг затихло, но тишина казалась тяжелой и вязкой. Так и хотелось выйти на улицу и проверить, все ли в порядке, но Чарльз отгонял от себя эти мысли, не позволяя себе поддаться волнению. Ведь он уже знал, что все вышло. Он уже все это видел. Но отчего-то сейчас как никогда сложно было поверить своим же видениям.

Шаги Эрика он услышал за несколько мгновений до того, как он вошел в шатер, и тут же подскочил на месте, но вместо того чтобы броситься к новому, пока еще некоронованному королю, Чарльз выпрямился и привел мысли в порядок, чтобы его волнение не отражалось на лице.

– С возвращением, Ваше Величество, – с поклоном произнес Ксавьер, но Эрик лишь бросил на него странный, отрешенный взгляд, прошел по комнате, замер у столика, на котором стояли вино и еда, и наполнил свой бокал.

– Что-то не так? – с сомнением спросил Чарльз и осторожно подошел ближе.

– Мы только что казнили их. Всех до одного. Включая служанку, которая не переставала кричать, что ничего не знает. Но все уже было решено, – Эрик даже не мог усмехнуться, но и не стал пить вино. – Она помогла мятежникам с побегом и убийством короля. Запомни это. Потому что теперь это единственная правда, которую может знать мир.

– Девушка? Но… почему она? – Чарльз даже растерялся, в своих видениях он не видел ее, лишь беглых мятежников и смерть короля.

– Потому что Эмма всегда меня прикроет, – теперь Эрик странно рассмеялся, хрипло и тихо, отрывисто, словно каждый выдох причинял ему невероятную боль.

– Значит, все кончено?

– Да. Гонец уже уехал в столицу, я отдал приказ сворачивать лагерь. Мы возвращаемся.

– Тогда что не так?

– Все в порядке. Все именно так, как должно быть, – Эрик так и не взглянул на Чарльза, смотрел на кроваво-алое вино в своем бокале и видел лишь кровь Шоу, стекающую из вспоротого горла. И этот образ он никогда не отпустит из своего сознания, никогда не забудет и не позволит ему померкнуть. В этот день рухнули его цепи, и он наконец-то обрел свободу. Но это чувство было таким новым, что принять его оказалось сложнее, чем Эрик представлял. И лишь обернувшись, он увидел свое будущее, стоящее позади него с беспокойством на бледном лице. Леншерр нашел в себе силы улыбнуться и поставил бокал на столик, так и не прикоснувшись к нему, подошел вплотную к Чарльзу и обхватил его лицо руками, прижался своим лбом ко лбу юноши и закрыл глаза, просто наслаждаясь этой близостью, словно она могла стать якорем в бушующем море происходящего. И все же он удивился, когда Чарльз слегка приподнялся и коснулся его губ легким поцелуем. Так и замер, не в силах ответить на него, и благодарно погладил юношу по затылку, взъерошивая мягкие волосы своего личного демона, который помог ему получить трон.

***

Дорога в столицу казалась безгранично долгой похоронной процессией. А в сравнении с тем, как все кипело в лагере, неслось с невероятной скоростью, так вовсе казалось, что они внезапно угодили в вязкое болото, заволоченное серой пеленой тумана, и оно засасывало их при каждом шаге, замедляя, стараясь приковать к месту.

Дни были все такими же пасмурными, но без дождей, а окна кареты плотно закрывали черные шторы, так что Чарльз только изредка видел проблески блеклого света снаружи. Но все же он успел различить через эту маленькую щелку, дававшую скудный обзор, небольшой холм, покрытый жухлой травой, с возвышающимися на нем двумя столбами, к которым наподобие креста были прибиты неровные балки. Вокруг с гулким карканьем кружили смолисто-черные вороны, садились на свой помост и клевали прибитых к крестам людей. Из кареты их было трудно различить, но одних силуэтов хватило, чтобы у Чарльза волосы на затылке встали дыбом, а сердце замерло в ужасе, но он не в силах был отвести взгляда. Тем более когда заметил у изножья крестов сваленные в кучу трупы…

– Не высовывайся, – приказал Эрик, и Чарльз не стал спорить, откинулся на спинку удобного, обитого бархатом сидения, уставился в деревянный пол королевской повозки.

Рано праздновали те люди окончание войны и кровопролитий. Но все же, глядя на Эрика, который сейчас казался полностью поглощенным своими мыслями, Чарльз верил, что этот человек сможет принести мир в их истощенные земли. А ему лишь нужно всегда быть рядом.

***

За те дни, что они провели в дороге, в Черном замке уже все подготовили к погребальной процессии и коронации. Эрик сразу отдал об этом приказ, не желая ждать, пока тело Шоу будет скрыто прочными стенами склепа. И все улицы покорно скорбели, а кругом развевались флаги с ядовитым змеем, и Эрику не терпелось сменить их на свой родовой герб.

Ни секунды промедления. Сделать быстро без пышных празднеств или поминок, на которые все равно нет денег в казне. Лишь совет и Церковь. Минимум, необходимый при коронации.

И все как в тумане. Это чувство не покидало его, время перестало ощущаться. Он все еще чувствовал тепло крови Шоу и его бешеный взгляд перед самой смертью, ощущал, как ногти старика впиваются в его руку через ткань рубашки. Такой слабый, что хотелось смеяться. И его он все это время боялся? Перед этим человеком замирал в ужасе? От его голоса терял волю? Как такое вообще могло быть правдой? Теперь Эрик был свободен и собирался занять свой трон.

– Подожди хоть неделю!

– Нет.

– Ты с ума сошел? Все решат, что ты только этого и ждал! – Эмма казалась еще белее из-за страха и волнения, и, хотя коридор у спальни Эрика пустовал, будущий король не желал рисковать и грубо затолкал девушку в свою спальню.

– Оу, здравствуйте, – немного растерянно произнес Ксавьер, который устроился в кресле, поджав под себя ноги, и держал в руках книгу, но не мог прочесть ее из-за легкой тошноты и головной боли, которые не покидали его с момента возвращения в замок. Он смотрел на вошедших, но, казалось, его вовсе никто не заметил.

– Мы уладили все вопросы, виновные были казнены, люди оповещены, страна в трауре, и нет времени на вежливую скорбь по этому ублюдку, пока пустует трон и пылится корона!

– Многие знали о твоем отношении к Шоу.

– Он успел нажить сотни и сотни врагов и ненавистников, теории можно строить сколько угодно, – отмахнулся Эрик.

– Я лишь прошу дать время это переждать, а не бросаться на трон, словно оголодавший зверь на кость!

– Зверь? – Эрик резко повернулся к Эмме, а Чарльз замер на месте, не зная, куда себя деть, став невольным свидетелем чужой ссоры. – Я был им всю свою жизнь, его ручной зверюшкой! И не собираюсь выжидать и дальше, пока будет положено по всем правилам провести коронацию.

– Я вижу! И думаю, что ты совершаешь ошибку, – Эмма развела руками, окидывая простую, но явно дорогую одежду Эрика, и Чарльз только сейчас обратил на нее внимание и удивленно вскинул брови, настолько непривычным оказалось видеть Леншерра в белой одежде и том самом темно-оранжевом плаще, расшитом золотой нитью, которым он укутывал самого Чарльза, когда впервые привел его в замок.

– И ты заткнешь свой милый рот и будешь слушать меня, – от тихого угрожающего голоса Леншерра даже у Чарльза побежали мурашки по коже, и он мысленно пометил себе никогда его не злить.

– Если ты принял решение, то зачем мы здесь? М-м? Ты едва прибыл, лишь переоделся и, даже не отдохнув, расправился с советом и все организовал, не сказав мне и слова, а теперь вместо того, чтобы идти в тронный зал, ты вернулся сюда? Зачем?

– Замолчи, – прорычал Эрик, и на этот раз даже Эмма не смогла противиться его воле и, хоть она все еще пылала от негодования, тихо пробормотала «да, Ваше Высочество». – Хорошо, – одобрил Эрик и провел рукой по растрепавшимся волосам, медленно повернулся к Чарльзу. – Прости, что ты стал свидетелем этой сцены. Женщины. Порой с их истериками ничего не поделать, – он тихо и хрипло рассмеялся, а в его глазах сквозила смертельная усталость вперемешку с решительностью довести дело до конца. Он, словно Эмма и не стояла в его покоях, подошел к своему демону и с почти трепетной нежностью погладил его по щеке, от одного этого прикосновения расслабляясь и успокаиваясь. А затем вовсе опустился на колени, отчего Чарльз встрепенулся на своем кресле и сам хотел встать, но Эрик положил руку на его колено, удерживая на месте. – Сиди, все хорошо. Тебе нужно отдохнуть после дороги, – он взял Чарльза за руку и нежно ее погладил, с усталой вымученной улыбкой посмотрел на смущенного и слегка растерянного юношу. – Я хотел бы, чтобы ты был со мной во время коронации, но это опасно. Для тебя. По крайней мере, сейчас. Перетерпи этот день и больше тебе не нужно будет сидеть взаперти и прятаться ото всех.