Текст книги "Песнь о Гамаюне (СИ)"
Автор книги: AnnyKa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)
– Я верю тебе. Но все же…
– Хватит. Одевайся, – распорядился Эрик, и сам, не тронув пышных дорогих одежд, которые полагались ему по новому статусу, облачился в куда более простую черную рубаху и штаны, теперь надевая высокие сапоги.
– Одеваться? – растерянно спросил Чарльз и на мгновение даже испугался.
– Да, мой дорогой демон, – Эрик хищно оскалился, но в глазах его заблестели искорки веселья. – Сегодня у тебя первый выход в свет. Кроме того, пора приступать к твоему обучению.
– Какому обучению?
– Христианству. Пусть крещение ты прошел без особых проблем, но все равно нужно, чтобы ты разбирался в нашей вере. Если инквизиция решит, что ты все еще язычник, то ты должен успеть ответить им.
– Не думаю, что их будет беспокоить мое незнание ваших священных писаний.
– Поверь, все остальное не так важно. Я позабочусь, чтобы то, кем ты являешься, не влияло на твое положение. Но есть еще множество преступлений против веры, которые могут стать проблемой. По крайней мере, пока я не приструню Страйкера.
– И делить ложе с королем Стратклайда входит в число этих преступлений? – лукаво спросил Чарльз, но все же встал с кровати.
– Да, – просто ответил Леншерр, пока Чарльз одевался.
– Если уж я буду здесь жить, мне необходимо сменить одежду. Не подумай, что я жалуюсь, то, что передала мне белая леди, прекрасно подходит, но я несколько странно чувствую себя во всем белом. Если можно было бы достать что-нибудь попроще…
– Я распоряжусь об этом. Зачем тебе плащ?
– А? – юноша удивленно на него посмотрел, а потом смущенно повел плечом. – Пусть даже теперь я вне опасности, все равно не хочу, чтобы люди пялились на меня.
– Ох, Чарльз, – Эрик снова усмехнулся и плавно, на удивление, быстро оказался рядом с юношей и обхватил его лицо широкими ладонями. – Тебе больше незачем прятаться. Ты мой и под моей защитой, и в этой стране никто не посмеет и пальцем тебя тронуть, – он отпустил Чарльза и юноша кивнул, продолжая одеваться, но было видно, что сделал он это лишь чтобы не спорить, но остался при своих мыслях. И Эрик бы разозлился, если бы не знал, что Ксавьеру прежде приходилось только скрываться. Должно быть, лишь мысль о том, чтобы спокойно ходить среди людей, его пугала по привычке.
– Если тебе так будет спокойнее, можешь оставить плащ. Надеюсь, ты помнишь Хэнка?
– Того священника, что пытался меня утопить?
– Он не топил тебя, – возразил Эрик, поманил Ксавьера за собой, и юноша уже на ходу накинул плащ и натянул капюшон, скрывая лицо. Они вышли из покоев и спустились по длинной винтовой каменной лестнице, у дверей которой их встретила охрана. Чарльз тут же уставился в пол, чувствуя, как взволнованно забилось сердце, ощутил, как колкий страх начал ползти по его телу, окутывая руки и ноги, и почти не слышал распоряжений, которые давал новый король своей страже, лишь тенью скользил за ним, глядя, как перед глазами мелькают каменные плиты пола.
Виски стягивало легкой болью, а желудок крутило тошнотой, с каждым шагом Чарльз все сильнее хотел остановиться и развернуться, броситься по коридорам обратно в башню и запереться в спальне Эрика, не выходить оттуда в эти холодные стены и коридоры, которые, казалось, желают поглотить его живьем…
Женский смех, звонкий и переливчатый, отвлек Чарльза от нарастающей в душе паники, он не осмелился поднять взор, чтобы увидеть придворных дам, но прекрасно слышал, как они приветствуют короля и как сладко и тягуче звучат их голоса. Словно каждым своим словом эти дамы обещали королю самую сладостную ночь из всех в его жизни, которую они могли бы ему подарить взамен лишь на его внимание. Страх сменился гневом, а кожу словно обожгли воспоминания о прикосновениях Эрика этим утром, и Чарльз едва не зарычал на придворных дам, чувствуя, как гнев пополам с ревностью загорелся в крови. Юноша до боли прикусил щеку и заставил себя уставиться в каменный пол, чувствуя, как внезапная вспышка гнева сменяется ледяной волной растерянности. Чарльз даже не предполагал, что за столь короткое время Эрик стал для него настолько важен, что он готов был наброситься на беззащитных девушек, посмевших лишь поклониться королю. И это чувство росло в его груди, уже давно опутав сердце своими острыми когтями, но лишь сейчас показало зубы. Чарльз ускорил шаг и приблизился к Эрику, вставая ближе, следуя за ним почти шаг в шаг, медленно успокаиваясь и уже стыдясь собственного гнева. Но сейчас во всем его мире остался один лишь Эрик, и Чарльз готов был держаться за него всеми возможными силами, сражаться, если потребуется.
Они спускались все ниже и ниже, пока пол не сменился белой плиткой с изумрудным узором, потолок здесь был намного выше, чем в других залах, а окна располагались слишком высоко, так, что свет, сочащийся из них, едва касался пола и в полосах его виднелась невесомая пыль, кружащая в воздухе. Доспехи охраны при каждом шаге громко лязгали, а Эрик же, напротив, ступал бесшумно, подобно коту, доведя Чарльза до небольшой двери с резным орнаментом и черными коваными вставками для укрепления.
– Ждите здесь, никого не впускать без моего приказа. И выполнять любой приказ Чарльза. Сопроводите его, куда он пожелает. Охраняйте, ценой своей жизни, если потребуется.
– Ты не останешься? – спросил Чарльз, прежде чем успел подумать об этом, а затем стыдливо прикусил губу. Конечно, глупо было бы полагать, что Эрик не отойдет от него ни на шаг.
– С тобой будет Хэнк, – пообещал Леншерр, пропуская Чарльза внутрь просторного помещения, скрытого за дверью, и юноша тут же вдохнул приятный книжный запах, который пропитывал воздух вокруг.
– Это библиотека! – удивленно вскликнул Чарльз, невольно поднимая взгляд, чтобы увидеть бесконечно огромные книжные стеллажи. Большинство из них тянулись рядами деревянных полок, но многие были выбиты прямо в каменных стенах, а под самым потолком висели огромные круглые люстры, усыпанные сотнями горящих свечей, не говоря уже о том, что сам потолок был сделан из стекла и пропускал солнечный свет, освещающий все вокруг. Но все равно на столах стояли свечи, пламя которых скрывали стеклянные купола, чтобы огонь случайно не перекинулся на книги. Юноша пораженно бросился осматриваться вокруг, забыв обо всем на свете, благо библиотека казалась совсем пустой.
– Рад, что тебе нравится, – усмехнулся Эрик, глядя на восторженное лицо своего демона.
– Нравится? Ох, конечно же! Ты знаешь, как трудно достать хотя бы одну книгу? И сколько они стоят? А здесь целые тонны знаний! Поколения историй! Это невероятно! – он бросился к каменному стеллажу, но замер, словно прикованный к полу, а ликование смыло ледяной волной страха, когда он заметил статуи, высеченные в камне по краям от каждой арки стеллажа. Вместо простых колонн библиотеку украшали статуи пугающих существ, лишь отдаленно напоминающих людей. Их тела были густо покрыты перьями, ноги походили на птичьи лапы и венчались огромными смертоносными когтями, на худых руках красовались огромные перья, делающие их похожими на крылья с острыми когтями вместо пальцев. А лица… Чарльз с ужасом смотрел в пустые лица существ с такими же глазами, что и в его самом страшном видении. Вот только монстр, что пытался напасть на него в странном черном озере, что привиделось ему в припадке страха в той самой церкви, теперь стоял перед ним высеченный в камне и смотрел с немой насмешкой, такой реалистичный, что Чарльзу казалось, будто существо вот-вот шагнет из камня, и его пернатое тело вновь будет покрыто черной жижей, оно протянет свои лапы к нему, и тогда…
– Чарльз, что с тобой? – Эрик подошел к нему со спины и крепко сжал его плечи.
– Они настоящие. Что это за существа? – едва слышно спросил Ксавьер, не в силах отвести взгляда от статуй.
– Тебя напугали статуи? – уже мягче, с тенью заботы спросил Эрик, и хватка его ослабла. – Просто существа в камне. В этом замке их много в подвальных частях. В других частях замка в основном статуи Королей. Вернее, были, пока Шоу не приказал сколоть им лица. Ну, а эти монстры его особенно не заботили.
– Это гамаюны, – раздался тихий голос, и Чарльз вздрогнул, торопливо опустил взгляд и сильнее натянул капюшон, Эрик же спокойно обернулся, но так и оставил руку на плече Чарльза, словно боясь, что юноша попытается сбежать. – Приветствую Вас, Ваше Величество.
– Хэнк, ты уже здесь.
– Я почти всегда здесь, господин. А как только Вы предупредили меня, что мне выпала честь заняться обучением Вашего слуги, то я тут же начал подготавливать все необходимое.
– Я ценю твои труды. Чарльз, это Хэнк МакКой.
– Я помню его.
– Хэнк. Это Чарльз. Он мой дражайший слуга. Мое напоминание о великой победе. И я лично хочу обеспечить его всем необходимым.
– Понимаю Вас, господин. И Вам воздастся за доброту и терпимость к иноверцам, а этому юноше – за его благоразумность и открытость сердца и разума, позволивших ступить на верный путь.
– Не сомневаюсь, – хмыкнул Эрик. – Он уже владеет языком и хорошо читает, но плохо знаком с нашими обычаями и верой.
– Почту за честь обучать его.
– И ты должен знать, – Эрик отпустил Чарльза и очень медленно подошел к Хэнку, глядя на него, как на жалкую добычу, и даже в движениях его теперь чувствовалась угроза. – Ты должен делать все, что он пожелает. А сейчас он не хочет, чтобы о нем много болтали.
– Хорошо, Ваше Величество, – растерянно сказал Хэнк и нервно вздохнул. – Но, с Вашего позволения, все при дворе знают о том, что Вы, по милости своей, спасли жизнь дикарю и приютили его, взяв в слуги. И все считают это милостивым и благородным поступком для героя войны.
– Так пусть и дальше считают именно так, – приказал Эрик и поманил к себе Чарльза. – Читать с закрытыми глазами ты все равно не сможешь. Так познакомься, как следует, со своим духовным наставником.
Чарльз мешкал, не решаясь снять капюшон и поднять взгляд, но молчание становилось все более напряженным, и юноша медленно вздохнул, почти заставляя себя довериться Эрику. Он рывком снял капюшон и поднял голову, посмотрел на Хэнка, наконец-то не затуманенным дурманом взором увидев молодого священника. И он прекрасно разглядел, как побледнело его лицо от страха, как Хэнк отшатнулся, делая несколько шагов назад, и врезался в стол, с которого на пол посыпались бумаги и книги, наваленные целой кучей. Хэнк смотрел с неподдельным ужасом и, вцепившись в нагрудный крест, быстро зашептал слова молитвы, и Чарльзу казалось, что священник сейчас сам обратится в камень от ужаса, пронзившего его.
– Довольно! – словно дикий зверь, зарычал Эрик и выбил крест из руки Хэнка, срывая его с тонкой серебряной цепочки. Король гневно смотрел на священника, но казалось, того невозможно было испугать сильнее.
– Он демон. Демон, настоящий демон! Гамаюн, нечестивая тварь, а Вы привели его в наши земли! Осквернили их! Он опасен…
– Эрик! – испуганно вскрикнул Чарльз, но было поздно, Леншерр словно сорвался с цепи, тихо, бесшумно напал на Хэнка и сжал его горло в своей сильной руке, с глухим ударом оттеснил священника к стене и впечатал его в твердый камень.
– Он мой слуга. И ты не посмеешь навредить ему. Даже не скажешь об этом остальным священникам, пока Чарльз сам так не решит. И только попробуй еще раз его оскорбить, – он сильнее сжал горло худосочного священника, который уже начинал задыхаться, цеплялся за руку короля, но не мог разжать его пальцев. Чарльз хотел было броситься и помешать Эрику, но замер на месте, понимая, что Леншерр делает это ради его же безопасности. – Я уничтожу тебя голыми руками, – пообещал Эрик и отпустил Хэнка, который словно мешок повалился на пол и со свистящим хрипом начал глубоко глотать воздух, а тело его била крупная дрожь. – Как король Стратклайда, я приказываю тебе обучать его и следовать каждому его слову. Ты же не хочешь ослушаться моих указаний?
– Не… нет, Ваше Величество, – просипел Хэнк, с ужасом глядя на короля.
– Прекрасно, – безразлично произнес Леншерр и вернулся к Чарльзу, который скрестил руки на груди и с болью наблюдал за происходящим.
– Мне не стоило покидать твоих покоев. Эрик, прошу, так будет безопаснее. Просто оставь меня там, я привык жить за стенами вдали от людей, я… не хочу этого.
– Глупости, – коротко прервал его Леншерр и посмотрел на него со стальной решимостью. – Ты не будешь сидеть взаперти ни дня более и волен ходить там, где пожелаешь, не скрывая лица. И я лично за этим прослежу.
– Эрик, прошу…
– Тихо, – приказал король и снова хищно посмотрел на священника, который, цепляясь за стену, с трудом поднялся на ноги, потирая покрасневшую шею. – Так ты проведешь с ним занятия?
– Да, Ваше Величество.
– Я оставлю охрану. Стоит Чарльзу только позвать, они защитят его и не побоятся пролить кровь святоши. И не сомневайся, то, кто он, их не остановит. Они очень исполнительны.
– Я наслышан о Вашей личной страже, господин, и не сомневаюсь в их верности, – сипло проговорил священник и с диким ужасом посмотрел на Чарльза. Он явно предпочел бы сам отправиться на костер, чем остаться запертым в одной комнате с демоном.
– Эрик, – Ксавьер осторожно схватил короля за запястье, когда тот уже хотел уйти, но тут же отпустил его, боясь, что это может показаться неуважительным. – Я бы не хотел оставаться здесь…
– В тебе говорят твои страхи, галчонок. Ты всю жизнь прятался, но теперь пора расправить крылья. Тебе нечего бояться.
– Ты оставишь меня с ним одного?! – в ужасе зашептал Ксавьер и покосился на священника, который искал свой крест.
– Тебе нечего бояться. Охрана будет слушаться любого твоего слова.
– Так ты сказал ему, – понизив голос до едва слышного шипения, произнес Ксавьер, – но стоит им увидеть меня…
– И они исполнят любой твой приказ, потому что так приказал я. Поверь, личную охрану хорошо дрессируют.
– Они же не звери, – с сомнением заметил Ксавьер, но Эрик посмотрел на него так, что сомнение сменилось полным непониманием, и знать больше о природе повиновения местной стражи Чарльз не хотел, по крайней мере, не сейчас.
– Кроме того, я видел тебя в бою, ты справишься с ним, если потребуется.
– Я не хочу, чтобы это требовалось.
– И не потребуется. Тебе не о чем волноваться, – Эрик положил руку на шею Чарльза, успокаивающе поглаживая его своими шершавыми грубыми пальцами.
– Мне не нравится эта затея.
– Он просто будет тебя учить. Поверь, это все.
– Хорошо, – после долгой паузы кивнул Ксавьер, понимая, что сейчас он не в силах переубедить Леншерра, а Хэнк отошел к книжным стеллажам и смотрел на них с видом затравленного кролика. И, вспомнив о церковных запретах этой страны, Чарльз неохотно убрал руку Эрика со своей шеи, тяжело вздохнул. – Прошу прощения, господин. Я не могу ослушаться Вашего слова.
– Так-то лучше, – одобрил Эрик, но в глазах его блеснуло веселье, и ему явно понравилась игра Чарльза. Даже больше, чем стоило бы. И все равно, когда Эрик вышел из библиотеки, Чарльз физически ощущал повисшее в воздухе напряжение. А молчание стало таким густым, что, казалось, можно было различить шепот огня в свечах.
– Я не причиню вреда, – решился начать Чарльз и отошел к стеллажам, выбитым в каменных стенах. Но священник все равно стоял и тихо шептал молитвы, глядя на Чарльза. – Ладно, хочешь бормотать себе под нос, я не против, – слегка раздраженно отмахнулся от своего «учителя» Чарльз и, чтобы отвлечься от волнения и не потерять время впустую, принялся изучать книги на полках, вот только его взгляд то и дело возвращался к пугающим статуям.
– Тебя не ранит Священное Писание, – дрогнувшим голосом произнес Хэнк, но в его словах, кроме страха, было еще что-то, отдаленно похожее на любопытство.
– Да, – просто ответил Ксавьер, проводя бледными пальцами по корешкам книг. – И мне не нужна ни твоя жизнь, ни душа, или что там, по-вашему, нужно таким, как я.
– Демонам. Гамаюнам.
– Именно.
– Они… – голос его все еще дрожал. – Словно ты сам не знаешь.
– Не знаю чего? – с вызовом спросил Ксавьер и взял первую попавшуюся книгу. – Что из-за цвета глаз меня сожгут на костре? Закидают камнями или попытаются убить любым другим способом? Что лишь из-за этого люди вроде тебя смотрят на меня так… Ненавидят, даже не понимая, почему.
– Гамаюны – вестники беды. Ты принесешь ее с собой, демон.
– Я. Не. Демон, – тщательно проговаривая каждое слово, произнес Чарльз, глядя Хэнку прямо в глаза и получая странное наслаждение от того, как страх расцветал во всем облике этого человека.
– Я знаю о демонах не хуже любого другого ученого-инквизитора. И не куплюсь на твои трюки. Ты замер, лишь увидев себя со стороны, и даже не узнал свой истинный облик.
– Ты об этом? – Чарльз нервно дернул плечом и указал на статуи птицечеловека. – Просто страшная статуя.
– Но… я сам крестил тебя. Это… Это какое-то безумие, – Хэнк схватился за голову и внезапно начал метаться по комнате, словно все его спокойствие только что закончилось, уступив место панике. – Тебя не жжет святая вода и тексты. Ты легко ступаешь в чертоги Церкви и носишь крест!
– И что с того?
– А то, что это невозможно!
– Значит, я и впрямь невозможен, – Чарльз начинал злиться, взял с полки еще пару книг и, игнорируя священника, направился к дальнему столику, чтобы немного отвлечься. Все же, пусть Эрик запер его с сумасшедшим святошей, это все еще была библиотека, о которой он мечтал все свое детство, и любопытство с жаждой знаний сейчас пересиливали презрение к Хэнку.
– Ты не понимаешь! – от оклика священника Чарльз даже вздрогнул, таким звонким и… радостным был его голос. Чарльз даже обернулся, решив, что святоша только что лишился разума от встречи с ним, но тот бросился к нему и тут же замер, не пройдя и пары шагов, словно боясь приблизиться.
– Эй, а ну стой, – Чарльз едва не оскалился от этой резкой перемены в настроении священника и выронил книги, они с грохотом посыпались на пол, и парочка из них раскрылась, комкая тонкие страницы, а юноша уже кинулся к ближайшему канделябру и вытянул из него подсвечник, готовый оборонятся.
– Ох, нет-нет-нет, прости, нет, я… Прости меня, – запричитал Хэнк, делая очень медленный шажок в сторону Чарльза.
– Что с тобой, псих больной? – зашипел Ксавьер, и тени от огня в его импровизированном оружии делали его лицо еще более бледным и заостренным, придавая ему хищные черты.
– Прости. Я не знал, как реагировать, когда король тебя привел. Я… я и сейчас не знаю. Но ты же настоящий! Это невозможно! Я…
– А ну не подходи! – хрипло прорычал Ксавьер, стоило Хэнку вновь попытаться приблизиться.
– Я стою, все… все.
– Да что с тобой? – Чарльз не спешил откладывать оружие, но и случайно спалить библиотеку вместе с собой и священником не хотел.
– Ты гамаюн.
– Я знаю. И всего пару минут назад ты бился в панике и ужасе…
– Меня до сих пор трясет!
– А теперь ведешь себя… как ненормальный.
– Прости. Позволь мне объяснить. И я останусь на месте. Не подойду ближе. Просто ты настоящий. В облике человека с демоническими глазами. Разумный, способный говорить и понимать человеческую речь!
– А еще я могу распознать оскорбления. Я не идиот какой-то!
– Ох, нет! Что ты, Боже, нет!
– Хватит повторяться, просто… В чем дело? Что с тобой не так?
– Мне стоит объясниться, ты прав. Конечно, прав, – Хэнк вытер вспотевшие руки о черную ткань своего балахона и попытался улыбнуться. – Мы одни в этой библиотеке. В смысле, здесь очень редко кто бывает, а если нужна какая-то книга, то ее приносят слуги, но в самой библиотеке мало кто остается. А я… Это должно было быть мне наказанием.
– Чтение? – с сомнением спросил Чарльз, оценивающе глядя на худого парня.
– Все это. Я слежу за книгами, переписываю старые фолианты, чтобы сохранить их мудрость в веках. Потому что с детства всегда задавал слишком много вопросов и не мог постичь смирения и слепо верить, как остальные братья.
– Хорошо, – осторожно произнес Ксавьера, глядя, как заблестели глаза Хэнка, и это начинало его пугать.
– Я знаю, что они делают с такими, как ты, но никогда не понимал, почему. И только за эти вопросы меня сослали сюда. Я уже почти двенадцать лет глотаю книжную пыль. Но все же есть в этом мире высшие силы, которые ответили на все мои мольбы и надежды! – он распростер руки, словно желая обнять Чарльза, но юноша тут же пригрозил ему канделябром.
– Не ори. Охрана за дверью, – уже немного спокойнее напомнил Ксавьер, стараясь сдержать удивление. Вот чего он не ожидал увидеть в стенах этого замка в сердце Стратклайда, да еще и среди священников, так это человека, столь увлеченного гамаюнами. Хэнк едва ли не светился от переполнявших его чувств, и теперь Ксавьер понял, что то, что прежде он принял за страх, было счастьем.
– Так ты не боишься меня?
– Боюсь? – Хэнк даже вздрогнул, едва не задохнувшись от восторга. – Ох, я должен бы, но у меня так много вопросов. Я прежде никогда не видел живого гамаюна!
– Тише! – словно змей, зашипел Ксавьер и поставил канделябр на место, решив, что теперь можно обойтись без него, хотя успел пожалеть, что не взял с собой нормальное оружие. – Но при короле ты повел себя совсем иначе.
– Я годами мечтал об этом и давно научился смирять себя при людях. Никто не потерпит того, кому интересны демоны и их происхождение, а не то, как быстро они горят. И… я все же испугался, увидев Ваши глаза… Они прекрасны…
– Хорошо-о-о, – протянул Чарльз и отступил от Хэнка, начиная опасаться его уже совершенно по другим причинам, но, прикинув, решил, что он сможет справиться с этим тощим парнем. – Сядь, – на пробу распорядился Ксавьер, и, к его удивлению, священник тут же послушно выполнил приказ. Вышло почти забавно, и это определенно понравилось Чарльзу. Он начал понимать, почему Эрик изначально выбрал именно этого священника. Затравленный затворник библиотеки, сохранивший сан, но поглощенный монстрами. И при этом, очевидно, все остальные монахи не воспринимали его всерьез или вовсе предпочли забыть о существовании такого священника. Иначе бы не заперли его тут. – Король поручил тебе мое обучение. Ты знаешь, с какой целью?
– Вы должны знать нашу религию, чтобы жить в этом мире.
– Стране, а не мире.
– Ох, простите. Вы же знаете, есть множество теорий происхождения существ, подобных Вам.
– Я знаю. Ими пугают детей перед сном, – холодно ответил Чарльз.
– Вы спрашивали о статуях, – вдруг понизив голос, зашептал Хэнк, и Чарльз только кивнул, невольно покосившись на злосчастных монстров, вырезанных в камне.
– Да. И ты сказал, что это и есть гамаюны.
– Демоны, которые живут в людях, питаясь ими, используя их тело, чтобы существовать в нашем земном мире, – подтвердил Хэнк.
– Так думают священники, я же никакой не сосуд для демона. Я просто… Я.
Чарльз дернул плечом, чувствуя себя странно лишь от возможности говорить на эту тему. Тетушки не любили лишний раз говорить о том, кем являлся Ксавьер, а Эрик не выказывал страха и не пытался говорить о природе дара Чарльза. И тут… Хэнк.
– Да. Мне тоже это казалось странным. Как и то, что для священников почитаемы мученики, пророки, говорившие с Богом и рассказывавшие свои пророчества, но гамаюны, которые могут видеть его без молитв, всегда считались нечестивыми приспешниками Ада.
– Так значит, за интерес к таким, как я, тебя сослали сюда, – подвел итог Ксавьер, медленно обходя один из множества столов, все еще сохраняя дистанцию между собой и Хэнком, который послушно сидел на месте и, почти не мигая, смотрел на Чарльза, чьи глаза мягко мерцали даже в свете библиотеки. – Я думал, инквизиция заинтересована в том, чтобы знать больше о таких, как я.
– Ох, определенно! – с жаром ответил Хэнк и резко кивнул. – Но их интерес… Он иной. Он основан на страхе, поэтому все допросы гамаюнов заканчиваются на костре, а детям с сияющими глазами так и не дают вырасти.
– И много таких, как я, сожгли за последние десятки лет? – со сталью в голосе спросил Чарльз, и Хэнк нервно сглотнул и взволнованно напрягся, прежде чем ответить.
– Это еще одна проблема. Насколько мне известно, таких, как ты, не существует вовсе. Таких… человечных.
– Что ты имеешь в виду?
– Я слышал лишь о парочке монстров, покрытых черными перьями, за все два десятка лет. Но они больше животные, владеющие речью. Опять же. Я слышал, но никогда не видел их сожжений. Сомневаюсь даже, что они существовали, – он как-то странно рассмеялся своим собственным мыслям, но, заметив гнев в глазах гамаюна перед собой, тут же тихо извинился. – Гамаюны давно вымерли. Так нам говорят. Этому нас учат. Но Вы стоите передо мной. Живой и совсем не похожий на монстра. Я сам крестил Вас! Как это возможно? Как Вы смогли скрыть свою суть?
– Много вопросов, – Чарльз сел за стол и задумчиво принялся постукивать пальцами по столешнице.
– У меня их еще больше, – священник так и светился, а Чарльз придвинул книгу, одну из многих, сваленных на столе, и открыл, как оказалось, Библию. – Что ж. Ты должен учить меня. Можно начать прямо сейчас.
– Ох, ты правда хочешь тратить на это время? – с какой-то толикой разочарования спросил Хэнк.
– Я должен. Или ты сможешь помочь, если меня обвинят в язычестве? Потребуют на память рассказать строфы из Писания…
Чарльз медленно погружался в свои воспоминания, стоило только понять, что Хэнк не опасен, на него словно нахлынуло темное и пьянящее чувство свободы, которого он прежде никогда не испытывал. Юноша потянулся к свече, скрытой за стеклянным куполом, и снял клетку пламени, даже не поморщившись от его жара. Вокруг свечи вился крохотный дух огня, похожий на раздутую искорку, пляшущую вокруг фитиля. Искорка то исчезала, проваливаясь в пространстве, то всплывала, снова нежась в жаре. Обычный светлячок, самый распространенный из духов, которых видел Чарльз. Он повел пальцами у самой свечи, и искорка потянулась к нему, пролетела между пальцев и вернулась на свое место.
– Я слышал о том, как священники инквизиции ищут неверных среди беженцев из моей страны. Из того, что когда-то было моей страной. Обычных и напуганных мирных людей. Их сбивают в стаи, возят в клетках. Проверяют. Спрашивают заповеди и задают другие глупые вопросы о вашей «единственно верной» вере, – он тихо и грустно хмыкнул, не сводя взгляда с духа. – Многие из людей Ирия даже не говорят на всеобщем языке. Но ты это знаешь и без меня. В моих землях верят в духов из других миров, которые могут приходить к нам. Они проходят сквозь ткань наших миров и находят свое пристанище. Живут среди нас и помогают, если могут. Какие-то живут в цветах, другие любят воду, есть те, что берегут огонь, и те, что стерегут души мертвых. Для каждого из них есть свое место и свое имя. И есть духи, хранящие мир и баланс в этом мире и стремящиеся его разрушить. В моей родной деревне были храмы духа Оробейн, который приносил благодать и спокойствие, а тетушки часто шептали мольбы Дварокс – духу мира и спасения. Наши воины почитали Гамота – духа хаоса и разрушения, одно его упоминание придавало им сил, а мирные жители, которые бежали от огня войны, шептали имя Элиар, что защищает путников. Чем это отличается от молитв вашему богу и вашим святым? Нас с детства этому учат, и это помогает жить. А затем приходите вы в своих алых балахонах, и незнакомым языком задаете вопросы о вашей вере и убиваете тех, кто не знает ответ или не соглашается отречься от своего наследия и пойти в послушники в ваши монастыри. Чтобы очиститься от скверны. Говорите, что духи леса – это выдумка, но ваш единый всевидящий Бог с погибшими давным-давно мучениками – единственная правда.
– Я всегда был против этих методов, – робко попытался оправдаться Хэнк, но Чарльз смотрел на него все так же холодно.
– Я учил Библию наизусть. Начинал как-то. Думал, если вдруг все пойдет не по плану, если меня поймают, но не поймут, кто я, то хотя бы смогу пройти допрос. Но тетушки считали это пустой тратой времени. А теперь я снова за книгами. Если пара строк мне чем-то помогут, я их выучу.
– Конечно. Я помогу Вам. Я… я могу выделить важное, наметить план обучения, ознакомить Вас с основами и обрядами.
– Хорошо. Но здесь же не только священные писания?
– Тут? Ох, нет, тут множество книг и дневников, записи со всей страны, множество историй, карт и планов.
– Я осмотрюсь и выберу что-нибудь для личного изучения.
– Да, конечно, – Хэнк резко закивал.
– Хорошо, – Чарльз неохотно заключил огонь обратно в его клетку и медленно вздохнул. – Мы будем заниматься здесь с утра и до середины дня. И ты не будешь задавать мне вопросов, – предупредил он священника, и тот едва не задохнулся от разочарования и так и хотел возразить, но Чарльз не дал ему такой возможности. – Не думаю, что теперь мое существование будет таким же тайным, как и прежде, но я не хочу, чтобы все узнали от тебя.
– Я буду молчать!
– Хорошо бы. Иначе я прокляну твой род, – Чарльз сказал это почти в шутку, но она возымела нужный эффект: Хэнк побледнел и вцепился в свои колени дрожащими руками. Порой людские суеверия могли помочь, а о гамаюнах было придумано и разнесено по миру очень много баек. И он бы хотел все их обсудить и поговорить о многом, но сам же себе и запрещал это делать. Слишком легко и быстро он проникся доверием к священнику и сам поражался своей наивности. Он до сих пор не мог полностью верить Эрику, даже зная о его намерениях и запутавшись в своих чувствах к этому мужчине, а теперь так внезапно был готов распахнуть душу для незнакомца. Опасно. Не стоит расслабляться. И определенно следует держать дистанцию с незнакомцами. – Хорошо. Тогда начнем наше занятие, – с натянутой улыбкой предложил Чарльз и жестом пригласил Хэнка встать, чтобы начать свою лекцию, и только после этого немого дозволения священник, словно ошпаренный, подскочил и ринулся к книгам.
– Д-да, конечно. Господин предупреждал меня о том, что я должен буду обучить его слугу всему необходимому, и я подготовил записи по языку и Священному Писанию, но тут также есть пометки по нашим обычаям и родовым древам знати, живущей при дворе…
– Начнем по порядку, – перебил его Ксавьер, надеясь, что парень не всегда говорит с такой скоростью, и это лишь последствия волнения. Иначе толку от такого учителя совершенно не будет.
***
День казался бесконечным, а корона – слишком тяжелой. Эрик знал, что большую часть времени придется заниматься разговорами и бумагами, и думал, что готов к этому, но за этот день ему пришлось выслушать столько проблем теперь уже его «великой» страны, что тупая боль в висках не давала покоя, а голова была переполнена новой информацией. Все оказалось куда хуже, чем он предполагал, теперь, зная цифры казначеев, размер долгов, число потерь и восстаний в их реальном объеме, а не в том, который был известен раньше, казалось, что весь Стратклайд просто бьется в предсмертной агонии, и если не разобраться с долгом заморскому Сах-Эту, то в скором времени их ждет еще одна война. И вот уже план Эрика о роспуске провинций из состава королевства казался не таким уж и разумным, когда появилось осознание того, насколько хрупки границы его новых земель.
