Текст книги "Песнь о Гамаюне (СИ)"
Автор книги: AnnyKa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)
– Ну вот, видишь, все в порядке, – заверил его Эрик, поглаживая юношу по руке и радуясь, что на этот раз гамаюн уже не пробует от него отстраниться. – А теперь поспи. Ты выглядишь измотанным. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли горячей воды для ванны и еды. Сегодня можешь не покидать спальни, если не хочешь. Отдохни и ни о чем не тревожься, ангел мой, – прошептал Леншерр, и улыбка его стала мягче.
Он еще продолжал говорить и успокаивать Ксавьера, но юноша почти его не слушал, лишь наблюдал за тем, как его король собирается, прежде чем снова покинуть их покои. Он слегка склонил голову, чтобы его сияющие глаза были не так заметны для Эрика, пока сам юноша в очередной раз пытался найти в их будущем доказательство того, что все его опасения реальны. Но видел лишь стены этой спальни и окно, за которым стены замка и окрестности были охвачены бархатистой темнотой, а небо грозилось разразиться проливным дождем.
***
Эмма шла за Страйкером по темным коридорам катакомб монастыря и куталась в свою мягкую шаль, стараясь держаться центра узкого прохода и быть на свету, но то и дело оглядывалась на сопровождающих их монахов.
– Вам не стоит быть столь напряженной, леди Фрост, – усмехнулся инквизитор. – Эти клетки для еретиков и монстров, для которых нет и не должно быть места в этом мире.
И, словно вторя его словам, за одной из множества прочных дубовых дверей с кованым запертым оконцем раздался вопль, полный боли, а за ним сбивающиеся мольбы о пощаде.
– Больше похоже на камеры пыток, – заметила Фрост и чуть ускорила шаг.
– Ох, вовсе нет. В этих стенах мы не пытаем людей, мы изгоняем из них нечисть, уничтожаем демонов и справляемся с языческими лидерами, которые мнят себя истинными пророками, толкуя о воде и земле и отрицая Бога. Подобную смуту допускать опасно. Мы также знаем, как исцелить их и вернуть в мир уже как просвещённых людей и служителей единственной веры.
Эмма не ответила и едва сдержалась, чтобы не обернуться на очередной приглушенный крик, который шипящим эхом, словно склизкий змей, ползал по стенам. Света становилось все меньше, узкие окна под потолком, выходящие на улицу, уже давно исчезли, а факелы, которые раньше горели на каждой стене, теперь светили лишь через один. Холод этого места начинал пробирать до костей. Они прошли несколько рядов охраны инквизиторов, которые недобро косились на Эмму, но, лишь заметив Страйкера, пропускали девушку без вопросов, позволяя ей пройти во все дальние уголки монастырских темниц, пока они не дошли до узкого коридора, ведущего к круглой комнате. Факелы здесь горели исправно, но отчего-то свет их казался холодным и мертвым. Он дрожал на серых камнях и просачивался сквозь широкую металлическую дверь с вырезанным решетчатым оконцем, которое сейчас было закрыто.
– Какой странный запах, – заметила девушка, когда они прошли в крохотный круглый зал, и посмотрела на прочную дверь, способную служить дворцовыми воротами, а не простой ставней для камеры.
– О, Вы заметили? – с улыбкой спросил Страйкер и кивнул. – Да, воздух здесь свежее. В этом месте ниже проходит подземная река, и почва здесь весьма неприхотливая. Несколько веков назад наши предшественники устроили тут сумрачный сад, в надежде, что если разместить тварей в привычной для них среде обитания, то это поможет лучше изучать их. На мой взгляд, это пустая трата ресурсов, но на данный момент только этот вольер способен надлежащим образом сдерживать наших… пташек, – он улыбнулся каким-то своим мыслям, а Эмма поежилась, уже жалея, что согласилась прийти сюда.
– Вы считаете, что демон нашего короля такой же, как то, что Вы держите там?
– Я в этом не сомневаюсь, – уверенно сообщил Страйкер и поманил девушку ближе к двери. – Но он куда сильнее, раз может принимать полностью человеческий облик. Вы ведь не интересовались разновидностями бесов?
– Даже если бы интересовалась, Вы прекрасно знаете, что все, что я могла бы узнать, – рассказы и проповеди в церквях, да пара книг. Все… более конкретное доступно лишь инквизиторам священной церкви.
– Именно. Но для Вас я сделаю небольшое исключение, раз Вы можете помочь нам в борьбе с тем демоном, что угрожает нам всем.
– Почту за честь быть первой женщиной, посвященной в тайны инквизиции, – попыталась улыбнуться Эмма, но сделала это с трудом, едва услышав странный звук, идущий из-за прочной двери. Слишком тихий отголосок, чтобы понять, но достаточный, чтобы ощутить животный страх, приковывающий к полу.
– Ну, всех тайн раскрыть я не могу, но скажу достаточно, чтобы Вы поняли, сколь опасен монстр, которого наш король кормит с рук, словно любимого пса. Слабейшими демонами являются голубоглазые бесы. Их легче вычислить и поймать. Кроме цвета глаз, они более ничем не отличаются и слишком слабы, чтобы овладеть силой, скрытой в них. Но есть те, кто может видеть смутный туман будущего. Ложные пророки, готовые внести смуту в человеческий разум. Можете считать их второй стадией. Третьей же являются демоны, не способные сдержать свой облик. Они видят будущее так же ясно, как демон нашего короля.
– У Вас тут настоящие демоны?
– Да. Так Вы готовы посмотреть, какое истинное личико у любимца короля? – приглашающе спросил Страйкер и рывком сдвинул широкую заслонку на металлической двери, открывая решетчатое окно. Из клетки потянуло влажным запахом леса и смятой травой, послышался шорох бегущей воды, но вместе с этим круглый зал словно наполняло невидимое покрывало страха, которое, как дым, струилось через открытый заслон. Девушка поймала себя на том, что колени ее дрожат, и она меньше всего на свете хочет заглядывать в вольер к демонам.
– Ну же. Вы должны это увидеть, тогда все сомнения пропадут, – с нажимом сказал Страйкер, и Эмма, кивнув, медленно сдвинулась с места и едва не замерла вновь, услышав пронизывающий переливчатый звук.
– Забавно, верно? – усмехнулся инквизитор.
– Это похоже на…
– Птиц, – кивнул Страйкер, и звук повторился. Но в этот раз он двоился и шипел, пронизывал до мозга костей, и Эмма невольно сделала шаг назад, чувствуя, как бешено забилось ее сердце, а все инстинкты кричали о том, что там существа не из этого мира.
– Ну же. Они не так сильны, лишь видят обрывки будущего и не могут скрыть свой облик. Им не достает на это сил. А вот Чарльз сумел натянуть весьма смазливую мордашку. Он достаточно силен, чтобы не лишиться этого облика, даже когда в присутствии десятка людей предсказывает битвы и пожары.
Эмма собралась с силами и сделала шаг вперед, думая лишь об Эрике, о том, как сильно он переменился, стоило ему лишь подобрать этого беса в бою и выходить его. Он стал словно одержим, и разум его совсем запутался. Этот демон был с ним каждый день, отравляя своим влиянием, подчиняя себе все сильнее. Сделав последний шаг к двери, девушка вновь вспомнила смятую постель в покоях короля и как никогда отчетливо представила, как Чарльз, ухмыляясь, словно Дьявол с церковных фресок, обвивается вокруг Эрика, разжигая в нем порочное пламя, уничтожая остатки воли…
Фрост подошла к решетчатому оконцу и заглянула внутрь. Какое-то время глаза привыкали к темноте внутри, прежде чем она смогла рассмотреть силуэты деревьев и лишь краем глаза уловила, как Страйкер подошел к какому-то едва заметному устройству у стены, а затем внутри зверинца зажглись полосы огня, у самой двери освещая небольшую поляну возле запертого входа и широкие, сухие деревья с изогнутыми и местами поломанными ветвями. Ее глаза еще не до конца привыкли к яркому свету, и Эмма не сразу осознала, отчего замерло ее сердце и вспотели ладони. И лишь потом заметила темную фигуру у самых стволов деревьев, с трудом перевела взгляд, пытаясь рассмотреть существо.
Помещение наполнил новый переливчатый звук, теперь лишь отдаленно похожий на крик хищной птицы. И она увидела его. Высокое существо, на голову выше любого из виданных ей солдат, словно изломанное и сгорбленное, с торчащими во все стороны серыми и черными перьями, покрывавшими все его полуобнаженное тело, на котором висели какие-то жалкие остатки былой одежды. И лишь от ключиц тянулась человеческая кожа, она словно маской заползала на лицо существа и обтягивала его голову изуродованным ликом. Кривой рот с острыми зубами, острый нос, похожий на птичий клюв, острые скулы, на открытом лбу существа девушка успела различить какой-то уродливый шрам, походивший на непонятный символ, а глаза… Сияли ярким синим светом. Вокруг них кожа казалась совсем тонкой и почерневшей, словно какой-то неведанный яд струился по венам этой твари. Эмма встретилась с ним взглядом, и тело ее наполнил ужас, сковывающий мышцы, а голова закружилась, словно девушка стояла на краю бездны и уже чувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Тварь в зверинце исказила морду в хищном оскале и издала очередной мелодичный и потусторонний звук, а затем бросилась на дверь. И, прежде чем она успела схватиться за прутья своими тонкими когтистыми руками, Страйкер захлопнул затвор, и Эмма с ужасом услышала, как о тяжелую дверь ударился монстр и издал новый потусторонний рев, снова и снова ударяясь о непроходимую преграду.
– Это… Это…
– Гамаюн. В своем истинном обличье. И эти твари видят будущее, но едва ли могут говорить. В древних книгах указано, что Короли-гамаюны могли менять свой облик и становиться людьми. Сильнейшие из демонов. И я не думал, что еще хоть одна из тварей подобной силы ходит по земле, и уж тем более не знал, что она сможет добраться до власти в Стратклайде.
– Так покажите их королю! Пусть он знает, что спит в его постели! – Эмма сказала, не подумав, указывая на запертую дверь, и тут же побледнела, увидев, как изменилось лицо Страйкера. – Фигурально. Он пустил его в свой дом и выделил покои возле своих. Эта тварь… – попыталась она хоть как-то исправить ошибку и, хоть инквизитор кивнул и не стал комментировать ее слова, с ужасом поняла, что только что дала врагу Эрика опасное отравленное оружие.
– Он видел зверинец. Все королевские особы знают, как выглядят демоны, и, когда я хотел напомнить об этом господину, он лишь отмахнулся, видимо, плененный голубыми глазами своего демона.
– Он не мог… Как он мог оставаться спокойным, зная, что рядом с ним?
– На этот вопрос я ответить не могу, – спокойно ответил Страйкер и направился к Эмме. Он взял перепуганную девушку под руку и повел ее прочь от круглой залы, где все еще эхом звучали глухие удары демона, пытающегося пробиться на волю. – Но теперь и Вы, дочь моя, понимаете, что запереть демона недостаточно. Пока он рядом, он отравляет сознание короля. Он опасен для всех нас. Демоны, которых мы держим здесь, слабы и слабоумны, они не могут преодолеть охрану и дверь. Но Ксавьер совсем другая порода адских тварей. Хитрая, сильная и умная.
– Он выглядит таким… безобидным, – все еще в ужасе прошептала Эмма, вспоминая светлое, казалось бы, простое и доброе лицо гамаюна.
– Он может выглядеть, как невинный цветок, но не сомневайтесь, за этим обликом кроется ядовитая змея.
***
Покинув спальню, Эрик едва помнил, как добрался до зала совета, не помнил совещания с казначеем, и все время, пока отдавал распоряжения по очередному восстанию паствы в Харлоу, мысли его были заняты лишь Чарльзом, а сердце готово было разорваться на части лишь при воспоминании о его бледном измученном лице и синяках, которые Эрик сам же и оставил на его хрупком теле, потеряв контроль.
А теперь он, вслед за безумием самого Леншерра, начал бояться каждой тени и старой истории. Голова пульсировала от боли, и слова советника никак не доходили до его сознания. Снова восстания из-за демона короля, снова бандиты на торговых трактах и запросы знати Харлоу. Он и без того знал, к чему это ведет, и от одной мысли об этом хотелось наброситься на посла, словно его смерть могла бы изменить ход событий, лишить его обязанностей, исправить все на свете и позволить ему быть здесь, забыв обо всем…
– Замолчи, – прошипел Эрик, глядя в мраморный пол. Он уронил голову на руку, чувствуя холод просторного кресла, которое начало словно выталкивать его из себя.
– Но, мой король…
– Довольно! – зарычал Леншерр и, вскочив с места, схватился за рукоять меча, чувствуя, как сбилось дыхание, а мысли о Чарльзе затмили собой все, даже тихий шепот Шоу, который призрачным образом таился в темном углу залы. Он широким шагом пересек комнату, не обращая внимания на удивленные взгляды послов и стражи, с грохотом закрыл за собой дверь, оставив все проблемы на советников. Он не должен был уходить, с самого начала остаться с ним, пусть даже Чарльз просто проспал бы весь день. Сейчас как никогда сильно Эрик ощущал потребность запереться от всех этих лиц и голосов, от коридоров и молитвенных хоров, от благовоний и бесконечных просителей в своей башне, не убегая от проблем, а стремясь быть с Чарльзом. Убедиться, что тот все еще смотрит на него с доверием, а не забивается в угол в страхе. Эрик уже хотел было направиться в покои, но замер у очередного поворота так резко, что черная ткань его накидки обвилась вокруг ног короля. Он оперся о шершавую стену и, тяжело вздохнув, зажмурился, на мгновение пытаясь отогнать шепот Шоу, не слушать его слов, но он не мог перестать ощущать его присутствия, которое невольно заставляло тело напрягаться, а разум быть готовым к сражению.
Он не мог так пойти к Чарльзу. Руки снова подрагивали от переполняющей его силы, сердце гулко стучало в груди, и он чувствовал себя тем диким монстром, каким он был в детстве, запертым в подвалах замка, с одной лишь мыслю – убить Шоу, добраться до него, пролить его кровь, лишить его жизни… Он не мог прийти таким. А если он вновь не сдержится? Снова навредит Ксавьеру? Он не может этого допустить. Нет, больше никогда!
Эрик практически оттолкнул себя от стены, устремился в правый коридор и вновь обхватил рукоять меча, собираясь избавиться от этого гнева и ярости сейчас и не нести их за собой в их с Ксавьером спальню.
***
Вода уже начинала остывать, но все еще согревала, и Чарльз не спешил покидать ванну. Он лежал, глядя в треугольный потолок башни, и старался не двигаться. Эрик сумел поселить в нем сомнения, и теперь они разъедали его сердце, превращая все смертельные страхи в простое наваждение и обращая воспоминания Королей в записи давно минувших дней. Они все давно мертвы, и лишь их имена еще живы в сказках и преданиях народа Ирия. В землях Змея их давно забыли, развеяв по ветру, обратив живых правителей в размытый образ, уничтоженный людьми. Но принять то, что поведение Эрика было не связано с проклятьем, было слишком сложно, он привык думать, что это Гамот путает его мысли… Было легче верить в проклятие и злой умысел сильного духа, чем в то, что Эрик уже давно лишился разума и слышит голоса, а взойдя на трон, ослаб настолько, что не мог уже справиться со своим недугом… Ведь если он прав, то Чарльз не знал, как помочь ему.
Юноша медленно поднял руку и посмотрел на синяки – следы, оставшиеся после недавней ночи с королем. Об этом Эрик переживал так, что боялся прикоснуться к нему вновь, и сбежал, едва ему показалось, что его присутствие в тягость Ксавьеру? Юноша грустно вздохнул и потер запястье. Он был так перепуган своими видениями, что не придал значения этим новым страхам короля, которые тревожили его, казалось, куда сильнее, чем голос покойного отчима, потому что не слышал слов своего возлюбленного господина. Он был груб. Чарльз снова потер запястья и тяжело вздохнул, чуть глубже уходя в остывающую воду, так, что она начала касаться его шеи и подбородка. Он видел грубость прежде. Даже когда его глаза были завязаны, он слышал крики боли, знал рассказы девушек, которые так и остались в лапах военных, решивших позабавиться. Слышал, что делают инквизиторы с симпатичными ведьмами, прежде чем сжечь их заживо… Он видел, что Гамот сделал с той безымянной девушкой, и знал, что она была далеко не единственной. И потому, хоть тело его ломило от боли, а синяки цвели на руках и бедрах, в ту ночь он слышал лишь голос Эрика, хриплый и надломленный, полный боли и отчаяния, звенящий от ревности.
Чарльз ухватился за скользкий край ванной и поднялся, чувствуя, как сразу тяжелеет его тело, разморенное теплой легкостью воды, а воздух холодными иглами тут же впивается в кожу. Юноша тихо фыркнул и, поспешно дотянувшись до полотенца, начал вытираться. И хоть слуги хотели остаться, чтобы все сделать самим, он позволил им лишь наполнить ванну и оставить еду, чувствуя себя напряженно от одного их присутствия, пусть даже казалось, что Чарльз пугал их намного больше, чем они его. Ксавьер не привык к подобным ухаживаниям и сторонился чужого присутствия, спустя все это время он с трудом смог привыкнуть даже к охране. Чарльз прошел мимо смятой постели до широкого шкафа и выбрал одежду, которую проще было надеть, без бесконечных ремней и завязок, широких поясов, которые в избытке подарила ему Эмма, и сейчас этот жест казался Чарльзу больше издевательством, чем проявлением доброты или благосклонности.
Мягкая белая рубаха, простые серые штаны, пусть с широким поясом, но его Чарльз хотя бы мог зашнуровать сам, без помощи посторонних, и легкий светлый серый плащ с капюшоном. Он наспех надел сапоги и уже отправился к выходу, но замер, едва коснувшись ручки входной двери.
– Даже если это всего лишь рукописи, – тихо пробормотал Чарльз и глубоко вздохнул.
Его глаза затопил яркий синий свет, и все пространство вокруг окутал золотистый дым. Под ногами чувствовалась неровная холодная земля. В лицо ударил порыв ветра, пропитанный запахом гари, и до ушей юноши донесся тихий треск огня. Он сделал шаг назад, чтобы осмотреться, и позади себя увидел высокое дерево, одиноко растущее на небольшом холме, который порос короткой жухлой травой и был присыпан тонким слоем снега. Он подошел ближе к дереву и заметил на его стволе кровавый отпечаток. Его сердце словно пронзила ледяная игла, а ребра сдавило болью. Чарльз стиснул зубы и отступил, позволяя туману сомкнуться вокруг силуэта дерева, скрывая его в своих объятиях. Снег редкими снежинками кружил в воздухе, и Чарльз заметил среди белоснежных хлопьев серый пепел. Запах гари стал сильнее, и юноша со всех ног бросился с холма, соскальзывая по промерзшей земле. Туман рассеивался, открывая обзор на узкую тропу, по которой тянулся тонкий след крови, и выгнутый мост через реку, от которого вилась дорога к Черному замку. Он точно знал это, уже видел этот силуэт, когда над его головой раздался раскатистый птичий крик. Чарльз запрокинул голову, чувствуя, как земля закружилась у него под ногами, и вдруг холодный ветер сменился жаром ревущего пламени вперемешку с криками невидимых людей. Крик повторился, и Чарльз увидел в небе силуэт птицы, кружащей над замком, раскинув свои черные крылья…
Ксавьер тяжело выдохнул и тряхнул головой, все еще чувствуя запах гари и слыша эхо птичьего крика. Сердце забилось сильнее. Этот пожар преследует его снова и снова, наполняя видения, и он уже говорил о нем Эрику. Но короля отчего-то не тревожил грядущий пожар в его замке, и все от того, что Чарльз никогда не видел, чтобы причиной его было военное вторжение или атаки пограничных государств. Он видел только огонь и искры. А Леншерр слишком часто видел костры, чтобы привыкнуть к ним и не бояться стихии. Он повторял, что камни не сгорят, а огонь потушат. Вот только если этот пожар столь незначителен, почему Чарльз видел его снова и снова?
Ксавьер рывком открыл дверь и легким шагом, едва не срываясь на бег, начал спускаться по винтовой каменной лестнице, и едва он только вышел в общий коридор, как его тут же привычно обступила безмолвная стража, которая после исчезновения Скотта боялась не то что заговорить со своим подопечным господином, но даже лишний раз посмотреть на него. И хоть он проводил со своим королем не так много времени, но прекрасно знал его примерный распорядок дня и потому сразу же направился в зал малого совета. Замок уже давно перестал казаться ему громадным, бесконечным монстром с перепутанными коридорами. Теперь каждый изгиб был знаком, и он точно знал, какой зал скрывается за какой дверью, и даже мог срезать дорогу, пользуясь помещениями для слуг и узкими мрачными проходами, которые господа всегда обходили стороной. Его глаза ярко светились в плохо освещенном коридоре, и когда из одного подсобного помещения выполз мальчишка с ведром и тряпкой, то его визг наполнил коридоры, а ведро с грохотом упало на пол, расплескав мутную воду.
– Простите, г-г-господин, – промямлил парень, вжимаясь в стену и глядя на Чарльза так, словно он и впрямь походил на демона с фресок, разве что не расправлял огромные кожаные крылья да не дышал огнем. Мальчишка побледнел, словно призрак, и не сводил взгляда с живого демона, а Чарльз лишь бросил взгляд на его испачканное сажей лицо и даже не остановился, только замедлил шаг, чтобы не поскользнуться на мокром полу.
– Убери здесь все, – приказал он, не оборачиваясь, и услышал, как паренек едва ли не бросился под ноги его страже, чтобы выполнить приказ. Ксавьер вышел через кухонный проход в общий коридор и дошел до широкого перекрестка, где свет пробивался через высокие витражные стекла, создавая иллюзорное ощущение воздушности светлого помещения, и даже черный камень, которым были устланы пол и стены, здесь казался куда светлее. Чарльз прошел к залу совета, не обращая внимания на приветствие королевской стражи, но заметил, как они переглянулись, видимо, не зная, имеют ли они право допускать демона, пришедшего без дозволения короля.
Тяжелая дверь отворилась без скрипа, и Чарльз вошел в богатый зал, сразу ощутив на себе десятки взглядов собравшихся.
– Демон, – булькающим голосом прохрипел один из дворян, и, казалось, от удивления его глаза готовы были вылезти из орбит. Еще пара десятков людей замерли, а охрана приготовилась, понимая, как могут реагировать на любимца короля пришлые гости.
– Так вот как выглядит излюбленная птичка нашего господина, – откуда-то из толпы послышался спокойный масленый голос. Люди перед ним расступились.
– Я ищу моего господина, – грубовато произнес Чарльз, обращаясь к советникам, чьи лица он помнил, но не знал имен, а мужчина с мягким голосом тем временем вышел в центр зала, не пытаясь отойти подальше от отродья ада, как остальные шепчущиеся дворяне. Чарльз окинул взглядом тощего священника, облаченного в явно дорогие черные одежды, поверх которых был накинут плащ инквизитора густого, похожего на засохшую кровь, бордового цвета. Он бы даже не привлек внимания Чарльза, если бы не лицо, которое словно сочилось влагой и было покрыто глубокими фурункулами, придававшими инквизитору сходство с истощенной жабой. Он усмехнулся своим тонким, почти беззубым ртом и неспешно подошел ближе к Чарльзу, небрежным жестом перебирая в руке, стянутой тонкой кожаной перчаткой, искусные четки. Он встал всего в паре шагов от гамаюна и рассматривал диковинного монстра с нескрываемым любопытством.
– Насколько я понимаю, мой господин покинул совет раньше запланированного времени, – наконец заговорил Ксавьер, облизнув пересохшие губы. – Кто-нибудь скажет мне, где я смогу найти моего короля? – приказным тоном спросил юноша, но все почему-то притихли и смотрели на него с испугом, то и дело косясь на инквизитора.
– А что, твое демоническое око не может найти наследника Шоу на просторах этого замка? – тихо спросил инквизитор и вновь улыбнулся, все еще разглядывая Чарльза, словно он был прекраснейшим из музейных экспонатов.
– Вы, видимо, поддались суеверным заблуждениям. Мои видения работают иначе.
– Я был бы рад узнать о том, как именно порождению Сатаны удается видеть будущее, – все так же вежливо и ласково произнес инквизитор, и Чарльзу захотелось, словно зверю, зарычать на его поганую сальную морду, до того противен был этот наигранный ласковый тон. – Маркус Тодд, – представился инквизитор и, к удивлению Чарльза, протянул ему руку, замирая, ожидая реакции гамаюна. Юноша несколько секунд смотрел на протянутую ладонь, стянутую перчаткой, а затем бросил быстрый взгляд на лицо инквизитора и крепко пожал руку человека, не сводя с него взгляда. – Я наслышан о демоне, которого так возлюбил наш дорогой король. Не думал, что облик твой окажется столь… привлекательным.
– Вы ждали рогов и заостренного хвоста? – с вызовом спросил Ксавьер.
– Ждал перьев, – с улыбкой ответил Маркус. – Как бы то ни было, наш господин не сообщил, куда направился. Но был не в лучшем расположении духа.
– Благодарю, – процедил сквозь стиснутые зубы Чарльз и развернулся, несмотря на то, что Маркус явно что-то собирался сказать, но вот продолжать светскую беседу, в которой инквизитор медленно и с наслаждением мысленно сжигал его на костре, пока кривил лицо в очередной улыбке, Чарльз не собирался и знал, что раз Эрик не направился сразу к нему, то, должно быть, был либо в казармах, либо в церкви. Но в последний вариант Ксавьеру верилось с трудом. Он знал, что Эрик старается унять свой разум в боли и сражении, а не в бессмысленных чтениях святых писаний, пусть даже, будучи королем, он должен был хоть иногда, но делать это, чтобы не уничтожить остатки равновесия в его отношениях с Церковью.
Он ворвался на балкон, ведущий к казармам, расположенным во внутреннем дворе замка. Крики и звон мечей, он столько раз слышал их в своих видениях, но теперь они звучали так реально и наполняли собой все пространство вокруг. Чарльз вцепился в перекладину ограждения и перегнулся через нее, пытаясь найти Эрика среди сражающихся солдат. На мгновение могло показаться, что идет тренировочный бой, но стоило лишь приглядеться, и Чарльз понял, что все куда хуже. Пятеро воинов нападали на озверевшего правителя, трое отползали от площадки, еще шестеро уже успели добраться до лавок и, чертыхаясь, торопливо обрабатывали глубокие раны, пока оруженосцы и полевые лекари пытались им помочь.
– Что тут происходит? – Чарльз до боли впился в деревянную перегородку, глядя, как Эрик кружит на площадке, двигаясь подобно хищному зверю, оскалившись и сражаясь так, словно все, чего он хочет, – убить каждого из своих же воинов. – Это, Гамот вас забери, не тренировка, а бойня! – Чарльз едва слышно зарычал и бросился к лестнице, ведущей к площадке, слыша, как стража следует за ним, и почти физически ощущая их волнение.
– Господин! – один из стражников схватил Чарльза под локоть, не позволяя ему ворваться в смертельный вихрь сражения. – Это опасно, мы не можем Вас туда пустить.
– Убери руки, – прошипел Чарльз и обернулся к своему охраннику, не зная, как засияли его глаза от гнева, как исказилось его лицо. Он вырвался из рук безымянного стражника и схватился за рукоять его меча. Сталь с тихим лязгом вырвалась из ножен. Чарльз уже понял, что не так на этой площадке, почему было так много крови, а в воздухе чувствовался страх. Он видел это в движениях стражи, вооруженной боевыми мечами, и в безжалостных ударах короля, в его искаженном лице и хриплом рычании – его люди не сражались с ним, а лишь сдерживали, боясь пойти против своего короля, лишь обороняясь, когда Эрик пытался почувствовать вкус настоящего боя.
– Господин!
– Стойте!
Чарльз бросился в мешанину сражающихся тел, и его словно пронзила молния, а в сознании вспыхнули воспоминания о тех сражениях, которые он сотнями видел в своих видениях. Он сбил с ног одного раненого воина и проскользнул под рукой другого, чтобы оказаться прямо перед Эриком, который, оскалившись, бросился в бой, не разбирая противников. Он уже занес меч в широком рубящем ударе и набросился на Чарльза еще до того, как его сознание смогло распознать среди мешанины лиц противников светлое лицо Ксавьера.
Меч с хищным лязгом врезался в подставленное боком лезвие и заскользил по острию, но так и замер. Эрик застыл, оцепенело глядя на Чарльза с ужасом и болью, не веря, что едва не убил своего гамаюна, а воины вокруг него, тяжело дыша, словно побитые собаки, стали расползаться по углам, повинуясь королевской страже, которая незамедлительно начала расчищать площадку.
– Чарльз? – еле слышно выдохнул Эрик, словно не веря своим глазам. Только теперь он вновь мог контролировать свое тело и поспешно отступил, убирая клинок в ножны. Чарльз, тяжело выдохнув, отбросил свое оружие. – Что ты тут делаешь? – его голос звучал обеспокоенно, и он подошел к Чарльзу, пытаясь осмотреть его, чтобы убедиться, что случайно не ранил.
– Я в порядке, – коротко ответил Ксавьер, стоя ровно посередине тренировочной площадки, и оглядел истоптанную землю, испачканную горячей кровью.
– Куда вы смотрели? – прорычал Леншерр, обращаясь к охране, но, не дав им и возможности оправдаться, лишь поморщился. – Пошли прочь! – Холодный ветер растрепал его короткие волосы и приподнял легкую ткань светлого плаща Ксавьера. Серебристое небо над ними становилось все гуще, готовясь в скором времени разродиться первым снегом. Чарльз посмотрел вслед своей охране.
– Они не виноваты, я пришел сюда по своей воле.
– И по своей воле бросился под меч? Я мог бы убить тебя!
– Нет, не мог бы, – холодно ответил Ксавьер, глядя на разгоряченного и словно больного короля, который в своем черном одеянии походил на покойника, сошедшего с погребального костра. – Почему ты пришел сюда? Утром ты едва ли не сбежал от меня, затем с совета, а теперь я нахожу тебя здесь. И ты не тренировался, ты пытался убить этих людей.
– Мне нужно было отвлечься.
– От чего? – продолжал допрос Ксавьер, а Эрик все еще смотрел на него, словно не веря, что Чарльз и правда был тут. Он появился так внезапно и именно тогда, когда Эрик в нем нуждался. Возник из ниоткуда посреди его личной битвы, когда Эрик сам не знал, чего он хотел в ней найти. Усталости или боли, а может, и самой смерти, или хотя бы раны, способной остудить его мысли и забрать силы из его тела. Он пришел сюда так же, как приходил на эту площадку в детстве, когда его выводили из клетки приспешники Шоу, натравливая на шайку наемников, пока сам Шоу с балкона наблюдал за своим наследником. Излюбленная забава короля… Так почему же он теперь сам устроил себе былые сражения? Эрик не знал. Он шел за чувством в груди, за голосом в голове, которые тащили его, словно собачонку на цепи, туда, куда он должен был прийти. И только Чарльз, возникший посреди этого безумия, развеял, словно дым, все эти тягостные ощущения. Он стоял перед ним, облаченный в светлые одежды, в окружении света, подобный ангелу, и холод его взгляда отрезвлял спутанные мысли.
– От мыслей в моей голове, – ответил Леншерр, глядя на Чарльза с благодарностью, и уже было потянул к нему руку, но не решился коснуться юноши, вновь вспоминая о темных синяках, оставленных на его запястьях. – Все это выжигает меня изнутри. Я чувствую, как теряю контроль, а здесь, на этой площадке, с оружием в руках я контролирую все и каждого. Это то, что я могу. Это место, где голоса не мешают мне существовать, где моя ярость не причиняет тебе вреда.
