Текст книги "Песнь о Гамаюне (СИ)"
Автор книги: AnnyKa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)
Он не помнил, как рухнул рядом с Чарльзом, придавливая его рукой к кровати, тяжело дышал и не желал ни о чем думать. Впервые за столько лет его голова была совершенно пустой, а сердце наполняло спокойствие и безмятежное счастье. Вялая нега растекалась по венам, и все тело было расслабленно. А рядом лежал такой же разморенный оргазмом Чарльз. Он тяжело дышал и пустым синим взглядом смотрел в высокий потолок, казалось, так же как и его король, утратив способность внятно мыслить. И Эрик не возражал бы, если бы они больше не вспомнили о мире за стенами этих покоев, которые теперь навсегда перестали быть для Эрика богатой клеткой, сменившись самым безопасным и уютным местом.
Леншерр с трудом перекатился на спину и поманил к себе Чарльза. Юноша колебался лишь мгновение, а затем вяло придвинулся ближе и осторожно устроился рядом. Он закрыл глаза и глубоко дышал, а Эрик не собирался нарушать его покой, лишь поглаживая его растрепанные чуть влажные волосы.
Он должен справиться со всем. Осознание накатило резко и полно, заполняя его разум. Прежде он сражался за мечту, за цель – вернуться в родную страну, забыв обо всем остальном. Но это больше не прельщало его как раньше. Эта мечта осталась за горизонтом. Куда сильнее теперь он хотел владеть всеми этими странами, взять все бескрайние владения Стратклайда, объединявшие Пять Королевств, и принести их к ногам Чарльза. Быть для него сильнейшим в этом мире. Чтобы его ангел никогда больше не знал страха.
***
Хэнк стоял на коленях в углу своей небольшой кельи и взволнованно смотрел на сложенный вчетверо лист бумаги, успевшей пожелтеть от времени. Перед ним лежала раскрытая шкатулка и вырванная половица. Прошло чуть больше пяти лет, с тех пор как он замуровал здесь свой позорный грех, свою слабость и свое же любопытство, заставив себя жить рядом с ним и не прикасаться к нему. До этого дня.
Один только лист бумаги, который мог открыть целый новый мир. Он был в этом уверен, но так и не смог расшифровать этот код, как и сотни священников до него. Он помнил эти долгие дни и ночи, проведенные среди писарей инквизиции, когда сам он был еще совсем невинным мальчишкой, верующим во все сказки этого мира. И в эту сказку он тоже верил. И она лишила его всего. Но он не жалел, что брал в руки проклятые книги, так же, как не утратил интереса к ним. И было чуть легче жить, зная, что ни он, ни кто-то другой уже никогда не прочтут древних шифров.
А затем появился Чарльз. Слишком умный для язычника. Хотя, должно быть, не стоило поддаваться уловке его внешности и перестать думать о нем, как о человеке. Свету его глаз может быть тысячи лет, и мудрость, скрытая в нем, возможно, способна преодолеть все преграды.
Руки Хэнка задрожали, он нервно сглотнул и перекрестился, спрятал листок в карман мантии и торопливо закрыл шкатулку, спрятал ее обратно в тайник под полом, а затем сдвинул громоздкий сундук, чтобы скрыть и тайную половицу. Он глубоко дышал и чувствовал, как волнение и предвкушение новых открытий горит в его крови, и никогда еще он не спешил в библиотеку так, как в этот день.
Он затушил свечи на столе и узком окне, прошел по темной келье и отпер дверь…
– Хэнк!
– О Боже! – МакКой подскочил на месте, чуть не врезавшись в стоящую у его дверей девушку со светлыми волосами.
– Я везде искала тебя.
– Тише, Рейвен, – зашипел Хэнк, заметив, как покосился на них проходивший мимо смотритель.
– Ох, пусть траур еще идет, но это не значит, что нужно ходить тихими, словно церковные мыши, – фыркнула девушка и хотела зайти в келью Хэнка, но он извинился и вышел сам, заперев за собой дверь.
– Прости, я очень спешу. Я должен заниматься Божьим словом со слугой короля.
– Я так и знала! – девушка впилась в его руку и потащила Хэнка подальше от проходного коридора, не желая случайно наткнуться на кого-нибудь из слуг.
– Да что с тобой?
– Тише, – напомнила девушка и встала рядом с крохотной моленной для слуг. Время было слишком ранним, чтобы тут был кто-то, все были заняты подготовкой к грядущему пиру, на котором должны были собраться все таны со всего королевства. – Ты обучаешь демона? – едва слышно зашептала девушка.
– Ох, нет, ты не можешь…
– Какой он?
– Нет, Рейвен…
– Я слышала от Ингрид, что он ходит в плаще, чтобы скрыть свое лицо, покрытое змеиной чешуей, а позади него тянется длинный хвост. А Амели клялась, что у него настоящие рога, что он словно сошедший с фресок Дьявол с алой кожей и мертвым взглядом.
– Прекрати, – с трудом вклинился в торопливую речь девушки Хэнк и взял ее за плечи, с сожалением посмотрел в ее прекрасные золотые глаза.
– Хэнк. Ты же знаешь, я не боюсь его. Они все в ужасе позапирались в своих покоях, боятся, что демон совратит их, склонит к измене и проклянет их род одним лишь взглядом, но я хочу с ним встретиться.
– Тебе не стоит искать с ним встречи.
– Азазель говорит, что он опасен, – уже совершенно другим тоном произнесла девушка и на мгновение поджала губы, смотря на Хэнка почти умоляюще. – Но ты знаешь, что это не так. Пусть я не видела демонов, но это ведьма предсказала, что я встречу рыцаря, это она изменила мою жизнь, а я так и не смогла помочь ей или даже поблагодарить. Может, он сможет сделать это за меня…
– Он… не говорит с ведьмами. Он вообще сутки проводит в молитвах и чтении Библии. Он верен королю и вовсе не похож на монстра. Боюсь, он не сможет помочь тебе.
– Позволь мне поговорить с ним.
– Это не мне решать, а лишь королю и самому демону. Вокруг него охрана из личной стражи. Они не подпустят тебя к нему, и мое слово их не остановит.
– Тогда ты спроси!
– Я не знаю…
– Ведьма с черными глазами и алыми волосами, может, он знает о ней…
– Прости, мне нельзя его беспокоить, я лишь могу обучать его. И все. Он… Отец Страйкер и так ищет повод отправить его в монастырь, а затем очистить праведным огнем, и он делает все, чтобы заслужить спасения. Я не могу отвлекать его на твои вопросы о давно погибшей ведьме.
Рейвен злобно на него посмотрела и вырвалась из рук Хэнка.
– Я думала, ты друг мне и понимаешь… – вот и все, что она сказала, прежде чем яростно развернуться и скрыться в коридоре.
– Рей… – Хэнк обреченно вздохнул и хотел было за ней последовать, но не знал, что сказать. Сейчас бы слушать она и не стала. Он слишком хорошо знал ее решительный характер. И жалел, что ему самому не хватило решительности в свое время. Он нервно сглотнул и выдохнул, чтобы успокоиться, а потом торопливо последовал в библиотеку, где его уже ждал Чарльз.
Демон был поглощен книгами и делал какие-то пометки на пергаменте. В этот день, как и в предыдущие, он принес еду с собой, не желая отрываться от работ. Вот только сегодня… Хэнк не мог это объяснить или точно понять, но что-то изменилось в Чарльзе. Его щеки были слегка подернуты румянцем, а сам он казался более… живым.
– Прошу прощения за задержку, – откашлявшись, сказал послушник, но демон даже не поднял на него взгляд и махнул рукой.
– Да все нормально, я даже не заметил. Скажи, ты обращал внимание, что на картах замки появляются как-то странно? Я нашел несколько записей с указанием расположений старых поместий и замков, и те, что принято считать замками гамаюнов, появлялись всего за пять лет. А этот так вообще… На одной карте здесь деревня под названием Стардост, а на карте спустя месяц – Стратклайд и целый замок. Это же невозможно.
– Ошибки в датах, наверное, – пожал плечами Хэнк и осторожно присел за стол ближе к демону, поглощенному своими изысканиями. – Эти книги очень старые, их множество раз переписывали, должно быть, кто-то сделал ошибку. На строительство замка уходят десятилетия, даже демонам такое не подвластно, – он тихо рассмеялся, но Чарльз посмотрел на него озадаченно. – Прости, это была шутка.
– А, – гамаюн кивнул и снова уставился в книгу. – Еще я нашел записи о сражениях шестисотлетней давности! – его глаза так и сияли от энтузиазма, и он придвинул книгу к Хэнку. – Это невероятно, тут записи о временах, когда гамаюны были советниками при людях. Тут описаны совершенно странные вещи. Язык у автора путаный, но если это – правда, то тот гамаюн мог видеть все в точности до деталей и знал время, когда это произойдет. Он буквально рисовал карты боев!
– А-а… ты так не можешь? – удивился Хэнк.
– Эм-м… – Чарльз смущенно хмыкнул. – Ну, я могу увидеть, что будет завтра, и, если встану на дороге, то скажу, кто пройдет по ней в ближайшую неделю. Если постараюсь и буду знать, какое именно место нужно увидеть, то может получиться что-то похожее. Я так делал для Эрика, но я был на самом поле боя. В непосредственной близости. Это проще. Но чем дальше я от места, которое нужно увидеть, тем хуже вижу грядущее. Все как в тумане. Хотя! – Чарльз улыбнулся. – Порой я могу увидеть кучу образов из будущего, и сам Гамот запутался бы, пытаясь разобраться в том, что, откуда и для чего.
– Тише! Чарльз!
– Что?
– Пусть мы тут одни, но твоя привычка упоминать духов может обернуться для тебя боком. Просто… говори «Боже» и «черт», не нужно духов.
– Ох, да. Да, прости, я знаю… Это уже привычка. Для меня ваш Бог все равно, что персонаж детской сказки. Я могу о нем рассказать, но веры в него…
– Тише, и у стен есть уши.
– Да защитит нас Господь, – чуть громче произнес Ксавьер и криво усмехнулся, снова перевел взгляд на книги. И это был момент, которого ждал Хэнк.
– Знаешь, это не все книги. Все самые ценные хранятся в монастыре.
– Ну, туда я под страхом смерти не пойду, мне хватило одной встречи с главой вашей инквизиции.
– Да. Я понимаю, – Хэнк взволнованно вздохнул и почти почувствовал, как лист в кармане будто жжет его через ткань. Он придвинулся ближе и наклонился к Чарльзу, зашептал так тихо, что даже сам Ксавьер едва мог его слышать. – В тех библиотеках есть книги, которые инквизиция собирает уже очень давно, и они никогда не покидают тех стен, охраняются почти как священные реликвии, – он нервно облизнул губы, а Чарльз нахмурился. – То книги Королей-демонов. Их находили в каждом из их замков на протяжении всех этих войн, и все уцелевшие хранятся там. Когда я еще жил в монастыре, то меня распределили в писари и… В общем, неважно, как я добился этого, но целую неделю я работал в зале, где переписывали книги Королей. И… я не должен был. Этого никто не должен делать, под страхом изгнания, а то и хуже… Но, Чарльз, пойми меня. Тот язык никто не мог прочесть столетиями. Он словно шифр, какой-то код. Подобных символов никто не видел прежде, их нет ни у одного известного народа и языка. Это… это письменность гамаюнов. Их язык. Язык демонов. Я не мог устоять, я хотел не просто его переписать, но понять. Ведь какие страшные тайны и великие открытия они могли скрывать! Но только высшие чины в Алой Инквизиции работают над этим, а я… Я был молод и так поглощен этими тайнами…
– Хэнк, Дварокс спаси тебя, что ты сделал? – в ужасе зашептал Чарльз, а Хэнк почти истерично улыбнулся и дрожащими руками достал из кармана сложенный лист.
– Я делал копии книг. Переписывал их, потому что это я делаю лучше всего. Всегда умел и… я… Всего страницу, от этого не могло бы быть зла. Я переписал ее для себя. Глуп, я был так глуп, когда думал, что смогу сам понять, что там написано. Но это невозможно. Я уже утратил всю надежду, но… Ты. Может, ты сможешь понять, – он вложил лист в руку Чарльза, который теперь смотрел на него со смесью страха и любопытства. Чарльз нервно прикусил губу и посмотрел на Хэнка, который весь побледнел от волнения, а кожа его покрылась испариной.
– Хэнк… Я не знаю языка демонов. Мне очень жаль…
– Просто взгляни. Молю тебя. Я уже смирился, почти смирился с тем, что он не читаем, но может ты…
– Я не уверен…
– Прошу!
– Тише, – зашипел Чарльз и коснулся плеча Хэнка, который уже придвинулся почти вплотную к Чарльзу и смотрел на него с большой надеждой и страхом. – Хорошо. Только дыши, друг мой, – прошептал Чарльз, и Хэнк тут же кивнул, жадно смотря на Чарльза.
Ксавьер выдохнул и развернул старый лист пергамента, расправил его и положил поверх раскрытой книги с картами, лежавшей перед ним. Листок был испещрен извилистыми символами, один сложнее другого, и они были совершенно не похожими ни на одни из тех, что когда-либо видел Чарльз прежде. Они скорее походили на сложные узоры, чем на буквы, уж слишком много времени заняло бы изображение каждого символа, чтобы подобное можно было использовать в письменности. Фигуры растекались по бумаге, некоторые из них были заключены в идеальный круг, другие напоминали острые мечи своими прямыми линиями, а третьи текли и извивались наподобие горных рек, и все были окутаны точкам и неровными линиями…
– Ну? Ты понимаешь их?
– Я… прости… нет, – Чарльз обреченно вздохнул и посмотрел на Хэнка с сожалением. – Я прежде не видел ничего подобного.
– Взгляни еще раз!
– Я не знаю, как это прочесть.
– Прошу! Еще лишь раз! – взмолился Хэнк, и Чарльзу стало жаль этого парня, который всю жизнь провел за книгами, смысл которых никогда до него не доходил, но тайна их, должно быть, завладела душой и пытливым разумом МакКоя.
– Хорошо, – только чтобы успокоить его произнес Чарльз и уже не рассматривал символы, а бросил на них беглый взгляд. Язык гамаюнов? Таких же, как он. Или других? Он бы хотел уметь его понимать, но, должно быть, это еще одна забытая или стертая часть истории их мира, которая канула вместе с именами Королей и их происхождением. Лишь темные легенды и остались… – Ох, – тяжело вздохнул Чарльз. Он не понял, что произошло, он лишь задумался, и взгляд его расфокусировался, смотрел сквозь символы, и они словно загорались серым свечением. Голос Хэнка звучал где-то далеко, а сам Чарльз не мог пошевелиться, забыл, как дышать, и только страх окутал его тело, как он ощутил огромную волну, обрушившуюся на его сознание, смывая его прочь…
– Чарльз! – Хэнк испуганно впился в руку Ксавьера, с ужасом глядя на то, как яркое синее свечение полностью поглощает его глаза, смывая границы белков радужки и зрачка, оставляя лишь свет.
Голова кружилась, а пустое синее пространство превратилось в плотный голубоватый дым, который лихорадочно крутился, словно подхваченный диким ветром, и обретал плотную форму. Складывался в каменную дорожку под ногами Чарльза, тянулся вперед, рос в громоздкий силуэт уже знакомого Черного замка, а затем взлетел вверх, чтобы накрыть пустоту над головой ослепительно чистым небом. Чарльз чувствовал, что идет вперед упругой решительной походкой, в незнакомом ему ритме движений, остро отличавшихся от его собственных, плавных легких и тихих шагов. Ксавьер не понимал, что происходит, и если в первое мгновение он был почти уверен, что на него волной нахлынуло новое видение, то сейчас четко чувствовал разницу. Он не мог пошевелиться или осмотреться, не мог даже чувствовать свое собственное тело, но отчетливо ощущал чье-то другое. Выше и сильнее, но при этом намного худее, ощущал, как длинные до плеч волосы то и дело касались щек, как вздымалась чужая грудь от взволнованного дыхания и тянул на бедре тяжелый длинный меч. Ксавьер попытался кричать, но это тело было ему не подвластно, и все равно, когда юноша увидел прислугу во дворе, ведущему к парадным дверям замка, пытался их позвать. Но бросил это бессмысленное занятие, когда его голос не мог услышать даже он сам.
– Ты поздно. Мы ждали тебя еще вчера, – строгий женский голос, вот на него Чарльз смог обернуться и увидел женщину, стоящую в просторной парадной зале. Она была на голову выше прислуги и одета в черное платье, поверх которого была небрежно накинута пышная накидка из белых перьев. Таких же белых, как ее волосы и лицо, на котором угольно-черным росчерком сияли ее глаза. Чарльз тихо вскрикнул от ужаса, но человек, в чьем теле он был заперт, испытал лишь облегчение и торопливо поднялся по лестнице и направился к девушке. Когда он подошел ближе, то Чарльз смог рассмотреть ее лучше и, к своему ужасу, заметил, что в ее волосах растут такие же белоснежные перья, и они были не только в прядях, но и росли прямо на ее лице. Короткие мягкие перышки тянулись от уголков глаз и скул, дальше к ушам и только затем удлинялись, путаясь в замысловатой толстой косе женщины.
– Неужто уже все прибыли? – Чарльз бы вздрогнул, если бы мог от этих слов. Он определенно чувствовал, как сказал их, но голос был чуть более низкий и совсем незнакомый.
– Дварокс прибыла два дня назад, Идрис только недавно получил сообщение, не уверена, что он успеет. Зато ты прибыл.
– Да. Потому что вы написали, что он нашел способ это остановить, – Чарльз ощутил, как поднял руку и коснулся собственной щеки, с удивлением почувствовал шероховатые перья, росшие от уголка глаза, только они, судя по одному короткому касанию, были куда мягче и мельче, чем у девушки перед ним, и это удивило Чарльза почти так же сильно, как имена, произнесенные ей. Он бы дрожал от волнения и не мог поверить тому, что услышал, замер бы в ступоре, если бы только владел телом, сквозь которое он попал в это странное видение, уже начиная понимать, что это все куда сложнее его обычных образов грядущего, мерцающих перед глазами короткими образами. Это видение словно держало его крепко привязанным к событиям, и Чарльз был безвольным наблюдателем, не мог ни повлиять на происходящее, ни остановить его. – Будь это не так важно, я бы никогда не вернулся в эти стены. Не подошел бы к ним и на расстояние сотен лиг, – проговорил Чарльз с какой-то печальной злобой и посмотрел на камни стен. Они навевали боль и сожаление, но эти мысли были слишком далекие, чтобы Чарльз мог ощутить и их.
– Ты до сих пор зол на нас за это? – спросила белая девушка, но ее вопрос был больше похож на утверждение.
– Зол? – Чарльз хмыкнул и нервно дернул плечом. – Это вы живете в могильнике. Замуровали в стены сотни душ, лишь бы этот замок был построен до прибытия войск Инвернеса. Гамот всегда любил широкие жесты, но это было глупостью. Так же, как и поддерживать его в этом.
– Это место было необходимо, только за его стенами люди могут быть в безопасности.
– Люди, которые пришли из лесов и далеких деревень, – да. Но не думаю, что те, кто жили здесь до них, согласились бы с тобой, Элиар.
– Это была необходимая жертва.
– Конечно, Гамот всегда разменивался жизнями людей, не глядя. Ведь они так скоротечны, что не должны замечать жизни вовсе, так он считает.
– Он имеет право на эти слова. Так же, как и все мы.
Чарльз с болью подошел к стене и коснулся холодного камня, прикрыл глаза и знал, что тот, кем бы он сейчас ни был, погрузился в воспоминания, но вновь не мог их прочесть. Зато, к своему ужасу, под ладонью он ощутил отголоски биения живых сердец и хотел было отдернуть руку, но вновь не смог повлиять на чужое тело.
– Поэтому я и ушел, – тихо проговорил Чарльз и обернулся как раз тогда, когда в теплом ветре вдруг повеяло холодом.
– Ох, нет! – Элиар бросилась к лестнице, а Чарльз неспешным шагом последовал за ней и успел увидеть, как прямо у широкого основания в черных и серых клубах дыма возник высокий широкоплечий мужчина, облаченный в пышный темный меховой плащ, который придавал его облику схожесть с огромным медведем, а грубые широкие черты лица, черные длинные волосы и борода лишь дополняли дикий образ. Чарльз понимал, что и это существо знакомо хозяину его тела, но если Элиар взволнованно кричала на мужчину, то сам Чарльз был к нему почти равнодушен, разве что испытывал какую-то толику любопытства, которая усилилась, когда тот начал хрипло и тяжело кашлять, а на губах его показался росчерк крови.
– Ты ума лишился?! Сколько часов ты ускорил? Какое расстояние преодолел?
– Эли, притихни, – просипел мужчина и поднял голову, посмотрел прямо на Чарльза. Юноша вновь готов был застыть от ужаса, но его «сопровождающий» вовсе не был удивлен, спокойно смотрел в полностью пустые черные глаза прибывавшего, лишь отметив, что его кожа такая же бледная, как у Элиар, а серых перьев на его теле куда больше, они тянулись от глаз и скул, спускались коротким оперением по шее и скрывались за одеждой. И это лишь подтверждало какие-то опасения, которые Чарльз ощущал у этого человека.
– Тео, давно ты здесь? – прохрипел мужчина, утирая кровь с губ.
– Только что прибыл. Верхом. Знаешь ли, я не такой идиот, как ты, чтобы использовать Дар так расточительно.
– Всего-то пяток часов, не хотел пропустить все веселье, а потом слушать его в пересказе Оробейн.
– Ты идиот, Идрис! – Элиар ударила мужчину, и ее глаза гневно потемнели, стали такими же черными, как и у мужчины. – Идем, раз ты прибыл, то все в сборе.
– Идем, – согласился громила, но Чарльз глазами Тео заметил, что движения его угловаты и скованы.
– Глупец. Нимон уже погиб, ты хочешь вслед за ним отправиться в мир духов?
– Я не похож на него и выживу. Тем более Гамот сообщил, что нашел способ это остановить. Значит, можно не сдерживаться.
– После того, что вы втроем сделали в Харлоу? Да то место навеки теперь останется равниной.
Идрис хрипло рассмеялся.
– Да. Славная была битва… – его голос стал далеким и едва различимым, а картинка вокруг утратила свои цвета, а затем и вовсе обратилась дымом.
– Чарльз!
Голос Хэнка прозвучал подобно взрыву, и всего на мгновение Чарльз краем глаза увидел его лицо, а затем изогнутый текст снова отпечатался в его сознании, растворяя его в сером тумане видения, но на этот раз Чарльз был готов и не испугался происходящего, даже желал узнать продолжение.
– …так ты нашел способ? – из дыма вырисовался образ молодой девушки с угольно-черными волосами и такими же темными, как и у остальных Королей-гамаюнов, глазами. Она была облачена в золотые и черные одежды, а волосы были распущены, черным водопадом стекали до плеч. От уголков ее темных глаз тянулись взбухшие венки, по которым текла настолько густая и темная кровь, что они казались тонкими черными ручейками, растекающимися по ее лицу. И у нее тоже были перья, но более длинные и острые, чем у остальных.
– Дварокс, он же не в своем уме! Мы правда будем его слушать? – с обреченностью и гневом спросил Тео, который вновь вел за своими эмоциями Чарльза. Вот только все еще было окутано туманом, и образы не желали проясняться.
– Я безумен, так же, как и все мы. Но не настолько, как были мы в том мире. Вы желаете вернуться в пустоту, в ту бездну, где нет ни плоти, ни опоры, ни даже самого времени? Снова желаете стать лишь сознанием, живущим без формы? – хриплый скрипучий голос двоился и отдавался эхом, а его обладатель тяжело и болезненно дышал, Чарльз пытался найти его образ, но в тумане по-прежнему была видна лишь Дварокс, а вокруг нее, словно сидя за одним невидимым столом, показались фигуры остальных Королей.
– И ты знаешь, что произошло с Нимоном? – еще один новый голос, и вот еще одна фигура за столом показалась из плавно текущего марева тумана. Еще одна женщина с черными глазами, но волосы ее пылали, словно пламя костра, и перья на ее лице и волосах были острее и короче, такого же яркого цвета. Она была облачена в дорогое платье изумрудного цвета с тонким серебристым узором, а на плечи девушки был накинут легкий дорожный плащ цвета осенней листвы. – Ты работал с ним, но так и не объяснил, как именно он погиб.
– Оробейн, ты так любопытна. Мой старый ответ тебя не устраивает? – с шипящим смешком ответил Гамот, и Чарльз услышал тихий звон колокольчиков и ощутил острую боль в груди, принадлежащую Тео.
– Просто ответь, – тихо попросил он.
– Он умер, потому что пришло его время. То тело, что он занимал сотни лет, больше не могло удерживать его дух. Так же, как и все наши тела больше не могут этого делать. Взгляните на себя, мы все уже мало чем похожи на людей!
Туман словно сдуло сильнейшим порывом ветра, и Чарльз увидел большую комнату совета, окруженную высокими витражными окнами, и сотни свечей, горящих вокруг. Он видел всех Королей, но взгляд его и Тео, взгляды всех собравшихся гамаюнов были прикованы к существу, сидевшему во главе стола на стуле с высокой острой спинкой. Существо было выше любого мужчины на три головы, а в плечах – шире любого из воинов. Глаза, скрытые тенью глубокого капюшона, мерцали, словно искры костра, и когда существо потянулось, чтобы сбросить ткань, скрывавшую его лик, то Чарльз с ужасом увидел его руки…
Длинные тонкие острые когти походили на настоящие лезвия, руки казались слишком легкими и тонкими, а кожа их была плотно покрыта лоснящимися, словно чешуя, иссиня-черными перьями, которые в дрожащем свете отливали причудливым блеском. И еще до того, как он скинул капюшон, Чарльз с ужасом понял, что видел его и не раз. Именно этот монстр преследовал его в видениях, выползал из стен замка, он был на том черном озере и пытался на него напасть, он вломился на его крещение…
Острое лицо, похожее на живую фарфоровую маску, утратило саму искру человечности, заостренные зубы и лохматые, ниспадающие до плеч такие же черные, как и перья, волосы. И глаза… В сравнении с ними, у остальных гамаюнов они были обычными. Эти же глаза походили на пустые колодцы, заполненные до самых краев черной водой, но на самом их дне что-то мерцало багрянцем, из-за чего поверхность отливала алым…
– Он, так же как и все мы, утратил человеческую форму, а затем полностью обратился, и его тело просто рассыпалось. Никому из нас не предначертано жить в этом мире. Никто не должен был иметь своей плоти. Но я не вернусь обратно. Ни за что. И я знаю, как сохранить наше место в этом мире. Иначе со временем все мы обратимся в пепел, вернемся в мир духов или, того хуже, застрянем здесь, как остальные духи, прикованные к источнику. Мне бы не хотелось быть заточенным в стены. Так что вам лучше помочь мне… – он повернул свой пустой взгляд и уставился прямо на Тео, и от этого у молодого гамаюна все похолодело внутри. Он отвел взгляд, но уже понимал, что попал в невидимые сети…
– Чарльз!
Ксавьер тяжело дышал и медленно приходил в себя. Ощущал хватку Хэнка на своей руке, видел перед глазами библиотеку и не сразу понял, что поднялся на ноги, но стоит с трудом. Перед глазами все еще стояли образы гамаюнов, таких живых и реальных, настоящих духов в человеческих обличьях, живших здесь шесть сотен лет назад… А может, и по сей день.
– Дварокс… это… ох, – Чарльз оперся о стол дрожащей рукой и бросил взгляд на пергамент, но стоило ему лишь заметить контуры извилистых символов, как его сознание снова начало затягивать в видение. Чарльз тихо зарычал и впился в свиток, задел рукой несколько книг, и те с грохотом посыпались на пол, а юноша отшвырнул демонические письмена как можно дальше от себя, желая, чтобы они и вовсе были уничтожены огнем.
– Что произошло? Чарльз? Чарльз, ты меня слышишь? – бледный, словно полотно, Хэнк хотел, но не решался прикоснуться к растрепанному гамаюну, чьи глаза ярко сверкали в мягком полумраке сумерек.
– Я в порядке, – фыркнул Ксавьер, едва только Хэнк протянул к нему руку. Юноша торопливо осмотрелся и невольно вздрогнул, когда заметил статуи гамаюнов в стенах. Острый испуг сменился липким страхом, и среди дрожащих теней и блеклого света луны, пробивающегося через стеклянный потолок библиотеки, Чарльз видел, нет, он был уверен, что каждая из этих статуй смотрит на него своими пустыми каменными глазами. Что они вовсе не безжизненные изваяния, а просто спящие создания, ждущие момента своего пробуждения. И вот он уже чувствует в них жизнь и вспоминает, как бились десятки и сотни сердец в этих стенах. Он чувствовал это вместе с Тео, давно погибший Король передал ему это чувство, рассказал ему о жизни, текущей под прочным камнем.
Дышать стало сложнее, и Чарльз очень медленно начал отступать к выходу, боясь резким движением или неосторожным словом разбудить то зло, что преследовало его.
– Что происходит? Чарльз? Ты… Боже всемогущий, ты же смог, верно? Ты смог прочесть его! – глаза Хэнка засияли, но Ксавьер не мог видеть ни его, ни это место и потому ускорил шаг, на ходу пытаясь как-то объясниться.
– Нет. Вернее… Я не знаю, я… мне нужно отдохнуть…
– Нет! Ты должен рассказать мне! Скажи, что там сказано? За сотни лет никто не мог прочесть их, никто и никогда, Чарльз! А ты даже мою копию понял. Ох, Боже, а если я смогу принести еще? Ты же прочтешь. Ты сможешь понять их древние знания, сказать мне…
– Нет! – закричал Чарльз, и двери библиотеки, словно по команде, с грохотом открылись, видимо, они подошли достаточно близко, чтобы оставленная снаружи охрана услышала любимца короля. – Я ухожу. И не подходи ко мне, – приказал Чарльз и, с трудом переставляя ноги, заставил себя идти так быстро, как только мог, накинул на голову капюшон, словно он мог скрыть его от всего мира. Его трясло, а образ Гамота не покидал его мысленного взора. Он рядом. В этих стенах. Теперь Чарльз понимал, почему у него так болит голова в этом замке, почему его постоянно мутит, и видения приходят сами собой.
Он не единственный демон в этом замке.
========== Глава 9: Шепот ==========
Зал был полон людей. Десятки дворян и главнокомандующих. Вся власть его земель сейчас стояла перед ним, а все, что слышал Эрик, – бесконечные жалобы. И уже давно перестал их слушать, зная, что Азазель внимательно следит за ходом разговора, а советники, прибывшие к нему из Инвернеса, возьмут на себя бремя решения этих проблем. Сам же он должен был присутствовать, хотя бы чтобы показаться на людях. Напомнить, кто король в этой стране. Вот только мыслями он был в своих покоях. Уже неделю Чарльз не выходил из их спальни, не пускал к себе своего духовного наставника и позволял слугам убираться только в присутствии его личной охраны. Он был напуган и напряжен, бледен и то и дело оборачивался, словно ему слышались чьи-то шаги или голоса. Эрик смотрел на него и ощущал боль, не сравнимую с физической. Он знал и боялся это произнести вслух. Это его тени, его голоса и его призраки. Его больное сознание заразило Чарльза. Раньше бы он не поверил, что такое возможно, но Чарльз не был человеком и при этом стал ему ближе, чем кто-либо за всю жизнь. И если с собой он мог совладать, то как помочь Чарльзу, он не знал.
Ложась с ним в одну постель, он не раз пытался отвлечь его от нарастающего страха. Касался его напряженного тела и целовал побледневшие губы, и каждый раз его бесенок охотно льнул к нему, казался ласковым и податливым, словно избалованный кот. Он сам желал забыться в этих ощущениях, но после мышцы его снова напрягались, и засыпал он тревожным сном, даже в объятиях Эрика.
«Ты не сможешь его защитить», – шепот у самого уха заставил Эрика резко обернуться, но позади него стоял лишь ряд священников в церемониальных одеждах, да и те были на расстоянии семи шагов и поглощены своими мыслями. Эрик заозирался, пытаясь понять, чей голос он слышал, а сердце его забилось чаще. Часть его сознания уже узнала этот голос. Словно он смог бы забыть его.
