Текст книги "Klangfarbenmelodie (СИ)"

Автор книги: Anice and Jennifer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)

К девяти часам было просмотрено четыре с половиной фильма, съедено около десяти пачек чипсов и три пиццы, выпита лишь одна бутылочка алкоголя, и, когда Стив вытанцовывал на сцене вместе с аппетитными женскими ножками, входная дверь неслышно приоткрылась (Тики услышал её лишь в силу профессии), и из коридора на кухню буквально вывалился Аллен.

Без очков, с разбитой губой, рассечённой скулой и окровавленными костяшками.

Тики быстро оглянулся на друга (тот был полностью поглощен фильмом) и, дождавшись, когда дверь на кухню закроется, толкнул его в бок.

– Пойду отолью и чайник поставлю.

Неа невнимательно кивнул в ответ и дернул уголком губ.

– Только не совмещай приятное с полезным, ладно?

Микк закатил глаза. Шутка была идиотская – как раз в духе старшего Уолкера, явно повеселевшего и расслабившегося до нужной кондиции, чтобы не испугаться Сэмми ни в разобранном, но в собранном состоянии. Отлично.

Мужчина поднялся.

– Заметано.

Так тихо, как это только было возможно, он выскользнул в коридор и шмыгнул на кухню, тут же плотно притворяя за собой дверь. За стеной шумели колонки, разрывающиеся от обилия спецэффектов, пришедших вместе с вестью о плененности Баки Барнса, и опасаться, в общем, было нечего.

Аллен сидел за столом и сосредоточенно обрабатывал себе рану на скуле, а потому бесшумно просочившегося в его убежище Тики не замечал совершенно и дернулся только тогда, когда тот приземлился на стул напротив него.

Мальчишка подозрительно прищурился, дёрнув носом в каком-то недовольном жесте, и вновь бесстрастно вернулся к обрабатыванию своих ран, игнорируя мужчину настолько умело и прекрасно, что тот даже восхитился на мгновение (ему бы такое умение пригодилось, а то братья достают с каждым годом сильнее и сильнее), но сразу же нахмурился, пытаясь казаться грозным и серьёзным.

А потом вспомнил, как Неа говорил, что братишка его дальше собственного носа не видит и зачастую даже не может понять, кто перед ним, и принял свой обычный вид – растянул губы в лёгкой усмешке, полностью уверенный, что Аллен даже не разберёт выражение его лица.

– Ну и кто тебя так? – поинтересовался Микк, стараясь напустить в голос больше безразличия и мимоходом отмечая, что у мальчишки в синяках оказалась ещё и шея, словно его душили, да и скула поранена так, будто по ней прошлись осколками разбитого стекла: множество тонких длинных полосок ниже глаза.

Аллен даже не взглянул в его сторону и лишь сердито буркнул, выливая на стёртые костяшки правой руки перекись, которая тут же вспенилась и зашипела:

– Не твоё дело.

Тики закатил глаза.

Иногда замкнутость младшего Уолкера его поражала.

– Зато Неа заинтересуется вполне обоснованно, – заметил мужчина словно бы вскользь. Уолкеры относились друг к другу достаточно сдержанно, больше того – Неа настолько уважал личное пространство своего младшего брата, что даже не пытался выведать у того, на какую такую подработку он устроился. А сам Аллен никогда лишний раз ничего ему не рассказывал. И это… не только поражало, но и убивало на самом деле.

Микк не помнил, чтобы в его семье между близкими царили когда-либо такие отношения. Шерил постоянно до него докапывался со своей заботой как мог, а Тики безоговорочно доверял ему, и они оба… пожалуй, они оба были всегда уверены в том, что что на всякий случай у них есть надежный тыл. И – вместе оберегали болезненного Вайзли несмотря на то что отцов имели разных.

В этот раз Аллен подлинно недовольно (даже сердито) сморщился и поджал губы, явно не очень-то наслаждаясь ощущениями, вызванными этой своей гримасой (все же скула давала о себе знать при любой мимике).

– Да придурки какие-то, – выплюнул он. – Фигня.

Тики приподнял бровь.

– Так значит, не в первый раз?

Мальчишка напрягся, явно совершенно рассерженный этим вопросом, но лишь тяжело, шумно вздохнул, словно пытаясь успокоиться, и прикрыл веки. Молчал он несколько минут, неподвижный, хилый в своей странной худобе, карикатурной хрупкости и бледности, с уродливым шрамом (Микк никогда не скажет этого вслух, боясь больше задеть Неа, чем его ледяного братишку) и старческими седыми лохмами, и мужчина наблюдал за ним, пытаясь понять: почему же эти двое были так далеки друг от друга, хотя постоянно находились вместе? Иногда ему казалось, что между братьями непреодолимая стена, настолько толстая и высокая, что они даже перестали пытаться её разрушить. Аллен иногда смотрел на Неа так холодно, так безразлично, словно о чём-то думал, о чём-то мучительном, но не желал говорить об этом, думал, возможно, что старший не в силах помочь ему, или всё это просто юношеский максимализм, желание поскорее смыться отсюда, сбросить братскую опеку, пойти наперекор, показать себя…

Тики иногда, на самом деле, так и казалось: что младший Уолкер был обыкновенным мальчишкой переходного возраста, впавшим в типичную депрессию и считающим, что всегда прав именно он, а не окружающие.

– Отвали, – наконец безразлично проговорил Аллен, кинув на мужчину колкий злобный взгляд.

Микк вновь закатил глаза.

– Слушай, у меня мало времени, – вздохнул он. – Неа там по своим парням в трико фанатеет, но скоро заметит мое долгое отсутствие, – здесь мужчина поднялся и поставил на плиту чайник, щелкая зажигалкой и подпаливая конфорку (он же шел ставить чай). – Давай ты мне расскажешь, и не будем портить ему настроение.

Младший Уолкер смерил его взглядом настолько мрачным, что впору было схолонуть от страха. Вот только не на того напал. Микк выдержал этот взгляд просто, для него такое было раз плюнуть, потому что во времена ссор с Шерилом (после которых Тики все равно был уверен в наличии у себя тыла) по фамильному особняку семьи Камелот и не такие взгляды летали.

– Тебе-то что за дело? – наконец буркнул подросток.

– Готовишь ты вкусно, – Тики отвел глаза, глядя в стену. Он и сам не знал, что ему за дело. Наверное, это из-за Неа, которого было просто по-человечески жаль и который… который просто должен был быть хоть немного счастливее. Который привязал Тики к себе почти как к самому настоящему брату (ровеснику-брату, да).

Который заслуживал младшего братишку уж точно лучше этого мрачного и безразличного ко всему эгоиста.

– Херовая отмазка, – почти сразу же ответил Аллен, даже не изменившись в лице: всё такой же недовольный и сердитый.

Тики обречённо цокнул, чувствуя, что ему совершенно надоело играться с этим мальчишкой и что хочется хорошенько всадить ему в челюсть за такое непослушание, но сдержал себя и устало выдохнул, плюхаясь обратно на стул прямо в нескольких десятках сантиметров от Аллена.

– Прекращай вести себя как ребёнок, отвечай уже: кто и сколько? – раздражённо спросил он, ловя себя на там, что смотрит на младшего Уолкера с долей презрения во взгляде. На самом деле, его часто бесили вот такие зазнавшиеся юнцы, у которых ещё молоко на губах не обсохло, а спеси на табун взрослых мужиков хватит.

Аллен прищурился, поджав губы, уродуя лицо кривой линией забугрившегося шрама (вдали это, вероятно, выглядело не так противно: тату всё-таки было хорошим прикрытием), и неожиданно обессиленно вздохнул, после чего, отведя взгляд и удручённо нахмурившись, неохотно принялся обрывисто рассказывать:

– Шпана местная. Школьные разборки. Обычное дело.

Значит, никаких адамовых молодчиков? Тики почти выдохнул, потому что головорезы старика-Кэмпбелла были слишком тугими, чтобы закосить под обычную шпану – колорит не тот, вестимо. Да и… не заметил бы их Неа, закоси они под шпану. Он парень не слишком внимательный, скорее всего, ему деловые костюмы в глаза бросились – стиль охранников и все такое. Подобное в таком районе не в чести как-то.

Мужчина смерил младшего Уолкера еще одним взглядом, оценивая ущерб, и недовольно цокнул языком.

– Очки разбили. Еще одни есть?

– Линзы есть, – равнодушно дернул плечом мальчишка, явно надеявшийся, что от него отстанут.

Однако Микк не собирался слезать так сразу. Аллен был ему не слишком приятен, но он… Ради Неа стоило с ним смириться, потому что Неа, он ведь замечательный.

– Брату что скажешь? – вздохнул наконец Тики. Младший Уолкер в ответ на этот вопрос досадливо поморщился – как будто Неа был помехой, кем-то неважным и ненужным – и отозвался:

– А он не спросит.

Тики стало так тошно, что еще сильнее захотелось добавить к уже сделанному шпаной.

– Но дергаться меньше не станет, – уже начиная действительно злиться, парировал он.

Чайник засвистел.

Аллен фыркнул, закусив губу, и выплюнул сквозь зубы, гневно сверкая серыми глазами:

– Это совершенно не твоё дело.

И – стремительно встав, вышел из кухни, вновь неслышно прикрыв за собой дверь. Микк почувствовал, как злость поднимается по пищеводу, как согревает грудь, как кислит на языке, и скривился.

Мелкий идиот с раздутой самооценкой, которого хотелось прямо вот сейчас головой о стенку шарахнуть, чтобы научился хорошим манерам.

Тики прикрыл глаза, глубоко вздыхая и стараясь успокоиться, и качнул головой, раздражённо рыкнув в пустоту, после чего взглянул на старомодный свистящий чайник и, недовольно фыркнув, всё же выключил плиту.

Ну ничего. Сегодня ночью он выследит этих чёртовых молодчиков и успокоится. Развлечётся. Спустит пар.

Главное – это сейчас не нервировать Неа своим испортившимся настроением.

Аллен его бесил с каждым днём, с каждой новой встречей всё больше и больше – нахальный мальчишка без тормозов, уж точно не заслуживающий такого заботливого брата, который бы волновался о нём чуть ли не постоянно.

Тики вышел в гостиную с двумя чашками ароматного чая и с разочарованием заметил, как погрустнел Неа, явно увидев братишку и не получив никакого ответа.

– Вы же не поссорились? – взволнованно спросил он, а Микк поджал губы, сглотнув, потому что не хотел видеть друга таким мрачным, таким печальным, и легкомысленно пожал плечами.

– Что, Малыш снова айсбергом мимо прошёлся?

– Он… избитый весь, – Неа прикусил губу и повесил голову. Желания смотреть фильм у него уже явно не было – на паузе настыли метель, горы и вроде какой-то поезд. – Ты не видел, что ли?

Тики присел рядом и поставил поднос на столик.

– Видел, – честно признался он. – И даже рассмотреть успел – на кухне светлее было. Хулиганье какое-то братца твоего измутузило.

Мужчина встревожился не на шутку, вскинулся – и Микк неловко потянул его к себе за плечо, слегка приобнимая. Никогда не любил все эти телячьи нежности, но черт… Неа оно явно сейчас было нужно.

Был нужен тыл.

– Это же не… – начал старший Уолкер, но мужчина только покачал головой.

– Да шпана, говорю тебе, – убедительно произнес он. – Ребята Адама так не работают – им смысла нет, да и тупые они под хулиганов косить. Впрочем, там и возраст не тот.

Неа неловко хохотнул, хлопнув Тики по плечу, и, отстранившись, горестно вздохнул.

– Наверное, всё же это моя вина, – наконец произнёс он, и мужчина уже нахмурился, готовясь переубеждать друга, но тот мотнул головой и продолжил: – я слишком сильно шпынял его в детстве, вот он и вырос таким… грубым. А ведь всего лишь года полтора назад огрызался и разговаривал со мной, – глухо рассмеялся парень, грустно прикрыв глаза. – А сейчас даже словом не перекинется без надобности.

Микк ободряюще стукнул его в плечо, честно говоря, не зная, что ответить, да и нужно ли было вообще отвечать, но поддержать друга хотел неимоверно.

– Просто он малолетний говнюк, возраст такой, скоро пройдёт, – уверяюще проговорил он, и Неа благодарно улыбнулся в ответ.

– Надеюсь, – вздохнул парень, и, взяв со столика чашку, хохотнул, подмигнув Тики. – Ну что, продолжаем просмотр?

Мужчина лишь закатил глаза и покровительственно махнул рукой, на что Уолкер смешливо фыркнул, и картинка на телевизоре вновь задвигалась.

Покинул несмотря ни на что уютную квартирку проблемных братьев Микк уже полночь.

И – сразу же принялся к подготовке своего ночного развлечения.

Что-что, а возня с оружием Тики всегда расслабляла знатно. Со слов Неа мужчина знал, где и во сколько чаще всего бродят адамовы ребятки, а потому дело не должно было быть слишком сложным.

В районе, где жили Уолкеры, несмотря на его общую скандальную репутацию всегда по ночам горели фонари, и определить, откуда удобнее совершить выстрел, было просто. Конечно, если решит разобраться со всем этим за пару дней, то оформить одного из наблюдателей как несчастный случай не выйдет, но Тики было уже плевать.

Он подумал, что с утра стоит позвонить Адаму. Сказать, что устранил конкурентов, и больше никого посылать не стоит, потому что иначе старик начинал фактически мутить воду и привлекать внимание.

Мужчина достал из багажника своей машины чемоданчик с новой игрушкой и, оглядевшись по сторонам в поисках любопытных идиотов, горящих желанием схватить пулю из его любимого пистолета, направился к одной из высоток. Сегодня обустроит гнездо, а завтра придет на место и пришьет этих ублюдков.

И все снова будет спокойно.

Хотя не совсем, конечно.

Потому что придётся и дальше терпеть одного малолетнего идиота, который капал на мозги своим вечным ледяным недовольством.

Хотя, вдруг предвкушающе улыбнулся Тики, в понедельник он затащит в постель премилейшую Алису, и настроение его уж точно вспорхнёт вверх, если ещё и не считать завтрашнюю вылазку на стариковских остолопов.

Провозился с обстановкой места мужчина чуть ли не до пяти утра, но результатом остался доволен: позиция удобная, радиус и угол обзора достаточный, видимость отличная, высотка (которая и высоткой-то не была, так, пятиэтажка) затеряна в захолустье, куда нормальные люди ходят так редко, что никого из здесь живущих внезапная смерть человека не удивит.

Микк решил вернуться к Уолкерам: всё-таки дома еды не было, а там и еда, и кровать, и Неа, которого нужно поддержать, так что к шести он неслышно прошёл в квартиру, мстительно думая, как же Аллен будет ненавидеть их за устроенный за просмотром фильмов свинарник, и совершенно неожиданно увидел мальчишку (ну точно: помяни черта), спокойно убирающегося в гостиной, невозмутимо складывающего весь мусор по пакетам, с беззлобной усмешкой покачавшего головой, когда в его руки попала пустая бутылка из-под пива, и что-то бормочущего себе под нос, видимо, в такт музыке, что играла в наушниках.

В этот момент юноша был настолько… в себе, наверное, что даже не заметил прошедшего прямо мимо него Микка. И Тики он без этой своей привычной холодной отчужденности не показался уродливым и противным.

Жаль, с Неа младший так себя не ведет, пять минут такого ненапряженного спокойствия между ними – и мужчина был бы счастлив, наверное, на всю оставшуюся жизнь.

Тики толкнул дверь в комнату старшего Уолкера и, смерив спящего разметавшимся по кровати друга долгим взглядом, устроился в его кресле за рабочим столом. Спать почему-то не хотелось от слова совсем, хотя бодрствовал мужчина всю ночь, вот только…

Микк потер руками лицо и тихо вздохнул. Неа спал спокойно, не как обычно. Обычно он ворочался, бормотал что-то неразборчивое себе под нос и мычал во сне, и Тики, ночующий на диване в его комнате, бывало, несколько раз за ночь просыпался от этого бормотания. А сегодня, как назло, Неа спал как убитый, а вот у мужчины сна не было ни в одном глазу.

Это, скорее всего, Аллен был виноват.

Чертик из табакерки.

Через час, в течение которого мужчина просто лазил по интернету и смотрел идиотские видосики, прозвенел будильник (какая-то адская какофония гитары, барабанов и блевотины), заставивший Неа подскочить на месте, отчего Микк не удержался от смешка.

– О, Тики, ты тут, – лениво констатировал парень этот очевидный факт, и, ругнувшись под нос, недовольно взглянул на экран телефона, выключая орущую мелодию. – Сегодня же воскресенье… какого черта?

– Просто кое-кто идиот и забыл его отключить, – пожал плечами Микк, хмыкнув, и взглянул на помятую физиономию друга. – Дрыхни, если хочешь, всё равно никуда не надо же.

Неа душераздирающе зевнул, потянув носом, и белозубо улыбнулся.

– Сначала поем, там Аллен как раз что-то вкусненькое сварганил, – с довольным выражением лица пробормотал он, и Тики закатил глаза.

Нет, он вполне понимал Неа, но… совершать убийства лучше на голодный желудок, на самом деле. Когда мужчина только начинал, после каждого раза его выворачивало. Ну потому что черт… Ему это казалось страшным и мерзким до тошноты. Он. Убил. Человека.

Нет, это было и правда мерзко.

Но теперь Тики было плевать.

Однако привычка не есть перед работой все равно осталась – в конце концов, убивать мужчина начал довольно рано, ему и двадцати еще не было. Наверное… наверное, лет в семнадцать все как-то произошло. Он еще, помнится, мазал страшно. Урод малолетний. Шерил его тогда покрывал как мог, из кожи вон лез, чтобы алиби ему обеспечить.

Нет, Тики потом отработал, конечно, уважив братца преждевременным уходом на тот свет парочки политиков, когда оперился немного. Но все же. Вспоминать те времена было сейчас страшновато.

– Я просто чаю попью, – отмахнулся мужчина, продолжая просмотр какого-то летсплея (кажется, шутер постапокалиптический, но Микк в этом плохо разбирался). Через пятнадцать минут Неа хлопнул его по плечу, отвлекая от созерцания, как главный герой простреливает башку мерзкому насекомому, и потащил из комнаты, в предвкушении потягивая носом воздух.

Тики хмыкнул, качнув головой, – он, на самом деле, ничего особенного в японской кухне не видел, но братья, видимо, её обожали.

За столом обнаружился спокойный (вновь со своей раздражающей ледяной мордой) Аллен, рядом с ним – мисо-суп, несколько мисок с рисом, блюдо с овощами и… натто, которые Микк просто ненавидел. Кто вообще в здравом уме согласится есть сброженные бобы?

– Доброе утро, – поздоровался мальчишка, бросив короткий взгляд в их сторону, и вновь уткнулся в планшет, читая какой-то документ.

– Доброе, – тут же расцвел улыбкой Неа, приземляясь рядом с ним и придвигая к себе тарелку с мисо-супом. Тики только по возможности дружелюбно кивнул (потому что за такой завтрак можно было и побыть дружелюбным, если исключить натто, но натто можно и не есть) и устроился напротив. – А что ты читаешь?

Аллен дернул плечом, когда старший Уолкер заглянул в документ, и закатил глаза.

– Школа. Экзамены скоро как бы.

Мужчина смерил мальчишку поникшим немного взглядом, но попыток своих не оставил. В общем-то… если Аллен ел с ними, Неа пытался поговорить с ним о чем-нибудь почти каждый день. Если поражение было слишком сильным, он отходил от него суток двое, но потом снова принимался за старое.

Как сегодня.

– Мммм… Завтрак чудесный, – заявил старший Уолкер спустя две минуты молчания. – И натто! – да, он просто обожал натто, какой ужас. – Ты не забыл!

На секунду на лице Аллена мелькнул… как будто какой-то призрак удовлетворения, тень улыбки, сделавшая его лицо не таким темным и непривлекательным. Это произошло так быстро, что Тики даже решил, будто ему показалось, но Неа… Неа так расцвел, что даже удивительно.

Значит, не почудилось?..

– Конечно, нет. Я помню, – однако на этом Аллен встал, окинул сидящих за столом мужчин коротким взглядом и поставил свою тарелку в мойку. – Я на работу. Обед в холодильнике, посуду помою вечером.

Неа сразу же изменился в лице, потерянно обернувшись к направившемуся к выходу мальчишке.

– Но… сегодня же… воскресенье…

При этом голос у него был такой жалобный и непонимающий, словно только что прямо у него на глазах сломалось что-то очень драгоценное.

Аллен глубоко вздохнул, остановившись на мгновение, и, повернув к ним голову, буркнул:

– На обед твои любимые такояки, у меня сегодня дневная смена, приду к трём.

Неа разулыбался, даже совершив такое движение, будто хотел броситься к брату, но удержался на месте и лишь кивнул.

– Тогда буду ждать тебя.

Мальчишка закатил глаза, фыркнув, и скрылся в коридоре, спустя несколько минут слегка хлопнув дверью.

Неа тут же ссутулился на стуле и отодвинул не опустошенную и наполовину тарелку.

– Что я не так делаю, Тики? – тихо спросил он. – Я же… не лезу. Вообще. Но я просто хочу, чтобы он начал хоть чуть-чуть доверять мне…

– Ну ладно тебе, – Микк отвесил ему легкий щелбан, перегнувшись через стол, и постарался улыбнуться. Губы немного дрогнули – ну потому что это было несправедливо! – но выражение лица получилось правильным. – Ну хочет парень поиграться со своей свободой, пусть играется. Тем более, – он с недоумением поймал себя на том, что пытается оправдать Аллена, но останавливаться было поздно, – ты же знаешь, какая в Японии система школьного образования. Дерут только так, а Малыш еще и работать умудряется. В выпускном-то классе!

Старший Уолкер бросил на него полный благодарности взгляд и кивнул, наконец снова пододвигая к себе тарелку с мисо-супом и чуть улыбаясь.

– Да, точно… Ты прав.

Иногда было его жаль щемящей боли в груди. Хотя да что там? Тики казалось, что мужчину ему постоянно жаль.

Интересно, если бы Неа родился не в семье Адама, а, например, братом самого Микка… было бы ему легче?

Аллен и правда вернулся к трём часам, как и обещал, ужасно уставший, но неизменно хмурый и мрачный, отчего хотелось буквально щёки ему в разные стороны тянуть.

За это время было уже просмотрено ещё два фильма, свершился даже полуденный сон, продлившийся часа четыре (они задремали прямо на диване, чёрт подери), и от которого их разбудил мальчишка собственной персоной.

Тики недовольно фыркнул, чувствуя, как неприятно затекли мышцы и как рядом ворочается сам Неа, и услышал обречённый вздох Аллена.

– Вставай, братец, иначе все твои такояки съем.

Тот подскочил как ошпаренный, и Микк вновь увидел краем глаза, как на вечно ледяном лице дрогнула лёгкая тень улыбки. Впрочем, мальчишка сразу же отвернулся и направился на кухню, чтобы подготовить обед, пока мужчины пытались проснуться.

Через два часа Тики, ужасно голодный, а оттого желавший покончить со своей работой как можно скорее, стоял на крыше никому не нужной пятиэтажки и держал на мушке одну из целей.

Чувство было привычное, Микка обуяло такое спокойствие, что страшно даже представить. Раньше – страшно. Сейчас… Сейчас все было спокойно. Внутри – ничего, одна сплошная пустота. Это было возможностью спустить пар, расслабиться, заработать…

Долго ждать не пришлось. Ребятки старика даже не увидели, как он из подъезда, в котором располагалась квартира Уолкеров, вышел, что говорить о его передвижениях по улице. Микк позаимствовал у друга растянутую майку и спрятал под также позаимствованную кепку примечательно длинные для парня-европейца волосы, а сверху накинул кожанку, так что…

Потом, конечно, придется все это выкинуть, ну что ж… Только кожанку жалко. Впрочем, плевать.

Тики прицелился – и выстрелил на выдохе. Секунда – и стало видно, что пуля достигла цели. Стрелял Сэмми довольно тихо, так что можно было не опасаться того, что шум будет особо слышен (тем более что у кого-то так вовремя орала музыка в машине).

Вторая цель заметалась, замельтешила, и Микк утомленно вздохнул.

Ну вот всегда всё происходило как обычно. Нет бы хоть раз, чтобы поинтересней, чтобы можно было в салочки поиграть, чтобы кровь стыла…

Тики скривился и, нацелив своего красавца чуть выше головы в панике бросавшегося из стороны в сторону мужика, выстрелил как раз в тот момент, когда глупец метнулся в точности туда, куда и планировал Микк.

Люди так предсказуемы.

Особенно, когда видят, что их жизни висят на волоске.

Мужчина брезгливо поморщился, быстро, но аккуратно складывая всё своё добро в заранее припасенную чёрную сумку, чтобы не разбирать долго, и, внимательно осмотрев свою позицию (вдруг что оставил по случайности?), удовлетворённо кивнул, после чего покинул крышу.

Теперь надо было припрятать свою игрушечку где-нибудь подальше отсюда. Тики лениво двинулся к своей машине, повесив на плечо сумку (и едва не согнувшись под ее весом), и вскоре кинул поклажу на заднее сидение, тут же приземляясь на водительское место и доставая телефон.

– Неа, слушай, – после свершения дела стало немного легче, – я домой сразу поеду. Мне просто что-то горячительного приспичило и классики. Не обидишься?

Надо отдать старшему Уолкеру должное, тот понял сразу.

– Да ладно уж, – хмыкнул он. – Хотя идиот ты. За сигаретами вышел и не вернулся. Прямо как в тв-шоу каком-то.

– Да плевать, – беззаботно отозвался Микк. – Приеду, схожу в магазин – выпью и завалюсь наслаждаться.

– И спать, – хмыкнул Неа. – Ладно. Такояки я тебе все равно не оставил.

– Да не очень-то и хотелось.

Несколько секунд телефон молчал, и Тики уже подумал, что Уолкер в очередной раз забыл нажать на отбой, но вдруг с той стороны раздалось словно бы смущённое:

– Спасибо, дружище.

И сразу же запиликали гудки.

О, Микк бы многое отдал, чтобы видеть лицо мужчины в этот момент, но, как говорится, не судьба.

На губах заиграла идиотская счастливая улыбка.

До дома он доехал в каком-то приподнятом настроении, думая, что несмотря на слишком странное знакомство, Неа был отличным другом. И Тики хотелось искренне поддержать его, помочь ему, стать тем самым тылом, которым для него не стал Аллен.

Который, в свою очередь, ужасно бесил своей необъяснимой борзостью.

Микк жил в самом благоприятном районе Госена, с ощутимым разнообразием магазинов, забегаловок, развлекательных центров и тому подобного. А ещё тут было полно людей, вечно куда-то спешащих, снующих туда-сюда, полностью поглощённых своей жизнью. Вообще, город был не сильно-то и маленький – на двести тысяч человек, хотя, конечно, по меркам Японии, он был и не большим. Находящийся недалеко от Киото, будто приклеенный к горам (одной из радостей Тики были здешние горячие источники, чёрт раздери), затерянный среди лесов и ущелий, Госен был прекрасным местом для пряток.

От Семьи.

Так что когда Микка Неа привез из Киото прямо сюда с полгода назад, мужчина совершенно не удивился, отчего Адаму не удавалось найти племянника на протяжении целых десяти лет.

Дома было светло, просторно и чисто (все же свиньей Тики был только в гостях, ибо не ему убирать). И еще – было пусто.

Мужчина прикусил губу, потер руками лицо, мимолетно снова пожалев о выброшенной в одну из мусорок в центре города вместе кепкой и майкой кожанку, и оперся спиной на крепко запертую входную дверь, сползая по ней вниз.

Ну что ж. А теперь нужно позвонить Адаму. И сказать, что не стоит посылать своих головорезов красть у него работу.

А потом – заказать еду с доставкой на дом, включить Джорджа Гершвина и идти в душ.

Тики повертел в руках телефон и издал длинное задумчивое «хм».

Слушать старого хрыча, явно выжившего из ума на почве всех этих сил, слабостей и денег не хотелось совершенно, но… иначе могут начаться проблемы. А Микк не хотел проблем. У него был Шерил в качестве прикрытия, разумеется, квартира в Вегасе и несколько левых счетов, с деньгами на которых можно безбедно прожить до старости, однако… Это все было муторно.

А потому стоит заявить о себе сразу и сразу же повернуть ситуацию под нужным углом.

Иначе Адам найдёт Уолкеров и заберёт их себе.

А Тики, с сожалению (старого хрыча), терять Неа совершенно не хотел. Ну и Аллена в придачу – тоже.

Пальцы набрали заученный до дыр номер с ленивой неохотой, и Микк, горестно вздохнув, приложил телефон к уху.

Три гудка и с той стороны донеслось радостное и донельзя раздражающее:

– Здравствуй, малыш Ти-и-ки!

Уже за одно это хотелось его убить со всей жестокостью, которая у него вообще имелась, но мужчина стоически прикрыл глаза, и усмехнулся:

– Добрый вечер, кумитё.

Адам был помешан на японской культуре, хотя, ясное дело, был коренным англичанином. Микк слышал от Шерила, что тот в юношеском возрасте потерял родителей (неудивительно) и встал во главе преступной организации, проще говоря – мафиозной семьи.

– Сколько лет, сколько зим! А я-то уж бояться начал, что Тики, не дай бог, кто-то снял, – жалобно протянул Адам, заставляя мужчину раздражённо сморщиться.

Вот же обезумевший маразматик.

– Это я сегодня снял, – фыркнул Микк, – парочку ваших амбалов. Которых только слепой не заметил бы. Давайте расставим точки над «i»: вы попросили меня найти Уолкеров, так? Так. Попросили за ними присматривать и влиять на них, так? Так. Попросили изредка звонить вам и рассказывать, как они живут-поживают, так? Так, – в трубке слышалось все это время гробовое молчание, такое внимательно-острое, что и страшно. Но Тики не оставалось ничего другого. – Ну, а раз я согласился на эту работу и занимаюсь ее выполнением, какого же такого хера вы подсылаете какой-то левый сброд? Не надо портить картину, кумитё.

Мужчина незаметно перевел дух и закусил изнутри щеку. Ну и что скажет этот говнюк?

– Ох, вот так? – доброжелательно поинтересовался Адам, даже хохотнув, кажется, в кулак. – Тогда не буду мешать, но, давай всё-таки договоримся, что докладывать обстановку ты мне будешь строго раз в месяц, – тут же холодно приказал мужчина, отчего внутренности у Микка на мгновение заледенели, а сердце замерло и сразу же пустилось чуть ли не в пляс.

Он отчётливо помнил, как в самом начале сильнее всего боялся именно этого сошедшего с ума старика, который золотыми глазами (намного ярче, чем у Неа) словно бы в душе тебе глядел.

А четыре года назад Адам ему внезапно заказал выследить парочку парней.

Выслеживал Микк их до сих пор.

– Так что, пожалуй, можешь начать прямо сейчас, – холодно продолжал Адам. – Как там поживают мои племяннички?

– Хреново они поживают, – сердито выплюнул Тики. – Один – который Аллен – еще тот заносчивый говнюк. Пубертат у него, может – не знаю. Рожа вечно хмурая, пропадает куда-то каждый день. Работает где-то вроде, а где – не говорит. И уходит всегда тогда, когда я не могу сорваться в слежку за ним. Никаких плюсов, в общем, особо. Только что дома он как тень и жрачка у него вкусная. А второй – Неа – тот вообще номер. Дерганый как я не знаю что. Такое ощущение, что у него посттравматический синдром – он за братом своим как мать-наседка бегает. Волнуется, когда тот уходит, радуется при возвращениях. У него как будто вся жизнь вокруг брата вертится, – здесь мужчина не выдержал – достал из кармана джинсов пачку сигарет, выщелкнул из нее одну и сунул в рот, из пачки же доставая зажигалку и чиркая колесиком.

Он звонил Адаму редко и рассказывал мало, но всегда говорил правду. Потому что ложь тот как будто чувствовал. Однако… надо же ведь уметь и правильно преподнести эту правду.

В негативном окрасе.

Один мерзкий сопляк, другой – его ручная псина. Чем ложь? Одному наплевать на другого.

Вот это братья, черт возьми.

Нет, Тики знал, что… что Аллен – не такой уж мелкий ублюдок, потому что тот по-своему заботился о брате. Но… очень уж это была своеобразная забота.