Текст книги "Klangfarbenmelodie (СИ)"

Автор книги: Anice and Jennifer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

– Ну вот, вертит мной, как хочет, – недовольно заворчал юноша спустя минуту. – Неужели я так похож на того, кем можно крутить как хочется? – нахмурился он настолько умильно, что Тики вновь не удержался и поцеловал его в скулу.

– Ты похож на того, кого хочется зацеловать до смерти, – честно признался он, тут же замечая, как дрогнули польщенно губы юноши, и как он лукаво прищурился, скользя по его руке закутанной в перчатку ладонью от локтя к плечу и тянясь вперед, необыкновенно естественный в этой своей ипостаси и в этом своем желании. Являющийся той Алисой, которой многие его знают и в которую Тики влюбился до беспамятства, и тем Алленом, который мурлыкал себе под нос на кухне у плиты.

– Ну так поцелуй меня, – это кокетство, так идущее ему, хотя обычно ему не свойственное, пусть и по-особенному ехидное, будто пропитало всю эту короткую фразу, и Тики, на какой-то момент забывшись и перестав сдерживаться, повиновался.

И кто еще из кого вьет веревки, скажите пожалуйста?

Аллен чуть прикусил мужчине нижнюю губу, как будто распаленный и смущенный тем, что они целуются не где-то в машине, на кухне или в спальне – или где-то еще, где нет посторонних, – а в целой толпе людей, и засиял глазами, невообразимо довольный происходящим.

Как будто только что уверился, что все идет по какому-то его особенному, неизвестному более никому плану.

– Ой-ой-ой! – послышался голосок нисколько не смущенной Фоу, снова возникшей неподалеку. – Потом поцелуетесь, ребят! – она суетливо подскочила к ним и бесцеремонно ухватила за руки. – Давайте Аччан споет, и вы будете свободны, окей?

– Совсем-совсем свободны, или ты заставишь меня ещё что-нибудь делать? – отстранившись, скептически приподнял Аллен бровь, ужасно прекрасный в своих смущении и жажде, и девушка лукаво подмигнула ему.

– Конечно! Я правда не хочу вам мешать, но знаешь, сколько народу хочет услышать твой голос, при этом не платя за столик? – поинтересовалась Фоу, и Малыш залился краской, видимо, очень удивлённый сконфуженный таким признанием.

Тики мягко рассмеялся, целуя его в висок, и совершенно не замечая, как на них уже начинают бессовестно пялиться, и погладил встревоженно оглянувшегося Аллена, который взволнованно шепнул ему на ухо, словно бы специально касаясь губами мочки:

– А если брат рядом?.. Так что…

– Я понял, Малыш: отставить нежности и милости, – так же тихо и обречённо ответил ему мужчина, уже мстительно думая, где и как зажмёт редиску.

…а может и правда, просто домой его увезти? Потому что уже сейчас Аллена хотелось до трясучки. Хотелось вдавить его в кровать, хотелось насладиться стонами и алым румянцем, неумелыми поцелуями и искренними осторожными ласками…

Тики мотнул головой, отгоняя навязчивые мысли как раз тогда, когда Фоу, обрадованно сделавшая победительный жест, потащила юношу за собой.

Нет, не стоит. Да и вообще – еще рано. Вдруг Аллен не готов к этому (что, кстати, наиболее вероятно), и потом, Тики же сам хотел романтики и прогулок под луной. Потому что настолько же, насколько взять Малыша, ему хотелось узнать о нем больше – изучить его вдоль и поперек, чтобы знать, как и чем радовать и как отвлекать от грустных мыслей.

Фоу притащила их к высокой сцене, ловко протолкнувшись через толпу народа, и подвела к низенькой дверце, ведущую, как видно, под эту самую сцену, вталкивая внутрь.

– Ты поднимешься и споешь что-нибудь, – проинструктировала она Малыша, – а Тики подождет за кулисами, а? А то снаружи людей – просто ужас! – здесь эта эксцентричная (особенно для японки) особа зябко передернула плечами, словно эти самые люди не нравились ей, и тут же торжествующе хлопнула в ладони, как только Аллен кивнул.

– Ладно, – вздохнул между тем юноша, – иди уже только отсюда, в первый раз мне, что ли…

– Да ла-а-а-дно уж! – заговорщицки протянула Фоу, стрельнув в невозмутимо ответившего ей Тики лукавыми глазами. – Отваливаю! Только вы это… – она поиграла бровями, и младший Уолкер все-таки загорелся румянцем, – не затягивайте!

Она выскочила за дверь, оставляя их наедине в этом походном, как понял Микк, варианте гримерной, и тут только Аллен убито вздохнул.

– Прости-и… – виновато посмотрел на Тики он. – На самом деле я вообще не хотел ничего такого, но просто Фоу!..

Мужчина лишь мотнул головой, показывая, что это не страшно и никак не помешает, и юноша облегчённо выдохнул, улыбнувшись ему и, воровато оглядевшись, быстро чмокнул в губы, сразу же отстраняясь и с задорной улыбкой поднимаясь на сцену.

Тики хохотнул в ответ, поражаясь, на самом деле, такой его открытости и немного жалея, что для этого необходимо наряжать Малыша в платья, и решил всё-таки понаблюдать за ним с улицы, потому что на сцене редиска себя вёл совершенно по-другому.

– Все-е-ем привет! – звонко поздоровался Аллен, и Микк увидел, как возбуждённо зашепталась и завизжала толпа, собравшаяся у сцены. – Рада поздравить всех вас с ханами и концом учебного года, – улыбнулся он, поклонившись, и полы его рукавов коснулись пола. – Меня зовут Алиса, и я скромная певица из кафе на окраине, которой ужасно докучают кредиторы и разные хулиганы, – горестно вздохнул Малыш, и Тики, иронично хохотнувший, услышал, как над аудиторией разносятся смешки. – Но так как моя хорошая подруга, которую многие знают, как безвозрастную Фоу-директрису-академии, попросила меня спеть для вас, я с радостью готова подарить вам песню, – мягко сощурился Аллен и, подойдя к гитаристу, приветственно ей махнувшему, и перебросившись с ним парочкой слов, начал петь.

И Микк вновь ощутил, как его уносит: как его обволакивает ласковый голос, поющий об искусстве жизни, о том, что беден тот, кто не нашёл его; как он погружается в чужие эмоции подобные необъятному морю или даже океану, как ему хорошо и благостно.

Четыре минуты пролетели в одно мгновение – Аллен пел, естественный и нежный в своих порывах, жестах и движениях, и по окончании песни на несколько секунд зависла тишина, взорвавшаяся криками и визгами, аплодисментами и свистом, отчего Малыш, залившийся краской и благодарно улыбнувшийся, хитро протянул:

– Ну, и, пользуясь случаем, хочу пригласить всех желающих в наше кафе, где можно не только вкусно поесть, но и понаслаждаться джазом, спасибо! – и, поклонившись, скрылся со сцены, куда направился и сам Тики.

В импровизации гримерки Тики получил еще один поцелуй, после спетой Малышом песни пришедшийся как нельзя вовремя, потому что ощущения мужчину просто переполняли. Аллен всегда стремился как-то подбирать песни, хотя бы частично отражающие его чувства и мысли, и это покоряло, как и само исполнение. Потому что Малыш прекрасно знал, о чем поет и как это нужно делать.

– Ты был великолепен, – сообщил Тики Аллену очевидный факт, ловя его в объятия и борясь с жгучим желанием закружить, румяного и радостного. Юноша тут же расцвел улыбкой – широкой и искренней, одной из тех редких улыбок, какие дарил мужчине, когда тот говорил или делал что-то поистине важное, по мнению, очевидно, самого Уолкера.

– Но за кулисами тебя не было, – заметил юноша, обнимая его за шею и прослеживая губами дорожку от подбородка от кадыка. Он снова как будто чувствовал себя комфортно и спокойно в ипостаси Алисы, за которой не тянулся шлейф проблем с мафией, и словно медленно, но верно шел к какой-то своей цели, то и дело чередуя стыдливое смущение с кокетливой откровенностью.

– Я вышел на улицу, – кивнул мужчина, скашивая глаза на его озадаченное лицо и улыбаясь в ответ. – Просто со стороны зрителя ты смотришься иначе, и грех упустить такое зрелище. И знаешь, – он легко поцеловал юношу в макушку, морща нос из-за ненавистного парика, но мирясь с ним, – было бы шикарно, спой ты однажды… просто. Без платьев, париков и штукатурки.

Аллен тут же дернулся как-то ошеломленно и отстранился, слегка упираясь удивленному таким поведением Микку ладонями в грудь и широко распахивая глаза.

– П-почему-у?.. Пра-а-вда?..

Мужчина поспешно закивал, пытаясь, чёрт подери, наконец вселить в этого слишком забитого мальчика немного уверенности, веры, оптимизма (потому что Малыш-то, оказывается, Тики с самого начала раскусил из-за своего пессимизма!), потому что ему хотелось видеть именно Аллена рядом с собой вот таким живым и искренним, а не Алису.

– Ну потому что ты же вырастешь, редиска, – ласково проговорил Микк, беря юношу под локоть и выходя на улицу, – когда-нибудь ты перестанешь быть похожей на девушку, и что же тогда? Бросишь заниматься музыкой?

Аллен озадаченно прикусил яркую алую губу, и Тики заставил себя отвести взгляд, чтобы лишний раз не искушать себя.

– Я… не задумывался об этом, – обескураженно проговорил Уолкер, сконфуженно нахмурившись.

– Малыш, ты же такой красивый на сцене не из-за платьев и косметики, – вкрадчиво начал мужчина, чувствуя как, стушевавшись, смущённо ссутулился Аллен. – Ты же сам по себе красивый.

И это было правдой: юноша был красивым, симпатичным, привлекательным. На западе из него бы уже давно местного идола бы сделали, а тут просто… немного другие были представления красоты. Но ведь это не значило, что Малыш из-за них становился уродом, каким постоянно себя считал!

Аллен как-то горько усмехнулся, но ничего не ответил, явно оставшись совершенно не переубеждённым. Тики лишь вздохнул и тоже ничего не сказал. Ну что ж, у него ещё будет возможность показать этому редиске, насколько он на самом деле красив и прекрасен.

– Алиса! – донёсся знакомый голос, и мужчина кисло скривился.

– Я же говорил, что ты перезнакомишься с половиной города, – ласково хохотнул Уолкер, успокаивающе проведя пальцами по его напрягшейся руке до локтя, и поздоровался с подбежавшими черноволосой девушкой в круглых очках и запыхавшимся Баком. – Добрый день, госпожа Лоу Фа, господин Бак.

Тики коротко кивнул, не видя смысла кланяться в знак приветствия, и вежливо улыбнулся, когда запомнивший его коп на европейский манер протянул ему для пожатия руку. Тики принял ее, на пару секунд сжимая теплую широкую ладонь, и тут же отпустил. Спустя буквально полминуты Малыш представил его Лоу Фа, и та тут же смущенно закраснелась, бросая на него восхищенные взгляды и такими же взглядами одариваю юношу, как будто хотела сказать им что-то, но не смела.

С девушкой Аллен, мягко смеясь, перекинулся парой слов, а в адрес Бака отпустил беззлобную шпильку на тему правоохранительных органов вообще и самого копа в частности. И, в общем-то, наверное, именно поэтому непринужденная беседа привела к тому, к чему привела.

– Слушай, Алиса… – Бак Чан неловко почесал в затылке, как будто стеснялся спрашивать об этом не у Аллена, но все-таки выдохнул: – А куда там Уолкер собирается поступать? Может, он… это… – мужчина замялся немного, окидывая Тики и Аллена рассеянным взглядом, – передумает, а?

В его голосе было столько надежды, что на секунду Микку даже жаль его стало. Правда, чувство это было спорное – вопрос касался Аллена, и это было уже интересно. От чего это Малыш отказывался, с чем не соглашался?..

Младший Уолкер легко покачал головой, скривив напомаженные губы в сочувственной улыбке, и плавно покачал головой, совершенно великолепный в своей грациозной жестикуляции.

– Если он отказывался два года до этого, то точно нет, господин Бак. А вообще, – здесь юноша прищурился, – чего бы вам самого Аллена не спросить об этом, м?

Коп только рукой махнул в ответ на шпильку.

– Да найдешь его теперь, как же, – вздохнул он, – раньше срока и не появится, ушлая физиономия… Не любит он говорить об этом, а ведь такие у него задатки…

Аллен рассмеялся, довольно искренне и не натянуто, и это заставило Тики подумать, что Бак достаточно близок к Малышу – неужели и правда столько дел вместе имели?

– Боюсь, Аллен придёт к вам в последний раз, господин Бак, – всё-таки признался он спустя несколько секунд с грустной улыбкой, и мужчина встрепенулся, неверяще глядя на него.

– Вы… всё-таки уезжаете, да? – уже более спокойно вздохнул коп, невообразимо быстро воспринимая такую новость. – Что ж, пожелаю лишь удачной дороги тебе, Алиса, – по-доброму улыбнулся он.

Аллен глубоко вздохнул, становясь каким-то ужасно трепетным в этот момент, таким хрупким, что Тики не удержался и машинально придержал его за талию в порыве охватившей душу заботы, и поклонился.

– Спасибо, господин Бак, что помогали всё это время, – благодарно улыбнулся юноша, и коп, неожиданно шмыгнув носом, с горестным вздохом обнял хохотнувшего Уолкера.

– Ты, главное, Уолкера от необдуманных поступков сдерживай, хорошо? – серьёзно попросил он спустя минуту и обратился уже к слегка опешившему Тики, который наблюдал за мгновением этих почти родительских объятий со слабой ревностью, но всё-таки благодарностью, прекрасно понимая, что если бы не Бак, Адам бы не послал Микка на поиски сбежавших племянников. – А ты за её защищай, понял? – грозно насупился мужчина, и Аллен рассмеялся.

– Конечно, – невозмутимо отозвался Тики, притягивая Малыша к себе, и юноша сквозь смех попрощался:

– Прощайте, достопочтенный отец.

– Ах ты ж ехидна! – взбеленился Бак под задорный смех тут же пожелавшей всего хорошего Лоу Фа, и через несколько мгновений они затерялись в толпе.

Аллен тут же вздохнул, утыкаясь носом ему в плечо и обвивая руками шею, и негромко проронил:

– Все-таки это сложно… Сложнее, чем мне показалось сначала.

Мужчина понимающе хмыкнул, все-таки не сдерживаясь (какая к черту осторожность, если здесь… такие прощания?) и мягко целуя его в висок – потому что сейчас юноше нужна была поддержка, а иначе чем прикосновениями выражать ее Микк не умел.

Но Малыш, казалось, все понял. Он прильнул к Тики ближе, обнимая его в ответ крепче, и вскоре как будто успокоился сердцем, позволяя увлечь себя в пеструю толпу попытаться отвлечь от не слишком хороших мыслей.

– Мы ведь сюда еще не раз вернемся, – в конце концов все же постарался улыбнуться Микк, когда они уже устроились на одной из чудом освободившихся скамеек под цветущим деревом с пакетом сладостей. Мужчина пожалел, что у них нет с собой ни покрывала, ни клеенки, чтобы устроиться на траве прямо у теплого узловатого ствола. – Все будет хорошо, Малыш, – мягко пообещал он, и Аллен метнул в него какой-то странный взгляд.

Словно над чем-то раздумывал, взвешивал что-то…

– Надеюсь, – наконец покорно опустил плечи он. – Просто я… уже сейчас осознаю, что буду скучать, ведь мы с Баком виделись чаще, чем ему кажется, вот и…

– Ты к нему привязан, – кивнул Тики, – к нему и еще к целой куче народа в этом городе, – беззлобно усмехнулся он, заставив юношу смущенно заалеть щеками и метнут в него маленький шарик сладкого драже. – Но вы увидитесь не в последний раз, – заверил мужчина, легко уворачиваясь от сладости и щелкая Аллена по вздернутому носу.

– Мне не нравится твоя уверенность, – коротко хмыкнул Уолкер, стреляя в него глазами, и Микку снова ужасно захотелось утащить его подальше и заласкать. Но к ним, кажется, снова кто-то целенаправленно приближался.

Мужчина закатил глаза, поражаясь, на самом деле, сколько ещё народу знает Алису, и Аллен, понимающе хохотнувший, мягко погладил его по колену, после чего с удовольствием принялся жевать яблоко в карамели.

К ним подошла Линали, уже ставшая для Тики какой-то хорошей знакомой, потому что он видел её намного чаще всех остальных друзей Малыша, с каким-то рыжеволосым парнем, которого, кажется, звали Лави.

– Ох, так значит, прекрасная Алиса и правда так прекрасна! – высокопарно заявил рыжий, и Линали закатила глаза, приветственно кивнув Микку.

– А вы, значит, и есть та самая Крольчатина, которая проела все мозги моему дорогому другу? – мило поинтересовался Уолкер, и Лави обиженно вскрикнул, залившись краской, а Тики хохотнул, маскируя смешок под кашель. – Раз так, то приятно познакомиться, – продолжал добивать парня Аллен с таким невинным выражением лица, что просто нельзя было его заподозрить в иронии или насмешке.

– О, правда приятно? – засмеялся в ответ этот самый Лави, как будто даже и не обратив внимания на обреченный вздох Линали, бросившей на Тики, невозмутимо залезшего в пакет на коленях у Малыша за сладостью, обеспокоенный взгляд.

Нет, на самом деле она была права в своих невысказанных мыслях – рыжую крольчатину Микку хотелось отвадить от младшего Уолкера немедленно, однако… Ох, юноша продолжал легко поглаживать его ладонью по колену, словно успокаивал большого свирепого зверя, и сопротивляться, переча его молчаливой просьбе успокоиться, не было совершенно никакого желания.

– А кто это сопровождает прекрасную Алису? – между тем продолжал допытываться Лави, явно заметив жест Малыша (и снова проигнорировав предостерегающий вздох Линали, которая будто боялась драки, которой даже не назревало). – Неужто…

– Кавалер, – белозубо улыбнулся парню (кажется, совсем ненамного старше Аллена) мужчина, чувствуя себя если не хозяином положения, то кем-то имеющим преимущество – точно. – Так что, как заметил молодой человек, Алиса действительно прекрасна – и занята.

Лицо Лави просто нужно было видеть: оно удивлённо вытянулось, зелёный глаз ошарашенно посмотрел сначала на невозмутимо жующего уже таяки Уолкера, потом – на такого же невозмутимого жующего Тики. Мальчишка просто потерял дар речи, быстро, однако, придя в себя и, возведя лицо к небу, горестно вздохнул.

– Эх, значит, не судьба! – и тут же добавил, недовольно насупившись: – А братан даже не сказал, что у прекрасной Алисочки есть парень.

– Он вообще мало что обо мне говорит, – усмехнулся Аллен.

– Вот-вот! – согласился Лави, и Линали, в очередной раз вздохнув, присела справа от Тики на свободное место, бросив жалобный взгляд на пакет по сладостями, отчего мужчина, на самом деле испытывающий к этой девушке вполне приятельские чувства, с радостью поделился палочкой митараси данго. – Ходит такой мрачный постоянно и даже не обмолвился словом, что у него такая замечательная и прелестная подруга есть! – обвинительно заявил Дик. – И где он теперь? – развёл он руками, качнув головой – Снова заперся где-то у себя и носу не выкажет. Эх, братан-братан, иногда он мне хикикомори напоминает, вот честное слово!

– Вранье! – со смешком воскликнул Аллен, махнув рукой и не придумав ничего лучше, чем надуть щеки, в которые его тут же захотелось расцеловать. – Аллен просто… с делами разгребается, – повел плечами он. – Чтобы вам же все оставить в нормальном виде, между прочим, – он проницательно посмотрел на тут же замершего и огорченно вздохнувшего Лави.

– Все-таки уезжает наш дружок, да? – покачал головой парень. – Вернется хоть, как думаете, прекрасная Алиса? – заискивающе улыбнулся он, явно собираясь атаковать Алису мощью своего обаяния.

Младший Уолкер остался, однако, абсолютно невозмутим. Сцапал у Тики последнюю палочку данго (на самом деле просто придвинул к себе самым что ни на есть демонстративным жестом, не забирая из рук, как будто не собирался отбирать, и откусил) и облизнулся, задумчиво вздохнув.

– Не знаю, – наконец произнес он, – он даже мне не говорит, хотя я с ним еду.

Этот факт, казалось, ошарашил бедного мальчишку еще сильнее, и Тики, сдерживая торжествующую улыбку, теснее прижал Малыша к себе и скользнул ладонью по его боку, заставляя его чуть хохотнуть и откусить от данго еще кусочек – в знак возмездия, не иначе.

Впрочем, таким Тики было не пронять – он не слишком любил японские сладости на самом-то деле, просто сейчас ему в принципе хотелось чего-то сладкого, так что данго – это не проблема.

– Тч, малявка, ты всё-таки здесь, – вдруг проворчали рядом, и мужчина удивлённо поднял взгляд на знакомого парнишку с суровым взглядом, Канду, кажется. – Шпендель-то где? – обратился он уже к Линали, которая пожала плечами и бросила взгляд на пластмассовую упаковку с такояки у него в руках. – Опять, что ли, дрыхнет дома?

Аллен фыркнул, закатив глаза, и Тики проследил, как японец медленно окидывает его взглядом, также медленно передаёт радостно воскликнувшей младшей Ли поклажу, как удивлённо поднимает бровь Лави и как Малыш хитро растягивает алые губы в ехидной улыбке.

И – бросается с места одним резким движением, замахиваясь ногой, обтянутой в эти чертовски крутые ботинки, порывистый и острый как струя ледяного ветра.

Канда ответил сразу, как будто только и ждал этого. Замахнулся на Малыша, резкий и выверенный, заставляющий засмотреться на этот поединок, и попытался сделать юноше подсечку, но не успел. Ему прилетело ногой и солнечное сплетение (это заставило Тики ощутить гордость за своего Малыша), и он болезненно зашипел, тут же без лишних сов бросаясь в схватку.

– А что вообще происходит? – лениво поинтересовался Микк у Линали, и та бодро махнула в ответ рукой, призывая не заморачиваться на этот счет.

– Это вечно происходит, – заявила девушка, отправляя себе в рот такояки и блаженно вздыхая. – Канда вечно спорит с… Алисой, – тут она хмыкнула, покосившись на восхищенно приоткрывшего рот Лави, – а Алиса просто не хочет потерять форму. В этот раз суть была в неожиданном нападении – кто сориентируется быстрее или что-то такое…

Тики испустил длинный, наигранно страдальческий вздох и тоже просто махнул на все рукой, сосредоточиваясь на зрелище, которое уже, кажется, начало собирать народ.

Потому что Малыш был стремителен и резок, и эти разлетающиеся в стороны длинные рукава добавляли ко всему действу антуража, а Канда был удивительно грациозен и сосредоточен, в отличие же от Аллена, лицо которого сияло и который сам, казалось, ужасно наслаждался происходящим.

Юноша буквально парил, отталкиваясь от земли и замахиваясь ногами так, что Тики даже подумал с удовольствием, какая же потрясающая у Уолкера растяжка: сколько разнообразных поз сразу же фантазия подкидывала, просто грех не перепробовать. От мыслей его отвлек смех справа – Линали держалась за живот, щуря глаза, и её откровенный хохот заставил вернуться к просмотру ужасно искусной драки между двумя сильными и очевидно не желающими проигрывать людьми.

Только Канда был красным как варёный рак и бросал загнанные взгляды на младшую Ли, еле сдерживающую громкий смех.

Аллен, воспользовавшись одной из этих заминок, подлетел к парню под руку и, схватив того за торс, повалил наземь с победным кличем.

– Я выиграла в этот раз, да! – восторженно рассмеялся юноша, и Канда лишь недовольно фыркнул, всё ещё ужасно красный, и Тики непонимающе нахмурился.

– Если бы на тебе были твои любимые семейники, как обычно, то я бы не поддался, – буркнул парень.

Линали уткнулась лбом Микку в плечо, сотрясаясь от беззвучного смеха, и сквозь этот самый смех, с перерывами на попытки успокоиться, произнесла:

– Ну ты… ведь не… не увидел там… ничего лишнего, Канда?..

Мальчишка поспешно замотал головой, сразу перестав быть сосредоточенным и хладнокровным, и стал смущенно-сердитым. Щеки у него были красные как будто их долго натирали снегом, и… о, это было слишком забавно.

Пока Тики не задумался о том, что если… если на Малыше не его обычное белье, то-о… то Роад все-таки сделала свое дело и авансом немного разорила его в походах по здешним магазинам отнюдь не зря.

И тогда особенно интересным становился вопрос Линали о том, сколько же лишнего увидел этот Канда под юбкой у Малыша. И таковым он становился именно потому, что, если знаешь всю подоплеку, в нем можно разглядеть двойное дно.

Именно об этом Микк тихим вкрадчивым тоном младшей Ли и сообщил, ревниво сверкнул глазами в сторону Аллена и его друга и задумчиво прицокнув языком. Девушка тут же снова залилась смехом, постепенно переходящим в гомерический хохот, и не успокоилась даже когда мальчишка, поднявшись со своего места и подойдя к ней, насупился и отвесил ей не больной щелбан.

Малыш присел обратно на свое место подле Тики, и мужчина снова притянул его к себе. Легко поцеловал в висок и шепнул на ухо:

– И что же такое у Алисы под юбкой, что ее противник так смутился, что слил ей бой, м? – юноша тут же нежно покраснел и толкнул его локтем в бок, призывая разжать кольцо объятий, однако делать этого Микк, естественно, не стал.

– Будешь издеваться, – сердито прошипел Уолкер, поджимая губы, – никогда не узнаешь этой маленькой тайны, ясно?

Тики покладисто согласился, думая про себя, что, возможно, сегодня и узнает, но говорить об этом было совершенно необязательно, потому что Малыш и так уже был настолько красным, что ещё чуть-чуть – и пар бы из ушей повалил.

Канда зычно выматерился, падая на скамейку рядом с несколько минут назад севшим Лави, и скрестил руки на груди, игнорируя хохот Линали, всё никак не способной остановиться.

Микк подумал, что они все выглядят слишком странно, ютясь на этой скамеечке, и вздохнул, сразу же плюя на это и засовывая руку в пакет, чтобы достать в следующее мгновение пончик.

– И где этот Шпендель вообще прохлаждается? – недовольно процедил парень, и Аллен задорно хохотнул, хитро переглядываясь с Линали.

– Ох, ты так мило о нём отзывается, Ю-у-у, – протянул юноша, явно пытаясь вывести друга из себя, но тот лишь бесстрастно отмахнулся.

– Девчонок не бью, – скривился он.

– Я не была для тебя девчонкой пять минут назад, – хохотнул Аллен и показал ему язык. И тут же добавил, заставив покраснеть и мальчишку, и Линали: – Ни за что не поверю, что ты еще девственник!

Тики не сдержал сдавленного смешка, и в ответ на этот смешок тут же раздалось в унисон:

– Алиса!

– Малявка!

Малыш тут же теснее прижался к Тики, всем своим видом показывая, что хрупкая девушка будет искать защиты у спутника, и Микк на это только закатил глаза. Хрупкая девушка, ну конечно. Впрочем, он не был против – наоборот, крепко обнял юношу, ужасно наслаждаясь происходящим, и тихо хмыкнул.

Кто там что говорил о девственниках? Ну-ну… Сегодня вот посмотрим, кто им останется после своих шуточек.

Аллен выгнул спину, чуть поворачиваясь и прижимаясь к боку мужчины грудью, и уткнулся ему носом в шею, протягивая руку и запуская ее в пакет со сладостями.

Через несколько минут юноше надоело сидеть на скамейке, отчего он попрощался с друзьями и потянул Тики за руку, призывая прогуляться и пожевать ещё чего-нибудь вкусненького (и как в него вообще столько еды вмещалось?).

Всю прогулку их кто-то постоянно окликал, тормозил, расспрашивал и вынуждал мужчину с каждым новым мигом желать увезти Малыша как можно дальше отсюда. Потому что парни провожали его сальными взглядами, скользили по стройным ногам, по нежным запястьям, лукаво шушукались за спиной, явно представляя себе не самое пристойное, отчего Микку хотелось разбить им всем морды, пристрелить на месте этих малолетних (и не очень) идиотов, которые вообще посмели засмотреться на его мальчика, чёрт подери.

Но останавливало его лишь то, что Аллен успокаивающе поглаживал его до ладони, словно всё видя и понимая, но всё равно оставаясь таким невозмутимо-ласковым и приветливым.

Через час хождений оказалось, что знакомых у Алисы и правда почти полгорода: от завсегдатаев в кафе до трясущихся в страхе (и не только) мелких хулиганов, которых редиска, видимо, в этом образе воспитывал в подворотнях.

В конечном счете Тики просто-таки не выдержал пытки всеми этими взглядами – восхищенными, удивленными, но чаще всего – все же именно что откровенно сальными. Он просто остановился, крепко прижал ошеломленно охнувшего юношу к себе в тени цветущей сакуры, уже совершенно плюя на романтику и прочую ерунду, и крепко поцеловал, заставив совершенно обмякнуть и нещадно покраснеть, при этом все равно призывно приоткрывая рот.

Мимо них проходили люди – много людей. Парочки, компании, семьи с детьми… Тики было на это ужасно плевать. Он блуждал ладонями по тонкой спине своего Малыша, снова потерявшись во времени и забыв обо всех проблемах – о Неа, о Роад, о Шериле, об Адаме…

Аллен засмеялся, отрываясь от него и облизывая вспухшие губы, и сжал в пальцах загривок мужчины, притираясь к нему всем телом и поводя носом по шее.

– Что-о, забудем про Неа? – лениво поинтересовался он, слегка прикусывая ему кадык, и погладил по плечу. – Поехали отсюда, а?..

Тики молча кивнул, легко чмокая юношу в красные губы и замечая, как зарумянились у него скулы.

Ох, чёрт подери, через какое-то время этот смущённый мальчишка будет стонать под его ласками и в ответ пытаться доставить удовольствие, ужасно отзывчивый и ласковый, желающий отдать столько же (если не больше), сколько получил.

Микк счастливо зажмурился, уже предвкушая, как будет смывать с Малыша штукатурку и показывать ему, что любитлюбитлюбит его именно вот таким: бледным, седым, со шрамом и искалеченной рукой, и будет целовать каждый обожжённый палец, каждый из шрамов, которые рассыпались по тонкому бледному телу, будет… будет… будет делать всё то, о чём мечтал уже с месяц, если не больше.

Тики ужасно хотел, чтобы Аллен смотрел лишь только на него, улыбался лишь только ему – вот так вот ласково, нежно, щуря мерцающие серые глаза, и, скорее всего, сказывалась пресловутая ревность, с которой он ничего не мог поделать, потому что жажда заклеймить Малыша, сделать его своим и только своим становилась с каждым днём всё больше. А теперь ещё и эти похотливые взгляды, ласкающие хрупкие ноги, облачённые в чулки и высокие сапоги, от которых хотелось оградить юношу.

Заставить его смотреть только на Тики. Думать только о нём.

Мужчина никогда даже и подумать не мог, что окажется таким ужасным собственником.

Фестиваль они покинули через некоторое время, которое потребовалось на то, чтобы не попасться Неа и весьма умело отвлекающей его Роад.

***

Аллену казалось, ему просто зацеловывали. В машине, в подъезде, в лифте, на лестничной клетке… Тики обнимал его, прижимал к себе, горячий, жадный, ласковый – и до удивительного агрессивный. Уолкеру весь вечер казалось, что еще немного – и бомба рванет, потому что мужчина был напряжен постоянно, видя бросаемые на Алису взгляды и отлично понимая их значение.

До квартиры Микка они добрались уже растрепанные, раскрасневшиеся и хорошенько помеченные друг другом – потому что Аллен просто не желал оставаться в долгу. Потому что если Тики считает его своим, то сам он тоже должен принадлежать Аллену.

Эти мысли… они были такие бесстыдные, такие невозможно порочные, такие… Юноша просто один раз признался себе, что думал об этом все последние дни, когда Тики вжал его в стену в коридоре своей квартиры, и энтузиазмом ответил на его ласки, откидывая шею и второпях стаскивая с него это чертово, чертово кимоно, которое смотрелось на мужчине ужасно красиво, но снималось ужасно муторно, действуя на и без того напряженные нервы.

Аллен боялся испугаться того, что между ними произойдет – потому что знал, что Тики хочет его и возьмет сегодня. Потому что специально ради этого вырядился в это чертово белье, которого так смутился Канда. Потому что сам… жутко, просто до боли внизу живота хотел этого каждый раз, когда Микк начинал прикусывать ему кожу на ключицах и дразнить напряженные соски, пробравшись ладонями под одежду.