Текст книги "Кедровый лохотрон (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)
– У-у-у, – тоскливо застонала она, чувствуя, что в битком набитое брюхо ничего больше не влезет.
– Ты ещё сниток копчёный не пробовала, – покровительственно ухмыльнулась Кара с другого края стола. – Девочки, – обратилась она к дежурным, – поставьте перед гостями мисочку копчёненькой, из последнего улова. На редкость удачная партия в этот раз получилась.
– И селёдочку, селёдочку им положите, малосольненькую. Очень хороша, – Кара расплылась в довольной улыбке хлебосольной хозяйки. Сегодня ей наконец-то удалось посрамить гостей с их заморскими деликатесами. Ишь, как наворачивают. И забыли, что только что жаловались на переедание.
– Селёдочка нынче хороша, – довольно заметила она. – Особенно пряного засола. Да только хозяева специй нам мало выделяют, – демонстративно грустно, но с лукавой улыбкой уточнила. – Так что, особо не разбежишься с соленьями.
А вот подкоптить, что сниток, что селёдочку – это у нас запросто. Тут тебе и ольховый дымок, и вишенка в дело идёт. С этим у нас проблем нет. Леса кругом полно.
А вот как бы нам специй поболе добыть, – кольнула она амазонку взглядом. – Того же перчика, чёрненького.
– Нет проблем, – флегматично отозвалась Марьяна. Переглянувшись со своими товарками, продолжила. – У нас в Приморье, этих специй, гроздьями на каждом дереве растут.
Подняв опущенный в миску с копчёным снитком взгляд, невозмутимо произнесла:
– Предлагаешь скооперироваться? Мы вам специи, вы рыбу делаете во всевозможных видах. А мы потом её продаём? Там, в Приморье?
Не выйдет, – отрицательно качнула она головой. – Барон не даст. У него всё под контролем. Да и тары у вас здесь нет, той, что надо. Не в плетёных же корзинах везти её на продажу. Да и как вывезешь? Все дороги контролирует Компания.
– А через горы? – кольнула её взглядом Кара. – Мы отсюда через горы караван организуем. А вы там у нас его примете.
– Сказала же, – устало, как в разговоре с маленькой повторила амазонка. – Барон не позволит. У него вдоль всего южного склона с той стороны имения свои есть. Где конура простая собачья, а где и вполне нормальный жилой двор со строениями. Он последнее время в каждом своём поместье своих людей сажает, семейную пару, как правило. Каждый имеет голубятню. Вот они ему и стучат регулярно: что, где, почём продаётся. И, исходя из полученной информации, он и формирует свои маршруты. Мы уже давно наобум не ездим.
У него над этим делом целая группа работает, которая так и называется – аналитическая. И если вдруг барон, который является монополистом по продажам копчёной и солёной рыбы на местных рынках узнает, что в тех местах вдруг появился у него конкурент, он нас враз вычислит.
А вычислив, ты нас уже больше не увидишь. Предательства он не простит, злобен зело.
Хочешь торговать рыбой – попробуй договориться с ним. Он на любое предложение хоть что-то заработать охотно клюёт. По крайней мере, он тебя обязательно выслушает.
– Барон наверняка потребует большую часть, – хмуро бросила Кара.
– Наверняка, – согласно кивнула головой Марьяна. – Ну, так что. Даже малая часть в союзе с ним лучше, чем ничего. Попробуй, – невозмутимо предложила она.
– Жёстко. Прям, в ежовых рукавицах вас там держат, – с кривой улыбкой констатировала Кара.
– Вас не меньше, – огрызнулась Марьяна. – А не знаешь, куда свои деньги деть – положи в банк к хозяевам. Только, вот что-то я энтузиазма у вас в том не наблюдаю. Иначе давно бы сделали и не волновались по поводу людоедов.
– Ставать под полный контроль – это не для нас, – глухо отозвалась Кара.
– Да ну, – насмешливо окинула та взглядом помещение. – А это что вокруг – не полный контроль? Шагу ступить без компании не можете. Полная зависимость от продуктов питания, от снаряжения, от оружия, от всего.
– Уже нет, – хмуро бросила Кара. – Пленные ящеры распахали пару великолепных террас в горах и теперь своим хлебом мы обеспечены до следующего года. Даже приторговываем понемногу с окрестными племенами, с ещё недобитками.
Они нам руду, мы им хлеб.
– А откуда семенное зерно? – с усмешкой посмотрела на неё Марьяна. Случайно не компания землян дала?
– Контрабанда, – огрызнулась Кара. – За бешеные деньги, конечно, добыли, но сами.
– Не смеши, – поморщилась Марьяна. – У этих, – Марьяна враз похолодевшим голосом подчеркнула, кого она имеет в виду, – контрабанды быть не может по определению. Если вы что-то от кого-то получили, то будь уверена, они знают что, сколько, кому и зачем. А по количеству закупленного семенного зерна они и запашку вашу сразу вычислили до последней квадратной сажени.
Поверьте нам, мы уже год плотно с ними работаем, и как в компании ведут дела, знаем не по наслышке. Ничего у них не остаётся без контроля. Мы пару раз даже натыкались на то, что следом за нашим торговым караваном тишком шёл тайный отряд и проверял, как мы работаем. Что закупаем, сколько, у кого и по каким ценам. Поверьте – эти ничего на самотёк не пускают. Раньше, может, оно так и было, не знаю, но теперь – точно нет. Вас пасут. Не знаю насколько плотно, но что вы под колпаком – это точно.
Непонятно, правда, с чего бы вам такое внимание, – подозрительно уставилась Марьяна на Кару. – Вы здесь что, что-то ценное нашли, что к вам такое внимание? И такая предупредительность? – с ещё большим ехидством уточнила она.
После слов амазонки, в комнате ненадолго установилось мрачное, тяжёлое молчание.
– Ну, всё, – вдруг поднялась гостья со своего места. – Время, нам отведённое на визит вышло, и нам пора. Надо обратно возвращаться. Срок вышел и теперь нам снова в поход, – грустно улыбнулась она. – Как говорят наши девочки: "Труба зовёт".
Счастливо оставаться, – вдруг кольнула она подозрительным взглядом сидящих напротив подруг. – И желаю вам разобраться, наконец-то со своими проблемами, – негромко добавила она. – А будет нужна наша помощь, шлите весточку. Теперь вы знаете, где нас найти. И чем, если вдруг станет надо, мы можем вам помочь.
Ну и мы, соответственно рассчитываем на помощь с вашей стороны.
Марьяна с сожалением покосилась на свой небольшой ящичек с золотом, небрежно отставленный в угол.
– Значит, золото наше вы точно не возьмёте? – сделала она напоследок последний заход.
– Не возьмём, – лениво мотнула Кара головой. – Здесь оно нам ни к чему. Мы и так тут на всём готовом живём, говорила же. Своё то жалование не на что тратить. Так что, подруга, хранить тут ещё и ваше золото нам негде, – Кара, пожав плечами и скорчив при том как бы жалобную рожицу, виновато развела руками.
Лучше оставьте своё себе и разберитесь со своими делами. Наверняка у вас есть куча нерешённых проблем. Лучше будет, если вы своё золото потратите на себя.
– Ну что ж, поговорили, – Марьяна медленно прошла в угол и подхватывая с пола тяжёлый сундучок. – Значит, так тому и быть. Вы отдельно, мы отдельно. А если что надо – спишемся, – намного более холодным тоном сухо закончила она.
Отчётливо было видно, что делегатка из Приморья сильно недовольна прошедшими переговорами. Но настаивать, тем не менее, не стала. Не хотят девочки взять их золото, даже за так, за спасибо – их дело. Их полное право.
Они должны были предложить девочкам свою помощь, как более богатые подруги более бедным. Предложили.
Те отказались? Отказались. Что от них требуется ещё? Не хотят – их дело.
Сухо кивнув напоследок, Марьяна с двумя сопровождающими молча, быстро вышла из комнаты.
Между всеми, оставшимися ещё сидеть за столом, установилось мрачное, тяжёлое молчание.
– Что сидим? – вдруг подала голос Кара. – Позавтракали? А теперь все на работу. Ящер не ждёт.
– И чтоб к вечеру духу Одноглазого рядом с нами не было, – сердито бросила она в спину поспешно покидавшим землянку амазонкам.
Дождавшись, когда за последней амазонкой захлопнется входная дверь, с силой хлопнула кулаком по столу.
– Твою ж Машу мамашу, – не выдержав тишины, едва слышно, сквозь зубы выругалась Кара. – Как всё не вовремя. Особенно Марьянка со своим золотом.
– Читала последний доклад разведки? – бросила она короткий взгляд на Илону. – Что скажешь?
Дождавшись лишь ответного пожатия плеч на свой вопрос, ещё больше разозлилась
– Были! Были у меня подозрения, да я всё гнала их прочь. Слишком тогда всё хреново выходит.
– Значит, дозорные не ошиблись, – едва слышно проговорила Илона. – Значит, точно, нашим девочкам не показалось, что они в пуще компанейских егерей видели. Значит, точно пасут нас, сволочи.
Надо вызывать барона и окончательно ставить всё на свои места.
– Вызвать то ты его вызовешь, – задумчиво отозвалась Кара, мельком бросив на Илону предупреждающий взгляд.
Что у них тут творится, посторонние знать не должны были, даже самой малости. Даже старые товарищи, друзья ещё по прежней службе в Речной Страже. И поэтому голос надо было постараться сдерживать, о чём она чуть было не забыла сама.
Впрочем, Илону можно было не предупреждать. Вытащить из той даже мимолётной обмолвки о чём-либо было нереально. Кремень баба.
– Ох, – мотнула Илона головой. – Чует моё сердце, что не просто так тянет барон с визитом к нам. Знать, готовится.
– И кремль этот…, – задумчиво, едва слышно пробормотала она.
Егеря их компании давно уже с нашими девочками по уровню воинской подготовки сравнялись. А тут намедни видела я эти их пневмопулемёты, что они на свои ушкуи последнее время ставить стали. Страшное дело. На четверть версты молодое деревце пополам перерубает. Как косой стрижёт.
Подгорные уже эти машинки косами смерти прозвали. И как видят, так сразу с дороги убираются, чтоб ненароком под очередь не попасть. А те не скупятся. Свинец у них свой, считай что дармовый, благодаря опять же нам и нашим поставкам. Вот и лупят они, пуль не жалея.
Со ста шагов дощаник наш насквозь пробивают, через оба борта. А щит дубовый, полосовым железом окованный, с пятидесяти шагов.
Надо договариваться, – хмуро бросила Илона. – Нельзя дальше тянуть. Пока тепло и в лесах можно хоть как-то прокормиться, надо договариваться. Иначе, придёт зима, и они нас без пулемётов своих за горло возьмут. Видать, барон и ждёт зимы, чтоб мы были посговорчивей, чтоб полностью были в его власти.
– Он не может долго ждать, – тихо проговорила Илона. – Ему властями города срок назначен решить вопрос с нами до осени. Не решит – очень много потеряет. С властями он не дружит, так что и отсрочки ему не дадут. А уже осень на дворе. Это для него крайний срок.
И кремль этот…, – мрачно оборвала она себя.
– Да какой это кремль, – презрительно бросила Кара. – Жалкий сторожок с дубовыми стенами восьми метровой высоты, да тонкой каменной башней посередине, только и годной на то, чтобы дозорного наверху поставить. Да и тому места едва развернуться.
Кремль, – презрительно протянула она, ещё больше раздражаясь. – Если б не кольцевой пулемёт на рельсах по всему периметру стен, дерьмо бы это было полное, а не кремль. Всего то сто человек гарнизона и может принять. А чтоб укрыться кому-либо из посада за его стенами, можно и не мечтать, места нет.
Кремль, – совсем уж тихо и презрительно закончила она. – Одно название.
А пошлю ка я…, – запнулась вдруг Кара, оборвав предложение в самом начале. – Девочек ка я пошлю из разведсотни. В горы, по старым маршрутам. Понырять по ущельям, понюхать, как там нам можно было бы полегче ускользнуть в Приморье. А то что-то мне подсказывает, что ждать дальше и стараться добыть ещё больше золота, не имеет никакого смысла. Добытое бы унести. А на своём горбу много не унесёшь. Чай, девочки наши не вьючные лошади. Да и женщина – не мужик, хоть и тренированная.
А лошадей компания нам упорно не даёт, под любыми благовидными предлогами, – задумчиво пробормотала она. – Вот оно, значит, что, – понимающе покивала Кара головой.
– Они последнее время и не скрывают, что предлоги надуманные, – тихо проговорила Илона. – Совсем обнаглели.
– Хотя, это-то и странно, – рассеянно, с лёгким недоумением на лице повернулась к ней Кара. – Им бы следовало сидеть тихо и ждать пока мы захлебнёмся в уже добытом, и точно никуда не сможем его вывезти, при всём желании.
– Марьяна, – вдруг ни с того, ни с сего, громким, потрясённым от понимания происходящего голосом, воскликнула Кара. – Марьяна!
– Что? – недоумённо глянула на подругу Илона и завертела головой во все стороны, пытаясь найти рядом гостью. – Что, Марьяна? Где?
– Марьяна – последняя проверка барона перед визитом к нам.
Глядя в глаза Илоны неверящим, потрясённым коварством своей лучшей в прошлом подруги Марьяны, Кара изумлённо не могла поверить сама себе.
– Что? – понемногу раздражаясь, поторопила Илона Кару с ответом. – Что, теперь ещё и Марьяна?
– Марьяна должна была проверить. Возьмём мы золото или нет. Не взяли. Значит, у нас его столько, что даже тысяча золотых, огромные по иным меркам деньги, нас не привлекает.
– Последняя проверка, – убитым голосом констатировала Кара. – И мы её провалили.
– Змея, – зашипела она в бешенстве. – Змея!
– Сколько? – сухо, уже чисто по-деловому спросила она, кольнув взглядом подругу.
– По пуду на бойца взять можно, – глухо отозвалась Илона, правильно поняв вопрос. – С трудом, с большим трудом, с надрывом, но можно.
Плюс оружие, плюс запас продуктов, хотя бы на первое время, чтобы только перейти горы. А там можно и на подножном корму за счёт местных жителей до моря продержаться.
А с местными, как бы нас там Марьяна ужасами не стращала, думаю, у нас проблем не будет, – многообещающе ухмыльнулась Илона. – После такой стажировки с подгорными людоедами, как прошли наши девочки за прошедший год, им никто теперь не страшен. Пылью пустят всех по ветру, кто лишь под руку подвернётся.
Но всё равно, не более тридцати килограмм общего веса на человека. На женщину, – глухим, мрачным голосом уточнила она. – Что от девочек потом останется – страшно подумать. Рожать они точно потом не смогут.
– У нас две сотни бойцов, тех, кто охранял рудокопов и знает хоть что-то о золоте. Больше, посторонних привлекать не будем, – не слушая дальше Илону, мрачно рассуждала вслух Кара. – Итого, двести пудов.
– Мать, мать, мать! – в остервенении заколотила она кулаком по столу.
– Не менее трети добычи придётся бросить, – жёстко бросила Илона, глядя на разбушевавшуюся подругу. – А это не менее шестидесяти пудов ещё будет.
Или попытаться спрятать? – с сомнением нахмурила она брови. – Нет, это не дело, найдут.
Притащат сюда своего умного лиса, и тот найдёт, – с мрачной уверенностью констатировала она. – Я этих зверьков знаю, нюх у них…, – Илона с неподдельным восхищением покрутила головой.
– Тогда, отольём слитки и бросим в воду, – решительно поддержала её Кара. – В воде не найдёт, какой бы он умный нюхач ни был. А место для себя отметим. На карте с кроками. Одну тебе, одну мне.
Всё получится, когда-нибудь вернёмся. Либо ты, либо я. Кто первый – того и золото. Нет? Так тому и быть. Пусть вечно лежит на дне.
Что? – решительно подняла она, склонённую было голову. С рассуждениями подруги Кара была полностью согласна. – Посылаю девочек?
– Посылай! – решительно кивнула головой подруга. – Это наше золото. Наше! И отдавать его какому-то местному барону я не намерена. Посылай!
– А время у нас ещё есть. Пока Марьяна не вернулась в город, пока не отчиталась по своему предательству, две недели у нас есть.
– Посылай, – решительно махнула она рукой. – Мы уходим. Бросаем всё и уходим.
Принуждение девиц к сожительству…*
Кара металась по избе, словно запертая в клетку тигрица и, не сдерживаясь, материлась вслух. Это же надо было так подставиться. Это же надо так влипнуть. Всё! Всё теперь теряло смысл.
Неделя прошло с того дня как отбыла обратно Марьяна, захватив с собой пять десятков добровольцев, согласившихся променять сырой воздух болот и озёр на тёплое солнце юга.
Ни слова ей не было сказано, что игру её раскусили. Даже мешать не стали, когда та снова развернула среди их подчинённых агитацию по сманиванию девчонок в свой торговый караван. Смотрели на неё, стиснув от бессильной злости зубы, и молчали.
Сказать что-либо, после того как сами же дали первоначально разрешение, теперь было опасно, можно было тем привлечь к себе лишнее внимание Марьяны и дать той лишнюю почву для подозрений.
Так та и уехала, захватив с собой целую прорву их людей.
Проводив предательницу, облегчённо вздохнули. Теперь оставалось только ждать результатов разведки.
И вот только что, этим сырым утром с предгорий вернулась группа, посланная туда Карой неделю назад на разведку, и доложила, что хода в Приморье больше нет. Всё, дотянули!
Все проходы через горы оказались перекрыты густой, плотной цепью небольших мобильных отрядов имперских ящеров, вкупе со следопытами из ключёвских егерей, позволявшей любому из них мгновенно приходить на помощь друг другу. Всё было перекрыто. И даже тот секретный проход, о котором, казалось бы, никто, даже из её товарок не должен был бы знать, оказался наглухо заперт. Хода на юг не было.
Впрочем, так же как на север, на восток и на запад.
На севере была равнина с многочисленными племенами воинственных подгорных людоедов, пробиться сквозь которых, можно было и не мечтать, на востоке – длинная полоса дремучей тайги с дикими, воинственными племенами людоедов-ящеров, опять же, и в конце – всё те же имперские ящеры, вошедшие в союз с бароном. А на западе их ждал сам барон, недавно вернувшийся откуда-то: то ли из Приморья, то ли с Басанрогского перевала, где он последних нескольких месяцев занимался непонятно чем, то ли вообще, вернулся непонятно откуда.
Впрочем, уйти можно было. Год войны в тайге научил амазонок ходить, что по лесу, что по горам так, что ни одна даже самая обученная собака бы не обнаружила проходящего в двух шагах от тебя бойца. Только вот и егеря я имперскими ящерами, что сидели теперь в стороже, контролируя проходы и тропы через горы, тоже были не лыком шиты. И кровавую практику своей войны в лесах проходили вместе с амазонками.
Так что, пройти мимо таких сторожей можно было. Но только без груза, налегке, проскользнув ужом там, где их бы не ждали. А таких мест в старых горах Южного Большого камня было навалом.
Только вот, тогда бы пришлось бросить всё золото и половину оружия, не говоря уж про продовольствие. А вот без оружия – в Приморье гарантированная смерть. Тут уж без вариантов. И что Кара, что Илона отчётливо такую перспективу видели.
Но что совсем плохо, и с чем Кара с Илоной совсем ничего не могли поделать, прямо в центре их владений, на обрывистом холме на берегу озера и великолепных, тянущихся далеко вдаль просторных заливных лугов, торчал мощный городец егерей. Рядом, буквально в двух шагах от их жилого лагеря, дружинных изб и отрядных землянок, напротив главного центра отгрузки поставляемой на заводы руда, прикрывая порт с безлесной стороны.
Настоящий кремль, с высокими восьмиметровыми дубовыми стенами, увеличенными глубоким рвом понизу, и возвышающимся над ними детинцем с передвижной пулемётной круговой системой на рельсах по периметру.
Фактически кремль доминировал над всей прилегающей местностью, и мимо него нельзя было незаметно проскочить и мышке, настолько с его стен открывался потрясающе великолепный вид на всю прилегающую к озеру местность.
Построенный якобы для защиты порта от людоедов с озёр, на самом деле, как никогда не обманывала себя Кара, построен он был для присмотра за ними. И Кара не раз после начала его строительства кусала себе локти, что не потрудилась заранее занять столь выгодно стратегически расположенный холм под какую-нибудь свою службу. Да хоть под казармы для девочек, хоть под никому не нужные склады, хоть подо что, лишь бы тот холм остался за ними, за амазонками.
Вину свою в том она не отрицала и лишь морщилась недовольно при одном только взгляде на крепость. И всё чувство временности их здесь присутствия, когда не собираешься задерживаться в этих краях ненадолго, вот на многое первоначально и не обращаешь внимания. Теперь же такая политика грозила самыми тяжёлыми неприятностями. Проскочить куда-либо большими массами людей, не привлекая внимания гарнизона кремля, теперь было невозможно.
Кара снова выругалась. Время потеряно было безвозвратно. И, главное, из-за чего?
– "Всё из-за моей жадности, – вынужденно призналась она сама себе. – Всё хотела побольше урвать напоследок. Ещё чуток и чуть-чуть.
Но ведь как не ждать, как не откладывать, когда золото само плыло прямо в руки. Богатейшая жила! Правда, по некоторым признакам скоро истощится, но ведь не истощилась ещё. Ещё ведь можно с неё много взять. Даже пусть один пуд, но можно ведь, пока.
И как не откладывать, когда процесс добычи отлажен, словно часовой механизм, когда у них в тайной шахте в глухой горной долине на добыче золота трудились на сегодняшний день уже несколько тысяч здоровых крепких рудокопов из пленных озёрных людоедов. И каждый прошедший день приносил в копилку отряда золотого песка до пуда весом. А временами и больше! Только за лето добыча составила больше двухсот пудов. Это, какие же деньжищи то! И всё! всё теперь шло прахом.
Вот и дождалась. Вот и дооткладывалась. Дура! Обложили со всех сторон. Теперь придут и отберут всё".
Хотелось завыть белухой, настолько всё казалось безвыходным.
– Ты повой, повой, – донёсся из угла голос её старой боевой подруги.
Илона Бережная, старый, боевой ветеран Речной Стражи Амазонии, проверенный товарищ, а здесь её первая и лучшая подруга, лениво пошевелилась на своей койке.
– "Вот ещё одно лишнее подтверждение тому, что их давно и плотно обложили со всех сторон, – пришла злая, раздражённая мысль. – Кровать. Роскошная дубовая кровать с немыслимой ранее для них роскошью – пружинным матерчатым матрасом, которую им, якобы, контрабандой, изготовили и тайком доставили знакомые мужики из Старого Ключа. За бешеные деньги, между прочим. За золото!"
У Кары была точно такая же.
– "Какая ещё нахрен контрабанда, – чуть было снова в голос не взвыла Кара. – Развели, как лохушек. Компания этого барона знала, что у них есть золото и драла с них за этакую всякую ерунду столько, что надо было быть просто круглой идиоткой, чтобы раньше не догадаться о том, что их пасут. Пасут плотно, жёстко, так что теперь не вырвешься.
И эта предупредительность с поставками продуктов питания и рабочего горного инструмента. Всех этих ячменных и гречневых круп, коловоротов, кирок, лопат и мотыг. Всего того дерьма, за которое последнее время даже деньги перестали спрашивать, просто отмахиваясь, когда она подымала вопрос с оплатой. Мол, всё потом, всё потом.
Но, как же, не брать-то? Ведь рабов в шахты наловили уже даже не сотни – тысячи! И всем ведь жрать хочется. А труд с кайлом в руке – тяжёлый. А жрут эти твари, – Кара недовольно поморщилась, от одного только мимолётного воспоминания, сколько съедает за день одна взрослая рабочая мужская особь. А ведь таких уже у них на рудниках работало несколько тысяч.
И если бы не поставки продовольствия с "материка", как теперь, непонятно откуда прижилось обозначение поставок продовольствия из Ключёвского Края сюда на озёра в предгорьях, они такой объём точно бы не подняли. Двести шестьдесят пудов золота на сегодняшний день добыли! Двести шестьдесят! И теперь всё это богатство отдать?
Тогда бы ей догадаться, дуре, что всё не просто так. Ведь нет же. Блеск золота глаза застил".
Ну что делать будем? – наконец-то подала она голос, глядя на лениво раскинувшуюся на своей кровати подругу.
– Пойдём сдаваться, – равнодушно зевнула та. – Что ещё можно предложить. Не драться же с ними, в самом деле. Тем более что девочки такого приказа не поймут. То вместе воевали-воевали, а тут вдруг, приказывают им убивать своих же боевых товарищей. Которые, между прочим, своей крови для нас не жалели.
Не говоря уж про всякие там шуры-муры, – снова сладко зевнула подруга.
Тут и никакое золото не поможет. Любофф! Пошлют. А то и ещё чего похуже, на копья подымут и в нужник потом скинут. С них станется. Я своих девок знаю.
Ладно бы раньше, куда ещё ни шло, когда до любви дело не дошло. Поворчали бы, поворчали, может быть, кто-то и ушёл, не согласившись, но основная масса бы подчинилась. Но после визита к нам этих прощелыг из Приморья. После того что они тут нам порасписали – про кисельные реки и молочные берега: про свои усадьбы с подъёмными от барона на ключёвских землях, про свой новый статус равноправных жителей Ключа, про оружие, про свой обоз в Приморье…
Торговый обоз они, видите ли, свой собрались учредить, засранки молодые, – вдруг внезапно взорвалась Илона. – Мол, такой хороший барон даёт своё добро и выделяет им ещё большую долю, а баронесса его поддерживает и заодно деньгами на первое время обеспечивает. А им, видите ли, своё честным трудом заработанное золото уже некуда девать, но хочется ещё больше. И, главное, это якобы возможно.
После таких речей против барона пойдёт только идиот. А среди наших девочек таких не осталось. Дурных повыбили.
Надо с компанией барона договариваться. Но желательно не с баронессой, поскольку этот зверь ещё тот, обдерёт, как липку и голышом отпустит, знаем мы таких. Нет, договариваться надо с бароном. Тот помягче будет, да и мужик, опять же. А с мужиком бабе завсегда можно договориться.
Ещё лучше было бы договориться с Димоном. У того две жены и обе из наших. Но его нет, пропадает непонятно где и когда будет обратно, никто не знает. А времени нет.
Остаётся один барон.
Поэтому, надо только дождаться удобного момента, когда он будет в пределах досягаемости, а не опять куда-нибудь за тридевять земель усвистит, и предложить ему золотой рудник. Сдать всё добытое золото и выторговать с него свой процент. Процентов тридцать, не более, потому как больше всё одно никто не даст. И спокойно потом заниматься тем же самым, что и сейчас: гонять ящеров по предгорьям, сопровождать караваны с рудой и добывать золото. За тот процент, о котором договоримся.
Если нам наш рудник после того оставят, конечно. В чём я очень сильно сомневаюсь.
Но вот, если у нас будет ещё что-нибудь ему предложить, – невнятно пробормотала Илона себе под нос. – Что-нибудь такое, для него интересное. Тогда, глядишь, и на более весомый процентик можно надеяться, – Илона глубоко задумалась, вороша в памяти, хоть что, чем можно было бы заинтересовать компанию землян. Не найдя, тяжело вздохнула. – Ничего в голову не приходит. Пока ничего. А как хорошо было бы…
– Почему ничего, – подошла поближе Кара и опустилась на край кровати.
Илона недовольно поморщилась. Опять Кара за своё. Сколько ей говорено было, чтоб не ходила по дому в уличной одежде, да ещё к тому ж в сапогах. А той всё равно. В одно ухо влетело – в другое сквозняком выдуло.
Улыбнувшись, прекрасно поняв, что так рассердило Илону, Кара продолжила.
– А та долина с медно-никелевым рудником? Та, что мы недавно нашли в предгорьях и отбили у людоедов. И не знаем, что теперь с ней делать? Он нам нахрен не сдался, а у барона этой меди, – поморщилась Илона. – Не знаем, как с озёр то вывозить горы целые уже добытой руды, а тут вообще, чуть ли не в горах, в глубине, где-то глубоко в ущелье. Откуда до ближайшего озера – день пути, а то и все десять.
На одной доставке разоришься. На озёрах – там что. На баржу погрузил и она вота – на плавильном заводе, почти возле города. А тут – пока к ближайшему озеру доставишь, замучаешься по кручам пробираться. Дорог нет.
– А как же ящеры медью и этой…, – замялась Кара, вспоминая незнакомое слово, – никелем этим, ящеры оттуда торговали? – недовольно воззрилась на Илону Кара.
– Вот так и торговали, – невесело усмехнулась Илона. – Как хищники. Сначала повывели все ближайшие леса на уголь, по этому следу мы, кстати, их и обнаружили, а как быть дальше – не подумали, идиоты.
Плавить на месте – топлива больше нет. Тех, кто плавил – тоже нет. Нам бы их с самого начала поберечь, а не резать под корень, – равнодушно бросила она. – Да кто ж знал то, что плавильщики живыми понадобятся. Ну и так далее, – равнодушно махнула она рукой. – Проблема на проблеме.
– Вот и давай предложим это неудобное месторождение барону, в довесок к нашему золоту, – усмехнулась Кара. – Пусть он с ним делает что хочет. Говорят этот никель для стекла очень нужная штука, глядишь, он и заинтересуется. А в оплату возьмём бронек их непробиваемых, пулемётов парочку, винтовочек снайперских пневматических дальнобойных. Ещё…
– И золотой рудник пусть под нами оставит, – зевнула Илона. – И всё это, он, конечно же, даст, – откровенно ехидно глянула она на подругу. – До сих пор всё только обещал, обещал, а ведь ни разу так и не дал. Ничего из тобой перечисленного! А тут вдруг даст.
– А куда он денется, – предвкушающее расплылась в ухмылке Кара. – Илона, Илона, – покачала она головой. – Что-то с тобой последнее время не то происходит. Влюбилась, что ли в кого? Ты совсем не следишь за последними вестями, доходящими до нас из Старого Ключа.
Барон явно что-то замутил с гильзами для патронов к огнестрелам. А в таком деле без меди никак не обойдёшься. Поверь мне, я точно знаю.
Так что наше золото и наш медно-никелевый подарочек будет в самое время. Глядишь, и с процентиком по золотишку не будут так обжимать, как мы думаем, – уже с гораздо меньшей уверенностью в голосе проговорила она.
Видно было, что уж в это она сама не верила совершенно. Но так ведь хотелось.
– Решено! – хлопнула ладонью по колену Кара. – Деваться некуда. Едем в город и разговариваем с бароном, пока он опять куда-нибудь не сбежал или сам к нам не пришёл, что ещё хуже. А там – будь что будет. Но так дальше продолжаться не может. Надо определяться.
Золото, сколько у нас уже есть, отсюда мы не вывезем, это уже ясно. А бросать честно нажитое, чтоб кто-то другой нашёл потом. И чтоб кому-то чужому досталось – это не по мне. Проще самой удавиться.
– И даже пробовать не будешь? – подозрительно посмотрела на Кару Илона.
– Три с небольшим лишком тонн золота? – скептически глянула на неё Кара. – На своём горбу? Пешком? Сначала по горам, без дорог, а потом по враждебным землям Приморья?
А перед этим ещё надо прорваться сквозь заслоны ящеров с егерями в горах? Нет, я не самоубийца. Такой прорыв – гарантированная смерть для всех нас, вот что я тебе скажу.
Так что выбора у нас нет – идём сдаваться.
Как ты и хотела, – ядовито добавила она, сердито глядя на подругу.
Ну а про то золотишко, что мы уже отлили в слитки и притопили, действуем, как договорились, – со значением посмотрела она в глаза подруги.
– Тысяча четыреста сорок золотых слитком по килограмму каждый, девяносто пудов, – мечтательно закатила глаза к потолку подруга. – В только нам одним известном месте, на твёрдом дне. На глубине чуть более полутора сажени. В любой момент ныряй и забирай. Лепота!
