Текст книги "Кедровый лохотрон (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 43 страниц)
– Положение тяжёлое, – мрачно, уже, наверное, раз в пятый повторял Корней.
Сам он был в каком-то странном, вздёрнутом состоянии, и как ни пытался казаться спокойным, раздражение и злость периодически прорывалось.
– Я дома всего лишь неделю и только вчера вернулся с озёр. И вот что я вам скажу, браты: я в шоке от того что там увидел. Хреново у нас на озёрах обстоят дела. Очень хреново.
Ящер прёт и прёт. Жуть полная. Прёт, сволочь такая, не останавливаясь. Мы его бьём, бьём, а он всё одно не кончается. Словно плотину с равнины прорвало и началось великое переселение ящеров, оттуда сюда.
Но и это бы ладно. Ящером больше, ящером меньше, – раздражённо поморщился он. – В конце концов, порох мы не тратим, а свинец и стекло у нас почитай что дармовые. Хуже другое.
Маша тут подсчитала и ужаснулась! Один проход каравана барж с медной рудой уже обходится нам, чуть ли не вдвое дороже, чем прежде, в самом начале. А с железной рудой так я вообще помолчу. Трасса доставки едва лишь вдвое длинней, а затраты втрое больше. Поставки практически прекратились. И если бы не наши пулемёты, то подгорные вообще бы нам волоки перекрыли.
Раньше, до того как мы выгнали их на равнину, такого не было. Поэтому, надо ускорять строительство водного пути. Надо срочно рыть каналы, как ты и говорил, – мельком бросил он взгляд на Сидора, ожидая его реакции. Не заметив ничего в ответ, со вздохом продолжил. – Надо убирать волоки, на которых мы фактически в их власти. Тогда хоть летом на воде будет караванам полегче и можно сосредоточиться на одной лишь охране рудников. Это уже серьёзное облегчение.
Прервавшись, Корней оглядел друзей суровым, напряжённым взглядом, словно ожидая противоречия. Не дождавшись отклика, раздражённо продолжил, словно был сильно недоволен их молчанием.
– Если дело так и дальше пойдёт, то нам придётся всё бросить и сворачиваться. Одни мы этот натиск больше не выдержим. У нас и так сейчас в одном караване с рудой охраны больше, чем мы можем себе это позволить. Маша сказала, что доставка уже не рентабельна. Уже!
Нужны стационарные посты, нужны крепости возле каждой будущей плотины или канала. Того что этим летом было сделано – уже недостаточно. Нужны мобильные группы для преследования, нужно больше пулемётов, нужно поля минные закладывать, полосы препятствия расширять, чтоб перекрыть все подступы к волокам.
Только тогда мы сможем переломить хреновую для нас тенденцию.
Но людей у нас для этого нет. А амазонки с ящерами и немногие наши егеря уже не справляются. Мы медленно, но неуклонно проигрываем.
Совет нам своих людей не даст. Они будут только рады, когда нас вышибут и с озёр, и с предгорий. А если даст людей, то с такими помощниками вся наша монополия на озёрный путь затрещит по всем швам, и все наши усилия кончатся большим грандиозным пшиком.
– Значит, вывод однозначен. Придётся принимать предложение атамана, на его условиях, – поднял на него хмурый взгляд Сидор. – Честно говоря, мне его расклад не нравится. Проще заплатить и не возиться с плантацией для них. Расходы те же, а возни не в пример больше. Да и кто у нас этим будет заниматься? Опять я, что ли?
– Ты конечно, – мрачно ухмыльнулся Корней. – Больше некому.
Ещё и условия их…, – Сидор в сильнейшем раздражении сердито хлопнул ладонью по столу.
Из соседней комнаты тут же послышалось сердитое шипенье Маши, чтоб вели себя потише, дочка спит.
Оглянувшись на закрытую дверь, Сидор уже значительно тише продолжил:
– Где мы им возьмём за столь короткое время столько броников? Ответ один. Если только закажем их в кузницах у Стальнова, где уже есть вся налаженная оснастка для их производства, и они регулярно их клепают по нашим заказам. А это тройная цена противу нашей.
И мы сами, своими собственными руками взращиваем себе из Стального конкурента. Серьёзного конкурента, – сердито сверкнул глазами Сидор.
Кондрат словно на дрожжах подымается на наших военных заказах, а мы что? Так и останемся, с маленькой мастерской братьев Трошиных сидеть, отдавая такие жирные куски на сторону? Братья и так уже ворчат, что мы эту гадину вскармливаем в ущерб себе. Сколько можно? – сердито проворчал он.
Да и с пулемётами та же история. То не было никого-никого, ни одного заказчика, а тут прям обвал какой-то. Для того же Демьяна Богата мы не позже середины зимы должны большой заказ выполнить. А тут ещё атаман со своим заказом влезает.
Другие без работы сидят, плачут, а мы плачем, что работой завалены по самую маковку, – раздражённо фыркнул Корней. – Но с Демьяном ты не прав. Он может и подождать. Да, не может, а подождёт, – сердито поправился Кондрат, – никуда он от нас не денется. Деньги взяты, а вот сроки поставок, между прочим, не оговорены. Так что он-то как раз и подождёт. А вот от предложения атамана придётся отказываться, как бы ни хотелось обратного.
– О? – изумлённо поднял брови Сидор. – Хитро излагаешь, заковыристо. Не понял, – расплылся он в насмешливой ухмылке. – Обоснуй, пожалуйста, свою гибкую мысль, а то я что-то за ней не поспеваю.
Настороженно покосившись на насмешливо глядящего на него Сидора, Корней немного нервничая, явно ожидая с той стороны подвоха, продолжил:
– Мы тут с профессором давно думаем над той проблемой, которую нам подкинули вернувшиеся в предгорья ящеры. И поверь мне, нам его, то ли сто, то ли пятьдесят, то ли триста человек погоды не сделают. Они что есть, что их нет. Проблемы наши не решат, а головной боли нам серьёзно добавят. Без них даже проще.
– Да и цену он заломил, несуразную, – нахмурился ещё больше Корней.
И если уж вести речь о привлечении людей, то людей у атамана должно быть не менее семи сотен, а лучше тысяча. А совсем хорошо – две.
Вот это было бы дело, атамана на пару тысяч бойцов раскрутить. Но тогда для наших скудных платёжных ресурсов, это уже будет нечто из запредельной области, – поморщился он.
– Забудь, – раздался из-за закрытой соседней двери сонный голос Маши. – Мы это уже точно не потянем.
– Так что, может быть кедровники атамана для нас действительно выход, – покосился в ту сторону Корней. – А тебе что сто гектар кедровника посадить, что двести, что тысячу – всё едино. Всё одно где-то надо брать саженцы, которых столько у нас нет. Так что, предлагаю обмен. Пусть атаман ищет ещё новых людей и возвращается к условиям обычного найма и оплаты наёмников, тогда и мы согласимся на его условия.
Ему нужен кедровник, а нам нужны бойцы. Вот пусть он свою часть сделки и отрабатывает.
И второе! Нас не устраивает срок в полгода. За такой срок никакие вложения в эту тысячу, или две тысячи бойцов не окупятся. Ты сам посчитай, – Корней принялся загибать пальцы, подсчитывая затраты. – Полный комплект защитной брони – раз. Пулемёты, не менее десяти штук на такую толпу народа – два. Комплект защитного обмундирования – летний, зимний, осенний – три.
Плюс сюда же добавь ускоренный курс переподготовки и слаживания на полигоне – четыре. А без него в горы или на озёра нечего и соваться, убьют в первой же стычке, – тут же остановил он, собравшегося было возмутиться Сидора.
А ещё вира, отступное семье погибших и покалеченных, и прочая, прочая, прочая. Те ещё расходы.
Таким образом, одна только подготовка банды атамана к серьёзным боям, чтоб полностью зачистить все трассы проводки наших караванов, займёт не менее пары месяцев. А ещё надо учесть, что ящер нынче пошёл другой. Это раньше он зимой дома сидел сытый, добрый и ленивый. Теперь же он голодный, злой и бездомный. И к нам сюда ящера гонят не его интерес, а большие сильные кланы с лонгарской равнины, у которых их семьи в заложниках. И которым вся эта огромная масса бездомных ящеров, у себя под боком, совершенно не нужна. Так что деваться им некуда, кроме как вернуться обратно. Что они и делают.
Чем думали, когда планировали войну – непонятно, – раздражённо хлопнул он кулаком по столу. Стол явственно перекосило.
Что за мебель делают, – раздражённо покосился на свой кулак Корней.
Короче, – раздражённым тоном продолжил он – Иначе как идиотизмом нашу войну с подгорными и не назовёшь. Проср…ли мы её начало, надо прямо признать. Прос…ли!
По запросу профессора наши ребята прошерстили все найденные на озёрах места проживания подгорных людоедов. Посчитали их потери при изгнании на равнину и сколько их там ранее проживало.
Профессор детально исследовал их стоянки и поселения, и определил наконец-то количество ящеров, ранее проживавших на территории нашего Великого Озёрного Пути.
И вывод его крайне для нас неутешительный.
Лоханулись мы здорово. Даже не здорово, а очень серьёзно. Надо было их истреблять под корень пулемётами, пока они сидели запертыми за оградой своих поселений, газами травить тварей, а не выдавливать живьём на равнину.
Выдавили, на свою голову. Обрадовались, – Кондрат длинно замысловато выругался, выдав на гора свой богатый матерный запас. – Теперь, чтобы наличными у нас силами истребить всех тех, кто желает вернуться обратно, нам надо затратить не менее двух лет непрерывной войны! А учитывая их растущее прямо на глазах мастерство и вооружённость, за счёт тут же подсуетившейся Империи, так срок её окончания вообще теряется где-то в неведомом несветлом будущем…
И самый пик нагрузки на нас ляжет не на лето, как обычно, а на эту зиму, когда весь наш Озёрный Путь превратится в один огромный, протяжённый каток, на котором мы будем, как на ладони и наименее всего защищены. А наши редкие поселения амазонок возле мест добычи руды и угля – в осаждённые крепости.
И будь уверен, людоеды это прекрасно понимают и готовятся.
Нашими следопытами уже выявлены несколько схронов подгорных с оружием и запасами продовольствия неподалёку от наших трасс. А сколько не выявлено?
А у нас до ледостава в лучшем случае остался один месяц. И что делать? Неясно!
С чем вас и поздравляю, господа.
А по некоторым косвенным признакам, профессор уверенно пришёл к выводу, что в это дело уже влезла Империя. Она даёт ящерам продукты и оружие. Вашим кланам ящеров, переселившимся на Малую Лонгару, не досталось ни зёрнышка из того зерна, выделенного в столице для поддержки голодающих кланов – якобы разворовали чиновники, а вот только за попытку прикарманить малую часть зерна, выделенного в поддержку изгнанным нами из предгорий людоедам, чиновник, за это ответственный, был казнён. И вооружены они уже не самодельными дубинами, как в начале, когда мы их только гнали из их селений, а хоть и старыми, но мечами и щитами из имперских арсеналов. И амуниция у них оттуда же. Хоть и старая, но вполне пригодная.
Одним словом, разворошили мы осиное гнездо по собственной неосторожности, – мрачно ухмыльнулся Корней. – Так что, нам нужна тысяча атамана. И пусть он, где хочет, там её и набирает, сволочь такая. Хочет свою кедровую плантацию – пусть старается.
– Готовой кедровой плантации у нас нет. Придётся оплачивать наёмников. А ты хотя бы представляешь, во что нам обойдётся найм тысячи человек? – с тихим ужасом посмотрел на него Сидор. – Да они нас по миру пустят. Это же тридцать – сорок тысяч золотых в месяц. А за шесть месяцев четверть миллиона! Они же нас разорят!
– Или, с учётом оснащения этих бойцов нашим оружием и снаряжением – тысяча гектар кедровника, – холодным, деловым тоном отрезал Корней, сердито глядя на того.
– Или ты хочешь выложить из своего кармана шестьсот тысяч золотом для найма на два, три года такого войска? Я – нет!
– Тысяча гектар, – тихо проговорил Сидор. – А если, как ты говоришь, нам надо две тысячи бойцов, то реально нам надо подготовить две тысячи квадратных десятин кедровников.
– Или миллион двести тысяч золотом, – холодно отрезал Корней.
– Это же шестьсот тысяч саженцев! – схватился за голову Сидор. – Ты соображаешь, что предлагаешь?
Не подымая на товарища злого, раздражённого взгляда, Сидор упорно смотрел в пол. Он боялся сейчас сорваться, нахамив Корнею. Того явно захватила идея получить под своё начало ещё одну тысячу бойцов и Корней упорно искал пути её претворения в жизнь. И, как чётко осознавал Сидор, Корней, сволочь такая, своего добьётся. И, конечно же за счёт хребта Сидора. Ну, некого, некого больше было на это дело поставить. Не профессора же.
А Димон, гад такой, шарился где-то по Правому берегу Лонгары, выискивая себе интересные трофеи, а здесь оставался только он, один. Точнее – его шея, с тяжеленным хомутом на ней
А ещё ведь было и Приморье, куда в самом скором времени ему следовало отправляться. И опять по единственной причине – потому как некому…
– Ты хотя бы представляешь себе, что минимальная тысяча бойцов – это тысяча гектар кедровой плантации, и это, как минимум триста тысяч саженцев. Саженцев, которых у нас нет!
– А хочешь ты – две тысячи бойцов! Шестьсот тысяч саженцев!
– И Травник твой, неизвестно куда пропавший, для организации и ведения работ, – сухим, жёстким голосом дополнил его причитания Корней. – И где хочешь, и как хочешь, но ты должен его найди и добиться от него согласия на работу. Потому что без него нам эту тысячу бойцов не видать, как своих ушей.
– Две тысячи, – устало и равнодушно поправил его Сидор.
Сил спорить и что-либо доказывать, не было. Оставалось лишь плюнуть и впрячься в ещё одну тяжёлую работу, будь оно всё проклято.
– О, Господи, – буквально простонал Сидор в отчаянии. – Ещё и этого злого татарина мне на шею не хватало. Он же со своим дружком кузнецом чуть ли не полгода в Приморье кровь мою пил, литрами. Хочешь, чтобы и здесь мне от них покоя не было. Гад ты Корней. Самый настоящий гад и тиран. Знай это.
– А не будет татар, не будет руды, – жёстко отрезал Корней, сердито глядя на него в упор. – Не будет руды – ничего не будет. Ни металла, ни нового прокатного стана, ни литейного, ни твоего нового патронного завода. Ничего не будет.
Что тебе проку от новых станков, когда нет металла. Только если продать тому же Кондрату или кому из Старшины, у кого есть свои месторождения болотных руд на равнине. Тому же Голове, – зло прищурил он глаза. – Который с бо-о-ольшим удовольствием купит у нас твои новейшие станочки. Даже, думаю, не поскупится на этот раз.
Так почему бы действительно, расплатиться не деньгами, которых нет, а кедровником? Это же много проще.
Сидор в отчаянии замычал, звонко хлопнув себя ладонью по лбу. Всё что он только что говорил, похоже, прошло мимо сознания Корнея. Тот как тетерев, слышал лишь то, что сам хотел слышать, только себя.
И чего бы ему действительно не токовать, если не он будет работать, а Сидор.
– Атаману нужен кедровник, – раздражённо оборвал его горестное мычание Корней. – Ни о каких деньгах и речи нет. Деньги его не интересуют. А если он говорит, что согласен работать за кедровник, то ничем иным его не привлечёшь. Поверь, я эту упёртую селянскую натуру не понаслышке знаю.
И пойми ты, наконец-то. Нам нужен атаман! Нужен! Но не сам по себе, а с тысячей, а лучше с двумя тысячами своих бойцов.
Сердце Сидора в этот момент дало сбой. С тысячей гектар плантации кедровника он уже готов был примириться, а тут выходило что речь уже точно пошла про две. Аппетиты явно росли. Нет, Корнея надо было срочно тормозить, а то он вскоре заговорит и про полный легион. А это уже десять тысяч. И ведь всё отрабатывать будет не он, а Сидор. И на хрена оно ему сдалось?
– Хотя в принципе нам без разницы кто это будет, атаман, или кто-то другой, – вещал меж тем Корней, словно тетерев на току. Он не видел и не слышал мучительных терзаний Сидора, полностью увлечённый своими блестящими перспективами. – У нас на Озёрном Пути кроме амазонок нет серьёзных воинских сил. Одна охрана в караванах сопровождении, да на рудниках немного наших парней. И всё!
А это чревато уже сложностями в отношениях с самими амазонками.
Сейчас они разобщены и грызутся между собой, но если у них появится лидер, которому они поверят и за кем пойдут, та же Тара из Сенка, их бывший командир легиона, они объединятся и у нас будут проблемы. Серьёзные проблемы.
Нам срочно нужен мощный противовес мобильным отрядам амазонок на озёрах. У самих нас таких сил нет и не скоро будут. Потому как тому молодняку, что я привёз с низовий, нужно время, чтобы откормиться, обучиться и стать настоящими бойцами. Лет пять, не меньше. И сколько их к тому времени останется в живых – тоже неизвестно.
Значит, – С кривой ухмылкой мрачно улыбнулся Корней, – нам на озёрах нужен атаман, а точнее одна, две тысячи своих человек.
– Ну да, ну да, – негромко пробормотал Сидор. – Две с лишком тысяч амазонок, под командованием Кары, две тысячи хуторян, под командованием атамана Семёна Дюжего и мы, жалкая кучка охранников, непонятно с чего владеющих таким богатейшим краем.
– Ну и сколько мы после того там продержимся, в хозяевах то? – мрачно поинтересовался он. – Что угодно вы мне говорите, но атаман не похож на человека, что будет вечно соблюдать договор, который ему не выгоден. Живо нас оттуда выкинет, как только там хоть немного закрепится.
– Нет, братцы, это не выход. Нужны свои войска.
– Пять лет, – жёстко отрезал Корней. – Чтобы набрать парням силу, нам надо пять лет. Только тогда нас никто не сможет ниоткуда выкинуть. А пока придётся прогибаться под всех подряд и улыбаться, улыбаться, улыбаться. Всем и каждому. Даже твоему, не любимому тобой Голове. Особенно ему, змее подколодной.
– Значит, так и будет, – согласно кивнул головой Сидор с невозмутимым видом.
А хуторян мы пока будем сдерживать при помощи амазонок. Не зря же моя Белла так с ними носится, – хищно усмехнулся он. – Амазонки, в большинстве своём, особенно старшее поколение, мечтают о возрождении своего легиона, своей Речной Стражи. Вот этой морковкой Белла их и заманит, чтоб были послушные и покладистые. А пока они нас будут слушаться мы из твоих обозников…
Ты, – поправился он, ткнув в сторону Корнея пальцем. – Ты, Корней, сделаешь из них элитных бойцов, которым никакие атаманы не страшны.
Сколько тебе надо минимального времени, чтобы подготовить из этих сопляков хоть как-то серьёзную силу, что может противостоять хуторянам? Чтоб они с нами считались?
Минимум! – пронзительно глянул он на Корнея.
Год, – сухо отозвался тот. – Я пока их возил, присмотрелся чуток к перевозимому материалу. Есть там из чего выбрать, есть. Но мне нужен год.
Год у тебя будет, – мрачно ощерился Сидор. – Год и атаман, и амазонки будут сидеть тихо, как мыши под веником. Год – это эта зима и следующее лето. Зимой ящер попрёт и им будет ни до чего, а летом наверняка следует ожидать ещё большей активизации подгорных. Ну не оставит Империя такой удобный повод для вмешательства в дела на континенте без своего пристального внимания, зуб даю.
А вот потом, следующей зимой, и атаман, и амазонки точно возбухнут. Потребуют большего и пересмотра старых договоров, исходя уже из новых реалий.
Попривыкнут, оботрутся, обживутся и не захотят никуда с озёр уходить. Тем более не обратно на свои нищие хутора, где других наследников достаточно.
Профессор, до того молча сидевший не вмешиваясь в разговор, вдруг негромко проговорил:
– Как ты видишь, Сидор, расплатиться деньгами с наёмниками – уже не проще. Совсем не проще. Хуже другое. Наш бюджет начинает понемногу трещать. Доходы с каждым месяцем падают, а новых поступлений практически нет. Хуторяне уже не так охотно везут зерно на наши винные заводы. Плюс этот дурацкий демарш Головы с запретом своим людям продавать нам зерно.
– Толку от него никакого и мы, конечно, легко его обошли, но своё чёрное дело он сделал. Производство нашей водки упало. И сбыт падает. Ты всех так застращал с качеством продукта, что народ теперь сам чётко следит, чтобы не производили дерьма.
А с открытием перевала хуторянам теперь выгоднее везти зерно напрямую в Приморские княжества, в устье Лонгары. И выручка выше, и нам насолить можно.
И в перспективе у нас закрытие чуть ли не половины винных цехов из-за отсутствия сырья. Так что на водочные деньги мы уже не можем рассчитывать. Спасают положение пока лишь долгосрочные, пятилетние контракты, заключённые нами ещё в самом начале.
Но срок их действия кончится через три года, и, если негативная тенденция не изменится, то мы разом лишаемся практически семидесяти процентов от всех водочных поступлений. Это стопудово.
Срочно необходима замена основного источника поступления средств. Необходимо поднимать залежи по старым закладным и создавать, создавать, создавать новые поселения и хутора из обозников, чтобы у нас был собственный, гарантированный источник поступления хлеба. Но этот год пропал, следующий как будет – неизвестно, посмотрим по весне. Так что, не ранее чем через три года мы хоть как-то выйдем на самоокупаемость с этим проектом по переселенцам.
И хорошо, что у нас тридцать тысяч их, а не двести, – сердито проворчал профессор. – Никакого сладу нет с этим шпанистым молодняком. Дрессировать их ещё и дрессировать. Так что ты учти ещё и этот момент.
И всё равно, все наши денежные потребности не покроют ни это будущее зерно, ни твоё будущее вехторовское золото. Растущие заводы, словно чудовищные монстры, пожирают все поступающие с доходами деньги. Словно монстры! – сердито воскликнул профессор, не сдержавшись.
И самыми надёжными источниками поступления средств на данный момент являются, как ни странно, наши кедровые плантации.
Маша с Изабеллой тут высчитали. Для того чтобы через три года хотя бы не провалиться по деньгам, нам через год, через два, надо ввести в эксплуатацию хотя бы треть из заявленных нами плантаций. Две тысячи гектар из тех самых пресловутых шести. И не лонгарского кедра, равнинного, который даст первый урожай через семьдесят лет, и не горного, приморского, который практически ничем от равнинного не отличается. Нам кровь из носу необходим тот самый кедр, что даст урожай уже на второй год. Этот твой бонсай, будь он неладен.
И тебе придётся его найти. Найти и посадить кровь из носу необходимые нам шесть тысяч гектар кедровых плантаций. Чтоб уже через пару лет у нас была своя шишка.
Довольная улыбка медленно сползла с лица Сидора.
– "Будет тебе шишка, старый пердун, – Сидор злобно покосился на старенького профессора, увлечённо вещавшего своё видение процесса. – Дать бы тебе в лоб, чтоб была хорошая такая шишка, и не говорил ерунды".
Сидор тупо смотрел на профессора. И этот туда же. Они что, все тут сбрендили? И этому старому пердуну нужен горный кедр, который даст урожай на второй год. Но это же, бред. Нет же нигде такого. Нет, и никогда не будет. Неужели они все этого не понимают? Ведь объяснил же Машке, что это физически невозможно, объяснил всем. Неужели до их куриных мозгов не доходит? Даже до профессорских? Обалдеть! Где я им найду этот чёртов бонсай?
Сидор тяжело, обречённо вздохнул. Похоже, что так. Теперь придётся вправлять мозги ещё и профессору. Вот же непруха. Неудобно, да и как-то нехорошо тыкать носом в грязь уважаемого старого человека. А придётся.
– Нам кровь из носу нужен орех, – жёстким деловым тоном оборвал его размышления профессор. – Много! У меня на него большие планы. Точнее не на него, а на золото, что мы получим с его продажи. Ведь к вехторовскому золоту, как я понимаю, меня не подпустят. На него уже есть куда других претендентов.
Так что, чтобы гарантированно ни от чего и, ни от кого не зависеть, ни от природных колебаний урожайности на зерно в том числе, нам надо ввести в эксплуатацию все наши кедровые плантации, полностью. Все! Полностью! Все нами заявленные гектары.
Пусть в других местах, пусть в горах. Да где угодно, но все. Все, я сказал! Все шесть тысяч! Нет, десять!
Сидор мысленно взвыл. Маразм крепчал.
– И сделать мы это можем, только если подключим к этому делу твоего татарина, Травника, как самого серьёзного специалиста в нашем крае. И самого для нас доступного. Для тебя доступного, – глядя Сидору прямо в глаза, подчеркнул профессор. – Ибо он твой должник и друг. И ни один из местных кланов нам в этом деле не поможет, хотя у них и есть хорошие специалисты.
Но! Конкуренты никому не нужны. И тут ты со своим анализом угодил в самую точку.
Поэтому Маша считает, что лучше сейчас потратить сто тысяч, когда они у нас есть, чем потом судорожно метаться в поисках выхода, когда денег у нас уже совсем не будет.
– Триста с лишком тысяч долга, если мы берём на себя обязательства по их договорам, – сердито поправил его Сидор. – Триста! Сколько можно повторять!
И то, только тогда, когда согласятся сами татары. Но пока такого согласия я от них не получил.
Сколько вам всем можно о том говорить, – буквально взвыл он.
Не слушая его, теперь уже и профессор токовал дальше:
– Помимо этого у нас упали доходы с торговли в Приморье. Точнее сказать – они стабилизировались. У нас там есть устойчивый спрос на наше листовое стекло и, как ни странно, на наши пульки и стрелки к арбалетам, отлитые из бронированного стекла со свинцовой начинкой. Но это фактически единственный постоянный источник дохода. Все другие постепенно иссякают. Даже зерна у нас больше для торговли нет. И даже пульки те пресловутые мы вынуждены теперь придерживать для Озёрного Пути, не отправляя в Приморье всё сплошняком.
И это при том, что Марк Иваныч наладил уже третью смену на заводе. И всё равно с заявками не справляются.
Стекольный завод вообще у нас самое тонкое место, – грустно пошутил он. – Марк, хоть и хороший человек, верный, и хозяйственник он отменный, но…. Не тянет, – профессор с сожалением покачал головой. – Не тянет.
Да и кто бы потянул с такими скудными людскими ресурсами, как у него, – с неприкрытой горечью констатировал он. – Марк буквально разрывается.
Надо срочно добавлять ему и денег, и людей, хотя бы тех же подростков. Иначе там всё рухнет.
Профессор прервался, помолчал немного, пожевав губами. В этот момент он очень походил на старого, усталого человека, полностью соответствующего своему семидесятилетнему возрасту.
– Кедровники для нас выход, – тихо и устало проговорил он. – И не простые, а те самые, наши приморские, горные, бонсайские, дающие урожай на второй год. Тот самый твой бонсаи. Кроме него ничего из того, что у нас есть, не поможет нам выбраться из финансовой ямы, куда нас стремительно засасывает эта необдуманная война с людоедами.
– Всё ясно, – тихо и устало откликнулся Сидор. – За свои ошибки приходится платить. И теперь мы ищем хотя бы тысячу бойцов себе гирей на шею, и ускоренными темпами сажаем кедровники, которых не существует в природе. Блеск! Через семьдесят лет кончим войну с ящерами, и будет всем нам счастье. Я всё понял. Уря-уря, впэрод-впэрод. Андестенд, клиа! Понял. Мы в ж…пе!
Помолчав, с мрачным видом закончил.
– Решено, поговорю с атаманом. Если получится, то будем работать вместе, а нет – будем искать другие выходы, на других людей.
Самое в этом деле хреновое, знаете что? – вопросительно глянул он на друзей. – То, что я совершенно не знаю, откуда этот поганый горный кедр взялся. Этот бонсаи чёртов. Не знаю, будь оно всё проклято! – приглушённым сиплым голосом тихо рявкнул он на товарищей.
Я не знаю! – вдруг заорал он в полный голос, со всей силой хлопнув обоими кулаками по столу.
Мощная, пятивершковой толщины столешница покосилась и опасно наклонилась к полу. Но Сидор в сильнейшем раздражении даже не заметил этого. Ему хотелось кого-нибудь сейчас прибить. Жаль, что с сидящими напротив Корнем и профессором, нельзя было того сотворить.
Один и сам мог дать кому хошь по шее, да и ни при чём здесь он был. А второй слишком старенький был для драки. Мог и помереть от грубого обращения.
Хотелось взвыть волком. Перспектив выбраться из того узкого, коричневого прохода, куда оба этих два его товарища дружно загоняли, не было ни малейшей. И ничего впереди хорошего не просматривалось.
– Ищи, – пожал плечами Корней. Он с сочувствием смотрел на злого, взъерошенного Сидора. – Ищи лучше. Не нашёл до сих пор, значит, плохо искал.
Это твоё дело, в конце концов, искать. Делай свою работу.
Маленький договор с большим будущим.*
На встречу с Дюжим Сидор пришёл в тот самый кабак, где они встречались вчера. Принимать атамана у себя дома, где можно было бы гораздо спокойнее и без ушей посторонних поговорить на любые темы, Сидор категорически не желал. И чтобы слишком пристального постороннего внимания к своим с ним достаточно близким отношениям не привлекать, да и чтобы не стеснять Изабеллу, замотанную в последние дни проблемами с расхворавшимися детьми. Да и что ни говори, а отказывать человеку было сподручнее в чужом, общественном месте, а не у себя дома, где стены прямо таки настраивали на умиротворённый лад.
А в том, что придётся отказываться, Сидор ничуть не сомневался, поскольку, в общем-то, представлял довольно ограниченный круг возможностей атамана по найму и привлечению людей, особенно после столь неудачно прошедшего для того похода в Приморье, где он потерял практически весь свой отряд.
Да и давать в руки атамана возможность организации за их счёт столь крупного вооружённого отряда, аж в две тысячи бойцов, у него не было ни малейшей.
Знаем, плавали. Легко лису в курятник запустить, да вот выкинуть её оттуда потом, сложновато будет.
О том же, что Семён Дюжий в итоге вернулся домой с о-очень крупным капиталом в кармане, представ перед товарищами в совершенно обратном виде, удачливого, оборотистого купца, Сидор как-то не подумал. Начисто забыл, привычно разделяя для себя время до и после освобождения атамана со скал.
Поэтому, предупредив домашних, где его должен искать атаман, если вдруг заявится к ним домой, спокойно отправился пьянствовать пивко в тот же кабак, где первоначально и встретил атамана и где, в принципе на сегодня у него с ним назначена была встреча.
И выкинув из головы все посторонние мысли, битый час уже Сидор сидел с безмятежным видом за своим любимым столиком в уединённом углу общей залы, потягивая замечательное свежее Ключёвское бархатное пиво, бочку которого, непонятно с какого перепугу специально вчера вскрыл для него вечером кабатчик. И снова с наслажденьем предавался любимому занятию – безделью. Благодать!
Раки у кабатчика в этот раз, как посчитал Сидор, не удались, поэтому он ограничился несколькими большими, вялеными лещами. Один из них он как раз и теребил, когда к его столику подсел долгожданный гость.
– "Атаман, будь он неладен. Всё-таки явился! Интересно, с чем?" – угрюмо подумал Сидор.
В этот раз, видимо для разнообразия, атаман был не один.
Рядом натуральной горой возвышался здоровенный бугай, драчун и гуляка Герасим Малой, хорошо известный в городе под этой же самой кличкой "Бугай" – огромного роста, здоровенный мужик, просто каких-то невероятных, огромных размеров, рядом с которым и сам немаленький атаман выглядел обычным подростком. Что уж тут говорить про не такого уж и высокого, среднего роста Сидора, который даже на фоне массивного атамана Дюжего изрядно терялся.
