355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатоль Нат » Кедровый лохотрон (СИ) » Текст книги (страница 31)
Кедровый лохотрон (СИ)
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 23:21

Текст книги "Кедровый лохотрон (СИ)"


Автор книги: Анатоль Нат



сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 43 страниц)

Попридержав тройку сразу в начале большого, просторного двора, он с любопытством огляделся вокруг. Увиденное настраивало на самый пессимистичный лад.

– Такое впечатление, что здесь крушили направо и налево, – весело хмыкнул он, обозревая царящий кругом разгром. – Кто-то явно нас опередил.

Повсюду валялись поломанные лопаты, грабли, ещё какие-то непонятные, сломанные инструменты, а апофеозом разрухи высилась прямо посреди двора перерубленная ровно пополам телега. Полная каким-то наваленным в неё кучей добром, с торчащей высоко вверх длинной оглоблей, она производила особенно неизгладимое впечатление.

Даже полусгоревший главный дом усадьбы с проваленной крышей и выбитыми стёклами и дверьми на её фоне как-то не смотрелся.

– Гей мужик!

Невольно развеселившись от увиденной картины разрушения, Сидор весело заорал во весь голос, заметив какого-то понурого человека, безучастно сидящего в дальнем углу двора подперев спиной крашеную белой известью стену мазанки и держащего в руках драный сапог, с которым он, похоже, занимался до того починкой. Рядом, по бокам каменными статуями застыла пара мелких ящеров с копьями, высланных вперёд организовать встречу. Ещё несколько посланных вперёд егерей грамотно распределившихся по всему двору и постройкам, контролировали всю усадьбу.

– Мужик, где твой хозяин?

– Я хозяин.

– О, как? – удивлённо воззрился на него Сидор, невольно останавливая перед ним броневик.

Ну, извини, не знал, – брякнул он, не подумав.

Не менее Сидора поражённые видом разгромленного подворья татары из отряда Травника немедленно грамотно распределились по всему двору, и с интересом оглядывались вокруг, рассматривая совершенно непривычную для них картину, о возможности которой они до того лишь слышали.

Перед ними был типичный мелкий шляхтич, живущий своим трудом. У которого, по всему его замызганному, драному виду, похоже за душой не было ничего, кроме нескольких разрозненных частей от старых, дедовских доспехов, которыми они обычно безумно гордились, передавая из поколения в поколение, от отца к сыновьям.

А поскольку сыновей у мелкой шляхты, как правило, было много, а денег мало, то буквально через пару, тройку поколений от бывшего когда-то великолепного целого доспеха оставались лишь отдельные, разрозненные фрагменты.

Впрочем, если бы детали этих фрагментов кто-нибудь собрал все вместе, то старый доспех заново бы засиял былым великолепием, настолько трепетное отношение было в таких семьях к старым доказательствам былой славы, богатства или удачливости.

Но по всему виду хозяина, сейчас сидящего и бесцельно мнущего никому не нужный сапог, было видно, что времена былой славы и могущества его семьи, если они когда и были, давно канули в прошлое, и сейчас он находится в тщательно ото всех скрываемой, но совершенной бедности.

Когда-то его предки заняли пустующую, брошенную, никому не нужную усадьбу, а теперь настоящий хозяин приехал выселять его. И по всему виду не старого ещё рыцаря видно было, что тот прекрасно осознавал это.

– Кто это тут погром такой учинил? – полюбопытствовал Сидор, с интересом разглядывая царящую кругом разруху. – Это какая же сволочь мне такие убытки нанесла?

Позвольте представиться, – тут же поправился он, не дожидаясь реакции в ответ. – Владелец данной усадьбы и прилегающих земель – барон Сидор де Вехтор. За отдалённостью сиих мест от местов моего постоянного обитания, впервые посетивший сии благословенные места, – с улыбкой добавил он, широким жестом поведя рукой в сторону.

Поднявшийся в ушах рыцаря шум мгновенно накрыл его голову плотным, глухим пологом, не позволившим ему расслышать имя самопредставившегося владельца.

Это был конец. Конец всему, что было у него в жизни.

В город вернулся настоящий владелец всех усадеб этой сухой долины, и пришло время вернуть настоящему хозяину его имущество, поскольку, как рыцарь знал совершенно определённо, усадьба эта была не их собственностью.

Тщательно скрываемый ото всех, даже от своей жены факт, что он не являлся владельцем здесь ничего. Ни дома, ни построек, ни земли в округе, хоть та и слова доброго давно не стоила. Да и о постройках теперь можно было уже не говорить. Всё поломали посетившие на днях его дом люди настоящего владельца. А дом подожгли. Чтоб, видимо не задерживался здесь надолго, когда вот такой "добрый и ласковый" новый хозяин придёт вступать в наследственные права.

Слава Богу, что удалось сразу же загасить легко занявшуюся соломенную крышу и деревянные полы. Лишь одна комната и пострадала. Одна комната, но именно та, в которой хранились все бумаги, подтверждающие его хоть какие-то права на право проживания в этой усадьбе.

Теперь у него не было ничего. Ни-че-го. И ничего теперь он никому не докажет.

Лишь только сейчас он понял слова своего прежнего соседа, встреченного им недавно в городе, что рыцарю надо немедленно покинуть свой дом, иначе будут большие проблемы. И что сам сосед давно уже съехал из своего дома, бросив свою усадьбу на произвол судьбы.

Только вот так как тот, рыцарь поступить не мог. По одной простой причине. В этой земле лежали кости как минимум трёх поколений фон Тюньгофф и бросать их он не мог.

Но эта причина была только внешним проявлением того простого, но тщательно срываемого ото всех факта, что рыцарю просто некуда было ехать. Некуда и не на чем. И у него не было денег, чтобы снять хотя бы одну комнату на всех на постоялом дворе. Не говоря уже о том, что одной комнаты для его многочисленного семейства было совсем недостаточно.

Когда-то, когда в их семье ещё водились деньги, не проигранные отцом в карточной игре, они могли себе с отцом позволить жить в дорогих гостиницах, часто и подолгу путешествуя и по западным баронствам, и по Империи ящеров, и по всему Приморью.

Причин, по которым их носило, чуть ли не по всему континенту рыцарь не знал. Тогда он был ещё слишком мал, чтоб понимать по какой причине его отец, не задерживаясь в городах подолгу, не сидит на одном месте.

С тех давних, детских воспоминаний о путешествии у него до сих пор остались самые трогательные, самые светлые воспоминания.

А потом деньги кончились. Как кончилась и вся его прежняя жизнь. Разом. За один вечер их отец проиграл всё. Всё их состояние, включая и родовые земли далеко на западе. Состояние и жизнь, убитый сразу же после той злополучной карточной игры.

А потом их семье не удалось добиться по суду справедливости. Суд не признал сделку, совершённую за карточным столом притворной, сочтя неубедительными слова и доводы маленького мальчика, что отца преднамеренно обобрали шулера, а потом убили, для сокрытия следов.

И им пришлось вернуться сюда, в то единственное место, которое ещё у них оставалось. И только теперь рыцарь начал по-настоящему понимать, почему тогда отец не поставил тогда на кон вот эту усадьбу, в отличие от других, их родовых земель.

У него просто не приняли заклад, потому что, она никогда не была их собственностью. Они пользовались, но никогда ею не владели. И никакая это была не предусмотрительность, как он раньше думал, стараясь в мыслях хоть как-то выгородить игрока отца, а просто суровая реальность.

И теперь появившийся владелец мог потребовать с него аренду за все поколения его предков, жившие на этой земле, за все пятьдесят лет. А для него это была неподъёмная сумма. Недаром же его умный сосед заранее сбежал из усадьбы, как только услышал, что в городе появился истинный владелец долины и верхняя усадьба занята его людьми.

И теперь он стоял перед ним, разжиревший на торговле купчик, купивший титул, а заодно и все земли старого, угасшего рода. И теперь ему придётся расстаться с деньгами, откладываемыми на приданое дочери, и тем окончательно определить её будущую несчастную судьбу.

За старшего сына он не беспокоился. Тот давно уже стал взрослым и даже принимал участие в двух последних набегах на дальние, богатые западные баронства, существенно тем пополнив семейную казну.

Но в последние годы воинское счастье от них отвернулось, и последний поход не принёс ничего, кроме долгов в отрядную казну за поломанное в бою оружие.

Все деньги, отложенные на чёрный день, давно кончились, им грозило выселение из родного дома и их семье приходилось начинать всё заново. На новом месте и без средств к существованию.

И если со старшим сыном всё было ясно, то, что будет с дочерью и двумя младшими сыновьями, которые только, только вошли в возраст новиков, он не знал.

Они всю жизнь жили бедно, питаясь с огорода. Да ещё с того, что рыцарь зарабатывал своим мечом, участвуя в набегах на Западное побережье, нанимаясь в наёмники, и в сопровождение караванов, которых раньше было много на Большом торговом тракте, ведущем с перевала. Заработков всегда хватало, правда, не густо и не так, как хотелось бы. Но голод его семье никогда не грозил, поскольку огород всегда прокармливал, а зарабатываемых им средств хватало на обновки.

Потом тракт, проходивший через Кязим, по какой-то причине захирел, и семья лишилась столь выгодных приработков.

Оставалась земля, с орошаемых полей которой снимали два, а то и три урожая в год. Тогда их семья жила хорошо. И от тех времён в семье ещё сохранилось много красивых и дорогих вещей.

Потом, лет двадцать назад, в горах прошёл большой земляной трус, и водоток, питавший Большой пруд в долине пересох. И теперь просторные поля, когда-то со всех сторон окружавшие усадьбу, заросли травой, высыхавшей уже к началу лета.

И единственно, что этот купчик мог сейчас с них получить, так это тройку небольших стожков сена, да выпас для небольшого стада овец, за которым присматривали младшие сыновья.

Это тоже давало им хоть и небольшой, но уверенный, стабильный доход, позволявший семье худо-бедно сводить концы с концами.

Но, похоже, эта жизнь кончилась с визитом в его дом этого наглого, зажиревшего на шальных деньгах купчика. Точно такого же, как и те, кого ему частенько приходилось потрошить во времена былых лихих набегов на западное побережье.

И теперь перед этим нагло заявившимся к нему в дом купчиной сидел матёрый, сильный мужик сорока лет, с налаженной, устоявшейся жизнью. Пусть и близкой к нищете, но, устоявшейся и своей собственной. Которой он только что лишился.

Рыцарь был хмур, зол и мрачно ждал перемен.

И всё это открытым текстом читалось сейчас на его лице.

– В общем, я хозяин этой усадьбы, – сбивчиво, путаясь в словах и не зная с чего начать, Сидор озадаченно почесал затылок. – А вы, как бы арендатор…

Сидор окончательно запутался, растерянно глядя на вышедшую из дома вставшую на пороге ещё не старую, удивительно красивую женщину.

Рядом с ней встал явно её взрослый сын, просто изумительно чертами лица похожий на свою мать, и уже умудрившийся за несколько минут их здесь появления, облачиться в тесноватую в плечах, старенькую кольчугу, не достававшую парню даже до бёдер. В руках он держал огромный, двуручный меч, который небрежно закинул на плечо, демонстрируя свою удаль и немалую силушку.

Рядом с ним на крыльце выстроились в ряд по бокам два подростка, по виду десяти и двенадцати лет. Все они как две капли воды были похожи на папашу, только старший сынок выбивался немалой статью, как гора нависая над хрупкой, невысокой матерью и своими братьями.

Чуть в стороне, совершенно грамотно, стояла невысокая, хрупкая девушка, явная дочь хозяина. Все они были вооружены самострелами. И не простыми, а многозарядными, что совершенно определённо говорило о характере и уровне воинской подготовки всей семьи.

По тому, как они их держали в руках, было видно, что семейство умеет обращаться с оружием и сдаваться без боя не собирается.

– Нет, нет, нет, – Сидор с улыбкой широко развёл руками. – Мы не собираемся с вами воевать. И громить вашу усадьбу, по примеру других, мы тоже не собираемся.

Я приехал чтобы разобраться в существующем положении и только поговорить.

Только поговорить и ничего более.

Поймите меня правильно. Никто не собирается вас никуда выгонять, как вы наверное уже подумали, – улыбнулся он, стараясь хоть улыбкой немного сбить возникшее напряжение. – Речь идёт только об уплате аренды. И потом, кто-то же должен здесь жить. Так почему бы и не вы. Усадьба мне даром не нужна. Платите только аренду и живите сколько пожелаете.

– Чтобы платить аренду с этих земель, у меня нет денег, – скупо отрезал рыцарь.

Чтобы получать доход с земель, что числятся за этим поместьем, нет воды. Раньше была, теперь – нет. Когда-то давно, лет двадцать назад, в горах прошёл большой трус, земля тряслась дней пять. После этого пересохли все водотоки, что питали земли этой долины. С тех пор никто их не обрабатывает. Нет воды, – тихо повторил он.

Платить аренду за пятьдесят лет я не буду. Нет денег. А если бы и были, то мы с тобой об этом не договаривались. А не договаривались, то и платить я не собираюсь, – отрезал он.

В холопы к тебе, барон, как там тебя, – рыцарь зло скривился, – не пойду. В вассалы тем более. Никому никогда не кланялся, не буду кланяться и тебе.

Денег нет – не проси. Будешь настаивать – заплачу сталью, – сказал он уже с открытой угрозой.

Рыцарь отчаянно блефовал. Он был опытный воин и видел с кем предстоит иметь дело. И то, что против рассыпавшихся по двору воинов этого барончика они не продержатся ни минуты, он совершенно не сомневался. Да и та чёрная колесница, на которой новый хозяин въехал во двор, и которую сразу правильно определил рыцарь, не оставляла его семье ни малейших шансов. Да и слышал он уже о подобных адовых колесницах, чёрной славой прославившихся за последний год в Приморье. Видеть не видел, но слыхать довелось. А теперь и лично стыкнуться, на пороге собственного дома.

Но и сдаваться просто так он не привык, решив, что лучше умереть на пороге своего дома, чем бродить нищим по пыльным дорогам Приморья, наблюдая, как медленно умирает от голода его семья.

Правда и поведение прибывших с купчиком наёмников сильно выбивалось из общепринятого образа. Обычно все, кто стоял под прицелом нескольких арбалетов вели себя намного скромнее. Эти же с усмешкой смотрели на самострелы в руках семьи рыцаря и скаля зубы шуточками комментировали стать и манеру поведения его дочери и сыновей.

Ни рыцаря, ни его жену, ни старшего сына ни словом не трогали, как будто их и не было, но с девчонкой зубоскалили, как обычные пацаны с подружкой, знакомой с детства. Такое поведение было нетипичным и выбивало из привычного боевого настроя.

Да и два мелких ящера по бокам, наводили на самые грустные размышления. Ни малейших шансов на счастливое окончание стычки у его семьи, в отличие от недавнего, точно такого же посещения, не было.

Да и дочка явно растерялась. Слушая хвалу своей красоте, она краснела и хмурила точёные бровки, что ещё больше добавляло зубоскалам удовольствия, и они ещё больше веселились, комментируя её стать и красоту. Но, что совсем странно, уважительно, без оскорблений,

Девочка явно не привыкла к подобному, повышенному вниманию и не знала, что и ответить, смущаясь и краснея.

Стоящий же перед ним барон что-то говорил и говорил, совершенно не обращая внимания на зубоскалов, словно не слыша, а скорее всего просто привычно не обращая внимания. Что ещё больше выбивало рыцаря из равновесия.

Буквально за пять минут его дочь получила пять предложений руки и сердца, ровно в пять раз больше, чем за всю свою юную жизнь, хотя у неё был уже довольно приличный для невесты возраст. Восемнадцать лет, рассвет девичьей красоты.

Глядя на то, как неизвестные ему вояки зубоскалят с его дочерью, рыцарь недовольно хмурился. Хотя, положа руку на сердце, особо ничего возразить и не мог, поскольку всё происходило в рамках приличий, и рыцарского вежества не нарушало. Придраться было не к чему.

Просто это было непривычно. Никто раньше ни с ним, ни с его семьёй так себя не вёл.

Тем не менее, всё что вокруг происходило, не отменяло того, за чем приехал сюда этот, стоящий напротив него барон, настоящий владелец того дома в котором жили уже несколько поколений его семьи.

– Надо съехать – съедем, – нехотя проговорил рыцарь, отводя взгляд от стоящего напротив человека. – Соберём что своё, и съедем.

– Зачем? – с лёгкими нотками раздражения в голосе возразил Сидор. – Живите себе и дальше. Как жильцы и арендаторы вы меня вполне устраиваете.

– Чем же? – сердито прищурясь, рыцарь со злой, бессильной усмешкой смотрел на него. – Денег нет, и не будет. Возьмёшь в уплату пару баранов? – едко усмехнулся он. – Так они тощие, за лето так и не отъелись. Воды нет, нет и травы, нет и мяса. Да и не дам я тебе их, самому что-то жрать надо. Так с чего же тогда такое благоволение?

– А других всё равно нет. По крайней мере пока, – пожал плечами купчик. – Так что живите, сколько хотите. Платите только аренду. Хотя бы как за съёмное жильё.

Уедете вы, дом без людей быстро развалится. Ещё потом тратиться на ремонт придётся.

– А в этих краях это дорого! – скупо усмехнулся рыцарь, подивившись про себя наивности и какой-то детской, самонадеянной наглости этого покупного барона, открыто говорящему ему в глаза вещи, за которые в другом месте и в другое время рыцарь бы его просто убил.

Рыцарь умел это делать. Очень хорошо. Именно потому он и дожил до своих сорока лет, завёл семью и четырёх детей. И этого лопуха, что перед ним корчил из себя не пойми что, родовитого дворянина, он мог убить даже сейчас, в том неудобном положении, в котором сейчас находился. Но понял, что не может этого сделать. Он теперь неожиданно понял, что всем своим беззаботным видом хотел ему сказать стоящий напротив барон.

– "Если хочешь, чтобы твоя семья жила – соглашайся!"

И в этот момент рыцарь понял, что никогда не простит тому этого унижения и когда-нибудь убьёт его. За то, что тот сейчас вот так стоял перед ним, подбоченясь, а он, родовитый шляхтич из семьи старых поречных дворян, чьи предки никогда ни перед кем не склоняли головы, должен был сидеть перед ним, как слуга и смотреть в землю. Чтобы тот не заметил его ненавидящий взгляд. И терпеть. Терпеть унижение ради своей семьи, судьба которых находилась сейчас всецело в руках этого разбогатевшего торговца, за свои грязные деньги купившего где-то дворянский титул.

А то, что этот барончик был из купцов, рыцарь понял с первого же взгляда.

Манеры!

Манеры, речь и поведение трусоватого простолюдина. Простолюдина, выбившегося сначала в богатые торговцы, а потом купившего себе титул у какой-нибудь разорившейся семьи. И теперь думающего, что он хозяин всего, что добывали и строили веками совсем не его предки, а предки тех, чей титул он нагло присвоил, а теперь присваивал и их имущество.

А то, что этот купчик трус, рыцарь даже не усомнился, глядя на многочисленную, до зубов вооружённую охрану, рассыпавшуюся по усадьбе и взявшей в кольцо его и всю его семью.

В душе рыцаря ворохнулась ненависть, лютая ненависть родового обедневшего дворянина к плебею, рвущемуся в паны.

– Не надо, – усмехнулся стоящий напротив барон, глядя прямо в глаза рыцаря. – Не надо меня убивать. Хотя бы по двум причинам.

Первая. У вас всё равно ничего не получится. А вторая – если вы попытаетесь убить меня, я убью вас и всю вашу семью.

Причём вы даже ничего сделать не успеете, – скучным голосом добавил он.

"Блин, – со злостью думал Сидор, глядя на сверкавшего глазами рыцаря. – Ну до чего же все эти местные рыцари тупые. Все их мысли написаны на их роже аршинными буквами, и каждый раз все как один удивляются, откуда я знаю, что они хотят сделать. Наивная простота".

Да у вас, сударь, на лице написано, что вы хотите меня убить, – с мрачным видом заметил он, глядя на молчаливого, подобравшегося рыцаря, глядящего на него пустым, ничего не выражающим взглядом матёрого убийцы.

Итак! Выбор за вами. Не будем играть в демократию и входить в ваше тяжёлое положение. Будем считать, что мне плевать на него.

Вам плевать на меня, а мне плевать на вас.

Так вот к вашему сведению. Только слепой не видит, что весь ваш вид и вид вашей семьи буквально кричат о том, что у вас нет и не может быть денег. И нет давно.

Поэтому, я не буду приставать к вам с какой-то дурацкой арендой, да ещё за пятьдесят последних лет. Тем более, что с вас и взять то нечего. А бараны ваши тощие мне и даром не нужны, ешьте их сами.

Нет таких доходов, чтобы было из чего платить, – скупо усмехнувшись, повторил рыцарь. – Нет и не будет, – жёстко отрезал он, невольно переходя на агрессивный, резкий тон.

Казалось, человек, стоящий напротив, даже не заметил агрессивных ноток, явственно проскользнувших в голосе рыцаря. Тем не менее, даже рыцарю, было хорошо видно, что этот человек хотел от него чего-то добиться.

Задумчиво почесав макушку, он внешне как бы лениво поинтересовался.

– А не хотите отработать? Я человек непоседливый, не сидящий на одном месте. И уж тем более не собираюсь сидеть в этом городе. И вообще, у меня в другом месте свой дом, жена, усадьба….

Здесь же не хотелось бы оставлять без внимания такие хорошие земли.

Сидор чувствовал себя отвратительно. Хочешь, не хочешь, а придётся выгонять на улицу семью рыцаря. А оставлять у себя за спиной человека, который тебя ненавидел и в любой момент готов был тебя убить, было бы верхом глупости.

Ну а то, что у того действительно нет денег, ни на что, видно было по всему виду одетой в откровенное рваньё семье.

– "И я что, должен теперь выгнать рыцаря с семьёй на улицу? Только потому, что у него нет денег? Сыновей в бандиты, а дочь на панель? Или в постель какому-нибудь старому магнату, как обычно подобное и происходит? Или как они тут называются? Бароны, князья, графья? Или как ещё?

Не видел я, что ли таких вот семей? Пока профессора искали, полконтинента обошли. Насмотрелся на подобную шляхетскую нищету вдоволь.

Я что им зверь, что ли?" – сердито подумал он.

И к огромному его сожалению, даже если сейчас рыцаря просто выгнать, не требуя с того никаких денег за мифическую аренду, это уже ничего не изменит. Тот его уже ненавидел.

И так клин, и так клин.

Сидор долго молчал мрачно поглядывая на стоящую напротив семью.

– Мне под боком не нужны люди, собирающиеся меня убить, – охрипшим с чего-то голосом мрачно проговорил он. – А ты именно это и собираешься сделать. Сейчас или потом – не важно.

Я по своей натуре человек спокойный и мирный. Даже, можно сказать, не конфликтный. И со всеми хотел бы жить в мире и дружбе. С тобой же этого не получится. Больно гонору много, смирения не хватает. Поэтому вот тебе моё решение.

Никакого долга, как я раньше думал, я тебе не прощаю. Тридцать лет ваша семья кормилась с этих земель и потом ещё двадцать, когда пропала вода, вы просто жили в чужой усадьбе, ни за что не платя. Вот и заплатите и за то, и за другое.

А чтоб ты был посговорчивей, забираю себе на службу тебя, старшего сына и дочь.

Задумчиво посмотрев на молча сидящего неподвижно перед ним, стиснувшего зубы, прожигающего его ненавидящим взглядом рыцаря, он угрюмо продолжил.

Все вы, как я заметил, неплохо умеете обращаться с оружием. Вот и отработайте свой должок. Ты с сыном на войне с ящерами, у нас в лесах под городом Старый Ключ. Надеюсь, знаешь такой пограничный с ящерами город в верховьях Лонгары, – неприятно усмехнулся он. – А дочь твоя там же, в составе войск амазонок повоюет.

Лет за пять вы все вместе должок-то и выплатите. Да и своё финансовое положение изрядно поправите. Воевать будете не за так, а согласно стандартной плате за наёмничество.

Заодно, хотя бы на этот срок обезопасю лично себя от поползновений с твоей стороны. Как-никак, а убивать работодателей у наёмников не принято, – мрачно пошутил Сидор.

А пять лет вам как раз хватит, чтоб со мной расплатиться. Если к концу в живых останетесь, – мрачно, с намёком добавил он. – Ящер там нынче злой пошёл и просто так в руки не даётся. Так что. Повозиться вам придётся.

Отправитесь по месту своей будущей службы прямо сейчас. А чтоб вы случайно не пропали по дороге, понадеявшись вернуться и с друзьями отбить оставшуюся в заложниках жену и двух сыновей, вам в сопровождение дадут тройку тех милых ящерков, что стоят сейчас по обоим бокам тебя, рыцарь.

Молчаливый рыцарь демонстративно медленно оглянулся, как бы оценивая стоящих у него по бокам ящеров, и сразу погрустнел. Видно, что те собой представляли, он прекрасно был осведомлён, и напрасных иллюзий на счёт их совсем мирного, не угрожающего вида не питал совершенно.

– В дорогу вам дадут денег. Немного, но в достатке, чтоб пока до места доберётесь не питать нужды ни в чём. Но не на руки. Расплачиваться за вас будут всё те же ящерки, что будут вас сопровождать. Они же и будут регулярно отсылать мне сюда сообщения, что дорога проходит штатно, и вы никуда не сбежали.

Убивать их не советую. Во-первых, это трудно, а во-вторых, немедленно повлечёт за собой репрессии по отношению к оставшимся у нас заложникам.

Выбирай, – скучным голосом сухо проговорил Сидор, отвернувшись в сторону и не глядя на рыцаря и его семью. – Я всё сказал. Здесь и сейчас клятва наёмника и возможность лет через пять начать новую достойную жизнь. Или смерть, здесь и сейчас.

– Понятно, – мрачно пробормотал рыцарь, как бы разговаривая сам с собой. – Заложников хочешь получить.

– Хочу, и получил уже, – согласился холодно Сидор. – Пушечное мясо мне нужно, солдатская кровь, если так тебе понятнее.

– Ну а ты, как я вижу, согласен, – криво ухмыльнулся он. – Не самое лучшее приобретение, но: "На безбабье и кулак блондинка". Поэтому, поторопись с присягой и мне пора.

Дождавшись слов присяги, мёртвым, казённым голосом произнесённых рыцарем, его сыном и дочерью, мрачно кивнул головой. Подняв голову вверх, к заходящему уже за горы солнцу, суховатым голосом, без эмоций закончил.

– Собирайте вещички и немедленно отправляйтесь на перевал и дальше в Старый Ключ. Там явитесь в банк "Жемчужный", где с вами и заключат окончательный ряд на наёмничество. Там же вам и объяснят вашу дальнейшую судьбу на ближайшие пять лет. Где, с кем и как вы будете воевать.

Скатертью дорога, – хрипло проскрипел он севшим вдруг голосом, и, развернувшись, больше не глядя на семью рыцаря, покинул двор. Дальнейшая судьба встретившихся ему в этой усадьбе людей его больше не интересовала.

На душе было противно. И большей частью от осознания того сурового факта, что и выбора то у него здесь не было.

На месте остались лишь три молодых ящера, обязанных теперь проследить за сборами рыцаря, и его будущими попутчиками по дальней дороге.

Тайные таланты Мишки Запрудного.*

Следовало признать, что решение Сидора не соваться в развалины и не искать там себе места для временного жилья, расположившись со своим костром под первой попавшейся более-менее целой стеной, было абсолютно верным.

Это Сидор окончательно понял только сейчас, когда встретился с Мишкой Запрудным в занятой тем единственной более-менее прилично сохранившейся комнате бывшей усадьбы.

Вид обшарпанных стен и потрескавшейся, осыпающейся с потолка штукатурки, производил крайне неприятное впечатление. Да и, раз уж ты в походе, не хотелось даже на один день оказаться в точно такой же комнате, как и у него, была в Тупике. Ассоциации были самые неприятные.

– "Вернусь в Тупик, первым же делом заставлю коменданта сделать ремонт в моём доме. Пусть Димон как хочет, а лично мне всё это уже надоело. Вся эта нищета, сидючи на мешках с золотом. Можно подумать, денег у нас нет или некому ремонтом заняться.

Пол жизни проводишь в дороге, мотаясь из конца в конец по Ключёвской земле, а приспособить под нормальное проживание всего навсего один единственный дом в горах, в той ср…ной крепости, времени, якобы, не хватает.

Идиотизм, иначе это и не назовёшь, – мысленно обругал он сам себя.

– Стоп! А почему: "Когда вернусь?"

Что-то странно знакомое в словах Мишки Запрудного, расслышанное краем сознания, выдернуло Сидора из привычной череды пустопорожних мечтаний. Сидор тяжело, обречённо вздохнул. Если жареный петух его в задницу не клюнет, то точно, ничего он делать не будет, никакого ремонта.

– "Надо Беллу с детьми как-нибудь вытащить погостить в Тупик, – неожидан вильнула мысль в сторону. – Места у нас там обалденно красивые и ей наверняка понравится. А то что-то вся моя семейная жизнь крутится вокруг одной землянки и койки. Приехал, помиловался и обратно в поля ускакал, деньги делать. Вот и вся моя супружеская жизнь.

М-да, – мрачно озаботился вдруг Сидор. – Так, глядишь, жену-то я и потеряю, с такой-то семейной жизнью и с подобным потребительским отношением к женщине. Приехал, трахнул, уехал. Так нельзя.

Поэтому…, – напрягшись, Сидор попытался поймать скользнувшую краем сознания какую-то мысль. – Идиот, – тут же обругал он сам себя, удивляясь собственному недопониманию. – Можно ведь просто написать коменданту, чтоб привёл оба дома в порядок. А уж чей он там, мой или Димона, потом разберёмся. В принципе, мне оба нравятся, так что проблем с выбором, можно считать, что и нет. Или тот, или этот, без разницы".

Что ты сказал? Это точно? – с сильным сомнением в голосе, перебил доклад Мишки Сидор.

Наконец-то до его сознания достучалась мысль, что всё это время подспудно его терзала. Мишка упомянул князей Подгорных.

– Ты точно это выяснил? – на всякий случай переспросил он. – Точно к князьям Подгорным ниточки отсюда тянутся? И нападение, и отравление, и всё-всё-всё?

– Точнее не бывает, – уверенно подтвердил Мишка. – Сведения самые точные, можно сказать, прямым ходом из постели спрашиваемого.

– И? – насмешливо поднял бровь Сидор.

– Марфа Клуша – дочка пирожника с базарного конца Кязима, проболталась, – сухо прокомментировал своё двусмысленное заявление Мишка. – Хвасталась подругам, что скоро станет богатой женщиной и дворянкой. Очень богатой, это она особо подчёркивала.

– Небольшое только уточнение, – ещё более сухим тоном проговорил Сидор. – Что в понимании дочери булочника с базарного конца нищего города является понятие "очень богатая"?

– Сто золотых, – уверенно уточнил Мишка. – Причём, не постоянного годового дохода, она такового, просто не понимает, а разово полученная большая сумма. И даже ещё меньше, – подчеркнул Мишка, – не сто, а золотых пятьдесят. Даже такую сумму она в своей жизни никогда в руках не держала. И всё что свыше полтинника, хотя бы на один золотой, это для таких как она, уже – много.

Её подруги это точно подтверждают, потому что когда с ними разговаривали, они даже такого понятия как стоимость сотни золотых и что на такую сумму можно купить не знали. А уж про золото если вообще заводить речь, то им и один золотой – чудовищно огромные деньги.

Здесь нищий, разорённый край, – тихо проговорил Мишка. – Любые деньги для них – много.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю