Текст книги "Кедровый лохотрон (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 43 страниц)
Только, на минуту оторвавшись от потрошения леща и подняв кверху глаза, Сидору пришлось, чуть ли не до потолка задирать голову, чтобы хотя бы лицо у подошедшего здоровяка увидеть.
– Однако, – выдавил он из себя вместо приветствия, от растерянности даже не поздоровавшись. – Сам Герасим Малой почтил нас своим присутствием. Самый большой человек нашего города, – усмехнулся он.
– "Зачем Герасим утопил Му-Му, я не пойму, я не пойму…", – тут же пришла ему в голову дурацкая детская песенка на мотив музыки из кинофильма "Генералы песчаных карьеров", мгновенно сбив его с делового настроя.
– "Тьфу ты, – мысленно выругался Сидор, старательно пытаясь подавить улыбку у себя, так и норовившую раздвинуть губы от уха до уха. – Как вижу Малого, так сразу эту дурацкую песенку вспоминаю. Но, задери меня, не знаю что или кто, Бугай – истинный Герасим. Как есть – Герасим. Натуральный Му-му".
– "Не дай Бог ляпнешь так, по неосторожности, – тут же на полном серьёзе озадачился он, – точно прибьёт. Точнее – попытается. Придётся тогда сразу насмерть валить, иначе не остановишь. Этот человаек-гора шуток не понимает. Слыхал-слыхал".
Присаживайтесь, господа, – тут же спохватился Сидор, старательно задавливая на собственной физиономии дурацкую улыбку, заметив, что слишком долго молчит, и как опасно сузились глаза Малого.
Присевший Герасим подозрительно покосился на него. Видать, Сидор всё-таки чем-то невольно себя выдал.
– Пиво, раки, потанцуем, – от растерянности, неожиданно ляпнул Сидор.
О, нет, пардон, – мгновенно спохватился он. – Пиво, раки, водка? – напустив на себя ещё большее покрывало невозмутимости, сухо поинтересовался Сидор.
"Боже, что я несу", – обречённо думал он, наблюдая, как гости неторопливо и основательно устраиваются за столом, вроде бы как не заметив его оговорки.
Угощайтесь, – кивнул он на маленькую горку своих лещей.
Махнув рукой, Сидор подозвал полового и сделал новый заказ, с учётом габаритов прибывших гостей.
Пока принесли закуски, пока перед ними поставили большое блюдо с варёными раками, пришедшие гости уже давно распотрошили маленькую горсточку лещей, заказанных до того Сидором и теперь молча сидели, терпеливо ожидая заказа.
Начинать любое дело, хорошенько не отметив его начало, в этих краях и, особенно среди старых горожан, было как-то не принято. Считалось дурным тоном. Поэтому Сидору пришлось терпеливо сидеть и ждать, пока не приготовят и не принесут заказ, и пока гости не прикончат предложенное угощение.
Только покончив с раками, которые на удивление Сидору показались ему теперь на удивление вкусными, они приступили к обстоятельной, неспешной беседе.
– "Вот гад трактирщик, – ещё озадаченно успел подумать он, расправляясь с новой порцией поданных раков. – Как мне, так дрянь какую-то подсунул. А как Малому, так прям пальчики оближешь. Уважает, значит, народ в городе Герасима, в отличие от меня. Ну, погоди, я на тебе старый, ещё отыграюсь, скотина такая, – сердито подумал он про Брахуна. – Никакая новая бочка пива тебе больше не поможет. Атамстю. И мстя моя…".
– Говорят, ты готов продать свой кедрач? – сразу же взял быка за рога Малой.
Это хорошо, это правильно, – усмехнулся он. – Зачем он тебе, – коротко хохотнул он. – Завтра откроешь свой бордель и что? Нахрена тогда кедрач тебе больше нужен будет? Повесят, – невозмутимо, с отчётливо заметными смешинками в глазах пожал он могучими плечами – Нахрена висельнику кедрач, – с удовольствием повторил он. – Знай, виси себе, мух приваживай.
– "Ни хрена себе? – брови Сидора удивлённо поползли вверх. – И этот человек пришёл сюда наниматься к ним на работу? Первым делом, нахамив хозяевам? Совсем у мужика крышу снесло?"
– Ближе к теме, – сквозь зубы процедил Сидор.
Подколки со стороны друзей и знакомых, а то и совершенно незнакомых людей на тему прибывшего в город большого баронского обоза его уже откровенно достали. Он уже едва сдерживался.
Но в городе было скучно. Осень, поздняя, урожай давно уже собран и убран в хозяйские закрома, и делать в городе было совершенно нечего. Вот народ и изгалялся, всяк как мог. Потому-то и было столько весёлых разговоров об очередной причуде барона, вызвавшей натуральный ажиотаж и буквально взорвавший город.
Теперь все с нетерпением ждали, когда же начнёт работать его бордель тире, который обоз, и когда Сидора наконец-то повесят на главной площади города. За шею, или за ногу, это как убегать будет.
Уже даже делались ставки, сколько он висеть будет. День? Два? Три? Неделю?
Некоторые сволочи, договорились до того, что такой ценный труп должен висеть месяц, в назидание шибко вумным, которые не той головкой думают. А чтоб не вонял и ворон не приманивал, то следует обмазать его дёгтем. А лучше смолой, да подкоптить чуток.
"Шоб дюже нэ вонял" – с довольными рожами некоторые старожилы участливо беспокоились о комфорте горожан.
В общем, все с нетерпением ждали. Когда? Когда же барон откроет свой бордель и когда же его повесят?
Что, по большому счёту не могло не радовать такому пристальному вниманию к своей персоне со стороны местных старожилов. Барон Сидор де Вехтор со товарищи, уверенно набирали рейтинг.
Теперь вот и Малой включился в его травлю, хотя, если судить по тому, что он вместе с Дюжим пришёл на встречу, значит, и сам Малой имел какой-то интерес в этом деле.
Теперь становились понятны слова Малого. Тот решил грубовато пошутить, как это принято было у местных, и как бы становясь с ним на дружескую ногу. Только вот не учёл реакции Сидора на подобные дурные шутки. Видать никогда ранее этим вопросом не интересовался или не додумал, что, скорее всего.
Но зато рядом с ним сидел тот, кто прекрасно знал ответную реакцию Сидора, и кто явно подтолкнул под локоток Малого на эту дурно пахнущую шутку. Становилось понятно и странное молчание атамана Дюжего, и чего тот приволок с собой атамана Малого на эту встречу.
Дюжий работал на явное выбивание конкурентов в неявной ещё борьбе за лидерство в управлении будущим наёмным войском. А, значит, совершенно был уверен в его ответе на своё предложение.
– "Так-так-так, – пронеслась у Сидора в голове раздражённая мысль. – Рвёшься на первые роли, атаман? Так вот хрен тебе по всей морде. Будешь на посылках, или один из многих, как все".
Голос Малого, казалось бы, долженствующий звучать трубным гласом в полупустом зале, сотрясая стены, вдруг оказался едва слышен даже на противоположной стороне стола, и Сидор вынужден был слегка склониться вперёд, чтобы расслышать собеседника.
– "Ого! – проскочила у него удивлённая мысль. – А хлопец-то не желает привлекать лишнее внимание. Может, оказывается и таиться, когда ему надо. Велика фигура, а, отнюдь не дура".
Было горячее, прям таки нестерпимое желание нахамить в ответ, но пришлось сдержаться. Парни пришли по делу, и надо было постараться быть серьёзным. Ну, хотя бы первые пять минут.
– Тебя кто-то явно ввёл в заблуждение, – негромко ответил он, покосившись многозначительно на атамана. – Никто никому никакой кедрач продавать не собирается. И лучше пусть начнёт разговор атаман, раз ты не в теме.
– Эк ты его, – довольно усмехнулся атаман, бросив насмешливый взгляд на побагровевшего от гнева товарища.
Незаметно для посторонних он приободрился. И если б Сидор внимательно не отслеживал мельчайшие изменения его мимики, то совершенно бы того не заметил.
– Ну да это ладно, – уверенным тоном начал он. – Хочешь, чтобы я первый начал, так я начну.
Вот наши расчёты, – протянул он Сидору сложенный вдвое листок. – Если в двух словах, то есть у меня три сотни людей. Так что на сей счёт можешь не безпокоиться. Остаётся только….
– Не пойдёт. Три сотни нас не устраивает. Никак! – перебил его Сидор холодным, деловым тоном, не глядя, отстраняя рукой протянутый листок.
Склонившись слегка вперёд, он тихим, отчётливо акцентированным голосом проговорил.
– Нас не устраивают три сотни. Ни твои, ни чьи либо ещё. Совершенно. Нам надо или больше, или ничего. Или-или. И на срок не шесть месяцев, как мы говорили, а не менее чем на два года. Тогда мы хотя бы сможем окупить наши вложения в вас.
Тысяча, лучше – две, но не менее. Можно больше, но уже на других условиях. Не таких для нас разорительных.
– А вы, однако, не стесняетесь в расходах, – усмехнулся атаман, оценивающе глядя на собеседника. – Видать здорово припекло. Тысяча человек, да на два года, это не десять и не сто квадратных десятин кедровника. Это не менее тысячи, если считать по десятине на брата.
Не у всякого крупного клана в городе есть такие площади кедрача, – задумчиво протянул он. – Да и у вас, как я знаю, таких нет.
– У нас и десяти нет, – равнодушно пожал плечами Сидор. – И все сидящие за этим столом, я полагаю, прекрасно о том осведомлены. Так что речь идёт только о молодых посадках самого простого кедра, всё же уточним, – усмехнулся понимающе он. – И никаких ранних плодоносящих плантаций неизвестного кедра, чтоб без иллюзий.
– Тысяча человек. Не молодняка, а опытных, проверенных бойцов, ветеранов, это много, – тихо заметил Герасим. – Тысяча бойцов – это очень, очень много. Что вы с ними делать будете?
– Я же тебя не спрашиваю, что вы делать будете с тысячей гектар молодого кедровника, который даст первый урожай только через семьдесят лет? – холодно проговорил Сидор, в упор, глядя в удивительно маленькие, на таком крупном лице, но умные, проницательные глаза.
– А я и не скрывал никогда, что мне лично кедрач нужен, чтобы попасть в "Кедровый союз" города. Только ради статуса, – невозмутимо отозвался Малой
– Понятно, – негромко хмыкнул атаман, словно не замечая повисшего за столом напряжения. – Нечто подобное я и подозревал с самого начала, когда подходил к тебе. Правда, я думал, что ты сразу определишься в размерах, но тебе потребовались сутки, чтобы разобраться в собственных проблемах.
– Приятно слышать, – раздражённо глянул на него Сидор, – что, наши проблемы ни для кого не секрет в городе.
– Не секрет, – согласно кивнул головой атаман. – Ни для кого в городе не секрет, что вы вляпались по уши. Точь в точь, как тот мужик, что ухватил медведя, а теперь не может вылезти с ним из берлоги.
Щека Сидора нервно дёрнулась. Сравнение было слишком уж точное, так и тянуло нахамить атаману в ответ. Но…, нельзя было. Похоже, теперь они были с атаманом надолго и накрепко повязаны и отношения портить с самого начала, категорически не стоило. Всё-таки, атаман был им нужен. Точнее не сам атаман, а та тысяча, две опытных бойцов, которых тот мог привлечь.
– Поэтому, – понимающе ухмыльнулся атаман, правильно поняв и оценив молчаливую мимику Сидора, – мы готовы предложить тебе ту тысячу, что вам требуется. На наших, естественно условиях. Если же надо ещё, то и это мы можем обговорить. Но, позднее.
Скажем, когда на вас будет работать пропавший неизвестно где травник, без которого вы с посадкой кедровника ничего не сделаете и…, – ухмыльнулся многозначительно он, глядя прямо в глаза Сидору, – которого удивительным образом никак не могут разыскать городские власти, чтобы предъявить ему долговые требования.
Замолчав, он, молча, уставился на Сидора в упор, глядя на него спокойным, слегка насмешливым взглядом.
– Ну, раз так, раз обе стороны согласны на предварительные условия, то будем считать, что договорились, – нехотя, суховато откликнулся тот.
До последней минуты он надеялся, что у них с договором ничего не получится, поскольку любая проблема имела как минимум несколько решений, а то решение что ему фактически навязали товарищи, ему не нравилось. Слишком оно было поспешное и до конца не продуманное. А в перспективе вообще сулило нешуточные проблемы, в частности с самим атаманом.
Да и ещё он считал, что пока реального решения по кедровникам не найдено, нечего в эти дела было и соваться. Но что отнюдь не значило, что какого-то реального решения по вопросу с кедровником нет. Оно есть, наверняка есть. И наверняка не такое разорительное, как сейчас. А то, что предлагал Корней, с наймом тысячи и более человек, его вводило в откровенный ступор, и совершенно Сидору не нравилось, какие бы у них не были проблемы на озёрах.
И ещё он прекрасно помнил ту неуправляемую, враждебную толпу в две тысячи голов курсантов на Девичьем поле, и, в отличие от Корнея, имевшего богатый опыт командования такими бандформированиями, сталкиваться снова с неуправляемой толпой природных анархистов хуторян лично у него не было ни малейшего желания.
Сидор всей шкурой чувствовал, что будут проблемы.
Впрочем, это уже было дело Корнея, и ему, слава Богу, можно было в эти дела больше не соваться. Хочется тому повоевать – флаг ему в руку и барабан на шею. И как всегда добавляла в таких случаях Маша, недовольная чьей-либо дурной, в её представлении, инициативой: "Ветер в спину и пинок под зад!"
Только вот будет ли она теперь так безразлично реагировать, когда коснётся её лично, вот это был вопрос…. И чего она тогда выкинет – вот об этом надо было подумать заранее, подготовиться. А то мало ли что. Маша, она такая…. Она может… всякое…
– Ну, раз в общих чертах договорились, – сухо проговорил он, – завтра поутру прошу в банк к Маше, там и договор, как положено, оформите. Она же его и подпишет, со всеми выкладками и расчётами. Там же и Корней будет. Все военные вопросы отныне, согласовываете с ним. Он командир. Я же займусь вашими кедровниками.
– Ладно-ладно, – криво поморщился он, бросив на косо посмотревшего на него атамана слегка раздражённый, сердитый взгляд. – Попробую, попробую отыскать этого вашего незаменимого травника, раз уж вы все так его высоко цените. Глядишь, у меня, в отличие от Совета, что-нибудь да получится.
Холодно кивнув напоследок, он расплатился с подошедшим половым и покинул, не оглядываясь, кабак. Довольных лиц своих собеседников он уже не видел, как впрочем, и устроенной ими в кабаке грандиозной гулянки по случаю столь удачного найма.
Последняя его мысль была:
– "А вот и противовес нашему хитроумному атаману – атаман Малой, – немного повеселился он напоследок".
Достаточно было глянуть, как смотрит Малой на Дюжего, и как тот свысока, покровительственно, в ответ на того посматривает, как сразу всё становилось на свои места. Тут и любому дураку было понятно, что до Малого дошло, с чьей подачи он с нанимателем накосячил.
– "Вот и ладненько, вот и хорошо, – подумал Сидор. – И года не прошло, работать ещё не начали, а между ними уже кошка пробежала.
– Чего тогда, спрашивается, припёрлись вместе? Козе же понятно, что мы теперь это используем. Только ведь, атаман не коза", – чуть не расхохотался он напоследок, бросив прощальный косой взгляд на лучащуюся довольством физиономию атамана.
Упавшее было настроение уверенно пошло вверх.
Глава 8 Зима. Даёшь скорый отъезд!
Бегом, бегом…*
Вернувшись после разговора с атаманом, Сидор недолго пребывал во взвинченном, раздражённом состоянии. В самом деле, чего было злиться. Всё шло своей обычной, привычной чередой, и реальных причин для раздражения, фактически не было. Если не считать одной, той самой – истинной.
Чтобы там Корней ни говорил, как бы ни настаивал на привлечении к ним на службу больших масс наёмного войска, и чтобы он сам в том направлении ни делал, как бы он сам не понимал необходимость идти на этот найм, а всё одно. Сидор никак не мог себя переломить. Любые разговоры о больших вооружённых массах людей, с тех давних пор, когда он вплотную столкнулся с этим при перегоне лошадей, у него ничего кроме глухого раздражения и злости не вызывали.
А тут ещё тридцать тысяч подростков обоего пола, что с недавнего времени повисли у них камнем на шее, и с кем тоже надо было разбираться и устраивать их по жизни.
Да и вообще было много в этом деле непонятного. Главное – как такая огромная масса чужих людей после выхода из карантина поведёт себя в незнакомом городе. К тому же не таком уж и многочисленном по числу жителей, чуть ли не сравнимом с новоприбывшими.
Об этом можно было лишь догадываться.
Не зря, ох, не зря городские власти, до того никак не проявлявшие своей обеспокоенности судьбой баронского обоза, уже недвусмысленно и прямо ему намекнули, чтоб убирал своих переселенцев куда угодно от города, хоть к людоедам в котёл. Но чтоб сразу предупредил своих сопляков, что любое нарушение принятых на территории города и края норм и правил караться будет самым жесточайшим образом. И что город не позволят превратить в ярмарочный балаган.
И что виселица перед зданием Совета простаивать не будет, если что. И что розог с кнутами для жестокой порки заготовлено в достатке.
Одним словом, нерешённых проблем хватало.
Может, кто-то и мечтает о лаврах Наполеона с Македонским и прочими муд…ми, водивших в бой миллионные армии и повелевавших судьбами мира, Сидору же на подобное было откровенно наср…ть. Он думал исключительно о благополучии своей семьи, своих близких и друзей. Ну, иногда, в крайнем случае, знакомых. И чтоб к нему не лезли с мировыми проблемами.
Ну а о судьбах всего мира, или, как его старательно пытался втянуть в свои дела Ведун – о будущей судьбе всего этого муравейника Левобережья, думать ему было просто противно. Особенно наблюдая как старательно манкируют своими прямыми обязанностями некоторые товарищи из местных должностных лиц, по самой своей сути обязанные беспокоиться о таких нематериальных вещах.
Чего стоит одно только дело с отменой запрета на торговлю и поставки товаров на Левобережье через Басанрогский перевал. Вместо того чтобы костьми лечь и постараться сразу отменить запрет, городская Старшина левобережного города Старый Ключ попыталась извлечь из того выгоду.
И ладно бы они выторговали преференции для всего сообщества Левобережья. Ну, или хотя бы для их города, а то лишь для себя любимых и ни для кого ещё.
И какими же волками они потом смотрели на Сидора, когда он после отмены запретов вернулся в город. Убить, готовы были. И убили бы, если б смогли.
А почему? Потому что пострадали лично они. А на остальных, что другим стало после этого хорошо – этой публике было плевать.
– "Может, и моё недавнее отравление там, в Тупике, из этого же ряда?" – угрюмо подумал он.
При одной только мысли об этом настроение резко рухнуло вниз. Казавшаяся ранее такой надёжной защита шишко-ягодой от всех местных ядов, дала здоровую такую трещину.
Постаравшись выбросить из головы несвоевременные мысли, вернулся к тому, что обдумывал раньше.
Слава Богу, что хоть не все там, в городском Совете были такие ненормальные, как Голова со Старостой, Совет и Управа, будь они все там неладны, оба.
Слава Богу, что большинство там всё же было из тех, что радовались отмене запретов. Хотя, Сидор прекрасно понимал, что подобная радость могла быть вызвана и не их честностью и альтруизмом, а банальным расчётом и игрой на популизме.
Да ещё и грядущие выборы явно сыграли в этом деле свою роль. До них всего то оставалось, года полтора, не больше.
Хай-тек. Или платформа кузнеца.*
Промучившись со злыми, раздражёнными, а главное, бесполезными мыслями какое-то время, Сидор, в конце концов, решил больше не маяться дурью и завалиться спать. А на следующий день с утра пораньше лучше отправиться на литейный, чем ещё один пустой день проторчать без дела в городе. Его место было там, на заводах. Там был его мир. И там, в первую очередь следовало проверить ведение дел по воссозданию бывшей кузнечной платформы в новых материалах и формах.
Да и вообще, там, хватало всяких нужных и интересных дел, где, в отличие от города, решив дело с наймом войска и атаманом, он просто не знал чем себя ещё занять. Дальше уже было не его дело.
Как и собирался, рано утром на рассвете Сидор отправился на завод.
Сидя в удобном кресле пулемётного поворотного станка в верхнем стеклянном броневом колпаке башни броневика, Сидор оттуда, с верхотуры обозревал проплывающую мимо дорогу. Что ни говори, а здорово. Толстый бараний тулуп и лес, искрящийся на лёгком утреннем морозце покрытыми первым выпавшим снегом иголками. И солнце, постепенно поджаривающее его в под стеклянным колпаком до состояния шкварки. И дорога. Залитая ослепляющим ранним солнцем и усыпанная первым выпавшим снежком утренняя зимняя дорога, которую он прекрасно обозревал с высоты.
– "Надо будет поговорить с мастером каретником о создании вагончика, что-то типа дилижанса, как на Диком Западе, только обязательно двухэтажного, – ленивые мысли вяло бродили в его голове. – Это как у лаймов с их двухэтажными экскурсионными автобусами в Лондоне. Или как у пиндосов. Или ещё где…"
Были ли в истории его родной Земли двухэтажные автобусы ещё в какой-либо стране, Сидор не знал. Да это было и не важно. Свой бы такой сделать.
– "А потом устроить на этой трассе пассажирское сообщение, – мысли текли вяло, размеренно, а открытая грудь в распахнутой нараспашку рубашке, буквально купалось в лучах тёплого под стеклянным колпаком утреннего солнышка, как в нирване. – А потом и на других трассах можно устроить подобное пассажирское сообщение, хотя бы до Басангского Рога. И чтоб окна второго этажа конки были большими, во всю стену, как в московских троллейбусах. Тогда вокруг такой вид открывается – аж дух захватывает
– И обязательно просторный, светлый салон, чтоб боками друг о друга пассажирам не тереться. Не люблю тесноты. И чтоб крыша стеклянная – за небом наблюдать. Можно бронированную", – улыбнувшись собственным мыслям, Сидор тут же внёс обязательное уточнение с учётом местной специфики пограничья.
Он мечтательно вздохнул. Чтобы там ни было дальше, а пока всё шло хорошо. Можно было и помечтать, немного, о будущем.
Переночевав по дороге в одном из своих придорожных трактиров, следующим днём были на месте. И сразу же, не отдыхая, отправился по делам.
Первая его мысль была, как только он увидел то за чем сюда приехал: "Пи…ц!"
Сборно-разборная раздвижная бывшая платформа кузнеца, теперь уже действительно стала бывшая. Ничем уже, даже внешним обликом она не напоминала былое.
Это было нечто! Хай-тек этого мира! Стиль двадцатых годов начала двадцатого века на Земле в лучших своих проявлениях. Дизайн высшего разряда.
Хоть сейчас на обложку глянцевого журнала для автомобилистов.
Невысокая, изящная, размерами два на три метра, с полукруглыми, зализанными бортиками, высотой чуть более полуметра, при нужде легко откидывающимися, на двух поворотных станках – настоящая грузовая платформа, как основа всевозможных дальнейших прибамбасов, на выбор, чего только в голову взбредёт. То, что надо и чего он уже чуть ли не полгода безуспешно пытался добиться от мастера.
И тут же рядом, как образцы для дальнейшей разработки: крытая и открытая плоские грузовые платформы, пулемётный броневагон, в отличие от тачанки, с двумя поворотными пулемётами по обеим сторонам вагона и…
Мортирная батарея – четыре приземистые, зализанные по бокам небольшие повозки с мощными пневматическими мортирами, спрятанными под изящным кожухом из чёрной брони. Со стеклянным броневым колпаком сверху, откуда торчало широкое и короткое дуло пневматической мортиры.
– Вот! – с истинной гордостью мастер первым делом подвёл Сидора к своему любимому бронеходному орудию и бережно, с любовью погладил чёрный, лоснящийся, словно облитый маслом, глянцевый бок своего детища.
– Вот, то, что ты давно просил. Сделали! Теперь уже орудийную прислугу у тебя не вырежут какие-то там поморские рыцари со своими железяками.
– Жаль только, не самоходная, – с сожалением прицокнул он языком. – Моторчик бы ей, – бережно похлопал он по гулко отозвавшейся пустотой чёрной фанерной стенке. – Ох, и навела бы она шороху среди твоего рыцарства.
– "Как везде и как всегда, – равнодушно подумал Сидор.
В отличие от всех причастных к оружию, лично он никакого пиетета или восторга по данному поводу не испытывал. Подумаешь, ещё одно орудие смертоубийства. Как будто их в истории человечества было мало.
К тому же не очень-то и совершенное. Так, серединка на половинку. Снаряды то до ума так и не довели. Взрывались где и как хотели. Получше, конечно, чем прежде, много лучше, но всё равно, увы-увы.
На земле таких вот бронеходов, даже намного более тяжёлых, мощных и более совершенных – пруд пруди было. И что? Что-то от этого изменилось, по сравнению со временами рыцарства, когда единственным оружием были меч, копьё и стрелы?
– Ни-че-го, – холодная злая мысль испортила всё бывшее только что столь праздничным настроение. – Как убивали люди друг друга, так и продолжают убивать. И пушками, и танками, и бомбами, и ножами, и стрелами. Ничего не изменилось.
Зараза, – выругался он про себя. – Ну что, спрашивается, хрень всякая в голову лезет. Нет бы, просто порадоваться: за мастера, за отлично выполненную работу, за себя, в конце то концов, что наконец-то получил то, о чём так долго просил и о чём мечтал всё это время".
"Гляди ко, как сам-то мастер изменился, – отметил он про себя внешний вид каретника. – Успокоился, раздобрел. В одежду нормальную стал одеваться. И больше не похож на того злого, взъерошенного сморчка, готового по поводу и без повода загрызть всех и каждого, лично с ним не согласных…".
Спасибо, мастер, – искренне поблагодарил он старого мастера каретника, казалось бы на этот раз переплюнувшего даже себя. – Ваш ряд изделий просто потрясает.
Особенно этот, – с улыбкой кивнул он на открытую грузовую платформу с лёгкой ажурной конструкцией сверху, по типу летней, воздушной беседки с прозрачными шёлковыми занавесями.
Особенно впечатляют эти ваши ажурные, полупрозрачные ткани. Белый цвет – лучшая защита от солнца.
На случай дождя – тоже сойдёт, – понимающе улыбнулся мастер. – Только это ваши ткани из несгораемой нити, между прочим, – пояснил он, улыбнувшись.
По бокам – тонкие, кисейные, от ветра, дождя и москитов. А наверху, на крыше, так они вообще плотные, непромокаемые. Хоть и прозрачные. Вроде как тент. А общее впечатление – лёгкости и прозрачности.
– Гарем падишаха, – с мечтательной улыбкой на губах Сидор смотрел на тонкую ажурную конструкцию, более похожую на место чувственного отдохновения гурий из гарема, чем на простую грузовую платформу с крепким защитным покрытием из несгораемых тканей.
Достархана там не хватает, – мечтательно проворчал он. – Подушек, персидского ковра, плова из курдючного барашка, зелёного чая и одалисок на выезде.
Первые же слова об одалисках сразу развернули мысли на Димона с его любвеобильностью и многочисленными жёнами.
– "Где эта сволочь, – раздражённо подумал он. – Белые мухи уже полетели. Первый снег пал, а этой гадины всё нет и нет. Завтра шуга появится и лёд на реке встанет. И что? Где его искать?
Убью, как только увижу".
– А вот ещё, – вещал меж тем мастер, – образец номер два. Сборно-разборный фургон для перевозки лёгких материалов: шерсти или хлопка. Или того же сена, как ты и просил. Не одним же зерном кормить лошадей зимой. Надо и запасец сенца иметь с собой. А то на дальних маршрутах траву то из-под снега нет времени добывать, торопиться надо. Время – деньги.
Сидор недоумённо покосился в сторону мастера. Ишь, разговорился, боян, доморощенный. Вот что значит, любимый труд делает с человеком. Прям расцвёл, мастер-каретник.
– В отличие от платформы для гарема, – улыбнулся мастер, – здесь несколько иная защита от зажигательных стрел. Не ткани. Здесь особая конструкция для покатой, высокой кровли из облегчённой вдвое негорючей фанеры и возможность её лёгкой установки с демонтажём, – вещал далее с восторгом мастер. – Высота – хоть до двух сажень, хоть до трёх. Главное – чтоб не опрокинулась. И если готов такое чудо везти – вези. Конструкция сборно-разборного защитного щита из дощатой фанеры с направляющими по типу заплота, позволяет за относительно небольшое время превращать открытую платформу в несгораемый, наглухо закрытый фургон.
Прекрасно приспособлена для перевозки любых легко воспламеняемых товаров, требующих защиты от зажигательных стрел. Чем, как ты знаешь, очень любят поразвлечься многочисленные разбойники в юго-восточной части лесостепи Приморья.
По принципу: "Ни себе, ни людям".
Практически эти две конструкции для эксплуатации готовы и в мастерских идёт лишь мелкая доводка и правка отдельных деталей, которые необходимо привести к идеальному виду.
– "Ну да, – с оттенком лёгкого раздражения подумал Сидор. – Неистребимое естество мастера – сделать всё идеально. А мне только плати и плати. Словно у меня карман резиновый. Не остановишь – так и будет всё улучшать и улучшать, пока заказчика окончательно не разорит".
– Ну а где главное? – повернулся он всем телом к мастеру, словно угрожающе нависая над ним. – Где мои цистерны для перевозки жидкостей: нефти, спирта, водки, пива?
– Нет, – запнулся он, улыбнувшись. – Для пива – пожалуй, не надо. Пиво возить будем в дубовых бочках, как обычно. Там оно лучше вызревает, чем в твоих клееных фанерных цистернах.
– Будет, – улыбнулся понимающе тот. – Всё тебе будет и будет прямо сейчас.
– Вуаля, – изобразил он нечто замысловатое кистями рук, в лёгком шутливом поклоне указывая куда-то в сторону.
– "Ещё один француз на мою голову", – чуть не выругался матом Сидор. И тут же забыл про своё недовольство.
Не смотря на всё изящное махание кистями рук, ничего ниоткуда не появилось. Фокус факира, похоже, не удался.
– Ну и? – с ехидцей глянул он на мастера, с гордым видом показывающего на пустую стену амбара прямо перед ними.
– Ну и что? – непонимающе повернулся к нему тот.
– Ну и где? Где обещанная цистерна? – ехидно поинтересовался Сидор. – Не успели? Или опять не получилось?
– Обижаешь, начальник, – негромко жеманясь, мастер раздражённо махнул как-то странно вывернутой рукой, словно паяц-арлекин.
– Упс, – с лица Сидора медленно сползла ехидная ухмылка.
Из-за угла соседнего амбара медленно и не торопясь, влекомая парой тяжеловозов не выехала, а буквально выплыла… Цистерна!
Длиной метров шесть-семь, шириной и высотой – под три, круглый цилиндр, словно надломленный посередине с уклоном днища в серёд, она покоилась на мощной и толстой клееной балке, установленной на два широких и мощных станка по концам цистерны, с двумя парами низких и широких колёс каждый.
– Великолепно проходима. Способна легко пойти по любому местному бездорожью, – с гордостью первым делом указал на широкие колёса мастер. – Высота – сажень, ширина – полторы, длина – три сажени. Люк сверху, как видишь, тоже квадратный с заваленными краями, для удобства обслуживания, с запираемой на засов крышкой. Снизу – кран, для слива жидкости. Внутри – лесенка для обслуживания. Внутреннее пространство разделено на секции для предотвращения общего взбалтывания.
