Текст книги "Кедровый лохотрон (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 43 страниц)
Золотой за посадку одного саженца, – как бы неверяще, Сидор отчаянно помотал головой.
Конечно, это не так шикарно, как вам обещали, но зато цена честная, без обмана.
Так что мы вполне могли бы скооперироваться. Вы собираете по лесам и доращиваете до нужной кондиции саженцы. Я предоставляю вам участок под питомник рядом с крепостью, охрану от подгорных людоедов и на корню скупаю всю вашу продукцию.
Как план?
Судя по их мрачному виду, оба мужика ясно понимали, что именно ему надо. Только вот понимание это явно не подвинуло их в сторону интересов Сидора. Сидору даже показалось, что они не слышали, о чём он только что перед ними тут распинался. Физиономии их оставались всё так же хмурыми и равнодушными.
– Твой интерес понятен, – с лёгкой ноткой раздражения в голосе начал Травник.
Только, первое. С чего ты взял, что я сам не могу этим заниматься? И, второе, – усмехнулся он. – С чего это ты решил, что мы всё тебе продадим? За гроши! А не поломаем и не выкинем всё в мусорную яму, раз уж ты так настроен, выкинуть нас со своего поля.
Или, что более всего вероятно, не соберём всё с твоего поля, – ядовитым, ёрническим голосом выделил он слово "твоего поля", – и не посадим сами для себя кедровник, где-нибудь поблизости.
Пусть лучше моим детям достанется, чем тебе за гроши отдавать.
И ещё, запомни, барон, – жёстким холодным голосом проговорил Травник, глядя ему прямо в глаза. – Я за чужими спинами прятаться ни от кого не собирался и не собираюсь. И если я виноват, то я и отвечу. И исправлю, все, что сам же и натворил.
– Когда? Как? – Сидор, замолчав несколько долгих, томительных минут с любопытством смотрел на злого Травника. – Когда ты сможешь вернуть деньги?
Через год? Через три? Через десять?
– Уже этой зимой, – холодно отрезал Травник. – Думаю, ребята войдут в наше положение, и не будет сразу требовать своей доли. И как только мы продадим весь орех с наших кедров, так сразу деньги и будут. Пусть не всё, то хотя бы часть, – жёстко отрезал Травник. – Мы все в этом деле повязаны, так что они не будут наседать? По крайней мере, сразу. А потом, в течение ряда лет, мы всем долги вернём.
Не слушая его, Сидор раздражённо заметил:
– И ты веришь в то, что если на кону стоит такой куш, как пятьсот двадцать десятин кедровников, вам дадут возможность заработать? Не вообще заработать, а ТАКИЕ деньги? Триста четырнадцать тысяч?
Я – так нет, я в такое не верю.
Если за вас взялись, то бить будут всерьёз и до конца.
Простейший приём – одновременно с вами выкинуть на рынок равное или даже большее количество кедрового ореха и по намного более низкой цене. К примеру, раза в два? Или, раз в пять? Или раз в десять? Почему нет, раз на кону такие ставки?
Заработаете вы тогда за один сезон, который у вас только и есть, ТАКИЕ деньги?
Нет.
И это только один из множества грязных приёмов конкурентной борьбы, что можно сходу придумать. А если хорошенько подумать? Неужели у них не найдётся других, ещё более грязных способов?
Я в такое не верю. Одна история с экзотами чего стоит. Это же надо такое удумать! Бонсаи продать под видом обычных саженцев!
Ведь самое главное что? Им нужны ваши кедровники, а не ваши деньги. И чтобы их получить, нужны вы оба. Чтоб сразу обрубить все концы и сразу всё решить.
А это значит, что возвращаться вам сейчас в крепость нельзя ни в коем случае.
– Это ещё почему? – мрачно поинтересовался Травник, хриплым, злым голосом. – Я сказал, прятаться ни от кого не намерен и если виноват, то за свои дела сам и отвечу. И за чужие спины, тем более за твою, барон, худосочную, прятаться я не собираюсь.
– Да вы что, совсем тупые? Оба! – тихо поинтересовался Сидор, сразу ставшим злым, хриплым голосом. – Вы чем слушали? Ухом или брюхом? Я же вам русским языком сказал, что практически вся городская верхушка замешана в этом деле?
– Ты нас мордой в собственное дерьмецо то не тыкай, не тыкай. Если есть что сказать, то говори, а не изображай из себя умника. Не похож! – оборвал его молчавший до того кузнец. – Сам в собственном дерьме по уши сидишь, а нас поучаешь.
– За одну только худосочную спину послать бы вас…. Обоих, – мечтательно пробормотал Сидор, глядя на двух товарищей злыми, сузившимися глазами. Не понимаю, чего я с вами вожусь. Ещё один подобный перл и я развернусь и уйду. И дальше будете разбираться со своим дерьмом уже сами.
Учтите, это я вам нужен, а не вы мне.
Я достаточно ясно выразился? – посмотрел он на Травника ледяным взглядом.
Не дождавшись ответа, продолжил. Уже более спокойно.
– Хочешь услышать, так слушай. И не говори что не слышал, – раздражённо проговорил Сидор, сердито сверкнув в его сторону глазами. Сидор постепенно начинал закипать и едва уже сдерживался. Тупая упёртость селян, не желающих видеть дальше собственного носа, его откровенно достала. И главное, ему-то всё это нахрен было не надо. В конце концов, разобраться с кедровником для атамана Дюжего он мог бы и без Травника, да и тем более без кузнеца. Как-нибудь да сам. Ничего в том такого сложного не было. А саженцы, при отсутствии другого пути, вырастить можно было и из орешков, как они ту же княжескую шишко-ягоду у себя в долине и вырастили.
Добившись своим продолжительным молчанием повышенного к себе внимания, неохотно бросил.
– Пока исковое требование официально не предъявлено лично должнику, на его имущество временно накладывается арест. В это время его семья может свободно распоряжаться своим имуществом, исключая только продажу, порчу и прочую деструктивную деятельность. Срок ареста один год с момента оглашения обвинения.
А вот если должник не появился в течение года – тогда его имущество сразу по истечению этого срока продают с торгов для покрытия долга. Правда, теперь только в случае если у должника нет средств, чтобы расплатиться. Слава Богу, что теперь, после длинной череды скандалов с кузнецами, снова вернулись к старым нормам и дают людям возможность расплатиться деньгами, а не сразу имуществом.
Но всё равно, я бы на вашем месте на подобное всё же не рассчитывал. В ближайшем будущем таких денег у вас точно нет, и, не будет. Триста с лишним тысяч золотых вам точно никто в долг не даст. Потому как нет никакой уверенности в том, что вы когда-нибудь хоть что-то из этой суммы вернёте.
Не верите, равнодушно пожал он плечами, – попробуйте сами в том убедиться. Но опять же, это вы сможете сделать, только если вам сейчас лично не предъявят долговых требований. И не запустят машину немедленного банкротства.
Надеетесь на меня – забудьте. Я своим деньгам найду лучшее применение, чем просто одалживаться. Поэтому, постарайтесь в ближайшее время нигде, особенно в людных местах не показываться. Особенно, дома, где вас могут легко найти.
Пока вам официально не предъявлено требование о взыскании долга, у вас есть время и простор для манёвра, чтобы разобраться с долгами.
– Ладно, согласен, – тяжело вздохнул Травник. – Тут ты прав. Уел! Только пошли наконец-то домой, а то ты Сидор буквально примёрз к этим руинам. Надоело уже торчать возле каких-то развалин. Скоро вечер, а мы всё тут сидим и сидим, как примёрзли к этим доскам. Дома, говорят, и стены помогают. Может быть, там в голову придёт какая дельная мысль.
Думаю, дня три у нас ещё в запасе есть, – переглянулся он с Кузнецом. – Пока весть дойдёт до города, пока на нас там выпишут ордер на взыскание, пока сюда обратно доберутся. Остаётся только выставить наблюдателя на окраину посада и успеть улизнуть, до предъявления долгового требования. Ты прав. Нет должника – не с кого и спрашивать. А пока они возятся, можно спокойно и вещички собрать.
Ты много чего тут порасписал. Красиво, ничего не скажешь, – обречённо вздохнул он. – Полдня языком молол, не переставая….
Сидор раздражённо поморщился. Травник в откровенных выражениях в его адрес совсем не стеснялся, что не могло не раздражать.
– Но, как мы поняли, у тебя есть и свой интерес. Ты не прочь с нами договориться конкретно на весь этот питомник, – вяло кинул он на ровные ряды кедровых саженцев у себя за спиной.
Но нам надо во всем, что ты тут наговорил, самим удостовериться. Правда ли всё это. Больно уж много у тебя неподтверждённых, высосанных из пальца домыслов.
А вот когда мы сами во всём разберёмся, когда все концы с концами у нас с кузнецом сойдутся, тогда мы с тобой и разговаривать будем. Хоть здесь, хоть в любом другом месте, – жёстким, холодным тоном закончил он.
Замолчав, Травник решительно поднялся. Видя, что Сидор даже не пошевелился, а кузнец, искоса посматривая на того, тоже не спешит поднять с досок свою задницу, недовольно проворчал:
– Ладно, согласен. Если всё что ты сказал, правда, то саженцы мы тебе продадим. И по той цене, что ты заявил, хрен с тобой, пей нашу кровь. Они нам уже не нужны. И те, что сейчас на поле и те, что ещё должны подсобрать, всё тебе отойдёт. Все двести тысяч.
– Никому, кроме тебя они такие не нужны, – с обречённым вздохом проговорил Травник. – Опять же, возвращаясь к условиям заключённых нами договоров, плодоносить начать они должны на следующий год. А это – нереально в нашем случае. Значит, на лицо преднамеренный обман с нашей стороны. И доказать обратное будет весьма затруднительно. А с учётом их заинтересованности в наших кедрачах – то практически невозможно. И тут ты прав.
– И прав в том, что на всё это надо время, – мрачно чертыхнулся он.
– И с народом поговорим, может, и найдём тебе кого, кто бы в твоё отсутствие питомником твоим занимался.
– Доволен? – сердито проворчал недовольно покосившийся на Сидора Травник.
Сидор, не двинувшись с места, мрачно смотрел на него.
– Упорный, – медленно покачал он головой. – Упорный и тупой.
Вы что, мужики, совсем тупые? – Сидор с садистским удовольствием вернул Травнику его любезность. – Вы что, действительно не понимаете, что на вас уже давно розыскная бумага выписана и лежит у кого-то под подушкой здесь, в крепости? Что она только и ждёт своего часа? – тихо проговорил он. – Что с ней если что и надо сделать, то только проставить число и вручить должнику.
По крайней мере, я бы на их месте именно так и поступил.
Зная наперёд, что кедр не тот, что в любой момент может разразиться скандал, я бы заранее подготовил сыскное требование о взыскании долгов и аресте имущества. И только бы ждал удобного момента. Ставки слишком высоки, чтобы оставлять вам малейшую лазейку и время для манёвра. Вас пасут. И пасут плотно, чтоб вы с крючка не сорвались.
Если они до сего дня чего и ждали, так только увеличения суммы долга, чтобы вас окончательно в кабалу вогнать, чтоб вы ещё больше влезли в долги, и вывернуться у вас не было бы шанса.
И вы влезли. А не останови я вас сейчас, вы бы и ещё больше влезли.
Я прав?
Судя по вашему оглушительному молчанию, я прав, – насмешливо хмыкнул он.
Но теперь, когда всем стало известно, что саженец не тот, больше ждать не будут. Вас сразу возьмут за горло. Сегодня же! Сейчас же, как только вы заявитесь в крепость.
Так что, никаких трёх дней вам никто не даст. Вам и часу не дадут. Забудьте об этом.
Чем быстрее вам предъявят долговое требование – тем им спокойнее. И тем скорее они получат ваши кедровники. И этой уже осенью у них уже будут новые хозяева.
На их месте я бы сюда ещё и десяток городской стражи прислал. А лучше пару десятков стражников, для верности. Чтобы они сидели тут тихо под боком, и всегда были под рукой. А в случае возникновения необходимости, могли поймать беглеца, если должник окажется чересчур прытким и сообразительным.
Что? – мгновенно насторожился он, видя, как неожиданно напряглись травник с кузнецом.
– Луговой Стёпка! Сука! – тихо, сквозь зубы выругался кузнец. – То-то он мне сразу не понравился. То-то он всё шнырял вокруг, всё интересовался, как у нас идут дела. Всё как бы нам завидовал, что мы забогатеем.
– Упс, – растерялся от неожиданности Сидор. Столь скорого подтверждения собственных догадок он никак не ожидал. – Кто такой? Я его знаю? Что-то имя вроде как знакомо.
– Луговой Степан – полусотник городской стражи, – нехотя пустился в объяснения травник, заметив непонимающий взгляд Сидора. – С неделю как гостит у свояка на соседнем хуторе, как бы в отпуске. И не с десятком, а со всей своей полусотней. Отсюда, если по прямой от крепости, считай, вёрст с десяток к северу будет. От него и от его ребят, в лесу белка не скроется, не то, что человек.
А я ещё удивлялся, чего это он вдруг заявился. Вроде бы как не его зона ответственности, да и не тем он обычно занимается. Думал, Совет его к нам в помощь послал. Так, для помощи в борьбе с зашевелившимися ящерами, или так, для профилактики. А оно вона что…
Они всей своей полусотней поначалу попытались было в крепости расположиться, – неохотно пояснил он заинтересовавшемуся новостями Сидору, – да комендант их живо оттуда шуганул, сказав, что пока он тут комендант, никто без его разрешения в крепости не останется. А посторонние ему в крепости не нужны. А заодно и из посада попёр, сказав, что возле крепости свободного места нет и стоять лагерем здесь негде. Везде, мол, баронская земля, вашей компании то есть.
Так они упорные оказались, к свояку Стёпкиному на хутор перебрались. А тот и рад – целая полусотня на постое, это никакой головной боли по поводу бродячих в округе ящеров.
– Как удачно, – тихо пробормотал себе под нос Сидор. – И как вовремя там организовался тот хутор. А свояк Стёпки, не Кира Бедный часом будет? Не тот самый, кто без слов, сходу отвалил вам двести тысяч, заказав последние саженцы.
Увидев в ответ изумлённо распахнувшиеся глаза двух товарищей, тихо выругался матом.
– Но и оттуда Стёпке надо время добраться до крепости, – тихо проговорил Кузнец.
В глазах его появилось сомнение. Видно, едва слышные слова Сидора всё же попали ему в уши, зародив серьёзные сомнения, что вокруг не всё так просто.
– Так что, – негромко пробормотал Кузнец, – если и есть у них кто из своих в крепости, и его уже предупредили, то сюда полусотня Лугового доберётся не ранее завтрашнего утра. Это лишь, кажется, что хутор рядом, а на самом деле по тайге-то попробуй, доберись. Это не ваш широченный тракт до города, туда прямых дорог нет.
А зная Стёпкину любовь к пьянству, раньше утра ждать их нечего. А значит и домой можно заскочить и вещички собрать, и с людьми переговорить.
– Упорный, – с уважением глядя на него, покачал головой Сидор. – Ещё один. Упорный и тупой, – с сожалением повторил он.
На несколько секунд Сидор замер, явно не зная, что сказать, и помолчав, ещё раз с сожалением покачал головой.
– Для особо упорных и донельзя тупых, ещё раз напоминаю, что только что, прямо сейчас, прямо перед нами, в крепость прошла целая толпа народа, сердито обсуждающая неблагодарного барона Сидора, который, мерзавец, раскрыл им глаза на правду.
Вам это ни о чём не говорит?
Да вас же обоих у порога дома уже ждут, чтоб вы часом не улизнули.
– Кто? – недоверчиво посмотрел на него Травник. – Ни в крепости, ни в посаде чужих нет.
– Кабатчик, – тихо проговорил кузнец. – Кабатчик, Сашка Гишпанец со своими холуями. Очень уж подходят на эту роль. Процентщик, сука! Тихо влез, так что никто и не заметил. Полгода не прошло, а уже половина гарнизона у него в должниках ходят. А в посаде так почитай каждый первый. Все ему что-то должны. Так что никто против него не попрёт, и из крепости его уже просто так не выкинешь.
– "Как интересно, – подумал Сидор, внимательно следя за разговором друзей. – А комендант мне о том ничего не сказал. И в докладах своих еженедельных ни полслова не было о том, что здесь в крепости уже есть кабак и в нём дают деньги в рост. Не отметил, значит. Не посчитал нужным? Ну, он у меня и получит…"
– Непонятно, но так уж и быть, поверю, – мрачно проворчал Травник.
Так что же тогда делать? – обвёл он всех хмурым взглядом. – Домой нельзя, назад в город нельзя. В крепость, оказывается тоже нельзя. А куда можно? В лес, что ли?
– Можно и в лес, – неохотно согласился с ним кузнец. – Только что там делать? Зима на носу. Да и здесь хозяйство просто так не бросишь.
Да и не бегать же нам по лесу, как зайцам. Возраст не тот, да и денег так не добудешь, с долгами не рассчитаешься. Да и от Стёпки в лесу ни одна тварь не скроется, следопыт от Бога. Единственный путь в горы. Там в скалах легко затеряться можно.
Но и в Приморье так просто оттуда уже не свалишь, – тихо проговорил он. – Через горы свободно не пройдёшь, там, в ущельях уже снега полно, да и лавиной легко накрыть может.
Остаётся только ваш мокрый туннель. Но и он сейчас перекрыт.
– Как это? – мгновенно насторожился Сидор. – Как перекрыт? Кем?
– Раз уж мы принялись за кабатчиков, то вот тебе ещё пища для размышлений, – хмыкнул Кузнец, обращаясь к нему. – Там, где у вас стоит небольшой острожек с постом охраны входа в туннель, где-то с месяц назад появился малознакомый нам человек из города.
Так, ничего особого вроде бы как, но что-то странное в нём есть. Главное, что многим из наших он сразу не понравился. Глаз у него нехороший, а наши такое сразу подмечают. Хотели уже сами разобраться, но ребята решили пока отложить до твоего приезда. Твой проход – тебе с ним и разбираться. Теперь понятно, что это была ошибка.
Так вот, для начала, поставил он возле входа в пещеру свой фургон с откидным задним бортом и принялся торговать водкой на разлив. Недели не прошло, заменил фургон на большую матерчатую палатку. Но тоже поставил её неподалёку от выхода, где ему комендант позволил, и где продавал уже не только водку, но и пиво проходящим мимо караванщикам. Для сугрева нутра, так сказать.
Теперь, заметь, месяца не прошло, а у него уже там деревянная сараюшка стоит, где за положенной на две пустые бочки доской он отпускает всем страждущим выпить всё, что душе угодно, и предлагает лёгкие закуски, буквально на один зуб.
Очень удобно. После сырой пещеры, после подземного холода – пропустить сто грамм ледяной водочки или самогонки и закусить кусочком подкопченного сальца на чёрном хлебушке с солёным огурчиком. Здорово, одним словом!
Короче, на отсутствие клиентов он, мягко говоря, не жалуется. И если подозревать всех кабатчиков в округе, то он на эту роль прекрасно попадает. Да и помощничков он себе двоих подобрал. Ещё те мордовороты. Даже я не рискнул бы с ними один на один схлестнуться. Так что, мимо него на ту сторону никак не проскочишь.
А я-то всё удивлялся, чего это они рядом с ним делают, – задумчиво пробормотал он. – Здоровые лбы, а в глаза глянул, и очень они мне напомнили глаза одного знакомого людолова с низовий Лонгары. Такие же бесцветные и равнодушные.
И сразу видно, что не малограмотный какой-то служка и не сопливые пацаны. Волки. Такие давно дело своё должны бы иметь. А эти двое у него в подсобниках ходят. Непонятно это.
А оно вона что, – задумчиво пробормотал он.
Так что вота, господин барон, – мрачно проворчал кузнец. – Обложили нас со всех сторон, так, что и деваться уже некуда. Придётся идти штурмом в лоб. Поэтому возвращаемся сейчас в крепость, а там будем бодаться до упора. И посмотрим, как оно у них выйдет, – с открытой угрозой в голосе, тихо пообещал он неизвестно кому.
Поднявшись на ноги, кузнец хищно, медленно потянулся мощным, могучим телом, разминая затёкшие сидючи ноги.
– Ну? Ты с нами? – несколько двусмысленно бросил он Сидору, который так и сидел, внимательно наблюдая за его телодвижениями.
– "Ого! – мысленно отметил для себя Сидор. – Как интересно. Уже и у нас, и мы, и с нами. Что дальше?"
Подождав ещё пару мгновений, он с кряхтеньем, словно больной, старый дед, медленно поднялся, и задумчиво почесав подбородок, пробормотал, даже не двинувшись с места.
– Ты прав. Уходить вам давно пора. И уходить надо прямо сейчас, отсюда, не появляясь в крепости и не дожидаясь утра. И путь вам только один – в горы.
– В горах тоже что-то жрать надо, – тихо проговорил кузнец. – И сейчас не лето, когда даже в скалах можно хотя бы корешков разных накопать.
Двое стоявших напротив Сидора мрачных, матёрых мужика молча переглянулись, обменявшись настороженными взглядами. Потом кузнец негромко заметил.
– Говори что тебе надо, а то идти пора. По глазам вижу, что тебе от нас ещё что-то надо. Говори.
– Угу, – неопределённо гугукнул Сидор, внимательно глядя на мрачного Травника.
– Будем считать, что вы мне поверили и проверка пройдена. Так?
Сидор в упор, буквально буравил взглядом хмурого травника. На кузнеца он демонстративно не обращал внимания, справедливо полагая, что с тем всё уже ясно.
– Так? – немного надавил он голосом на Травника.
– Нет, не так, – невозмутимо отозвался тот. – Сначала мы всё сказанное тобой перепроверим, а потом и думать будем.
– Да и с горами не так всё плохо, – насмешливо покосился он на товарища. – Пару дней и в лесу перебиться можно, по соседству, не такой уж Стёпка и следопыт, чтоб его обмануть нельзя было. А потом тропками тайными и через горы в Приморье уйдём. Две, три недели и мы на той стороне. А там нас уже никто не возьмёт, прав таких нет.
– Главное – время выгадать, тут ты прав.
– Поэтому, опять возвращаемся к тому что тебе надо. Слишком ты ласковый, Сидор, что не может не настораживать.
– Говори, что тебе надо и сваливаем отсюда. Надоело мёрзнуть здесь на досках.
– Хорошо, – хмыкнул Сидор, бросив заинтересованный взгляд на него. – Мне сено твоё надо. Надо же мне на чём-то зарабатывать. Ты ещё долго его не сможешь продать, а со временем оно только портится. Продай его мне, прям счас, пока на него арест не наложен.
– Бери, – не дослушав, махнул рукой Травник. – Что ещё?
– Ещё? – перевёл Сидор взгляд на кузнеца. – Ещё разрешение кузнеца на право воспользоваться его передвижной платформой, которая столько времени без дела валяется в полуразобранном состоянии возле крепостной кузни.
– Но не той, что валяется перед крепостной кузней, та и так моя, поскольку я проплатил все работы по ней. А нужна мне та, что заново собрана в кузне Рима в посаде, с какими-то новыми наворотами.
– А проще, продай мне её, – внешне совсем безразлично попросил он. – Тебе она уже ни к чему, натетешкался, как я понимаю. А я на ней сено травника в Приморье на продажу отправлю. Надо же мне на чём-то это сено за перевал доставить.
– Я так прикинул, что больно уж штука для этого дела удобная. Чего ей зря тут пропадать. Только на такой здоровущей и длиннющей платформе мне и возможно будет сено травниковское за перевал доставить. И людей мне для того немного понадобится, так что смогу кого-нибудь крайне нужного освободить для других дел.
– Лошадей, как вы знаете, у меня много, а людей мало.
– Опять врёшь, – тяжело вздохнул кузнец. Посмотрев на травника и дождавшись его молчаливого согласного кивка, он нехотя, с сожалением тоже согласно покивал головой. – Ладно! – хриплым голосом согласился он. – Бери мою платформу, пользуйся, и бери всё его сено. Деньги за то и другое ребятам в кузне передашь. За платформу пару монет, а за сено…., – кузнец замолчал, не сводя с Сидора задумчивых глаз. – За сено, пожалуй, деньги отдашь после его продажи. Себе возьмёшь две десятины. Одну за доставку, другую за продажу. Письмо о том, сейчас мы тебе черканём.
Сунув руку за пазуху, кузнец достал оттуда клочок тонкой бересты и быстро на нём что-то нацарапал.
– Передашь моим дома, – протянул он письмо Сидору.
Думаю, так оно лучше будет, – насмешливо посмотрел он на него. – Зачем тебе здесь его сено продавать, задёшево, когда ты можешь продать его там, за Камнем, дорого.
И тебе прямая выгода, и нам, в нынешних условиях, любая денежка не помешает.
Всё? – усмехнулся он, выжидательно глядя на Сидора. – Или ещё чего скажешь?
Внимательно посмотрев на мрачно ухмыляющегося кузнеца, Сидор с задумчивым видом предложил:
– Возвращаясь к вопросу о деньгах.
– Ещё на пару минут вас задержу, не торопись, – поторопился успокоить он раздражённо вскинувшегося было Травника.
– Как я понимаю, колоссальная сумма долга в три с лишком сотни золотых вас особо не смущает. И даже, догадываюсь почему.
– Надеетесь, изумруды продать, – понимающе кивнул он головой. – Переберётесь через горы и там, в Приморье продадите.
– Так зачем вам продавать там, давайте я куплю ваши камни здесь, на месте.
– Цены у тебя низкие, – хриплым басом оборвал Сидора Травник. – Нас они не устраивают.
– А повышать их мне нет резона, – невозмутимо отозвался Сидор. – Недавно вот столкнулся с тем, что некоторые камни, которые сразу внешне и не отличишь, иначе как по цене изумрудной пыли и не продают. Рассыпаются при обработке. Так что, то ж на то ж, оно и выходит.
– Подумайте. По старым ценам камней, пусть даже и тех, что потом при обработке рассыпятся пылью, на сумму в триста четырнадцать тысяч я бы у вас купил. Пусть небольшая прибыль, но всё ж.
– Ты бы купил, – усмехнулся понимающе Кузнец. – Да мы вот не продаём.
– Ладно, – внешне безразлично пожал Сидор плечами. – Не получилось, бывает. Попытка – не пытка.
– Но если потом всё же, передумаете, то где-то недели через две-три найти меня вы сможете в городе Кязим, там, за горами. Отсюда, к юго-западу будет. Совсем рядом с Басанрогом.
– Где? – ахнул кузнец. – Ты ничего не перепутал? Где мы и где тот город. До него же месяца два отсюда добираться, если не вдвое больше.
– Я там буду через пару недель, вместе с твоим сеном. Может, чуть позже. Если захотите, там же сами и займётесь его продажей. У тебя оно лучше выйдет, – хмуро уточнил Сидор, покосившись на Травника. – У меня своих дел полно. Ещё и с телегой переростком разобраться надо.
– В крайнем случае – подождёте. Там, в городе есть наши ребята, они вас примут.
Ухмыльнувшись, Сидор кивнул мужикам, прощаясь, и скоро вся троица разбежалась в надвигающихся сумерках.
Крепость.*
Обратно в крепость Сидор вернулся один и уже глубоко затемно, и тут же угодил в самую гущу устроенных обозлёнными посадскими жителями в крепости беспорядков,
Вернувшиеся с поля питомника бывшие там участники событий, рассказали остававшимся в крепости о провале их Великой Мечты, и все они дружно двинули в единственный в крепости кабак, отмечать Гибель Большого Светлого Будущего. Набравшись там основательно выставленного по такому горестному случаю дармового пойла, они уже через пару часов были в невменяемом состоянии и ещё через час пришли к выводу, что виноват во всём, конечно, барон, а, следовательно, надо пойти и набить ему морду.
Предложение разгромить его усадьбу, большинством пьяных голосов было решительно отвергнуто, поскольку все прекрасно были осведомлены о том, что никакой усадьбы у того ни в крепости, ни рядом с ней нет. Одна лишь жалкая комнатёнка в полуразваленном доме, который к настоящему времени только-только слегка подлатали и не более. И что это убожество никак не стоит того, чтобы на неё борцы за справедливость обращали внимание.
Жилища у многих, даже недавно поселившихся возле крепости людей, были намного лучше и богаче обставлены, чем та жалкая сидорова конура с облупленными и до сих пор так до конца и не оштукатуренными стенами. Поэтому было признано, что она недостойна внимания. Но вот самому ему следовало бы обязательно набить морду. Дабы в другой раз так подло не разрушал Великую Светлую Мечту.
И разогретая дармовым спиртным толпа двинулась к коменданту, дабы он дал ответ, куда делся барон, которому надо набить морду, потому что он…. И далее по тексту.
Правда, с походом к коменданту с самого начала дело не заладилось, поскольку комендант, предупреждённый об идущей к нему толпе, собрал всех егерей, бывших под рукой в крепости и устроил толпе форменное мордобитие прямо под окнами своей комендатуры.
И тут сказалась выучка, приобретённая егерями за время сурового обучения у Корнея и последующих регулярных курсов повышения мастерства в Приморье. И ещё то, что хоть и небольшое, но абсолютно трезвое и сбитое железной дисциплиной воинское подразделение столкнулось с разрозненной, хаотичной толпой чуть ли не вусмерть пьяных мужиков.
И огромная толпа буянов, по числу раз в пять превышающая жалкую цепь выставленных против них егерей, буквально за полчаса была жестоко побита и рассеяна по крепости, где она тут же принялась громить баронское имущество там, где только могла до него добраться.
Большинство егерей из крепости в свободное время и сами участвовали в создании этого кедрового питомника и сами пострадали. И прекрасно были осведомлены, как впрочем, и все остальные, что Сидор вообще не имеет к этой истории с кедрачом никакого отношения. Поэтому, обвинения толпы в адрес барона возмутили и разозлили их. Тем более что его якобы вина, косвенно падала и на них, как на его подчинённых. Ну а когда разбежавшаяся толпа занялась поджогами уже их собственного имущества, крича, что это собственность барона, терпению гарнизона окончательно пришёл конец.
То есть ко времени, когда в надвигающихся сумерках ничего не подозревающий Сидор вернулся обратно в крепость после долгих и трудных переговоров с кузнецом и травником, там уже царила тишь и благодать. Только чадили, догорая несколько подожженных штабелей досок, складированных возле готовящейся к восстановлению крепостной стены, и догорала угловая башня, в которой от случайной искры сгорели огромные запасы сена, заготовленного травником на продажу.
Причём здесь запасы трав их же товарища, никто из поджигателей ничего внятно ответить не мог, поскольку большинство из них до сих пор находилось в невменяемом состоянии. Те же, от кого можно было хоть чего то добиться, клялись и божились, что ничего подобного не делали, и что только идиот может поджечь собственное имущество их же своего товарища. И они сами вообще ничего не понимают, как такое вообще могло произойти. Так напиться, чтоб пойти громить своих же собственных товарищей, это было непонятно. Никто ничего не понимал.
Комендант, разозлённый всей этой историей, приказал взять под арест кабатчика, допустившего раздачу безплатного спиртного и фактически подтолкнувшего толпу на неспровоцированный бунт. И теперь в подвале единственной, оставшейся неповреждённой башни, шёл допрос главного подозреваемого в подстрекательстве и организации бунта.
Положение сильно осложняла бумага, найденная при нём. Подписанная первыми лицами Городского Совета, она подтверждала его право вести собственное расследование всех происшествий на всех территориях, входящих в зону влияния города Старый Ключ. Так что выходило, что арестовывать его он как бы не имел права.
Помимо этого у него неожиданно оказался ордер на арест двух человек из крепости, травника и кузнеца, первым пунктом которого предъявлялось два исковых требования на сто и на двести тысяч золотых от ряда жителей города Старый Ключ, которым они не поставили положенного по договору товара. Вторым пунктом следовало обвинение в адрес и того, и другого о преднамеренном введение в заблуждение жителей города с кедровыми саженцами, то есть обвинение в афёре и мошенничестве, с целью получения незаслуженной прибыли.
