Текст книги "Кедровый лохотрон (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 43 страниц)
Мы с Беллой долго крутили в голове сложившуюся ситуацию. И так и эдак. Советника её привлекли. И вот что мы тебе скажем. У нас есть от силы полгода, чтобы сделать мощный рывок вперёд, о котором говорил Извар. А потом действительно будет поздно.
Советник Беллы подтвердил то, что, в общем-то, и так было всем очевидно. В Западных баронствах существует негласный контроль и запрет на поставки на Левобережье высокоточных станков и любого достаточно приличного оборудования. С чем мы вплотную и столкнулись на примере работы с доном Диего. Обязательства свои по поставкам нам оборудования он выполнил, а толку – чуть. Как сидели в своём средневековье, так и сидим.
Поречным баронам и князьям не надо, чтобы вольные города Левобережья набрали слишком много силы. Иначе это грозит осложнением у них самих с их подданными, которым и так не очень нравится собственное рабское положение. Поэтому они и не дают, слишком далеко отрываться в развитии нашим городам, держа их как бы на коротком поводке.
И дон Диего, при всей его ласковости и улыбчивости ничем от них не отличается. Вместо нормального оборудования подсунул нам старьё, от которого мы не смогли отказаться, потому что тут и такого нет. А основные денежные средства за проданные изумруды предоставил в виде банковских бумаг далеко на Западе, чтобы наши денежки там же, на Западе и остались.
Отсюда же, от такого подхода, и эти постоянные блокады реки амазонками, которые негласно финансируются баронствами и речными княжествами. Отсюда же и постоянный пресс на нас с стороны Империи ящеров, которым, если разобраться, глубоко без разницы само наше существование. Сидят они в Империи, занимаются своими делами, им и дела до нас казалось бы нету. Ан нет. Лезут! И лезут опять же с подачи баронств.
– Хотя, последнее время и имперская безопасность что-то у них зашевелилась. Помнится и Ведун говорил, что новая, молодая Императрица полна старыми идеями имперского превосходства на континенте и только и мечтает об империи "от можа до можа". То есть с востока до запада, от моря до моря. И нам с вами там, на востоке, в Империи, как вы уже поняли, место есть только в одном качестве… В качестве основного мясного блюда к столу.
– А там, на западе, только в качестве рабов, или, в лучшем случае, крепостных.
Это нам буквально на пальцах расписал её Советник, – кивнула Маша в сторону молчаливой Изабеллы. – Толковый мужик, как оказалось.
Поэтому мы все пришли к единодушному выводу, что надо вложить заработанные нами на нефти три миллиона в наше будущее. Плюнуть на всё, даже на кедровники, и привлечь к этому делу все средства, даже которые у нас на счетах в западных банках, из тех, что нам фактически заморозил дон Диего, не отдав наличного золота за изумруды.
– Да, медленно протянул Сидор. – Поимел нас дон, поимел, ничего не скажешь. Изумруды взял, а фактически расплатился бумажками, которые теперь приходится извращаться, чтобы в нормальные деньги бумаги его обернуть. И обязательства перед нами выполнил, и ничего толкового так и не поставил.
Вот теперь он пусть и сам подождёт с остальным, что ему надо, пока мы окончательно не разберёмся с его долгами и сами не вытащим с запада все наши денежки. Всё одно покупать изумруды кроме как у нас, ему не у кого. Вот пусть теперь терпеливо и ждёт, скотина такая.
Теперь по суммам, – перешла Маша к практической части. – Пока, как я поняла, у нас пристроено полтора лимона. Осталось ещё полтора в какую-нибудь жопу воткнуть и можно смело протягивать ноги, – грубовато пошутила она.
Брови Сидра в очередной раз полезли вверх. Новая Маша представала перед ними с совершенно неожиданной стороны.
Помолчав, Маша негромким голосом продолжила.
– Что сразу приходит на ум, это лёгкая промышленность. А проще говоря – текстильная и сукновальная фабрички. Спрос на продукцию которых, без скромности скажу – чудовищный. Что ни выбрось на рынок, всё сметут. Любое дерьмо. Потому как нет ничего.
Ты же прекрасно знаешь, что самая быстрая отдача вложений идёт не от каменного угля с чугуном, а от торговли текстилём и тряпками.
Своя пошивочная мастерская принесёт нам больше денег, чем все твои патронные заводики с пороховыми вместе. И она у нас есть. Вон! – Маша снова кивнула на Изабеллу. – Белла не даст соврать. Девочки у неё в мастерской работают в две смены, а всё равно количество заказов не уменьшается. Штат постоянно растёт, а они еле-еле справляются. А после появления у нас ещё и девиц из обоза, нам и третью смену легко можно будет организовать.
Так что и я тебе подготовлю наш с Беллой списочек, – с необычайно довольным видом мурлыкнула она.
Эх, – мечтательно закатила Маша глаза. – Нам бы свои ткани. Льняные, шерстяные. Из той шерсти, чем у нас все подвалы в Тупике забито, из яковой…
– Так в чём проблема? – с интересом посмотрел на неё Сидор. – У нас же огромные площади вырубок простаивают, подготовленные для посадок под зерно для винных заводов. У нас куча свободных, неосвоенных земель по нашим закладным. А с появлением в городе баронского "обоза", засеять их льном вообще не проблема. Вот вам и льняные ткани, идущие чуть ли не на вес золота. Люди теперь есть. Обучить их работе со льном – не проблема, надо только с кем-нибудь из местных договориться, чтоб взял на себя курирование работ и обучение.
– По-моему, у меня даже один такой человечек есть на примете, – задумчиво пробормотал он, лихорадочно пытаясь сообразить, когда последний раз разговаривал с кем-либо из местных на эту тему. Человека он помнил, а вот чем тогда закончился их разговор, забыл.
За чем тогда дело стало? – с невинным видом полюбопытствовал он.
Что там тогда получилось из разговора с тем селянином, сейчас было не важно. Воспоминания о прошлом могли бы и подождать. А вот то, что Машка с Беллой чем-то всерьёз заинтересовались, всячески следовало поддержать и не дать угаснуть инициативе. А там дальше видно будет. Кто-нибудь наверняка под руку подвернётся. Кто-нибудь серьёзный, кто взвалит данное дело на себя.
Такое всегда случается с теми, кто решится чем-то серьёзно заняться. Всегда находятся и люди, и возможности, и средства.
– Дело за малым, – тихо проговорила Изабелла, внимательно, с прищуром глядя на него. – Дело за плохим сырьём, за отсталой технологией производства, за плохим оборудованием, за некачественными семенами, за необученными людьми. На тех домашних прялках, которые здесь сейчас только и есть, получают довольно грубую нить. А, следовательно, и дешёвую домотканую ткань. Мешковину, как назвала её Маша.
– И никому такая не нужна, даже если она и есть, – грустно вздохнула она.
Поэтому с ней никто и не желает связываться. Её же невозможно потом продать. Кому охота ходить в мешковине?
А такую ткань, чтобы шла на вес золота, мы делать не можем. Круг замкнулся.
Лён не сажают, потому что в итоге не могут выпустить хорошую льняную ткань, за которую можно получить хорошие деньги.
И опять нужны станки, станки, станки. Такие, как стоят на фабриках Берегового Союза, где по слухам делают самую лучшую в мире льняную ткань.
Советник, уже получил задание провентилировать там, на месте этот вопрос. Но и ты, когда будешь в Приморье, это дело не оставь без внимания. Посмотри, может и у тебя там что под руку попадётся?
В общем, у нас на это дело, если ничего с западными банками не получится, ещё есть полтора миллиона из нашего нефтяного дохода. Так что, если мы решительно плюём на кедровые плантации здесь возле города, то в расходах можно не стесняться.
– Задачу понял, – насмешливо фыркнул Сидор. – Девочкам нужны тряпки на платьица? Будут!
"Но и от кедрача я бы не стал так легко отказываться. Впрочем, как и от сахарного клёна, если только он действительно сахарный, а не какой-нибудь обыкновенный, ясенелистный или остролистный", – мрачно подумал он, ничем не обнаружив своих несвоевременных мыслей.
Мешком стукнутый.*
Корней сидел на стуле в кабинете Сидора, в землянке, и чувствовал себя полностью морально раздавленным. Такого он не ожидал.
Встали на место все несуразности последнего времени и замечаемые им странности, регулярно последнее время приводившие к постоянным тяжёлым скандалам в их с Машей и так непростых семейных отношениях.
Он чувствовал, чувствовал, что та что-то ему недоговаривает. Но чтобы ТАКОЕ!
Компания, оказывается, владела золотым рудником!
И все странности последнего времени, и умолчания Маши, объяснялись одним этим единственным фактом. Они всё это время готовились отобрать у амазонок найденную теми золотую шахту в горах и реквизировать всё добытое там за последний год золото.
А способ и средства, которыми добывалась из недр горы золотоносная руда, вообще вызвали у него натуральный ступор. Несколько тысяч пленных подгорных людоедов, поедающих друг друга, только и занятых в той шахте добычей золота.
И ему ни слова, ни полслова, ни намёка, все последние полгода, когда операция по захвату золотого имущества вступила в решающую стадию. Всё с ящерами, всё с ящерами, как будто бы не он отвечал в их кругу за все военные операции. За их подготовку и успешное проведение.
А как можно этого успешно добиться, с самого начала не зная: ни целей, ни задач, как в данном случае.
– "Это всё следовало бы обдумать и сделать соответствующие выводы на будущее, – мрачно решил для себя Корней. – Они все что, считают меня безвольным юбочником, держащимся за юбку жены, только и годным на то, чтобы учить сопливых мальчишек, за какой конец держать саблю в руках?"
Корней почувствовал, что серьёзно обиделся. Ему не доверяли.
Не доверяли ему, хотя именно он разработал весь план прикрытия и защиты озёрного рудного пути на всём его протяжении от набегов подгорных людоедов. План, на котором до сих пор всё только и держится.
Не будь его, не будь того, что он сам там сделал – ничего бы сейчас у них на озёрах не было.
Ему не доверяли, хотя именно он всего лишь за какие-то полгода, за четыре тёплых месяца этого лета и короткой весны построил вдоль трассы канала пять мощных крепостей, пусть не полностью, но серьёзно защитивших озёрную дорогу от набегов.
Пусть деревянных, в которых один только каменный детинец и был. Но зато с дубовыми стенами высотой до шести и более метров, и кольцевыми пулемётами, которые чуть ли не с кровью пришлось выдирать из зубов того же Сидора, мечтавшего поставить их на свои любимые тачанки.
И только теперь ему стали наконец-то понятны все те странности с определением мест постройки первых крепостей, на которые он с самого начала обратил внимание. Обратить то обратил, но так до конца свои логические размышления и не довёл, отвлёкшись на какую-то ерунду с переселенцами.
И то, что его собирались проинформировать и привлечь к данной операции на самом последнем этапе, когда амазонок потребовалось бы силой принудить согласиться с требованиями их компании, утешало слабо. Он выполнил всю подготовку к операции, не зная, чем занимается.
Знай, он, для чего всё делается, во многом бы поступил иначе. И в первую очередь, крепости бы такие большие не строил. Шире, ниже, но не такие, как построенные монстры.
Корней сжал от злости кулаки. Столько потеряно времени, столько зря растрачено дефицитного, дорогущего материала. Столько…
А в конце вообще оказалось, что ничего этого не понадобилось. Необходимости в его профессиональных знаниях и навыках не возникло. Амазонки сами вышли на Сидора с баронессой и за спиной у всех, тайно с ними обо всём договорились. А о чём – стало известно только сейчас, когда всё уже в прошлом.
Договорились с ними о передаче компании ста семидесяти пудов добытого ими золота, определились со своей долей в дальнейшей добыче, получили новейшее оружие, и довольные убыли восвояси.
Выходит что? Он тогда никому теперь не нужен? Каково же тогда его место в компании?
То, что ни с кем другим, кроме де Вехторов амазонки разговаривать не собирались, утешало слабо. Значит, воинственные бабы его, как лидера, как серьёзного партнёра, как опасного воина, с кем только и стоит вести дела, всерьёз не рассматривали.
Такие соображения наводили на самые нехорошие мысли.
Корней покосился на Машу. Встревоженная его долгим молчанием, жена периодически нервно посматривала в его сторону, тревожно теребя пальчиками края рукава. Судя по её лицу, та прекрасно отдавала себе отчёт, о чём сейчас думает её муж и что впоследствии выскажет ей один на один.
Корней всегда был жёстким поборником того, чтобы семейные дрязги никогда не должны были проявляться на людях. И если кто из супругов чем-то был недоволен, то решать обоюдные проблемы они должны были один на один, без свидетелей.
И это было правильно.
А учитывая градус накала страстей в данном мероприятии и многозначительные взгляды Корнея на неё, ничего лично для себя хорошего она в ближайший вечер дома не ожидала.
– А вот теперь, самое главное, – неожиданно вывел его из раздумий холодный голос Сидора.
Вот, – Сидор что-то положил перед Корнеем. – Лицевая маска аквалангиста. Первый и единственный существующий в этом мире готовый образец. Для тебя.
– Тебе, Корней, предстоит сделать то, на что никто другой из нас не способен, – тихо проговорил Сидор, глядя ему прямо в глаза. – К сожалению, подтвердились наши самые худшие прогнозы, что амазонки будут прятать часть золота, и спрячут именно в воде. И нырять в студёную осеннюю воду придётся тебе. Ты самый закалённый из нас.
– Что? – Корней удивлённо развернул лежащий перед ним свёрток.
– Прорезиненная маска со стеклом, трубка дыхательная к ней и утеплённый гидрокостюм. Всё подогнано по твоей фигуре, – пояснил Сидор, недоумённо крутящему что-то непонятное в руках Корнею. – Плотная, льняная ткань, пропитанная природным каучуком, тайно собранным с каучуконосов из верховий Лонгары. Утеплённая изнутри бобровым мехом. Тяжёлый, зараза, – с сожалением прицокнул он языком.
– При добыче каучука погибло пятеро наших ребят, учти это. Поэтому костюм беречь как зеницу ока.
– Это последнее, над чем упорно работал всё это время профессор.
– А почему я? – растерянно перебил его Корней.
– Потому что никто кроме тебя не может надолго задерживать под водой дыхание, – хмуро пояснил Сидор. – А ты, как мне как-то хвасталась Маша, да и ты сам не раз о том рассказывал, под водой без дыхания можешь находиться до пяти минут.
– А возиться, ещё и с изобретением акваланга у нас просто нет времени. Извлечь золото из воды надо до зимы.
– Ну, пять минут под водой я даже сейчас, в таком своём состоянии продержаться, пожалуй, что и смогу, – осторожно проговорил Корей, настороженно на него покосившись. – Правда, я сейчас не в той форме что надо, разжирел немного…, – Корней неожиданно запнулся, поражённо повернувшись к сидящей рядом Белле.
Так это выходит что? – совсем некультурно ткнул он в её сторону пальцем. – Все эти разговоры, вся эта якобы забота о моей фигуре, значит…
– Да, – сухо кивнула та головой. – Нам ты нужен стройный и сильный, не отягощённый лишним жиром. К сожалению, из моих усилий ничего не вышло. Но ничего, сало – это лучшая защита от холода, – критически глянула она на слегка расплывшуюся фигуру Корнея. – А времени ждать пока ты похудеешь, больше нет.
– Что значит, нет? – непонимающе повернулся в сторону Сидора Корней. – Мы опять куда-то торопимся?
– То и значит, – мрачно отозвался тот. – Зима на носу. – А золото нужно сейчас, немедленно. А никак не будущей весной и не следующим летом, когда вода потеплеет.
– Какое золото? – настороженно переспросил Корней. – Амазонок?
– Так, вроде бы мы с них всё получили?
– Всё да не всё, – загадочно отозвался Сидор.
– Ещё не менее девяноста пудов в закрытых плетёных корзинах амазонки свалили под воду в одном тайном месте на озере Долгое, верстах в десяти от их золотого рудника, – сухим, надтреснутым голосом, тихо проговорила Белла.
Мы думаем, они бы спрятали там и больше, но не успели отлить слитки. Почувствовали, что время вышло, вот и поторопились нас опередить, пока мы сами не заявились по их души на золотую шахту и не предъявили претензии. А заодно бы и не пересчитали, сколько ими на самом деле добыто за прошедший год.
– Добыли золота они намного больше, чем отдали нам, – глухо проговорил Сидор. – А чтобы заняться печатаньем фальшивых денег…
Хорошо, хорошо, – поднял он руки вверх, успокаивая недовольно вскинувшуюся Беллу. – Не фальшивых, настоящих. И не денег, а монет. Пусть так.
Так вот, – обратился он опять к внимательно слушающему его Корнею. – Ты знаешь, у нас много нерешённых проблем. А денег на всё нет. Это золото – нам кровь из носу как нужно.
Из него мы отчеканим, сколько возможно монет по старым чеканам монетного двора бывшего баронства Вехи, о месте нахождения которых знает пока только одна Белла, – покосился он на жену, – и пустим их в оборот. И решим если не все, то очень многие из наших проблем.
Считай, – подтянул он к себе какой-то исчерканный карандашом листок с расчётами. – Сто семьдесят пудов они нам сдали. Плюс, из-под воды ты достанешь ещё девяносто.
Девяносто, девяносто, – упреждающе покивал он головой, успокаивая изумлённого Корнея, – сведения точные. От кого, знать тебе не надо. Да и наши ребята, что всё это время тайно следили за амазонками, эти данные подтверждают. Так что с весом всё точно.
Итого – двести шестьдесят пудов. Из них мы отчеканим один миллион сорок тысяч золотых монет старой веховской чеканки, весом четыре грамма, которая по нынешним ценам идёт одна к трём имперским ящерам. Итого получаем три миллиона сто двадцать тысяч золотых ящеров.
И это далеко не всё, – остановил он изумлённо глядящего на него Корнея.
Амазонки занимались хищнической добычей золота, только то, что можно было легко извлечь из породы самыми простейшими способами. И из всей добытой руды извлекали не более трети всего золота. Остальное ушло в отвалы.
Мы, извлечь остаток, можем. Всё это время профессор только тем и занимался, что разрабатывал процесс как бы извлечь из горной породы все сто процентов.
Всё у него не получилось, но процентов девяносто – мы за зиму из отвалов извлечём. И это даст нам ещё дополнительно семьсот восемьдесят пудов золота. Что в конечном итоге нам даст ещё три миллиона сто двадцать тысяч монет баронства Вехи. Или, если считать по покупной способности этих монет – около девяти с половиной миллионов имперских золотых ящеров.
Итого, общим числом мы должны в итоге получить – почти тринадцать миллионов.
Хороший куш, – невнятно буркнул он.
Но начать мы должны с затопленного золота, чтоб никто, и тем более амазонки, не думали, что нас можно обманывать. Их надо наказать.
Это золото наше и только наше. И мы должны его вернуть.
Поэтому в последнюю ездку за пацанвой поедешь не ты, а Советник. Сядешь вместе с ним на свою лодью, и на глазах у всего города отбудешь в низовья. И официально тебя в городе не будет всё это время.
Возвращаться с обозом он не будет и сразу двинется дальше на запад, за станками и оборудованием.
Как всё будет происходить.
После того как вы покинете Ключевку и выйдете в воды Лонгары, там, где тебя даже теоретически никто из горожан не сможет увидать, ночью, сойдёшь с корабля в месте, где тебе чуть позже укажут, и там тебя будет встречать группа сопровождения.
Запомни. Никто тебя не должен здесь видеть после твоего отбытия. Для всех ты убыл за последней партией обозников вместе со всеми лодьями, что занимаются перевозками.
Там, на лодье, ты как бы для всех тяжело заболеешь, но ничего смертельного, не беспокойся, и не будешь показываться из каюты до момента, пока тайно не вернёшься назад. И на борт вернёшься на том же самом месте, где и сошёл. Всеми делами, естественно во время твоей болезни будет заниматься Советник. За исключением короткого обратного периода, на обратном пути, когда он отправится дальше, а всем на кораблях во время твоей "болезни" заправлять будет…, – запнулся он.
Сам человека подберёшь, – махнул Сидор рукой. – Тебе лично виднее на кого можно положиться.
Далее.
С группой прикрытия, которая там тебя уже ждёт, на месте, тайными тропами вы пройдёте сюда на озёра, на Великий Озёрный Путь, где в условленном месте тебя ждать будет Митяй, парень из семьи лонгарских рыбаков, сейчас работающий на нас на нашем ушкуе. С ним вы проберётесь к тому месту, что он укажет. Он знает.
На месте спрячете ушкуй в камышах и тайно, ночами, вытащите из воды всё то золото, которое туда сбросили амазонки. Вместо него оставите на дне те же корзины, но только теперь уже наполненные камнями, чтоб для тех, кто вздумает вдруг раньше времени проверить всё ли на месте, и захочет понырять в тех местах, внешне всё выглядело, как и было.
И кроме тебя это доверить некому, – тихо проговорил Сидор, глядя, казалось бы, прямо Корнею в душу. – Ты один из нас всех можешь так долго находиться под водой. И только ты сможешь поднять с двухсаженных глубин тяжёлые корзины. И все это знают. Значит, если тебя нет, если меня нет, а я в это время буду далеко в горах, инспектировать нашу "мокрую кишку" и Тупик, то и нас в краже спрятанного золота заподозрить невозможно.
Ну что, согласен? – вдруг улыбнулся Сидор. – Судя по твоим горящим возбуждением глазам, согласен ты давно. Так что, озвучь, прилюдно это, пожалуйста, и можешь быть свободен.
– Согласен, – расплывшийся в счастливой улыбке, Корней с силой хлопнул по подставленный ладони. Звон пошёл по всей комнате.
– Ну вот и хорошо, медведь, – недовольно буркнул Сидор, пряча мгновенно отсохшую руку.
