Текст книги "Кедровый лохотрон (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 43 страниц)
Сидор с совершенно бесстрастным видом демонстративно безразлично пожал плечами.
– Никаких или-или.
Но и подыхать, за просто так, или даже за любовь, мне совсем не охота. Чем помирать, лучше я буду жить долго, счастливым и любимым. С любящей женой и в окружении многочисленного счастливого потомства.
Потому я к тебе и приехал в надежде на то, что ты за прошедшее время хоть какой-никакой хитрый план, а всё же измыслил. Потому как лично у меня ничего иного кроме как простого кавалерийского наскока в голову не приходит. А боюсь, наскоком тут не получится. Даже не боюсь, а твёрдо знаю, что в лоб тут ничего не сделаешь, – мрачно проворчал он.
Это Сатино-Татарское – как тот медведь в берлоге. Залезть-то туда в берлогу к медведю легко, а вот вылезти – поди, попробуй. Вот это единственное меня пока и останавливает.
Вкратце, план мой таков. Берём амазонок и наших егерей, сколько ты считаешь нужным или возможным без ущерба для дела отсюда с маршрутов снять, и быстро выдвигаемся к Сатино. Там, объединяемся с остатками рыцарского войска, если там есть еще, кого спасать, а нет, так можем и без них, если тем что-то в наших планах вдруг не понравится или спасать уже некого. И методично, как тараканов или клопов, травим сонными газами всех, кто на тот момент находится в крепости.
Защиты никакой против сонного газа у ящеров нет. И мы спокойно, без потерь занимаем крепость. Кто сунется со стороны – отгоним пулемётами и мортирами со шрапнелью.
Потом палим нафиг это Сатино-Татарское вместе с трупами, чтоб заразу не разводить, и сваливаем быстренько домой, как честно выполнившие все свои обязательства. Сказали, что поречное рыцарство возьмёт Сатино – взяли. Сказали, что стены спалят – спалили. А те или эти – тут уж увольте. Не их собачье дело.
На всё про всё – три, четыре недели. Неделя нам всем, чтобы собраться возле литейного, неделю добираться до этого Сатино, день на штурм, два дня на уборку и утилизацию трупов. Неделю обратно. Итого – месяц.
Ещё месяц мне понадобится, чтоб вернуться в Приморье и наконец-то добраться до точки рандеву с Советником. Как раз к этому времени, когда он обещался подогнать в оговоренную точку станки и прокатные станы. Тогда же станет и окончательно ясно, что там происходит в Империи, и как обстоят и у Извара дела.
Так что пока, всё складывается более-менее удачно. И если мы с рыцарями не облажаемся, то можно считать что год кончился для нас более чем успешно.
Сразу скажу. Что потом, после взятия Сатино-Татарского будут делать рыцари – мне по барабану. Точно я могу сказать одно. Из города их надо срочно убирать, а то мы можем потом что угодно говорить их семьям, но присутствие рыцарей в Старом Ключе так и будут постоянно привязывать к нам. И волей-неволей мы вынуждены будем постоянно теперь отвлекаться от своих дел, и возиться с этими вооружёнными до зубов инфантильными малолетками с куриными мозгами.
Поэтому, надо дать рыцарям небольшую денежку, чтоб им только можно было добраться до дому, и постараться выпихнуть куда-нибудь из города. Желательно за перевал Басанрог. Откуда они уже не вернутся.
Я прав?
Прервавшись, Сидор требовательно посмотрел на спокойного, словно речной утёс Корнея, слушающего его внимательно и ни словом не реагирующего на его речь.
Дождавшись молчаливого подтверждающего кивка, с кривой усмешкой продолжил.
По сонным газам я с профессором уже договорился. Часть возьмём со складов, из старых запасов, часть он дня через два ещё приготовит. Будем идти мимо города – по дороге захватим. Если у него чего получится и с боевыми ОВ, прихватим и это. Проверим так сказать в боевых условиях. А нет – так и не надо. Даже лучше – не надо, – сердито махнул он рукой. – Хватит и сонных. К тому же, самим безопасней.
А гадёнышей Старосту с Головой, подкинувших нам такую подлянку, оставляем одних, разбираться с взбешёнными ящерами, враз лишившимися крупнейшего и мощнейшего оборонительного узла на границе. И как оно там у них будет – вот это уже мне лично всё равно. Пусть это будет их головная боль.
Пусть своими шкурами дыру на границе затыкают и уже свою кровушку проливают, а не этих дубоголовых пацанов.
– Думаешь, прокатит? – с сомнением посмотрел на него Корней. – Да не с нашими городскими властями, с которыми и так всё ясно, а с рыцарями? – уточнил он с усмешкой, видя неподдельное изумление Сидора.
– Я рыцарь? – флегматично, с весёлой чертинкой в глазах посмотрел на него Сидор. – Рыцарь, – утвердительно кивнул он головой. – По крайней мере, формально, то есть официально. Тьфу ты, – сплюнул он в раздражении, запутавшись. – По крайней мере – я дворянин. Де-юре. И этого даже для нашей Старшины будет довольно. Впрочем, как и для рыцарей. Так что, если возьму крепость я, – Сидор с силой ткнул себя большим пальцем в грудь, – значит, в моём лице и всё поречное рыцарство. А то и попрошу их держаться сзади, в виде массовки. Главное, чтоб они послушались, а мне самому уцелеть под стенами этого Сатино. Иначе потом вопросы лишние возникнут, и весь поход потеряет смысл.
Так что, дело только за тобой, – хлопнул он Корнея по плечу. – Без тебя – никак. Кто-то же должен рулить всем этим бедламом. И если такой план прокатит, мы будем в шоколаде.
– В чём? – подозрительно уставился на него Корней.
– Э-э. Не важно. Субстанция это такая, коричневая, – отмахнулся с усмешкой Сидор. – Ну так, ты не прочь размять старые кости и тряхнуть стариной?
– Ну, кости, допустим, не старые, – ухмыльнулся в ответ и Корней. – А на вопрос – не прочь ли я, отвечу так. Застоялся я что-то. Всё это…, – широким жестом Корней повёл рукой вокруг. – Всё это не моё. Понимаю, конечно, что надо, что кроме меня больше некому. Но, не моё это. Все эти дамбы, дороги, мосты, каналы, вся эта стройка, пленные, сапоги, рыба. Тошнит меня от этого всего.
Давно хотел чутка поразмяться, – хлопнув в ладони, предвкушающе потёр их. – Не шариться по кустам, выцеживая оттуда по одному, по два ящера, а чтоб сотнями их давить. Чтоб разом решить с ними проблему.
Так что, если ты не прочь, теперь за дело берусь я! – с довольным видом гулко стукнул он себя кулаком в грудь. – Покажем, людоедам, что и мы тут не зря по кустам шарились и кой-чему научились, – и громко расхохотался, необычайно довольный.
Тем более что и поутихли они тут что-то последнее время, – подмигнул он Сидору. – А раз так, то и Кара с Дюжим и Малой без меня здесь справятся. Чай, не маленькие. Илону берём с собой. Чтоб амазонками своими командовала.
Ну а теперь, – необычно воодушевился он. – Пойдём, быстренько пробежимся по стройке и я тебе отчитаюсь, чтоб уж больше к этому дерьму не возвращаться. И на ближайшую пару месяцев я об этом неприятном периоде своей жизни постараюсь забыть и не вспоминать, как о дурном сне. А потом уже я тебе расскажу, что я придумал по твоему делу, – весело ткнул он пальцем Сидора в бок.
Итак, сударь, – махнул он в сторону вырубки рукой. – Перед вами ложе вашего будущего водохранилища, как ты сам это мерзкое безобразие называешь….
Вечером они сидели вдвоём с Корнеем у того в походном шатре и внимательно изучали расстеленную прямо на полу большую пергаментную склейку, представлявшую собой практически всё известное им на сегодняшний день по всему этому углу Ключёвского края.
Большая склеенная из разных кусков разномасштабная карта пестрила крупными кусками ничем не занятых белых пятен, и соответствовала местности, скажем так, относительно условно. Но общее впечатление о рельефе, реках и крупных поселениях ящеров, тем не менее, передавала.
– Нет, – уверенно возражал Сидору Корней. – План твой хорош, но только в самых общих чертах. Только в том, что Сатино-Татарское надо всё же взять, – улыбнулся он, глядя на заинтересованно слушающего его Сидора.
Но делать это мы будем совсем не так, как ты предлагаешь. Мы пойдём другим путём.
– Ну да, – флегматично отозвался Сидор. – Мы пойдём мимо и дальше. Помню-помню…
Ладно, – усмехнулся он. – Чего-то такого я от тебя и ожидал. Так что, шепти дальше, Уитмен ты наш доморощенный.
Главное, – улыбнулся Корней, – мы не будем кругом огибать земли ящеров на равнине. Сначала, возвращаясь по озёрам на запад, на литейный завод, потом двигаясь на север, обратно в город. А уже оттуда – на восток, до Сатино-Татарское ещё неделю будем добираться. Слишком это долго. Боюсь, что к тому времени, когда мы до конечного пункта доберёмся, там уже и спасать то некого будет.
Хотя, это вряд ли, – с усмешкой заметил он. – Насколько я знаю этих тупоголовых сопляков, как ты их называешь, то чего у них не отнять, так это прагматизма.
Не забывай, что поречное рыцарство сюда послало младших сыновей, которым дома ничего не светило. Ну, то есть, совершенно ничего. А о чём это говорит? – выжидающе замолчал он, с интересом ожидая реакции Сидора. Не дождавшись, с усмешкой проворчал. – В первую очередь это говорит за то, что они великолепные бойцы, с детства, знающие, что ничего кроме сабли или меча им из отцовского наследства не достанется. Поэтому, и озвученные для всех цифры потерь в семьдесят процентов – иначе как полный бред не назовёшь. Будь так, там бы давно уже никого не было. Давно бы все разбежались, не смотря ни на какую там рыцарскую честь и данное слово. Поверь мне, среди поречного дворянства, особенно среди младших сыновей шляхты, дураков и идеалистов нет.
Поэтому, раз там под стенами Сатино ещё стоит рыцарское войско, то значит, во-первых, там есть кому стоять. А во-вторых, они на что-то надеются.
Но, надеяться он могут на что угодно, хоть на чудо, а скорее всего они понимают, что сами ящеры их оттуда просто так не выпустят.
Тем не менее, – вдруг резко оборвал его Сидор. – Раз они не дубоголовые сопляки, как считаю я, а весьма умные и предусмотрительные товарищи, как считаешь ты, то, по-твоему, на что они надеются? И чего они ждут.
– Ждать они могут только одно, – недовольный тем, что его перебили, сердито буркнул Корней. – Окончательных договорённостей с амазонками по поводу найма их войска. Как я уже сказал, дураков среди шляхты нет. Поэтому, к сегодняшнему дню в рыцарском войске уже разобрались, что городские власти Старого Ключа их подставили. Тебе они присягать не будут, можешь не сомневаться. А…
– Почему? – с любопытством посмотрел на него Сидор. – Ну, – хмыкнул он. – Я тоже, в отличие от Беллы считаю, что именно мне они присягать не будут. Хотелось бы знать, почему ты так думаешь?
– Потому что ты купец, а они родовая шляхта, – мрачно буркнул Корней. – Наняться к купцу в охрану они могут, а вот принять вассалитет – нет. И жаль, что Белла этого не понимает и на что-то ещё надеется. Напрасно. Это – самообман. Если ещё до прибытия сюда у поречной шляхты по отношению к де Вехторам и были какие-то иллюзия, то попав в Старый Ключ они полностью рассеялись.
– Именно поэтому, помирать за просто так, за какой-то мальчишеский спор, за пустые обещания и чужие интересы, они не будут. Рыцари – не дураки.
– А раз не дураки, то и понимать должны, что пути обратно у них нет. Не взяв Сатино-Татарское, возвращаться обратно в Старый Ключ они не могут. Их туда просто уже не пустят. Единственный оставшийся для них путь – спуститься по Чёрной речке к устью, до Лонгары.
– А там – Амазония, ведущая войну. И амазонки, везде, где только можно, нанимающие себе наёмников. И такой жирный кусок прямо у себя под носом, те точно не пропустят. Поэтому, голову даю на отсечение, штурма Сатино-Татарского никакого не будет. В лучшем случае будет имитация.
А пока что они сидят и ждут те самые лодьи, что получили от нашей компании для эвакуации в Амазонию на новый фронт. Но что более вероятно, они ждут, когда у амазонок дела совсем станут швах, и чёртовы бабы уже не будут так скупиться, как это за ними постоянно водится.
Думаю, на сегодняшний день это единственная причина, по которой они ещё не на Правом берегу, а застряли под Сатино. Поэтому, и нам с тобой спешить особо не след. Пусть посидят под стенами и научатся лучше думать, куда и к кому можно, а главное, нужно совать свои дубоголовые головы, чтоб ещё иметь потом возможность вытащить их обратно.
Поэтому, решать мы будем не проблему рыцарей, а свои собственные, целиком и полностью связанные с нашими озёрами.
А нам главное что? – ухмыльнулся он. – Максимально ослабить местных ящеров. Потому как если мы этого не сделаем, они нас съедят.
– И отнюдь не в фигуральном смысле, – согласно кивнул головой мрачный Сидор.
– Поэтому, делаем так, – продолжил Корней.
Вместо твоего длинного, обходного пути, ударим строго на север, вниз, прямо на равнину, самым кратчайшим путём до Сатино.
Это логично. Как говорит наш профессор: "Кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая". И самое быстрое. А время – главное, что нам сейчас требуется. Если амазонки перехватят наших рыцарей – вся затея с твоим походом теряет смысл, и мы просто выставляем сами себя перед всеми на посмешище. Пришли спасать – а нам помахали ручкой и убыли восвояси.
Поэтому мы должны не только спасти твоих рыцарей, но ещё и не дать им возможности оставаться там и дальше на месте. Не оставить им ни малейшей возможности сидеть и спокойно дожидаться эвакуационных кораблей амазонок.
– Зашибись, – флегматично заметил Сидор. – И как мы это сделаем? Пока что я вижу только то, что мы спускаемся с террас с озёрами на равнину, и упираемся прямо в спину чернореченской группировке пограничных племён ящеров, охраняющих границу с нами в верховьях притоков Чёрной речки. И можешь не сомневаться, там нас уже радостно ждут. И схарчат они нас в пять секунд. Независимо от того сколько нас будет. Две тысячи, три, пять, десять – всяко меньше, чем воинов в тамошних племенах.
Думаю, что к тому времени, когда мы спустимся на равнину, они уже разберутся, сколько нас всего, и выставят всё, до чего только смогут дотянуться. А смогут они много больше, чем нам бы хотелось. И это не есть хорошо.
Тут в предгорьях, на террасах с озёрами они нас не трогают, фактически плюнув на эти земли, поскольку они им не нужны, а вот там, на равнине, там их дом. И спокойно смотреть, как по их землям шляются посторонние, они не будут. И там нам сразу наступит кирдык.
– Во-о-т, – довольно ухмыльнулся Корней. – Если так думаешь ты, то так наверняка подумают и сами ящеры. Что нам и надо. Поэтому, спустившись на равнину, вступать в сражение с ожидающими нас на равнине пограничными кланами мы не будем. Чай, не дураки.
Резко сворачиваем вправо…,
Куда? – изумился Сидор
На восток, – флегматично ответил Корней. – И быстро двигаемся по краю равнины вдоль всех предгорий, частым гребнем выжигая всё по пути и все попавшиеся деревеньки. Всё, что находится в пределах суточной досягаемости.
Вот для этого нам собственно и понадобятся наши амазонки. Но немного сотен пять – шесть, не больше. На большее мы лошадей сейчас не наберём. Увы, до сего дня я успел лишь шесть сотен с пастбищ пригнать. Очень тяжела доставка сюда лошадей, – посетовал Корней.
Тем самым мы обезопасим свои озёра. Вот, по-моему, основная цель рейда, а не твои рыцари. Рыцари это так – побочное.
Тем самым мы лишим наших людоедов на озёрах базы и их семей, которых держат там в аманатах. И лишаем людоедов смысла войны. Нет семей – нет войны. Нет тыла – некуда возвращаться, нет оружия – ничего нет.
– Зато есть новая цель – месть, – флегматично продолжил его мысль Сидор. – Оч-чень мило.
– С глаз долой, из сердца вон, – отрезал Корней. – Ты плохо знаешь ящеров, хоть и много времени среди них проводишь. Поэтому не знаешь, что мстительность для них нехарактерна. И к семьям у них чисто утилитарное отношение. Есть – хорошо. Нет – и ладно.
– Ну-ну, – скептически глянул на него Сидор. – Твоими б устами, да мёд пить. Но ладно, что дальше? Слушаю.
– Дальше? – Корней некоторое время задумчиво рассматривал карту, будто надеялся что-то новое на ней высмотреть. – Дальше двигаемся вот до этой точки, – ткнул он пальцем куда-то в центр склейки. – До речки Трубёж.
Дальше начинаются уже собственно внутренние земли подгорных. Поэтому спокойно ждать и смотреть, как мы разоряем их деревни они не будут. Дальше идти нам не дадут. Думаю, это понятно. Уже у этой речки нас и будут ждать. Меньшее войско, надеюсь, – мрачно пробормотал Корней, – но для нас, думаю, вполне достаточное.
Тут опять. Не вступая в сражение, по высокому левому берегу Трубежа, оставляя между нами и войском ящеров эту болотистую речку, делаем резкий рывок вдоль реки на север, к большому озеру Плещеево и по ней спускаемся к городу Луганску, расположенному на его берегах. Бывшему Луганску, – мрачно поправился Корней. – Как он ныне у ящеров называется – одному Богу известно. У меня же свежих данных на сей счёт нет.
Почему к Луганску, а не сразу левым, высоким берегом мимо, не останавливаясь – поясняю. Луганск – племенной центр всего того приозёрного края и там кругом сосредоточены крупные запасы зерна в племенных зернохранилищах, которые традиционно у ящеров сосредоточены в каком-нибудь одном месте, для удобства защиты. Таковым центром для всего того края как раз и является наш Луганск. И если мы разорим хотя бы часть тех складов, то обеспечим ящерам крупные проблемы с питанием. И если от голода помрет, хоть какая-то часть ящеров, нам тут на озёрах станет намного легче.
Поэтому мы потратим на уничтожение хлебных складов Луганска столько дней, сколько потребуется, чтоб нанести максимальный ущерб. Потом…
А потом, точнее, на следующий день, – мрачно хмыкнул Сидор, – нас догоняет группировка ящеров, с которой мы столкнулись на реке Трубёж. А слева нам в бок выходит догнавшая нас за время наших невинных развлечений с хлебными складами группировка пограничных ящеров, мимо которой мы проскользнули. А справа – тот самый город Луганск, который мы, если у нас конечно ещё остались хоть какие-то мозги, брать не будем, потому как он нам нафиг не сдался. А перед нами – Плещеево озеро. И мы в котле. Сначала в фигуральном смысле этого слова, а потом и в самом прямом.
Потом день, два, когда нас будут колошматить, а потом наши косточки уже доедают ящеры из походных котлов на берегу озера. И это милое чудное озеро в очередной раз поменяет своё название. Было Плещеево, а стало Костеево. Или Кощеево, это уж вам, батенька, как будет угодно, – мрачно пошутил Сидор.
Улыбнувшись, Корней покровительственно похлопал его по плечу.
– Вот и ящер так подумает, – довольно заметил он. – Но мы поступим иначе.
Ждать, когда нас прижмут к озеру, не будем. Как только появляются первые преследователи, на захваченных с собой фанерных плоскодонках, которые фактически ничего не весят, а взять в себя могут уйму народа, пересекаем Плещеево озеро, и по вытекающей из него реке Вёкса двигаемся дальше на север, до озера Сом. И из него, уже по реке Нерли, минуя другой племенной центр, город Росток Малый – на Лебедянку, приток Чёрной. По ней спускаемся к устью, разоряя по пути все поселения ящеров. И уже по Чёрной речке подымаемся до нашего искомого Сатино-Татарского. И там ударяем в спину ничего не подозревающим ящерам.
– Ну да, – сердито проворчал Сидор. – А то они слепые и глухие. Насколько я слышал, служба оповещения у ящеров развита великолепно. Так что, задолго до подхода не то что к Сатино, а уже при подходе к Ростоку Малому нас там будут ждать.
– И если Луганск они ещё могут проспать, то уже у Ростока нас точно остановят. Тут-то мышеловка и захлопнется.
– Вот и отлично, – усмехнулся Корней. – Полагаю, и они так думать будут. Но данный вариант тоже предусмотрен. Мы не идём к Ростоку. Нет! Мы высаживаемся на левый берег Нерли. Там соединяемся с двигавшейся по берегу конницей амазонок, разорявшей побережные деревеньки и, пользуясь тем, что зима до сих пор так и не началась, и много снега ещё нет, ставим наши плоскодонки на предусмотрительно захваченные с собой колёса. Подымаем паруса, и, прикрываясь бортами чёрных лодок как щитами, прямо на плоскодонках прорываемся по равнине в лагерь к нашим рыцарям. Самым кратчайшим путём.
Нас ждут перед Ростоком Малым, а мы, не доходя до него, ускользаем перед самым их носом, – безмятежно пожал он плечами. – Прямо через болота.
Вряд ли там по краю много войск в округе. Скорее всего, стоять будет только небольшое прикрытие, тысяча, две, которое мы сходу собьём.
– Сколько же ты хочешь людей взять? – задумчиво посмотрел на него Сидор. – Я-то думал, человек пятьсот – шестьсот?
– Это только амазонок. Из новеньких, – устало зевнул Корней. – Полторы тысячи ветеранов из числа амазонок я посажу в лодьи, как и всех наших егерей, из местных, озёрных, прошедших здесь обкатку, – уже крайне серьёзно, без ёрничанья посмотрел на него Корней. – Всего три тысячи.
И ещё, – остановил он собравшегося что-то сказать Сидора. – Всех ветеранов брать с собой мы не будем. Тогда здесь останутся одни новички, а это чревато непредсказуемыми последствиями. Поэтому, берём полторы тысячи ветеранов из амазонок, ещё первого призыва. И треть из новичков, самых гонористых и рвущихся повоевать за Родину. Вот пусть они и повоюют, раз им такая охота. Только не там, у себя дома, а здесь, на озёрах. Заодно и поработав на нас.
Остальные – семь сотен егерей и три сотни наёмников. Пусть и они поучаствуют. Проверим, чего они стоят, и не зря ли мы платим им деньги. И вот этого точно хватит.
– И мы железным катком прокатимся по внутренним землям ящеров. Давить будем всё на своём пути. И если не навсегда, то на ближайшую пару лет точно обеспечим себе тишину и спокойствие на своих озёрах. И тогда они точно станут нашими. Потому как ящеры отсюда уйдут. Нечего им тут станет делать. Нет семей, нет тыловой базы, дома – нет – и смысла воевать нет, – довольный, кивнул он головой.
– На всё про всё – неделя, максимум две. И гарантия того, что к этому времени там под стенами Сатино-Татарское ещё будет, кого спасать и рыцари никуда ещё оттуда не свалят.
– Ну-ну, – задумчиво, с большим сомнением в глазах посмотрел на него Сидор. – Авантюра чистой воды.
Гляди, как бы твой железный каток, не превратился в каток ледяной, с которого нас в пол пинка вышибут, одним толчком, за борт. Поэтому, ни без Беллы, ни без профессора, я на твою авантюру не подпишусь. Дадут добро – тогда и я свою шею подставлю. А нет – не обессудь, пойдём длинным путём.
Нормальные герои – всегда идут в обход, – вдруг неожиданно, с кривой улыбкой на губах выдал он непонятную сентенцию, заработав в ответ непонимающий взгляд будущего Великого полководца.
А у нас нет времени, – флегматично заметил он. – Решить этот вопрос мы можем лишь при личной встрече, а это – неделя. А вот лишней недели у нас точно нет. Поэтому, решать придётся здесь и сейчас. Решай!
– Что-то я становлюсь фаталистом, – задумчиво глядя на Корнея, флегматично заметил Сидор. – И что-то мне подсказывает, что ты прав. Поэтому, не будем затягивать. Всё одно, ни Белла, ни профессор ничего нового нам не скажут.
– Посему – подписываюсь я на твою авантюру. Хрен с ним. Или грудь в крестах, или голова в кустах.
Начало. Первая запись дневника.*
Выйдя живым из того кровавого ада, куда судьба сунула их по их же собственной воле, Сидор клятвенно пообещал себе, что когда-нибудь напишет мемуары на основе своих дневников, как оно всё тогда было. А пока лишь ограничивался скупыми регулярными записями в своей полевой тетрадке, где для памяти отмечал основные вехи пройденного пути.
"Ноябрь, двадцать пятое число, семь тысяч пятьсот девятнадцатого года от сотворения мира с Империей Ящеров. Вышли из Корнеевского лагеря на озёрах по направлению строго на север. Перед нами пологий заболоченный склон предгорной террасы, тянущийся куда-то далеко на север в бесконечную даль, густо заросший смешанным, сорным лесом, в просторечии называемым чернолесьем, и до безобразия насыщенный мелкими болотистыми речками, текущими с предгорий куда-то на равнину. Куда – никто не знает. Откуда, где их начало – никому неизвестно. Настолько малых речек и ручьёв было много и так прихотливо они извивались, что порой непонятно было, где какая и есть".
На этом запись обрывалась. По простой причине – нечего было писать, настолько всё было однообразно.
Первая же попытка Сидора вести что-то вроде путевой топографической съёмки, дабы иметь на будущее карту если не всей округи, то хотя бы того малого куска местности по которому они прошли, на второй же день с треском провалилась. В этом диком хаосе речек, ручьёв, мелких торфяных болот и озёр разобраться в чём-либо, кроме самого общего направления строго на север, было совершенно невозможно.
А при их невероятном подобии друг другу и полном отсутствии времени, чтобы хоть в чём-то разобраться и к чему-либо привязаться с кроками, подобное занятие вообще превращалось в дурное, бесполезное дело.
И самое главное, определяющее – на топографическую съёмку не было времени.
Надо было спешить вперёд, пока ящер не схватился и не подготовил им горячую встречу. А картографирование? Ну что ж, потом, на это ещё будет время. Может быть. Если оно будет вообще. И если хоть кто-то из них вернётся из этого похода живым. Во что очень хотелось верить, но верилось с трудом, слишком уж вся эта затея отдавала откровенной авантюрой.
Потому, едва начав, на второй же день картографирование бросили, ограничившись простейшими кроками. И силы меньше отвлекало, и реальной нужды в том не было.
Тем более что и до того, как-то без карт в этой местности обходились. Так что, о том, с чем их отряд встретится по пути, можно было лишь смутно догадываться. В основном корректируя свой путь на основе полученных от неразговорчивых пленных скупых, путаных описаний.
Скупых не потому, что те не знали что ответить, а потому, что сами спрашивавшие раньше как-то не догадались спросить. Не надо было. Раньше, никому и в голову не могло прийти, что когда-нибудь могут понадобиться подробные сведения о той местности.
Знали лишь то, что впереди у них был путь вёрст в пятьдесят через этот страшный бурелом, густонасыщенный болотами, реками с топкими заторфяненными берегами и густым чернолесьем. А далее, открывался бескрайний равнинный простор Верхнелонгарской равнины, когда-то в прошлую бытность густонаселённую людьми, а ныне, занятой расплодившимися многочисленными племенами подгорных ящеров.
И с чем по пути придётся столкнуться, не знал никто. Никто и ничего, кроме общего числа вёрст впереди, весьма и весьма приблизительного. Да самых общих представлений о той местности: две, три небольшие полноводные речки впереди и плоская равнина с многочисленными племенами ящеров. Всё.
Вторая запись.*
– "Вторая запись в дневнике. Со времени последней записи прошло три дня. Сегодня – вечер двадцать восьмого ноября семь тысяч пятьсот девятнадцатого года. Прошли, наверное, вёрст шестьдесят.
Два прошедших дня – наверное, самое спокойное время из всех прошедших дней. Почему-то мне так кажется.
Правда, некоторые в таких случаях всегда добавляют: "Когда кажется – креститься надо". И крепкое такое подозрение, что это действительно так и есть.
Вспоминать прошедшие дни охоты большой не было. Да и что вспоминать-то. Как с матом вытаскивал регулярно тонущее в болотных окнах снаряжение: тюки, вьюки, ящики с пульками и снарядами к мортире, мешки с продовольствием?
Трудно представить себе, что может быть что-либо ещё хуже.
Особенно, мало удовольствия вспоминать, как на своих плечах вытаскивал из очередной водяной ямы собственный броневик, который, как оказалось, только на твёрдом грунте был лёгким и вёртким. А вот тут, в этих жутких дебрях чернолесья и болот, вдруг превратился в страшно неповоротливое, тяжеленное чудовище, собрав на свою броню только за первый день, наверное, весь запас матерных слов.
И отнюдь не одного меня с экипажем, но ещё и двух десятков приданных нам в помощь егерей. Потому как, страшно вымотанные в первый же день лошади, сами уже тащить по этой хляби подобную тяжесть больше не могли".
На этом запись опять обрывалась. Ни сил, ни желания писать дальше у автора не было.
Рухнув пластом вечером третьего дня на какой-то кажущейся сухой кочке, рядом со своим броневиком, Сидор мог лишь утешаться мыслью, что экипажу мортирной конеходки досталось ещё круче. Всё то же самое что и у них, плюс ещё и сама мортира – более чем стопудовая тяжеленная дура, с которой ни под каким видом не желал расставаться Корней.
Два пулемётных броневика и конеходная пневматическая мортира – всё, что они могли с собой взять, без опасения резко ослабить оставляемые на озёрах дружины. И с чем, они оба прекрасно знали, с самого начала придётся страшно тяжело возиться, в этих, совершенно не пригодных для перемещения по болотам повозкам.
Была у них с Корнеем мысль отправить броневики и мортиру по нормальным дорогам дальним, круговым путём под стены Сатино, где намечалось их основное применение при штурме. И не тащить с собой по болотам.
Только вот потом, они довольно быстро пришли к консенсусу, что без пулемётов с мортирой обойтись в стычках на равнине с вооружённым ящером не получится. Не было у них решающего перевеса над дружинами людоедов. Ни в чём не было.
И пренебрегать столь совершенным оружием, аналогов которому в этом крае ни у кого не было, с их стороны было бы верхом глупости. Что, собственно и решило вопрос.
Поэтому, ограничились тем, что под стены Сатино послали только одну пушку, из тех, что когда-то притащил с Правого берега Димон, со всем запасом снарядов, ровно десять штук, что у них ещё остались с прошлых времён.
Хорошо ещё что хоть с мало-мальски обученным орудийным расчётом. Хотя, чему они могли толком обучиться, когда за всё это время никто из них ни разу так и не выстрелил из орудия. Дорого, страшно дорог тратить дорогущие снаряды на обучение. Вот и решили, заодно воспользоваться удобным случаем, и проверить чему парни там выучились.
А свои броневики и пневматическую мортиру взяли с собой. На всякий случай.
Только вот, кто б только знал, как же тяжело тащить на своём хребте по этой хляби эту тяжесть.
Лёжа без сил на "сухой" постепенно проваливающейся и напитывающейся влагой болотной кочке, Сидор думал же совсем о другом: "Как так могло получиться, что он, вроде бы трезвый, способный логически мыслить человек, поддался на уговоры Беллы? Почему он сам, собственной волей сунул свою дурную голову крокодилу в пасть"? И никак он не мог понять одного простого вопроса: "Зачем"? Зачем он сам сунулся сюда, в эти страшные болота, чернолесье и к этим ящерам? Логики в его поведении не было ни на грош.
– "Вот что любовь с нормальным прежде человеком делает, – обречённо думал он. – Знаешь, что делаешь глупость, а всё одно делаешь. И никуда ты не денешься. Попала белка в колесо, пищи, а тащи. Лубоф-ф".
