Текст книги "Кедровый лохотрон (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 43 страниц)
И хорошо, что в наших краях ничего потребного для производства огнестрелов нет. Можно хорошо заработать на доставке".
Что происходило дальше, Голова уже не слушал, окончательно погрузившись в мир своих дум и грёз. Да и слушать тут было нечего. Дальше вечеринка уже окончательно превратилась в банальную пьянку, где все друг друга любят, никто никого не слушает и никому ни до кого уже нет дела. Только тела окончательно сомлевших холопы регулярно продолжали выносить на сеновал и в холодные сени, старательно укрывая тулупами, чтоб не простыли.
Пробуждение…*
Пробуждение было кошмарным.
– "Столько пить нельзя", – была первая мысль Главы Городского Совета города Старый Ключ следующим днём.
Схватившись за раскалывающуюся с похмелья голову, Сильвестр Андреич глухо застонал. Возле кровати едва видимой в предрассветном сумраке тенью маячил его постельничий Кузьма.
– Кузька, – просипел Голова пересохшими губами, – дай рассолу.
Жадно ополовинив тут же подсунутый немалый ковшик с густым капустным рассолом, облегчённо перевёл дух.
– Уф! – шумно выдохнул он воздух из себя. – Теперь говори. Чего разбудил ни свет, ни заря.
– В порту высаживаются войска рыцарей.
– Что? – едва просипел, перехваченным страхом горлом Голова, мгновенно трезвея. Самые страшные кошмары из всех, когда-либо преследовавших его, воплощались. – Рыцари?!
Изумрудная шахта.*
Как ни спешил Сидор в родной город, гонимый домой письмами с настоятельными требованиями скорейшего возвращения, а задержаться в горах на пару деньков, для того чтобы наконец-то осмотреть долгожданную тайную шахту с изумрудами, которую в обмен на соглашение по подгорному проходу согласились показать ему татары, он всё же выбрал.
Знай, он тогда, во что обойдётся ему эта задержка и сколько на самом деле этот поход в горы займёт времени, ни за что бы, не повёлся на настойчивое предложение Дормидонта, наконец-то освобождённого от данного им слова молчать, проводить его к шахте. Десять раз бы до того подумал.
Ну а может быть, его подкупило то, что решение показать ему шахту принято было без согласия последнего члена их группы, Бугуруслана, мнение которого все дружно проигнорировали. А сам Сидор так даже и обрадовался, что можно хоть чем-то насолить атаману, который в своё время довольно серьёзно подставил и его, и весь их обоз, что чуть было, не привело к его полному разгрому.
Однако же не привело. Хотя запомнил тот случай Сидор крепко, решив про себя никогда больше не доверять атаману и не обращать на его мнение ни малейшего внимания.
Поэтому, стоило ему только появиться в крепости и удостовериться, что всё здесь идёт согласно утверждённым ранее планам, штатно, предупредив коменданта, что уезжает на несколько дней, и, дождавшись, начала обильного снегопада, поздней ночью Сидор исчез из крепости. По странному стечению обстоятельств, вместе с ним из крепости исчезли и пара прибывших с ним егерей, из числа первооткрывателей рудника, а также дожидавшийся его всё это время в крепости Дормидонт.
Добираться до шахты пришлось долго. Попетляв в ближайших горах по совершенно глухим, запутанным ущельям, переправившись через пару жуткого вида осыпей, чуть не окунувшись с головой в зимнюю, бурную речку, на место они добрались только к вечеру второго дня.
И тут же стало понятно, что ни о каких двух днях пути на шахту и обратно, о которых всё это время твердил проводник Дормидонт, с самого начала не шло и речи. Ещё одна обманка с целью сбить с толку возможного соглядатая или преследователей, что вызвало в душе торопящегося домой Сидора лишь глухое раздражение и злость к помешанным на маниакальной скрытности татарам.
И что ещё более его изумило, так оказалось, что и в среде самих татар точное место расположения шахты знают лишь единицы. Даже сыновьям своим Дормидонт не сказал о том, лишь криво ухмыльнувшись в ответ на недоумённый вопрос Сидора.
И в первую же ночёвку между ними состоялся разговор.
– Что знают трое – знает и свинья, – глухо проворчал Дормидонт, в конце концов, не выдержав долгого и настойчивого требования Сидора объяснить, что всё это значит.
– Ты четвёртый теперь знаешь путь. И последний, – тихо, со скрытой угрозой в голосе проговорил он. – Я, Рим, который кузнец, Бугуруслан и теперь ещё ты. Если об этой шахте узнают, то мы будем знать, кто рассказал, – глухо проговорил он, пронзительно глядя Сидру прямо в глаза. – Учти это, когда вздумаешь хоть словом проболтаться своей жёнушке или другу своему Димону. И это будет последнее, что в этой жизни ты кому-либо расскажешь.
– А как же в случае гибели кого-либо, или всех четверых? – недоверчиво глянул на него Сидор. – Тогда же путь к шахте пропадет, и никто из ваших же ребят никогда её больше не найдёт.
– Не волнуйся, – глухо отозвался Дормидонт, отворачиваясь. – Разработана целая система, которая начнёт действовать, если или когда, все из нас погибнут. Только тогда она начнёт действовать и только тогда остальные получат то, за чем мы с тобой идём сейчас в горы.
– То есть ты хочешь сказать…, – насторожившись, Сидор внимательней присмотрелся к молчаливым фигурам двух сопровождавших его егерей из числа тех, кто, как он точно ранее знал, состоит пайщиками изумрудной шахты.
– Они подождут нас в оговоренном месте за два дня пути до конечной точки, – глухо отозвался Дормидонт.
– За два дня? – глаза Сидора широко распахнулись. На такие сроки он никак не рассчитывал. – Предупреждать надо было, – раздражённо буркнул он, озлясь на скрытного Дормидонта, даже не подумавшего предупредить его о подобной задержке.
Мне, вообще-то надо быть в городе как можно скорей. А ты намеренно ввёл меня в заблуждение.
– Привыкай, – отвернулся Дормидонт от костра и прикрывая глаза. – Впереди ещё много будет странного и не такого как оно тебе кажется.
Не отвечая больше на вопросы Сидора, он уснул.
Утро встретило их продолжающимся снегопадом и прощанием с сопровождающими их егерями, которые должны были дожидаться их возвращения уже в другом месте.
Дальше уже шли одни.
Если бы его потом спросили, где находится это место, он бы не ответил. Сидору хватило уже и того, что между несколькими соседними ущельями они прошли по каким-то пещерам, соединявшихся довольно запутанным образом.
Видимо, когда-то раньше там протекала горная река, поскольку пол и стены в этих пещерах были странно гладкими, как будто вымыты водой. Потом, довольно долгое время они ехали в темноте какого-то длинного узкого пещерного прохода, пару раз явственно повернув обратно, как будто Дормидонт, выступавший проводником, заплутал.
А потом внезапно оказалось, что двигаться уже никуда не надо и они на месте.
Ожидая увидеть нечто вроде привычного ему образа высокого надшахтного здания, прикрывающего сверху ствол шахты, Сидор даже не заметил момента, когда они остановились передохнуть в какой-то неглубокой пещере. Потом, протиснулись по узкому боковому лазу в соседний зал пещеры, вышли в какую-то глухую, замкнутую со всех сторон небольшую котловину, а потом внезапно оказалось, что это уже и есть то, к чему они добирались более пяти суток.
Очередная, ничем не приметная дырка в скалах, оказавшаяся небольшой пещеркой, оканчивающейся прикрытой большим плоским камнем дырой в дальнем углу, где собственно и начинался длинный и узкий лаз в шахту.
Вокруг не было ни малейших следов, указывающих на то, что здесь когда-то кто-либо что-то добывал. Выжженные солнцем и вымытые дождями голые скалы кругом, и единственное о чём надо было беспокоиться – на сколько им хватит захваченного с собой небольшого запаса дров. И чтобы кто-нибудь посторонний не увидел слабого дыма костра, разводимого остановившимися в этом месте добытчиками изумрудов.
Но и это было не проблемой, поскольку длинный узкий лаз, ведущий из пещеры куда-то вверх, рассеивал дым костра где-то далеко выше по склону.
На руднике они с Дормидонтом просидели ещё трое суток, лазая по каким-то узким извилистым ходам и копаясь в отвалах старой выработки. Насколько это была богатая жила, Сидору стало понятно в первый же день. Даже того, что они нашли при подобном способе добычи всего за три дня, любому человеку хватило бы на целую жизнь. Если бы только тот сумел добычу свою сначала продать, а потом ещё и остался ещё после этого в живых.
Больше копаться в старых отвалах, выискивая всё новые и новые изумруды, не имело смысла. Время поджимало и Дормидонт, недовольно морщась, дал согласие на возвращение.
– В следующий раз точно предупрежу тебя, что идти надо на несколько дней. Не менее чем на неделю, а то и дней на десять, – недовольно ворчал он всю дорогу назад. – Что это за работа? Три дня судорожного рытья в отвалах, вместо нормальной работы в забое.
– Сорок камней – по-твоему, мало? – чувствуя свою невольную вину, сердито огрызался Сидор.
– Нас двадцать человек с гаком, – тихо проворчал Дормидонт. – Меньше пары мелких камней на нос. Ни одного большого. Собрали не драгоценные камни, а мусор. И это ты называешь добыча?
– Ходили к шахте, поставили её под угрозу возможного обнаружения. И это за сорок тысяч, вероятной стоимости добытых камней? Ты считаешь, оно того стоило? Поставить всё под угрозу обнаружения за подобную мелочь?
Или ты думаешь, что можно за большее продать тот мусор, что мы наскребли по отвалам? Ребятам нужны реальные деньги, и желательно остаться при том в живых. Никто из нас не забыл ещё истории с разгромом твоего обоза из-за дурости Бугуруслана, и рисковать, подставляя свою шею под новые приключения, никто больше не желает.
Поэтому, в следующий раз думай, когда что-то предлагаешь. А удовлетворять твоё досужее любопытство, прогулявшись в горы на развлекательную прогулку, можно как-нибудь и иначе.
– Кстати, – перебил его Сидор. – Как получилось, что ты, вроде бы как уступивший нам с Димоном свою долю, вдруг снова оказался в числе пайщиков.
– Ребята перераспределили. По завещанию, – неохотно отозвался Дормидонт, сразу посмурнев. – Кое-кто из парней погиб, и их доля перешла наследникам. И мне в том числе. К тому ж я один из немногих, кто знает путь. Так мне с моими парнями доля мёртвых и досталось. Так что на будущее учти это. Завещание кому достанется твоя доля, говори сразу, чтоб потом путаницы не было.
Старательно скрыв все возможные следы своего пребывания в этих местах, засыпав данным Травником специальным каким-то порошком, отшибающим собакам нюх, свои следы, уже через несколько дней они были обратно в крепости.
Небольшой, на пару деньков пикник в горах для утоления собственного любопытства, на который по незнанию рассчитывал Сидор, занял полных две недели, резко выбив его из жёсткого графика возвращения в город, и потянул за собой целый ворох трудноразрешимых проблем.
Заседание Старшины.*
Что подобное хотя бы в принципе возможно, до этого, то ли чёрного, то ли очень светлого и радостного дня, никто в городе Старый Ключ и представить себе не мог.
Чтобы в левобережный поречный город Старый Ключ, на границе с подгорными ящерами заявилась настоящая шляхта? Да не просто так, не с целью пограбить или вернуть сбежавших в эти края своих бывших холопов от царивших в их родовых поместьях произвола, а чтобы наняться на войну? Подобное совершенно не укладывалось в головах ни у кого из членов городского Совета, ответственных за принятие решений по данной проблематике.
Потому, наверное, все в городе и пропустили мимо ушей заблаговременное предупреждение из Рвицы в устье Ключевки, что по реке в город на большой транспортной лодье амазонок поднимается чей-то крупный рыцарский отряд, видимо, сочтя такую весть за чью-то глупую шутку. Или посчитав, что раз это не сами амазонки, то и беспокоиться тут не о чем.
И когда вооружённых до зубов отряд в составе полутора сотен рыцарей в сопровождении не менее четырёх сотен оруженосцев и множества кнехтов с большим, тяжелогружёным обозом, с доверху наполненными каким-то воинским скарбом телегами, разгрузившись ночью в речном порту, на рассвете внезапно появился перед речными воротами города, в городе началась натуральная паника.
Городская стража в очередной раз проспала появление врага, оказавшись элементарно не готовой к нештатным ситуациям. И возникшая, в результате чего сумятица привела к тому, что перед носом прибывшего рыцарского войска захлопнули городские ворота, а из казарм городской стражи туда бросилась дежурная сотня, поспешно на ходу напяливая на себя чуть ли не покрытые паутиной кольчуги.
Хотя, что могла сделать жалкая сотня против чуть ли не тысячного отряда.
Городу элементарно повезло, что воевать с ним никто не собирался. иначе… Иначе, неизвестно чем бы всё это дело кончилось. Разорить город такое небольшое войско не разорило бы, но уж бед бы наделала, мама не горюй.
Вот тут то в возникшей сумятице и выяснилось, что прибывший неизвестный воинский отряд прибыл не напасть на город, а наниматься на службу к барону де Вехтор.
И поспешно примчавшаяся к портовым воротам баронесса Изабелла де Вехтор, которую чуть ли не силой вытащили из банка, где она с Марьей Корнеевой с утра занималась какими-то своими делами, только недоумённо хлопала глазами и от удивления разводила руками, сама ничего не понимая. Ничего и близко подобного, а уж прибытия на службу к де Вехторам такого крупного отряда рыцарей – ну никак никто не ожидал.
Да она вообще ничего подобного не ожидала. И ей можно было верить. Уж слишком растерянной выглядела она в тот момент, изумлённо глядящей на стройные ряды выстроившегося на небольшой базарной площади перед Речными воротами рыцарского войска.
В город, конечно, рыцарей не пустили, отведя им место для временного размещения выше по реке, возле учебного центра компании землян в Южном заливе возле Речной Пристани. Там и место для разбивки лагеря было, да и от города подальше. В случае чего, всегда можно было среагировать. И не так, как во всей красе показали себя сонные молодцы Боровца.
Доклад Боровца.*
Во всех смыслах это был необычный день. Не говоря уж о том, что в речном порту высадилось целое рыцарское войско, так и ещё то, что на Совете присутствовали ВСЕ члены Совета, оказавшиеся на данный момент в городе – это вообще было неслыханно. ТАКОГО ранее за всю историю города никогда не было.
Тем более что на повестке дня решался один единственный вопрос: "Что делать с прибывшими рыцарями?". И самая большая трудность заключалась в том, что рыцари прибыли не воевать, а поступать на службу. А к кому – догадаться было нетрудно, да они и не скрывали. Во всём городе был один единственный человек, к которому рыцари хотя бы теоретически могли наняться, барон Сидор де Вехтор, в настоящий момент отсутствующий в городе. К каковому на самом деле они и прибыли принимать вассалитет.
Ничего подобного история левобережного города Старый Ключ, как, впрочем, и всех других левобережных городов, славных своими непростыми кровавыми отношениями с поречным рыцарством, не помнила. И что тут делать никто в городе не знал.
Именно поэтому, собравшиеся в зале заседаний Управы члены городского Совета крайне внимательно вслушивались в доклад бывшего начальника стражи города господина Боровца Игната Марьевича и его невнятные, путаные объяснения.
Поспешно собранные им сведения были крайне любопытны. Настолько, что, по мнению многих, можно было и отложить на будущее вопрос о немедленном снятии провинившегося Боровца с тёпленького местечка, настолько тот выказал великое умение необычайно быстро добывать важную информацию.
А скорее всего потому, что никто в преддверии грядущих скорых выборов не хотел брать на себя ответственность за те мелкие грешки и ошибки, что натворил за всё прошедшее время Боровец.
И из его доклада становилась совершенно понятна истинная подоплёка всего происходящего. Городу аукнулась история с наймом этим непоседливым бароном "обоза", якобы для своего войска.
Прибывший сборный отряд рыцарей оказался из числа бывших вассалов баронов де Вехтор, давно уже потерявших всякую с ними связь, но, тем не менее, услышав разнёсшиеся в баронствах слухи о найме бароном де Вехтор новой дружины, и узнав точное место сбора, решивших по собственной инициативе, и на удачу попытаться наняться к нему на службу. И что вообще ни в какие ворота не лезло, похоже такой отряд был не один. По косвенным признакам можно было догадаться о вполне вероятном прибытии в их края ещё как минимум двух, а то и трёх не меньших по численности отрядов. Правда, точно не сейчас, скорее всего ближе к весне. Но оттого новость была не менее ошарашивающей.
Слушая доклад, Голова, молча, стараясь не привлекать к себе внимания, изредка косился в сторону Силы Савельича. Идея Старосты привлечь кого-либо из обнищавшей поречной шляхты для найма им поселенцев на пустующие в крае земли, рушилась прямо на глазах. Становилось понятно, что из-за присутствия в городе баронов де Вехтор за всеми творящимися в городе делами, в поречных баронствах пристально наблюдают. И что первая же их попытка вывезти в Край бывших крепостных, под каким-либо видом, будет немедленно обречена на провал.
От заманчивой идеи приходилось срочно отказываться, на ходу меняя свёрстанные уже планы.
– В большинстве своём это младшие, безземельные сыновья мелкой шляхты, которая и решила рискнуть попытать счастья в этих дальних, Богом забытых местах, – донёсся до Головы голос Боровца. – Но моя попытка потребовать от баронессы Изабеллы де Вехтор убрать отряд от города, сразу же провалилась. У баронессы нет никаких рычагов влияния на прибывших рыцарей. А поскольку никто из прибывших не проявляет ни малейшей агрессивности по отношению к городу и его жителям, то и формальных причин для отказа впускать большой вооружённый отряд в город или позволить ему дождаться барона тут рядом, по соседству, у нас нет.
Да и возраст рыцарей не вызывет опасений, – скупо усмехнулся Боровец. – Шестнадцать – девятнадцать лет. Сопляки! Это тоже следовало бы учесть при принятии окончательного решения.
Пока что им позволили временно разместиться на общинном лугу возле Южного залива, – ещё раз уточнил Боровец. – Что они, к нашему удивлению, безропотно и выполнили.
Что делать – не знаю, – разом как-то свернул свой доклад Боровец. – То, что я скажу, прозвучит как бред, но это именно так и есть. Рыцари мирные, никого не задирают. Готовы соблюдать наши законы и установленные в крае порядки, готовы полностью заплатить за всё доставленное ими нам неудобство.
По всему выходит, что прибывшие рыцари с самого начала не настроены ссориться ни с городскими властями, ни с местными жителями. Что, по всей видимости, и является истинной причиной их столь покладистого, мирного поведения.
Повторяю свой вывод, – сухим казённым голосом окончил он свой доклад. – Что делать – не знаю.
Неделю спустя.*
Можно было сколько угодно говорить о мирных намерениях дворян и что они, не доставляя никому хлопот, только просто подождут, тут рядом, нужного им человека, но разница в менталитете и поведении сказалась всё же очень скоро. Поэтому буквально через неделю пребывания рыцарей под стенами города, баронессу Изабеллу де Вехтор официально вызвали в Городской Совет.
– Госпожа баронесса, – Голова растерянно смотрел на только что вошедшую в зал заседаний и остановившуюся прямо перед столом президиума красивую миниатюрную женщину. И не знал с чего начать.
– Э…, – промямлил он растеряно.
– Может, для начала, вы предложите мне присесть? – ехидно поинтересовалась эта стерва.
– Да-да, – засуетился Голова. – Эй, кто там, – крикнул он в широко распахнутые двери зала заседаний. – Кресло госпоже Изабелле. И помягче! – рявкнул он на появившегося в дверях служку.
Краем глаза, заметив мелькнувшую на губах баронессы лёгкую, понимающую улыбку, мучительно покраснел. Чувствовать себя откровенным сопляком, краснеющим перед своим ИДЕАЛОМ, было мучительно и неприятно.
Дождавшись, когда баронесса с удобством расположится в принесённом персонально для неё мягком, оббитом красным роскошным атласом кресле, решительно начал. Молчаливые одобрительные кивки собравшихся придали ему решительности:
– Госпожа баронесса, не могли бы вы немного приструнить своих вассалов.
– Нет.
– А то они совсем…. Что?
– Что значит, нет? – раздражённый голос сидящего чуть в стороне Старосты влез в разговор Изабеллы с Головой. – Вы госпожа Изабелла, что себе позволяете?
– Что значит, ваше нет? Объяснитесь!
Они уже вторую неделю торчат на вашем выгоне возле вашего учебного полигона, жрут ваши продукты и от безделья не знают чем заняться. Шляются целыми толпами по городу, пьют немерено водку, и чуть что, дерутся подряд со всеми парнями города. Серенады принялись по ночам распевать под заборами местных девиц, мешая добропорядочным отцам спать. А те дуры и млеют. И после всего этого вы говорите – нет?
Как вас изволите понимать? Не можете занять их чем-либо, так отошлите своих сопляков обратно. Или Вы что, отказываетесь приструнить своих вассалов? Ну, так мы живо им напомним о порядке поведения в нашем городе приезжими.
Несколько мгновений Изабелла невозмутимо смотрела на красного от гнева Старосту, рядом со смущённым Головой, который, тем не менее, временами косо на неё посматривал.
– Господа, – тихо начала баронесса. – Произошло явное недоразумение. И вы видимо кое-чего не понимаете.
Во-первых, и самое главное – они не мои вассалы. И, нет – это значит, не то что я отказываюсь приструнить загулявших рыцарей, а то, что они меня не послушают.
– Хватит ваньку валять, – взорвался Староста. – Что значит, не послушают? Что за бред? Они ясно и однозначно обозначили себя как ваши в прошлом вассалы, и что они пришли наниматься к вам на службу в соответствии с какими-то там своими родовыми обязательствами. А вы жена Сидора, хозяйка в доме в отсутствие мужа, баронесса, в конце концов, и вообще, одно из главных лиц во всей вашей компании. Так извольте их приструнить
– Не могу, – с сожалением развела Изабелла руками. – Извините господа, но я не могу. Хочу, готова, но не могу.
– Что значит, не могу? – неожиданно, словно проснулся Голова. – Вы жена или не жена? Как за горло нас брать по всяким пустякам и руки нам выворачивать, так жена. А как приструнить каких-то нищебродов, так не жена. Так что ли?
Баронесса с ясно читаемым сочувствием в глазах сожалеючи развела руками.
– Как я вас понимаю, господа.
Изабелла с искренним сочувствием, написанным буквально аршинными буквами у неё на лице, понимающе смотрела на собравшихся.
– Извините меня, господа, но ничего сделать я действительно не могу. До приезда моего мужа и принятия ими вассалитета я совершенно не властна над прибывшими.
Рыцарская этика…
– Что? – взревел раненым быком Староста. – Хватит нам тут мозги парить, – не сдержавшись, Сила Савельич замысловато выругался. – Что ещё за рыцарская этика? Что за бред!
– Согласно правилам этого, как вы, господин Староста, выразились, бреда, – невозмутимо отозвалась Белла, – женщина в семье поречного дворянина – ничто. И только по этой, единственной причине я и не могу помочь вам в ваших проблемах. Хочу! Искренне хочу! Но не могу! И потом. Они же ещё совсем дети!
– Изабелла…
От неожиданно личного, интимного обращения Головы к баронессе, все в комнате на мгновение замерли.
– Вы это что, серьёзно? Что это за бред с какой-то этикой? Вы же его жена, так и распорядитесь в отсутствие своего мужа, как вы всегда до того и поступали.
– Не могу, – Изабелла с искренним сожалением пожала плечами. – Не могу ничего сделать. Они меня не слушают. Если я ещё раз к ним с этим вопросом подойду, то в лучшем случае они меня просто выслушивают. Из чистой вежливости, как красивую женщину, жену своего будущего сюзерена, но не более того. Но чтоб выполнить то, что я им скажу или попрошу, об этом не может идти и речи.
Даже если я буду говорить им что-то жизненно важное и необходимое, они меня не послушают, потому что женщина в рыцарской семье ничто. Имеет значение только слово рыцаря, но не его жены.
– Вы это что, серьёзно? – растерявшийся от неожиданности Староста, растерянно смотрел на баронессу. – Что за бред. А если он куда уехал? А если он отсутствует на данный момент, то что, всё хозяйство бросать и пусть всё течёт само собой? Так получается? Хватит врать то, – недовольно поморщившись, сердито пробурчал он.
– А почему я, по-вашему, не возвращаюсь обратно в своё баронство? – Изабелла подняла на Старосту свой пронзительный, проникающий прямо в душу взгляд.
– Ну, – растерянно замялся Староста. – Понравилось, может здесь? Места то у нас знатные. Рыбалка…. Пиво… раки…
Староста замялся, не зная что и вспомнить из того чем можно было бы заняться в городе молодой красивой женщине.
– У вас вон какое хозяйство какое, – растеряно пробормотал он. – Глаз да глаз нужен. Как же тут без хозяйки, – Староста вконец растерялся и замолчал, не зная, что сказать.
– Вот, – с лёгкой грустью в голосе продолжила за него баронесса. – Вам даже в голову не приходит, как это жена не может не заниматься делами своего мужа. А вот для них…, – Изабелла с грустной улыбкой на губах кивнула куда-то в сторону заколоченного на зиму окна, из-за которого до них доносились слабые звуки очередной, исполняемой кем-то серенады. – Им… Им даже в голову не приходит, что жена рыцаря может что-то решать или делать по хозяйству, кроме как вышивать крестиком и махать платочком вслед уходящему в поход герою. Не только что-то решать, но ещё и что-то делать. По крайней мере у молодых, так именно подобное представление в голове сидит, о месте женщины в обществе и в семье. Они же форменные дети ещё!
– Госпожа баронесса…, – Голос Городского Головы был сух и официален. – Это ваши проблемы, дети они или не дети. Это ваши гости и потрудитесь разобраться с ними сами. В противном случае с ними будем разбираться мы, а отношение к данной публике в нашем городе вам, надеюсь, прекрасно известно. И если вы не хотите появления в окрестностях города новых украшений, в виде развешанных по дубам рыцарей, то пусть они ведут себя в соответствии с нашими правилами и обычаями.
Вы, госпожа баронесса, ведь тоже дворянка. Но лично к вам у нас нет ни единой претензии, ни в чём. Так что прекратите нести тут всякую чушь об их обычаях, понятиях, знаниях, незнаниях, возрасте. Дело в людях и только. В их воспитании, в конце концов. И если кто из них чего-то не понимает, то живо украсит собой ближайшее же дерево.
Так своим людям и передайте.
Сроку вам для того, чтобы ознакомить господ рыцарей с правилами поведения в нашем крае даётся два дня. Кто не поймёт – повесим. Так и запомните.
Как вы будете это делать – ваши проблемы. Но чтоб через два дня они были тише воды, ниже травы. Альтернатива одна – смерть. Всё!
Вы свободны, госпожа баронесса.
С сидящей напротив Головы женщины в этот момент можно было наверное лепить статую, настолько она была холодна и неподвижна, словно закаменев. Молча сидя и глядя на разговорившегося градоначальника, Изабелла, как бы оценивала про себя то, что она сделает с ним в следующие пару минут.
Разгорячившийся, рассерженный Голова, встретившись с ней взглядом, поперхнулся на полуслове и замолчал в растерянности, не зная, что сказать.
– "Гадюка! – обречённо подумал он, невольно втягивая голову в плечи и затравленно шаря глазами по размытым лицам в зале в поисках выхода. – Вцепится в горло, ничто не спасёт, – судорожно колотилась в голове испуганная мысль".
Впрочем, – просипел он вдруг разом пересохшими губами, – есть выход. Раз ваши гости такие хорошие певцы, то почему бы им не спеть на балу.
– Где? – недоумённо развернулись к нему практически все члены Совета.
Даже Богат, насколько уж делал равнодушный вид, демонстративно показывая всем, что он здесь ни при чём. И раз нынешние городские власти не могут справиться с такой простой проблемой, то значит и решение основного вопроса этого собрания состоит не в решении проблемы, а в самих властях. Даже он в этот момент не смог скрыть своего изумления, от растерянности даже слегка приоткрыв рот.
– На чём ты предлагаешь им спеть? – не удержался и он от повторного вопроса.
– На балу.
Приободрившийся Голова, видя всеобщее удивление, заметно повеселел.
– Господа, – обвёл он всех присутствующих сразу повеселевшим взглядом. – Раз прибывшие в наш город господа рыцари так желают петь и веселиться, то почему бы нам и не пойти им навстречу, и не устроить для них и для себя веселье.
Организуем танцы!
Музыки у нас у каждого на такой случай у всех есть. На игру их мы допреж не жаловались. Так покажем этим соплякам, как надо петь и плясать. Как поют и пляшут настоящие парни на границе, а не какие-то кошкой драные завывалы под окнами, откуда-то с низовий.
– А что, – раздался откуда-то из середины зала чей-то неуверенный голос. – А, покажем! И споём и спляшем. Да так, что знать будут, как сердца наших девок серенадами сманивать.
– А вы, госпожа баронесса, что скажите? – почувствовав поддержку всего зала, Голова уже более уверенно смотрел на Изабеллу.
– Только то, что вы во многом правы, единственно и спасает вас от немедленной расправы за грубость, – тихим, мелодичным голосом проговорила Изабелла. Сердце Головы на миг окатило холодом. – И я ещё раз попробую, поговорю с прибывшими рыцарями, чтоб они поумерили свой пыл. И если кто не поймёт, как воспитанному дворянину надо вести себя в гостях, тот уедет обратно. Это я вам обещаю. Но, ни о каких ультиматумах, ни о каких двух днях, ни о какой срочности не может быть и речи. Сознание у людей не меняется в два дня по чьему-либо желанию. Даже по вашему, – сердито выговаривала она Голове, словно нашкодившему мальчишке. – И я не позволю самовольно расправиться с доверившимися мне людьми, как бы они в вашем представлении не вели себя неправильно. Всё должно быть по закону. По закону гостеприимства!
Хорошенько запомните это, господин временно пока Голова. Впрочем, как и все остальные, – окатила она весь зал ледяным взглядом. – Я никому подобного не позволю.
И я думаю, что ваше последнее предложение толковое и имеет место быть, как говорит в таких случаях мой муж. Лучше танцевать, чем воевать. Хоть вы мужчины предпочитаете и обратное.
Медленным, плавным, каким-то тягучим движением опасного хищника поднявшись, она с холодной улыбкой на лице спокойно попрощалась с членами Совета и не спеша вышла из зала совещаний, напоследок ещё раз пообещав придумать что-нибудь, чтоб приструнить разгулявшихся гостей.
Несколько минут после её ухода в комнате царило ошалелое молчание.
– Уф! – с тихим хлюпаньем, Голова медленно провёл ладонью по лицу, стирая выступивший там обильный пот. – Думал, сейчас голову снимет. Гадюка! Нет, кобра! – тихо, с отчётливо различимыми обречёнными паническими нотками в голосе проговорил он. – Как есть кобра, – обречённо выдохнул он.
