Текст книги "Под тенью темной луны (СИ)"

Автор книги: Amberit

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 52 страниц)

– К поиску партнера следует относиться очень осмотрительно. Ибо все варианты, которые вам наобум будет предлагать слепая судьба, могут просто не подойти. Ясно, девушки? – Я строго оглядела слушательниц.

– Ясно, ясно, ты давай дальше, – поторопила Ниасса. Я продолжила:

– Для улучшения результата стоит составить список недостатков, которые вы готовы терпеть в вашем избраннике. Причём, чем разнообразнее будет список, тем лучше. Добавляйте сюда самое невероятное, вплоть до распития пива с мракобесами или сбора корней мандрагоры ровно в четыре утра в первое воскресенье после полнолуния. Не пишите сюда то, с чем ни в коем случае не будете мириться! Идея в том, чтобы получить мужчину именно с тем списком качеств, который закреплен на бумаге. Кесси, ты так гомункулуса создавала?

– Нет, – расстроенно покачала она головой. – Где ты раньше была с этой книжкой?

– Я ее только сегодня нашла! – возмутилась я.

– Да ладно вам! Элька, что с этим списком делать надо? – Аллирия прервала начинающийся было спор.

– Далее отправьте информацию духам любви – перепишите всё на розовую бумагу – розовый и красный является цветом любви. Бумагу сверните трубочкой, перевяжите красной ленточкой и положите в крайний правый от входной двери угол.

Я замолчала.

– И что потом? – после недолгой паузы осведомилась Ниасса.

– Не знаю. Это все. Вероятно, придет дух и заберет этот список.

– Так как же он придет, там же василиск на окне? – заметила Кесси.

– А я откуда знаю? Может, василиска надо предварительно убрать, позвонить в колокольчик три раза на восходе и шепотом позвать «Дух, приходи!», – предложила я.

– Это уже тайная магия получается, – простонала сквозь смех Аллирия.

– А как же! Там так и написано: «Тайная магия шуй-фен и способы ее применения». – Я предъявила девицам обложку. Пифии не без некоторого сопротивления с моей стороны вырвали книгу из моих рук и углубились в изучение, периодически зачитывая очередные бесценные советы и взвизгивая от смеха.

– Если ваше жилое помещение заставлено различными женскими безделушками и завешено кружевными шторами, представителю мужского пола будет страшно и неуютно у вас.

Мы огляделись. Нашу комнату никак нельзя было назвать скопищем излишков женской позитивной энергии. Однако мужчины у нас как-то не заводились, несмотря на общий аскетизм обстановки.

– Кровать не должна состоять из ломаных углов, – озадаченно прочитала я. – Это как, интересно?

– Ломаные? Может, сломанные? Не спите на сломанной кровати, ясно? Гениальный совет, правда, Элька? – Кесси бросила на меня взгляд.

Я не ответила. Я не могла отвести взгляд от Ниассы, которая сейчас представляла собой классический образец предсказывающей пифии – замершее на месте тело, закатившиеся глаза, странный потусторонний голос…

– Элька… На изломе времени года жизнь разветвится… Не пропусти поворот судьбы…

По моей спине пробежал холодок.

Глава 4.

На следующий день я и думать забыла про предсказание. Пифии, как того и требовала их специализация, высказывали их по каждому поводу и без, и, чем пророчества были туманнее, тем считалось лучше, поскольку тогда с ними можно было связать абсолютно все. К примеру, к моему предсказанию вполне подходило и окончание в травне ^[7]Школы, и связанный с этим ожидаемый поворот судьбы, и Праздник Урожая. Последний традиционно проводился в первое полнолуние после осеннего равноденствия, знаменуя собой окончание осенней страды и начало зимней. Тоже вполне можно назвать «изломом времени года».

В этом году Праздник Урожая пришелся на начало опадня ^[8]. Ленивое солнце не то чтобы категорически отказывалось выполнять свои обязанности, но делало это с прохладцей, нехотя, то и дело прячась за толстыми пуховыми облаками. Первый утренний морозец стыдливо прикрыл разбросанные то здесь, то там непросохшие после недавних дождей лужи тонким слоем ледка, приятно похрустывающим под ногами. Иней, лежащий на темно-зеленой траве, еще не успевшей побуреть после первого заморозка, создавал приподнятое настроение своим нарядным видом. Праздник Урожая в здешних местах отмечался многорасовой ярмаркой, на которую съезжался народ со всей округи, равно как и из соседних поселений гномов, троллей и эльфов – кто купить, кто продать, а кто просто походить по рядам и поглазеть.

Уже за несколько дней до Праздника Урожая на огромном пустыре за городской чертой Вийска собирались подводы, запряженные лошадьми всех мастей и пород – от заезженной пожилой кобылы какого-нибудь селянина, приехавшего продать урожай кабачков, до красивого благородного рысака ювелира. В этом году, видимо, из-за событий в стране поток продавцов слегка поредел, но, тем не менее, к означенному дню все отведенное пространство было заполнено добротными палатками, прочными навесами, а то и попросту наспех сколоченными скособоченными столами, с трудом выдерживающих на себе тяжесть наваленных яблок, груш или капустных кочанов.

В Школе в день ярмарки занятия отменяли. Во-первых, учителя прекрасно понимали: удержать адептов в помещении за грызением гранита науки, когда в полуверсте идет бурное народное гуляние, невозможно. А, во-вторых, они сами не прочь были посетить сие мероприятие. Кроме того, их присутствие зачастую было просто необходимо – проверить, не лукавит ли продавщица тыквенных семечек и не наложили ли хорошее заклятие на древнюю коровенку, дабы выдать ее за молоденькую телочку.

Мы с Кесси, не торопясь, шли по рядам, похрустывая купленными у краснощекой девицы калеными орешками. Помимо обычного праздного любопытства, я пришла на ярмарку с определенной целью – обзавестись в предвверии холодов теплой, прочной и желательно недорогой курткой. Предыдущая куртка погибла смертью храбрых прошлой зимой на уроке драконоведения. Деньги на так необходимую в местном климате одежду я копила все лето, откладывая понемногу из стипендии. Сейчас с трудом собранные аррены лежали в тщательно зачарованном кошельке. Жаль мне было того вора, который покусится на добро адептки девятого курса. Самое меньшее, что ему грозило – это резкая боль в руке в течение следующего за попыткой кражи часа, а также окрашивание лица в приятный нежно-фиолетовый цвет. А опасаться воров стоило – проходы между рядами, оставшиеся незастроенными участки земли, предназначенные для общественных увеселений, и немногочисленные забегаловки были заполнены народом, и нам то и дело приходилось приостанавливаться, уворачиваться, а то и вовсе отскакивать в сторону, чтобы не столкнуться с очередным представителем рода человеческого, гномьего или тролльего. С эльфами можно было не опасаться близкой, можно сказать, тесной встречи. Они, ввиду своего природного изящества, проходили через толпу, как нож сквозь масло. Другие разумные расы, как считалось, ярмарку не посещали.

Кстати, об эльфах. Один из них пристроился на перевернутом бочонке рядом с импровизированным трактиром и, аккомпанируя себе на лютне, одухотворенным бархатным голосом исполнял незнакомую мне песню.

– Я хочу послушать, – потянула я Кесси за рукав. Та охотно подчинилась, главным образом потому, что сам менестрель был хорош собой, как, впрочем, и все представители его расы: высокий, с длинными светлыми волосами, ярко-зелеными миндалевидными глазами, опушенными густыми ресницами, за которые любая девица продала бы душу мракобесу. Песня же, в отличие от любовных песнопений, на кои эльфы большие мастера, оказалась на поверку глубоким философским рассуждением. Певца интересовали, может, и риторические, но непростые вопросы, как-то: зачем дереву листья, телеге – колеса, гному – борода, а дриаде – лук. После каждого вопроса, изложенного в форме куплета, следовал припев:

– А я думаю, думаю – и ничего не придумаю.

Сидевшие поблизости мужички с кружками пива в руках стирали пену с пшеничных усов и одобрительно кивали.

– От оно как бывает, Феофаныч…

Песня завершилась нетривиальным вопросом «Почему в Волмении так много волменцев?»

Эльф остановился, глотнул из мигом появившейся перед ним кружки и начал следующую песню. На сей раз это действительно было сказание о любви, как мы поняли, разбитной девахи и затурканного мужичка, балансирующее на грани приличия.

– А ты меня любишь? – вопрошала в песне добивающаяся тепла и ласки красна девица. На что получала поражающий богатством содержания ответ ухажера:

– Ага.

– А ты меня будешь? – следовал следующий вопрос. Ответ, как и можно было предсказать, не отличался от предыдущего.

– Ага.

Окрестные мужички ухмылялись в усы и кивком провозглашали свое согласие с героем песнопения.

Возможно, что далее по тексту следовало подробное описание того, как именно «будешь», но мы этого уже не слышали, поскольку, хихикнув, убежали от нескромных взглядов и подмигиваний эльфа.

В соседнем ряду мы наткнулись на Ингвара. Как раз в этот момент он с глухим стуком припечатал к дубовому столу кулак соперника – здорового мужика с выпирающими из кожаной безрукавки бицепсами. Сокурсник по сравнению с ним казался замученным доходягой. Хотя, зная Ингвара, мы не сомневались – он посчитает ниже своего достоинства помогать себе магией и будет бороться честно. Вокруг стола, за которым сидели соперники, опять загудели – потребовавший реванша здоровяк проиграл и этот поединок.

Я почувствовала на себе тяжелый взгляд, ввинчивающийся в спину между лопаток. Одновременно мои мысли попытались прочитать. Рефлекторно поставив щит, я обернулась. В меня пристально всматривался человек в темном плаще с незнакомой мне эмблемой – единорог со змеей – на левом плече. Я поежилась. Мне не понравился этот мужчина. Увидев, что я его заметила, он неохотно отвел взгляд и растворился в толпе.

– Ты на кого там смотришь? – весело спросила Кесси, отвлекаясь от изучения невероятно красивого ожерелья из бирюзы и серебра. – Ой, теперь я сама вижу. – И она невежливо ткнула пальцем. Проследив ее взгляд, я удивилась.

– А кто это с Магистром Аленом?

– Как кто? – нетерпеливо ответила Кесси. – Магистр Флоренна. Интересно, она просто гуляет с ним или у них отношения?

– Понятия не имею, – мрачно сообщила я. Что-то царапнуло меня по сердцу при виде того, как рядом с Магистром Аленом, крепко вцепившись в галантно подставленный локоть, шла наша преподаватель травоведения. Несмотря на солидный, как поговаривали, возраст – а кто на самом деле знает, сколько лет женщине-магичке? – выглядела она превосходно: молочно-белая кожа без единого признака морщин, пышные темные кудри и сияющие карие глаза. – А что ты хочешь? Молодой красивый маг, на него любая девица старше тринадцати заглядываться будет. Вон, факультет Пифий в полном составе сохнет и пачками выдает предсказания о будущей свадьбе. Что же ему, холостяком коротать век? – довольно бодро высказалась я. Но подругу не обманула.

– А ты? – Кесси внимательно посмотрела в мои глаза.

– А что я? Кесси, он наш учитель. И некромант к тому же. Это ты у нас все идеального спутника жизни ищешь, а я сначала хочу выучиться. Любовь может и подождать.

Я еще раз посмотрела в сторону красивой пары – высокого темноволосого мужчины и стройной брюнетки рядом с ним. Незаметно вздохнув и старательно не обращая внимания на то, что подруга покрутила пальцем у виска, я обратилась к ней:

– Ну что, где там моя куртка? Пошли искать?

Кесси хмыкнула, но послушно направилась к ряду, где была представлена продукция цеха портных.

Нужная мне куртка нашлась в третьей по счету палатке с верхней одеждой. Я еще раз придирчиво оглядела себя в тускловатом зеркале, услужливо подставленным хозяином. Мягкая, но прочная кожа облегала стан, теплая меховая подстежка гарантировала, что я не замерзну и в лютые морозы, цена, пусть и не маленькая, не вызывала суеверного ужаса и воздействия некоего земноводного на дыхательные пути. Покрутившись, я сняла куртку.

– Я беру, заверните, пожалуйста.

Пока я отсчитывала нужное мне количество арренов, продавец аккуратно свернул произведение портновского искусства и ловко упаковал ее.

Я сунула сверток под мышку, прижала его локтем и, с чувством исполненного долга, побежала догонять уставшую меня ждать Кесси.

Подруга обнаружилась у помоста, на котором состязались частушечники.

– Вижу эльфа на пенечке,

Он плетет, плетет веночки,

Есть цветочек, нет цветочка,

Ох, ушастой будет дочка! – проорала веселая баба в цветастой юбке и ярко-малиновом платке, почти слетевшем с ее головы.

Я мысленно порадовалась, что от отца-эльфа острых ушей мне не досталось.

– Вот идет суровый гном,

Он слегка с похмелья,

Сдам ему металлолом

И бочонок эля! – подпела ей вторая баба, в такой же юбке, но темно-синем платке, повязанном по самые брови.

«Сестры они, что ли», – задумалась я.

К бабам присоединился щупленький дедок в облезлом треухе.

– Выловил русалку я

И застыл в сомненьи:

Как же мне любить тебя,

Я в недоуменьи!

Толпа, стоявшая вокруг, разразилась хохотом и аплодисментами. Первая баба не пожелала отставать:

– Припасла себе чеснок,

Вырвала осинку,

Можешь, милый, приходить,

Гхыр тебе кровинку!

– А вампиры не боятся чеснока и осиновых колов, – усмехнулся рядом кто-то. – Хорошо, что об этом мало кто знает.

Среди моих знакомых только один человек обладал подобными знаниями. Ну, возможно, Магистр Рейф тоже, но вряд ли он будет делиться ими, слушая частушки на ярмарке.

– А вы знаете, Магистр Ален? – не поворачивая головы, поинтересовалась я.

– Знаю, – не удивившись тому, что я его узнала, не стал отпираться преподаватель.

– А где вы потеряли свою спутницу? – выпалила я, вдруг понимая, что не чувствую острого терпкого запаха растений, навечно приставшего к Магистру Флоренне, и обернулась, проверяя свою догадку.

– Она осталась в лавке Травника, – с какой-то странной готовностью ответствовал Ален. – А я ушел гулять по ярмарке.

К отплясывающим на помосте частушечникам присоединилась молодая девица с грудью, практически вываливающейся из выреза блузки.

– Вижу – домовой идет

С вот такой котомкой,

Ставлю кашу на порог,

И стелю соломку! – изложила она свою версию частушки.

– И как, интересно? – ехидно поинтересовалась Кесси. Ален, к нашему удивлению, честно ответил:

– Очень. Там, где я вырос, подобного не было.

– А где вы…

Кесси не успела договорить. Над рядами пронесся многоголосый бабский визг. Ален сорвался с места, бросившись в сторону, откуда он доносился. Мы, переглянувшись, рванули за ним.

Бежать пришлось недолго. Через пару сотен аршинов мы врезались в плотно сгрудившуюся толпу сограждан, из центра которой и доносились вопли и повизгивания:

– Ой, бабоньки, да чтож это деется!

Протискиваясь и пропихиваясь, нам удалось пробраться в первый ряд, где и застыли от удивления. Народ располагался на почтительном расстоянии от прилавка с тыквами. Самыми обычными тыквами, ярко-оранжевыми, с зеленым хвостиком на макушке. Кроме одной особенности – у каждого овоща теперь имелся рот, в котором с легкостью просматривались острые зубы. Все тыквы асинхронно раскрывали и закрывали его, скрежеща при этом вампирского образца клыками. Зрелище было, мягко говоря, жутковатое, неудивительно, что очевидицы начали визжать. Я поспешно огляделась, ища, кто из сокурсников сотворил такую пакость. В том, что это они, я даже не сомневалась – больше просто никто не будет тратить силы и магию на такую, в сущности, безобидную, хотя и наводящую ужас, проделку. Я не ошиблась. Неподалеку от нас стояли очень довольные собой Лежек и Терен.

– Ворра та кындык, – прошипела я, не без труда пробравшись к парочке раздолбаев. – Совсем с ума посходили? Народ пугаете? Они же сейчас любого морока боятся. А если узнают, что это вы?

– Да ладно тебе, Элька, – примирительно сказал Терен. – Все нормально. Никто и не возмущается особо. Зато будет, о чем потом поговорить за кружкой дрянного пива. Эй, это кто там колдует? – вдруг возмутился он. Я повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как по тыквам прошлась прозрачная, еле заметная рябь, оставляя после себя уже нормальные, не клыкастые овощи.

– Кто-нибудь из магистров. Ален там точно был, – пожала я плечами.

– Ну и ладно. – Братья, похоже, не сильно расстроились. – Мы тогда дальше пошли.

– Только без глупостей, – попросила я их, прекрасно осознавая безнадежность своей просьбы.

Покрепче зажав сверток с курткой, я вкрутилась в толпу с тайным намерением найти Алена и продолжить интересную беседу, но безуспешно. Он как сквозь землю провалился. Толпа, недовольно и бурно обсуждая происшествие, постепенно рассосалась. Мы неторопливо пошли дальше и остановились у солидного сооружения, привлеченные рекламой об «уникальной живой музыке». И очень быстро пожалели об этом. Поскольку «уникальным живым музыкантом» оказался степной тролль. Эта раса была поменьше габаритами, чем их горные соплеменники, менее волосатыми и светлее окрасом. Занимались они главным образом разведением овец. Соответственно, музыкальный инструмент, на котором тролль самозабвенно заиграл, увидев, что мы вошли, представлял из себя овечий желудок, надутый воздухом, со вставленными в него трубками. Очень быстро мы поняли, что музыканту платят не за то, чтобы он играл, а за то, чтобы он прекратил это делать. Поскольку у нас не было ни малейшего желания расставаться с имевшимися у нас грошами, мы, зажав уши, поспешно удалились тем же путем, как и пришли.

Дальше были: перекус в небольшой корчме, где нас досыта и недорого накормили тушеным мясом с овощами (о происхождении этого мяса мы решили не задумываться). Долгое и пристальное разглядывание амулетов в лавке, торгующей соответствующим товаром (я все пыталась найти похожий на тот, что я видела у Алена). На мои настырные расспросы продавец – старичок в потертом темно-синем плаще – долго думал, поглаживал бороду, и, наконец, родил отрицательный ответ. Он, дескать, такого не видел, и ничего о таком не знает. Потом мы угодили на финал соревнований по метанию башмака. Победитель – конопатый долговязый детина – швырнул свой сапог так, что тот вылетел за пределы площадки. Во время награждения – а вручили ему символический лапоть пятидесятого размера – парень рассказывал всем желающим о своих тренировках в этом своеобразном виде спорта. Он кидался сапогами в орущих под окнами ворон, котов и расквыр.

Ближе к вечеру, уже уходя с ярмарки, мы с Кесси наткнулись на своих сокурсников практически в полном составе. По их внешнему виду было совершенно ясно: парни не угомонились и что-то замышляют. Ответ, что именно, последовал буквально через полминуты. С востока, медленно и неторопливо взмахивая крыльями, на нас летела королевская виверна. В первый момент я инстинктивно присела, прикрывая руками голову, но потом сообразила – это фантом. Виверны живут в горах. Ближайшие – Дагар-рон – в полутора сотнях верст отсюда, и чего бы этому созданию делать здесь? Для пропитания у нее есть все Чернолесье.

– Шетт, мараелла, – пробормотала я себе под нос, выпрямляясь и оценивая качество фантома. На первый взгляд он действительно был хорош, но, приглядевшись, можно было заметить некоторые недостатки: одно крыло было короче другого, хвост непропорциональный, цвет местами пропадает. Однако на обычного селянина виверна должна была произвести впечатление.

– И зачем? – риторически поинтересовалась я у Лежека. – Тыкв мало было? Вы хотите еще большей паники? Если учителя узнают, кто сотворил фантом – виновник будет неделю картошку чистить. А если не узнают – то весь курс отправят на кухню. А у меня, между прочим, были другие планы на свободное время, – загадочно, как мне казалось, добавила я.

Лежек не купился.

– Знаю я ваши планы – гомункулусов выращивать. А фантома Лис сделал. Я, честно говоря, был не уверен, что у него получится.

– Лис? – недоверчиво переспросила я. – Тогда стоит ждать пакости. У него еще никогда… – Продолжать не имело смысла.

На ярмарке, судя по не доносившимся оттуда крикам, еще не заметили неторопливо перемещающийся фантом. Но произошло неожиданное – или, наоборот, ожидаемое – виверна, подлетев к нам примерно на десяток аршин, с негромким хлопком исчезла.

– Ну вот, – констатировал Лежек. – Я так и знал, что у Лиса не получится. Непрочный фантом, даже пять минут не продержался.

– И хорошо, – обрадовалась я. – Кесси, пойдем? – Я бросила взгляд на подругу и замерла. Кесси с напряженным лицом всматривалась куда-то в сторону Игрицы, за мою спину.

– А это тоже Лиса проделки? – странным голосом вопросила она. Я обернулась, и на моем лице наверняка появилось такое же выражение, как у Кесси. С юга надвигалась, как неотвратимое воздействие, темная полупрозрачная стена… неизвестно чего, внутри которой периодически вспыхивали ослепительно-яркие синие молнии. Ясно было только одно – ничего хорошего ждать от этого явления природы, а, скорее, рук человеческих, не приходилось.

– Это вряд ли Лис, – севшим голосом проговорил Лежек, тоже уставившийся на приближающийся катаклизм. – У него сил не хватит такое устроить.

– Надо что-то делать… наверное…– отстраненно, словно зачарованная, сказала Кесси. – Только что?

Это был хороший, а, главное, своевременный вопрос. Я лихорадочно перебирала в памяти известные мне заклинания, могущие противостоять надвигающейся буре. Но для начала следовало определить, природное это явление или рукотворное. А на это времени не было. Внезапно поднявшийся ветер срывал шапки с мужчин, платки с женщин, трепал волосы у молодежи, обходившейся без головных уборов, сгибал до земли деревья, полностью не избавившихся еще от листвы. Прилетевшие с порывами песчинки больно впивались в незащищенную кожу и глаза. Потрескивание молний стало ясно слышимым, воздух наполнился неистраченной энергией, готовой вырваться на свободу и, как минимум, снести непрочные постройки на пустыре. Я подняла руку, сосредотачиваясь…

– Мне нужна будет ваша помощь. – Рядом со мной встал Ален, торопливо сбрасывающий куртку. Рубашку снимать времени не было, он просто разорвал ее по вороту. – Энергия не успела восстановиться после этих ваших тыкв. Лежек, возьмись за мое плечо, я воспользуюсь твоей. Кто может, помогайте! – практически орал он, перекрикивая рев ветра и шум напуганной толпы на ярмарке. Лежек, ни секунды не раздумывая, ухватился за обнаженное плечо учителя. Ален только кивнул. Отвечать времени не было. Стена подошла совсем близко. Маг вытянул вперед руки, напрягая их так, что на жилистых предплечьях жгутами выступили мускулы, сжал зубы и тихо и певуче начал что-то проговаривать – то ли заклинания, то ли ругательства. Возможно, и то, и другое. Стена остановилась, как будто натолкнулась на невидимый щит, потом снова двинулась вперед. Ален повысил голос. Теперь я ясно различала слова заклинания на каком-то древнем языке. Можно сказать, маг орал на непонятное явление природы, приказывая ему отступить, уйти, исчезнуть. Стена опять застыла на месте, потом, колеблясь, отступила на пару аршин. Ален не расслаблялся. По его лицу каплями катился пот, темные волосы трепал ветер, превративший в лохмотья обрывки рубашки. Руки мага, напрягаясь, словно бы сами отодвигали эту стену. Лежек, крепко ухватившийся за плечо учителя, зажмурился и побледнел. Кроме него, свою энергию Алену отдавали Терен, Тей и Стен – все имеющиеся в наличии девятикурсники, за исключением Лиса, меня и Кесси. У Лиса, насколько я понимала, вся сила ушла на создание виверны, девушек парни галатно отодвинули в сторону. Но на сколько их еще хватит? Сколько потребуется УМЕ, чтобы уничтожить этот странный ураган? Повинуясь непонятному чувству, я рывком вцепилась в свободное место на предплечье Алена. Молодой маг бросил на меня злой взгляд, но ничего не сказал, продолжая выкрикивать непонятные мне слова. Я покачнулась, чувствуя, как из меня через пальцы руки, впивающейся в плоть Алена, ручейком, тонким, но быстрым, потекла сила, но устояла на ногах. У меня было твердое намерение помочь учителю всем, чем могу. Если у меня не хватает умения, чтобы отодвигать катаклизмы от деревни, то, по крайней мере, моя сила не будет лишней.

И стена, наконец, поддалась. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, она двинулась назад, уходя дальше и дальше, пока не растворилась в темной чащобе леса.

Ален устало опустил руки.

– Все, адепты. Все. Всем спасибо. Можете собой гордиться.

Он натянул куртку. Рубашка восстановлению не подлежала, но маг что-то прошептал, и она приняла приличный вид.

– А… что это было? – тихо спросил кто-то из ребят, кажется, Тей.

– Не я, – поспешил оправдаться Лис, хотя на него как раз никто и не подумал.

– Завтра расскажу на лекции. Сейчас, простите, я устал. И вам советую пойти отдохнуть и восстановить силу из источника, – тихо, не напрягая почти сорванного голоса, ответил учитель.

Ален ушел по направлению к школе. Мы еще некоторое время неподвижно стояли на месте, глядя ему вслед. Я чувствовала себя прескверно – пошатывающиеся ноги, пересохшее горло, гудящая голова. Ощущение, словно из меня выкачали жизнь, а вернуть обратно забыли. Словом, яркий пример перерасхода силы.

– Он прав. Нам стоит вернуться в Школу, – хриплым голосом, так непохожим на его обычный, произнес Лежек. Кесси, единственная из всех имевшая нормальный цвет лица и не замученный вид, подняла с земли выпавший у меня сверток с курткой и обхватила мою талию.

– Пойдем. Вам действительно надо восстановиться.

Люди на ярмарке, кажется, так и не поняли, какой опасности избежали, приняв происходящее за развлечения молодых магов.

Глава 5.

Не стихший после распада заклятия холодный злой ветер ускорил принятие решения. Все как-то очень быстро согласились, что обсуждение произошедшего и прения по этому поводу стоит перенести в более уютную обстановку. Ну, по крайней мере, не пропускающую ураганные порывы. Да и погода резко испортилась – плотные серые облака наглухо закрыли собой прозрачную небесную голубизну, и из них заморосило что-то мелкое и противное. Немного посовещавшись, мы единогласно постановили – в город идти не стоит, поскольку не было ни малейшего желания возвращаться потом под дождем. Ярмарка закрывалась сама собой – ветер и дождь вынуждали торговцев, бормоча себе под нос (а то и громко и отчетливо) цветистые слова и выражения, не пригодные для употребления в приличном обществе, убирать товар и сворачиваться. Немногочисленные к этому времени покупатели искали теплое местечко где-нибудь под крышей или попросту уходили домой. Для нас оставался единственный выбор – родные стены любимой Школы.

Парни прямиком направились к Лису, отказавшись восстанавливать энергию из источника. «К утру она сама придет, а войны ночью вроде не намечается», – отмахнулись они. А мне не нравилось ощущение пустоты в теле, вызванное перерасходом сил. Поэтому я сунула свою куртку Кесси, сказала, что скоро подойду, и свернула вправо, к раскидистому фикусу и жесткой, неудобной табуретке под ним, стоявших аккурат над источником. Конечно, мягкое и уютное кресло было бы несравненно приятнее, но, по какой-то неизвестной причине, эта мебель стояла здесь с момента основания школы, и никто ее не заменил.

Я, кажется, даже задремала на жестком сиденье. Распрямившись и потянувшись, я осознала, что, может, и перестаралась. Тело бурлило от переизбытка энергии, ноги при ходьбе едва касались пола, настолько легкой я сейчас себя чувствовала. Переполненная эмоциями, я, дурачась, щелкнула пальцами и послала вперед первое пришедшее мне в голову заклинание. Как оказалось, это были подслушивающие чары, и попали они прямиком в дверь Магистра Рейфа Локийского. Я поняла, что сделала, только когда из-за массивной дубовой двери явственно послышался разговор.

– Ты же заранее знал, что так будет, – устало произнес Магистр Рейф.

– Знал, – ответил ему знакомый баритон. – Но я надеялся, что удастся дотянуть их до выпуска только с теоретическими знаниями.

– Ален, – сердито и в то же время сочувственно ответил директор. – Это, похоже, поняли и в Ордене. Ты сам читал пергамент с очередной директивой. Они требуют начать практику немедленно…

– Рейф, ты же понимаешь, к чему это ведет! – с горечью воскликнул наш учитель некромантии. – Что можно сделать за год? Меня учили пять лет, и еще столько же я специализировался сам, и только после этого уверен, что смогу выстоять против спеца! А за год можно только…

– Подожди! – прервал его Магистр Рейф. – Чары разрушились. Сейчас…

После этого в пустом коридоре вновь воцарилась тишина. Исподтишка посланное второе заклинание отразилось от двери и вернулось ко мне, наградив кратковременным приступом головной боли. Озадаченная, я поднялась наверх и, зайдя в комнату Лиса, наткнулась на горячий спор.

– А я тебе говорю, что оно хотело убивать! – с пеной у рта утверждал Тей. – Сам подумай, а что еще оно могло делать?

Лежек, очевидно, не спорил с высказанной теорией, в принципе соглашаясь с тем, что темная стена должна была кого-нибудь уничтожить, но резонно поинтересовался:

– А кто тогда его сотворил? Никто из учителей не будет, из нас ни у кого не хватит ни сил, ни знаний…

Лис поспешил повторно отказаться:

– Это не я!

Поскольку никто и не собирался подозревать его в этом, на его слова не обратили внимания.

– Заезжий некромант? – внес ценную мысль Терен.

Все задумались, потом Кесси неуверенно сказала:

– Ты хочешь сказать, что по ярмарке разгуливал некромант? Вот так просто, не скрываясь? И никто его не заметил, даже учителя?

– А ты думаешь, они как-то отличаются от обычных людей? – усмехнулся Лежек.

– Ну… не знаю… – смутилась Кесси. – Он страшный должен быть, странный, с черепом каким-нибудь на поясе…

– Да ладно, – уже в голос заржал Терен. – Посмотри на Магистра Алена. У него нет черепа, страшным и странным его никто не назовет, а посмотри, как он эту стену остановил!

– Но он же учитель… – растерянно произнесла Кесси. – Он и должен быть нормальным.

У меня было что сказать по поводу странности Магистра Алена, но, действительно, вряд ли это он запустил стену, чтобы потом с такими усилиями останавливать ее. Или это была только видимость усилий? Магистр мог просто так вытягивать из нас энергию, он же некромант, их этому обучают… Немного поразмышляв над этим, я решительно выбросила из головы подобные мысли. Ален выглядел усталым, когда стена исчезла, и я сама видела, как она сопротивлялась. Тогда кто мог ее запустить? Я перебирала всех встреченных на ярмарке незнакомцев.

– Слушайте, – внесла я свою лепту в продолжавшееся обсуждение. – Я ведь видела на ярмарке странного мужчину.

Все, заинтересовавшись, обернулись ко мне, ожидая продолжения. Я, тщательно воспроизводя в памяти облик незнакомца в плаще, описала его.

– А на левом плече у него эмблема – единорог со змеей, – добавила я в конце. Интерес в глазах некоторых сокурсников пропал или значительно уменьшился.