Текст книги "Под тенью темной луны (СИ)"
Автор книги: Amberit
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 52 страниц)
– Эй! – возмутилась я. – А почему не от своей?
– Для полноты картины. У тебя и так штаны прожжены, порванная рубашка прекрасно к ним подойдет, – проинформировал он, смачивая тряпку остро пахнущей жидкостью и обматывая ею мою ногу. От зелья кожу защипало, но уже через несколько секунд жжение ушло, забирая с собой ноющую боль.
– Лежек, давай свою руку. – Ален, не обращая внимания на мой гневный взгляд, оторвал еще одну полоску от моей рубашки и повторил свои действия. – Сейчас я больше ничего не могу сделать. Надо возвращаться в Школу, там есть более сильнодействующие средства.
– Так это настолько опасно? – Я заправила остатки рубашки за пояс вернувшихся на место брюк.
– А ты разве не поняла, куда делось все население хутора?
– Ну… – замялась я. – Слайны пожрали, наверное.
– Правильно. Я же говорил, что мне это что-то напоминает… На вашу кожу попала слизь слайна, которая постепенно начала разъедать плоть. Если не начать лечение – то рана могла бы дойти до кости. Кроме того, в слизи слайна содержится парализатор. Амеба выбрасывает ложноножку, обхватывает выбранную жертву и держит, пока яд не подействует. В зависимости от количества попавшей на кожу слизи это занимает от двадцати секунд до пары минут. Потом слайн обволакивает жертву своим телом и поглощает ее. Целиком, не оставляя и следа.
– А почему тогда на нас не подействовал яд? – спросил внимательно слушающий Лежек.
Ален провел рукой по волосам, стряхивая снег и пепел.
– Точно сказать не могу. Возможно, вы быстро отреагировали, отрубив щупальце. Возможно, концентрация яда была маловата, ему еще надо было прожечь кожаные брюки у Эльки и рукав куртки у тебя. Скорее всего, и то, и другое, и еще что-нибудь, к примеру, холод.
– А откуда они вообще появились в избе? Мы же все проверили? И никто слайнов не почуял, ни лошади, ни Муська… – подключился к разбору Терен.
– Там был еще один…
Голос Алена заглушило громкое ржание Кулона. Мы все обернулись к лошадям. Они явно беспокоились: нервно переступали с ноги на ногу, встряхивали головами, прядали ушами. И при этом смотрели не на догорающие остатки хутора, а в сторону от него.
– Только не это… – мрачно сказал Ален. – Элька, ты использовала темную магию в последнем своем заклинании?
– Да, – растерянно сказала я. – Правда, она была в смеси со светлой. А что, нельзя было?
– Да нет, можно… Нужного результата ты добилась, слайнов сожгло на месте. А из-за побочного действия выплеска силы, похоже, поднялось местное кладбище.
– Ты уверен? – вздрогнула я. Перспектива общения с живыми мертвецами в самое ближайшее время особой радости не вызывала. А если учесть, что мы все истощились, а источника поблизости нет… Да и если бы был – то на восстановление требуется время, а его у нас, как водится, мало.
– Если и не уверен, то буду в ближайшее же время. У нас есть минут пять, от силы десять, – хмуро заявил Ален. – Достаточно посмотреть на Кулона. Он не терпит присутствия нежити, особенно конкретного ее вида.
– Странно – конь некроманта, и не переносит поднятых мертвецов, – тихо хохотнул Терен.
– Когда я обучался некромантии, Кулона со мной не было, – сухо отрезал Ален. – И сейчас у нас есть проблема посерьезнее. Терен, боюсь, что она ляжет на наши плечи. – Я гневно выпрямила плечи, собираясь напомнить – они здесь не одни, и мы с Лежеком можем упокаивать не хуже их, даже травмированные. – Элька, угомонись. Я не спорю, что и ты, и Лежек сплетете заклинание, даже находясь на грани потери сознания. Только вот силы у вас сейчас почти нет.
– А у тебя и Терена есть?
– У нас тоже нет. Но у Терена, как и у меня, стихия – воздух. Я могу показать ему, как тянуть из него энергию. Вас подпитать не успею, а научить могу только теоретически, поскольку сам никогда не пробовал забирать силу из воды или огня.
– Тянуть энергию из воздуха? – потрясенно протянул Терен. – Это же уровень архимага, ну, мага первой степени, а мы – адепты девятого курса, еще даже не получившие диплома.
– Терен, сейчас нет времени для теорий, но поверь мне – дело не в том, какое у тебя научное звание, а в том, на что ты способен. А у вас вполне может получиться. И лучше бы, чтобы получилось.
– Что надо делать? – Терен перешел на деловой тон.
– В принципе, правила общие для всех, – начал Ален. – Вы должны почувствовать свою стихию – огонь, воздух, воду… пусть и в виде снега. – Лежек задумчиво задрал голову и уставился на крупные хлопья, падающие с неба. – Ощутите ее, слейтесь с ней, станьте с ней единым целым, и тогда она сама поделится с вами своей силой. Собственно, примерно это же вы делаете, когда кастуете заклинание. Но тогда вы вступаете во взаимодействие со стихией, как равные партнеры. А сейчас вам надо стать… – Ален замялся, подбирая нужное слово.
– Любовниками? – хмыкнул Терен.
– Да, примерно так, – согласился Магистр. – Терен, давай чуть отойдем. Три стихии рядом – это небезопасно. Элька, Лежек, – он виновато глянул на нас. – Больше я вам помочь ничем не могу. Пробуйте.
Ален положил Терену руку на плечи и повел его в сторону, что-то тихо объясняя по пути. Они остановились шагах в пятнадцати от нас и приняли одинаковую позу – встали лицом друг к другу, закрыли глаза и вытянули руки в стороны. Казалось, ничего не происходило. Но вот я стала замечать, что воздух вокруг двух магов начал словно густеть и вихриться, закручиваясь в спирали. Ален стоял ко мне спиной, и мне не было видно, что происходит с ним, но на лице Терена расплылось выражение блаженного удовольствия. Процесс, казалось, был настолько интимным, что я смущенно отвернулась.
Лежек тоже пытался «слиться со своей стихией», подняв руки вверх и запрокинув голову навстречу падающему снегу. Не знаю, насколько у него получалось. Я не стала выяснять. Мне требовалось самой попробовать вытянуть энергию из огня.
«Хорошо еще, что у меня огонь, а не земля», – отстраненно подумала я, приближаясь к месту, где еще недавно стояла изба, а сейчас на плотном слежавшемся снегу тлели угли и догорали бревна. – «Докапывайся сейчас до грунта. А огонь – вот он, пожалуйста…»
Я остановилась рядом с пепелищем. Что там говорил Ален? Почувствовать стихию, слиться с ней? Интересно, как?
Я закрыла глаза, сосредотачиваясь. Огонь… Он служит для освещения и обогрева. Трудно представить, как можно без него жить. И он такой разный – и крохотный огонек свечи, и пламя костра, и пылающий факел – это все огонь. Но его нельзя приручить. Любое неверное движение – и он вырывается на свободу, сжигая все на своем пути – неукротимая, бушующая сила.
Угольки на снегу вспыхнули, появились крохотные язычки голубоватого пламени, разраставшиеся с каждой секундой. Меня окутало тепло. Я инстинктивно потянулась к нему, вбирая в себя, впитывая всем телом. Огонь касался меня – и не обжигал, ласкал меня, вначале нежно и трепетно, но, чем больше мы сливались вместе, тем увереннее и настойчивее становились его прикосновения. Он напитывал меня энергией, я с восторгом принимала ее. И да, Терен правильно подобрал слово. Мы – я и огонь – сплелись в страстных любовных объятиях.
Наверное, это было очень красивое и страшное зрелище – рыжеволосая девушка, стоящая на сожженном хуторе, запрокинувшая голову от экстаза, раскинувшая руки в стороны и окутанная голубым пламенем.
Меня словно что-то толкнуло, и напомнило – времени мало. Все, что мне было нужно, я сделала: энергия во мне кипела и требовала выхода.
«Прости, – прошептала я огню. – Мне нужно идти. Но я вернусь. Обязательно».
Огонь прощально взметнул в серое небо столб пламени и погас.
Я повернулась к своим спутникам, нетерпеливо ждущим, когда я закончу… ну, так скажем, обниматься со стихией. Тут же стало понятно, что меня привело в чувство и выдернуло в реальный мир – наши лошади. Они словно взбесились. Даже моя флегматичная Мышка могла дать фору любому нервному призовому рысаку – так она виртуозно вставала на дыбы, истошно ржала и била по воздуху копытами.
– У тебя тоже получилось, – утвердительно произнес Ален. – Как раз вовремя. – Парни, проверьте, насколько хорошо привязаны лошади. Убегут – ищи их потом по всему лесу… И готовьтесь, господа маги-практики. Они идут.
Меня слегка задел его холодный отстраненный тон, но я отнесла это на серьезность обстановки.
– Кого там требуется упокоить? – поинтересовалась я, поигрывая пульсаром.
– Да вот, – показал Ален вправо. – Просто красавцы. Жаль только, никто их нам не представит. Придется упокаивать незнакомцев.
Я, внутренне содрогнувшись, перевела взгляд в указанном направлении. Никогда не любила смотреть на ожившие трупы. В мире есть значительно более приятные для взора вещи… Но первый мертвец – немолодой мужчина в длинных портах и длинной же рубашке, – медленно вышедший из леса, представлял собой вполне приличное зрелище. Видимо, скончался он недавно и еще не успел разложиться. Дяденька настолько напоминал живого человека, что я растерянно опустила руку. В конце концов, мертвенная бледность встречается и у живых. Вампиры, к примеру, отличаются белым цветом лица, да и смуглого эльфа еще никто не видел…
Зато второе появившееся из леса существо – вот уж его я никак не могла назвать человеком – вызвало у меня легкий приступ тошноты и желание немедленно убрать его с глаз долой. К нам приближался полуразложившийся труп. Его ноги еще были покрыты плотью, кое-как державшейся на костях, зато с верхней половины туловища она отслаивалась и отпадала кусками. Завершал картину весело скалящийся череп, прикрытый остатками волос.
– Фу, гадость какая, – с чувством высказала я. Энергия, наполнявшая мое тело, требовало немедленных действий. В моих руках уже был пульсар – он и полетел в существо. Как ни странно, это оказало действие, хотя и не то, на которое я рассчитывала. Труп не сгорел на месте, от него только с неприятным чавканьем отлетела в сторону правая рука. Я, недолго думая, запустила второй пульсар. Теперь мертвец рассыпался напополам. Нижняя часть, загребая ногами, продолжала медленно тащиться к нам, а верхняя, упав на снег, поползла вперед, цепляясь когтями уцелевшей руки.
Я, возликовав, кинула еще один пульсар, угодивший в основание черепа. Хрупкие кости не выдержали удара, и голова откатилась, уставившись в небо пустыми глазницами.
– Элька, ты хочешь разбить его на куски? – поинтересовался стоявший сзади Ален. – Чтобы потом уничтожать их поодиночке? Тебе не кажется, что это не самый лучший способ?
– Да, действительно… – опомнилась я. – Что это на меня нашло, интересно?
– Первозданная стихийная сила, – пояснил Ален. – Не поддавайся ей. Она создает ложное ощущение могущества. Но твой энергозапас не увеличился. Помни об этом.
Ален небрежно щелкнул пальцами, и два подобравшихся слишком близко к нам живых мертвеца замерли на месте и оплыли, как свеча, оставив после себя лужицу быстро замерзающей жижи.
– Иди. – Ален чуть подтолкнул меня к лесу. – Иди и покажи всем, чего стоит маг-практик.
Мы втроем – Терен, Лежек и я – уже привычно выстроились в линию, разделив между собой области воздействия. Можно, конечно, подождать, пока все ожившие мертвецы притащатся сами, но это займет много времени, а лично мне этот хутор уже надоел. Хотелось уехать отсюда, вернуться в родные стены Школы, хотя бы на некоторое время пожить прежней жизнью. И мы идем навстречу живым мертвецам, давая выход первозданной силе стихии, бушующей в наших телах.
– Karradarn darrast! – Зеленоватая дымка, сорвавшаяся с пальцев, накрывает собой трех зомби, находящихся в моей зоне. Они медленно идут вперед, подчиняясь единственному чувству, существующему сейчас в их головах – голоду. Здесь стоим мы, люди, которые могут насытить их, пусть ненадолго, пусть не всех, но как раз этого мертвецы не могут понять. Их поднял из могил выплеск силы, они не просили об этом, как и мы не хотели совершать этого, но ни у них, ни у нас нет выбора. Они идут, чтобы убивать – и мы должны убить их, исправляя свою же… нет, не оплошность и не ошибку, мы – я – не могла поступить иначе. Слайнов требовалось уничтожить, а если последствием этого стало поднятие кладбища – ну, на то мы и маги, чтобы убирать за собой.
– Karradarn darrast! – Мы втроем идем вперед, и наши заклятия сливаются воедино, вычищая путь перед нами. Зомби расплываются в неаппетитную жижу без стонов и крика. А как, скажите на милость, может стонать тот, у кого нет ни голосовых связок, ни горла? На их лицах – там, где еще существует хоть какое-то лицо – нет ни удивления, ни злобы, ни вообще каких-либо эмоций – только тупое покорство. Их подняло из могил – они встали, инстинкт погнал их за едой – они пошли, приказали умереть – они покорно умерли. И я очень надеялась, что мне не придется встретиться с зомби, которые встали не из-за побочного воздействия силы, а подняли специально, вложив в них необходимость следовать какой-нибудь цели. Таких мертвецов не упокоишь простым заклятием, они будут сопротивляться до конца.
– Karradarn darrast! Гхыр, надо будет написать завещание, чтобы после смерти мое тело предали огню, а не земле! – сообщила я идущему рядом Лежеку.
– Что, не хочешь стать такими, как эти? – понял он мою мысль. – А зря. Посмотри вот на эту девицу. Ты бы тоже неплохо смотрелась.
Я скривилась. Указанная девица, в настоящий момент простирающая руки к моему сокурснику, при жизни была красавицей. Об этом говорили и длинная, толщиной в мое предплечье, коса, и пышная грудь, кокетливо выглядывающая из полуистлевшего сарафана, и длинные ноги. Только вот сейчас, на мой вкус, ей не хватало нескольких фунтов плоти на костлявых конечностях, готовых прижать к себе Лежека и слиться с ним в страстном объятии. Скорее всего, последнем.
– Karradarn darrast! – Заклинание покончило с посмертным существованием и девицы, и еще нескольких ее соплеменников.
– А, похоже, все, – расстроенно сказал Терен. – А жаль. Я бы с удовольствием еще поколдовал.
– Успеешь... – Я устало махнула рукой и прислонилась к дереву, обозревая окрестности. Парень, похоже, был прав. Мы дошли до ограды небольшого кладбища, сейчас представлявшего собой странное зрелище – его словно вскопала армия трудолюбивых кротов, перемешав снег с прелой листвой и комьями земли. Я внутренне подивилась – это же какое надо было иметь желание вылезти, чтобы прокопать голыми, можно сказать, когтями, пару локтей промерзшей почвы?
И здесь, кроме нас, никого не было. Никто не тащился, приволакивая не слушающиеся ноги, никто не вытягивал шею, покрытую гниющей плотью, никто не скалил в приветственной ухмылке остатки зубов.
– Все? – Я посмотрела на братьев. – Тогда предлагаю возвращаться. Ален что-то там говорил про Вийск и Школу… А где он, кстати?
Ребята переглянулись.
– А его не было с нами, – пришел к выводу Терен и, чуть подумав, ликующе добавил. – Лежек, слушай, мы вдвоем упокоили целое кладбище!
– Ну, не вдвоем, а втроем, – поправил его брат. – И кладбище, прямо скажем, было небольшим.
– Все равно! – Терен не желал снижать степень своей радости.
Ален ждал нас на том же месте, где я видела его в последний раз.
– Поздравляю, – встретил он нас. – Можете записать в ваш послужной список упокоение вставшего кладбища.
«Видишь?!» – читалось во взгляде Терена, брошенного на Лежека. Его брат никак не отреагировал, вместо этого задав вопрос, который интересовал и меня.
– Ален, а если мы кого-то упустили? Что тогда будет?
– Не думаю, – равнодушно ответил Магистр. – У поднятых метрвецов в голове один инстинкт – идти туда, где живые. А здесь живых, кроме нас, нет. Так что не думаю, что кто-то удалился в сторону.
Лежек кивнул.
– Тогда нам, наверное, пора?
– Да. Здесь нам больше делать нечего. – Ален обвел взглядом сгоревший хутор, замерзшие лужицы, оставшиеся от зомби, и холодно усмехнулся. – Здесь мы уже сделали все, что могли.
Я поежилась. Мне не очень нравился такой вариант Магистра – жесткий, неулыбающийся, циничный, хотя и в нем была некая привлекательность. Князь Ариэн одд Шаэннар. Но меня больше бы устроил ласковый, нежный и шепчущий на ухо слова мелодичного языка Ален. Ладно, подожду, не вечно же он будет таким…
Я молча подошла к куче сумок, вытащила свою, забросила ее на спину Мышке и, поморщившись от боли в ноге, села сама. Остальные тоже не стали задерживаться, и вскоре мы уже ехали по лесной дороге. Парни не отъехали, по своему обыкновению, вперед, а держались рядом с нами, выясняя непонятные им подробности.
– Так откуда появились эти твари в доме?
– Там был еще один подпол, – мрачно ответил Ален. – Я не догадался проверить все. Но, с другой стороны, кто бы мог подумать, что хозяева сделают себе еще один? Причем в комнате. И на гхыра им это сдалось?
– Теперь, видимо, мы не узнаем, – глубокомысленно произнес Терен. – И спросить не у кого… Тел ведь тоже уже нет, правда?
– Да. Слайны обволакивают своих жертв и поглощают без остатка, с кожей, костями и одеждой, поскольку она сделана из натуральных материалов. Не уверен, но вроде бы и металлы они тоже могут поглотить.
– Могут, – вздохнул Терен. – Мой меч сожрали, гады.
– Это как? – заинтересовалась я.
– Я рубанул эту… амебу, когда она на Лежека кинулась. Так мало того, что из одной получилось две, так слайн, прежде чем разделиться пополам, успел лезвие растворить…
Я поспешно достала из ножен свой меч. Насколько помню, с ним ничего не случилось, но проверить лишний раз не помешает.
На клинке, блеснувшем в тусклом зимнем солнечном свете, не было заметно и следа воздействия слайна. Гравировка не светилась – нежить поблизости не бродила. И на том спасибо. Не знаю, выдержала ли бы я еще одну драку. Дело даже не в том, что энергия, полученная от огня, практически исчерпалась – ее можно и возобновить. Я устала, и физически, и морально. И пострадавшая нога начала ныть, похоже, действие зелья заканчивается...
– А твой меч слайны не тронули бы, – ответил на мой незаданный вопрос Ален. – В состав сплава, из которого он сделан, входит серебро. И магия, использованная при гравировке, не способствует хорошему аппетиту амебы.
– Ален, мне вот еще что непонятно, – проговорил Лежек. Я заметила, что он старается беречь обожженную руку. – Откуда взялось такое количество слайнов? Их же было не меньше полусотни?
– Я не очень большой специалист по слайнам, – признался Ален. – Вообще считалось, что они вымерли лет этак триста назад. Но в горах, точнее, в пещерах и рудных тоннелях, и сейчас живут их сородичи – оуззы. Они мгновенно регенерируют при разрубании на части, причем из каждого куска возникает взрослая особь.
– Ну и что? – хмыкнул Терен. – Люди же не полные лабарры, чтобы не понять этого и продолжать резать тварей на кусочки, увеличивая тем самым концентрацию амеб на квадратный аршин.
– Думаю, что нет, – пожал плечами Ален. – Но оуззы, пожрав определенное количество пищи, делятся самостоятельно. Похоже, для слайнов это тоже справедливо.
– И сколько людей должен съесть слайн, чтобы разделиться?
Ален пожал плечами.
– Предположу, что двоих или троих, судя по их размеру…
Мы замолчали, прикидывая в уме, сколько же тогда слайнов было на хуторе. Даже если люди достаточно быстро поняли, что рубить и резать их нельзя… Кстати, вот и объяснение, почему нигде не валялось колющих предметов. На слайна с ножом или вилами бесполезно идти, а те немногие смельчаки – неудачники, первыми вышедшими на амебу с холодным оружием, быстро, ценой собственной жизни поняли, что этого делать не стоит, и передали это знание остальным. И сковородка тут не поможет, только огонь, а кто же в здравом уме и трезвой памяти будет поджигать свою избу в разгар зимы?
И слайны не встретили сопротивления. Они вползали в избу и поедали всех, кто попадался им на пути. А кстати, откуда они взялись?
У ребят мысли, очевидно, шли по тому же пути.
– А почему ни мы их не нашли, ни лошади с Гренной не почуяли? – поинтересовался Терен.
Ален в очередной раз вздохнул.
– Я могу только высказать свои догадки. Ты видел, какого размера появлялись слайны из подвала?
Парень озадаченно покачал головой.
– А, ну да, – кивнул Магистр. – Вам, наверное, и не видно было, это удовольствие досталось мне и Эльке. В обычном состоянии они забиваются в темный угол, сворачиваются с комок, размером не больше кулака, и уходят в своего рода анабиоз. По крайней мере, так поступают оуззы. В этом состоянии амебы могут пребывать месяцами, не расходуя энергию, не излучая магию и запахи. Это просто комочек загустевшей слизи, которой на хуторе было до гхыра. Даже Кулон не отличит одну слизь от другой, поэтому ни лошади, ни Гренна их не почуяли. Поисковый импульс работает на живое существо, а не на впавшее в замороженное состояние, посему и нам их найти не удалось. Ну, а когда слайны полезли из подпола и стали разворачиваться, тут уж мантикора не оплошала. Правда, девочка моя? – Он с любовью потрепал подбежавшую к нему Гренну по шее. – Ребята, у нас не было иного выбора, кроме как сровнять хутор с землей. Одной пропущенной твари достаточно, чтобы выесть все поселение. Как, скорее всего, произошло и здесь.
– А откуда слайн здесь появился?
«На Круг приполз», – хотела сказать я, но не стала. По нескольким причинам. Во-первых, Терен и Лежек вряд ли знали о расположенном где-то рядом Круге, из которого сочится темная сила, как они отреагировали бы на эту информацию, трудно было сказать. Терен вполне мог организовать экспедицию по поискам этого загадочного места. Во-вторых, мне не хотелось объяснять, откуда мне про него известно. А, в третьих, у меня нестерпимо разболелась нога. От каждого движения Мышки бедро обвивала раскаленная проволока, и, чем дольше мы ехали, тем проволока становилась толще и горячее. И я просто боялась, что, если разожму стиснутые зубы, то начну орать.
Лежеку тоже было не по себе. Он прижал пострадавшую руку к груди, баюкая ее, и с трудом сдерживал стоны, закусив губу. Разговор, по сути, поддерживали только Терен с Аленом.
– Слайна, к примеру, могла привезти с собой подвода из деревни. Или кто-нибудь еще, проезжающий мимо пещеры и зашедший туда по своим делам. Или сам приполз. Не знаю. Спросить, как ты сам понимаешь, уже некого.
– А где у нас тут пещеры? – продолжал интересоваться Терен, страстно любящий живую и в особенности неживую природу.
– Да где хочешь. За Чернолесьем – горный кряж Дагар-рон, отроги начинаются в нескольких верстах отсюда. Думаю, что пещеры там найдутся.
Мы уже подъезжали к Нижним Бурякам.
– Подождите меня у ворот. Нужно переброситься парой слов со старостой, – бросил Ален.
– Что, деньги за проделанную работу получить? – оживился заскучавший было Терен.
– Да какие там деньги, – махнул рукой Ален, поворачиваясь к нам. – Сообщить о судьбе хутора и их подводы и предупредить заодно, что если появится подобная гадость – лучше всего бежать куда подальше и ни в коем случае не резать ее на кусочки… Элька!
Я, сжав зубы, вцепилась в поводья, больше всего боясь сейчас позорно рухнуть с Мышки, прямо на глазах Алена. Нога уже не просто болела – ее беспрерывно жгло, и, что еще хуже – я не чувствовала пальцев на ней.
– Лежек, тебе тоже плохо? – оценил ситуацию Ален.
– Нет, все нормально, до Школы я дотяну, – качнул головой тот.
– Ага, дотянешь. Только до нее и дотянешь. Тогда мы немного меняем наши планы, – подвел итог Ален. – Надеюсь, бабка Евсейка согласится приютить нас еще на пару часов. Потом я открою телепорт, и мы с Элькой и Лежеком уходим в Школу. Терен, на тебе опять лошади. Доведешь их до Школы. Тут недалеко, сам знаешь.
– И Кулона тоже? – Терен опасливо покосился на черного жеребца.
– Нет, его не надо. Он сам меня найдет. Только Дымка и Мышку. Сможешь?
– Конечно, – бахвальски заявил парень.
– Ну и отлично. Иди ко мне, alliarr, а то ты сейчас грохнешься с лошади.
Ален, не обращая внимания на мои слабые возражения, снял меня с седла и перетащил к себе.
– Тебе не кажется, что это уже было? – поинтересовалась я, оказавшись в надежных объятиях. Как только пропала необходимость напрягать бедро, удерживаясь на лошади, мне стало полегче, стиснутые зубы расжались, а язык согласился воспроизводить связную речь.
– Что именно?
– То, что после очередной драки ты сажаешь меня на коня и везешь в… скажем, населенный пункт на руках.
– Угу, и с травмированной ногой. Нет уж, давай посчитаем это случайностью и не будем превращать в традицию.
– А чем тебя не устраивает мое общество? – праведно возмутилась я.
– Всем устраивает. Мне не нравятся твои травмированные конечности. Без этого вполне можно обойтись. А так я готов торжественно поклясться, что буду ввозить тебя в населенный пункт на руках после каждой встречи с нежитью.
Я подумала.
– Не надо, – наконец, отказалась я. – А то придется тебе, как рыцарю, давшему обет, вечно за мной таскаться и ждать, когда очередная тварь сгорит в голубом пламени, чтобы подхватить на руки и торжественно въехать в ближайший город. О гхыр!
Последнее относилось к ноге, которая выстрелила болью, когда я попыталась сесть поудобнее.
– Кажется, именно это от меня и требуется, – заключил Ален, кладя руки мне на бедро и пытаясь таким образом хоть чуть-чуть унять жжение. – Подхватывать на руки, когда после умерщвления очередной твари ты будешь падать от истощения или травмы, и вносить в город для излечения или подпитки.
– Ты считаешь, что я никогда не смогу работать одна? – обиженно возмутилась я.
– Сможешь, – успокоил меня Ален. – Когда научишься смотреть по сторонам и правильно подбирать константы, чтобы не падать на снег после одного-единственного заклинания.
– Оно было не единственное! Просто я не видела другого выхода!
– Я знаю. И ты молодец. Навыки придут со временем, а вот понять, что требуется в данный момент – это не каждому дано. А теперь помолчи, мы уже въезжаем в деревню.
Я бросила в сторону взгляд и вздрогнула, столкнувшись с откровенным недружелюбием встреченного нами мужика. Вчера, когда мы уезжали на хутор, на нас смотрели с другим выражением – заискивающим, благодарным за избавление от монстра. Что же случилось? Откуда такое отношение?
– Они поняли, что подвода не вернется, – шепнул Ален. – И, поскольку надо же кого-то обвинить, то самый удобный объект для этого – мы.
– И что теперь?
– А ничего. Я и хотел, чтобы вы остались за воротами, но, раз уж так получилось, ведите себя спокойно, не дергайтесь и не реагируйте на словесные оскорбления, если таковые будут. С вилами на нас не полезут. Надеюсь…
Терен и Лежек, продолжающий прижимать к себе руку, придвинулись к нам поближе. Мы ехали вчетвером бок о бок, и только Мышка весело бежала сзади, привязанная за поводья к седлу Кулона.
На улице потихоньку собирался народ, тихо и не очень переговаривавшийся между собой. Правда, прямых оскорблений не было слышно. В общем гуле различались отдельные реплики. Скуластая баба в цветастом полушалке, утирая глаза концом платка, сообщила своей подруге или, скорее, родственнице, судя по их сходству:
– А девица-то, видать, раненая. Вон ножка, глянь, перевязана. И бледная какая, видать, не жилец она на этом свете, ой, не жилец…
– И мальчонка руку свою баюкает, ровно младенчика, – с готовностью ответила та. – Никак вупырь проклятый когтями ядовитыми задел. И будет парнишка теперь по ночам в клыкастое и зубастое чудище превращаться…
– А по мне, пусть клыкастый и зубастый, – томно протянул молодой девичий голос. – Если тело прежним останется…
До этой реплики мы еще сохраняли спокойствие, но после нее парни опустили головы, скрывая усмешки.
– Эй, маг, а с хутором-то что? – спросил сбоку серьезный мужской бас.
– Нет больше хутора, – не поворачивая головы, хладнокровно ответил Ален. Толпа потрясенно замолчала. Затем послышался один душераздирающий женский вопль, за ним еще один, и еще… Похоже, родственники на хуторе имелись у многих. Хотя, если вдуматься, в таких местах все через одного друг другу свояки, кумы и сватья.
Больше нас никто ни о чем не спрашивал, и мы доехали до избы бабки Евсейки. Она уже стояла на крыльце и, рассыпавшись в приветствиях и причитаниях по поводу наших боевых ранений, гостеприимно пригласила нас в дом.
Поставив меня около лавки, Ален, не спрашивая разрешения, осторожно стянул мои штаны, осмотрел рану, нахмурился, но ничего не сказал и просто еще раз смочил тряпку бальзамом. С Лежеком повторилось то же самое, с той разницей, что штаны с него никто не снимал, а он просто закатал рукав.
– Я уйду максимум на полчаса, – проговорил Магистр, убирая бальзам. – Бабушка Евсея, разрешите ребятам подождать у вас моего возвращения?
– Ох ты ж мне, да конечно! – захлопотала бабка. – Я им сейчас молочка достану, свеженького, и пирожков с капустой, утром ладила, как знала, что гости будут…
Ален, поблагодарив, исчез за дверью, а мы остались пить молоко, есть пирожки с капустой и рассказывать бабке о событиях на хуторе. Последнее я предоставила парням. Мы все не отличались разговорчивостью, но Терен, при необходимости, мог состряпать вполне эпическое повествование.
– И не осталось на хуторе ни одной души – ни живой, ни мертвой, – вдохновенно завершил он свое повествование. – Впрочем, и хутора тоже не осталось.
Бабка Евсейка зачарованно слушала, и я могла представить, как через минуту после нашего ухода эта «Повесть о событиях на хуторе» разнесется по всей деревне.
Молоко кончилось, из груды пирожков на тарелке осталось две штуки, кои я ревностно сберегала для Алена, а оный Магистр все не возвращался. Бабка посчитала своим долгом развлечь нас, поведав о событиях в деревне, произошедших за последние сутки. Мне удавалось успешно создавать впечатление усердного слушателя, хотя на самом деле я просто смотрела в окно, пропуская болтовню старушки мимо ушей и изредка кивая, пока одно сообщение не привлекло мое внимание.
– Бабушка Евсея, кто пропал?
– Да не пропал, деточка, а ушел. Помощник мельника. Саввишна, мельничиха, значит, пришла утречком в деревню, да и поведала: явился, мол, парень к ним накануне днем и попрощался. Уйти, дескать, ему надо. Ждут его. А кто его ждет-то? За полгода ни одной весточки от родных не было, а тут вдруг раз – и уходить надо. Потап, мельник-то, предложил ему остаться, до весны хотя бы, но не тут-то было. Уперся парень. Надо, мол, идти и все. И так и ушел.
Я переглянулась с ребятами. Итена, конечно, никто не ждал. Он просто не захотел оставаться там, где про него знали маги.
– А еще, – продолжала бабка, довольная нашим вниманием, – на заре за озером молоньи полыхали. И одна за одной, одна за одной… Яркие такие, аж глазам больно. И что это за гроза такая – в выстудне?
Я кивнула. «Молоньи», вероятно, были отблесками наших заклинаний. Но для уверенности решила уточнить: